Текст книги "Лариса Мондрус"

Автор книги: Савченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Я провела с мамой весь день, но настроение было, конечно, испорчено. Вечером мы с Анни вернулись в Западный Берлин, к Илане, и я сразу позвонила в Мюнхен. "Эгил,– говорю,– опять та же история, что и в Варшаве, помнишь? На завтра мне назначили встречу. Что делать?" – "Лара, никаких встреч, никаких ночевок в Западном Берлине. Забирай Анни, в машину – и немедленно уезжай домой. Ты поняла? Не-мед-лен-но!"

Я так и сделала. Илана – в шоке, Анни нечего не понимает. Она собиралась погулять в Восточном Берлине, походить по музеям. А тут срочно назад. "Лариса, ну чего ты боишься? Разве они не люди? Поговорят с тобой, что в этом такого? Ну давай еще задержимся на денек?" – "Анни, никаких "деньков", никаких разговоров! Тем более ты не знаешь этих людей".

Садимся в машину и на ночь глядя шпарим к границе. Я только все голову из машины задирала: нет ли где патрульных вертолетов, там ограничение скорости – восемьдесят кэмэ, а мы неслись как угорелые. Только в Хое успокоились.

– А я, Борис, дома все боялся: вдруг за ней устроят погоню? Что им стоило позвонить на пропускной пункт и приказать задержать Мондрус.

– Да вряд ли они погнались бы за ней. Она же не перебежчица.

– Ну, тогда не до логики было. Я еще Илане наказал, чтобы она позвонила Лидии Григорьевне и сказала, что Лариса утром приедет, только на час позже.

– Маскировка, дезинформация противника?

– Ну да.

– Добралась я домой, сразу звоню маме: "Извини, но я уже в Мюнхене. У меня непредвиденное обстоятельство, надо было срочно выехать". Мама только произнесла: "Доченька, я все поняла".

– Я думаю, Борис, что им надо было как-то оправдывать свои раздутые штаты. Придумывали себе работу. Вот и с Модрус не оставляли попыток. Прокатились в Берлин, написали отчет. Старались. Создали большую волну...

– Это в каком году все произошло? – спросил я.

– Ой, Эгил, я не помню...

– Осенью восемьдесят четвертого. Уже Лорен родился, и Лариса сворачивала свою концертную деятельность.

– Да, верно... За год до этого мы с Эгилом так обнаглели, что решили "прочесать" Америку одновременно с латышским и русским репертуаром. Я там должна была все время переключаться. А для латышей подготовили совершенно новую программу – "Ретро-кабаре".

– Да, Борис, интересно получилось. В пятницу Лара работает у латышей концерт в двух отделениях, в субботу поет у русских, тоже программа в двух отделениях. Совершенно другие песни. В воскресенье – опять у латышей. Не знаю, какие рекорды ставил у вас Кобзон, но Ларочка испытывала страшное напряжение.

– Про Кобзона у нас говорили так: как не догнать бегущего бизона, так не остановить поющего Кобзона.

– Да, последние концерты в Америке – это и мой организаторский апогей. Королеву увенчали короной. Все! И в завершение творческой карьеры Ларисы Мондрус я подготовил буклет: "10 лет в Союзе, 10 лет на Западе". Я послал тебе его.

– Я получил.

– В том же году мы еще раз слетали в Австралию, помнишь, Эгил? С Райво Таммиком, пианистом-эмигрантом из Эстонии.

– Да, выступали с русской программой. Кондаков с нами уже не ездил. Он имел постоянное место в швейцарском ресторане "Мёвенпик". А мы ему большие деньги платить не могли. Взяли Райво Таммика.

– Понятно.

Впереди сквозь размываемые дождем стекла "БМВ" замаячили огоньки Грюнвальда. Слава Зиждителю, и экскурсионную программу выполнили, и поговорили немало, и добрались благополучно. Вечер закончился с романтическим флером, в стиле "а-ля рюсс": мы отогревались на кухне, пили припасенную мной "Пшеничную" и закусывали лоснящимися кусками "химзее-аблинг", то бишь баварским лососем. "Лепота! – сказал бы незабвенный Иван Васильевич.

Глава 8

"СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПЛАН ЭМИГРАЦИИ ЗАВЕРШЕН"

"Белье от Лары – мечта". – "Шуе фон Казарт".– Дом в Грюнвальде.– Как продать туфли принцессе Гогенцоллерн.– Последний аккорд.

Последние часы моего пребывания в Мюнхене. В полдень я улетаю в Москву. Лариса на работе. Лорен электричкой уехал в Зальцбург к своему профессору Кемерлингу. А мы с Эгилом завтракаем – ветчина, сыр, яйца, кофе,– и он, как у приговоренного, спрашивает мои последние желания. До отлета еще целых пять часов, ну, минус час на дорогу до аэропорта,– все равно масса времени.

– Да что тут думать,– дергаюсь я,– давай поговорим немного о бизнесе Ларисы, а потом заедем к ней магазин.

– Хорошо, пусть будет так... Как все получилось? Наш друг Орест Нейманис всегда приглашал нас на свой день рождения, который он отмечает в ноябре. У него собиралась вся мюнхенская знать. И мы однажды познакомились там с симпатичной семейной парой Маргит и Харди Лутц, или, по-вашему, Лутцами. Он крупнейший в Баварии виноторговец, а Маргит, с которой Лариса быстро подружилась,– владелица небольшого промтоварного – так, кажется? магазина. "Обзавелась им, чтобы не маяться от безделья",– так объяснил мне Харди. С этого все и началось.

В конце семидесятых психологически я уже был готов к тому, что Ларисе придется перестраиваться на другой бизнес, потому что незаметно надвигалось окончание ее творческой карьеры. Но решение проблемы постоянно откладывалось, каждый раз подворачивалось какое-то новое предложение: то гастроли в Австралию, то поездка в Штаты, то выгодное выступление в Германии. Однако эти соблазны носили временный характер, возникали спорадически, а хотелось иметь что-то пофундаментальнее. Договор с "Полидором" тоже закончился. Идея уже витала: Ларисе нужен магазинчик. Скоро она и сама созрела, заявив мне: "Если ты хочешь бросить меня, как кутенка, в новое дело, то я не против такого магазинчика, как у Маргит".

Начали изучать объявления в газетах: что где продается. Нам советовали: "Начинайте с недорогого дела, а то вдруг бизнес не пойдет". Я считаю это в корне ошибочным. Потому что если мало инвестируешь, то и доход, естественно, будет мизерным. Так оно и вышло.

В семьдесят девятом году в районе Зендлиг мы взяли в аренду помещение, наняли фирму, которая оборудовала магазин, создала красивый интерьер, в таких оранжевых тонах. Маргит подсказала нам, что и где заказывать. Товар закупался, как правило, на ярмарках в Дюссельдорфе и Зальцбурге. Там в больших павильонах европейские фирмы выставляли свою продукцию, а приезжающие лавочники делали заказы на следующий сезон.

Мы ориентировались на бизнес с женским бельем, поэтому свой магазин назвали "Лара веше траум", что примерно переводится как "Белье от Лары мечта". Торговля шла очень вяло, неудовлетворительно, я мы все больше и больше залезали в долги. Пытались как-то приспособиться к потребителю, заказывали одно, другое, дешевле, дороже – бесполезно. Приходили женщины, покупали трусики за 15 марок или лифчик за 50, и каждую вещь надо было разворачивать, показывать, потом опять заворачивать. Возни много, а толку мало. Лару раздражала эта мелочевка. И еще ей не понравилось: стали наведываться мужички, которые выбирали подарки для своих жен или любовниц черное секси-белье: чулки, пояски и прочие аксессуары. А у нас на эту тему ничего особо рафинированного не имелось. Их покупки погоды тоже не делали.

Надумали мы продать магазин. В нашем случае задача довольно трудная, потому что при проблеме бизнеса надо показывать "биланс", то есть свою бухгалтерию: сколько имеешь дохода, какие расходы, уплату налога и прочее. Такой отчет ежегодно представлялся в налоговое управление. И потенциальный покупатель имел право посмотреть все бумаги, чтобы получить полное представление о финансовой стороне дела. Тем не менее мы нашли покупательницу, некую фрау Элен. Она тоже искала для себя нетрудное занятие, где не требовалось особой подготовки. Чем-то ей приглянулся наш "веше траум". Однажды она заявляется в магазин и говорит Ларисе: "Хочу провести у вас весь день, посмотреть, как торговля идет". Мы в панике, но Ларису в этот день будто боженька берег: покупатели идут без перерыва, двери магазина почти не закрывались, и каждый что-то смотрит, примеряет, кто-то и покупает. Совершенно нехарактерный день. Обычно же Лара с продавщицей сидят, скучают. Как у вас на Тверской – в магазине нет никого. Хорошо, если пара покупателей зайдет. А тут просто вал! Фрау Элен в восторге! Но она лентяйка, нет чтобы в другой день заглянуть, еще раз проверить. Для нас это было счастье. Она купила магазин, оплатила нам все расходы, связанные с устройством интерьера, закупкой товаров. Так что мы вышли сухими из воды.

– И как у нее торговля пошла? Не чертыхалась потом?

– Я заезжал к ней после, смотрел... Она ликвидировала дело довольно быстро. Мы продержались три года, она – несколько месяцев.

– Что было дальше?

– Мысли о новом магазине, посолиднее, посерьезнее и чтоб в центре, не покидали меня. Хотя Лариса сопротивлялась: первый блин комом, оптимизма поубавилось и опять же подворачивались какие-то концерты... Однажды вижу в газете объявление: "Эксклюзивная итальянская обувь в Грюнвальде, продажа магазина", оборот просто сказочный. Я позвонил владельцу, Джино Казаротто, и сразу обо всем договорился. Потом стал обрабатывать Ларису, она сильно упиралась. Я знал, что ей хотелось иметь что-то творческое, связанное с модой, но когда она увидела эту высококачественную модельную итальянскую обувь, да еще в Грюнвальде – районе для бонз, то моментально сдалась.

Этот магазин – "Шуе Фон Казарт" – мы открыли 1 января 1986 года, и дело у нас сразу хорошо пошло. Единственное неудобство нам причиняло расстояние. Мы жили еще в Нимфенбурге, на дорогу туда и обратно уходило полтора часа. А у нас уже был Лорик, моя мама возила его в детсад, и Лара жаловалась, что у нее совсем нет времени для общения с ребенком. Постепенно мы пришли к мысли: коль у нас наладился магазин в Грюнвальде, то надо и жилье искать там.

– Кстати, о твоей маме. Она адаптировалась к жизни в Германии?

– Поначалу ей было очень одиноко, несмотря на то, что она всегда жила с нами. Но когда жизнь наша вошла в нормальное русло, Лариса ей сказала: "Ну, Герта, мы должны сообразить тебе жениха". Советовали ей давать объявления в газеты, здесь тоже практикуют такой способ знакомства. Приходили на смотрины разные мужчины. И один, литовского происхождения, Ганс Левкоитс, подошел ей по характеру. Она прожила с ним все оставшиеся годы и очень была счастлива, внутренне успокоилась, перестала к нам цепляться по каждому поводу. До того они с Ларой трудно находили общий язык... Три месяца назад мы похоронили маму.

– Да-а?! – удивился я сочувственно и вспомнил, что в своих письмах Эгил ни словом не обмолвился об этом.– Ну а с домом что получилось? вернулся я к теме.

– В свое время масоны предлагали мне выкупить дом, в котором мы снимали квартиру. Я отказался, потому что не был готов на такой большой расход. Я и Ларе не раз говорил: "Мы тут дешево живем, это гораздо экономнее, чем купить или строить дом и платить проценты банку". Но она всегда мечтала о своем гнезде. Это очень важный момент, который во все времена удерживал ее от легких соблазнов и приключений. В первую очередь сцена, потом – собственный дом, где она из артистки превращалась в нормальную женщину, стремящуюся к семейному очагу, счастью, покою. И поскольку Лара постоянно давила на меня в этом плане, мы решили, что пора строить свой дом в Грюнвальде.

Она радовалась подобно ребенку, видя, как на участке появился сначала штабель кирпичей, потом подвал, затем вырос первый этаж, второй... На наших глазах рождался дом. И вдруг мы обнаружили, что в гостиной образовался "слепой" угол. Дали команду каменщикам : прорубить окно. А каждое такое решение связано с "кэшем", дополнительными затратами. Мы рассчитывали на одну сумму, но когда строительство завершилось – со всеми "примочками", каррарским мрамором, отделкой,– выяснилось, что итоговая цифра не имеет никакого отношения к первоначальной стоимости. Получился дорогой дом в дорогом месте. Но мы об этом не жалели. С конца февраля 89-го года он стал нашей окончательной обителью.

– Понятно. А почему же итальянец продал свой прибыльный магазин?

– Причина банальная. Джино открыл его специально для своей жены-немки. Сам он оптовый торговец, постоянно в разъездах, по натуре пылкий донжуан. Жена очень ревновала его и вечно ворчала, что сидит в магазине, а он в это время мотается неизвестно где. И она мечтала об одном: избавиться от магазина, чтобы не разлучаться со своим любвеобильным муженьком

Я не сразу перекупил этот магазин. После неудачного опыта с "Веше траум" мы чуточку поумнели. Лара мне говорит: "Эгил, ты бы съездил к этому итальянцу, посмотрел бы со стороны, как там вообще, не надувательство ли все это". Я подъехал к магазину и, как опытный шпион, наблюдал из машины и считал, сколько человек выходит с покупками. Потом мы посмотрели у него средние цены, прикинули. Получалось, что Джино говорил правду насчет всех выгод.

– Время, к сожалению, поджимает. Хочется еще к Ларисе заехать.

– Не волнуйся, успеем. Да, с покупкой бутика в фешенебельном Грюнвальде и переселением сюда в собственный дом стратегический план дальнего прицела нашей эмиграции, можно сказать, завершился. Все заработанное музыкой инвестировано в обеспечение материальной стабильности дальнейшего существования.

Я хотел было сказать что-то типа: "Друг Аркадий, не говори красиво",но подумал, что вряд ли Эгил читал или помнил "Отцов и детей". Вместо этого, театрально закатив глаза, вздохнул и поднялся.

Мои сборы были недолги: сумка через плечо, камеру в руки – и я готов. Пока Эгил выкатывал из гаража машину, я в последний раз окинул взором утопающий в зелени особняк. Зашелестело листвой, словно прощаясь со мной, самое высокое в саду ореховое дерево. Может, эльфы, прячущиеся в его ветвях, желали мне счастливого пути?

– Ты обрати внимание, Борис,– сказал Эгил, когда мы тронулись с места,– какие у нас на участке разные деревья.

– Да, очень красивое смешение и по цвету, и по фактуре.

– И это не случайно. Когда строишь здесь дом, ты обязан посадить на участке не что попало, а, скажем, пять лиственных деревьев, три хвойных, шесть кустарников.

– То есть все планируется?

– Да, и за счет этого образуется колоритный ландшафт.

Не успели мы развить садово-приусадебную тему, как наш "БМВ" уже останавливается перед магазинчиком со стеклянным фасадом.

– Что, уже?

– А ты думал. Вот с этого места я, как разведчик, вел подсчет покупателей синьора Казаретто.

Мы вошли в магазин. Ничего особенного. И посетителей нет. Помещение не очень большое, но уютное. Зеркальные стены, стеллажи с обувью всех цветов спектра. Лариса встречает нас с улыбкой:

– Добро пожаловать! Что желаете приобрести?

Может быть, Лара, любовь моя тайная, и впрямь предположила, что я собираюсь сделать покупку для себя или в подарок жене, но такое мероприятие в мои планы не входило. Для приличия я все же спросил:

– А есть у тебя женские туфли на низком каблуке, типа лодочек, с нормальным, не тупым, как сейчас принято, носом?

– Размер?

– Тридцать седьмой.

– Вот, пожалуйста.

Она подвела меня к стеллажу, и я попытался придать своему лицу заинтересованное выражение. Все у нее, видимо, есть. Лучше не спрашивать.

– Хорошая обувь, но без примерки брать рискованно.

– Да, мерить надо обязательно.

Звякнул колокольчик, в магазин вошла невысокая пожилая женщина, лет шестидесяти пяти, изысканно одетая и явно молодящаяся. Короткий пристальный взгляд в нашу сторону. Лицо породистое, умное и не очень приветливое. "Царапнула" по физиономии и меня.

Ларису будто сразу подменили.

– Хорошо, завтра ваш заказ будет выполнен,– сказала она и, наклонившись, прошептала: – Быстро уходите...

Мы бестолково ретировались.

– Вери импотант песн?

– Да, вероятно,– даже Эгилу стало интересно, что за дама осчастливила магазин своим присутствием.

Забравшись в машину, мы занялись визуальным наблюдением происходящего в магазине. Лариса вела почтительный разговор с посетительницей. Появилась помощница, стала открывать коробки с туфлями. Начался придирчивый осмотр содержимого, примерки. Минуты бежали, и вскоре эта "картинка" притомила меня. Уже накрывался мой план с посещением продуктовых лавок, но я решил все же дождаться выхода, судя по всему, важной особы.

Ждать пришлось минут сорок. За это время загадочная фрау перемерила пар десять. Потом заработал кассовый аппарат, значит, дело наконец-то подошло к финалу. Помощница Ларисы упаковала две коробки и вынесла их вслед за посетительницей. Важная дама уселась в темный "БМВ" и отбыла в неизвестном направлении.

– Знаете, кто у меня был? – задала нам загадку Лариса.

– Говори, не тяни. Борис спешит.

– Принцесса фон Гогенцоллерн.

– Что-о?! – опешил я и пожалел, что не вытащил камеру.– Шутишь?

– Правда. Внучка кайзера и двоюродная сестра шведского короля.

– Ну, елки-палки!

– Борис, тебе везет. Ты видел легендарные фигуры: Руди Мозхаммера с его собачкой и принцессу Гогенцоллерн.

– Часто она посещает твое заведение, Лариса?

– Примерно раз в полгода. Когда она впервые зашла в магазин, я даже внимание на нее не обратила. Занималась с другой покупательницей. Она фыркнула, я говорю: "Подождите минутку, я занята". Так она повышенным тоном: "Вам известно, кто я?" Откуда же мне знать? Мы только приступили к работе, постоянных клиентов я еще не знала. "Я принцесса фон Гогенцоллерн, извольте относиться ко мне с почтением". Сказала и хлопнула дверью. Не стала ждать. Досадно, конечно, было. Она в этом бутике и раньше отоваривалась и, видимо, не собиралась менять привычек. Через пару месяцев мадам как ни в чем не бывало снова появилась. Тут уж я просто "стелилась" перед ней. Сейчас у нас нормальные отношения.

– Из ваших знаменитостей еще кто-нибудь заглядывает сюда?

– Заходит еще экстравагантная особа по имени Ло Сакс. Жена немецкого "короля шарикоподшипников". Как только появляется, первое требование закрыть магазин и никого не пускать. И мы ради нее закрываемся на полдня. У нас на втором этаже дамский салон. Ей там делают прическу, маникюр, а мы с продавщицей таскаем наверх коробки с туфлями. И фрау Сакс их меряет. Иногда по двадцать-тридцать пар. Но покупает сразу несколько коробок. Делает нам дневную, а то и трехдневную выручку.

– Вот так куется благосостояние семьи Мондрус,– подытожил я.– Все хорошо, что хорошо кончается. Однако пора прощаться и нам.

– Что, сразу в аэропорт?

– Никуда больше не успеваю, принцесса "съела" мое время.

– Подожди минутку.

Лариса скрылась в "подсобке" и скоро вышла с плотным пакетом.

– Боря, небольшой презент. Чтоб ты не бегал по магазинам.

– О! Что это?

– Так, по мелочам. Конфеты "После восьми", сухая колбаска и соус, каких у вас нет, дома посмотришь.

– Спасибо, спасибо. Ну!

Мы обнялись и поцеловали друг друга. В щеки. Правда, я исхитрился, все-таки коснулся ее уст – и бездна времени сразу пронеслась, бездна, отделяющая нас сегодняшних от встречи в Киеве и того виртуального поцелуя, которым я упился тогда.

Что тебе еще добавить, мой милый незнакомый читатель? Руки мои давно уже не мерцают, как когда-то под скупым рижским солнцем, но желания еще не покинули меня, и молодая поросль все так же вызывает сердечный трепет и стремление жить вечно. Жаль, что нельзя.

1 От яйца, т. е. с начала (лат.).

2 Продолжение: "...а завтра Родину продаст".