Текст книги "Убийца яутжа (СИ)"

Автор книги: Sascha_Forever_21

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Но с ударом гонга все переменилось…

====== 34 ======

Срочное сообщение! Один из чемпионов, Кол-ли-Ктей, отказался от участия в финальных боях. Сегодня решится, кому достанется титул победителя. Победа или смерть!

Киан’дэ выглядел изумленным, равно как и охотница по имени Гил-За. Она смирилась с тем, что ей придётся нынче одержать победу над таинственным татуированным хищником и схватиться с одним из самых опасных противников – чернокожим великаном Кол-ли-Ктеем.

И вдруг такая новость! Он отказывается от возможности выиграть! Победа ему неважна? Но почему? Охотница, досадуя, мотнула головой. А, неважно, что она прошла неполный цикл боев! Если она победит, в ранге ее точно повысят, а чемпионский титул добавит престижа.

Издав громкий клич, охотница откинула назад голову с темными валарами. Ее крапчатая кожа была прикрыта тут и там обычными доспехами, руки прикрывали наручи, на груди свисало множество ожерелий.

Киан’дэ ругнулся про себя. К’жит! Знал бы, взял бы другое оружие. Он посмотрел на боевое копьё, которое сжимала в руках изящная охотница. Даже не верится, что это последний бой.

И с кем?! С самкой! Но по опыту, Киан’дэ знал, что не всегда стоит недооценивать более слабых самок. Некоторые из них могут вообще ничем не уступать самцам – по физическим показателям.

Хищник слышал, как она подбадривает себя громкими боевыми криками и присматривается, как лучше напасть. Убийца напрягся, встав удобнее. В лазарете Алиса здорово подлечила его. Почти все старые раны зажили, хромота вконец прошла, и Киан’дэ чувствовал себя так же, как когда служил у Патрона. Там его тоже отлично лечили: покуда он был нужен старейшинам.

Удар гонга оглушил Киан’дэ, и он встряхнулся от мыслей и… ловко увернулся от летящего в него копья!

Метко пущенное оружие прошло в какой-то паре сантиметров от груди Киан’дэ и глубоко вонзилось в песок.

Убийца отвёл руку с кнутом назад и примерился. Хлесткий удар заставил охотницу отскочить назад, и она оскалилась и зарычала.

Этот странный хищник заставлял ее нервничать все соревнования. Его боевой стиль очень отличался от всего, что она видела. Даже она, более ловкая и подвижная самка, которая даст фору любому мощному воину, так двигаться не умела. Каждое его движение было отточеным, он никогда не стоял на месте, был быстр и бил в ловком прыжке, делал подсечки, словом, подходил на самые короткие дистанции. Куда его допускать было нельзя.

К’жит! Зарычав, охотница уклонилась от удара кнутом и, нырнув под ним, едва успела подскочить к копью и схватить его, мягко перекатываясь в песке.

Оба теперь были при оружии. Киан’дэ сложил кнут вчетверо, атаковал хищницу и удивился, когда она ушла от быстрого удара, предназначавшегося, чтобы отправить ее в нокаут.

Молодцом держится!

Он хмыкнул, уворачиваясь снова и снова от ее копья, которым она теперь дралась на ближней дистанции. Само копьё она сложила, чтобы было удобнее обращаться с ним. Она сделала двойную подсечку, быстро вращаясь – вряд ли кто-то успел бы уйти от второй… Но Киан’дэ ушёл, легко сделав пируэт. Взметнувшиеся полы его рваной накидки хлестнули охотницу по лицу, она смешалась – и Киан’дэ ударил ее ступней в лицо, отчего она опрокинулась на песок.

Но внезапно и сам Киан’дэ повалился: арена словно ушла у него из-под ног, и он соскользнул прямо к хищнице, падая на неё и переворачиваясь. При падении он тщетно искал глазами, за что зацепиться. Она вскрикнула, на животе съезжая ниже и ниже. Киан’дэ свирепо зарычал, шаря руками в обсыпающемся песке. Он накрыл хищника с головой, как водопад, и Киан’дэ был просто сметён таким количеством песка. Кувыркаясь, оба чемпиона начали падать по платформе вниз, поскольку сама арена начала подниматься вертикально.

Лавина песка обрушилась на Киан’дэ с большей силой, и он упал спиной вперёд, теряя всякий контакт с ареной. Череп пронзила резкая боль, как и спину. Он подвигал руками и ногами. Нет, ничего не сломал. Осторожно поднимаясь, Киан’дэ увидел неподалёку охотницу. Она вставала на ноги, оберегая правую руку – очевидно, сломанную.

Убийца огляделся. Кнут он потерял при падении, а вот охотница молодец, ее оружие все ещё при ней. Киан’дэ посмотрел наверх, на колоссальную стену, выросшую перед ним. И замер.

Арена продолжала двигаться. Медленно она совершала оборот, как бы переворачиваясь. Киан’дэ осмотрелся. Если они так и останутся здесь, на самом дне, то арена попросту их раздавит.

Киан’дэ, увязая в толще песка, поспешил выбраться из него. Он побежал вперёд, но все время проваливался вниз, а вот у самки дела обстояли лучше. Она была легче Киан’дэ и потому бежала быстрее.

Арена уже накрыла убийцу своей тенью, и он попытался ускориться. Сердце колотилось уже в горле, и он увидел поднимающийся конец Арены… за который предстояло зацепиться. Иначе все. Конец.

Эта огромная тарелкообразная платформа должна была совершить лишь один оборот, прежде чем раздавит одного из них. Или их обоих.

Охотница яростно рыкнула, прыгнув и цепляясь одной рукой за край платформы.

Киан’дэ оставалось около сорока метров.

Не успеть. Не оттолкнуться. Он слишком тяжёлый, вязнет в песке, а прыгнуть надо уже высоко. Он поднажал, приблизившись к краю, и с силой прыгнул…

Руки ухватились за самый край, но были готовы вот-вот разжаться из-за скользящего между перчатками песка. Охотнице было даже полегче: она уцепилась когтями, но висела на одной руке, а вот Киан’дэ висел на обеих руках, однако скользил из-за перчаток. Пот лился градом с обоих хищников, силящихся удержаться. Арена медленно поднималась. Киан’дэ чувствовал, что ещё немного – и он больше не сможет держать так тело, от напряжения руки уже дрожали. Вдруг он почувствовал, что платформа кренится теперь не так сильно, и налёг на неё грудью, по-прежнему крепко держась, чтобы не соскочить с неё вниз, как по наклонной.

Хищница рыкнула. Она была в отличие от Киан’дэ на самом краю, и силы покидали ее. Повиснув на одной руке, она шипела и рычала, яростно впившись в платформу когтями и полосуя ее.

Киан’дэ невольно встретился взглядом с ее синими глазами, полными отчаяния и злости.

Так долго она не продержится.

Осторожно двигаясь теперь вниз, он медленно подполз к охотнице. Проклиная себя за то, что делает, Киан’дэ только думал о том, какой ужасной должна быть эта смерть.

Ужасной и недостойной воина. А ведь она стремится наверняка к чести.

Я сделаю ее смерть достойной Охотника,  – решил Киан’дэ и, зарычав, ухватил самку за загривок, с силой волоча следом за собой.

Трибуны взорвались воплями.

Самка не вырывалась, помогая ему двигаться вперёд, но не понимая, что такое он делает. Тем не менее, инстинкт сработал, она поползла за своим противником и спустя несколько минут с облегчением осознала, что платформа стала более пологой. Теперь сорваться с неё будет сложнее.

Тяжело дыша, Киан’дэ откинул назад голову, устало глядя на охотницу. Она тоже была вымотана, но перехватила в руке свое копьё.

– Ты мне помог. Благодарю. Но не забудь: мы соперники. – Выкрикнула она. – Обороняйся, восемьдесят седьмой!

Друзья! Мы не читаем без музыки, потому что под музыку я и пишу. Это ритм драки и настрой всей работы, так что у вас в наушниках сыграет Disturbed – Indestructible. К слову, обложку зацените у альбома: роскошь! Прям Киан’дэ своей персоной!

Киан’дэ ловко приподнялся, ударив носком мягкого сапога по песку и швыряя его в лицо охотницы. Она зажмурилась, в глаза налетели мелкие песчинки. Одна секунда – и Киан’дэ прыгнул вперёд, подмяв ее под себя.

Заламывая ей сломанную руку и слыша вопль боли, Киан’дэ встал коленом ей между лопаток, балансируя на платформе и кладя ладонь на шею охотницы. Придушить и сломать шею… и все. Конец.

Он уткнул ее лицом в песок, заставляя задохнуться. Хищница с силой брыкалась и изворачивалась, но Киан’дэ было уже не сбросить. Он уворачивался от ударов древком копья вслепую и сильнее сжал на крапчатой тонкой шее ладонь. Охотница засипела.

Внезапно, Киан’дэ что-то почувствовал. Все равно что интуитивно.

Он сгруппировался, молниеносно налегая грудью на свою противницу – и очень вовремя! Над его головой в напрасной надежде схватить добычу пролетела крупная тварь, определённо, один из больших чужих.

Киан’дэ отпустил охотницу, выхватывая из ее ослабевших рук копьё и раскладывая его. Зарычав, он перехватил его удобнее, но не для того, чтобы метнуть. Перепрыгнув через охотницу, он выставил древко навстречу когтям и пикообразному хвосту чужого, отбрасывая его в сторону и принимая боевую стойку.

Только сейчас Киан’дэ заметил, как этот чужой непохож на прочих. Есть разница между ним и остальными. Более мускулистый и крупный, на морде – что-то вроде жвал, да и отростки на голове очень намекают на валары. Киан’дэ содрогнулся, по загривку пробежал холод. Это что, чужехищник?

Светлокожий (в отличие от лаковых чёрных чужих) предалиен издал мощный рык и бросился на Киан’дэ.

Убийца едва успел отскочить в сторону, перекатываясь на песке и вздрагивая. Какой быстрый! Чужехищник прыгнул на него, и только выставленное вперёд копьё защитило от моментальной смерти. С рыком отбросив тварь подальше, Киан’дэ вскочил на ноги.

Предалиен скользнул по песку, делая разворот и кидаясь к своему врагу, но Киан’дэ ловко прыгнул, разворачиваясь в переднем сальто, и мазнул копьем по морде твари, опадая в песок.

Рев предалиена дал понять, что Киан’дэ ударил как следует. Но уйти от обрушившегося на него, как камень, чужехищника он не смог, и копьеобразный хвост вонзился ему в живот, отчего Киан’дэ кашлянул твеем в маску. Мощный хвост предалиена поднял хищника в воздух, заставляя Киан’дэ напрячься и ухватиться за него руками. Хватку пришлось разжать: чужехищник броском вперёд хотел отхватить его голову. Поймав могучие челюсти предалиена, Киан’дэ издал громкий рык, полный злости и боли.

Нет! Нет! Не так, не здесь! Все должно закончиться не так!

Он смотрел в бешеные глаза твари, чувствуя, как ворочается в его животе копьеобразный хвост, и задыхался от своего же твея, но как мог сдерживал челюсти предалиена.

Зловонное дыхание прошлось по маске Киан’дэ, зубы тупо царапнули металлический подбородок.

Внезапно, предалиен с криком боли вырвался из рук Киан’дэ и откинул голову назад. Хищница двумя точными ударами копья рассекла хвост мерзкого врага, там что Киан’дэ повалился на песок, хрипло кашляя и вставая на колено.

– Восемьдесят седьмой! – хищница подскочила к нему, крепко обняв и перекатившись вместе с ним: обрубок хвоста предалиена обрушился на то место, где они стояли пару секунд назад.

Киан’дэ встал, держась за ее руку, и кивнул, благодаря.

– Давай завалим вместе эту дрянь! – рыкнула охотница, прокручивая в руке копьё.

Киан’дэ мрачно кивнул и издал тихий стрекот, встав наизготовку и видя, как предалиен беснуется и хлещет обрубком своего хвоста.

Как по команде, Киан’дэ и Гил-За бросились с двух сторон на предалиена, притом охотница бросила в него копьем в прыжке.

Чужехищник отпрыгнул в сторону, скалясь, но тут копьё ловко перехватил и Киан’дэ, подныривая под массивный хвост и вонзая оружие в бок монстра.

Предалиен отшвырнул Киан’дэ, ревя от боли и ярости. Убийца тяжело упал на арену, скользя к краю, и тряхнул головой, в которой все кружилось и звенело от таких ударов.

Предалиен прыгнул к нему, однако траектория прыжка была сбита: это охотница атаковала его, сильным ударом отбрасывая его чуть в сторону, отчего тварь промахнулась, упав в паре метров от Киан’дэ.

Зацепившись рукой за край движущейся платформы, Киан’дэ встретится глазами с охотницей, подскочившей к нему, и кивнул. Она быстро сообразила, что он имеет в виду.

Оба хищника встали плечом к плечу, ожидая, когда предалиен набросится на них. И так и случилось. Тварь выпростала вперёд когтистые лапы. Киан’дэ успел с трудом увернуться, хотя и споткнулся о плещущий по песку хвост. Но охотнице не повезло. Предалиен вонзился в ее грудь клыками, разрывая грудную клетку и окрашивая морду в яркий зелёный твей.

Громко взревев, Киан’дэ схватился за его жвалы, оттаскивая предалиена назад и тесня его к краю пропасти. Вот уже задняя лапа монстра оступилась…

Охотница осела на песке, истекая кровью.

Киан’дэ встал между ней и предалиеном, силящимся схватить свою жертву и добить ее.

Издав глубокий горловой рык, убийца напрягся, чувствуя, как по одежде и броне стекает собственный твей из глубокой раны, и, пока силы его не оставили, сделал последний рывок. Резко отпустив предалиена, он позволил тому дернуться с визгом вперёд… чтобы с силой прыгнуть, ударив его ногой в грудь.

Не удержавшись, предалиен соскользнул в пропасть, визжа и царапая воздух когтистыми лапами.

Ещё несколько секунд – и земля внизу окрасилась кислотной кровью.

Киан’дэ посмотрел на поверженного чужехищника и громко, низко зарычал, разворачиваясь к охотнице.

Гил-За вытянулась на песке в луже собственной крови. На останавливающейся платформе, как показалось Киан’дэ, стало очень тихо.

Он склонился над охотницей, уважительно кивнув ей и присев рядом на одно колено.

– Ты отлично дрался, восемьдесят седьмой. – Тихо сказала Гил-За. – Хоть ты и не охотник чести, но это было достойно.

Киан’дэ поморщился, но не стал показывать своего пренебрежения к достойному бою. Раз это для неё столь важно, пусть думает так.

Он с тихим рыком поднял на руки охотницу.

Очень молодая, но напористая, наивная в своём желании добиться чести и статуса, и… добрая.

Сердце было не на месте. Он знал, что должен сделать, но не мог заставить себя. Упорно брёл по песку, теряя собственный твей.

Охотница молчала, придерживаясь за его броню.

И вдруг, как облако… со всех сторон он услышал лишь одно.

– Убей ее!

– Убей!

– Убей!…

… Киан’дэ заозирался, злобно скалясь под маской и рыча на зрителей, скандирующих одно и то же. Неужели они не видели, как достойно она сражалась?

Киан’дэ громко рыкнул, но шум толпы не стих.

Он шёл, мрачно глядя вперёд себя и понимая, что уничтожает все, к чему шёл. А как же Рената?.. В груди заныло.

– Восемьдесят седьмой, – неожиданно подала голос охотница. – Дай прилягу.

Цокнув на неё, убийца продолжил идти с ношей, но охотница неожиданно зарычала:

– Я сказала: отпусти меня!

До ворот было метров пятьдесят. Киан’дэ осторожно опустил самку на песок, понимая, что ему предстоит.

Убей! Убей! Убей! Толпа скандировала, как неистовая.

– Давай. – Процедила самка, вставая на колени и покорно склоняя голову. – Сделай это.

Киан’дэ презрительно скривился, мотнул головой.

– Давай. Я хочу этого. – Она строго взглянула на него. – Я хочу умереть с честью.

Киан’дэ рыкнул, дёрнувшись и пройдясь взад-вперёд. Охотница терпеливо ждала.

– Для меня будет честью умереть от твоей руки. Давай! – крикнула она.

Один. Два. Три.

Киан’дэ быстро подошёл к ней, положив руки ей на шею и посмотрев в глаза. Много чего он в них увидел. Того, что будет неотступно преследовать его.

Скользнув ладонью по ее лицу, не покрытому маской, он кивнул и в один миг сломал ей шею.

Толпа взорвалась ликованием, когда Киан’дэ остался одним живым существом на арене, а комментаторы на разных языках начали оглашать итоги.

Но в груди все жгло, будто он выпил крови чужого, и глядя на тело охотницы у своих ног, он понял, что не готов был к этой победе.

====== 35 ======

Я смотрела с высоты ложи и… не могла насмотреться.

Это был он, и он действительно победил. Но какой ценой ему это далось?

В груди болезненно кольнуло – и ревностью, и жалостью. Он хотел спасти эту охотницу. Знал ли он ее? Что ее связывало с ним? Почему он хотел пощадить ее? Этого я не могла сказать, но вид взбешённого Киан’дэ, с ненавистью глядящего на трибуны… был таким, словно он смотрел мне в глаза и ненавидел меня.

Словно я заставила его это сделать.

Он готов был рискнуть даже своей победой. Даже мной.

Сморгнув, я поняла, что по щеке прокатилась слеза, и что я без особой радости смотрю на Киан’дэ. Его победа не дала ожидаемого предвкушения. Теперь я чувствую себя убийцей.

Тихо отодвинувшись от края ложи, я опустила глаза, чтобы не видеть на экранах во много раз увеличенное лицо Киан’дэ в маске. Я ощущала свою вину и сжигающую, болезненную обиду, хотя глупо обижаться на того, кто ценой своей жизни пытается вызволить тебя из плена.

Киан’дэ опустил голову, только грудь и плечи его высоко вздымались, и все мы видели, что он был в ярости.

Склонившись над телом охотницы, он резко сорвал с ее шеи один из многочисленных медальонов и, сжимая его в кулаке, пошёл прочь с арены, не оборачиваясь. Толпа и это восприняла великолепно, провожая своего победителя.

– Замечательно!

Я с ненавистью посмотрела на Поллока, отметившего что-то в своем компьютере.

– Тотализатор просто разрывается от ставок! – заметил он, говоря об этом своему сопровождающему, тоже человеческому мужчине, только более спокойному и приятному на вид. – Восемьдесят седьмой… чёрная лошадка. А какой был бой? Великолепно.

Он потёр шею, устало откинувшись на спинку кресла, и заметил:

– А вам, мисс Штальбаум, пора бы и встречать своего победителя. Согласно уговору, теперь вы переходите в его полное распоряжение.

Почему нет радости?

Распорядившись, Поллок остался в ложе, чтобы побеседовать с незнакомым мужчиной, а два крепких яутжа вывели меня прочь. Куда – я не знала. Не ориентировалась. Здесь все казалось мне одинаковым, и только сейчас, идя по коридорам, я поняла с ужасом, что… не хочу видеть Киан’дэ.

Но двери разъехались в стороны, и я увидела его. Его раны уже обрабатывали, глубокую сквозную – на животе – бинтовали, явно подлечивая, а знакомая мне девушка, та, что устроила нам приватную встречу, сделала ему два укола в предплечье, хлопнув по руке:

– Ну что, восемьдесят седьмой? Вот она, твоя награда.

Киан’дэ поднял глаза, и тень радости пробежала в них. Если бы не усталость и не такое обилие наблюдателей, он бы подлетел ко мне, подхватил на руки, сделал что-то. Вместо этого, он остался где был, благодарно кивнув и не спуская с меня глаз.

– Отведите ее в общие покои, – распорядился один из устроителей. – Господин. Вы сможете навестить ее, когда пожелаете, сперва выслушайте мое предложение. А уже потом поступайте, как считаете нужным…

И вот меня снова повели прочь. Киан’дэ остался за моей спиной, а я уходила, не веря, что снова нахожусь в плену. Не так я все это представляла, нет…

Меня привели в этот мерзкий гарем, где я как неживая прошла до своего маленького отсека и упала на койку, желая уснуть и больше никогда не проснуться.

В отличие от других помещений, здесь прорубили большие окна, так что я наконец-то видела небо и океан и могла ориентироваться во времени. Когда я проснулась, уже рассвело, и на меня сразу навалились воспоминания вчерашнего дня. Сев на койке, я запустила пальцы в волосы и в шоке уставилась на гладкий пол.

Снаружи меня позвали, но я даже не пошевелилась.

Не представляю, что делать теперь! Волнуясь, я быстро умылась и вышла из отсека в общую комнату.

– Рената! – Одна из девушек недовольно подошла ко мне. – Если тебя зовут, пожалуйста, хотя бы реагируй.

Я кивнула, но вид у меня был настолько подавленный, что цепляться ко мне она больше не стала.

– У тебя все хорошо? – спросила вместо этого она.

– Да, все нормально.

За общим завтраком (завтракали мы вместе за длинным столом, который накрывали по очереди) девушки делились впечатлениями после вчерашнего боя.

Конечно, они не могли не упомянуть о Киан’дэ. Как вообще обойти эту тему, если он победил? Я ковырялась в тарелке, с одной стороны ощущая колоссальное облегчение оттого, что он остался жив, а с другой, не понимая, что мне делать теперь.

– Я как раз была на одной ложе в секторе С. Ох, ну и шумели все!

– А как он столкнул жука с платформы?!

– Было очень круто! Но я болела за самку.

– Да? С чего бы это?

– Может, теперь чемпиону нужна хорошая рабыня?

Девушки посмеялись.

Без всяких эмоций я положила в рот ложку каши и вдруг насторожилась, как и все мы, потому что раздался звук отъезжающих дверей лифта.

Амилия, самая молодая и любопытная из нас, с длинными светлыми волосами, убранными в косу, побежала смотреть, кто пришёл, а вернулась с испуганной улыбкой:

– Вспомни лихо!.. Это он, тот чемпион! Вы бы его видели, уж страшный! Вблизи вообще…

Я вздохнула, отложила ложку и медленно вышла из столовой, слыша за спиной недоуменное «Куда она?».

Да, в общей комнате, смотрясь крайне нелепо и неуместно, стоял Киан’дэ. Глядя на его напряженную позу, я вспомнила, как буквально несколько дней назад была счастлива, увидевшись с ним на десять минут. Но сейчас желания подбежать к нему почему-то не было.

Мы стояли друг напротив друга, и я поняла, что Киан’дэ чувствовал передо мной вину.

Тихо цокнув, он склонил голову набок, сделав шаг вперёд.

– Подожди. – Я немного отступила. – Постой. Я не ждала, что ты придёшь уже сегодня…

Он в недоумении выпрямился.

«Нужно было не приходить?» – мрачно возвестил голос в моей голове.

– Нет, зачем… что ты. Просто я не была к этому готова.

Что я несу? Киан’дэ приблизился ко мне, описав небольшой круг и пристально разглядывая меня.

«Я сделал все возможное и невозможное, чтобы быть рядом с тобой» – тихо сказал он.

Я опустила глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– Я видела, вчерашний бой тебе дался очень тяжело. – Выдавила я с трудом. – Тебе пришлось ее убить…

Киан’дэ непонимающе цокнул, снова склонив набок голову в своей привычной манере.

Приблизившись ко мне и наклонившись к моему лицу, он осторожно отвёл волнистую прядку в сторону и сверкнул глазами:

«Ты ревнуешь?».

– Вовсе нет! – возмутилась я, покраснев, но было поздно.

Киан’дэ безо всяких предупреждений схватил меня за плечи и крепко прижал к себе.

«Ревнуешь, я вижу» – неожиданно довольно заявил он, резко подхватывая меня на руки и ухмыляясь.

– Да ничего такого! Пусти на пол! – возмутилась я, упираясь ему в плечи. – Киан’дэ! Нельзя же так!

«Ревнуешь, значит, любишь» – заключил хищник. Что ж, логично. Ещё сильнее заливаясь краской, я пыталась извернуться, как змея, но тщетно. Он легко пронёс меня к дополнительному выходу и приложил к сканеру большой палец правой руки.

Некоторые девушки с любопытством выглянули из столовой, наблюдая за моими попытками вырваться.

– Киан’дэ! – строго сказала я, хмурясь. – Немедленно прекрати вести себя, как все эти яутжа!

«Я, конечно, к ним не отношусь, – невозмутимо сказал он, – но прошу немного уважения, отныне ты – моя собственность».

Задохнувшись от возмущения, я замолчала. Киан’дэ куда-то нес меня по коридору: нужно сказать, не раз я видела, как яутжа выходят через эти двери вместе со своими женщинами.

Киан’дэ снова открыл дверь в один из отсеков, и мы оказались в большой комнате, крайне аскетично обставленной. Тем не менее, в ней была невысокая просторная кровать. Большая стеклянная перегородка отделяла одну часть комнаты от другой. Я подумала было, что там душ… но нет. Это был вовсе не душ, а самый настоящий бассейн! Краешек его завиднелся, когда Киан’дэ осторожно поставил меня на ноги и с усталым вздохом снял с плеч накидку.

– Утомился? – ехидно вопросила я, сложив руки на груди.

Хищник повел плечом, разминая его и никак не отвечая мне. Подняв на меня глаза, он явно посмеялся, хотя выражение их и было усталым. Яркие, алые пополам с багровым, они горели на фоне точеной маски, и вдруг я остро поняла, что совсем не обижена на него.

Он действительно сделал все возможное.

Осторожно подойдя к нему, я нежно положила руку на его плечо.

– Спасибо, – впервые поблагодарила я его, чувствуя лишь сожаление, что этот путь он прошёл из-за меня. Но сожаление было недолгим. Хищник ловко сделал мне подсечку, подхватывая меня и быстро прижимая к стене.

– Да что ты делаешь! – возмутилась я.

«Это если вдруг решишь сопротивляться» – невозмутимо сказал Киан’дэ.

– Я даже не собиралась… – я буркнула это, отмечая, что одной рукой он крепко удерживает оба моих запястья, поднимая их над моей головой.

Друзья! Песня коротковата, так что я просто советую поставить ее на повтор. Devil Eyes – Hippie Sabotage. Приятного чтения!

В его глазах что-то зажглось, и из существа, уставшего от бесконечных убийств, сбившегося с пути и взявшего волю в стальной кулак, он вдруг стал мягким и плавным. Коснувшись гладкой маской моего лба, он вздохнул.

– Я тоже долго ждала тебя, – тихо произнесла я, собираясь высвободить руки из его ладони. Бесполезно. Вырваться из его хватки невозможно, только если он сам это захочет.

«Можешь ревновать. Обижаться. Делай, что пожелаешь, – великодушно разрешил хищник, в то же время раздвигая мои бёдра коленом и сужая глаза. – Теперь ты снова рядом».

Мне показалось, что я задыхаюсь, а воздуха не хватает. По телу пробежал электрический импульс, и мне вдруг ужасно захотелось плюнуть на все свои мысли, закрыть глаза и снова почувствовать его. Долго мы не были вместе… долго я не чувствовала его тепло и прикосновения.

Тело словно все вспомнило, раньше, чем я согласилась пойти с собой на компромисс и послать свои ревность и обиды, а также чувсто вины к черту.

Одной рукой хищник вполне ловко снимал с меня одежду, благо ряд пуговиц разошёлся с первого же раза. Его руки были покрыты перчатками, но даже через них я почувствовала, насколько острые его когти, сомкнувшиеся на моем бедре.

Мы снова встретились взглядами.

– Что, прямо здесь? – возмутилась я.

Хищник закатил глаза, но легко придержал меня под ягодицы одной рукой, второй так же ловко снимая с моих ног свободные брюки и оставляя их на полу.

Я неизбежно заливалась краской, оставшись в одном нижнем белье. Опасливо обняв Киан’дэ за шею (все же метра два в нем точно было), я видела, как он несёт меня за перегородку, и вот передо мной уже открылся глубокий бассейн метров на пятнадцать в длину.

Киан’дэ осторожно зашёл в него по ступеням, я же старалась не отставать от него, распахнув его робу и плавно скользнув руками по обнаженной груди.

Сердце неистово колотилось от непонятного волнения, и я поняла, что попросту… отвыкла от Киан’дэ.

Он опустил меня в бассейн, предоставив возможность погрузиться в тёплую приятную воду и отплыть чуть дальше.

Он снял робу, откладывая ее в сторону, и, выйдя из бассейна, безо всякого смущения начал спокойно раздеваться и разуваться.

Наконец, избавившись от всего, он зашёл ко мне в бассейн, устало облокотившись о бортик и погрузившись в воду по плечи.

Там, где для меня дна не было, он спокойно стоял, хотя и по грудь в воде.

Я медленно подплыла к нему, цепляясь за его предплечья и подтягиваясь ближе.

Коснувшись ладонью маски, я нежно спросила:

– А что насчёт этого?

Хищник покачал головой, накрывая мою ладонь своей и ловко перехватывая меня в воде. Ещё секунда – и я прижата к бортику. Киан’дэ мягко толкнул меня на спину, и я откинулась на прохладный влажный пол головой, видя над собой лишь белый потолок и приборы освещения.

Практически в ту же секунду я услышала шипение воздуха и поняла, что это за звук. Он снял маску.

«Глаза не открывать» – строго велел Киан’дэ, подтягивая меня к себе.

– А то что? Сожрешь? – съязвила я, наощупь касаясь его и ощущая под руками мышцы грудной клетки.

«А ты сомневаешься?».

Хищник взял мою ладонь в руку, помедлив, и наконец притянул ее, позволяя мне коснуться…

Я скользнула пальцами по чему-то острому. Уже через секунду мою ладонь нежно поцеловали, и между лопаток у меня ярко и горячо вспыхнуло, заставляя заняться жаром все тело.

Это была жвала или клык. Жвала. Это его лицо! Я боролась с искушением открыть глаза, но понимала, как сильно Киан’дэ доверяет мне. Нет, я не могу так с ним поступить.

Пробежавшись рукой вверх, я уверилась в своей догадке и наткнулась на нечто круглое и холодное в матовой текстуре острой костной жвалы. Кольцо?

Я усмехнулась.

– Зачем украшать себя, если ты никому не показываешь своего лица? – задала я вопрос.

«Разумно. Но тогда я ещё не носил маску».

Горячее дыхание коснулось моей руки. Я исследовала точёную скулу, в то время как его руки плавно поглаживали мой живот и уходили вниз, к бёдрам.

Я скользнула к массивным, как у любого яутжа, надбровным дугам и шипастому наросту над ним, переходящему в высокий лоб.

Вдруг мою исследовательскую деятельность наглым образом прервали. Когтистая рука плавно откинула меня назад, на прохладный пол, и я ощутила прикосновение острых жвал к своей груди.

Вздрогнув и прерывисто вздохнув, я подалась наверх новому ощущению, в то время как гладкий язык нежно тронул сосок и провёл по груди вниз, к животу. И ещё ниже…

От поцелуев хищников ничего хорошего я не ждала. Они были неприятны потому, что мне были чужды их страшные лица. Но лица Киан’дэ я не видела, а лишь чувствовала, как четыре острые жвалы осторожно касаются меня там, и язык медленно проникает глубоко внутрь.

Тело бросило в жар, и я изогнулась, вздрогнув и издав стон. Руки нащупали плечи Киан’дэ и его валары, и я впилась в них, неожиданно услышав, как хищник хрипловато посмеивается.

– Что?! Ты ещё потешаешься надо мной?! – возмутилась я.

«Не разговаривай. У тебя лучше получается стонать, особенно сейчас» – посоветовал иронизирующий Киан’дэ, и его язык быстро совершил оборот, отчего я ещё выше подскочила.

Создавалось яркое впечатление, что я прямо сейчас умру, притом – от удовольствия. Уже не смущаясь и по совету своего любовника громко постанывая, я двигала бёдрами в такт движению его языка, пока неожиданно он не выскользнул. Киан’дэ выпрямился, мягко поддерживая меня под спину на воде, и прислонил лопатками к бортику.

Запустив пальцы в его дреды, которые хищники называли сами «валарами», я ощутила, как он медленно входит в меня, позволяя постепенно привыкнуть к своим размерам.

Он взял мою ладонь, снова нежно целуя ее, и я почти сразу поняла, что он опять скрылся под маской, потом что пальцы мои царапнули металлическую маску.

Я открыла глаза, ухватившись крепче за его плечи и позволяя немного увеличить темп. Ничуть не сомневаюсь, что хищник себя сдерживает, судя по двум сверкающим, как плошки, глазам.

Подхватывая меня под бёдра, он с силой входит, и я опускаю лицо на его плечо, утыкаясь в него и со стоном умоляя не останавливаться.

Он резко выходит, и под своей ладонью, лежащей поверх твёрдого пресса, я чувствую, как глубоко и быстро Киан’дэ дышит. А затем – снова проникает в меня. Я вскрикиваю, крепче обнимая его шею другой рукой и вжимаясь в неё лицом.

Нет ничего, кроме этих секунд. Кроме бесконечного ощущения наполненности. Тривиально, сказано сотни раз тысячами людей, но я ощутила себя частью паззла, удачно сложившегося в общую картину. Живот свело сладостной судорогой, отдавшейся вниз импульсами – и я протяжно застонала, взметнувшись и не зная, куда деваться от такого сильного чувства, потеснившего в груди сердце.