Текст книги "И каждому воздастся...(СИ)"

Автор книги: QueenFM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

– Ох, Эдвард, это так прекрасно! Так… потрясающе! – воскликнула девушка, посмотрев на Каллена.

На щеках парня играл румянец смущения, а на губах застыла робкая улыбка – все это было настолько ему не свойственно и так удивительно красило его, что Белз невольно замерла, залюбовавшись им.

– Посмотри под цветами, – подсказал Эдвард, смутившись еще больше.

Эта идея с бабочками пришла к нему совершенно случайно и показалась едва ли не гениальной. Однако сегодня утром, когда Розали с Эмметом принесли коробку, вся эта затея вдруг стала казаться ему самой глупой из всех возможных, но обратного хода уже не было. Даже сейчас, видя восторженную реакцию Беллы, Каллен никак не мог отделаться от терзавших его сомнений и мысли, что все нужно было сделать совсем иначе.

Белз опустила руку в нежно-кремовое облако орхидей и наткнулась пальцами на что-то твердое. Кольцо! Ну, конечно, как же она сразу не догадалась?!

– Ты выйдешь за меня замуж? – охрипшим от волнения голосом спросил Эдвард.

Тысячу раз Белла представляла себе этот момент, но даже и подумать не могла, какую бурю чувств вызовет в ней эта короткая фраза. Восторг и счастье теснили ее грудь, перехватывая дыхание; сердце в груди то сладко замирало, то снова неслось вскачь; яркие картинки из будущей семейной жизни калейдоскопом со скоростью света проносились в голове; а маленькая собственница, живущая в ней, благоговейно шептала: «Мой! Теперь он будет только мой! Навсегда! Перед людьми и Богом!»

В ожидании ответа Эдвард напряженно смотрел на Беллу, замершую с кольцом в руке. Ему казалось, что прошла целая вечность, но девушка ничего не говорила, не шевелилась и, кажется, даже не дышала.

– Я бы хотел сделать тебе предложение по-другому и в более подходящем месте, – достигнув крайней степени волнения, забормотал он, – но раньше, чем через две недели я отсюда не выйду, а ждать я больше не мог и…

В один миг Белз оказалась возле Каллена и, обвив его шею руками, порывисто прижалась к нему.

– Да! – прошептала она, щекоча шею парня своим дыханием. – Конечно же, да! Только да и ничего, кроме да!

Эдвард охнул от боли, но даже не подумал отстранить от себя любимую или хотя бы ослабить ее хватку. Единственное, что сейчас имело для него значение – это ее ответ. А она сказала «Да!» Какое ему дело до боли, если Изабелла Свон только что согласилась стать его женой?! Значит, вместе! Сейчас и навсегда! Вместе, несмотря ни на что и вопреки всему!

– Я люблю тебя, Белла! – выдохнул Каллен, здоровой рукой еще плотнее прижимая к себе девушку.

– Я тоже люблю тебя! – ласково прошептала она.

Внезапно Белз отстранилась и, заглянув Эдварду в глаза, неуверенно сказала:

– У меня тоже есть для тебя кое-что… особенное.

Девушка встала с кровати, торопливо вытащила из заднего кармана джинсов какую-то бумажку и, дрожащей от волнения рукой протянув ее Каллену, снова села рядом с ним.

Как ни старался, парень никак не мог взять в толк, что же держит сейчас в руке. Какое-то черно-белое изображение с серыми разводами посередине… где-то он уже видел что-то похожее, но где и когда? Внезапно в голове всплыло одно воспоминание: обезумивший от счастья Джаспер машет перед лицом Эдварда похожим снимком, который называет не иначе, как «абстрактный рисунок счастья».

Но, даже начиная, наконец, осознавать, на что именно смотрит, Каллен все равно не мог сообразить, какое же отношение это имеет к нему. Лишь взглянув на Беллу, увидев в ее глазах призыв и надежду, и то, как пристально она на него смотрит, ловя даже малейшие изменения в его лице, Эдвард все понял, сложив два и два.

Это было настолько очевидным, настолько ПРАВИЛЬНЫМ, что он сам удивился, как и почему не смог догадаться сразу?! Никогда прежде он не задумывался о детях всерьез, а сейчас вдруг со всей ясностью осознал, что это как раз именно тот недостающий фрагмент в идеальной мозаике их с Беллой счастья.

Каллена пронзило острое, почти болезненное чувство блаженства, до этого момента еще ни разу не испытанное им. Парень почти физически ощущал, как мир вокруг него меняется с неимоверной скоростью, чтобы уже никогда не стать прежним. Потому что этот новый мир всегда будет наполнен уютным ароматом детского мыла, топотом босых ножек и звонким детским смехом!

– Это… – почти задыхаясь, прохрипел он, нежно погладив подушечкой большого пальца по серым разводам в центре снимка. Да, теперь он видел такое маленькое и удивительно трогательное создание, изображенное на нем. Ребенок… Их с Беллой ребенок!

– Да, это первая фотография нашего малыша, – шепотом подтвердила девушка, придвигаясь к Эдварду осторожно, чтобы не нарушить трогательную теплоту этого момента. – Ты рад?

Этот вопрос был излишним – все эмоции с легкостью читались на лице Каллена и в его глазах, устремленных сейчас на Беллу. Еще никогда прежде она не видела в них столько любви и нежности.

– Это не то слово, – севшим от волнения голосом возразил он. – Боюсь, что еще не придумали слова, которые могли бы описать мои чувства! Наверное, сейчас я впервые понял, для чего живу, для чего вообще стоит жить! Это… это так… волшебно!.. – голос Эдварда сорвался, и он замолчал, тщетно стараясь выровнять сбившееся дыхание.

Желая сократить расстояние между ними до минимума, Белла осторожно легла рядом, положив свою голову ему на плечо. В ту же секунду рука парня легла ей на спину, чтобы плотнее прижать ее тело к его.

– Тогда почему ты плачешь? – с улыбкой в голосе прошептала девушка, уткнувшись носом ему в шею.

– Ну, вот еще! – притворно фыркнул Эдвард, смаргивая набежавшие на глаза слезы. – Я счастлив! Абсолютно и бесстыдно счастлив! – добавил он, нежно целуя любимую в макушку.

– Мы счастливы! – поправила Белз, накрыв ладошкой снимок УЗИ, теперь лежавший на груди у Каллена.

Одна из бабочек, грациозно порхавших по больничной палате, мягко опустилась на плечо Беллы и осталась там сидеть, греясь в теплых лучах их любви и счастья.

Комментарий к Глава 34. Единственный смертный грех – сдаваться Извините за оооочень долгое отсутствие продолжения! Ребенок пошел в школу, и свободного времени ни стало от слова совсем! Остался один бонус (скоро добавлю), одна глава и эпилог.

Если кому интересно, я сегодня добавила еще два мини-фанфика:

История моей смерти.

https://ficbook.net/readfic/6602453

Беременное чудо

https://ficbook.net/readfic/6602600

====== Бонус. Проклятие Блэка ======

Шеф Свон уже в третий раз настойчиво стучал в дверь дома, где жил его лучший – пожалуй, даже единственный – друг. Он стучал громко, до боли в костяшках пальцев, но никто не спешил впускать его внутрь.

По спине Чарли вверх вдоль позвоночника прокрался неприятный холодок тревоги и ледяной коркой сосредоточился на затылке. Мужчина непроизвольно запустил себе пальцы в волосы, желая избавиться от этой наледи, но нет – не помогло.

Постучав еще раз и снова не дождавшись ответа, он повернул дверную ручку, впрочем, ни на что особо не надеясь. Однако та с легкостью поддалась, позволяя ему беспрепятственно войти в дом. Но и это не смогло развеять внутреннюю тревогу, ибо Чарли слишком хорошо было известно, что Билли Блэк – тот Билли Блэк, которого он знал – никогда не оставлял дверь незапертой.

Шеф Свон торопливо прошел по коридору и замер на пороге небольшой гостиной.

Его друг сидел возле окна и напряженно вглядывался в пелену моросящего на улице дождя, будто всеми силами пытаясь разглядеть в ней что-то жизненно важное. Или, может быть, кого-то? Того, кого ему уже никогда не суждено увидеть, того, кого никогда не обнять, того, потеря которого равносильна вырванному из груди сердцу?

Чарли понимал, что нужно сказать хоть что-то, но что? В мире не существовало – да и не будет существовать – тех слов, которые могли бы действительно утешить убитого горем отца, принести даже сотую долю облегчения. И Шефу Свону это было отлично известно.

До самого последнего вдоха он будет помнить те стальные тросы, что с протяжным свистом оборвались внутри него, разрывая в клочья сердце и душу, в тот момент, когда ему сообщили о ранении Беллы. Чарли даже на секунду боялся представить, что было бы с ним, если бы его дочери вдруг не стало. Но ему повезло. А Билли – нет, и Шеф Свон буквально физически ощущал боль, удушливыми волнами исходившую сейчас от друга.

– Уже известна причина пожара? – разрывая гнетущую тишину, надломленным голосом спросил Блэк, продолжая всматриваться в плотный занавес дождя.

– Да, официального заключения пока нет, но я уже видел предварительный отчет экспертов.

Чарли наконец решился пройти в глубь комнаты, мысленно благодаря друга за этот простой и понятный вопрос, на который он мог дать такой же простой и понятный ответ. Во всяком случае, это было лучше, чем начать разговор с банального «Мне очень жаль, Билли».

– Джейк сам… – Блэк вдруг споткнулся, но все же нашел в себе силы закончить фразу: – Сам поджег дом?

– Нет, Билли, нет, – покачал головой Шеф Свон, опускаясь на скрипучий стул, стоявший рядом с инвалидным креслом друга. – Это старая проводка, которой в последние дни слишком активно пользовались. Хорошо, что замкнуло не возле генератора, а в самом доме, так хотя бы Эдвард успел выбраться.

– Мне-то какое дело? Мой сын все равно погиб! – злобно выплюну Блэк, посмотрев на Чарли впервые с того момента, как тот пришел.

– Да я понимаю, друг, понимаю, – успокаивающе произнес Шеф Свон, поддавшись вперед всем корпусом, чтобы стать ближе к Билли. – Но он ушел, никого не забрав с собой, не взяв на душу самый тяжкий грех. Мне кажется, что это важно. Его душе будет так спокойнее, разве нет?

Билли снова отвернулся к окну, сжав губы в тонкую скорбно изогнутую линию.

– Ты веришь в загробную жизнь? Веришь в Бога? – вдруг спросил он.

– Да, мне так легче жить, – не раздумывая, ответил Чарли. – Да и сама мысль о смерти не так страшит, если верить, что это еще не конец.

– И ты считаешь, что Бог обрек бы душу Джейка на вечные муки за то, что он сделал или мог сделать из-за болезни, которую послал ему сам же Бог? – Блэк снова повернулся к другу и посмотрел на него долгим пристальным взглядом, словно ожидая, что тот откроет ему тайну мироздания.

Только сейчас Чарли заметил, как сильно постарел Билли за те сутки, что прошли с момента пожара. И дело было даже не в новых морщинах, избороздивших его смуглое лицо, не в темных тенях, казалось, навсегда залегших под глазами. Дело было в самих глазах мужчины: из них безвозвратно ушла жизнь, оставив после себя лишь выжженную болью пустыню и пепелище надежд. «Больше ничего и никогда не будет!» – вот что читалась во взгляде Билли, устремленном сейчас на Чарли.

– Не надо, не отвечай, – отвернувшись от друга, пробормотал Блэк, устало потирая ладонями лицо.

– Послушай, – начал Шеф Свон, пытаясь собрать разбегавшиеся мысли в кучу. – Ты знаешь, что я не умею произносить длинные, проникновенные речи, даже и пытаться не буду. Я просто хочу, чтобы ты знал, что никогда не останешься один. Ты – мой единственный близкий друг, и я всегда буду рядом. Можешь рассчитывать на меня в любую минуту, можешь звонить мне хоть в два часа ночи, если почувствуешь такую необходимость. Только намекни, и я тут же примчусь к тебе с бутылкой шотландского виски. Помни об этом.

На какое-то время в комнате воцарилось тягостное молчание, нарушаемое лишь едва слышным тиканьем часов да мерным перестуком дождя за окном.

– Я знал, что так будет, – ссутулив плечи, сдавленно прошептал Блэк. – Рано или поздно это должно было случиться.

– Не понимаю, откуда ты мог это знать? Если ты сейчас пытаешься взвалить вину на себя, то это плохая идея! Потому что… – начал, было, Чарли, но Билли жестом заставил его замолчать.

– Ты просто не понимаешь! – воскликнул он звенящим от подступающих слез голосом. – Потому что многого не знаешь!

Блэк замолчал и затравленно посмотрел на друга, не решаясь продолжить.

– Расскажешь? – как можно мягче спросил Чарли, легонько сжав ему плечо.

– Лина… ты помнишь Лину? – наконец собравшись с духом, начал Билли.

– Твою жену? – уточнил Шеф Свон.

– Да, – разглядывая свои руки, подтвердил Блэк. – И мать Джейкоба.

– Если честно, то не очень хорошо. Когда она была жива, мы с тобой еще не были друзьями, просто работали вместе.

– Да, действительно, – протянул Билли. – Но в любом случае ее никто не знал, в том числе и я. Думаю, даже она сама себя не знала... У Лины было биполярное расстройство, – мужчина снова замолчал и посмотрел на друга, ожидая его реакции на свои слова.

– Не уверен, что понимаю, о чем ты, – нахмурившись, пробормотал тот.

– Маниакально-депрессивное расстройство, – делая ударение на каждом слове, пояснил Блэк. – Моя жена была сумасшедшей, если уж говорить совсем по-простому.

Чарли показалось, что он ослышался. Ему очень хотелось бы ослышаться, просто чего-то недопонять в реплике друга, но безысходная тоска в его взгляде заставила мужчину поверить, не оставляя места сомнениям.

– Это самая большая боль в моей жизни… было самой большой болью до вчерашнего дня… – губы Билли мучительно искривились, но он все же нашел в себе силы продолжить: – Я так хотел забыть об этом, и мне почти удалось! Но прошлое снова настигло меня и укусило за задницу! Нет, даже хуже: оно вцепилось мне в глотку, вырвало сердце, забрало все, что у меня было! Я не думал, что когда-нибудь и кому-нибудь расскажу об этом, но не могу больше молчать… да и какой теперь в этом смысл?.. Не знаю, с чего начать… Наверное, с того, что странности в поведении Лины стали проявляться уже после рождения Джейка. Она то замыкалась в себе, то начинала кричать без малейшего повода. Поначалу я не придавал этому большого значения, списывая все на недосып и стресс. Но дальше становилось только хуже, и мы были вынуждены обратиться к специалистам. Я не буду сейчас рассказывать тебе весь тот кошмар, через который нам пришлось тогда пройти. Скажу только, что в итоге врачи ясно дали понять – это не вылечить, можно лишь продлевать периоды интермиссии. Лине выписали уйму лекарств и велели регулярно проходить повторные обследования, мне же врачи сказали, что если поведение моей жены станет, как они выразились, «опасным», то ее нужно будет поместить в психиатрическую клинику. Начиная с того времени мы следовали всем рекомендациям психиатров. К сожалению, особых улучшений я не заметил, скорее, даже наоборот, но, тем не менее, твердо решил, что ни за что не сдам ее в психушку. Я любил Лину, понимаешь, Чарли? Любил! Я не мог оставить ее, избавиться от нее, как от ненужного балласта! Большую часть времени она все же оставалась той Линой, которую я знал, на которой женился. Обострения случались раза два-три в год, и они никогда не наступали резко и неожиданно, всегда сначала появлялись «тревожные звоночки», так что я успевал принять необходимые меры.

Билли замолчал и судорожно вздохнул, пытаясь побороть подступающие слезы.

– Меры? – глухо переспросил Чарли.

Ему казалось, что он снова вернулся в те времена, когда, будучи простым детективом, регулярно вел допросы свидетелей и подозреваемых. Каких только историй не довелось ему наслушаться, но у него всегда было в запасе несколько проверенных приемов, чтобы абстрагироваться, не принимать услышанное близко к сердцу. Однако сейчас эта «броня», включившаяся автоматически, оказалась абсолютно бездейственной – каждое слово друга острой занозой впивалось в сердце, впивалось так глубоко и так прочно, что не вытащить. Если только вместе с сердцем.

– В последние два года во время обострений Лина стала вести себя очень агрессивно. То есть периоды полной апатии сменялись приступами ярости, во время которых она могла причинить серьезный вред тому, кто был рядом, или себе самой, – Билли торопливо смахнул с глаз все же вырвавшиеся наружу слезы, но не замолчал. – Поэтому мне пришлось искать какую-то альтернативу психиатрической клинике. И я нашел. Рыбацкий домик. Во время обострений мы жили там, подальше от людей. В домике был подвал, и я оборудовал его так, чтобы…

– Ты держал жену в подвале?! – изумленно воскликнув, перебил его Чарли, которому вдруг показалось, что перед ним сидит абсолютно незнакомый человек. Страшный человек.

– Только не думай, что я какой-то изверг! Мы с Линой все обсудили и вместе приняли это непростое решение. Выбор у нас был не большой: или это, или психушка!

– И никто ничего не замечал?!

– Моя сестра к тому времени уже вышла замуж и переехала в Финикс, близких друзей у нас не было, а люди… – усмехнулся Билли. – Людям зачастую совершенно наплевать на тех, кто живет рядом. Так что никто ничего не замечал. Единственные сложности были с моей службой, но, так или иначе, я всегда находил способы выкрутиться. У Джейка же была отличная нянька, к которой я его отвозил. Да и обострения у Лины обычно не длились больше двух-трех недель. В конце концов я решил, что у меня все под контролем. Именно в этом и была моя ошибка. Ни о каком контроле не может идти речь, когда дело касается психически больного человека. Очередной приступ начался внезапно, без всяких «тревожных звоночков», и застал нас, когда мы ехали в машине. Лина набросилась на меня так неожиданно и так яростно, что я потерял контроль над дорогой. Я ничего не смог сделать. В итоге моя жена погибла, а я оказался прикованным к инвалидному креслу.

– Ты хоть понимаешь, что все могло закончиться еще хуже?!

– Да. Но тогда я этого не понимал, – покачал головой Билли.

– Значит, у Джейка это наследственное, – подвел печальный итог Чарли, все еще пытаясь осмыслить только что услышанное.

– Именно этого я боялся больше всего, боялся до одури. Этот страх долгое время терзал меня бесконечными бессонными ночами. Но время шло, а с Джейкобом не происходило ничего необычного. За все эти годы он не дал мне ни единого повода для беспокойства, и я позволил себе забыть об этом дамокловом мече, висящим над нашей головой.

– И даже в последнее время ты не замечал в нем ничего странного? Никаких тревожных перемен? – в Чарли начал просыпаться дотошный коп, за что он себя сейчас почти ненавидел, но ничего не мог с собой поделать.

– После того, как Белла бросила его, он сильно изменился, но чего еще можно было ожидать от безответно влюбленного парня? Я не мог даже подумать, что это проявление болезни! – охрипший голос Блэка сорвался на крик. – Я не мог заставить себя подумать о самом страшном! Не мог! И в итоге потерял единственного сына! Я потерял жену и сына! Я все потерял по своей же вине! Это мое вечное проклятие!

– Нет-нет, Билли! Не кори себя! Это страшная болезнь забрала у тебя их! – Чарли опустился перед другом на колени и порывисто обнял его. Он не был так уж уверен в том, что в гибели Лины и Джейка нет никакой вины Билли, но разве это имело теперь значение?

– Я знаю, что виноват! – возразил Блэк. – Но не я один. В этом есть и вина твоей дочери!

Шеф Свон отстранился от друга и заглянул ему в глаза в надежде на то, что тот говорит не серьезно, но во взгляде Билли сквозила сейчас такая жгучая, ничем не прикрытая ненависть, что мужчина невольно содрогнулся.

– Ты же знаешь, что это не так, – твердо возразил Чарли, поднимаясь на ноги. – Люди иногда расстаются, особенно в их возрасте. Сердцу не прикажешь! Так или иначе, но болезнь Джейка все равно дала бы о себе знать.

– Но не сейчас! И не так! – яростно выплюнул Блэк. – Все, что сделал Джейкоб, он сделал из-за твоей дочери! Если бы не она, мой сын был бы жив!

Чарли показалось, что он только что получил подлый удар под дых. Однако мужчина лишь плотнее стиснул зубы, пусть даже ему и было, что возразить на слова друга. Совершенно очевидно, что Билли создал свою собственную Вселенную истины, в которой нашел для себя отдушину, обрел некое подобие утешения. Так имел ли право он, Чарли, вторгаться в эту Вселенную с целью разрушить ее?

– Уходи! Пожалуйста, уходи! – закрыв лицо руками, простонал Блэк. – Я думал, что смогу, но у меня не выходит! Я смотрю на тебя и вижу не своего друга, а ее отца! Это сильнее меня! Мне слишком тяжело в твоем присутствии! Я задыхаюсь! Уходи! Уходи и не возвращайся!

– Хорошо-хорошо … как скажешь, но если вдруг передумаешь, я… – с запинкой обреченно пробормотал Шеф Свон, выставляя перед собой руки в примирительном жесте.

– Не передумаю! – резко оборвал его Билли.

Чарли не оставалось ничего другого, как медленно ретироваться к выходу, бросая через плечо тревожные взгляды, обращенные на Блэка.

Оказавшись на улице, мужчина запрокинул голову и посмотрел на небо, потно затянутое низкими свинцовыми тучами. Закрыв глаза, он подставил разгоряченное лицо мелким дождевым каплям и полной грудью вдохнул прохладный влажный воздух в пустой надежде, что тот сможет хоть немного остудить его сердце, сгорающее на костре боли от потери единственного друга.

====== Глава 35. Так близко к пламени любви мы ======

В таком холодном, беспощадном мире этом

Есть всё же тёплое твоё прикосновенье,

Улыбка нежная, наполненная светом,

И поцелуй, дарящий сладкое забвенье.

Так близко к пламени любви мы,

Пылающему ярко и прекрасно…

Я верю, что оно нас не покинет

И никогда меж нами не угаснет...

«Close to the Flame», гр. HIM

3 месяца спустя…

Это был день, согретый тёплыми лучами любви и трепетного счастья, день, окутанный облаками шёлка и тончайшего кружева, день, напоенный пьянящим ароматом белоснежных цветов, день взволнованных улыбок и слёз радости. Это был день свадьбы.

Эдвард и Эммет, облачённые в чёрные фраки, стояли у алтаря, устремив взгляды на гостей, заполонивших всю церковь. Однако лица друзей и родных расплывались перед ними в бесформенные светлые пятна, становясь совершенно неузнаваемыми.

Ещё вчера ни тот, ни другой и представить себе не могли, что церемония бракосочетания сможет вызвать у них столь крайнюю степень волнения, когда голова идёт кругом, перед глазами всё плывёт, а тело сотрясает мелкая дрожь. В конце концов, пройдя через столькие испытания, они давным-давно стали единым целым со своими любимыми, считали себя настоящей семьёй с того самого мгновения, как услышали заветное «да». Сегодняшний день должен был стать просто приятной формальностью, публичным заявлением о своей любви. Оба думали так ещё вчера.

Сегодня же от этих иллюзий не осталось и следа. Стоя сейчас в украшенной цветами церкви и ловя на себе пристальные взгляды по меньшей мере сотни пар глаз, каждый из женихов понимал, что впервые в жизни близок к постыдному обмороку.

Мучения Эммета ещё усугублял и столь непривычный – если не сказать ненавистный – для него фрак, в котором он чувствовал себя пингвином-переростком. Белая атласная «бабочка» стягивала шею, затрудняя и без того прерывистое дыхание. Уже в третий раз за последние пять минут Эммет попытался ослабить узел, оттягивая его в сторону, но снова безрезультатно.

Эдвард, который всегда благосклонно относился к костюмам и рубашкам, с сочувствием наблюдал за манипуляциями друга. Каллен попытался поправить цветок в петлице его фрака, но заледеневшие, дрожащие пальцы только ещё больше усугубили ситуацию. Эдвард резко отдёрнул руку и, что было сил, сжал её в кулак.

– Ну спасибо! – косясь на почти выпавший из петлицы цветок, беззлобно проворчал Эммет.

Парни посмотрели друг на друга и нервно рассмеялись: каждый из них увидел на лице другого точное отражение всех тех чувств, что испытывал сам.

В эту самую минуту гул голосов затих, уступая место красивой мелодии, а взгляды всех гостей устремились к центральному проходу, по которому, словно два сошедших с небес ангела, плавно, будто не касаясь пола, скользили невесты.

Такие разные обе были одинаково прекрасны в своих свадебных нарядах, с лёгким румянцем волнения, счастливыми улыбками и глазами, излучающими мягкие волны любви, направленные на двух мужчин, замерших у алтаря. Такое редкое для марта солнце, казалось, специально выглянуло из-за облаков, чтобы незваным гостем проникнуть на это священное таинство. Его лучи, заглядывающие через окна церкви, путались в волосах невест, купались в атласно-шёлковых складках их платьев и нежно гладили изысканные кружева, создавая ореол таинственного свечения.

В этот момент всё происходящее вдруг приобрело для Эдварда и Эммета совершенно другой, особенный смысл, в одну секунду став не просто самым волнительным, но и поистине самым счастливым днём в их жизни, днём, который они будут помнить даже много лет спустя. От недавнего волнения не осталось и следа. На смену ему пришла неземная лёгкость, словно за спиной у них выросли крылья. Сладкая истома волной прошлась по телу и сосредоточилась в груди, заставляя сердце петь о своей любви.

– Самый прекрасный из всех ангелов… – прошептал Эдвард. Он явственно ощущал легкое покалывание в кончиках пальцев – так велико было его желание как можно скорее прикоснуться к Белле.

– Неземное совершенство… – выдохнул Эммет, в одно мгновение забыв о фраке и душившей его «бабочке». Вокруг не осталось ничего и никого – только он и Розали. Его прекрасная Розали.

И вот они уже стоят у алтаря рука в руке, такие счастливые, такие любящие, такие открытые всему миру и такие искренние в своих клятвах перед Богом и перед людьми. Слова, идущие из самого сердца: «Спасибо за твою любовь… Ты вдохнула в меня жизнь… Я клянусь быть верной и преданной тебе до конца своей жизни… Я никогда не думал, что у меня есть мечта, пока этой мечтой не стала ты… Ты – моя судьба, моё счастье, моя жизнь… Я благодарю Бога за то, что ты у меня есть, и благодарна каждой минуте, которую провожу рядом с тобой… Когда я смотрю в твои глаза, даже небо окрашивается в другой оттенок синего… Благодаря тебе я смеюсь, я улыбаюсь, я снова не боюсь мечтать… Ты – моя душа, моё сердце, мой разум, всё светлое во мне – это ты… Я люблю тебя, мой родной!.. Пронесу нашу любовь через всю жизни!.. Я обещаю любить тебя в радости и печали и отдавать тебе всё, что есть у меня, полностью и всегда!.. Я могу громко заявить, что я самый счастливый человек на свете, и я люблю тебя!..»

Две пары грациозно кружили по залу в своём первом супружеском танце. Каждое прикосновение, взгляд, улыбка – всё сегодня ощущалось иначе, острее, будто в первый раз. Невесты, словно фарфоровые статуэтки, казались такими трогательно-хрупкими, миниатюрными в объятиях своих мужей, в каждом жесте которых читалось безотчётное желание защищать, оберегать и заботиться о своих любимых.

– Я так счастлив! Ещё никогда я не был так счастлив, как сегодня! – прошептал Эдвард, заглядывая Белле в глаза. – Так счастлив, что даже страшно…

– Страшно? – ладонь девушки мягко, но решительно переместилась со спины Каллена на грудь – туда, где билось его сердце.

– Трудно поверить в то, что можно быть просто счастливым и больше не думать ни о чём плохом. Страшно, что это вдруг закончится, – Эдвард закрыл глаза и резко втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы, но тут же снова посмотрел на Беллу и улыбнулся. – Прости, я – параноик.

– Уверена, что это излечимо, – её пальцы мягко коснулись щеки Каллена в том месте, где до сих пор оставался небольшой бугорок шрама от ожога. – А лучшее лекарство – это время и моя любовь.

– Против таких мощных лекарств не устоит ни одна болезнь, – Эдвард крепче прижал к себе Беллу и поцеловал в макушку. – Ты – мой ангел-хранитель.

– А ты – мой.

Всего в нескольких метрах от них Эммет так же крепко прижимал к себе свою Розали.

– Ты знаешь, что тебе очень идёт фрак, в нём ты такой… сексуальный, – сквозь улыбку прошептала Роуз.

– Ну да, как корова с седлом, – хохотнул тот в ответ.

Розали от души рассмеялась и, слегка отстранившись, заглянула любимому в глаза:

– Никто и никогда не смешил меня так, как ты.

– Я надеюсь, это комплимент? Если же ты намекаешь, что я похож на клоуна, то это не сойдёт тебе с рук просто так: я буду мстить, и месть моя будет страшна! – Эммет наклонился к Роуз и куснул её за мочку.

– Это комплимент, но если ты всё же хочешь помериться силами, то я с удовольствием принимаю твой вызов! – Розали просунула палец под его рубашку между пуговицами и больно царапнула кожу.

– Что ты со мной делаешь?! – жарко прошептал Эммет в самое ухо Розали. – Как после такого дожить до брачной ночи?

– До Гавайев всего шесть часов лёта, – в тон ему прошептала та. – Просто думай о том, что я компенсирую тебе каждую минуту ожидания.

На смену медленной композиции заиграла ритмичная музыка, призывая гостей насладиться этим вечером и потанцевать от души.

– Как ты себя чувствуешь, Белла? Не слишком устала? – в голосе Карлайла звучала искренняя забота.

– Всё отлично! – заверила его та, переглянувшись с улыбающимся Эдвардом. – Вы спрашивали меня об этом всего час назад.

– Я уже говорила ему, чтобы он перестал беспокоиться, но врач в нём слишком силён, – пояснила Эсми, положив руку на плечо мужа.

– Сейчас во мне говорит не врач, а дедушка, – обняв жену, возразил тот.

– Из тебя получится отличный дедушка! – рассмеялся Эдвард, прижимая к себе чуть смутившуюся Беллу. Переведя взгляд на Эсми, он добавил: – А из тебя выйдет отличная бабушка!

– На самом деле, можно сказать, что мы ими уже стали, – улыбнулась Эсми.

– Сынишка Джаспера и Элис, – догадался Эдвард.

– Да, за последние месяцы Элис стала нам как родная, и малыш Джексон… я без ума от него!

В тот роковой день, прежде чем ехать в заброшенный порт, Эммет и Джаспер оставили Элис на попечение Эсми – так и состоялось их знакомство, быстро переросшее в сильную привязанность и полнейшее взаимопонимание. Роды начались у Элис тогда, когда Джаспер всё ещё находился в реанимации, и именно Эсми была рядом с девушкой в столь волнительный и радостный момент, а уже после рождения малыша Джексона не отходила от них ни на шаг. Каждая из женщин смогла дать другой то, чего та большего всего желала: Эсми дала Элис материнское тепло и заботу, а Элис Эсми – возможность излить ту самую материнскую любовь, которая столько лет накапливалась в ней, никем не востребованная.

– Я очень рад за вас, – улыбнулся Эдвард, – за вас всех, правда!

– Тогда вы не обидитесь, если мы сейчас уедем? – смутившись, спросила Эсми. – Малыш остался с одной из официанток из бара Джаспера, но ей уже пора домой, и мы с Карлайлом вызвались понянчиться, чтобы молодёжь смогла как следует повеселиться.

– Конечно нет! – заверила Белла.

– Тем более что и мы, и Эммет с Роуз тоже скоро уедем, – добавил Эдвард. – У них скоро самолёт, ну а у нас… брачная ночь…

– Милый, ты смущаешь девочку! – ласково пожурила его Эсми, видя, как ярко вспыхнули румянцем щёки Изабеллы.

– Самое время, чтобы нам ретироваться, – многозначительно улыбнулся Карлайл. Обнимая молодожёнов на прощание, он улучил момент, когда внимание Беллы переключилось на Эсми, и прошептал Эдварду: – Дом в вашем полном распоряжении. Мы добавили несколько романтичных штрихов. Надеюсь, вам понравится…