Текст книги "Пустая комната (СИ)"

Автор книги: Scarlet Heath

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Вздрогнув от собственных фантазий и мысленно послав наилучшие пожелания покойному автору книги и бывшему хозяину дома, Джошуа оделся, а затем умылся в крошечной ванной (которая, в отличие от комнаты, вовсе не производила неприятного впечатления, она была чистой и светлой – как раз то, что ему всегда нравилось в ванных комнатах). Приведя себя в порядок, Джошуа решил, что пора спуститься вниз и приготовить что-нибудь поесть. Со вздохом он вспомнил ночное вторжение “крыс”, оказавшихся на самом деле безумной сестричкой Вивиан и её очередным бойфрендом. Что ж, теперь придётся готовить на целую ораву… Тот парень – как его там, Мэтью? – выглядел этаким крепышом, и Джошуа оставалось лишь надеяться, что он не ест за троих, иначе их скромные съестные припасы растают прежде, чем Одри напишет первый уровень своей “страшной игры”.

Когда Джошуа спустился в гостиную, он обнаружил там тех, о ком только что думал. Мэтью, взобравшись с ногами на диван (спасибо хоть кеды скинул), держал на коленях большую тарелку, с которой аппетитно поедал сэндвичи. Джошуа мысленно отметил, что булочек, масла, ветчины и сыра бойфренд сестры не пожалел, и снова забеспокоился о том, хватит ли им привезённой еды. Вивиан, вальяжно развалившись в кресле, читала роман в мягкой обложке, автором которого, как Джошуа сразу же заметил, являлся покойный хозяин их нынешнего обиталища. Вероятно, это был один из тех образчиков творчества сумасшедшего родственника Одри, которые та привезла с собой. Нетленка носила название “Призрак театра Но”, и обложку её украшала белая пустая маска на абсолютно чёрном фоне. Дабы избежать дальнейших размышлений и фантазий, как это было десять минут назад с другой книгой того же автора, Джошуа слегка прокашлялся и подал голос.

– Вивиан, что ты здесь делаешь?

Сестра подняла голову и одарила брата одним из своих фирменных насмешливо-пренебрежительных взглядов.

– Сижу и читаю, разве не видно?

Как всегда перед лицом непрошибаемой самоуверенности сестры, Джошуа начал нервничать и сомневаться. Иной раз ему казалось, что Вивиан обладает какой-то сверхъестественной способностью убеждать людей и всегда оказываться правой. Наверное, даже если бы её когда-нибудь представили к суду, она сумела бы склонить на свою сторону не только всех присяжных, но также судью с прокурором. И все в итоге были бы уверены в её невиновности, даже если она совершила хладнокровное убийство в присутствии нескольких десятков свидетелей.

– Ты знаешь, о чём я, – начал Джошуа, стараясь спрятать неуверенные нотки в голосе. – Зачем ты и твой приятель поехали за нами? Неужели нет других… развлечений?

– Разумеется, есть, – хмыкнула Вивиан, – не все ведь такие зануды, как ты. И, кстати, твоё занудство проявилось даже в том, что ты скрывал от меня свою поездку! – Вивиан заложила пальцем страницу книжки и, устроившись в кресле поудобней, продолжила свой возмущённый монолог. Несчастный Джошуа не знал, куда деться, поскольку разговор со старшей сестрой повернулся именно так, как он боялся.

– Ты ведь знаешь, я обожаю старые дома в глуши! И даже после моей открытой просьбы – а разве я часто тебя о чём-то прошу? – ты не соизволил взять меня с собой! Что мне оставалось делать? Взять судьбу в свои руки!

Сидящий на диване парень с интересом наблюдал за разворачивающейся на его глазах сценой, переводя взгляд то на скромно потупившего взор Джошуа, то снова на его входящую в раж сестрёнку.

– Хорошо, что есть Мэтью с машиной, – продолжала Вивиан, коротко кивнув в его сторону, – иначе я не представляю, что было бы. Да я просто содрогаюсь от мысли, что вместо ночи в шикарной спальне, на кровати с золотым балдахином, и утра перед настоящим старинным камином за чашечкой кофе из фамильного фарфора, я могла бы сейчас торчать в скучном пыльном городе и ничего этого не увидеть! И за всё спасибо моему “заботливому” братцу!

Джошуа стоял совсем поникший и уже в действительности начинал ощущать себя виноватым, когда в гостиной появилась Одри, вероятно, привлечённая необычным шумом. Она, как всегда, была аккуратно одета и причёсана, на лице ни следа сонливости – так что трудно было определить, насколько рано девушка встала.

– Что здесь происходит? – спокойно спросила Одри. Вивиан сразу замолчала и с любопытством уставилась на неё. Такая привычка – рассматривать людей – смущала многих, но Одри не обратила на пристальный взгляд никакого внимания и продолжила тем же холодно-вежливым тоном, глядя по очереди то на Мэтью, то на Вивиан:

– Я думаю, что вам обоим будет полезно знать следующую информацию. Дом, в котором вы находитесь, принадлежит моей семье. Следовательно, я являюсь его владельцем, Джошуа – приглашённым мною гостем, а вы – нарушителями границ частной собственности. То, как вам двоим удалось отпереть ворота и входную дверь, остаётся на вашей совести.

– Позвольте, что это Вы такое… – начала Вивиан, поднимаясь с кресла, но Одри не дала ей перебить себя и продолжила, не повышая голоса:

– Но помните одно: если в процессе проникновения в дом вы испортили замки, вам придётся компенсировать ущерб. Надеюсь, мы уладим это дело спокойно, и вы оба сегодня же покинете мой дом.

Одри неосознанно выделила слово “мой”, хотя вначале даже не собиралась его произносить. Это удивило её, ведь в действительности она никогда не считала Стоун-Холл своим – он всегда был собственностью Уинстона Карца, сумасшедшего автора книжек в жанре “хоррор”, который, по неблагоприятному стечению обстоятельств, также приходился ей дядей.

– Подождите, – сказал Мэтью, поднимаясь с дивана и отставляя в сторону тарелку с последним недоеденным сэндвичем, – давайте разберёмся. Не нужно ругаться. Я и моя подруга Вивиан не хотели нарушать закон. Мы просто приехали сюда вслед за… Джошуа, правильно?

Тот кивнул, подтверждая, что именно так его и зовут.

– Да, – продолжал Мэтью, – мы поехали вслед за Джошуа, потому что он брат Вив, и она за него беспокоилась. Так что Вив попросила меня подвезти её и помочь отыскать дом. Мы ехали, и всё было хорошо, пока у нас не кончился бензин. Подлить в бак было нечего…

– Потому что один идиот по имени Мэтью Блейзер, – мрачно вставила Вивиан, – оставил канистру с бензином в гараже, вместо того чтобы положить её в багажник.

– …потому что Мэтью оказался в условиях жёсткой спешки, в которые его загнала одна молодая особа, чьё имя мы оставим в тайне, – с широкой улыбкой продолжил парень. – Но, так или иначе, оставшийся путь нам с Вивиан пришлось проделать пешком, и мы ужасно замёрзли, поэтому, увидев дом, со всех ног побежали к нему. На счастье, ворота были не заперты, так же как и парадная дверь…

До этого места Одри и Джошуа молча слушали рассказ Мэтью и даже начали проникаться подобием симпатии к дружелюбному молодому человеку, который казался гораздо приятнее, чем его скандальная спутница. Но услышав последние слова, Одри не сдержалась.

– Прошу прощения! Вам не удастся меня обмануть. Я прекрасно помню, что запирала вчера вечером и калитку на воротах, и парадный вход.

– Но как же мы тогда вошли? – искреннее удивился Мэтью.

– Это мне не известно, – ответила Одри, глядя ему в глаза. Потом она перевела взгляд на Вивиан, всё ещё сидевшую в кресле с книжкой на коленях. – Но я знаю одно: вас никто сюда не приглашал, и, если вы не покинете дом до вечера, я вызову полицию, чтобы вас проводить.

С этими словами Одри развернулась спиной к собеседникам, давая понять, что разговор окончен, подхватила Джошуа под руку и потянула за собой. Внешне она оставалась спокойной, но внутри злилась по-настоящему. Надо же, эти двое испортили ей всё настроение! А ведь она собиралась сегодня осмотреть как следует дом, потом сходить в сад и в оранжерею, чтобы «зарядиться» вдохновением для создания атмосферы игры. Теперь понадобится много времени, чтобы успокоиться и прийти в себя.

Пройдя из гостиной в столовую, где царил прохладный полумрак, а в шкафах таинственно поблёскивала хрустальная посуда, они толкнули резную дверь и оказались на кухне. Здесь горел электрический свет и уютно пахло оставленными на столе продуктами. Добрый Джошуа тут же принялся варить свежий кофе, делать тосты и жарить яичницу с беконом, чтобы поднять Одри настроение. Девушка заметила, что банка с джемом, которую они привезли, опустела почти наполовину, а также существенно уменьшились запасы хлеба, сыра и ветчины. Это разозлило её ещё больше.

– Надо отправить эту парочку обратно как можно скорее! – сказала Одри, присаживаясь на дубовый табурет, стоявший у массивного кухонного стола.

Джошуа кивнул. Но заметил:

– Это будет не так просто. Поверь моему опыту.

11:30

«Зачем я приехала сюда? Зачем притащилась в этот чертов дом, холодный, как сама смерть? Зачем захватила с собой этого безмозглого Мэтью? В городе этот парень смотрелся куда более привлекательно, а как только мы оказались в глуши, он показал себя как полный придурок. Неужели я затеяла все это только для того, чтобы досадить младшему брату? Только чтобы полюбоваться на его рожу, когда он увидит, что я в очередной раз добилась своего?».

Но теперь рожа была увидена, Мэтью все больше разочаровывал, а дом был таким промозглым, сырым, унылым… Можно было, конечно, закинуть сумку через плечо и уйти (как настоятельно советовала подружка Джошуа), однако поступить подобным образом значило расписаться в собственной глупости. Это значило, что она сдается.

«Ну уж нет! Не дождетесь! Я останусь здесь, хотите вы того или нет».

С такими мыслями Вивиан отложила надоевшую книгу и решила пройтись по дому в надежде как-нибудь себя развлечь. Она даже не стала звать с собой Мэтта, потому что была сыта обществом этого трусливого нытика еще вчера вечером. Кроме того, проникаться атмосферой подобного места лучше всего в одиночестве.

Вивиан поехала в Стоун-холл не просто так – она жаждала острых ощущений, а потому успела немного подготовиться к поездке. Навела кое-какие справки об Уинстоне Карце и выяснила, что знаменитый в кругах любителей страшилок шизик закончил свои дни весьма печально – в Клинике для душевнобольных, в возрасте пятидесяти двух лет. Причем в психушке писатель прожил всего полгода, потому что поступил в «крайне тяжелом состоянии», как писалось в газете.

Что касается творчества, то Уинстон Карц выпустил четырнадцать романов и два сборника страшных рассказов. Критики хвалили его ранние романы, в числе которых «Проклятый дом» и «Призрак театра Но». А поздние произведения уже более походили на бред сумасшедшего, нежели на полноценные литературные творения. Критики писали, что Карц начал путать сюжетные линии, факты, а само повествование стало бессвязным монологом, неизвестно к кому обращенным.

Насколько это соответствовало истине, Вивиан не могла судить, потому что сама успела прочитать только «Проклятый дом». В этой истории с вдохновляющим названием рассказывалось о семейной паре с восьмилетней дочерью, которые переехали в дом с печально-кошмарным прошлым. В том доме жил когда-то кукольник, и кое-что из его творений осталось. Конечно же, по роковому стечению обстоятельств, восьмилетняя девочка безумно любила кукол, и когда она нашла целую коллекцию оживающих по ночам фарфоровых монстров, как раз и начали происходить всякие кошмарности.

Вивиан не могла не признать, что история произвела на нее немалое впечатление, потому что сама она кукол терпеть не могла. Не то чтобы они пугали ее… Но было в их застывших лицах и сверкающих глазах что-то отталкивающее. Их плотно сжатые красные губы и волосы, которые никогда не растут, делали кукол похожими на маленьких мертвых людей. Но еще страшнее статичных кукол были куклы механические. Их точно отмеренные резкие движения, суставы, поворачивающиеся со скрипом на своих осях, словно ставили кукол на границу – они уже не были просто предметами, но и живыми не были тоже.

Воспоминания о мистических куклах со стеклянными глазами из произведения Карца заставили Вивиан невольно поежиться, когда она шла по узкому коридору второго этажа. Но Вивиан тут же подбодрила себя: «Встряхнись! Ведь не каждый же день предоставляется возможность побывать в логове настоящего психа! Здесь должна быть целая куча материала для психологического исследования».

Конечно, копаться в душах человеческих – занятие довольно увлекательное, но еще интереснее – попытаться проникнуть в душу человека абсолютно чокнутого, да еще и мертвого. А как раз таким и был наш Уинстон Карц. Абсолютно чокнутым и абсолютно мертвым.

Порадовавшись простору для деятельности, Вивиан решила обследовать по очереди каждую комнату на втором этаже, а потом подняться в мансарду и на чердак. Именно чердак ей хотелось осмотреть больше всего, а потому Вивиан и решила оставить самое любопытное на десерт. Таков был ее стиль жизни – всегда иметь в запасе что-нибудь, что сделает жизнь веселее, а подчас опаснее. Сделает жизнь жизнью.

У Вивиан был с собой мини-блокнот, который легко помещался в кармане, и где она собиралась делать записи. Возможно, у нее уже выработалась профессиональная привычка, ведь именно в блокнот она вносила короткие неразборчивые заметки во время сеансов психотерапии со своими пациентами.

«Настал черед провести психотерапию с призраками!» – усмехнулась про себя Вивиан, открывая первую дверь.

Здесь ее встретили запах пыли и старой отсыревшей бумаги – библиотека.

– Вот это да! – не удержалась Вивиан, и ее восторженный возглас прозвучал в этой комнате как-то тускло, словно заглушенный старинными фолиантами.

Помимо книжных стеллажей в библиотеке стояли маленький стол с табуретом из красного дерева, а также несколько обитых темно-бардовым бархатом кресел для чтения. По углам висели канделябры.

Вивиан прошлась мимо стеллажей, проведя рукой по корешкам книг. На ее пальцах остался ощутимый слой пыли. Задержавшись у полки, где стояли труды известных светил в области психологии, Вивиан покинула комнату с мыслью: «А наш писатель был далеко не идиотом».

Следующей комнатой оказалась спальня Джошуа, где Вивиан не пожелала задержаться. Потом – ее собственная спальня, а следующая дверь оказалась запертой. Вивиан догадалась, что это, вероятно, спальня их не очень гостеприимной хозяйки.

– Ага, а вот должна быть комната Мэтта… – в предвкушении Вивиан дернула за ручку, но дверь тоже была заперта.

«Хм… Интересно, какие такие секреты могут быть у этого парня, если он даже запер дверь?», – нахмурившись, подумала Вивиан.

Она почти приготовилась к тому, что следующая комната тоже не откроется, но ручка легко поддалась, и дверь отворилась совершенно бесшумно.

В комнате царил полумрак, создаваемый плотными шторами, поэтому Вивиан подумала было, что это очередная спальня для гостей.

Но когда глаза привыкли и взгляд сориентировался, Вивиан замерла и перестала дышать. Да, в углу комнаты действительно стояла небольшая односпальная кровать – скорее даже кушетка для дневного отдыха. А все остальное пространство комнаты занимали столы и полки, на которых стояли игрушки. Преимущественно куклы.

Большие и маленькие, фарфоровые и глиняные, пластмассовые и тряпичные, с пышными кудрями или абсолютно лысые с блестящими головами без париков. Вивиан показалась, что все их лица мгновенно обратились к ней.

Десятки пар стеклянных кукольных глаз разом уставились на нее.

Оранжерея была прекрасна. И Одри сразу подумала о том, что если оранжерея так хорошо выглядит сейчас, то как же она была красива десять, пятнадцать лет назад, когда внутри все цвело и зеленело?

Одри решила, что прогулка по саду в одиночестве – это единственное, что поможет ей успокоиться, унять раздражение и вернуть творческий настрой. Еще она надеялась, что по возвращении в дом она уже не увидит там этих двоих. Конечно, полицию девушка вызывать не собиралась, и сказала это только чтобы припугнуть незваных гостей. Одри была уверена, что справится своими силами. Никто не помешает ей написать игру.

Перед тем как отправиться в сад, Одри проверила замки на воротах, а также на парадной двери и двери черного входа. Все замки были в исправном состоянии, прекрасно закрывались и открывались, ну, не считая легкой ржавчины, поедающей замок на воротах.

Таким образом, вопрос о том, как сестра Джошуа с приятелем проникли в дом, по-прежнему оставался открытым. Одри была уверена, что еще не выжила из ума. Она два раза проверяла замки перед тем как уйти к себе в спальню.

Однако если все же поверить этому Мэтью, хотя бы на секунду, и предположить, что замки действительно были открыты, то что все это значит, черт возьми?

«Надо при случае спросить у Джошуа, не страдает ли он лунатизмом, – подумала Одри. – А то вполне возможно, что по ночам он бродит по дому и открывает все двери».

Усыпанная сухими листьями и заросшая можжевельником дорожка привела Одри к оранжерее – высокому стеклянному строению с огромным куполом, вершину которого венчал позолоченный шар. Позолота потускнела со временем, а стекла, отражающие всю серость осеннего неба, помутнели от пыли и дождей.

Но, несмотря на все это, оранжерея была прекрасна.

И Одри не терпелось осмотреть ее изнутри. Повозившись какое-то время, но подобрав в итоге нужный ключ из общей связки, Одри отперла замок.

Стоило двери слегка приоткрыться, как в нос сразу ударил неприятный сладкий запах – так пахли оставленные без ухода и медленно погибшие растения и цветы.

Одри переступила через порог и огляделась. Зрелище действительно было удручающим. Вглубь оранжереи уводила узкая выложенная камнем дорожка, а по обе стороны от нее находились увядшие кусты. Одри прошла немного вперед и рассмотрела вдали железную витую лестницу на второй этаж, а также несколько статуй и бывший фонтан. Статуи изображали лесных нимф, но если когда-то они и были красивы, то теперь их потрескавшаяся «кожа» превращала изваяния в зловещих стражей оранжереи.

Недалеко от фонтана стояли стол и два стула, предназначенные, видимо, для созерцания былой красоты и вдыхания ароматов цветов. На столе лежал томик классической японской поэзии, а также мертвая пчела, опылявшая когда-то растения в оранжерее.

«Вот уж не думала, что мой спятивший дядюшка-писатель был романтиком и почитывал в оранжерее хокку», – думала Одри, поднимаясь на второй этаж по шаткой лестнице. Она бросила последний взгляд вниз на засохшие бутоны роз и глубоко вздохнула. Воздух наверху не был таким затхлым, и растений здесь уже почти не было, не считая нескольких в горшках.

Здесь тоже стояли стул и стол, на котором лежала пачка неисписанной бумаги. Одри подумала, что Уинстон Карц мог здесь писать свои романы, но, просмотрев каждый пожелтевший лист, не нашла ни строчки. В ящике стола тоже было пусто.

Слегка разочарованная, Одри прошла дальше, но не нашла ничего кроме леек, пакетиков с семенами и удобрениями, секатора и свернутого в кольцо поливочного шланга. Из окна она посмотрела вниз на сад. Прикоснулась кончиками пальцев к засохшим стеблям и листьям в горшках. А потом закрыла глаза и попыталась представить, каким здесь все было до того как ее дядя угодил в сумасшедший дом.

Одри даже позволила себе помечтать о том, что когда-нибудь этот особняк восстановят вместе с оранжереей, представила, как будет сидеть здесь, за этим самым столом со своим любимым ноутбуком и писать какую-нибудь игру.

И, возможно, воображение сыграло с ней злую шутку, потому что Одри вдруг ощутила ударивший в нос запах цветов, настоящих живых – роз и тюльпанов, пионов и азалий, гладиолусов и лилий – немыслимый удушающий аромат огромного скопления разных цветов. В тот же момент ей даже показалось, что где-то внизу журчит вода в фонтане. Этот звук был таким отчетливым и резким, что Одри сразу открыла глаза в полной уверенности, что все цветы разом ожили, а фонтан бьет ключом.

Но стоило ей вернуться в реальность, как запах цветов исчез так же резко, как и появился, а шум воды смолк. Её по-прежнему окружали пожухлые растения, а фонтан внизу был все таким же сухим и грязным.

В тот момент Одри захотелось выбежать из оранжереи со всех ног и запереть за собой дверь.

Все куда-то разбрелись, пока Джошуа возился на кухне, убирая продукты в холодильник, моя посуду и размышляя, что приготовить на обед для такой голодной оравы. В том, что Вивиан останется, он даже не сомневался. Если Одри еще питала какие-то надежды по поводу его сестры, то Джошуа знал ее слишком хорошо. И он знал, что если Вивиан сюда приехала, то ничто не заставит ее уехать, пока она сама того не пожелает, даже если крыша Стоун-холла начнет рушиться.

Когда парень понял, что на кухне он совсем один, и в гостиной тоже никого нет, ему стало не по себе. Слишком тихо было в этом доме.

«Надо найти Одри».

Однако позвав подругу, Джошуа ответа не дождался.

Почувствовав себя героем какого-нибудь дурацкого фильма ужасов, Джошуа поспешил на второй этаж, надеясь, что обнаружит Одри в ее комнате. Но дверь спальни была заперта.

Тишина.

«Куда же они все подевались?».

Джошуа, наверное, даже обрадовался бы обществу сестры, лишь бы не торчать в одиночестве. А еще, признаться честно, он был бы не прочь поболтать с этим Мэтью, который показался ему куда более адекватным, чем Вивиан.

«Удивительно, и что только заставило его связаться с этой сумасшедшей?».

Джошуа прошел дальше по коридору и остановился перед лестницей на чердак. Он еще не ходил по дому, не осматривал комнаты и не испытывал особого желания это сделать. Будь его воля, Джошуа просидел бы всю неделю рядом с Одри. И пока та творила бы, склонившись над экраном с напряженным лицом, он почитывал бы кулинарную книгу или слушал музыку.

И стоило Джошуа подумать об этом, как он услышал из комнаты неподалеку звук, напоминающий стук по клавишам.

«Наверное, это Одри работает над игрой», – обрадовался Джошуа. Вот только почему она переместилась в другую комнату? Ведь ей так понравилась вчера ее спальня.

И чем ближе подходил Джошуа к закрытой двери, тем больше сомневался, что по клавишам стучит Одри. И что это вообще стук по клавишам. Звук был слишком громким. Разве что Одри не разозлилась до такой степени, что решила расколотить клавиатуру вдребезги.

Джошуа помедлил перед дверью. Звук то стихал, то возобновлялся снова. И Джошуа, наконец, понял, что это. Это действительно стук по клавишам, но по клавишам печатной машинки.

Да, Джошуа, в самом деле, не отличался завидной смелостью. Поэтому первым и естественным его желанием было уйти как можно быстрее, найти Одри, найти хоть кого-нибудь и только после этого вернуться сюда.

Но Джошуа представил, как глупо будет выглядеть, если в комнате все-таки сидит Одри или, еще хуже, Вивиан. Она будет ржать над ним до конца дней, если узнает, что он струсил.

Поэтому, представив это, Джошуа одним решительным движением распахнул дверь. Звук сразу прекратился.

– Одри? – осторожно позвал Джошуа, хотя прекрасно знал, что никакой Одри здесь нет.

И точно – комната была пуста. То есть в ней ничего не было. Голые стены, пол и потолок.

От удивления забыв про страх, Джошуа переступил через порог и только тогда заметил письменный стол и стул в углу комнаты.

На столе стояла старая печатная машинка.

Мэтью лениво прохаживался по дому, полуприкрыв глаза, представляя, что всё это принадлежит ему. Он обнаружил в себе внезапно открывшуюся страсть к большим домам: широким комнатам, высоким потолкам с люстрами и размашистым лестничным пролётам. Странно, вчера этот дом казался ему вовсе не таким уж большим.

Как бы то ни было, особняк сумасшедшего писателя очень радовал Мэтью. Дом был просторным и при этом очень простым в плане, так сказать, «навигации». Все комнаты соединялись между собой: можно было, например, пройти из холла в гостиную, оттуда в библиотеку, потом в другую гостиную (Мэтью мысленно окрестил их «левая» и «правая» – как педали сцепления и газа в машине), ну а из второй гостиной можно перейти в столовую, оттуда – на кухню, откуда небольшая деревянная дверь ведёт в подвал дома, а большая застеклённая – в сад. Из коридора, проходящего мимо кухни, можно вернуться обратно в столовую, либо в «левую» гостиную. А тут самое интересное. Вторая лестница – она ведёт на второй этаж, где спальни и ванные комнаты, а ещё выше располагаются мансарда и чердак. То есть, коридор на втором этаже заканчивается лестницами с обоих концов. Мэтью воспользовался этим преимуществом, когда незаметно ускользнул от Вивиан полчаса назад. Выглянув из-за угла в другом конце коридора, он немного понаблюдал за тем, как девушка подёргала ручки спален – в том числе его собственной. Любопытная она, однако. Мэтью порадовался, что запер комнату, а ключ положил в карман. Вивиан производила совсем другое впечатление в первые дни их знакомства. Знал бы он, что эта девушка такой Шерлок Холмс, выбрал бы кого-то попроще.

Вздохнув, Мэтью подумал: а ведь все его беды оттого, что он совершенно не умеет разбираться в людях. И притащиться в этот старый дом у чёрта на куличках, только ради удовлетворения собственного любопытства, смешанного со внезапной влюблённостью? Ладно. Что сделано, то сделано. Главное, быть настороже с малышкой Вив – ей палец в рот не клади. Только подпусти близко, сразу начнёт в вещах рыться, а потом и в голове. Брр.

И, кстати, о вещах. Надо бы забрать сумки из багажника машины. Мэтью представил, как она стоит там одна, на краю леса, бедная, одинокая… и ему сразу же захотелось побежать к своей милой «Тойоте», забраться внутрь и вдохнуть запах кожаного салона, ощутить ладонями приятную шершавость руля, а потом протереть стёкла, залить свежий бензин…

Внезапно гениальная идея вспышкой молнии пронзила мозг Мэтью. Бензин! Ему нужно не так уж много, чтобы завести машину и подогнать её к дому. Не то чтобы Мэтью собирался уезжать отсюда – как раз наоборот – просто он не мог жить с мыслью, что его железная красавица стоит и ржавеет где-то почти в лесу.

Бензин… а что если проверить запасы старины Карца? Наверняка у него была машина, чтобы ездить за покупками, так что в доме должен быть бензин. Ну, точнее, не в доме, а в гараже. Есть ли здесь гараж? – задумался Мэтью. Выглянув из окон в разных частях дома и осмотрев таким образом сад со всех сторон, он пришёл к выводу – нет. Неужели сумасшедший старикан оставлял свою машину прямо во дворе? Мэтью покачал головой. Подобное обращение с автомобилями было ему не по душе.

Так… Если бензин не в гараже, то где он может храниться? Правильно, подвал! Вниз по лестнице, вот и коридорчик с дверью, ведущей на кухню. Хорошо, что никто не знает об этом проходе, так у Мэтью практически отпадают шансы столкнуться с недружелюбной хозяйкой дома, а также с Вивиан.

Увидев знакомую дубовую дверь, ведущую на кухню, Мэтью обрадовался. Сейчас он спустится в подвал, а по дороге – раз уж он здесь – захватит что-нибудь перекусить, например, пару крекеров с кусочком сыра… и немного молока. Воодушевившись этой мыслью, Мэтью в два счёта очутился возле двери, потянул ручку и шагнул внутрь открывшегося проёма…

Но что за ерунда! Он думал попасть на кухню, а почему-то оказался в библиотеке. Ну ладно, перепутал.

Мэтью закрыл дверь, вернулся в коридор… И не смог узнать его. В том, прежнем коридоре была постелена синяя ковровая дорожка, а в углу у лестницы стояла огромная китайская ваза. Здесь же дорожка была тёмно-зелёного цвета, никакой вазы не было в помине, а её место занимал низенький комод на согнутых ножках, над которым висела картина – маленький мальчик на берегу реки, стоящий в полоборота.

Мэтью подошёл ближе, движимый странным предчувствием, и встал напротив картины. Чем больше он смотрел на неё, тем больше ему казалось, что там изображён он сам, в возрасте шести или семи лет. И река вместе со всем пейзажем казалась очень знакомой. Мэтью почувствовал, как ему становится сильно не по себе, даже голова закружилась. Казалось, ещё секунда – и мальчик с картины повернётся к нему лицом и заговорит. Его, Мэтью, детским голосом.

Не в силах больше это выдерживать, он развернулся спиной к картине и побежал прочь. Не видел, куда бежит, через какие комнаты, просто удирал без оглядки. От быстрого бега и волнения у него кружилась голова, и Мэтью стало чудиться, будто коридоры и комнаты сужаются, стены сходятся и хотят поглотить его… Запнувшись обо что-то, он упал. Ожидая стукнуться головой об пол или предмет мебели, Мэтью удивился, почувствовав, что падает куда-то в темноту. Темноту и прохладу.

Он сидел на земляном полу в непонятном помещении, окружённый темнотой. Ни единого лучика света, показавшего бы, куда он попал. Протянув вперёд руку, Мэтью нащупал деревянную поверхность. Дверь! Это дверь!

– Э-э-эй! Там! Кто-нибудь! Выпустите меня! Э-э-э-эй! Я зде-е-есь! – и Мэтью что было мочи забарабанил кулаками в дверь. Природа наделила его хорошими лёгкими и достаточной физической силой, чтобы создать много шума. Мэтью не переставал орать и стучать, как будто от этого зависела его жизнь. Или, лучше сказать – это было единственным, что помогало удержаться от ступора, парализующего всё тело и не дающего вздохнуть.

Вивиан подбежала к лестнице и едва не вскрикнула, столкнувшись с братом.

– Что ты здесь делаешь! – почти прошипела она, раздосадованная своим испугом.

– Просто бродил по второму этажу.

– Что-то я тебя там не видела. Следил за мной, да?

– Нет.

– Ну конечно. Только не надейся, что тебе удастся выгнать меня из этого дома. Я на дешёвые фокусы не попадусь.

– Ты слышала шум? – спросил Джошуа, чтобы уйти от неприятной темы разговора, из которого он, к тому же, ничего не понимал. – Кто-то кричит. Там.

Они оба посмотрели вниз, через пролёты широкой изогнутой лестницы. Теперь им был явственно слышен этот звук – стук и крики.

– Кто это может быть? – спросил Джошуа, и голос его дрогнул. Вивиан и самой было немного не по себе, но не могла же она показать это своему младшему брату!

– Я пойду и посмотрю, – заносчиво ответила она, – а ты оставайся здесь и бойся дальше, трусливый маленький мальчик!

Гордо прошествовав мимо Джошуа и усилием воли уняв дрожь в коленках, Вивиан спустилась вниз и пошла на звук – в сторону столовой. Войдя туда, поняла, что источник криков: во-первых, находится где-то поблизости – вероятнее всего, рядом с кухней; во-вторых, источник этот носит имя Мэтью Блэйзер. Фыркнув, Вивиан бодро зашагала дальше, а за ней, держась чуть поодаль, мелкими шажками двигался Джошуа.

Одри услышала истошные вопли Мэтью, когда возвращалась из оранжереи через чёрный ход на кухне. Она сразу поняла, откуда доносятся звуки: из-за стены справа от подвальной двери. «Должно быть, там какое-то скрытое помещение», – догадалась Одри. Вспомнив старые планы дома, которые она смотрела перед поездкой, девушка заключила, что это может быть только винный погреб. Видимо, кто-то забрёл туда и случайно запер себя. Голос мужской, но это не Джошуа. Значит, бойфренд его сестры, тот парень с хорошим аппетитом. Едва Одри об этом подумала, дверь распахнулась, и в кухню не спеша вплыла Вивиан. Бросив на хозяйку дома оценивающий взгляд, она спросила: