Текст книги "Пустая комната (СИ)"

Автор книги: Scarlet Heath

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Что это вы творите? – простодушно поинтересовался Мэтью.

– Разве не очевидно? – Вивиан повертела в воздухе уже готовым фонариком.

– Эх, а я-то надеялся, что на ужин сегодня будет апельсиновый пирог! – с сожалением произнес Мэтью.

– А ты все о жрачке! – возмутилась Вивиан. – Лучше бы помог нам готовиться к Хэллоуину!

– Думаешь, это отпугнет нечисть? – с сомнением спросил Мэтью, усаживаясь за кухонный стол.

– Мне все равно, я просто хочу развлечься.

Это заявление подкупило Мэтью. Что-то, а развлечения он любил.

– Давай поможем? – обратился он к Джошуа. Тот в ответ всё так же молча сел за стол, но к апельсинам не притронулся. Вивиан отметила его остановившийся взгляд, но ничего не сказала. В ее арсенале было лишь два способа общения с братом – либо полное игнорирование его существования, либо колкие насмешки. Другого она не признавала.

Мэтью быстро включился в работу, его руки оказались ловкими, и рожица апельсина вышла скорее забавной, нежели устрашающей. У нее была нервная улыбка, а приподнятые брови придавали лицу Джека извиняющееся выражение.

– Он похож на тебя, – прыснула Вивиан, когда Мэтью показал им результат своих трудов.

– И правда! – усмехнулась Одри, отметив явное сходство. – Мэтью сделал свой Джеко-портрет! Правда ведь, а, Джошуа?

Джошуа попытался улыбнуться, но губы его дернулись и снова сжались.

Когда на тарелке остался последний апельсин, а Мэтью и Одри еще доделывали свои, Вивиан обратилась к Одри с просьбой передать ей фрукт. Одри взяла апельсин и протянула Вивиан, но, похоже, она слишком сильно сжала сочную корку в руке, потому что несколько ядовитых брызг попали Вивиан прямо в лицо. Один глаз защипало, Вивиан поморщилась и завопила:

– Эй! Ты это нарочно, да?!

– Нет, конечно нет! – заверила Одри, но не смогла удержаться от предательского смеха при виде сморщенной Вивиан.

– Я знаю, что нарочно! Ну все, тебе крышка, ясно? Ты меня вконец достала! – Вивиан схватила последний апельсин и, забыв, что он предназначался для фонарика, надорвала ногтями кожуру и, сложив ее пополам для пущего эффекта, бросилась за хохочущей Одри.

– А нет ли у вас попкорна? – усмехнулся Мэтт, приготовившись смотреть женские бои без правил. В ответ на это пробегающая мимо Вивиан влепила ему шуточную затрещину, а Мэтью согнулся пополам и, охая, изображал, что ему ужасно больно.

– Я убью ее, клянусь! – надрывалась Вивиан и носилась по кухне кругами, грозно воздев апельсиновую корку над головой. В какой-то момент вышло так, что стоящий на пути стул помешал Одри улизнуть, и она оказалась прижатой к стенке. Не переставая смеяться, Одри закрыла лицо руками и взмолилась о пощаде.

Несколько капель апельсинового сока попали на ее оголенную шею, и Вивиан невольно залюбовалась, как они сверкают на коже. Снова возникло непреодолимое, душное, тяжелое, невыносимое желание поцеловать. Секундное наваждение, помешательство, Вивиан забыла даже о присутствии парней на кухне, и неизвестно, что случилось бы в следующую минуту, если бы Джошуа вдруг не закричал:

– Да прекратите же вы наконец!

Одри вздрогнула и отняла руки от лица. Вивиан обернулась к брату и явственно ощутила, как под его взглядом ее внутренности сжимаются.

Она уже не раз видела этот взгляд у психов в клинике. Сама Вивиан с ними не работала, потому что то была работа психиатров-криминалистов.

– Вы только посмотрите на себя! – продолжал кричать Джошуа. – Мы все находимся в смертельной опасности, а вы дурачитесь, точно приехали сюда на каникулы!

– Так-так, а вот и наш зануда проклюнулся, – Вивиан с сожалением отошла от своей «жертвы» и вернулась за стол.

– Джошуа… да что с тобой? – искренне поразилась Одри.

– Нет, это с тобой что?! Я просто не узнаю тебя, Одри! – голос Джошуа дрожал, как у совершенно обессилевшего человека. – Вместо того чтобы искать способ спасти наши жизни, ты устроила вырезание этих глупых фонариков! Я не ожидал от тебя такого легкомыслия! В конце концов, это твой дом, и по твоей вине мы здесь оказались в ловушке!

«Так-так, а вот это ты уже хапнул лишнего, – мрачно подумала Вивиан. – Похоже, сейчас Одри откроется подлая сторона моего братца. Сейчас он начнет все валить на нее».

– Что ты сказал? – Одри побледнела. В ее глазах искрой сверкнули обида и боль, плечи опустились.

Джошуа, похоже, и сам понимал, что ляпнул не то, но отступать было уже некуда.

– Кто еще, если не ты, должен вытаскивать нас из этого дерьма? Это твой проклятый дом, твой чокнутый дядя, твой двойник! Мы не знали, что все это ждет нас здесь! И вместо того чтобы искать выход, ты развлекаешься здесь с моей сестрой!

– Тебя никто не просил ехать со мной, – лицо Одри помертвело, голос стал бесцветным. Вивиан неожиданно для себя ощутила к ней жалость. Как бы там ни было, Одри не заслуживает всех этих обвинений.

Вивиан силилась понять, что вдруг нашло на ее мягкого и, в общем-то, миролюбивого брата, отчего он вдруг превратился в изрыгающего проклятия дракона. Должно было случиться что-то очень серьезное, экстраординарное. Вивиан обратила внимание, что с большей обидой Джошуа произнес словосочетание «развлекаешься здесь с моей сестрой». Как будто именно это, а не то, что они оказались заперты в одном доме с исчадиями ада, причиняло ему наибольшую боль. Не то, что их жизнь под угрозой, а то, что Одри развлекается с его сестрой. Вот значит, как все повернулось.

Вивиан положила последние кусочки мозаики на их места для целостности картины. Вчера Джошуа вел себя довольно странно, когда застал их с Одри болтающими в гостиной. Сегодня утром, увидев их в очередной раз вместе, мирно беседующих, а не рвущих друг другу волосы, он просто развернулся и ушел. А сейчас его терпение лопнуло, и он психанул, увидев, как хорошо им вместе. Так хорошо, что призраки побоку. Вот что разозлило Джошуа.

«Этот кретин просто приревновал ко мне свою подружку. Потрясающий идиотизм».

Еще с полминуты Вивиан наблюдала, как ее брат и Одри совершенно глупо ранят друг друга, а потом жалость к Одри взяла верх, и Вивиан решила вмешаться.

Не очень-то весело смотреть, как ссорятся лучшие друзья, даже если один из них твой противный брат.

– Заткнитесь вы оба! – гаркнула Вивиан, набрав в грудь побольше воздуха.

Подействовало. Одри и Джошуа действительно замолчали и удивленно посмотрели на нее. Вивиан продолжила, пользуясь создавшимся эффектом неожиданности.

– Дому будет только на руку, если все мы сейчас разосремся! Сначала мы ругались с Одри, а теперь дом переключился на вас. Если все мы поругаемся и разделимся, призракам будет куда легче прикончить нас. Возможно, именно этого они и добиваются.

– Она права, ребята! – горячо поддержал Мэтью, который все это время просидел с испуганным выражением лица, не зная, как вмешаться, и стоит ли вообще это делать.

– Поймите, это не вы ссоритесь, это дом ссорит вас! – воскликнула Вивиан. – Вы же любите друг друга, не будьте придурками. В здравом уме вы бы ни за что не вылили все это дерьмо друг на друга.

Одри и Джошуа в молчаливом сомнении смотрели друг на друга. В их взглядах все еще сквозила холодом обида, но прежней ярости уже не было. В такие моменты Вивиан всегда благодарила Судьбу за то, что выучилась на психолога.

– Джошуа, давай-ка выйдем на минутку, – Вивиан кивнула на дверь, и Джошуа обреченно поплелся за сестрой.

Когда они оказались одни в гостиной, Вивиан посерьезнела.

– Ты думаешь, что несешь? Или жизнь так ничему и не научила тебя?

Джошуа вздохнул, его белые губы дрожали.

– Я так устал и совсем плохо соображаю…

– Ты всегда найдешь себе оправдание! Но послушай теперь меня, – Вивиан предупреждающе подняла указательный палец. – Я знаю, что ты ревнуешь Одри ко мне… Заткнись, дай закончить! Я догадалась. Я хочу сказать, что не собираюсь отбирать у тебя подружку. Можешь успокоиться. У меня нет корыстных планов в отношении Одри.

– А ты… ты… – Джошуа с трудом совладал с собой, чтобы продолжить. – Ты не рассказывала ей? Не рассказывала о том, что я тогда…

– Конечно нет! – Вивиан рассердилась. – За кого ты принимаешь меня?! Думаешь, я кому-то стану плакаться в жилетку?

– Нет, нет, конечно, я так не думаю!

– Разбирайся сам со своей совестью. От меня Одри никогда ничего не узнает. И я, в отличие от некоторых, умею держать слово.

Сказав это, Вивиан вернулась на кухню.

А Джошуа опустился на пол и заплакал.

13:20

Одри смотрела на миску апельсиновой мякоти и не могла пошевелиться от внезапно навалившейся апатии. Мэтью, сидящий напротив, смотрел на нее с сочувствием.

– Я думаю, Вив права, – осторожно произнес он. Во всем виноват дом. Это он хочет, чтобы мы все поссорились и разделились.

– Не знаю… – Одри покачала головой. – Джошуа сам на себя не похож. Он еще никогда не говорил со мной в таком тоне! Я вообще никогда не видела его таким. Может, он говорил тебе что-нибудь? В последнее время вы с Джошуа так близки…

Мэтью смутился, почесал нос указательным пальцем.

– Нет, Джошуа ничего мне не говорил… Я тоже заметил, что он ведет себя странно, словно находится в своем мире. Он как будто закрылся от меня, ото всех. Я всерьез беспокоюсь за него, – Мэтью погрустнел.

– Да, я тоже, – прошептала Одри.

В этот момент на кухню вернулась Вивиан. На ее бледном лице еще ярче проступили веснушки.

– А где Джошуа? – спросил Мэтью.

– В гостиной. Сейчас он придет, – Вивиан села за стол и бездумно взяла в руку апельсиновый фонарик.

– Зачем ты оставила его одного? Мы же договорились! – Мэтью уже готов был вскочить и бежать в гостиную, но Вивиан жестом осадила его.

– С ним все будет в порядке. Угомонись. Он сейчас вернется, – Вивиан произнесла это с какой-то гипнотической уверенностью, так что Мэтью больше не спорил.

Несколько минут все трое сидели молча. Вивиан продолжала крутить апельсин в руках, перебрасывать его из одной ладони в другую. А потом действительно вернулся Джошуа. Он застыл на пороге – бледный, с покрасневшими глазами, худой и несчастный, словно нищий на улице.

Он смотрел на Одри. Она смотрела на него. Ей все еще было больно видеть его, все еще сложно осознать, что этот человек недавно высказал ей. Ей легко было бы выслушать подобное от Вивиан. От нее это ожидаемо и предсказуемо. Они бы высказали друг другу все, что думают, выпустили пар, а через минуту снова говорили бы как ни в чем не бывало. Это даже веселило их, став своеобразной манерой общения. Но услышать такое от Джошуа, от человека, который всегда был предупредителен, тактичен и мягок, словно тончайшее перышко, опустившееся на кожу, услышать это от лучшего друга было тяжело. Внезапно перышко обратилось в раскаленные угли. Как там говорится? Самую сильную боль могут причинить только самые близкие люди.

– Одри, мы можем поговорить? – робко спросил Джошуа. – Не здесь.

– Конечно, – Одри кивнула, и они покинули кухню, выйдя в гостиную. Одри ждала, когда Джошуа заговорит, и через минуту он, наконец, смог собраться.

– Послушай, Одри, со мной происходит кое-что. Пока я не готов сказать тебе об этом. Но обязательно скажу. Просто поверь мне. Я не хотел обидеть тебя… – в его глазах снова блеснули слезы, и Одри уже растаяла. Когда Джошуа плакал, он становился таким трогательным и невыносимо милым, что сердиться на него было просто невозможно.

Однако она решила подождать, что еще он скажет в свое оправдание, и не показывать свою благосклонность. А уж в умении делать каменное лицо Одри не было равных.

Спотыкаясь, Джошуа продолжил:

– Я не знаю, что нашло на меня. Я… не думал, что могу быть таким ревнивым…

«Ревнивым? О чем это он, Господи?».

– Но всякий раз, когда я вижу тебя с Вивиан, что-то во мне обрывается… Ты знаешь, какие у нас с сестрой сложные отношения. И я вдруг испугался, что ты… как бы это сказать… ну, перейдешь на ее сторону. Я испугался, что, подружившись с Вивиан, ты возненавидишь меня так же, как она ненавидит меня. Я заревновал.

Одри потребовалось время, чтобы осмыслить услышанное. Это оказалось для нее настолько неожиданным поворотом, что Одри не удержалась от нервного смешка.

– Я правильно тебя поняла, ты приревновал меня к Вивиан? – на всякий случай уточнила она.

Джошуа кивнул. Его щеки пылали, а глаза неестественно блестели.

Одри большим усилием воли задушила в себе смех и откашлялась. Рассмеяться над Джошуа сейчас – значит оскорбить его после такого мучительного признания. Поэтому Одри постаралась придать своему лицу серьезное выражение. Но не смогла удержать его даже пару секунд и улыбнулась. А потом подошла и молча обняла Джошуа. Она обнимала его до тех пор, пока он тоже не решился обнять ее. И только тогда прошептала:

– Как ты мог подумать, что когда-нибудь я перестану любить тебя? Ближе тебя у меня никого нет.

– Но однажды этот человек появится. Ты встретишь свою половинку, и глупый друг-педик уже не будет тебе нужен.

Одри заглянула Джошуа в глаза и спросила:

– А ты? Ты стал любить меня меньше после того как встретил Мэтью?

– Конечно нет! – испуганно возразил Джошуа.

– Ну вот видишь. Дружба – это одно, а любовь – совсем другое. Они не мешают друг другу.

– Так значит… ты все-таки влюбилась в мою сестру?

– Что?! Боже упаси! – Одри снова нервно засмеялась.

– Одри! Я ведь не слепой. Я хорошо тебя знаю, и знаю, какой ты бываешь, когда влюбляешься. Поначалу мне казалось, что это невозможно, но теперь я не сомневаюсь. Она тебе нравится, да?

– Я… я не знаю, – Одри растерялась. – Я никогда не думала об этом.

Джошуа вздохнул.

– Ладно-ладно. Себя ты можешь обманывать сколько угодно, но меня все равно не проведешь. В любом случае, даже если у тебя что-то получится с Вивиан, знай, что я не против, но только при условии, что ты останешься моей подругой!

– Конечно останусь! Не будь дураком! – Одри положила руку Джошуа на плечо, и он накрыл ее своей ладонью.

– Еще кое-что насчет Вивиан, – сказала Одри.

– Да?

– Ты ошибаешься. Она не ненавидит тебя. Это лишь маска. Просто роль, которую она привыкла играть.

Джошуа покачал головой.

– Поверь, я лучше знаю Вивиан. Даже если она не ненавидит меня, как раньше, от ее сестринских чувств ко мне уже давно ничего не осталось. Ей просто плевать на меня.

– Ты снова ошибаешься, – Одри покачала головой. – Но не буду переубеждать тебя! Когда-нибудь ты и сам поймешь, что я была права.

– Мне бы этого очень хотелось, – со вздохом произнес Джошуа. – А ты? Простила меня за все, что я наговорил? Клянусь, я не думаю, что это ты во всем виновата! И клянусь, я не жалею, что приехал сюда с тобой!

– Я верю, – улыбнулась Одри. – Я простила тебя, Джошуа.

– Это самые прекрасные слова из всего, что я когда-либо слышал, – искренне ответил Джошуа.

21:06

Все было готово к празднику. Дом теперь украшали апельсиновые Джеки с маленькими свечками внутри, из бумаги Вивиан вырезала несколько привидений и летучих мышей, украсив ими стены. Впрочем, такой дом, как Стоун-холл не нуждался в особенных приготовлениях, ведь он словно был создан для празднования Хэллоуина. Ни дать ни взять – декорации из фильма ужасов.

Джошуа воплотил в жизнь мечту Мэтью и приготовил апельсиновый пирог, использовав оставшуюся мякоть и сок. Также он сварил традиционный глинтвейн, положив в напиток остатки ароматной апельсиновой корки, которой Вивиан угрожала Одри.

Что касается костюмов, то с помощью подручных средств, в особенности косметички Вивиан, Мэтью «стал» зомби, Джошуа и Одри – вампирами, а Вивиан изображала призрак утопленницы, нарядившись в старинное длинное белое платье, найденное на чердаке.

Полностью удовлетворившись мрачным видом друг друга, они устроились в гостиной у камина. К этому времени, словно желая помочь в создании соответствующей атмосферы, началась гроза.

– А давайте сфоткаемся на память! – предложила Вивиан. – Когда еще мы окажемся в таком страшном виде и в таких декорациях?

Все согласились. Лучшая камера была на мобильном Мэтью, и, наснимав друг друга в самых устрашающих позах, Мэтью передал фотки на мобильные друзей.

– А теперь давайте наконец-то есть! – жалобно попросил он, и все расхохотались.

А потом они пили глинтвейн и уминали апельсиновый пирог, болтая так, словно ничего страшного с ними не случилось. Они забылись. Им было по-настоящему хорошо. Впервые Стоун-холл стал не просто зловещим особняком, он стал домом, уютным и спокойным. Им было все равно, что случится с ними ночью, что случится завтра или в следующую минуту, все равно, какие кошмары ожидают их. В конце концов, от кошмаров не убежать, и самые страшные тайны скрывают не старые дома, а человеческие души. И от этого никуда не уйти. От себя не уйти.

Джошуа понял это сегодня. Он успокоился. Он решился. Приготовления к празднику помогли ему расслабиться и… смириться. Принять то, что он совершил десять лет назад.

Джошуа решил, что сегодня расскажет об этом Мэтью. А потом, когда найдет нужные слова, расскажет и Одри. Возможно, когда она узнает правду, ее отношение к Вивиан изменится. Возможно, это поможет им еще больше сблизиться. Джошуа хотел бы этого.

А потому, когда все было съедено, а совместные темы иссякли, Джошуа шепнул Мэтью:

– Мы можем подняться наверх?

– Еще бы! Я уже давно об этом мечтаю! – подмигнул Мэтт.

– Да нет же! – смутился Джошуа. – Мне нужно кое-что рассказать тебе! Это важно!

– Как скажешь. Все что угодно.

Извинившись перед Одри и Вивиан (а Джошуа подумал, что девушкам тоже не помешает побыть наедине и выяснить свои отношения), парни поднялись наверх, в комнату Джошуа, и закрыли дверь.

«Вот и все. Момент настал. Сейчас или никогда. Сейчас ты узнаешь, с каким человеком хочешь связать свою жизнь, Мэтью».

– Сядь, пожалуйста, – попросил Джошуа, и Мэтью послушно уселся на кровать. Джошуа решил не садиться. Если он сядет, то близость Мэтью станет отвлекающим фактором, помешает ему сосредоточиться и сказать все, что он собирается сказать.

– Я слушаю, – ободряюще улыбнулся Мэтью. – О чем ты хочешь рассказать мне?

Джошуа застыл у спинки кровати и рассеянно схватился за нее, словно ища поддержки. Прикрыл на секунду глаза, открыл их и заговорил:

– Помнишь, ты рассказал мне о том, что случилось с тобой в детстве? О случае с тем мальчиком.

Мэтью кивнул и посерьезнел, гадая, к чему клонит Джошуа.

– Однажды и со мной случилось нечто подобное, – выдохнул Джошуа. – Я струсил и поступил подло, и если твоему проступку можно найти оправдание, то моему – нет.

– О чем ты говоришь? – поразился Мэтью. Он смотрел на Джошуа так, словно не верил, что тот вообще способен совершить что-либо подлое. Для Мэтью это было чем-то фантастическим, вроде нашествия пришельцев.

От этого Джошуа становилось еще тяжелее продолжать, но остановиться он уже не мог.

– Мне тоже было десять, когда это случилось. И пусть это не повлекло за собой ничью смерть, но могло бы повлечь. К тому же, это разорвало мои отношения с близким человеком – с моей сестрой.

– С Вивиан? – засомневался Мэтью, словно у Джошуа была еще одна сестра.

– Да. С Вивиан. Я должен был рассказать тебе обо всем этом раньше, но в очередной раз струсил. Я пойму, если ты мне этого не простишь…

– Господи, Джошуа, не тяни, в чем дело?! – разволновался Мэтью.

И Джошуа начал свой рассказ. Он начал с начала. А началом были его отношения с Вивиан. Те времена, когда это еще можно было назвать отношениями. Для Мэтью стало открытием то, что когда-то Вивиан очень любила Джошуа, заботилась о нем и поддерживала. Что не всегда она была вредной, склочной, со злым языком и дурной привычкой оскорблять все, что движется. Джошуа рассказал о том, какой мягкой и нежной была Вивиан, как переживала за него. Он не рассказывал о той Вивиан никому, спрятав ее на чердаке своей души и даже себе боясь показывать. Он всегда рассказывал лишь о том, как Вивиан портит ему жизнь, не дает шагу ступить, издевается, рассказывал о невыносимой сестре-мегере, которой наградила его злая Судьба не известно за какие прегрешения. Такой знала Вивиан Одри. Поэтому поверить в этот образ Вивиан для Одри не составило труда. Но никогда Джошуа не решался рассказывать о той Вивиан, которую он любил.

И вот теперь слова лились из него, их было уже не остановить. Полосуя себе ножом сердце, Джошуа методично перечислял всё хорошее, что сделала для него сестра.

– Ты, должно быть, рассказываешь о каком-то другом человеке! – не выдержал Мэтью. – Неужели Вивиан так относилась к тебе?

– Да. Это была та самая Вивиан, которую мы оба знаем. Она была лучшей в мире сестрой.

– Но что случилось? Что произошло между вами?

– Случился я. И все испортил.

Джошуа рассказал про Дэкстера. Не жалея своего сердца, он достал еще один нож, и так же методично перечислил унижения, которым подверг его Дэкс. Поведал о том, как долго вынашивал планы мести, и как тщательно все продумывал. И о том, какую роль играла во всем этом Вивиан.

– Возможно, тебе сложно представить, что я вел себя так, – сказал Джошуа. – Но я был именно таким. Возможно, я таким и остался…

Мэтью покачал головой.

– Нет. Тогда ты был усталым испуганным ребенком. Нет ничего удивительного в том, что тебе хотелось мести, хотелось отстоять свои права, восстановить справедливость. Этого хотел бы любой мальчишка твоего возраста.

– Да. Я тоже так думал. Я оправдывал себя, как ты сейчас оправдываешь меня. Но я оказался не «любым мальчишкой». Мои представления о себе самом сильно разошлись с тем, каким я на самом деле оказался. Возможно, я смотрел слишком много фильмов о благородных героях, и на какое-то время возомнил себя таким же. Но моя внутренняя сущность оказалась уродливой и неприглядной.

И тогда Джошуа рассказал о том, к чему все это привело. О том, что случилось с Дэксом. А потом рассказал, что случилось в кабинете мистера Брикстена. О том, как подлая ложь стоила ему любви и доверия Вивиан.

Когда он закончил, Мэтью, серьезный и задумчивый, сидел, подперев голову ладонью.

– Я пойму, если теперь ты захочешь разорвать наши отношения, – произнес Джошуа спокойно и холодно. Никто, кроме него самого, не знал, какая боль стоит за этими словами, какая внутренняя буря бушует за этой холодностью.

– Твоя история многое объясняет, – со вздохом произнес Мэтью. – Теперь понятно, почему Вив стала такой. Почему она так ведет себя с тобой и другими людьми.

– Да. Мое предательство что-то надорвало в ней. Что-то очень важное. Вивиан больше не верит людям. И не знаю, сможет ли она когда-нибудь поверить снова, – на этих словах голос Джошуа дрогнул, словно осознание этого факта в очередной раз ударило по нему.

– А ты когда-нибудь пробовал снова поговорить с ней об этом? Возможно, спустя годы, ее отношение к этому изменилось? Возможно, она поняла, что ты был ребенком, еще не сформировавшейся личностью? Возможно, она приняла бы твое раскаяние.

Джошуа с яростью замотал головой.

– Нет. Нет. Она никогда не простит меня. Мне достаточно убедиться в этом, просто оказавшись с ней рядом. Это всегда будет висеть между нами. Я чувствую ее отчужденность. Я не могу пробиться к ее сердцу. И никто не может.

– Что ж, по крайней мере, ты пытался. Ты просил прощения, ты жалеешь о том, что сделал. Тебе остается только ждать. Возможно, однажды Вивиан все же найдет в себе силы простить тебя. Во всяком случае, она жива. А это самое главное. Не оставляй попыток помириться с ней. В отличие от тебя, мне уже не у кого просить прощения. Вилли никогда не воскреснет.

Они помолчали немного, а потом Джошуа набрался смелости и спросил:

– И… что ты теперь думаешь обо мне? Сможешь ли ты простить меня?

Мэтью вздохнул, и Джошуа готов был поклясться, что в тот момент его сердце остановилось.

«Вот сейчас. Сейчас все и закончится. И поделом тебе».

– Не мне судить тебя, Джошуа, – ответил Мэтью. – Я тоже предал своего друга. Поэтому и прощать тебя мне не за что.

– Но ведь я скрывал от тебя это! Ты сразу же смог довериться мне, а я струсил и не ответил искренностью на искренность! Я заставил тебя думать, что я не такой, что я лучше, чем на самом деле! – Джошуа и дальше продолжал бы ругать себя, если бы Мэтью жестом не попросил его замолчать. Парень поднялся с кровати, подошел к Джошуа и крепко сжал его руку.

– Мне достаточно того, что ты раскаиваешься в этом. Мне ли не знать, как нелегко решиться рассказать другому человеку о подобном? Я рад, что ты решился на это сейчас и доверился мне. Я благодарен тебе за это.

– Мэтью!

– Нет, подожди, – Мэтью улыбнулся. – Спасибо тебе, что ты доверяешь мне настолько, что решился показать не только светлые стороны своей души, но и тьму.

– Мэтью… Я так боялся, что ты не сможешь понять меня! Так боялся, что потеряю тебя, что ты будешь разочарован!

– Знаю. Я тоже очень боялся потерять тебя, когда рассказывал про Вилли. Но я просто понял, что наши отношения никогда не будут настоящими, если я не откроюсь тебе. И я рад, что ты тоже это понял. Знай, что мое отношение к тебе не изменилось.

– Мэтью! – не веря собственному счастью, Джошуа обнял Мэтта так крепко, как только был способен. На него навалилось такое огромное облегчение, а вместе с ним слабость, что Джошуа с трудом держался на ногах. Мэтью помог парню сесть, и с радостью наблюдал, как на обескровленное лицо Джошуа возвращаются цвета жизни. Когда Джошуа немного пришел в себя, Мэтью спросил:

– Одри ведь не знает об этом, да?

Джошуа покачал головой.

– За все эти годы я так и не нашел в себе смелости рассказать ей обо всем. Она была моим единственным другом, я так боялся потерять ее. Но этот дом, все, что случилось с нами, изменило мое к этому отношение.

– Ты должен рассказать Одри, – мягко, но настойчиво произнес Мэтью. – Она твой лучший друг, самый близкий человек, она заслуживает знать правду.

– Я знаю, – Джошуа опустил голову. – Я давно должен был сделать это.

– Еще не поздно. Сделай это как можно скорее. Только рассказав Одри, ты сможешь наконец простить себя.

– Но что если она перестанет общаться со мной? – голос Джошуа превратился в испуганный шепот. – Что если не простит меня?

– Если Одри любит тебя так же сильно, как люблю тебя я, а я уверен, что это так, она обязательно простит тебя. Вы поймете друг друга, главное будь искренним.

– Хорошо. Завтра я расскажу ей обо всем. Я расскажу, даже если это окончательно сблизит ее с Вивиан, даже если она отвернется от меня. Я просто не могу больше держать это в себе.

– И правильно, ты молодец, – Мэтью обнял Джошуа за плечи. – А что ты имеешь в виду под «окончательно сблизит с Вивиан»?

– Ну… – Джошуа немного смутился. – Ты ничего не заметил? Не заметил, что между моей сестрой и Одри что-то происходит?

– Заметил. В какой-то момент мне даже показалось, что происходит «то самое». Но ведь это невозможно, правда? Вивиан натуралка.

– Я уже ни в чем не уверен! – пожал плечами Джошуа. – Между ними что-то происходит. По крайней мере, это ясно наверняка.

– Что ж, посмотрим, что из всего этого выйдет, – улыбнулся Мэтью. – А теперь иди ко мне, мой вампирчик. Ты такой соблазнительный в этом образе! Может, укусишь меня разок-другой?

– Мэтью! – возмутился Джошуа, но потом подумал, что почему бы и нет? В конце концов, сегодня Хэллоуин, и можно совершать всякие глупости и дурачиться. Можно забываться.

И Джошуа с радостью приступил к исполнению своих вампирских обязанностей.

23:32

Они остались вдвоем. Вивиан поставила полупустой бокал почти остывшего глинтвейна на столик. Глинтвейн был божественный, как, впрочем, и все, что готовил ее глупый брат, но пить ей сегодня совсем не хотелось. В фонариках догорали свечи. Вивиан смотрела на Одри.

– Кажется, Джошуа почувствовал себя лучше, а? – спросила Вивиан.

– Да, заметно лучше. Он извинился передо мной. А что, ты снова беспокоишься о его здоровье?

– Надо больно, – хмыкнула Вивиан.

«Неужели Одри права, и я волнуюсь за Джошуа? Я привыкла полагать, что мои чувства к нему, какие бы то ни было, полностью атрофировались. Отпали без необходимости в использовании».

– Похоже, что ты, как и я, любишь обманывать себя, – вздохнула Одри.

– Это не так, – спокойно возразила Вивиан, качая головой. – Я трезво смотрю на вещи, на жизнь, на отношения, и на себя в том числе.

Однако уверенность Вивиан в собственных словах начала гаснуть, когда ее внутренний голос заговорил в голове голосом двойника Одри: «Да что ты? А кто до сих пор не может признаться себе в своих чувствах к Одри? Признаться в желаниях, которые обуревают тебя, когда ты смотришь на нее, такую красивую, как сейчас?».

«Не правда. Я давно уже призналась себе. Мне нравится Одри. Нравится каждую минуту, даже когда бесит меня, все равно нравится. Так что, отвали».

«Не убедительно, – Одри-двойник в голове посмеивается. – Если все так, как ты говоришь, тогда действуй».

«Она отвергнет меня, – от этой мысли Вивиан невольно морщится, словно на язык ей попало что-то кислое».

«Не отвергнет. Ты нравишься ей не меньше».

«Господи, с кем я разговариваю? Пора мне самой обратиться к психологу, а лучше к психиатру».

– С тобой все нормально? – Одри с тревожным любопытством смотрела на нее, и Вивиан перестала морщиться.

– Да-да, все отлично. Это из-за дурацкого глинтвейна, который сварил этот недотепа! Он слишком кислый!

– Да брось! Глинтвейн на редкость хорош, и очень сладкий. Джошуа превзошел самого себя сегодня, – Одри сделала еще один глоток, облизнула заалевшие от вина губы.

И тут Вивиан, что называется, накрыло. Она не могла больше сидеть в своем проклятом, ненавистном, вызывающем клаустрофобию кресле, и быстро встав, пересела на диван рядом с Одри. Одри как будто удивилась и отставила свой бокал.

– Что? – спросила она, а цепкий взгляд Вивиан заметил, что Одри пытается скрыть, подавить волнение.

– Ты все пытала меня, что тогда произошло между мной и твоим двойником… – прошептала Вивиан. – Ты все еще хочешь это знать?

– Да, конечно, хочу, – призналась ничего не подозревающая Одри.

– Я покажу тебе, – улыбнулась Вивиан. – Покажу тебе, что она делала.

«Я пропала. Теперь будь что будет», – успела подумать Вивиан, и в следующую секунду впилась губами в шею Одри.

Одри коротко и испуганно выдохнула. Вивиан не останавливалась, оставляя на шее девушки один поцелуй за другим.

– Вивиан… Ты что делаешь? – севшим голосом спросила Одри.

Вивиан положила ладонь на ее сердце, и чувствовала, как оно колотится в ее пальцах, бьется, точно маленькая птичка.

– Показываю тебе, – все так же, не теряя самообладания, пояснила Вивиан. – Ведь ты этого хотела. Вот, что делала со мной она.

Одри закрыла глаза. Она не просила Вивиан остановиться, не просила прекратить.

– Но почему? Почему она это сделала? – слабо спросила Одри.

– Потому что она – это ты, – прошептала Вивиан ей на ухо.

– Нет… – выдохнула Одри.

– Да.

– Нет…

– Да, – и не дав Одри больше возражать, Вивиан поцеловала ее в губы.