Текст книги "После Нуля (СИ)"

Автор книги: Седьмой Ноль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

Я отошёл назад, глядя в глаза порабощенному мной человеку, метров на тридцать, но контроль не попадал. Я даже зажмурился, думая, что подчиняю его по средствам визуального контакта, но нет, он всё ещё был в моём подчинении. Около сотни метров – но он всё ещё мой. Дальше я не захотел идти, поэтому приказал это сделать подконтрольному, заранее предупредив об этом Кривого, сказав ему это через пленника:

– Юра, это Кузнец, идите за этим куском мяса.

Они ушли до перекрёстка дороги на Дубник, и именно там я потерял над ним контроль, а Юрка с Мурадом, немного перестаравшись, смертельно испортили мою бородатую игрушку. Затем оттащили его в ближайшие кусты и бросили его там гнить.

– Отсюда метров семьдесят. – сказал мне Кривой. – И ты на сотню ушёл. Нормально получается. И голосом он своим говорил, когда ты через него с нами разговаривал.

– Потом ещё проверим, а пока нужно собрать вещи и похоронить друзей. – ответил я Юрке. – Лопат у нас нет, поэтому предадим тела огню. Факел, вы не против огня?

– Нет. Не против.

Полчаса ушло на то, чтобы собрать дрова и сделать погребальные костры. Минут двадцать, мы просто стояли и молча смотрели, как огонь медленно поглощает тела Баламута и Елисея. Пустив по кругу фляжку Пальца, помянули их, и отправились в путь.

Выйдя на дорогу, ведущую на Дубник, я обратился к моим бойцам:

– Сегодня вы увидели много странных вещей, но я обещаю вам, что всё объясню, как только мы встанем на ночной привал. Ещё одно. Все мы, сегодня, потеряли своих товарищей. Мы – Баламута; вы, – я указал на Факела и Сурка. – Елисея. Ты Мурад – видимо потерял сегодня всю свою семью, а ты, Крах – многих сослуживцев и веру в честь Российского офицера. Поэтому, я спрошу вас ещё раз: продолжите ли вы со мной, этот путь?

– Мне совсем не понравилось то, что ты сделал с пленными, и видит Бог, я пытался тебе помешать. И была бы моя воля – я бы развернулся и ушёл, но у меня приказ и не смотря ни на что, я его выполню. А ещё я дал обещание тебе, и своё слово сдержу. Так что, я с тобой. – ответил Крах.

– Мы тоже с тобой. – ответил Факел. – Не привыкли мы отступать на половине пути, тем более, если эта половина, уже омыта кровью наших друзей.

– Волк? – спросил я парня. – Не передумал?

– У меня конечно много дел в своём родном городе, – начал Волк. – И мы обязательно расстанемся, но не сейчас. Сейчас мне пиздец как интересно, чем всё это кончится. Поэтому я с вами.

– Мурад? – спросил я горца.

– Я всэгда хотэл подружиться с Шайтаном, чтобы он помогал мнэ. И вот тэпэрь у мэня есть друг Шайтан, которому, наоборот, нужна моя помощь. И я с радостью помогу эму. А потом мы, всэ вмэстэ, убьем наших общих врагов, включая моэго дядю, который прэдал моэго друга. Я с вами, братья.

– Есть смысл вас спрашивать? – спросил я своих парней.

– Пошли уже, спрашивальщик, – ответил за всех Юрка. – Надо озерцо найти какое-нибудь или лужу большую, с чистой водой – умыться надо, а то грязные как черти.

– Как Шайтаны. – поправил его Мурад.

Глава 24

– Господин сказал, что до вечера я ваша.

– Тебе холодно? – спросил Казимир девушку, совсем не обращая на неё внимание.

Она, видимо поняв его слова по своему, и ещё больше смущаясь, опустила глаза в пол и развела руки в стороны, давая Казимиру рассмотреть себя полностью.

– Я не о том. – усмехнувшись, произнёс Казимир и сняв с кресла Короля накидку, подошёл к Машке и набросил её ей на плечи. – Есть хочешь?

Закутываясь в накидку и стараясь скрыть от взгляда Казимира как можно больше своей наготы, девушка согласно кивнула. В ответ на это, Казимир жестом указал ей на кресло Короля.

– Нет – нет. Это место господина. – замотала головой Машка.

– Тогда садись на моё, – усмехнулся Малевич. – А я не брезгливый, посижу на месте вашего господина.

– Можно? – спросила девушка, указывая на еду.

– Кушай деточка, кушай.

В этот момент, Казимир почувствовал себя лордом, дающим позволения своим вассалам приступить к трапезе.

– Тебе нравится жить тут? – задал он ей вопрос. Девушка прекратила жевать, но ничего не ответила, а Казимир, не дождавшись ответа продолжил. – Вижу, что нет. Поэтому, предлагаю сбежать отсюда. Как ты на это смотришь?

– Я не могу. Тут мой дом. Я должна служить господину...

– И спать со всеми, под кого положит тебя твой господин. – совсем не пытаясь унизить или оскорбить её, добавил Малевич.

– Я должна это делать, должна подчиняться, ведь если я... если не буду... мама, что с ней тогда...

Закрыв лицо ладонями, она зарыдала.

Казимиру было её жаль, а ещё, непонятно за что, но ему было стыдно, и в тот момент он твёрдо решил, что если ему удастся бежать отсюда, то он сделает это вместе с ней и её ужасной матерью.

– Как мне, то есть нам бежать отсюда? Ты тут всё знаешь, помоги мне, помоги себе, своей матери. – обратился он к девушке. – Я заберу вас с собой, в нашу общину. Но если вы не захотите туда идти со мной, то сможете пойти куда пожелаете, а я помогу вам, провожу если что.

– Вы не понимаете. – утерев слёзы, ответила девушка. – Мама, она не такая как все, она особенная. Куда я с ней пойду.

– Знаю я одно место, Лукоморье называется. Примут там вас. Обещаю.

На лице девушки появился испуг, она вжалась в кресло.

– Нет – нет. Это всё неправильно, это проверка господина, простите меня, я не должна была даже помышлять об этом.

– Дура ты Машка, ой и дура. – отрицательно покачал головой Казимир. – Мне пару часов жить осталось, а ты меня в шпионы записываешь.

Несколько минут они сидели молча, тишину нарушало лишь монотонное жужжание жирной мухи, которая пытаясь выбраться из этого помещения, билась об оконное стекло.

– Как я могу вам помочь? – нарушив молчание, спросила девушка.

– Сколько у Короля бойцов, кто остался за дверью и можешь ли ты, принести мне нож?

– Нож принести не смогу, извините. – начала отвечать Машка. – За дверью двое, а вообще, у Короля семнадцать человек, но сейчас их всего шесть ли семь, не считая разведчиков. Остальные ушли вчера.

– Разведчиков сколько?

– Я не знаю. Я не хожу в их дом. Там другие девочки, а я только с людьми господина общаюсь.

– Понятно. – задумчиво сказал Казимир. – Дорогу отсюда, до своей матери знаешь?

– Да, конечно.

– Тех, двоих, за дверью, сможешь отвлечь, чтобы я мог на них незаметно напасть?

– Попробую, но они сразу дверь закрывают, как только я выхожу, и поэтому не знаю, как мне это сделать.

– Сейчас придумаем. – ответил Казимир, и поднявшись с кресла, пошёл к окну, распахнул его, снял внутреннюю раму и положил её на пол. Сильно надавил на стекло ногой, от чего стекло лопнуло и рассыпалось на множество кинжаловидных осколков. Выбрав подходящий, он обмотал один конец осколка замызганным вафельным полотенцем и, примерив, свой импровизированный клинок в руке, обратился к девушке:

– Я встану там, за дверью, а ты, по моей команде, начнёшь орать, что я убежал, что в окно выпрыгнул. Ясно?

Машка, согласно закивала головой, а Казимир, заметив просчёт в своём плане, спросил у неё:

– Одежда твоя где? Где обувь?

– Там, – она указала рукой на дверь. – У них, в коридоре.

– Умеешь быстро одеваться? – заигрывающе, поинтересовался Казимир у девушки. Та серьезно закивала головой.

– Я всё сделаю быстро, я не задержу нас. – ответила она.

– Молодец. Начинай кричать. – распорядился Малевич, готовясь принимать гостей.

– А-А-А-А-А! Он убегает! Помогите!!!

Дважды щелкнув замком, дверь резко распахнулась. В тронный зал, мешая друг другу, вбежали два человека и принялись рассматривать помещение, быстро вертя головами по сторонам. Не дождавшись пока они обернутся, и увидят стоящего за их спинами Казимира, он точным ударом вогнал стеклянное лезвие в шею ближнего к нему охраннику. Тот дёрнулся, стараясь отстраниться от неожиданно возникшей боли в горле, видимо ещё не понимая, что с ним произошло, и тем самым закрыл собой своего товарища от Казимира.

Стараясь добраться до второй жертвы, Малевич, левой рукой, схватил истекающего кровью человека за шкирку и рванул его в сторону, а правой рукой нанёс удар в горло его товарищу. В этот раз удар не получился. Когда остриё стекла, практически коснулось горла стражника, тот дёрнулся в сторону, тем самым продлив себе жизнь. Стеклянный клинок, погрузившись в густую бороду охранника, резанул кожу под подбородком, при этом не нанеся ему серьёзных повреждений.

Видимо испугавшись и не желая вступать в бой с Казимиром, развернувшись на месте, охранник рванул в открытую дверь. Но спастись бегством у него не получилось, а вот заорать, пытаясь призвать кого-нибудь на помощь, вышло очень даже хорошо.

– На помощь! Помогите! – кричал стражник на бегу, а Казимир, уцепившись сзади, за его ворот, тянул его назад, пытаясь немного притормозить этого трусливого кабана, и нанести точный смертельный удар.

Дёрнув его за шиворот, Малевич получил возможность для удара, чем и воспользовался. Казимир вогнал стекло в шею охранника, и как только его пальцы коснулись кожи жертвы, он дёрнул руку вниз и обломал стекло, оставив его в горле бегущего стражника.

Бородатый , резко замедлив свой бег, практически перейдя на шаг, схватился за шею и пальцами попытался выковырять обломок стекла. Казимир, дёрнув его за шкирку, немного развернул к себе и правым хуком ударил его в нос, от чего голова бородатого дёрнулась назад и он, остановившись, начал медленно присаживаться. Дождавшись, пока стражник опустится до удобного, для удара ногой, уровня, Казимир, хорошим пинком в подбородок, отправил того в глубокий нокаут, из которого у бородатого был только один выход – смерть.

Когда Малевич развернулся в сторону той двери, откуда он выбежал полминуты назад за этим стражником, то увидел, что Машка уже успела обуть ботинки, а сейчас, прям на голое тело, натягивала на себя платье.

"А всё-таки, она ахуенная. И что я не воспользовался этим подарком?" – пронеслась мысль в голове Казимира.

– Нам туда. – указала девушка в сторону истекающего кровью, бородатого стражника. – Там, за углом, в конце коридора лестница вниз, к маме.

Казимир кивнул головой, присел к бородатому, вынул у него из-за пояса охотничий нож, вместе с ножнами, а немного поразмыслив, прихватил и топорик.

Только сейчас, когда Малевич, вместе с Машкой бежал по коридору, в сторону лестницы, он заметил в её руке окровавленный нож.

– Трофей прихватила? – спросил Казимир девушку.

– Да. – улыбнувшись, ответила Машка. – Думаю пригодится.

Как показалось Казимиру, с девушкой произошли кардинальные перемены. Она, та, с которой он общался в тронном зале, после смерти двоих стражников, куда-то исчезла. Теперь, рядом с Малевичем, в направлении своей будущей свободы, бежала радостная, и даже весёлая девушка, глядя на которую, у Казимира начинало чаще биться сердце.

На лестничной площадке, между первым и вторым этажом, Казимир, бегущий впереди, наткнулся на поднимающегося вверх, здорового, бородатого мужика, который, будто не слыша их шагов, спокойно шёл по ступеням, что-то бормоча себе под нос. Молниеносно приняв решение, Казимир прыгнул вниз, выставляя вперёд колено. От удара в челюсть раздался громкий щелчок зубов, и бородатый, потеряв сознание, завалился назад. Приземлившись рядом, Казимир широко замахнулся топором, и обрушил его на голову врага. Удар пришелся, прям в лицо, в левую скулу. Прорубив кость, топор наполовину углубился в голову бородатого. Не теряя времени, Казимир наступил ему на шею и резко выдернул орудие убийства из головы трупа.

Перешагнув через мертвеца, Казимир быстро сбежал вниз и дождавшись Машку, спросил:

– Куда?

– Туда. – она махнула рукой влево, в сторону тёмного, довольно широкого, метра три, коридора.

С каждым шагом, который они делали, идя по этому коридору, тьма сгущалась, и уже через два десятка метров, было совершенно невозможно определить направление.

– Пиздец. – выругался Казимир. – Нихуя не вижу.

Девушка ничего не ответила, лишь молча прикоснулась к нему, своей рукой провела по его телу и, найдя его руку, взяла его за запястье. В момент, когда её ладонь прикоснулась к нему, Казимира, словно ударило током. Он немного вздрогнул, а в груди появилась тяжесть, из-за которой ему стало трудно дышать.

– Не бойся, это же я. – с игривостью в голосе, попыталась успокоить его Маша. – Всё хорошо, я проведу тебя за ручку.

Но, сука, эти слова совсем не успокоили его, а наоборот, заставили распространиться по всему телу крупную дрожь, которую Маша почувствовала, держа Казимира за руку.

– Тебе холодно? – тихо, но почему-то нежно спросила девушка.

– Н-н-нет. – не имея возможности унять эту предательскую дрожь и стуча зубами, ответил Малевич.

– Тогда почему ты трясёшься? – продолжила Маша смущать Казимира.

Он не ответил. Сзади, там, где они вошли в эту тьму, послышались голоса. Обернувшись, Казимир увидел вспыхивающие факела. Один, второй, третий, четвёртый.

"Четыре факела – значит минимум четыре человека" – подумал Малевич и шагнув вперёд, обо что-то запнулся и рухнул, выпустив из руки топор, который с громким звоном упал на бетонный пол.

Все четыре факела резко дернулись, и беглецы услышали громкий выкрик Короля:

– Туда! Они там!

Мгновенно поднявшись, Казимир, нащупал Машку, схватил её за одежду и рванул её вперёд.

– Быстрее, бежим! – крикнул он.

Стараясь идти как можно быстрее, но при этом снова не упасть, Казимир шёл приставными шагами, не поднимая высоко ноги, при этом одной рукой он держал руку девушки, второй, для ориентации в темноте – шарил по стене.

Спустя метров десять, Казимир понял, что их совсем не собираются догонять. Люди с факелами, спокойно шли позади их, о чём-то тихо разговаривая между собой.

– Почему они не гонятся за нами? – спросил Казимир Машу.

– Там тупик. – спокойно ответила она. – Там только одна дверь. В подвал. К моей маме.

– А оттуда есть выходы?

– Только один. Но он закрыт на ключ. – ответила девушка.

– Пиздец. – матюгнулся Казимир, но тут же решил немного пошутить. – Ну ничего, если не отобьёмся, значит дружно помрём, как одна маленькая, но любящая друг друга семья.

Он не видел её лица, но явно почувствовал, что она улыбнулась, и от этой улыбки ему стало спокойнее и даже как-то теплее на душе. Казимир крепко, но нежно сжал ладонь Маши и спокойно сказал:

– Что бы ни случилось, я обещаю тебе, что сегодня я выведу тебя отсюда.

– Я верю тебе. – нежно ответила девушка. – Верю.

Рука Казимира нащупала железную дверь.

– Тут дверь. – произнёс Казимир. – Нам туда?

– Да. Туда.

Казимир нащупал ручку и дёрнул за неё. Дверь открылась, издав при этом скрипучий металлический звук.

Сразу за дверью была лестница, которая вела подвал, где на стене, примотанный проволокой к чугунной канализационной трубе, слабо мерцая, горел факел, который довольно хорошо подсвечивал ступени, ведущие вниз, а возможно, и в их с Машей, будущую усыпальницу. Пропустив её вперёд, Казимир попытался найти замок или ещё какой-нибудь засов, на который можно было бы запереть дверь изнутри. Но ничего даже похожего на это, он не нашёл, и увидев, что факела их преследователей были уже совсем рядом, он поспешил вниз.

Спустившись в подвал, он оказался один, в средних размеров, квадратной комнате. Ни Маши, ни её матери, там не было. Но там было кое-что странное – в центре комнаты, подвязанная стальной проволокой к крюку в потолке, висела большая, круглая металлическая чаша. В ней, потрескивая и немного искря, горел огонь, который необычно сильно обдавал жаром.

– Уголь и водка. – произнёс хриплый голос. – Горит больше суток и много жара даёт. Я мерзлячка, вот и разожгла.

Шкура вышла из двери, которая была как раз напротив лестницы. В этот раз Казимир смог рассмотреть её: смуглая, а может быть до такой степени грязная кожа; редкие, засаленные волосы; опухшее лицо; огромные мешки под глазами, из-за которых, этих самых глаз, совсем не было видно; массивный так называемый второй подбородок и крепкие, по виду мужские руки, с огромными кулачищами, в которых она сжимала обрезки ржавых труб. Было ли у неё грудь – Казимир не смог понять, но если и была, то её скрывал большой, грязный, меховой жилет. А вот то, что у неё был довольно увесистый живот, Малевич заметил сразу. Довершало картину то, что всё "это", стояло на несоразмерно тонких, ногах, засунутых в валенки.

– Мама, не надо! – выкрикнула Маша, хватая мать за руку. – Он нам поможет убежать, мы будем жить в его доме.

Шкура совсем не слушала её. Отшвырнув дочь, она двинулась на Казимира, обходя чашу с огнём по часовой стрелке. Совершенно не желая ссориться со своей возможной тёщей, Малевич точно так же, по часовой, начал пятиться от неё. В тот момент, когда он почти дошёл до Маши, в комнату начали входить бойцы Короля. Шесть человек, четверо из которых, довольно опрятные, чистые люди, похожие на тех, кого Казимир убил там, наверху. Следом сам Рамс, а за ними, источая вонь, которая мгновенно заполнила собой всё помещение, вошли трое бомжей-разведчиков. Все, включая вонючек, были вооружены ножами, огромных размеров и топориками, а у двоих – обычные, садовые вилы. Расположившись вдоль стены, они, все, включая Рамса, пристально смотрели на Казимира, при этом изредка бросая злые взгляды на Шкуру. Через минуту, Король бомжей обратился к беглецам:

– Я думал, что ты примешь смерть как бродяга, по-пацански, чисто на ножах: я и ты, ну и ещё несколько моих парней. – Король на мгновение замолчал, при этом противно скалясь, и после паузы добавил. – А ты, подстилка ебаная, чего тебе не хватало? Жрала вдоволь, спала в тепле. Спрашиваю, какого хуя тебе не хватало!!!

– Не ори на неё! – закричал Казимир в ответ. – Заткнись сука!

– Вот как, заступник у шлюхи нашелся, – усмехнувшись, сказал Рамс. – Подойди тогда сюда и предъяви мне за оскорбления твоей дырявой шалавы.

– Я тебе, Вася, кишки выпущу. – прошипел Малевич, и сделал шаг вперёд. Сделать второй шаг ему не дала Машка, повиснув на нём.

– Не надо, пожалуйста, не ходи к ним.

– Поздно Маша, в тупике мы. Теперь я, скорее всего, погибну, но знай, – Казимир нежно, боясь нечаянно сделать девушке больно, отстранил её от себя, и спокойно добавил. – Я ни с кем не чувствовал себя так хорошо, как рядом с тобой.

Комната наполнилась противным, мерзким смехом, который резал слух. Слыша этот смех, возникало непреодолимое желание, немедленно прекратить его, перерезав глотки всем, кто издавал этот звук. Пока все смеялись, Шкура медленно, маленькими шажками, отходила от бомжей, в сторону дочери.

– Да ну нахуй, Казимир, ты чё, влюбился в неё? Она же шлюха, она за хавку у всех сосёт! – сквозь смех спросил Рамс. – Слышали бы тебя пацаны на зоне, уже продырявили бы тебя.

Кровь ударила в голову Казимира, и он, не видя ничего, кроме мерзкой, смеющейся рожи Васи Рамса, рванул вперед. Бомжи выставили вилы в его сторону, защищая своего Короля, но смеяться не прекратили, видимо не считая Казимира достаточной угрозой для себя. Малевич сделал несколько широких шагов, и его грудь напоролась на что-то твёрдое и тёплое. Шкура, выставив руку, остановила Казимира, посмотрела ему в глаза и шёпотом попросила:

– Спаси её. Уведи её отсюда.

Она стояла спиной к бойцам Короля, в полутора метрах от них, рядом с огненной чашей. Шкура перехватила трубу из правой руки в левую, быстро сунула руку в карман жилета, достала ключ и отдала его Казимиру.

– Я задержу их, а вы бегите.

– Эй, уродина, давай его сюда. – приказал ей Король. – А за это, я обещаю, что не буду избивать твою дочь, она отделается только жёсткой еблей с двумя отрядами вонючек.

– Никто больше не притронется ней! – заревела своим хриплым голосом Шкура. – Никто!

После этих слов, она отпихнула Казимира в сторону и схватив рукой край чаши, попыталась её опрокинуть на Короля и его бойцов.

Отчасти ей это удалось. Опрокинуться чаше не дала проволока, на которой она была привязана в четырёх местах, но наклонить её, Шкура всё-таки смогла, и из неё посыпались горящие угли и густая, горящая масса. Упав на пол, горючая смесь образовала огненную лужицу у ног бомжей, а угли, разлетевшись на мелкие кусочки, обдали стоящих рядом людей, нестерпимым жаром и множеством ярких искр. Король и его бойцы, отпрыгнули назад, пытаясь отстраниться от сильного жара и огненной лужи. Большинству это удалось, но у одного их вонючек, от жара, а может от брызг горящей водки, на коленях, вспыхнули штаны. Он нагнулся вперёд и энергично заработал руками, стараясь потушить огонь, но от близости с огнём, у него вспыхнула борода, и этот горе пожарный, забыв о коленях, принялся колотить себя ладонями по бороде. Потушить растительность на своей морде, ему удалось лишь тогда, когда от бороды практически ничего не осталось. Вспомнив о горящих штанах, он скинул с себя грязную, засаленную до блеска куртку, и накрыл ею горящие ноги, перекрыв огню кислород.

Не дожидаясь, пока бомжи опомнятся, Казимир бросился к Маше, схватил её за руку и потащил её в ту комнату, откуда она, совсем недавно, вышла со своей матерью.

– Мама! Идём с нами! Мама! – закричала девушка. – Пожалуйста, мама!

Шкура обернулась, глазами-щелочками взглянула на дочь и произнесла:

– Бегите. Спасайтесь. Я задержу их!

– Нет! Я не пойду без тебя, мама, идём с нами!

"И откуда в ней столько силы" – подумал Казимир, безуспешно пытаясь тащить за собой Машу – девушка брыкалась, извивалась и отталкивала его, не давая взять себя на руки. Плюнув, он закричал Шкуре:

– Мамаша, бегом сюда, дочь твоя идти не хочет!

Шкура, поняв, что дочь не уйдет без неё, засеменила к ним, на ходу дуя на сильно обожжённую руку. Машка же, увидев идущую к ней мать, прекратила вырываться из рук Казимира и позволила ему увести себя в другую комнату.

Это была та самая комната, в которую несколько часов назад швырнули Малевича с двухметровой высоты на подгнившие доски. Странная квадратная комната, площадью квадратов девять, не больше, но с очень высоким, метров пять, потолком. Помещение было подсвечено восковой свечой, которая стояла на облезлой тумбочке, рядом с видавшей виды кровати, с металлическими спинками. Сверху, на сетке кровати, лежал ужасного вида, ватный матрац, покрытый бурыми пятнами, а на нем, огромной неаккуратной кучей, лежали несколько замызганных, клетчатых пледов.

– Кровать к той стене двигай. – прохрипела Шкура, указывая Казимиру на стену, в которой на высоте двух метров, была дверь. – Доски сверху бросай, а потом тумбу на них ставь. Так мы сможем вылезти отсюда.

Говоря это, мать Маши, а по совместительству и будущая тёща Казимира, по крайней мере, в его фантазиях, которые уже довели его до официального, насколько это возможно в этом Новом Мире, брака, запирала на ключ дверь, в которую они только что вошли.

– Ключ, который я дала, – продолжила Шкура. – От верхней двери. Залезь и открой её.

Казимир сделал так, как подсказала ему Шкура, и теперь стоя на тумбочке, мог спокойно достать ключом до замочной скважины. Два оборота ключа и путь к свободе открыт. В этот момент в дверь, которую только что заперла «тёща», начали ломиться.

Казимир вскарабкался в открытую дверь, лёжа на животе развернулся на полу и протянул руку Маше, желая помочь ей поскорее выбраться наверх.

– Мама, иди сюда, давай сначала ты. – обратилась девушка к матери. – А я тебе снизу помогу.

Дверь сотрясалась от сильных ударов, и для того, чтобы её не выломали, Шкуре пришлось подпереть её своей спиной.

– Машка, живо наверх! И не спорь! – рявкнула на неё мать. – И готовьтесь меня втянуть!

Маша кивнула головой, живо вскарабкалась на эту баррикаду и подала руку Казимиру. Тот, одним движением втянул её к себе и осмотрелся по сторонам. Довольно светлый коридор был пуст, но почему-то он не нравился Казимиру, у него было ощущение, что вот-вот кто-то выскочит из ближайшей двери и набросится на них. Стараясь не думать об этом, он снова наклонился вперёд, готовясь принимать «тёщу».

– Готов?! – спросила она у Малевича.

– Да! – крикнул он в ответ.

Отпихнувшись от двери, Шкура начала разбегаться, а за её спиной, словно в кино, слетев с петель, упала дверь.

Они вбежали в комнату, в момент, когда Шкура уже взбиралась на тумбочку и тянула одну руку к Казимиру. Меткий бросок вил, и рука несостоявшейся тёщи опустилась вниз, так и не встретившись с ладонью Малевича. Вилы попали в спину, в правый бок Шкуры, двумя зубцами пробив печень, от чего её лицо искривилось в гримасе чудовищной боли. Но тут же, её губы расползлись в улыбке, обнажив редкие желтые зубы.

– Уводи её отсюда, а я с мальчиками тут остаюсь. – сказала Шкура и дотянувшись рукой до вил, одним рывком вынула их из себя, повернулась и бросилась на своих бородатых друзей.

– Неееет!!! – закричала Маша. – Мама! Нееет!

Но мама её уже не слышала. Одним ударом она надела на вилы ближнего к ней вонючку. После этого, она, выбросив вилы, вместе с надетым на них бомжом, расставила руки в стороны, словно желая принять всех в свои объятья, побежала на бородатых мужиков. Удар вил в горло замедлил её, но не остановил, а вот последующий, очень сильный удар топором в лоб, прервал её движение. Резко опустив руки, она рухнула вперёд, придавив собой своего убийцу.

Не дожидаясь, пока Маша закончит свою истерику, Казимир закрыл дверь, быстро замкнул её, схватил девушку на руки и побежал в ту сторону, откуда, предположительно, его проволокли сюда несколько часов назад.

Та дверь, о порог которой Казимир разодрал штаны, была заперта, но окно, рядом с ней довольно легко открылось. Впихнув в него Машу, стараясь конечно, чтобы она не упала, он выбрался на улицу.

Свобода? Возможно. Но для начала нужно вспомнить свою бурную юность, когда приходилось быстро и главное долго бегать. А то, что придётся бежать, Казимир понял сразу, как только спрыгнул с подоконника. От того самого шлагбаума, в их сторону, бежали двое стражников. Возможно, это были именно те охранники, которые пленили Казимира, а может они просто похожие на них. По сути – какая разница, ведь те это или другие , а итог один – бегут они для того, чтобы убить их.

Схватив за руку и дёрнув, плачущую и стоящую, словно статуя Машу, Казимир побежал прочь от быстро приближающихся стражников.

Малевич удивился странной покорности девушки, которую он увлекал за собой. Он думал, что она не сможет бежать, что придётся нести её на руках, а в случае, если их догонят, принять, возможно, последний в своей жизни бой. Но она бежала, бежала довольно шустро, и расстояние от них, до преследователей сокращалось, но тут случилось совершенно непредвиденное. Из окон первого этажа, под которыми они только что пробежали, выпрыгнули четыре бородатых вонючки.

Количество преследователей резко увеличилось, но Казимир надеялся на то, что эти уксусоманы, не способны быстро бегать. Он просчитался. Несмотря на свой ужасный внешний вид, несмотря на свой образ жизни, эти четверо, довольно быстро сокращали и без того маленькое расстояние между ними и убегающей парочкой.

Спустя ещё пятьдесят метров бега, Казимир услышал немного сиплое, но ровное дыхание своих преследователей и ощутил вонь. Ээто означало, что им не удастся убежать, а придётся остановиться и принять бой.

Отпустив руку девушки, Казимир резко остановился, при этом разворачиваясь на месте, и перекладывая нож из левой руки в правую, прорабатывал в голове план будущего сражения.

С первым преследователем, который оказался рядом с Казимиром сразу после разворота, он очень легко справился. Противник практически сам налетел пузом на нож, не ожидая от Казимира такого манёвра. Второй, пытаясь остановиться, проехал по мелкому щебню полметра, и не удержавшись, упал на жопу. Бросившись к нему, Казимир успел дотянуться ножом до его груди, и после точного удара в сердце, выдёргивая нож, упал на землю и перекатился в сторону. В этот момент, над ним, выставив ногу вперёд, словно ниндзя, пролетел третий бомж. А Казимир, уже вскочив на ноги, и не обращая внимания на этого прыгуна, бросился на четвертого преследователя. Этот оказался более успешным, чем два его мёртвых друга, и успел заранее остановиться, достать нож и встать в стойку. Медлить было нельзя, не дожидаясь, пока ниндзя зайдёт ему со спины, а те двое стражников, что отстали от них почти на сотню метров, успеют подбежать, Малевич атаковал четвёртого бомжа. Казимир сделал три быстрых, но безрезультатных выпада, а после этого, просто швырнул в бомжа нож. Бросок удался. Нож попал в горло вонючки, от чего тот замер и, выпустив из рук свой нож, схватился за шею. Метнувшись к земле, чтобы подобрать выпавший из руки бомжа, Казимир спас себе жизнь. В момент, когда он сгибался, бомж-ниндзя наносил колющий удар в спину Малевича. Не дотянувшись первым ударом, бомж попытался наброситься сверху на Казимира, но внезапно дёрнулся, ойкнул, и начал медленно разворачиваться, заводя через верх руки себе за спину, пытаясь до чего-то ими дотянуться.

В его спине, между лопаток, торчал нож, любезно вонзённый Машей, которая отойдя от шока, бросилась помогать Казимиру.

– Молодец, девочка моя, – ласково произнёс Казимир. – А теперь бежим.

Но продолжения бегства не получилось. Поднявшись и сделав пару шагов, Малевич неудачно поставил ногу на землю и на ровном месте оступился, подвернув ногу.

– Сука! – больше от злости на себя, чем от боли, закричал Казимир и, поняв, что не сможет бежать, начал быстро инструктировать Машу. – Беги в город, к жд переезду, потом по Шоссейной улице, до самого конца, там, будет прогулок перегороженный забором – это и есть наше Лукоморье. Скажи что ты от Казимира, они примут тебя. И ещё скажи, что Арслан сука и предал их. Всё ясно?

Маша молчала. Улыбалась и молчала.

– Не стой! – закричал Казимир. – Беги!

Два бородатых бойца, Его Величества Короля Бомжей, перейдя на шаг и пытаясь отдышаться, приближались к ним, но Маша, словно не замечала их, она стояла рядом с Казимиром и нежно улыбалась.

– Ты говорил, что мы уйдём вместе, – произнесла она. – А если не пойдёшь ты, то не пойду и я. Я останусь с тобой.

Десять метров. Стражники начали расходиться в стороны, стараясь взять Казимира в клещи, а он, глядя ей в глаза, наконец-то понял, что нашёл ту, которую никогда от себя не отпустит.

– Отойди в сторону, я быстро. – улыбнувшись сказал он Маше.

Казимир присел, вынул нож из спины бомжа, примерился к обоим клинкам, прочувствовав их тяжесть и удобство рукоятей, и хромая зашагал в сторону одного из стражников.

Если бы спросили Кузнеца, находящегося сейчас в полутора десятках километрах отсюда и ведущего неравный бой: "что дарует ему ловкость и неуязвимость, что придаёт сил его ударам?", он бы ответил: "ярость, ненависть, желание отмщения врагам, убившим его друга". Задай сейчас этот вопрос Казимиру, и он ответил бы, что это любовь! Именно это чувство позволило ему одержать верх над двумя стражниками королевства бомжей.