Текст книги "Только об этом не пишите! (СИ)"

Автор книги: Sally KS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Глава 5

Стас не видел выражения лица Лавы в темноте, но чувствовал, как сильно она злится. Фонарик держала твердо, рука не дрожала – значит, это не порыв, а холодный расчет. Память подкинула отрывок инструкции: ведьмы в закрытых помещениях без источника света не колдуют – велика вероятность, что разрушающая энергия обратится против них же. Но всё же бесить барышню не стоит.

– Когда вы с дедом успели договориться? – спросил он мирным тоном. – Пока я лазил за чемоданом? Это очень ловко, я поражён!

Лава, не отвечая, подошла к двери, постучала и громко позвала:

– Гектор Арнольдович, у вас все в порядке?

Из-за двери раздалось полушипение-полурычание:

– Тише! Я выпущу потом. Пока не до вас… – и шаги хозяина дома удалились.

– Интересно… – задумчиво протянула Лава. Она еще некоторое время прислушивалась, приникнув к двери вплотную, но затем отошла от Стаса еще дальше, чем прежде, почти к самому заколоченному снаружи окну. Из небольших щелей между листами фанеры в комнату тянулись тонкие ленты света.

– Хотите сказать, что для вас это тоже неожиданность? – уточнил Стас с искренним удивлением. Сразу два сюжетных поворота – это немного чересчур.

– Конечно, – она тряхнула волосами. – И пока мы не поняли, что это значит, давайте не будем отвлекаться. Расскажите, стажер вы наш загадочный, кто вы такой на самом деле и зачем за мной шпионите.

– Что вам такое пришло в голову? – Стас очень старался выглядеть слегка обиженным. – Я же вам про себя всё честно рассказал! Но сейчас не время ссориться, я не хочу здесь сидеть, не понимая, что происходит. Других дверей здесь нет?

Свет фонарика быстро обшарил стены и снова уперся ему в лицо. Стас заслонился рукой.

– Перестаньте, что за допрос с пристрастием! Я хотел вам помочь, а вы меня еще и обвиняете! Нет, вам правда всё равно, почему нас заперли?

Ответом на его вопрос был топот ног по коридору. Чужие мужские голоса переговаривались:

– А где дед?

– Он тут точно один?

Совсем молодые парни, около двадцати лет, определил Стас. Человека два или три.

– Не видно ни хрена, посвети телефоном!

– У меня и так батареи мало осталось!

– А как мы искать будем тогда?

– У деда точно есть генератор, свет же отрезали…

Лава посмотрела в щель окна на улицу.

– Что там? – нервно спросил Стас, понизив голос.

– Ничего не вижу, окна выходят во двор, а эти незваные гости, скорей всего, подошли или подъехали с улицы. Старик двери не запер за приставами, он еще нас собирался выпустить, – ответила она все тем же задумчивым тоном. Стасу он был знаком. Это значило, что думает она не о том, о чем сейчас говорит, – как и обычно, впрочем. У него были основания считать себя самым скрытным в этой редакции, но сейчас он бы усомнился.

Вчерашняя вечеринка и сегодняшний ужин с Евой дали ему много ценной информации обо всех – кроме Лавы. Фотограф Гриша с большим удовольствием рассказывал, сколько он натерпелся, пока ездил с ней на разные задания, но о каких-то необычных способностях криминальной журналистки или ее связи с покойными посетителями редакции ничего конкретного сказано не было. Спонсор конкурса, склеивший ласты в ванне, приставал к Еве, и она этого не скрывала, негодуя до ярко-розового румянца на нежных щеках. Журналисты сплетничали, что благотворитель всегда западал на юных блондинок. Значит, Лава вообще не в его вкусе. Сумасшедший, который ни с того, ни с сего полез в петлю, как минимум два раза был у Марго, и она без лишнего шума, но очень недовольно его выпроваживала. Таксист скандалил с Лавой, но сама Лава при этом оставалась очень спокойной и отвечала ему кратко, без лишних эмоций. Это уже Андрей Андреевич рассказал. «Мне показалось, что я больше нее испугался, – признался он с явным неодобрением ее неженственности. – Он же ее мог ударить! Только когда я пригрозил вызвать полицию, он ушел». Поведение Лавы здесь самое подозрительное, потому что если женщина хранит невозмутимость рядом с агрессором, то либо у нее стальные нервы, либо она точно знает, что скоро с ним расквитается… Судя по тому, что Лава довольно легко впадает в раздражение, нервы у нее все-таки не стальные.

Очень помогло бы, если бы можно было узнать, кто положил ему сушеную ромашку на клавиатуру и зачем: просто странный знак внимания или намек на историю с ромашкой в квартире Германа Кирьянова? Стас даже спросил у секретарши Тамары, не сушит ли кто-то в редакции цветы и травы. Когда она удивилась вопросу, стажер дал вполне правдоподобный ответ: хочет попробовать экологически чистые травяные сборы вместо покупного чая и кофе. Но Тамара только посмеялась: «У нас в провинции, – сказала она, – с травами та же история, что и в больших городах: мы заказываем всю экологию по интернету!» «Лава вроде бы пьет травяные чаи», – невзначай отметил Стас. «Она их в чайной лавке покупает, – охотно объяснила Тамара. – А разные плоды-ягоды заказывает в интернете. Так дешевле, а качество можно выбрать отличное. Если отзывы читать, конечно».

И вот сейчас снова опасная ситуация, а Лава будто бы просто недовольна, что ей мешают допрашивать стажера. Может, у нее какие-то проблемы с головой? Не в состоянии отделить главное от второстепенного? Или она просто ведьма на своей волне? Это самое правдоподобное объяснение. Если сейчас ее арестовать, то косвенных доказательств по таксисту хватит, чтобы хотя бы как следует ее допросить. Но с остальными связи нет. И вот вопрос: выдавать ли свои намерения, раз она все равно ему уже не доверяет, или постараться быть милым, туповатым и лишь слегка обиженным?

– Я надеялась, что вы доверите мне свой секрет, – с наигранным разочарованием усмехнулась Лава. – Если бы вы прямо сказали, что вам нужно – может быть, не пришлось бы столько всего изобретать? Кристинка вообще невинно пострадала, получается.

– Вас вообще не беспокоит, что мы заперты, а снаружи явно недружелюбно настроенные люди? – мрачно спросил Стас. – А если они захотят поджечь дом – что вы будете делать?

– Выбьем стекло и фанеру, – Лава указала на окно.

Стас осторожно (мало ли что у нее на уме!) подошел и при свете фонарика увидел, что стекло в трещинах, но держится крепко.

– А как выбивать собираетесь? – он чувствовал, что с трудом сдерживает раздражение. – Вас может сильно ранить осколками – если не при выбивании, то когда попытаетесь вылезть. Допустим, я сам разобью стекло. Не буду смотреть, как действует сильная и независимая женщина. Но я не вижу ничего, на что можно встать, чтобы как следует всё это сделать. С пола можно разбить стекло палкой, но фанеру лучше вышибать ногами. Лично мне не допрыгнуть, а никакого целого стула или стола здесь нет. Посветите вон в тот угол… Точно нет. А чтобы выбраться, вам придется подтягиваться, опираясь на этот ветхий подоконник, и вы наверняка сильно травмируетесь при попытке спастись.

– Да, скорей всего, так и будет, – согласилась она без всяких эмоций.

Нет, это ненормальное поведение. Нужно все-таки попытаться ее спровоцировать.

– Послушайте, Лава… – начал он и сделал вид, что хочет взять ее за плечи. Только протянул руки – она резко остановила его своей ладонью и вскрикнула:

– Назад!

Ох! Стас даже согнулся. Ему показалось, что на месте прикосновения ее ладони появился ожог… Это уже потянет на доказательство, если не сойдет к моменту, когда он покажется врачу. Нет, придется предупредить, что за ней приглядывает не только он, Стас, поэтому колдовать не стоит, а лучше сотрудничать… А то метнет зелеными глазами недоброе пожелание, как только они выйдут отсюда – и не видать внеочередного звания. Ему непроизвольно захотелось потереть шею.

Из коридора раздались крики, а потом – тут уже и Стас, и Лава дернулись – звук выстрела. А затем топот и матерные ругательства. Этого еще не хватало. Появляться на месте преступления ему бы не стоило. Фальшивый паспорт ему сделали очень хороший, но зачем лишний раз его светить?

– В старика стреляли? – тревожно предположил Стас.

– Скорее, это он стрелял, – отозвалась Лава. Она устремилась к двери и распласталась на ней, чтобы лучше слышать происходящее.

– Он же ружье потерял, – напомнил Стас и тоже подошел.

– Ага, вместе с собакой, – пробормотала она, прислушиваясь. – Выронил из кармана. Опытный охотник никогда оружие не потеряет. Хранит где-нибудь под полом на такой вот случай. Одинокий старик в доме на отшибе… Специально в полицию заявление написал, чтобы не арестовали в счет долга. Хорошее ружье дорого стоит. Да и жалко – это не рога лося…

Стас прислушался к звукам из коридора: вдалеке, похоже, уже с улицы, слышались ругательства, но в доме вновь воцарилась тишина. Судя по шагам, убегало столько же людей, сколько пришло. Нет, пора прекращать это.

– Гектор Арнольдович! – позвал он решительно. Ответа не было. Он достал мобильник, включил фонарик и посветил на замок. Цилиндровый. Если в этом хламе найдется хорошая металлическая проволока или хотя бы длинный гвоздь, открыть не так сложно. Древесина, может быть, и прочная, но замок явно так себе. Он попытался толкать дверь, но безуспешно, она не двигалась ни на миллиметр. Действительно, умели раньше строить. Может быть, вызвать коллег с подкреплением? Сеть здесь ловит.

Лава вдруг рассмеялась.

– Как видите, нам все равно придется немного поговорить!

– Хорошо, – устало сказал Стас. – Я ваших обвинений не понимаю, но вы хотели высказаться – говорите.

– Кто вы такой?

– Меня зовут Стас, я студент из Санкт-Петербурга.

– Насчет имени не знаю – может, вы и Стас, но явно не студент. Вам под тридцать, вы офицер спецслужбы.

– Да с чего вы это взяли⁈ У вас паранойя, Лава! Вы пересмотрели кино! Зачем вы можете быть нужны офицеру спецслужбы⁈ Вы шпионка?

Лава прошлась по комнате. Под ее тяжелыми ботинками похрустывал мусор. Стас не видел ее в темноте, только свет фонарика, но чувствовал, как вокруг нее будто бы закручивается воронка наэлектризованного воздуха, того и гляди полетят искры. Из-за двери по-прежнему не доносилось ни звука.

– Это вы шпион, – с яростью сказала Лава и пнула какой-то предмет в темноте. – Я это видела своими глазами.

– Где же, интересно? – холодно спросил Стас.

– Да в квартире у алиментщика! – выкрикнула она и фонарик описал дугу. – Вы что, совсем не понимаете⁈ Вы же разоблачили сами себя, когда тот мужик хотел отобрать у меня диктофон. Жесты, голос, выражение лица – я даже увидела погоны у вас на плечах! Черный китель, черт вас подери! Какой из вас журналист, какой из вас студент⁈ У вас на лице написано: не влезай, убьет. И это, скажу я вам, было простенькое упражнение – как заставить человека показать свое истинное лицо. Ни разу не подводило.

А он еще надеялся, что защита расположит ее к нему!

– Мне звонили родители – к ним в поселок приходил участковый! – гневно продолжала обвинять Лава, будто это было главное доказательство против Стаса. – Якобы беспокоился о безопасности! Конечно, соседи обсудили этот визит – участковый пришел впервые за десять лет, такое событие! И что выяснилось? Почти всех он спрашивал про нас с Германом! Причем у родителей он пробыл почти час, хотя у остальных – минут по десять-пятнадцать. Зачем надо о нас расспрашивать, если мы там почти не бываем теперь⁈ И тут меня осенило: кто-то под нас копает. Девочку нарочно выселили, чтобы квартирку занять? Не выйдет, молодой человек. Признавайтесь, зачем нужны были все эти сложности, у меня уже терпение заканчивается…

– Я бы дал вам воды, но у меня ничего нет, – парировал Стас и забарабанил кулаком в дверь. – Гектор Арнольдович, откройте! Человеку плохо! – он пнул дверь ногой несколько раз, чтобы звук был громче, и стучал до тех пор, пока не услышал тихие шаги в коридоре. Видимо, поняв, что ответов не будет, Лава замолчала и опустила фонарик.

На этот раз ключ скребся гораздо дольше, будто старик не мог попасть в личинку замка. Наконец, Стас услышал два поворота и вытолкнул дверь плечом, помня, как туго она входила в проем.

Гектор Арнольдович стоял в коридоре без фонарика, но с короткой толстой свечой. Старинный белый фарфоровый подсвечник в виде ангела с отбитым крылом, видимо, хранился в этом доме с момента его постройки. Почему-то рубашка старика была засыпана какими-то белыми крошками.

– Не хотите объяснить, что происходит, пока я не вызвал полицию? – строго спросил Стас.

Старик вдруг смутился и как-то заискивающе развел руками:

– Да просто приходили знакомые… Поругались с ними немного, и они ушли…

– А кто стрелял?

– Да что вы, никто не стрелял! Просто шкаф упал где-то на втором этаже… – замахал руками дед. – Можете хоть весь дом обыскать – у меня ничего нет.

– А зачем вы нас заперли?

– Эти знакомые… – старик помолчал. Да, тяжело сочинять на ходу, признал Стас. – Они люди некомпанейские, грубые, могли вас обидеть. А объяснять времени не было, уж простите меня!

Стас оглянулся на Лаву. Она опять лукаво улыбалась, глядя на Гектора Арнольдовича, будто не было этой гневной вспышки в запертой комнате. Но щеки ее розовели сильнее обычного.

– Вы предлагали кофе, Гектор Арнольдович, – вдруг сказала она, и хозяин дома удивленно вскинул брови. – Я бы не отказалась. А Стас, наверное, домой поедет, у него и так был очень длинный второй рабочий день.

– Что вы, Лава, я не могу вас оставить одну в этом неспокойном месте, – ответил Стас машинально. Он уже понимал, что пытаться ей понравиться бесполезно, но нужно было еще немного прояснить ситуацию. И до утра это подождать не могло.

– Я вызову такси, не беспокойтесь, – так же вежливо, но с холодком парировала она.

Стас помолчал немного. Что же. Так тому и быть. Надо действовать решительно, режим скрытности с этой женщиной провалился.

– Хорошо. Тогда до свидания, – широко улыбнулся он, чувствуя, как растягивается кожа на щеках.

Они со стариком обменялись рукопожатиями, и Стас направился к выходу. Хозяин запер за ним дверь на два замка.

Стас отошел от дома в сторону особенно густых кустов и там достал из сумки небольшой бинокль. Хорошо, что окна старика выходят не на улицу, а во двор – не будет лишних глаз. Жаль, что не послушать, о чем говорят… Старик хлопотал над туркой и что-то оживленно рассказывал Лаве. Она со своим обычным рассеянным видом прохаживалась по комнате. Там был учинен настоящий разгром, а чучело медведя стояло с распоротым брюхом. Из него вылезало что-то белое. Так вот какие крошки осыпались на рубаху Гектора Арнольдовича!

Что же… Нужно запросить консультацию у начальства и получить добро на первый допрос. Нельзя ждать, пока главная кандидатка в ведьмы расскажет всем в редакции о своих подозрениях.

Лава вышла через час, застегнула куртку, перекинула сумку через плечо и стремительно направилась в сторону более благополучного района. Поздновато заканчивают работу журналисты. За время ожидания Стас насчитал на этой стороне улицы не более десятка прохожих, но через пару кварталов начиналась цивилизованная застройка. Он быстро пошел вслед за главной подозреваемой. На первом же перекрестке безлюдных улиц перед Лавой резко затормозил микроавтобус с тонированными стеклами, оттуда выскочили люди в балаклавах и очень быстро затащили ее внутрь. Стас впрыгнул следом.

– Согласен, давайте поговорим, – сказал он, когда Лава, не издавшая при захвате ни единого звука, медленно расположилась на одном из сидений и растерла предплечье, которое, видимо, ей слишком сильно сжали. Люди в масках сели по обе стороны от нее. Стас протянул руку – и ему отдали сумку Лавы.

– Вот теперь я вижу, что вы обычный стажер, – ответила она и лицо ее исказилось такой неприязнью, что Стас быстро проговорил самое важное:

– Если вы попытаетесь колдовать, вам это только повредит. На всех у вас не хватит силы, а мы можем арестовать не только вас, но и ваших родственников. Даже вашего брата, который сейчас находится за границей. А если погибнет кто-то из сотрудников, ни вы, ни ваши близкие никогда не выйдете из тюрьмы. Или из психушки. Но есть и другой вариант. Вы честно рассказываете все, что мне нужно, и вас ждет почет и уважение. Никто не будет предъявлять вам никаких претензий.

– За что же мне полагается почет и уважение? – хмуро спросила она.

– За ваши способности! – провозгласил Стас. – Вы ведь ведьма, не так ли?

Лава огляделась.

– Я понимаю, что вы серьезный офицер при исполнении, – сказала она сухо. – И обстановка тоже к шуткам не располагает. Но лучше вам объяснить, что вы имеете в виду.

– У нас есть основания считать, что вы стали причиной гибели трех человек – бизнесмена Тихомирова, таксиста Огурцова и еще гражданина Иванищева. Это тот, который приходил в редакцию с рассказами, что является потомком царской семьи.

– Неувязочка, гражданин начальник, – огрызнулась она. – Я ни разу не встречалась с этим потомком, мне о нём только рассказывали коллеги. Как я, по-вашему, могла их всех убить?

– А Тихомирова вы знали?

– Только в лицо. Мы никогда не общались.

– И у вас к нему не было личной неприязни?

– Конечно, была, – усмехнулась она. – Типичный наглый богач, который считал, что за деньги любые бабы должны ему давать, а всех, у кого нет бизнеса и власти, за людей не считал.

– Но если вы не общались, так ли это важно? Я слышу в вашем голосе ненависть.

– А я в вашем – радость, что вы меня поймали на слове, – парировала она. – Как будто мне, женщине, которая всю жизнь честно вкалывает за копейки, приятно видеть коррупционера, мошенника, казнокрада и шовиниста. Мне несколько раз запрещали писать статьи о его грязных делишках, потому что он такой ценный спонсор и поддерживает журналистов.

– Значит, Тихомирова и Огурцова можно записать на ваш счет?

– Кеннеди еще запишите. И бабу евонную, Монро.

– Лава Аркадьевна, это очень неконструктивно, – покачал головой Стас. – Зачем вы злитесь? Хотя я и отвечаю за выявление людей с паранормальными способностями, всем понятно, что с юридической точки зрения вам ничто не грозит. Наоборот, я буду очень счастлив, если вы согласитесь немного рассказать о своем… даре. Вы, к примеру, сами признались, что можете увидеть истинную сущность человека. Вы необычайно умны. У вас наверняка есть версия, почему ваша квартиросъемщица вдруг стала вести себя странно.

– И думать нечего, – буркнула Лава. – Вы подослали к ней гипнотизера, который сначала через дверь заговорил ей зубы, а потом велел ей сделать то, что она сделала. Конечно, она не может теперь понять, что случилось, гостя своего не помнит, помнит только, что на подоконнике было страшно и она не хотела кричать то, что кричала. Он же отправил ее парню сообщение, он же нарисовал ромашку.

– Почему вы думаете, что это он, а не она сама? – полюбопытствовал Стас.

– На помаде не было отпечатков пальцев. Если она это делала в невменяемом состоянии, зачем ей их стирать? Глупая предосторожность, как будто кто-то стал бы искать эти отпечатки – ведь возбуждения уголовного дела не было, никому эта помада нафиг бы не сдалась. А если бы я своим допотопным набором юного детектива нашла эти отпечатки – как бы я могла понять, кому они принадлежат? И я просто сложила два и два: какой человек или организация могут подключить к своим делам полицию, гипнотизеров и заставить нашего скупого учредителя взять на работу стажера, а всех прочих выгнать с удаленки обратно в офис, невзирая на затраты? И вот мы здесь, и эти милые люди с закрытыми лицами подтверждают мои предположения.

– Потрясающе, – признал Стас. – Вы исключительно способная. А про ромашку можете что-то пояснить? Кто мне ее подложил?

– Куда? Какую ромашку? Нарисованную?

Реакция вполне искренняя. Неужели и не она?

– Откуда в вашей редакции могла взяться сушеная ромашка? Вы, например, сушите цветы? – терпеливо повторил Стас.

– Нет, – раздраженно сказала Лава. – Только шиповник раньше. Больше ничего не сушу.

– Шиповник защищает от вредоносной магии, устрашает от врагов и оберегает своего хозяина, – ввернул Стас.

– Так, может, вам отсыпать тогда? – саркастически осведомилась Лава. – Если вы боитесь, что я вас всех заколдую.

– … и вы очень разозлились на родителей, когда они вырубили кусты шиповника у себя на даче, – продолжил Стас, будто бы не слыша. – Ваша мама сказала участковому, что вы с тех пор перестали ездить. Почему вы так разозлились? Шиповник был нужен для ваших ритуалов, которые вы там проводили?

– Какие ритуалы? – устало огрызнулась Лава. – Я не понимаю, в чем вы меня подозреваете. Я не подходила к людям, которые якобы из-за меня скончались. Я не владею никакими способностями. А вы уже который день портите мне жизнь и следите за каждым шагом. Отвезите меня, пожалуйста, домой. Могу дать подписку о неразглашении.

Нет, отпускать её домой никак нельзя, это было понятно с самого начала. Хотя на мгновение, когда она промолвила это «отвезите, пожалуйста» каким-то удивительно кротким тоном, чуть тише, чем всё остальное сказанное, Стас даже вдруг подумал, что можно так и сделать. Но жжение на том месте, которого коснулась ее ладонь, остановило этот безумный и не согласованный с начальством порыв.

Тяжело выявлять ведьм, очень тяжело. Вот сидит перед ним женщина и явно приколдовывает, но за руку её схватить невозможно. И доказательств колдовства может не быть. Не у всех ведьм дома есть какие-то магические артефакты. Квартиру Лавы, конечно, обыщут, как и квартиру её брата, исследуют на всяческие тёмные вибрации, но если она из тех, кто имеет тайное место для колдовства? Или – такое в практике Стаса тоже встречалось – если она колдует инстинктивно, без какой-то базы? Как раз сейчас его коллеги изучают способности женщины, которая до встречи с сотрудниками госбезопасности даже не подозревала о своей силе. Думала, что в её жизни всё удачно складывается просто потому, что ей везёт. Что муж-ловелас перестал ходить на сторону, сосед-дебошир вдруг слёг в параличе, лотерейный билет оказался выигрышным, а сын, попавший в ДТП, не получил ни царапины там, где другим была бы верная смерть, – это подарок судьбы.

Стас мог бы предположить, что Лава тоже из тех, кто не в курсе своих возможностей, но эта женщина ведет себя слишком странно. Может мгновенно располагать к себе людей, а может отталкивать одним видом. Официанты у неё падают, полиция тайно сливает конфиденциальные сведения для публикаций, сосед ходит рогатый. И даже если эти рога только в его воображении, сути дела не меняет: от такой соседки он теперь будет держаться подальше. Она то спокойная и невозмутимая там, где другие психуют и паникуют, то злая и раздражительная там, где вроде бы на этот нет особых причин. И в микроавтобусе едет без страха, хотя на ее месте даже сильные наглые мужики могут обмочиться или слечь с сердечным приступом. А её просто злит, что силой затолкали, вещи отобрали… Надо её отвлечь немного.

– Вы очень долго беседовали со стариком. Он рассказал о себе что-то интересное? – светским тоном сменил тему Стас.

– Просто бедный старик, которого не отпускает прошлое, – неохотно начала рассказывать Лава. – Эти парни были закладчики, старые знакомые его пасынка. Давно уже хотят сделать дом Гектора Арнольдовича своей базой, а он держит оборону, не пускает их к себе. Тоже боится, что дом могут подпалить, но пока обходится.

– А медведя ему зачем вспороли? – невзначай поинтересовался Стас. – Будто искали что-то.

– Из хулиганских побуждений, – процедила Лава. – Никто не будет пихать закладку в чучело.

И здесь даже непосвященный понял бы, что она врет. Очень скрытная барышня, ничего не скажешь. Но черт с ними, делами старика. Выход один – к психиатру её на диагностику. Гипнозу ведьмы не поддаются, но, по счастью, есть и другие методы. Стас проверил сумку Лавы: два комплекта ключей, очень хорошо. Значит, можно негласно обыскать жилище Лавы и заселяться в квартиру Германа Кирьянова, а для очистки совести присмотреться к остальным женщинам редакции. Всё-таки с Иванищевым негладко получается. А если вдруг Лава окажется не ведьмой, такую сообразительную барышню все равно лучше держать подальше до конца расследования.