Текст книги "Убийца яутжа (СИ)"

Автор книги: Sascha_Forever_21

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– Ты предрешаешь свою судьбу, к’хан. Надеюсь, она того стоит. – предупредил Патрон.

Киан’дэ ничего не сказал, приготовившись в случае чего драться, и я поняла, что на этот раз – до последнего. А затем он снял с лица маску, швырнув ее к ногам Патрона.

Я медленно ухватилась за его ногу, умоляюще взглянув наверх. Что же ты делаешь?! Киан’дэ сверху вниз глянул на меня, полыхнул яркими багровыми глазами. На его лице, исполосованном шрамами и усеянном рисунками татуировок, блеснул оскал.

…пожалуйста, если они будут его убивать, пусть сделают это быстро. Не нужно мучить его. Не нужно трогать его. Я молча прикрыла глаза, из-под которых побежали слезы – прежде всего, страха – и прижалась щекой к его колену, прильнув к нему.

Прошло несколько долгих секунд.

Неожиданно, сверкнуло золотое копье – так быстро, что Киан’дэ, мне показалось, не сумел бы среагировать. Однако, когда Патрон метнул в него свое оружие, хищник легко перехватил его, несмотря на то, что бросок был мощным. Рыкнув, Киан’дэ кинул копье в песок, перед этим сняв что-то с острия. Маска. Его маска.

Патрон был так быстр, что я не заметила, как он подцепил копьем маску, лежавшую в песке.

– Я не собираюсь тебя убивать.  – Спокойно произнес он. – И твою уманку тоже.

Киан’дэ глухо щелкнул, сжимая в руке маску и тяжело дыша.

– Гаргарот.

Молодой яут стремительно подошел к могучему воину.

– Ты не знаешь, Киан’дэ, но Гаргарот – мой кровный сын, будущий лидер клана… И твой Патрон.

Взгляды хищников: светлый – молодого яута, и алый – Киан’дэ – встретились.

– Отец…

– Тишина. – Пророкотал Патрон, раздвигая крупные острые мандибулы. – Ты в одиночку уничтожил крупную цель, которая мешала пребыванию нашего клана на Земле. Это доказало мне истинность твоих намерений. Но, поскольку ты бежал от меня… я хочу передать тебя в распоряжение Гаргарота. Он будет жить с новой колонией. На Земле. После того, как завершит свои дела на Яутжа Септима.

Мои руки подрагивали, поскольку, слушая этот голос, то громоподобный, то затихающий, я ощущала, как волнами накатывают надежда и страх – попеременно. Я продолжала отчаянно цепляться за ногу Киан’дэ, вжимаясь в него и ища в нем защиты.

– Назначаю тебя бес-салл’иром своего сына, – продолжил яут. – И смотри, Киан’дэ. Служи ему хорошо, иначе – ты знаешь закон – если мой сын погибнет, ты должен будешь погибнуть вместе с ним.

Патрон двинулся навстречу Киан’дэ. Он встал напротив моего хищника, так близко, что вполне мог бы схватить его за шею и попросту сломать ее, но не стал делать ничего подобного.

Вглядываясь в лицо Киан’дэ, он что-то тихо щелкнул, отчего рука Киан’дэ дрогнула, и он покорно наложил на лицо маску. А затем Патрон, не удостоив никого взглядом, развернулся, хлестнув валарами воздух, и стремительно пошел прочь, к большому серебристому челноку, который снимали с режима маскировки чуть поодаль.

Отряд из хищников тотчас последовал за ним, замыкая и насторожено осматриваясь, будучи все время начеку и защищая Лидера. А Киан’дэ, проводив Патрона немигающим взором, легко – одной рукой – поднял меня и резко прижал к себе, обняв и коснувшись маской моей макушки.

Меня все еще била крупная дрожь, и я цеплялась за него холодными пальцами, комкая черную ткань на мускулистых боках, когда услышала:

«Гаргарот улетает. Я должен лететь с ним. Рената…»

Голос в его голове был слабым и бледным, неимоверно усталым, однако он мягко приподнял мое лицо за подбородок, заставляя взглянуть себе в глаза – и тут же его взгляд изменился, недоумевая. Он непонимающе посмотрел на то, как я плачу, и склонил голову набок. Такой привычный. Такой знакомый и уже родной жест.

– Я не хочу снова тебя терять.

Киан’дэ утешающе хмыкнул, проведя по моим волосам, слегка путаясь в них пальцами, и крепко вжимая меня себе в грудь.

«Жди».

Гаргарот негромко рыкнул, мотнул головой, и Киан’дэ покорно кивнул, но в последний миг нашей встречи… в последний миг он сделал кое-что.

Сняв с ладони перчатку, он быстро встряхнул рукой, расправляя пальцы с острейшими когтями.

«Жди. Теперь тебя никто не тронет».

Он придержал меня за поясницу, прижав к себе, и осторожно провел когтем по моему лицу, под щекой. Легко, он распорол кожу, оставляя на моем лице неведомый мне знак – знак, что я отныне принадлежу только ему – и стирая ладонью кровь с моей раны.

«Рената».

Он мягко моргнул, приложив к своей ране руку, испачканную в моей крови, и стремительно – насколько это вообще было возможно для таких ранений – подошел к Гаргароту и двинулся следом за ним по песчаной дюне, не оборачиваясь на меня и в мгновение ока исчезая благодаря маскировке в воздухе…

Словно его и не было.

====== Эпилог ======

Яутжа Септима. Ка-Сс-Ман, территория клана Ночных охотников.

In This Moment – Half God Half Devil

С выдохом вонзив в основание черепа крупного ксеноморфа руку, Киан’дэ вырвал его позвоночник и швырнул трофей к ногам Гаргарота, ухмыльнувшегося под маской.

– Это уже пятый, бес-сал’лир, – с ухмылкой сказал он, на что Киан’дэ лишь насмешливо щелкнул, кивая за спину своему Патрону.

Молодой Охотник не внял, потому Киан’дэ со вздохом метнулся вперед, с шелестом разворачивая клинки на наручах. Патрон все сразу понял, нагнувшись, чтобы Киан’дэ снес голову еще одного ксеноморфа, помельче.

В бойне этой выживали далеко не многие, даже опытные, хищники, но эти двое – выживали. И много где. Сражаясь плечом к плечу, они уже завалили пять крупных Ульев, собираясь накрыть и шестой – и вот этот шестой-то оказался слегка больше прочих. Да и, очевидно, самка здесь собиралась размножиться, потому все «солдаты» были такие злые и озверевшие, еще злее обычного.

Киан’дэ справлялся со своей основной работой: прикрывать и во что бы то ни стало до последнего вздоха защищать Патрона. Гаргарота, правда, защищать не требовалось, он и так здорово дрался с чужими, уворачиваясь от суставчатых хвостов и лаковых мощных тел, гибких и стремительных.

– Продвигаемся вперед! – стрекотнул Гаргарот своему отряду. Из пятнадцати хищников в живых осталось только семеро, но эти семеро были отчаянными головорезами, лучшими из лучших, каких только видел клан Ночных охотников.

Потерять каждого из них было бы сродни поражению. Гаргарот побежал к входу в Улей, Киан’дэ – рысью – за ним, запрыгнув на каменистый верх ущелья и дублируя движения Патрона. Он наблюдал за обстановкой сверху, зорко выглядывая ксеноморфов, которых попалось всего три.

Гаргарот насмешливо фыркнул.

– Заноза, учись, как надо наводить на цель, – кивнул он крапчатому темнокожему хищнику на Киан’дэ.

– Ага, обязательно, – буркнул Заноза, готовя наплечную пушку. – Лидер, отойди, мешаешь.

Укрывшись за каменистой грядой, отряд, рассредоточившись, подал знак Киан’дэ – и тот ускорился, приближаясь к входу и раскручивая в руке пращу с прикрепленным к ней взрывным устройством.

– Шуганем их! – весело рыкнул Полночь, чернокожий хищник, исполосованный шрамами. – Давай, красный!

Киан’дэ сощурился, отмеряя взглядом расстояние, и стремительно метнул устройство, после чего – и сам бросился назад, в два прыжка оказываясь возле укрытия. Крепкая рука Занозы втащила хищника за скалу до того, как столб пламени лизнул то место, где он только что стоял.

– Опять тебя выручаю, Чужик? – грубовато спросил он.

Киан’дэ усмехнулся, но под маской этого никто не видел. Позывной у него в отряде был забавный – прозвали его кратко и ёмко «Чужим», за то, что он носил броню, сделанную из черной шкуры ксеноморфа, а если ласково – Чужиком. На Чужика Киан’дэ щерился и огрызался, но за полтора года службы плечом к плечу с ребятами уже ко всему привык, так что лишь дружески пихнул Занозу в плечо и выскользнул из-за гряды, чтобы посмотреть, кто там выбрался из Улья.

Увиденное его впечатлило. На выходе из глубокой норы, в темноте, ворочались и кишели гладкие черные тела, гибкие и сильные хвосты изгибались и хлестали по стенам.

– Ну? – выкрикнул Гаргарот из-за соседней скалы. – Как там?

Киан’дэ неопределенно покачал ребром ладони.

– Пусть Полночь первым идет, – решил Гаргарот.

– Э! Почему это Полночь? – оскорбился непосредственно сам Полночь, выпрямляясь и ткнув себя в мускулистую грудь. – Я в прошлый раз ходил! Пусть Чужик идет! Он их заметил – он пусть и выкуривает!

– У Чужика на Земле невеста, – гоготнул довольный Ятаган, зачесывая назад длинные валары. Ятаган был младшим братом Гаргарота и – невольно – стал еще одним опекаемым Киан’дэ, поскольку был к тому же самым юным из всех хищников.

– Ну? – хмуро спросил Гаргарот. – Кто пойдет?

Дураков не было. Дураки уже погибли первыми, остались только умные – «звездная семерка», как их весело именовали свои же.

Киан’дэ некстати был вклинившимся в группу восьмым.

– Давай я, – вдруг предложил обычно тихий Туман. – Хочу попробовать.

– Ладно. – Согласился Гаргарот. – Чужой, Заноза. Прикройте его с боков.

Хищники свою задачу поняли, кивнув, и Киан’дэ было рыпнулся выполнять – как вдруг Заноза остановил его, притянув обратно за плечо. Невольно гыкнув от усилия, Киан’дэ, который был по-любому физически слабее могучего берсеркера Занозы, покосился на него злыми багровыми глазами.

– Не пырься на меня так, будто пришить хочешь, – сказал Заноза и подставил кулак. – А как же традиция?

Киан’дэ яростно защелкал что-то явно не вполне нормативное, но стукнул кулаком о кулак Занозы и выскользнул по каменистому склону вверх, а затем ловко перемахнул на другую сторону ущелья, упав на скалу грудью и в два счета взбираясь на вершину. Он подождал, пока мощный Заноза взберется на скалу – и весело прощелкал тому, что под весом тяжелого яутжа скала вполне могла бы обрушиться и погрести под собой ксеноморфов без участия Тумана.

Отряд дружно заржал в кулачки, поскольку Заноза о себе подобного слушать не любил, но Чужика слегка побаивался – втайне ото всех и даже не признаваясь себе, поскольку шороху среди хищей Киан’дэ в звании к’хана навел приличного.

– Давай.

Туман – серебристо-белый молодой яут с длинными валарами, подобранными кожаным шнурком, следующий после Ятагана по возрасту, сосредоточенно вышел из укрытия и медленно, но достаточно уверенно направился к входу в Улей. Главное здесь – чтобы ксено на него отреагировали и побежали, а дальше – дело практики.

– Глянь, – гоготнул Заноза. – Щас обкладется наш молодняк.

Киан’дэ с ним был не согласен: Туман оказался весьма смелым и прозорливым охотником, так что действовал наверняка – и достаточно близко подошел к Улью, прежде чем чужие, ближайшие к нему, взрыкнули и выбежали наружу, стремительно скакнув на стены ущелья. Следом за ними прыгнуло сразу двое ксеноморфов, хлещущих суставчатыми хвостами.

С пятью чужими не сладил бы ни один охотник – в одиночку, но Туман и был не один. Киан’дэ напал сверху, легко вонзая клинок меча в голову скользнувшего под ним ксеноморфа, и прыгнул в ущелье, сбивая с лап второго и прошибая ему грудь своим оружием. Заноза от него не отставал: схватился с крупным чужим, и, рыча, голыми руками свернул ему шею. Силищи в Занозе было достаточно, чтобы проделать такой финт и во второй раз. Туман же расправился с последним чужим, поджидая новую партию ксеноморфов, увидевших, что собратьев бьют.

Киан’дэ напрягся, когда один из чужих помчался прямо на него, и, уйдя от монстра обратным сальто, в прыжке раскроил ему череп и хребет мечом. Он увидел, что отряд уже вышел навстречу Улью, который покидало не менее тридцати особей – и, мысленно засучив рукава, начал драться уже всерьез…

Земля. Два года спустя.

– Луна!.. Луна!..

Джоэль звала малышку, но та не откликалась. Еще бы, она же спряталась, а точнее, «спряталась»: залезла под одеяло, отклячив попку и делая вид, что, раз голова в безопасности и она никого не видит, то и никто не видит ее.

– Луна?! Куда же пропала наша Луна?!

Я с интересом наблюдала за игрой в прятки, но присоединиться не спешила: я и так все утро пробегала с непоседой, теперь – очередь Джоэль.

– А ВОТ ОНА!

Завопив, девушка кинулась на ребенка, щекоча за пятки, и Луна, заливаясь хохотом, поползла под одеяло, забиваясь поглубже. Но руки Джоэль ловко вынули ее наружу, пригладили черную челку и прижали к плечу.

– Пора бы уже и обедать, – укоризненно сказал она, посмотрев на малышку, и та пикнула «ма-маааа, ам!».

– Идем, идем.

Джоэль унесла ребенка к столу, усадила ее на сколоченный Лок’На стульчик. Лок’На ненавидел что-то мастерить и не понимал, зачем нужен стульчик и почему нельзя покормить ребенка, скажем, усадив на кухонный же стол или на кровать. Но Джоэль оказалась строптивой подругой: ей нужен был этот чертов стул – и все! Лок’На от ее выходок порой лез на стену и уходил жить лагерем в лес, но далеко – никогда. Кругом много всякого дерьма теперь ходить, ксеноморфического характера, да и яуты могут наведаться. Лучше, чтобы мужчина всегда был рядом.

Мы жили возле уманского города, Хиллтопа, с населением в тридцать тысяч человек. Достаточно большая община, в которую нас с Джоэль категорически не принимали, видя наши метки на лицах. У меня – тонкий серп под левым глазом. У Джоэль – знак постатуснее, руна «хи-ш» над бровью, которая означала, что она – женщина Охотника Крови.

Лок’На пока тоже жил уединенно от своих, говоря, что – вернется Киан’дэ, и он сразу от нас сбежит куда-нибудь подальше, лишь бы не находиться больше в дурдоме из трех уманских девок, двух больших и одной мелкой. Он ворчал, ворчал и ворчал, но Луна звала его папой, и я точно знала, что Лок’На никуда от Джоэль и малышки не уйдет.

Пытались они в том году, в положенное время зачать своего ребенка, но Джоэль с первого раза плод не приняла. На раннем сроке случился выкидыш, и она тогда даже обрадовалась, что на руках у нее оказалась маленькая Луна…

После того, как Киан’дэ стремительно улетел и снова меня покинул, теперь – на неопределенный срок – я немного замкнулась. Но за ребенком-то требовался постоянный уход. И, надо сказать, Джоэль сразу прониклась к Луне, так что наша кроха выросла у нее на руках. У нее – и у неспящего по ночам Лок’На, на теплой груди которого Луна и засыпала. После хищник перекладывал ее в кроватку, сколоченную им же и не без ворчания (ставшего обычным фоном для нас), но делал он это крайне нежно – подкладывая одеялко под спину Луны и что-то пофыркивая на своем языке.

Смотреть на Джоэль и Лок’На было приятно, но лично у меня сил не было – особенно сперва. Я все больше находилась одна, сидела на берегу, отдыхала на песке и смотрела на океан. Время шло, и мало-помалу меня отпускало, так что я уже вполне могла реагировать на то, как Лок’На обнимает и урчит с Джоэль, возится с малышкой или проявляет по отношению к подруге иную ласку.

Днем мне было чем занять мысли, но едва наступали сумерки и – того хуже – ночь, как в голову лезло всякое. Конечно, это были воспоминания, от которых я вжималась в подушку и тихо плакала, вспоминая, как было хорошо, когда Киан’дэ был рядом, и как стало плохо, когда его рядом не оказалось.

Хотя – почему плохо? Впервые за два года я жила очень спокойно…

Я тосковала по нему и сперва в каждом хищнике пыталась его разглядеть, но проблема была в том, что Киан’дэ не был, как нарочно, ни на кого похож. И я перестала всматриваться, понимая, что он может не вернуться.

Лок’На предупредил меня.

– Бес-сал’лир, – пояснил он мне в тот же вечер, – это личный телохранитель лидера клана. Он неотступно следует за своим лидером и является его персональным воином, которым он может распорядиться, как хочет. По закону, если лидер погибает, бес-сал’лира погребают вместе с ним.

Это знание меня не утешило, но Лок’На был такому статусу удивлен, пояснив, что Киан’дэ стал одним из очень немногих изгоев и тем более – убийц, принявших пост бес-сал’лира.

Прошел год, и я от нечего делать разбила сад, небольшой, конечно, но наш собственный. У Луны теперь раз в год гарантировано была клубника, кустик смородины, три или четыре кустика помидорки и зелень.

Во второй год Джоэль снова попыталась зачать, и снова без толку. Загрустив, она начала было хандрить, но Лок’На быстро выбил из нее эту дурь, рыкнув:

– Тебе дочери мало?! Женщина… Воспитывай!

Но я-то знала, что ночью, уложив Луну, он всеми способами утешает и успокаивает свою уманку, лаская ее и занимаясь с ней любовью, чтобы она забыла о неудаче и продолжила жить дальше.

После таких утешающих ночей я клялась поселиться отдельно.

Однако в Хиллтопе нас никто с распростертыми объятиями не ждал, заявив, что «яутским шлюхам здесь не рады». Понять их, конечно, было можно, однако нам все равно приходилось ездить в Хиллтоп раз в месяц – или чаще, за сахаром и солью, за одеждой для быстро растущей Луны, за лекарствами. Проблем в средствах у нас не было, но все в городе знали, кто мы, и нас сторонились.

Встряхнувшись от воспоминаний, я заметила, что небо снаружи хмурится – скоро может дождь пойти, а у меня белье на веревке сохнет, в том числе – детское. Ругнувшись, я предупредила Джоэль, что выйду во двор – подруга уже «приземляла звездолетик», роль которого играла ложка с супом, в ротик послушной Луны.

Снаружи сильно пахло озоном, и небо грозилось пролиться дождем. Я взяла в руки небольшой металлический таз и быстренько сорвала в него белье. Вдали темнел лес, ветер шевелил траву небольшого поля с разноперыми колосьями, которое нужно было еще преодолеть, чтобы добраться до вековых сосен.

Я невольно вгляделась в эту кромку, поскольку мне показалось – или нет? – что я видела, как что-то мелькнуло в траве. Руки сами по себе сжали таз. Это что, ксеноморф?..

Парочку простыней все еще трепал ветер, и я с прищуром подошла к ним, чтобы снять с веревки.

А затем оторопела.

Ohne dich – Rammstein

Там, вдали, у леса, безо всякой маскировки и предосторожностей, опускался небольшой черный челнок. Двигатели поднялись при посадке и превратились в опорные «ноги», гладкий нос челнока был обращен к нашему дому.

– Лок’На!..

Я торопливо поставила таз в траву и попятилась назад.

– Лок’На…

Он прощелкал мое имя, почти сразу оказываясь рядом:

– Рената?!

– Смотри. Корабль яутжа.

– Вижу… – он прищурился, сузил золотые глаза и мягко толкнул меня себе за спину. – Иди. – Членораздельно прощелкал он так, чтобы я понимала. – Предупреди девочек, если что, пусть идут к городу. Челнок на семь мест. Сколько там будет их, не знаю, и кто такие, тоже – на корабле нет опознавательных меток.

Я кивнула, коснулась плеча Лок’На, и он снова толкнул меня.

– Иди, Рената.

Я побрела к дому, постоянно озираясь и тревожно глядя на то, как из челнока выходят один за другим хищники, все – в вороненой броне. Знакомая броня.

Джоэль с Луной на руках вышла на террасу, нахмурилась:

– Кто-то прилетел. Где Лок?

– Он возле поля. Смотрит, кто это.

Джоэль тревожно сделала шаг вниз по лестнице, но я махнула на нее рукой:

– Иди в дом. Быстро! Ты с ребенком.

– И что?

Были такие хищники, которые не тронули бы ни меня, ни Джоэль, ни Луну: они подчинялись Кодексу чести и не причиняли вреда слабым, коими с их точки зрения были мы. Но Джоэль боялась не за себя, не за Луну, и даже не боялась изгоев и контрабандистов. Она просто переживала за любимого, поэтому смотрела на одиноко замершего хищника, встречавшего четверку яутов в вороненой броне.

– Это кто такие?.. – тихо спросила Джоэль.

– Не знаю… корабль без меток.

Все это было очень тревожно.

Один из яутжа был куда выше прочих: я сразу поняла, что это берсеркер. Кто это и с какими намерениями они так уверенно к нам идут?

Я вгляделась в их силуэты, и один показался мне знакомым.

– Я сейчас.

Задумавшись, я медленно шла к Лок’На, присматриваясь к далекому хищнику, идущему с левого края, и отмечала, что он слегка прихрамывает. Не такой высокий, как прочие, он был похож и не похож одновременно…

… Я поняла точно, что это он, когда разглядела неизменную кожаную броню, покрывавшую его тело, и длинную черную повязку между бедер. Грудь пересекала портупея, за плечами было оружие.

И я поняла, что это он, когда увидела неизменную маску с серпом, вырезанным на лбу. Что-то в нем, конечно, тоже изменилось. Он теперь носил вороненые прямые наплечники из металла и такие же наручи, наподобие тех, которые яутжа экипируют клинками. Ну надо же. Я почему-то очень обрадовалась этим наручам, зная, что раньше Киан’дэ такое оружие носить права не имел. А теперь – имеет!

Я с места пошла быстрее, чтобы потом перейти на легкий бег. Лок’На не стал меня задерживать, скрестив руки на груди, а вот Джоэль позвала:

– Рената! Ты куда?!

Хищник что-то щелкнул остальным, отделяясь от них и замирая в траве, спокойный и невозмутимый, как и всегда.

– Киан’дэ!!!

А вдруг это мне вообще снится?! Да нет… ну я же на самом деле бегу.

– Киан…

Глотнув воздуха, я налетела на него, запрыгнула сверху, даже не ожидая от себя подобной прыти, и, к моему изумлению, просто-напросто сшибла хищника с ног, повалив на землю.

Короткие смешки за его спиной дали понять, что отряд я своим поведением знатно развеселила.

– Смотри, Чужой, не прошло и минуты после твоего приземления, а уманка уже тебя оседлала, – шутил темнокожий мускулистый яутжа.

– Горячая у тебя уманка! – хмыкнул берсеркер. – А что, сестренки у нее часом не наблюдается?

Я тихо пнула Киан’дэ коленом в живот, мстительно заглянула ему в маску. Он заворчал и цокнул, тряхнул короткими валарами, разметавшимися по земле, и тихо произнес:

«А это за что? Я же вернулся».

– Проверить, – дрожащим голосом сказала я, – что ты вернулся наяву, а не как обычно.

«Как обычно – это как?»

– Не взаправду. Не наяву.

«Я наяву вернулся. Смотри».

Он легонько хлопнул меня ниже пояса рукой, привычно покрытой перчаткой, и хрипло рассмеялся. Крепко прижав меня к себе, он ловко встал, так и держа меня на руках, и немного запрокинул на плечо, радостно обнимая.

А затем, к удивлению моему, скупо отщелкал, повернувшись к хищникам:

– Это Рената.

Чернокожий яут издал тихое урчание и буркнул:

– Ясен красен, Чужой, что это подружка твоя. Твоя тоскливая рожа всю дорогу навевала меня на мысли о страстном совокуплении с парой-тройкой уманок на Земле. Раз уж они такие хорошие любовницы…

– Я этого не говорил. – Парировал Киан’дэ, невозмутимо прижимая меня к себе.

– Ты об этом очень громко думал, – заявил яут и расхохотался.

Киан’дэ строго цокнул и покачал головой, развернувшись и неся меня, как свою добычу, в сторону дома и Лок’На.

Покуда Джоэль и Лок квартировали хищников со странными именами – Заноза, Полночь, Резус – мы быстро слиняли из дома, сделав вид, что нас тут нет и быть не должно.

Я повела Киан’дэ по знакомым уже наизусть местам, вдоль реки и глубже – в пролесок, уводя в чащу.

«Куда ведешь? – спрашивал он и беспокоился. – Насиловать что ли будешь?»

– Обязательно, – убеждала я его и вела все дальше, дальше – к океану…

… Было холодно. Холодно даже с уходом ночи, и чайки взлетали с песка, по которому важно ходили до этого. Небо хмурилось дождем целую ночь, и накрапывать потом начало только к обеду. Но утром мы с Киан’дэ молча смотрели на занимающийся рассвет. Я прислонилась спиной к его груди, тихо положила висок на мускулистое предплечье – и смотрела на то, как волны мягко накатывают на берег и омывают его.

– Где ты был все эти два года?..

Он склоняется надо мной, и я устало ловлю губами кончики валар, обвивая его шею.

«Точно не с тобой. А ты научилась языку?»

– Научишься тут с вами… – откликнулась я и вдруг созналась. – Я очень боюсь, Киан’дэ. Ужасно боюсь, что ты улетишь снова.

Он усмехнулся, покачал головой.

«Конечно улечу».

На миг я похолодела и выпалила:

– Нет!..

Проурчав что-то весьма нежное и многообещающее, он покрепче перехватил меня и закинул мои ноги себе на колени, сграбастывая в объятия. Он провёл ладонью мне по щеке, скользнул большим пальцем по губам, размыкая их и тепло вглядываясь в мое лицо.

«С тобой – даже обязательно, – добавил он. – Моя служба на Яутжа Септима закончилась. Теперь ты меня долго здесь терпеть будешь, хочешь ты того или нет».

– Да когда ты научился так скверно шутить?

Я уткнулась носом в его шею, закрывая глаза и чувствуя только тепло. Он тоже крепко обнял меня, неожиданно бережно обвил руками, снимая маску и опуская ее в песок. Я ощутила горячее дыхание на своем плече и то, как в него уткнулся тяжелый лоб, скользнула острая скула.

Он коротко щёлкнул, и это было нельзя перевести простым «я люблю тебя», или чем-то подобным. Это было глубже человеческих эмоций. Ощутимее. Весомее и серьезнее, чем три этих слова. Смысл, ясный только нам двоим. Но услышав это, я теснее вжалась в его грудь и шепнула:

– Я тоже.

Ночь отступила, пришел рассвет. Но теперь, слушая его дыхание на своей коже, я знала: это не последний рассвет, который мы снова встретим вместе.

Конец.

Дорогие друзья.

Выражаю глубокую благодарность всем моим читателям и надеюсь завершить эту историю так, чтобы порадовать всех вас. Я считаю справедливым, что Киан’дэ нашел свое счастье, свой клан, свою любимую и обрел душевный покой.

С удовольствием сообщаю, что принимаю под этой главой любой вопрос касаемо этого фанфика, деталей Вселенной и героев, и на все вопросы специально отвечу в отведенной следующей главе.

Еще хочу сказать, что бонусами опубликую несколько глав жизни «до» и «после» Киан’дэ и Ренаты, где будет описан их быт, поскольку мне самой это интересно – и я понимаю, что интересно некоторым из вас.

Спасибо еще раз, что были вместе со мной всю работу! О хищниках я буду писать снова, но Киан’дэ для меня всегда будет особенным. Моим лучшим хищом.

С любовью.

Саша.