Текст книги "Только об этом не пишите! (СИ)"

Автор книги: Sally KS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Только об этом не пишите!

Вступление

– Вам нужно, чтобы я взял на работу стажера? – изумленно переспросил в телефонную трубку главный редактор газеты «Реальный Кротков» Игорь Данилов.

– Обязательно, – отрубил учредитель. – Дай ему место, будет учиться у ваших лучших кадров, – и оборвал разговор без лишних прощаний.

Изумление Данилова можно понять, спокойно думал стоящий перед ним молодой парень. Учредитель газеты, строительный магнат, не чуждый политики, уже не раз заявлял, что народу в редакции слишком много, зарплатный фонд надо бы сокращать, кадры тоже, и журналистов отправлять работать из дома, чтобы сэкономить и на аренде помещений, и на коммуналке. А теперь требует, чтобы все сотрудники вернулись в кабинеты, да еще и сам прислал новенького.

– Что же… – редактор исподлобья посмотрел на незваного гостя, но пересилил себя. – Будем знакомы. Игорь Алексеевич.

– Станислав, можно Стас, – стажер пожал протянутую руку. – Извините, что так получилось. Я думал, вам звонили насчет меня.

– Да уж, – Данилов от доброжелательного и извиняющегося тона расслабился и улыбнулся. – Сам понимаешь, странно вышло. Приходит ко мне незнакомый человек и говорит: «Я буду у вас работать, куда мне сесть?» А я и не в курсе. Ты где учился журналистике?

– Я еще учусь, заочно, – стажер будто случайно пропустил суть вопроса. – Поэтому оформлять меня официально не надо, на испытательном сроке я готов просто поучиться у ваших мастеров.

– Без зарплаты? Без гонораров?

– Да, пару месяцев смогу продержаться, – Стас еще раз улыбнулся. – На зарплату меня ваш учредитель взять был не готов, а мне очень хотелось именно в «Реальный Кротков». После журфака планирую работать в столице, но там меня никто бесплатно ничему учить не будет. К тому же теория – не практика. А в Кроткове у меня родственники живут. Вы мне найдите стол и стул, а ноутбук у меня свой.

– Всегда бы такие стажеры были! – расхохотался редактор. – И техника своя, и зарплаты не надо!

Ни ему, ни учредителю не положено было знать, зачем здесь нужен стажер. Вежливые парни в идеально сидящих костюмах вчера попросили учредителя не мешать их сотруднику работать в стенах редакции и не болтать о том, что это не студентик-недоучка, а молодой офицер. Вспотевший и побледневший магнат обещал сделать все возможное и вообще не лезть в эти дела. По закону, говорит, учредитель не имеет права вмешиваться в деятельность издания, вот и я не вмешиваюсь. До сих пор владельцы СМИ про закон даже не вспоминали, но однажды – кто бы мог подумать! – и он пригодился. На радостях, что его встретили в тех неприятных, тревожащих обывателей стенах не с претензиями, а с просьбой, магнат вечером напился и утром проспал. А должен был предупредить редактора, что с сегодняшнего дня в коллективе новенький…

Стас рассчитывал, что двух месяцев испытательного срока ему хватит за глаза. Может, он уложится и раньше. Ведь объектов пока всего три – блондинка, брюнетка и рыжая.

Строительный воротила свою газету не баловал. Новенькие офисные здания сдавал за большие деньги, а сам за небольшие арендовал одно крыло в старом. Редакция располагалась в кабинетах по обе стороны узкого коридора – журналисты, дизайнеры, редактор, рекламная служба, технические сотрудники… «Проходной двор», – оценил обстановку Стас. Здесь не было ни пропускной системы, ни хотя бы отдельного входа, как не было и камер. То есть кто угодно мог зайти к кому угодно в любой момент.

В кабинете, рассчитанном на четверых человек, куда привел Стаса Данилов, мебель была обшарпанная, явно доставшаяся от какого-нибудь «Промлесчермет», который занимал помещения до редакции. Журналисты создавали себе комфорт самостоятельно: кто-то приделал собственную полку под мелочи, кто-то поставил на тумбочку красивый чайный набор, а над одним из столов висела мишень дартс, и рядом стояло кресло из ротанга. В этом хаосе, где не просматривался ни корпоративный стиль, ни хоть какой-то порядок, явно работали творческие люди. Один стол был пуст. Его Данилов и предложил Стасу.

Новенький удивленно оглянулся: десятый час, а народу в редакции нет.

– Рабочий день с девяти? А где все журналисты?

– Скоро придут, – отмахнулся Игорь Алексеевич. – Они с утра обычно не торопятся, зато вечерами засиживаются допоздна. Ты пока поищи себе тему, которую хотел бы разработать. В десять планерка в моем кабинете – как раз всё обсудим. Если сам найти тему не сможешь – обратись к моему заму, вот его стол напротив.

Стас покладисто кивнул. Повесил пиджак на спинку стула, закатал рукава рубашки и сначала начисто вытер стол принесенными с собой влажными салфетками, а потом уже расположился с ноутбуком. Итак…

Трое мужчин, заходивших в редакцию за последние полгода, покинули этот мир при вообще не подозрительных обстоятельствах: один погиб в ДТП, врезавшись в столб, у другого случился сердечный приступ дома в ванне, третий повесился на фоне обострения психического заболевания. Но было у этих незнакомых между собой людей одно важное сходство: круглое красное пятно на шее, похожее на ожог. А это значит, что смерти им пожелала ведьма.

Когда коллеги Стаса под видом обычных участковых расспрашивали родственников погибших об их последних неделях жизни, все упоминали газету «Реальный Кротков». Первым погибшим стал водитель, таксист. Он прошлой осенью приходил скандалить по поводу вышедшей публикации о грабительских расценках вокзальных бомбил. Тогда журналистка долго ездила с ним по городу и расспрашивала о житье-бытье под видом обычной пассажирки. Статья имела большой успех. Городской сумасшедший требовал, чтобы написали статью о его царских корнях. Ходил с этим в редакцию каждую неделю еще с прошлого года, а в петлю полез в феврале. Последним в серии стал сердечник, успешный бизнесмен. Он был членом жюри журналистского конкурса с денежными призами, причем результаты конкурса еще не объявляли, раз главный спонсор приказал долго жить. Две журналистки редакции борются за награды «Лучший репортер» и «Лучший социальный очерк». Но кого из них он навещал в редакции и зачем, вдова сказать затруднилась. Теперь все эти бедолаги похоронены, а Стас должен узнать, кто из сотрудниц редакции так лихо и без законных оснований колдует.

Что мы знаем о ведьмах? Немного, потому что это не секта и не кружок по интересам. Просто необычные женщины, которые пытаются жить обычной жизнью в городских коробках. Но у ведьм, которые Стасову подразделению, ответственному за изучение и использование паранормальных способностей, удалось вычислить, общие черты все-таки были.

Ведьма не замужем. Если у нее есть ребенок, то это обычно девочка. У ведьмы красивые волосы, даже если она за ними вообще не ухаживает. Ведьма любит добавить в одежду необычный элемент или украшение, даже если носит униформу или соблюдает дресс-код. Равнодушна к кофе и обычно пьет травяной чай. Умеет снимать боль. Может угадывать опасность, поэтому никогда не сядет в транспорт, который попадет в аварию, и не пойдет под крышей, с которой упадет кирпич. Слежку она тоже может почувствовать, поэтому лучше общаться с ней напрямую и открыто, так получится усыпить бдительность.

Если ведьма хочет кого-то извести, она не будет шептать заклинания или проводить киношные ритуалы. Ей достаточно собрать негативную энергию и прицельно запустить ею в противника. Крайне редко это приводит к гибели человека, скорее просто к неприятностям – сломал ногу, ошпарился кипятком, потерял деньги. Вот на этом Стас и планировал поймать злоумышленницу: человек, который пожелал смерти тем троим и исполнил свой замысел, должен быть на них очень зол. В спокойном состоянии и хорошем настроении ведьма наколдовать беду не может, а сильную смертельную злость скрыть невозможно. Этому обязательно есть свидетели. Значит, нужно выяснить, кого разозлили покойники до того, как упокоились. Ведьмы, которые стараются жить обычной жизнью, пачками на тот свет не отправляют: и сил недостаточно, и слишком много негативной энергии быстро истощает. Серийная колдунья-убийца ничего другого не может держать в голове, только желание навредить. А такие патологические личности, слава мировому порядку, очень редки и быстро себя выдают. Возможно, здешняя просто сама не знает о своих способностях? Тогда она натворит бед.

Главное, не разозлить ведьму самому. Казаться милым и безобидным наивным болтуном.

Без четверти десять в кабинет стремительно вошел объект номер один. Стас с интересом посмотрел на женщину, которая не должна была узнать, почему у нее сегодня выдалось такое тяжелое утро. Это она писала статью о таксистах и претендовала на звание лучшего репортера. Стас предположил, что главной подозреваемой, неприветливой невыспавшейся брюнетке в черной косухе, принадлежит стол под мишенью, но она села к чайному набору, даже не заметив новичка.

Он поднялся с места и широко улыбнулся:

– Доброе утро! Я Стас, с сегодняшнего дня я здесь стажер.

Глава 1

Тех, кто жмет дверной звонок долго-долго, журналист Лава Кирьянова била бы палкой до тех пор, пока не устанет палка. От первого дребезжания она проснулась с лихорадочным сердцебиением, но затаилась: вдруг кто-то разок несмешно пошутил и теперь уйдет? Проверила время на мобильнике: шесть утра и шесть пропущенных с неизвестных номеров. За первым трезвоном пришел второй, третий, четвертый… Значит, визитер, кем бы он ни был, не отвяжется.

Она неловко спросонья побрела к дверям. По пути захватила босой ногой только одну тапочку, а по второй промахнулась.

– Кто там? – гаркнула так сурово, чтобы человек безоружный сразу ответил «извините, ошибся». Но ответ был другим:

– Полиция. Откройте, пожалуйста, Лава Аркадьевна. У вас в квартире на Чкалова ЧП. Нужно проехать туда.

Да за что… Какого лешего… Неужели богатенькая студенточка, девочка-припевочка, что-то натворила? Или натворили с ней? Ведь чувствовала, что неправильно выбрала квартиросъемщицу… Как только увидела ее розового медвежонка с красным сердцем – сразу кольнуло неприязнью.

– Одеваюсь! – злобно рыкнула хозяйка.

Хотя она и работала криминальным репортером уже несколько лет, самой попадать в сводки совсем не хотелось. Но в голову, как отголоски ночных кошмаров, так и лезли всевозможные версии. Хуже всего – если это убийство, особенно ножом. Тогда мало того, что квартиру придется долго отмывать, так еще и опечатать могут, пока все улики не соберут… Вот спасибо за такую перспективу.

Лава натянула джинсы и первую попавшуюся футболку, но спросонья не угадала сторону, и получилось задом наперед.

– Я на правую руку надела перчатку с левой руки, – бормотала раздраженно, наскоро переворачивая со спины на грудь вышивку с натуралистичным изображением сердца, согласно замыслу дизайнера и матушки-природы.

В ванной из зеркала на нее мельком глянула бледная фурия с хищным носом и недовольным изгибом рта. Лава яростно выплюнула остаток зубной пасты в раковину и пригладила торчащие во все стороны волнистые пряди волос, которым сегодня не светит укладка. Теперь весь день ходить как чучело… Черные кеды, черная косуха, черная объемная сумка… Все, готова к выходу.

Она распахнула дверь. Действительно, полицейский в форме. И тут же в голове завертелось, как повторяющаяся мелодия шарманки: он же страж порядка, он же силовик, он же сотрудник органов внутренних дел… Словом, все синонимы, которые когда-либо использовались в газете. Страж, силовик и сотрудник махнул удостоверением и тихой скороговоркой невнятно представился. Они же нормально разговаривают обычно, почему называются всегда так, чтобы слова невозможно было различить? Наверное, неприятно постоянно трепать свою фамилию перед каждым встречным. Журналист может хотя бы псевдоним взять.

– Что случилось? – строго спросила Лава.

– С девушкой проблемы, – сказал страж и сотрудник все так же тихо, но уже с нормальной дикцией. – У вас есть ключи от той квартиры?

– Конечно. Я готова ехать.

Уже в полицейской машине, прикрываясь ладонью от яркого майского солнца, Лава спросила:

– А что случилось? Ее убили?

– Пять минут назад была жива. Пока новых сведений не поступало, – туманно пояснил собеседник, при свете оказавшийся молодым и симпатичным мужиком с волевым подбородком. Он аккуратно выехал из заставленного машинами двора, а дальше перехватил инициативу в разговоре. – Расскажите о вашей квартиросъемщице, Лава Аркадьевна.

– Студентка, платит в срок, соседи не жаловались.

– Проживала в квартире одна?

– Говорила, что одна… Въехала в конце августа. Простите, я не расслышала ваше имя-отчество…

– Денис Валерьевич.

– Денис Валерьевич, а вы можете сказать, что конкретно случилось?

– Статью будете писать? – вдруг хитро прищурился он. – Я читал у вас про брошенного ребенка. Очень интересно, мне понравилось!

Лава криво улыбнулась. Вот уж чего точно никогда не будет, так это статьи про нее саму. Что бы там ни произошло в ее квартире. Вернее, в квартире Германа. При мысли, что кто-то может испачкать, сломать, испортить вещи, которые он сам выбирал, ей хотелось рычать. Надо было самой там поселиться. Но это такой пафосный дом, там даже маленькие собачки смотрят на прохожих как на челядь… Она бы не смогла там жить.

– И все-таки, – Лава постаралась сделать улыбку менее кривой и более располагающей, а голос – вкрадчивым и мелодичным. – Денис, не могли бы вы перестать меня пугать? У меня уже тысячи жутких версий в голове!

– Ничего страшного пока не случилось, – ответил он рассудительно. – Просто она, видимо, перебрала с веществами или алкоголем, стоит на окне и кричит, что спрыгнет. Спасатели уже там, хотят проникнуть в квартиру, но без ключей не решаются – вдруг она услышит звук вскрытия и запаникует? Полицейский психолог тоже прибыл, но вести беседу тяжело – все-таки шестой этаж… И на контакт она не идет. У вас дверь, кстати, изнутри на защелку закрывается?

– Закрывается, – угрюмо подтвердила Лава. Не понос, так золотуха! Пусть без крови на бежевом ламинате, зато теперь появился риск испортить отличную железную дверь! Она представила разговор с соседями и скривилась, как от зубной боли. Понятно, почему вокруг одной слетевшей с катушек завертелась такая карусель из всевозможных погон и специалистов. Даже психолога притащили. Дом-то непростой, люди живут состоятельные, привыкшие к тишине и покою. Им психолог теперь точно понадобится. Есть, конечно, и хорошая новость. Значит, девушка просто слетела с катушек, никакого преступления, опечатывания и сбора улик не будет. Живую выселить легче, чем покойницу.

Лава знала, что ход ее рассуждений показался бы отвратительным и циничным большинству людей, и понять ее мог бы только Герман. Но он далеко. Она вдруг так нестерпимо захотела ощутить его запах и услышать голос, что зажмурилась и яростно смахнула слезы. Полицейский принял это за расстройство от своего рассказа и поспешил приободрить:

– Не переживайте так сильно. Обычно людей удается убедить не прыгать. Кто по-настоящему хочет – летит молча, не устраивая сцен. А сейчас там все соседи собрались.

«Конечно, собрались, – подумала Лава. – Парковка же под окном. Кому хочется, чтобы на его машину прилетел такой подарок? Спасатели наверняка никого не пропускают, чтобы не нервировать психическую».

А вслух спросила:

– Можно на секунду остановиться у того магазина?

– Он же еще не работает!

– Да, но у него сбоку кофе-автомат.

– Конечно, какой же журналист без кофе и сигаретки поутру! – снова развеселился Денис Валерьевич. Но у автомата припарковался.

Лава улыбнулась: о да, мы такие… Кофе она не любила, всегда выбирала чай. В автомате он наверняка плохой, но все же лучше, чем ничего. Хоть немножко взбодриться. Но чай из автомата оказался еще хуже, чем она думала.

К дому, где устроила фестиваль незабываемых впечатлений скромная студентка, подъехали не без труда. На аккуратной ухоженной территории с фигурными цветочными клумбами и ровными рядами дорогих машин аудитория собралась самая разнообразная: жильцы, переживавшие за главную героиню и свой покой, зеваки, смотревшие увлекательное кино, полиция, спасатели… У половины зрителей в руках были телефоны.

– Я спрыгну! Я сейчас спрыгну! – визжала сверху девушка в ярко-желтом платье. – Все сволочи! Все надоели!

– Ваша? – кивнул на нее Денис Валерьевич.

– Моя, – мрачно подтвердила Лава.

– Давайте ключи, я отдам спасателям.

– А мне с ними можно?

– Нет, оставайтесь здесь. Потом свой репортаж будете писать.

«Чтоб тебя!» – мысленно выругалась Лава. Какие, к лешему, репортажи. Просто удостовериться, что спасатели аккуратно откроют ту мудреную дверь. Но вдалеке от основной гущи переживающих она увидела знакомого молодого парня в модной спортивной куртке и дорогих кедах. Он смотрел на девушку в желтом так, будто не верил своим глазам. К Лаве подошел сам.

– Здравствуйте, Лава Аркадьевна. Вас полиция привезла?

– Здравствуйте, Саша. Что у вас случилось?

– Мы с Кристиной ночью были в клубе, где-то в четыре утра я привез ее на такси. Она была в порядке, даже не пьяная, – Саша говорил торопливо, будто оправдываясь. – Сам решил пойти домой пешком: а что, тепло, красиво, и тренировку в зале я вчера пропустил… А час назад, когда я уже почти дошел до дома, она прислала мне смс «прощай, я больше не хочу так жить». И не отвечала на мои звонки! Я снова вызвал такси, вернулся – а тут уже картина маслом. Я пытался снизу ей кричать, но она или не слышала, или внимания не обратила. Честное слово, даже предположить не могу, с чего она полезла на окно! И я точно знаю, что она не употребляет. Пьет только просекко и коктейли. С чего ей крышу снесло?

«Ты прав, – думала Лава. – Не с чего благополучной девочке без вредных привычек так чудить. И кричит как-то странно, однообразно… Ей нечего сказать в этот торжественный момент, когда собралась такая заинтересованная аудитория. Будто экзамен на актерский факультет сдает».

– Не волнуйтесь. Видите, она хоть и кричит, но за окно держится крепко и на самый край не наступает, – сказала Лава, задумчиво, задрав голову вверх, откуда перестали доноситься крики. Теперь девушка просто стояла на подоконнике открытого окна.

– Я тоже так думаю, – с облегчением подтвердил Саша. – Сначала очень испугался, но чем больше смотрю – тем больше не понимаю, что ей надо на самом деле.

– Саша, а вы из клуба ушли с пустыми руками? – спросила Лава вкрадчиво.

– Да что вы, я тоже не употребляю, меня отец сразу сгноит! – встрепенулся юноша, но Лава махнула рукой – да я не о том! – и уточнила свой журналистский запрос:

– У вас с собой ничего выпить нет?

Он оглянулся и достал из-за пазухи маленькую плоскую бутылку коньяка.

– Только он не очень хороший, – сказал, оправдываясь. – Я из клуба ничего не захватил, а этот купил у таксиста на нервяке…

Лава с облегчением выплеснула чай вместе с пакетиком (до приличий ли, когда такое горе) и подставила картонный стаканчик. Вот после пары глотков крепкого действительно полегчало. Но все же какая-то очень странная история. Кристина и Саша были из благополучных состоятельных семей. Девушка жила с родителями, а прошлым летом решила попробовать самостоятельную жизнь. Так что ей снимали красивую, со вкусом оформленную квартиру в престижном жилом комплексе, а к окончанию университета она должна была переехать в собственное жилье и даже показывала Лаве дизайн-проект. Саша был сыном крупного бизнесмена. Однажды Лава увидела его за рулем: в свои двадцать лет парень ездил на машине, на которую Лаве нужно было бы работать примерно двадцать лет. Чертовы дети, что с вами не так?

– Лава, привет!

Этого не хватало. Телевизионщики. Полный комплект. И камера на плече у Паши, и микрофон в руках у Светы. Успевают в утренний выпуск новостей.

– Ты тоже здесь? Одна?

– Да так… – неопределенно ответила Лава. – А вы как узнали?

– А я чай пью утром, уже собралась ребенка в садик будить, смотрю группу «Подслушано» – а там видео выложено! Вот и прилетела… Говорят, тут есть хозяйка квартиры, ты не знаешь, кто? Хочу ее записать.

– Не знаю, – отрезала Лава. – Я еще вообще не сориентировалась.

– Ну, пей свой кофе, мы пошли потолкаемся с народом…

Саша тихо засмеялся и допил остаток прямо из бутылки.

– А вы не любите своих коллег!

– Я всех люблю, – вздохнула Лава. – Но издали. Что, больше ничего нет в бутылке?

– Извините… Что-то я переволновался, даже не берет меня… Смотрите! – встрепенулся парень. – Ее уводят. Слава богу, мне кажется, я тут уже трое суток стою.

Желтое платье еще немного помаячило и исчезло из окна. Через минуту из стоящей у подъезда скорой помощи вышли врач и медсестра и направились в дом. Лава решительно устремилась следом, пока не захлопнулась дверь.

* * *

– Доброе утро! Я Стас, с сегодняшнего дня я здесь стажер.

Лава даже вздрогнула от неожиданности. Слишком много мыслей носилось в голове. Из-за пустовавшего прежде стола поднялся молодой парень в голубой рубашке с закатанными рукавами, стройный, ладный, с приятным лицом и аккуратной стрижкой. Что ж… Марго будет в восторге.

– Здравствуйте, – механически ответила она.

Заварить чай, пока не началась планерка у редактора, Лава уже не успевала. Как же хочется есть! Она устало села за стол, но тут стажер выступил снова.

– А я вас только что видел в интернете! – радостно сказал он. – Из вашей квартиры девушка хотела выпрыгнуть!

– С интересом посмотрю, что же со мной произошло, – не без иронии заметила Лава и открыла «Новости Кроткова».

Но первые же кадры сюжета разметали весь ее насмешливый настрой: хотя она просила замазать ей лицо или хотя бы в титрах написать просто «хозяйка квартиры» без имен и подробностей, телевизионщики выдали крупный план и подписали «Лава Кирьянова, официальный представитель хозяина квартиры». Какой к бесу официальный представитель⁈ И зачем ее так крупно показывать – лохматую, ненакрашенную? Лава с экрана говорила спокойно и с умеренным сочувствием в голосе: «К девушке у меня никогда не было претензий, она тихая, скромная, соседи не жаловались. Надеюсь, она придет в себя и у нее будет все хорошо».

А на самом деле Лава лично оттаскала бы эту студентку за волосы и заставила ремонтировать спальню, где на светлой чистой стене была нарисована огромная кривая ромашка. Сердцевина цветка имела глаза, нос и рот, который скалил клыки в глумливой ухмылке. Под рисунком на полу лежало и орудие преступления – тюбик китайской несмываемой помады ядовито-малинового цвета со смятым от сильного нажима стержнем. А она еще переживала из-за крови на ламинате!

Родители Кристины примчались в тот момент, когда девушке делали успокаивающий укол. Они вежливо извинились перед Лавой за неудобства, заверили, что оплатят ремонт, и забрали дочь домой. Хватит, нажилась самостоятельно. Момент эвакуации героини дня Лава пропустила, осматривая квартиру, и сейчас мрачно наблюдала, как на экране девушку ведут к машине, закутав в покрывало. Покрывало, кстати, позаимствовали без спроса, но сейчас это было даже хорошо: есть повод связаться снова, потому что накопились вопросы…

– Народ, вам особое приглашение надо⁈ – в кабинет заглянула секретарша редакции Тамара. – Данилов ждет!

Стажер, который до этого с интересом наблюдал, как Лава смотрит сюжет про себя саму, и, видимо, очень хотел об этом поговорить, сразу вскочил.

– Моя первая планерка! Там обычно интересно?

Лава пожала плечами.

– В сравнении с посадкой картошки – очень.

В кабинете редактора мебель была лишь немного новее, чем у остальных сотрудников, а вдоль сразу двух стен тянулся потертый серый угловой диван. Журналисты хаотично рассаживались на нем, а те, кому места не хватило, несли свои стулья.

– Лава, я заняла на тебя! – крикнула с дивана высокая рыжая валькирия в изумрудном балахоне и многочисленных браслетах – культурный обозреватель Маргарита Баранова, она же Марго Баранская. Лава втиснулась между нею и фотографом и тихо сказала:

– Дай конфету, умираю с голода.

– Бедняжка, такие шоу с утра, – низким голосом прогудела Марго ей в ухо. У нее всегда были с собой мятные леденцы, и она сунула Лаве в руку парочку. – А это что за красавчик?

– Стажер.

– У нас? – не поверила Марго. – Учредитель только месяц назад говорил, что будут увольнения.

Рядом с небрежно одетыми мужчинами редакции Стас, и правда, выглядел особенно привлекательным: стильные синие джинсы, коричневые броги, отглаженная рубашка. Бросалась в глаза не только его молодость, но и ухоженность – хорошая стрижка, гладкая свежая кожа. Лава невольно задалась вопросом: а зачем такому пижону работа журналистом? Суеты много, денег мало, постоянные дедлайны, на обед сосиска в тесте из ларька, а воду для чая надо покупать самим – учредитель жадноват на такие расходы.

– Расселись, наконец? – нетерпеливо гаркнул Игорь Данилов. Лава знала его сто лет и не боялась ни этих сдвинутых бровей, ни этого командного голоса, и единственная в коллективе говорила ему «ты». Но гул голосов сразу стих. – Кого еще нет?

– Ой, извините, я нечаянно опоздала, – в кабинете повеяло цветами и мятой, а мужчины невольно подтянулись: вошла хрупкая блондинка с роскошными локонами – ответственная за освещение социальных проблем Ева Лебедева. Кто-то сразу вскочил, уступая ей стул, она поблагодарила нежной улыбкой.

– Всё, поехали, – редактор сурово осмотрел свой разношерстный коллектив. – Во-первых, представляю Станислава, нашего стажера…

Стас приподнялся со стула и слегка поклонился. Марго зааплодировала было, но под взглядом Данилова подняла руки: молчу, молчу.

– Во-вторых, с сегодняшнего дня никакого свободного посещения, все возвращаются в кабинеты. Распоряжение учредителя.

– Зачем нас тогда месяц назад по домам распускали?

– Я только вещи упаковал и перевез…

– Каждую неделю будем туда-сюда челночить?

– Тихо! – Данилов прервал начавшийся шум. – Не жили красиво, нечего начинать. Далее… Маргарита, на тебя опять пришла жалоба. Грозят в суд подать, если не напишем опровержение. Возьмешь у Тамары распечатку, потом подойдешь ко мне, обсудим.

Марго скептически хмыкнула. Культура была в «Реальном Кроткове» одной из самых скандальных рубрик, потому что рыжая валькирия не трепетала перед авторитетами и прохаживалась острым пером по любым событиям. Во всех театрах и концертных залах ее знали в лицо и порой даже пытались не пустить. До сих пор ни одна жалоба на ее статьи не дошла до суда, но все знали: если в кабинете редактора кто-то истерически кричит – это не из-за разоблачительных статей о казнокрадстве или маньяках. Это из-за рубрики «Культура».

Тем временем редактор перешел к обсуждению планов на ближайший номер.

– Лава, ты будешь писать про свое сегодняшнее происшествие?

– Нет, – коротко ответила она. – Там ничего интересного. И телевидение уже все рассказало.

– Что, и причины уже известны?

– Да какие причины, – отмахнулась Лава. – Хорошая девочка впервые в жизни напилась. Большое событие. Родители ее уже забрали домой. А телевидению нашему я микрофон засуну туда, откуда будет очень плохой звук… Просила же лицо мне заблюрить и имя не писать…

– Как знаешь. Какие у тебя еще темы?

Лава задумалась. За утро произошло столько событий, что производственные вопросы как-то подзабылись.

– Что там с маньяком, который на девушек нападает? – подсказал Данилов.

– Он не маньяк. Поэтому очень скучный, – нехотя ответила Лава. – Просто дядька с психическими проблемами, подбегает к девушкам на улицах, кричит, толкает их или бьет и убегает. Поймали, но побои статья не тяжкая, хулиганство тоже, справка у него уже есть… Неинтересно.

– Ну, знаешь! – возмутилась вдруг Ева со своего места. – Очень неприятно даже просто встретить такого! Я бы всех, кто самоутверждается за счет слабых, сажала в тюрьму! Нельзя же только про трупы писать.

– Тебе подарили перцовый баллончик на восьмое марта, – заметила Марго. Еву она недолюбливала. – Пользуйся на здоровье!

Ева хотела что-то ответить и уже возмущенно захлопала пушистыми ресницами, но Данилов перебил:

– Лава, дальше!

– Судебные приставы зовут в четверг в рейд по алиментщикам. Если будет время – схожу. Но мне нужен будет фотограф.

– У меня в четверг командировка с Евой на весь день, – тут же отозвался фотограф Гриша.

– Разумеется, – буркнула Лава. Ездить с Евой Гриша любил куда больше, чем ходить в рейды с Лавой. Ева писала статьи о многодетных семьях, победительницах конкурсов красоты, экологически чистых фермерских продуктах, выставках кошек и конных клубах. Красиво, чистенько, уютно. А с Лавой Грише постоянно приходилось рисковать и лезть в неприятные места, куда ни один нормальный человек добровольно не пошел бы, где можно либо камеру разбить, либо лицо. Его уже не раз порывались бить то наркоманы за попытку фотографировать в притоне, то полицейские – за то, что натоптал на месте преступления. Так что Гришу, конечно, легко понять, но Ева со своими подопечными точно справилась бы сама – у нее в соцсетях полно красивых фото, сделанных просто на телефон.

– Лава, можно я пойду с вами? – спросил вдруг стажер. – Я умею фотографировать.

Не хотелось соглашаться, но, кажется, вариантов не было. Лава кивнула. Пока экономический обозреватель долго и нудно рассказывал, почему данные областного правительства по росту цен на продукты расходятся с Росстатом, и как преодолеть это несоответствие, она гоняла одну и ту же мысль: нелогично, всё нелогично. Если малышке Еве, которую так домогался покойный спонсор журналистского конкурса Тихомиров, подарили на Восьмое марта баллончик для самозащиты, то ей, Лаве, – шуточный набор юного детектива. И там среди всякой ерунды были дактилоскопический порошок, перчатки и кисточка. Они так и лежали в бездонной Лавиной сумке.

В квартире Германа она осторожно, салфеткой, подняла с пола тюбик губной помады, которым была нарисована неприятная картинка и, когда посторонние покинули помещение, осторожно провела по нему кисточкой с порошком. Никаких следов не было. Абсурдность происходящего заставила ее зарычать. Допустим, Кристина стала вести себя неадекватно и намалевала на стене рожу с клыками. Допустим. Но зачем с тюбика стирать отпечатки? Все равно других подозреваемых в порче имущества быть не может! И раз она стерла эти отпечатки – значит, не так уж неадекватна была? Если это и чертовщина, то какая-то убогая. У девушки из состоятельной семьи такой косметики просто быть не может! На прикроватном столике лежала ее косметичка, и там все было как раз логично: «диоры», «шанели» и прочие бутиковые радости. И вдруг кривой тюбик за девяносто восемь рублей. Да его даже в руки взять неприятно! Нет, либо эти дети просто безумны с колыбели, либо она чего-то не понимает…

«Наконец-то, наконец-то, – думала Лава с облегчением, когда журналисты доложили о текущих планах и неторопливо расходились из кабинета редактора. – Хоть поем уже…» Но если час назад ей казалось, что чашки чаю с печеньем будет достаточно для выживания, то теперь аппетит был просто зверский. Придется идти в кафе. Общепиты она ненавидела за умение испортить самые простые продукты, но не падать же в голодный обморок, раз день настолько не задался. А в кафе она спокойно посмотрит в приложении «Домашний страж» видео с камер, которые пишут вход в подъезд, лифт и этажи. Сначала ей это в голову не пришло, но сейчас вдруг подумалось: а если мальчик Саша соврал, и они с Кристиной вместе немного развлеклись? Жаль, что в квартире камер нет… Впервые в жизни преимущества дома для богатых оказались полезны и ей.