Текст книги "Только об этом не пишите! (СИ)"

Автор книги: Sally KS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

– Лава, можно я пойду с вами? – снова сказал стажер, пока она надевала куртку в своем кабинете.

– Да, я же уже согласилась, – рассеянно ответила она. – В четверг вместе по алиментщикам.

– Я не про это, – возразил настойчивый парень. – Вы же сейчас куда-нибудь поесть пойдете? Можно мне с вами? Считайте, что я вас приглашаю.

– Но зачем? – искренне удивилась она. Марго могла считать любое мужское внимание неоспоримым доказательством своей привлекательности, но Лава до этого уровня самосознания еще не доросла. Она была лет на десять старше красавца Стаса. Он тут же подтвердил, что ход ее мыслей верный:

– Вы сказали на планерке, что родители забрали девушку. Значит, ваша квартира свободна? Можно я ее у вас сниму?

Глава 2

«Горячо, очень горячо!» – думал Стас азартно. Если сейчас было не колдовство – что тогда? Он бы поклялся: когда официант упал, Лава очень внимательно смотрела ему в спину.

В кафе она заказала зеленый салат и стейк прожарки medium rare. Вполне ведьминский выбор: трава и мясо с кровью. Стас взял плотный обед – солянку, тунца под картофельной корочкой и двойной американо. Да, Лава проснулась в шесть, а он, Стас, в шесть утра уже, можно сказать, отдыхал, потому что на посту был с часу ночи. Но оба не завтракали – он от нервного напряжения, а ей было просто некогда. Теперь он убедился, что все идет по плану, можно выдохнуть и перекусить в компании главной подозреваемой. Когда официант спросил о напитках, Лава сказала:

– У вас в меню маленькие чайники чая и большие. Мне нужен маленький, но заварки возьмите как для большого и пробейте тоже как большой.

Официант на минутку завис, а потом признался:

– Я не понял.

Лава терпеливо объяснила:

– В большом чайнике больше заварки, так? Берёте это количество, сыплете в маленький. Чтобы было покрепче.

– А, чифирь! – засмеялся официант.

Лава слегка улыбнулась и как-то очень прицельно взглянула на шутника. Он пошел вбить заказ в компьютер, когда вдруг на ровном месте споткнулся и распластался на ближайшем столике. Загремела посуда, вскрикнули женщины, другие официанты бросились помогать устранять разрушения… Лава отвела глаза и невозмутимо сказала Стасу:

– Это не у меня чифирь, а они слабо заваривают. Двойная крепость – как одна нормальная.

«Расслабься», – велел себе Стас, но возбуждение не отпускало. Неужели с первого раза попал в точку? Он украдкой рассматривал Лаву. Непослушная грива наспех расчесанных волос и недовольное выражение бледного лица придавали ей инфернальный вид, а куртка-косуха и футболка с натуралистично вышитым сердцем добавляли образу агрессии. Ей бы на ноги берцы вместо «конверсов» – и можно на рок-концерт, причем сразу на сцену. Положительные героини такими точно не бывают. Но когда зал кафе осветил особенно яркий солнечный луч, Стас вдруг заметил, что глаза у Лавы чистого зеленого цвета, а черты не тронутого косметикой лица тонкие и интеллигентные. И всё же, если не брать во внимание эти мелкие детали, то не надо даже гадать, кто из журналисток «Реального Кроткова» больше всего похож на ведьму.

Внешность, конечно, для ведьмы не главное. Она может быть и нежной блондинкой, как Ева, и пышной женщиной-вамп, как Маргарита. А может быть даже серой мышью. Но детали, детали…

Стас вернулся к разговору, который начался еще в редакции.

– Почему вы не хотите мне сдать вашу квартиру? Я платежеспособен и гарантирую порядок.

По документам квартира принадлежит брату-близнецу Лавы, Герману Кирьянову, который постоянно живет за границей, но Стас специально подчеркнул слово «вашу»: вы хозяйка, вы рулите ситуацией.

В справке об этой подозреваемой значилось: когда близнецы закончили вуз (Лава – филфак, а Герман – факультет информационных технологий), родители подарили им по одинаковой однокомнатной квартире, даже в одном доме. Лава до сих пор там живет на скромную зарплату журналиста, а вот Герман, как представитель более престижной профессии, быстро улучшил имущественное положение: уже через три года однушку продал и взял ипотеку на большую двушку в доме, где селились только люди при деньгах и не любящие шум. Пожить в ней успел недолго, нашел еще более высокооплачиваемую работу в Москве. А два года назад уехал за границу за совсем большими деньгами, оставив сестре доверенность на распоряжение своим жильем. Сейчас близнецам по 34 года, они оба одиноки и бездетны.

– Я бы сдала, все равно теперь нужно искать новых жильцов, – Лава пожала плечами. – Но мне студентка оставила художества на стене в спальне. Теперь придется делать косметический ремонт. Вот, сами полюбуйтесь, – и она показала фото на экране.

Стас картинку видел раньше, чем Лава, поэтому с гораздо большим интересом рассмотрел руку: маленькая, изящная, ногти короткие, аккуратные, покрытые светлым лаком. На среднем пальце широкое серебряное кольцо с растительным орнаментом. А говорят, ведьмы любят длинные острые коготки. У Маргариты, кстати, как раз такие…

Вдруг экран засветился от входящего звонка: «Надежда Ивановна». Мама Кристины. Лава скороговоркой извинилась и быстро вышла из-за стола на улицу – значит, разговор важный и не для чужих ушей. Стасу очень хотелось бы знать, о чем беседуют эти две женщины. В доме есть камеры, и у жильцов установлено специальное приложение, где они отслеживают, когда приходят домой из школы дети, кто поцарапал машину на парковке и кто уронил фантик в лифте. Так что рано или поздно Лава увидит, что после ухода Саши у Кристины был гость…

– А почему вы сказали на планерке, что ничего необычного у вас не случилось? – с неподдельным интересом спросил Стас, когда Лава вернулась. – По-моему, это очень впечатляющий рисунок. Хорошо представляю его даже на первой полосе: «Девушка нарисовала ЭТО и пыталась покончить с собой».

– Дешевый трюк! – отмахнулась Лава. – Вы же понимаете, что мы такое не пишем? Кстати, о необычном, – оживилась она. Возможно, ее радость посвящалась официанту, который сменил фартук и рубашку и принёс еду, но она, кажется, впервые посмотрела на Стаса не вскользь, а прямо в лицо, и задержала взгляд. – Зачем вам бесплатно стажироваться в нашей газете? Вы хоть и студент, но уже при деньгах, как я вижу. А у нас из доходов только вода в кулере, а из перспектив – дергающийся глаз. Газета маленькая, непрестижная.

– Я ведь не скрываю, – тоже совершенно искренне улыбнулся еде Стас. Еще проверить нужно, кто из них с Лавой сильнее проголодался. Удивительно, но готовили в провинциальном кафе очень прилично! В большом городе такая солянка с такой сметаной была бы гораздо дороже. – Учусь в Питере заочно, больше года работал в строительной фирме отца – писал пресс-релизы, вел сайт. После окончания журфака меня готовы взять в известное издание с серьезными перспективами, но им нужен человек уже с практическим опытом в разных сферах и разных жанрах. По-хорошему, я сам должен буду вашей газете доплачивать за науку. Здесь у меня родственники, и я пока вещи у них оставил, но хочу найти квартиру. Ваша, вдобавок, недалеко от работы.

Лава задумчиво кивала – то ли аргументация собеседника казалась ей убедительной, то ли слишком была занята собственными проблемами, поэтому слушать внимательно ей было нелегко. А может, так проголодалась, что сочное мясо ей было интереснее собеседника.

– Меня эта ромашка на стене не смущает, правда, – продолжал Стас, пытаясь поймать рассеянный взгляд зеленых глаз. – Я ее воспринимаю, как смесь примитивизма и дарк-арта. Я вообще большой поклонник мистических историй. И дом такой приличный, с камерами. Явно тихий, спокойный. Может быть, вы все-таки согласитесь? Все варианты, которые я вчера смотрел, – полный отстой. А хорошие сдают только посуточно. Нелогично, правда? Сутки можно где угодно переночевать, а жить постоянно надо в хороших условиях.

– Мою квартиру вы тоже еще не видели, – заметила она.

– Конечно, нужно всё посмотреть, – согласился Стас. – Но я уже по фото спальни вижу, что там дорогой ремонт и мебель не «бабушка-стайл». Это же не кровавая надпись, в конце концов, а просто рисунок каким-то маркером. Отправлю фото друзьям, скажу, что попал в странное и загадочное место. Они еще завидовать будут!

Лава усмехнулась, неопределенно хмыкнула, но ничего не ответила, увлеченная стейком. Из-под ножа выходили ровные розовые пласты мяса, которые она энергично солила и перчила. Да, такую барышню салатик с креветками и апельсиновым дрессингом не соблазнит. Когда Стас только вскрыл хрустящую картофельную корочку над тунцом, она уже расправилась с мясом и зеленью и неожиданно сказала:

– Дайте мне пару дней утрясти кое-какие дела: дать родителям девушки вывезти ее вещи, вызвать клининг… А потом, если не передумаете, можете заезжать. Сегодня вторник, значит, встретимся в квартире в четверг.

Есть!

– Хорошо, тогда нарисуйте на карте города, в каком парке безопаснее поставить палатку, – изображая покорность судьбе, вздохнул Стас. – У родственников тесновато.

– Я уверена, вы не пропадете, – Лава, наконец, улыбнулась широко, с озорством, и лицо её от этого будто на мгновение осветилось изнутри.

Он развел руками:

– Не имею права пропасть! Можно я заплачу за нас обоих?

– Можно, но не нужно, – вежливо ответила она.

Самым интересным в справочной информации о Лаве был период, когда она только-только закончила вуз. Хоть это и было двенадцать лет назад, зато тогда юная предполагаемая ведьма не умела так хорошо заметать следы.

Оказывается, целый год после окончания учебы близнецы активно проводили время вместе в дачном доме родителей, где собирались большие компании. Доказательство тому – три протокола, составленных местным участковым на Германа Кирьянова по жалобам соседей. Они сигнализировали, что молодежь собирается почти каждые выходные и иногда ведет себя весьма разнузданно. Герман Аркадьевич, будучи опрошенным, не отрицал, что пригласил гостей и, возможно, превысил допустимый уровень шума 31 октября и 30 апреля, о чем сожалеет. Очень любопытно. Что там делали все собравшиеся, в протоколе не отражено, фигурируют только со слов соседей «громкие голоса» и «музыка». Жаль, что нет полного списка гостей, с которыми веселились близнецы. Там мог найтись хороший свидетель.

А еще интереснее чуть более поздняя жалоба от того же соседа, который был недоволен Вальпургиевой ночью в семье Кирьяновых. Пятого мая Прохоренко С. П. обратился к участковому с заявлением, что был заколдован соседкой Лавой, потому что видел, как 30 апреля она голая купается в реке, пока он мирно выпивал на берегу. В результате ее последующих противоправных действий у него на голове начали расти рога, что причинило ему физические страдания и социальное неудобство. Какие именно действия она предприняла, он не знает, но третьего мая почувствовал сильную головную боль и нащупал две шишки надо лбом, а четвертого проснулся с наростами длиной по десять сантиметров каждый. Иную причину этих изменений, кроме недоброго взгляда соседки, недовольной его бдительностью, он отрицает. Опасаясь, что его личностная деформация может продолжиться и в других местах, он просил защиты.

Но здесь Прохоренко С. П. не встретил понимания, потому что визуальный осмотр никаких посторонних объектов на голове заявителя не зафиксировал. И все же с Лавы Аркадьевны было взято объяснение. Она сообщила, что легко простужается и не имеет привычки купаться голой при температуре наружного воздуха ноль градусов (и возразить ей было нечего!), а берег реки находится далековато от дачного дома, и она никогда не гуляет там ночью и в одиночестве, во избежание нежелательных встреч с алкозависимыми соседями и другими посторонними лицами. Прохоренко С. П. было рекомендовано пройти лечение в наркологическом отделении психиатрической больницы.

Сейчас дом, где проводились подозрительные вечеринки, перестроен родителями близнецов для постоянного проживания. Новый участковый по поручению коллег Стаса опросил соседей об обстановке в дачном поселке и выяснил, что Герман Кирьянов не был здесь давно, а Лава приезжает редко. Прохоренко С. П. уехал из поселка несколько лет назад, когда жена развелась с ним из-за пьянства, и сейчас находится в местах лишения свободы за то, что в состоянии алкогольного опьянения умышленно причинил тяжкий вред здоровью собутыльника. Значит, личностная деформация все-таки произошла. Соседи-старожилы со смехом вспомнили, что когда-то он жаловался на растущие рога, но постепенно прекратил. По времени это совпало с его недолгой кодировкой от пьянства.

* * *

Когда Стас и Лава вернулись в редакцию, посреди кабинета застали Маргариту, монументальную и величественную в своем струящемся одеянии. Она с выражением читала жалобу, о которой на планерке говорил редактор. Журналисты, расположившиеся кто на стульях, кто на столах, посмеивались.

– «…и причинила непередаваемые нравственные страдания работнику гардероба Герасимовой Инне Семёновне, когда ушла со спектакля после первого акта, выразив таким образом грубое неуважение к труду театрального коллектива…» Подождите, не смейтесь ещё! «…и без таких демонстративных поступков давно не желающего пускать на свои постановки эту злобную, неудовлетворенную жизнью женщину, безвкусные наряды которой отвлекают артистов от вхождения в драматические роли, требующие предельной концентрации!» Ох, какое длинное предложение, дайте вдохнуть воздуха… Сейчас концовка: «Просим вас, уважаемый редактор, принять самые серьезные меры к разнузданному поведению вашей сотрудницы, которая не первый год шумно и обильно испражняется на всю кротковскую культуру!»

Дружный хохот перекрыл её слова.

– За что, за что на меня такие гонения⁈ – Маргарита трагически взмахнула бумагой, отчего браслеты на руке затрепетали и блеснули длинные гелевые коготки. – Я пришла на спектакль – им не нравится. Ушла со спектакля – опять не нравится. Что же мне делать⁈

– Почему в нашей редакции жалуются только на женщин? – выглянул из-за ее плеча, отсмеявшись, немолодой грузный мужчина в пиджаке поверх водолазки. Стас знал, что это заместитель редактора Андрей Андреевич. – Марго уже может составить сборник лучших жалоб на свои статьи. До этого еле отбились от Лавиного таксиста. Ева сама так кричала на покойного Тихомирова, что не удивлюсь, если у него сердце именно тогда закоротило…

– Что вы говорите, Андрей Андреевич, – нахмурилась Ева, слезла со стола и выпрямилась во весь свой небольшой рост. Даже белокурые локоны ее затрепетали от обиды. – Я просто не сдержалась. Он же провоцировал, приставал, хватал меня за… И не стеснялся даже при Тамаре. Он намекал, что премию даст только через постель. Я потом от этой наглости два дня не могла успокоиться! Вас бы так схватили! Мерзость…

– Меня бы так схватили, – низко, мелодично прогудела Марго. – Я бы тоже его схватила в качестве ответной ласки… И два раза повернула до щелчка. Ты права, нежная фиалка на залитом солнцем склоне. Пошел этот спонсор подальше. «У меня, говорит, очередь стоит за этой премией». Да очередь стоит не за премией, а тебе по морде дать! Еле сдерживались, прости меня Господи, – и она размашисто перекрестилась.

– Может, я черствый и плохой человек, но мне его не жалко, – закончила Ева и с вызовом посмотрела на окружающих.

– Может, я черствый и плохой человек, но я не понимаю, почему ты черствый и плохой человек, – с готовностью отозвался фотограф Гриша. На белокурую журналистку он смотрел с нежностью и обожанием. Ева одарила его мимолетной благодарной улыбкой, и Стас посочувствовал: парень, тебе тут ничего не светит.

«Если с Лавой будет мимо цели, то Ева тоже подходит», – отметил он про себя и повернул разговор в интересное ему на данный момент русло.

– А какой таксист приходил покричать? – спросил у Лавы с уже натренированным простодушием, но она не успела ответить.

– О, это была целая эпопея! Вы, стажер наш, насмотритесь здесь ещё всякого, – воскликнула Марго, разгоряченная собственным предыдущим выступлением. – Лава писала статью о вокзальных бомбилах, которые обманывают бедных деревенских и иногородних на автовокзале. Приехал человек на рейсовом автобусе в областной центр – в больницу, например. Бомбила подлетает: «Машинку недорого!» Вежливо ведет к машине, помогает сесть, заботливый такой… Старичок садится, едут пять-десять минут, а ему потом: «С вас восемьсот рублей!» В редакцию приходил совсем старый дедушка, с палочкой, жаловался, что тарифы у такси очень дорогие, он отдал три тысячи за пустяковую поездку, всё выгреб, даже на пирожок не осталось. А таксист еще говорил, что это со скидкой по пенсионному – мол, город обложил таксистов данью, не дают спокойно работать, а то бы они возили вдвое дешевле! И ведь не стесняются, мерзавцы, самых беззащитных обирать. В качестве эксперимента Лава пришла на вокзал с чемоданом – типа, не местная, расценок не знает, но денег у нее куча. Села к такому бомбиле, назвала адрес на другом конце города, и пока ехали, разговорила его и скрытно записала на телефон все его похвальбы: мол, зарабатывает он отлично, все кругом лохи, он меньше, чем за пятьсот рублей, даже на сто метров не повезет… А Лава еще так глазами хлопает: «А если старичок с палочкой, бедный, одинокий?» А таксист разливается соловьем: «Да мне по барабану, я себя ценю, они мне своей старостью всю машину провоняют…» А Лава еще более удивленно: «Зачем вы тогда стариков приглашаете ехать с вами?» Он: «А без лоха и жизнь плоха!» Отличный вышел репортаж, даже попал в обзоры на федеральные каналы! Потом гаишники с налоговой целый месяц шерстили этих бизнесменов бараночных.

– И таксист приходил ругаться? – уточнил Стас.

– Да, и орал он долго! Угрожал, что Лаву теперь в городе ни один таксист не повезет, что он её подкараулит и изобьёт… Надеюсь, больше не придет, – возбужденно докладывала Марго, а Лава, наконец, включилась в беседу:

– Не придет. Я же написала заявление в полицию на его угрозы, недавно пришел ответ: проверка прекращена в связи со смертью.

Замредактора охнул и замахал руками всех сразу:

– Так, давайте-ка все по кабинетам! Видите, как опасно обижать наших женщин? – это он уже почти жалобно сказал Стасу. Тот уважительно наклонил голову: трепещу и благоговею. Но прежде, чем его новые коллеги начали покидать кабинет, воскликнул:

– Минутку! Сегодня вечером я бы хотел проставиться за свою будущую стажировку. Приглашаю всех на пиво и роллы!

Уходя, Маргарита бросила на стажера такой взгляд, что сомнений быть не могло: скоро начнется атака. Возможно, даже этим вечером… Согласно досье, ей сорок три. Стасу по легенде двадцать два. На самом деле он немного старше, но для этого задания подбирали наиболее молодо выглядящего сотрудника, чтобы легко сошел за студента. Пока интерес скандальной культурной обозревательницы не стал проблемой, надо выбрать тактику, которая помогала бы держать ее на расстоянии, не обижая. Если Лава и Ева отпадут и наступит черед Марго, можно будет использовать и постель, где ведьминская сущность отлично проявляется, но пока рано, рано… Нельзя бросаться сразу во все версии, обязательно что-нибудь упустишь. И если уж рассуждать о необходимости сближения, то из трех подозреваемых он предпочел бы Еву, и не только потому, что ей двадцать семь, и она самая хорошенькая. Она даже под подозрением в ведьмовстве выглядит милой и безопасной. Голову в постели не откусит, чувствовал Стас. Не то что Лава, за которой даже во время обеда хочется внимательно следить – вдруг решит воспользоваться ножом не по назначению? Офицер, конечно, не должен бояться трудностей, но в некоторых жизненных ситуациях лучше обойтись без них.

В кабинете остались только Стас, Андрей Андреевич, Лава и фотограф Гриша (это над его столом висела мишень дартс). Гриша надел наушники и начал скачивать файлы с карты памяти фотоаппарата, а Лава что-то смотрела в своем телефоне, нахмурившись. Скорей всего, подъездные камеры в приложении. Что же… Эти риски тоже были учтены. А замредактора подсел к столу стажера, чтобы проинструктировать в его первом журналистском задании. Стас тщательно записывал в блокнот.

– Вы человек приезжий… Можно на ты? Ага… Так вот. Есть у нас Соловьиный парк. Не в центре города, но в густонаселенном районе. А в парке пруд, довольно большой. И стали местные, кто там часто гуляет, жаловаться, что пруд этот очень опасный – туда дети могут упасть, сомнительные личности по берегу ошиваются… От группы горожан поступила нашему мэру петиция: просят пруд засыпать, а на его месте поставить детскую площадку. Завтра сторонники и противники встретятся в мэрии, и тебе тоже нужно туда сходить. Записать аргументы «за» и «против». Может, кто-то расскажет историю, как в этом пруду чуть ребенок не утонул, или как там гулял злоумышленник. В сводках ничего такого не было, но вдруг? Попроси секретаря Тамару, чтобы она заказала тебе пропуск в администрацию, а Гриша тебя сфотографирует на временное удостоверение. Телефоны пресс-службы мэра возьмешь у коллег.

– Понял, – кивнул Стас и спохватился: очень уж по-военному получилось.

– Аргументы «против», кстати, можешь записать у Лавы, – хитро улыбнулся Андрей Андреевич. – Она – ярая защитница пруда.

– Это противники пруда «ярые», – ворчливо отозвалась Лава со своего места. – А я просто против того, чтобы всё вокруг, что может кому-то случайно повредить, было засыпано землей и обнесено колючей проволокой. Стоял пруд сто лет – и вдруг стал опасным. Бред. Посреди города течет река Кроткая. Давайте и её тогда засыплем, в ней каждый год тонут дети – то зимой в полынью провалятся, то летом нырнут головой в камень, то ногу кому-то сведет. Я могу поднять сводки – сколько несовершеннолетних и на каком городском объекте больше всего гибнет и калечится. Но всем именно пруд помешал! А там даже не утонул никто! А ещё только в прошлом году в городе было построено… подождите, сейчас найду… – она молниеносно отстучала по клавишам. – … сорок шесть новых детских площадок и сто семнадцать капитально отремонтировано. Этим мамам гулять негде? Оставьте хоть что-то взрослым людям!

– Вы любите гулять у пруда? – спросил Стас, стараясь, чтобы вопрос звучал как можно более простодушно.

– Раньше любила, – хмуро ответила она. – Пока на меня дважды не наехал детский велосипед… Гриша, ты меня слышишь? – окликнула вдруг фотографа. Стас уже заметил, как быстро она меняет тему разговора. Гриша вопросительно приподнял наушники. – Я тебе сейчас скину пару фоток. Ты сможешь высветлить?

Он кивнул.

– Скинула.

– Получил.

«Фото с камер наблюдения скидывает, надеется рассмотреть гостя Кристины», – понял Стас. Он наклонился и тихо спросил у своего нового начальника:

– А почему у вас в кабинете такой странный состав: фотограф, журналист, замредактора? Я думал, начальство отдельно сидит, а журналисты все вместе.

– Два года назад здесь вместо Гриши сидела Ева, – так же тихо ответил Андрей Андреевич. – Она тогда только пришла, и я ее обучал практической журналистике. Но посетители Евы все время ругались с посетителями Лавы. Совпадало постоянно – хоть ты тресни! К Лаве ходили бизнесмены, которые рассказывали, как их прессуют проверками по пустяковым поводам, а к Еве – работники этих бизнесменов, которые жаловались на трудовые нарушения. Стоит к Лаве прийти кому-то, кого покусала собака, в тот же час к Еве идут защитники животных. Вот они-то в последний раз и подрались прямо тут, в кабинете…

– К ближнему бою я как-то не готов, – шепнул Стас. Андрей Андреевич засмеялся и махнул рукой: мол, не переживай, сами разберутся. – Но вообще у вас очень интересно.

– Работа такая, – философски заметил замредактора и ушел за свой стол.

Стас придвинул ноутбук, чтобы почитать о Соловьином парке и о том, как пишутся журналистские статьи. Поднял крышку и похолодел: на клавиатуре лежала высушенная ромашка.