Текст книги "И каждому воздастся...(СИ)"

Автор книги: QueenFM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Эдвард наклонился и поцеловал руку любимой, не отрывая при этом взгляда от ее глаз, горящих лихорадочным блеском волнения и удовольствия.

– Желаю вам отлично провести время, – прокашлявшись, неуверенно пробормотал Чарли.

Еще не привыкнув к тому, что является отцом взрослой дочери-красавицы, он чувствовал себя сейчас крайне неловко, не зная, как вести себя в подобных ситуациях и что положено говорить детям, отправляющимся на свидание. К тому же, сцена, разворачивающаяся сейчас перед Чарли, была настолько интимной, даже в какой-то степени эротичной, что ему хотелось как можно быстрее ретироваться. У него было такое чувство, словно он без стука вошел в спальню дочери и застукал в ее постели обнаженного Каллена. При этой мысли шеф полиции густо покраснел, кажется, до самых кончиков усов и снова смущенно прокашлялся.

– Да, Чарли, спасибо, – улыбнулся Эдвард, беря Беллу под руку и переступая порог.

– До завтра, дочка, – дернув себя за усы, протянул тот.

– Папа, – шикнула на него Белз, косясь на Каллена, который, в свою очередь, никак не отреагировал на выпад ее отца. – Да ладно тебе, Белла, это же очевидно, – рассмеявшись, покачал головой Чарли, прежде чем закрыть за ними дверь.

Хоть ему было и непросто смириться с тем, что в последнее время дочь часто не ночевала дома, но, в конечном итоге, он сделал над собой усилие. Решающую роль в этом играло то, что Эдвард был ему весьма симпатичен. Шеф полиции быстро разглядел в нем такие качества, как сила, уверенность и надежность, которые всегда считал совершенно необходимыми для каждого мужчины. Интуитивно он чувствовал, что может со спокойной душой доверить парню свою единственную дочь, а это главное. Все же остальное было личным делом влюбленных, в которое Чарли предпочитал не встревать, по крайней мере, пока его девочка светилась от счастья.

Эдвард завел мотор своего Мазерати и развернулся к Белле, сидящей рядом.

– Ты сегодня решила свести с ума каждого мужчину, что встретится на твоем пути? – улыбнулся он, накручивая на палец завиток ее волос, падающий на раскрасневшуюся щечку.

– Нет, только того пианиста, в чей голос я влюбилась еще до знакомства с тобой, – кокетливо проворковала она, невинно хлопая ресницами.

– Да ты никак волнуешься?! – удивился Каллен, погладив тыльной стороной ладони щеку любимой и ощутив жар ее гладкой кожи.

– Еще бы! – не стала отрицать Белла. – Ведь сегодня я, наконец, познакомлюсь с НИМ! Признаться, я его тайная поклонница с того самого дня, как случайно заглянула в этот итальянский ресторан!

– И что тебе дался этот музыкантишка?! – рассмеялся Эдвард, трогаясь с места. – Я просто люблю тебя… – прошептала девушка, сжимая рукав его рубашки.

– Я очень сильно люблю тебя, – ответил Каллен таким тоном, что тело Беллы покрылось мурашками наслаждения.

Всю дорогу они ехали молча, лишь время от времени обмениваясь взглядами и улыбками.

– О, а ты знаешь, что Эммет вчера купил байк?! – уже на подъезде к ресторану спросила Белла.

– Да, Роуз разбудила меня в три утра, чтобы поделиться своим восторгом от поездки по ночному городу, – закатил глаза Эдвард. – А как твои ощущения?

– Признаться, я еще ни разу не садилась на байк и немного побаиваюсь…

– Если хочешь, я одолжу у Эма мотоцикл, и мы немного покатаемся. Давненько я не гонял на байке! – предложил Каллен.

Белла замерла, удивлено посмотрев на парня, но тут же, улыбнувшись, покачала головой:

– Скажи мне, есть хоть что-то, чего Эдвард Каллен не умеет?

– Еще несколько месяцев назад я ответил бы, что он не умеет любить, но сейчас даже и не знаю, что сказать, – припарковавшись и заглушив мотор, совершенно серьезно произнес Эдвард.

– Хотя знаешь, – спустя несколько минут задумчиво проговорил он, распахивая перед любимой двери ресторана, – я совершенно не умею готовить!

– Зато варишь потрясающий кофе, – прищурилась Белз.

– Это не считается! – рассмеялся Эдвард, попутно кивая встречавшему их метрдотелю.

Белла зашла в зал и удивленно застыла на месте. Конечно, она еще и в прошлый раз по дорогому ковру и вышколенному метрдотелю поняла, что ресторан довольно дорогой, но девушка никак не ожидала, что настолько… Скорее, здесь больше подходило слово «шикарный».

Огромное помещение было освещено мягким желтым светом многочисленных светильников и хрустальных люстр, свисавших с высокого потолка, украшенного зеркалами. На окнах висели тяжелые кремовые занавески, на стенах и дверях была лепнина, а пол застилал дорогой синий ковер, высокий ворс которого щекотал ноги Беллы, обутые в открытые босоножки.

Дальнюю стену, возле которой стояло блестящее черное пианино, украшала фреска, изображавшая красивейшие пейзажи Венеции. В центре каждого из многочисленных столиков, покрытых накрахмаленными белоснежными скатертями, красовался свежесрезанный букет палевых роз.

– Слишком помпезно, – поморщился Эдвард, легонечко подталкивая Беллу вперед, – да и публика здесь подстать, но платят хорошо, так что можно и потерпеть.

Каллен усадил девушку за ближайший к пианино столик, заказал ей бутылку итальянского шампанского, фрукты и легкий салат, а сам, закатав по локоть рукава белоснежной рубашки и расстегнув на груди две верхних пуговицы, сел за инструмент.

С ее места Белле было отлично видно, как он открыл крышку пианино, как виртуозно пробежались по клавишам его длинные изящные пальцы, словно даря им нежную ласку, на которую инструмент незамедлительно откликнулся, рождая тихую мелодию, будто шепча Эдварду о том, как же он скучал по нему. Губ парня коснулась легкая улыбка, он поднял голову и, взглянув на Беллу, озорно подмигнул ей.

Каллен сел поудобнее, убрал с подставки ненужные ему ноты, видимо, принадлежавшие второму пианисту, работавшему в этом ресторане, и принялся играть одну мелодию за другой. Некоторые из них Белла слышала впервые, другие были известной классикой, но в исполнении Эдварда звучали особенно пронзительно, словно неся с собой частичку души пианиста, не давая слушателям ни малейшей возможности остаться равнодушными к звучащей в зале музыке.

Когда почти все столики уже были заняты разношерстной публикой, включающей в себя и элегантные пары всех возрастов, и молоденьких девиц в легкомысленных вечерних платьях, и мужчин с каменным выражением на лицах, явно пришедших сюда для деловых переговоров, к Эдварду подошел менеджер ресторана и что-то коротко сказал ему. Каллен кивнул, резко оборвал музыку и ненадолго задумался, проведя рукой по волосам.

Но уже в следующую минуту его пальцы снова запорхали по клавишам пианино, рождая грустную мелодию, которую Белла слышала впервые, Каллен глубоко вздохнул, наклонил к себе микрофон и запел на итальянском языке.

Белз не понимала ни слова из этой грустной песни, но Эдвард пел так проникновенно, полностью отдаваясь ей, что девушка явственно почувствовала, как музыка окутывает ее, погружает в историю, рассказываемую хрипловатым баритоном, принадлежавшим Каллену.

Белла оглядела публику ресторана, проверяя их реакцию, и увидела, что практически все взоры были обращены сейчас на музыканта, посредством песни отдававшего им частичку самого себя. Лишь компания мужчин, которых мало что интересовало в этой жизни помимо их бизнеса, продолжали в полголоса решать деловые вопросы и шелестеть бумагами в дорогих кожаных папках.

За одним из ближайших столиков сидело три девушки, явно принадлежащие к числу «золотой молодежи». От внимания Беллы не укрылись их многозначительные призывные взгляды, нацеленные на Эдварда, девицы перешептывались и глупо хихикали, явно решая, кому из них сегодня достанется ЕЕ парень.

Подчиняясь инстинкту собственницы, до этого благополучно дремавшему в ней, и трем бокалам шампанского, разгорячившим ее кровь, Белла, встав из-за столика, подошла к Каллену, облокотилась на пианино и бросила в их сторону победительный взгляд, чтобы дать понять им, что она имеет на него куда больше прав, чем они все, вместе взятые.

Девицы, как по команде, удивленно моргнули и перестали хихикать, однако продолжили нагло пожирать глазами Эдварда, время от времени бросая на Белз гневные взгляды. Это еще больше раззадорило ее, в какой-то момент она едва сдержалась, чтобы не показать им язык, но потом решила оставить захлебывающихся слюной девиц в покое и переключила свое внимание на любимого.

В следующую секунду Белла и думать забыла о «соперницах» за соседним столиком: Эдвард был настолько хорош, как никогда прежде! Он раскачивался в такт музыке, время от времени закрывая глаза, словно светящиеся изнутри магическим, таинственным светом, на его лбу пульсировала вена, и Белз едва сдерживалась, чтобы не провести по ней пальцем. Каллен, полностью погрузившийся в песню, едва ли замечал кого-то или что-то вокруг, сейчас он словно жил и дышал той музыкой, что рождало пианино, умело укрощенное им.

Но вот песня закончилась, в зале раздались аплодисменты, рассеивающие волшебство, созданное Калленом и его итальянской песней. Только сейчас Белла поняла, что ее выходка может выйти Эдварду боком. Она выпрямилась и поспешно развернулась, чтобы вернуться за свой столик, но чья-то рука крепко схватила ее за запястье. Девушка повернула голову и наткнулась взглядом на улыбающегося Каллена. – Останься… – одними губами проговорил он, а затем выразительно посмотрел на менеджера.

Тот пожал плечами и, поставив рядом с Эдвардом еще один стул, жестом пригласил Беллу присесть на него.

Весь оставшийся вечер девушка провела, просто наслаждаясь игрой и голосом любимого, который использовал каждую возможность, чтобы коснуться ее руки, улыбнуться ей или просто взглянуть на Беллу.

Ровно в час ночи, когда ушли последние посетители, и ресторан «Luna tutta Italia» закрыл свои двери до завтрашнего вечера, Каллен бережно опустил крышку пианино и встал, разминая затекшие мышцы.

– С ума сойти! – восхищенно выдохнула раскрасневшаяся Белз.

– От чего же? – засмеялся Эдвард, прижимая ее к себе и раскачиваясь из стороны в сторону, словно танцуя с ней медленный танец. – Конечно, от тебя, мой милый! – девушка убрала со лба любимого влажные от пота пряди волос, а затем положила свою голову ему на грудь, слушая его учащенное сердцебиение. – А о чем была самая первая песня? Я не знаю итальянского, но она показалась мне такой печальной…

– Песня о том, что Его больше нет с любимой, но он все равно любит Ее… действительно, печально… Белла, ты очень устала?

– Нет, а что? – Может, немного погуляем, прежде чем ехать домой? – предложил Эдвард.

– Да, это отличная идея!

Они вышли из ресторана и, держась за руки, побрели по пустынной улочке, не произнося ни слова. Да и слова не были им нужны, достаточно было взглядов, улыбок и прикосновений, в каждом из которых читалась взаимная любовь и пленительное счастье. Белла запрокинула голову и взглянула на небо, усыпанное яркими звездами, которые, казалось, светили сейчас только им двоим. Улыбнувшись этой мысли, девушка сильнее сжала ладонь Каллена и прижалась головой к его предплечью. Он на минуту остановился, поцеловал ее в макушку и снова медленно зашагал. Куда? Какая разница! Белле было все равно, главное, что Эдвард здесь, рядом, крепко сжимает ее ладонь, и она готова была следовать за ним куда угодно, только бы не расставаться!

– Эдвард! – долетел до девушки знакомый голос.

Но любимый продолжал идти, даже не замедлив шаг, словно ничего не слышал.

– Эй, Каллен, подожди же! – теперь Белз узнала того, кто так отчаянно кричал им вслед.

– Стой, Эдвард, – дернув парня за руку, она резко остановилась, – это же Эммет! Может, у него что-то срочное? Эдвард печально вздохнул и закатил глаза, но в следующую минуту Белла почувствовала, как напряглись его мышцы, а ладонь, переместившаяся на ее запястье, с такой силой сдавило ей руку, что девушка невольно поморщилась от боли, но не стала освобождаться от цепкого захвата Каллена. С нарастающим беспокойством она наблюдала за бегущим к ним Эмметом.

– Слушайте… – запыхавшись, пробормотал тот, приблизившись к ним вплотную, – вы не видели сегодня Роуз?.. Я весь день не могу ее найти…

Белла не поняла, что произошло в следующую минуту, она вдруг оказалась прижата к холодному асфальту тяжелым телом Эдварда, пытаясь сделать вдох, но это простое действие, на которое никогда не обращаешь внимания, давалось ей с трудом, колени и ладони горели, словно после сильного ожога. Девушка застонала, но ее слабый стон потонул в чьем-то душераздирающем крике, полном неистовой боли…

Комментарий к Глава 21. Настоящая война начинается вдруг Итальянская песня, которую исполняет Эдвард https://youtu.be/Sy6XlAmx0n8

====== Глава 22. Я же знал, что все этим кончится ======

Моя весна была зловещим ураганом,

Пронзённым кое-где сверкающим лучом; В саду, разрушенном, не быть плодам румяным – В нем льет осенний дождь и не смолкает гром. Душа исполнена осенних созерцаний; Лопатой, граблями я, не жалея сил, Спешу собрать земли размоченные ткани, Где воды жадные изрыли ряд могил. О, новые цветы, невиданные грезы, В земле размоченной и рыхлой, как песок, Вам не дано впитать животворящий сок! Всё внятней Времени смертельные угрозы: О, горе! Впившись в грудь, вливая в сердце мрак, Высасывая кровь, растет и крепнет Враг.

Шарль Бодлер

– Эй, Каллен, подожди же! – Эдвард сразу узнал встревоженный голос Эммета, означавший, что приятному вечеру, который был предназначен только для него и Беллы, пришел конец.

Скрипнув зубами, Каллен упрямо продолжал идти. Причиной внезапного появления Эммета, тем более, в столь поздний час, скорее всего, был очередной срыв Розали, а он устал, как бы цинично это не звучало… Просто дико устал от всех этих проблем с сестрой, так как только и делал, что решал их последние два года. Теперь у нее есть Эммет, а ему – Эдварду, – хочется просто немного счастья и покоя, неужели он их не заслужил?

– Стой, Эдвард, – дернула его за руку Белла, – это же Эммет! Может, у него что-то срочное?

Взволнованный голос девушки немного отрезвил Каллена. В конце концов, он ведь и так счастлив, даже просто оттого, что рука Белз доверчиво лежит в его руке, оттого, что любимая рядом с ним, а Роуз, которая всегда была Эдварду самым родным и близким человеком, сейчас плохо, так что не время для эгоизма!

Парень остановился и взглянул на Эммета, стремительно приближавшегося к ним. Именно в эту минуту Каллена настигло чувство, которое он не испытывал с тех пор, как вырвался из Чикаго – предчувствие неминуемой беды, что уже нависла над ними, как дамоклов меч. Оно проходило сквозь Эдварда, словно электрический разряд, оголяя нервы, обостряя все чувства, заставляя собраться и превращая его в зверя, почуявшего опасность. Это уже не раз спасало парня, позволяя быть наготове, вовремя увернуться или отразить атаку.

Каллен инстинктивно сжал ладонь Беллы и украдкой огляделся по сторонам. Его взгляд зацепился за черный внедорожник, почти сливающийся с ночной темнотой. В опущенном окне, словно око разъяренного хищника, мелькнул огонек зажженной сигареты, и Эдвард буквально кожей почувствовал на себе пристальный взгляд человека, сидящего в автомобиле…

Все дальнейшее произошло в унисон, будто по команде кого-то свыше: что-то возбужденно тарахтящий Эммет, почти врезавшийся в Каллена, вспышка выстрела, на миг осветившая темноту, Эдвард, со всей силой толкнувший Беллу на асфальт и накрывший ее собой…

Сердце Каллена исступленно забилось, подчиняясь мощному выбросу адреналина, воспламенившему кровь, его накрыло с головой уже забытое им чувство, будто ты идешь по самому краю бесконечно-глубокой пропасти и вот-вот сорвешься вниз. Но это длилось недолго – уже в следующее мгновение разум парня снова прояснился, возобладав над шквалом эмоций.

Словно в замедленно съемке Эдвард взглянул на Эммета и резко дернул его за штанину одновременно с еще одним приглушенным выстрелом, тот рухнул на землю и неистово закричал, выгнув спину дугой. Его крик эхом разнесся по пустынной улице, отражаясь от стен домов и вибрируя в ушах у Эдварда.

«Я не успел!» – разрушительным вихрем пронеслось в голове Каллена, заставляя до ломоты сжать челюсти.

Черный внедорожник рванул с места, взвизгнув шинами, и пронесся мимо них, издевательски посигналив на прощание. Эдвард торопливо поднялся, освобождая Беллу от тяжести своего тела, и склонился над Эмметом, пытаясь разглядеть в темноте, насколько серьезно тот ранен. Сначала он почувствовал ржаво-металлический запах и лишь затем увидел простреленное плечо парня, но продолжил свой осмотр, дабы убедиться в отсутствии более серьезных травм. Взгляд Каллена остановился на шее Эммета, из которой тонкой струйкой сочилась кровь. Эдвард на миг замер, мысленно моля Бога, чтобы рана не оказалась смертельной.

Сколько раз ему доводилось быть свидетелем бессмысленной человеческой гибели, но каждый раз при этом он снова и снова испытывал животный ужас и бессильную ярость, искренне считая, что люди должны умирать дома, в своей постели, дожив до глубокой старости, а не лежа на асфальте посреди улицы, захлебываясь собственной кровью.

Дрожащей рукой Эдвард достал из кармана своих брюк мобильный телефон, посветил им на шею Эммета, и, осмотрев рану на ней, с облегчением перевел дух: пуля лишь слегка зацепила, поранив кожу.

– Эммет, Эммет, слышишь меня? – Одной рукой Каллен сжал здоровое плечо парня, а второй приподнял его голову, чтобы тот посмотрел на него. – Все будет хорошо, брат, слышишь? Все будет хорошо, я обещаю, ты только держись!

Заметив рядом с собой движение, Эдвард поднял глаза и увидел опустившуюся на колени Беллу. Глаза девушки, широко распахнутые от страха, были наполнены слезами, она зажимала себе рот двумя руками, стараясь сдержать рвущиеся из груди рыдания.

Эммет, переставший кричать, теперь лишь стонал и со свистом втягивал в себя воздух сквозь стиснутые зубы. – Вот так, молодец, – проведя рукой по его волосам, прошептал Каллен. – Эммет… – вибрирующим от слез голосом пробормотала Белла, дрожащей рукой проведя по колючей щеке парня. – Боже мой, Эммет… Приложив все силы, многократно увеличенные адреналином, Эдвард разорвал свой пиджак на две части и торопливо перевязал им раны Эммета, беспрестанно бормоча при этом слова утешения, словно заботливая мать заболевшему ребенку. Его движения были четкими и слаженными, благодаря своему печальному опыту, он точно знал, что и как нужно делать.

Белз лишь гладила брата по щеке и волосам, сотрясаясь от беззвучных рыданий, не в силах чем-то помочь Эдварду, но стараясь и не мешать ему.

– Эд, – прохрипел Эммет, когда тот перевязывал ему плечо, – где Роуз?.. Я не могу… ее найти…

– Давай сначала разберемся с тобой, а потом подумаем о ней, – строгим тоном проговорил Каллен, пытаясь прогнать страх за сестру, уже зарождавшийся в душе.

– Если с ней что-то… – начал было Эммет, но тут же замолчал под яростным взглядом Эдварда.

– Даже не смей думать так! С ней все в порядке, ясно?! – процедил тот сквозь зубы, намеренно завязывая свой пиджак на раненом плече парня туже, чем следовало.

Эммет охнул и поморщился от нового приступа острой, обжигающей боли.

– А сейчас нужно подняться и дойти до моей машины. Давай, соберись, Эм, будет больно, но я тебе помогу. – Эдвард просунул руки под спину парня и, обняв его чуть выше талии, стал медленно поднимать с земли стонущего и до крови закусившего нижнюю губу Эммета. – Симпатичные медсестры в больнице быстренько поставят тебя на ноги.

– Никакой… больницы, – прерывисто пробормотал Эммет, – мой отец… не должен узнать… о случившемся…

– Да ты псих! – присвистнул Эдвард. – У тебя в плече пуля и ее нужно вытащить, ясно?!

– Я сказал… никакой больницы… – упрямо повторил Эммет. – Ну, и черт с тобой! – выкрикнул Каллен и уже тише добавил: – Поедем в другое место. – Я на байке… и не брошу его… – Тогда можешь ехать на байке, только шлем не забудь одеть! – теряя терпение, злобно выплюнул Эдвард и отстранился от парня, но видя, что тот начал заваливаться на бок, снова обхватил его за талию. – Его точно сопрут или изуродуют, – с болью в голосе простонал Эммет.

– Тебя только что подстрелили, а ты волнуешься за груду железа, – усмехнулся Каллен, покачав головой. – Хорошо, так и быть, мы решим эту проблему.

Эдвард подвел парня к какому-то магазинчику, закрытому на ночь и, прислонив Эммета к шершавой стене, обернулся к Белле, все еще сидевшей на асфальте, закрыв лицо руками.

– Белз, родная, посмотри на меня, – присаживаясь на корточки рядом с ней, попросил Каллен. Девушка никак не отреагировала на его просьбу, продолжая время от времени громко всхлипывать. Эдвард с силой убрал ее ладони от лица, крепко сжав их, и твердо произнес:

– Белла, ты должна взять себя в руки ради Эммета, слышишь? Он истекает кровью, и ему нужна медицинская помощь, так что сейчас не время лить слезы, соберись, ну же!

Слова Каллена, произнесенные властным тоном, подействовали на нее отрезвляюще. Она посмотрела на него и, коротко кивнув, сделала неудачную попытку встать, но парень тут же с готовностью подхватил любимую и помог ей подняться.

Ему хотелось взять Беллу на руки и, укачивая ее, словно маленького ребенка, шептать на ушко все слова утешения, которые он только знал, до тех пор, пока она не успокоится и не затихнет в его объятиях, убаюканная им.

Но он не мог себе этого позволить… сейчас не мог, ведь там, за спиной Эдварда, прислонившись к стене, стоял Эммет, готовый вот-вот соскользнуть на асфальт безвольной куклой. Да и от самой Беллы сейчас требовалась реальная помощь, поэтому Эдвард не мог допустить, чтобы она впала в истерику, уже подбирающуюся к ней.

– Вот так вот, умница. – Каллен положил руки на плечи Белз и заглянул ей в глаза. – Тебе придется сесть за руль, сможешь?

– А как же ты? – испуганно прошелестела девушка.

Белле вдруг на минуту показалось, что он хочет оставить их с Эмметом. Еще никогда ей не было так страшно, еще никогда она ни в ком не нуждалась так, как сейчас в Эдварде, лишь рядом с ним Белз могла снова почувствовать себя в безопасности после только что пережитого кошмара.

– Я буду ехать впереди вас на байке твоего неугомонного братца, – ворчливым тоном пояснил Каллен. – Ты точно сможешь вести машину?

– Да, конечно, я должна! – Белла кивнула и вытерла мокрое от слез лицо. Соленая влага попала на содранные ладони, разъедая кровоточащие ранки, но девушка даже не поморщилась, поспешно заведя их за спину, чтобы спрятать от Эдварда.

– Прошу тебя, будь осторожна, – притягивая любимую к себе, с надломом в голосе прошептал Каллен и поцеловал ее в лоб, – я люблю тебя, моя отважная девочка.

В последние дни Розали особенно тяжело давалось сдерживать свою пагубную тягу к спиртному, такого длительного перерыва у нее еще никогда не было. Сейчас она чувствовала, что балансирует на грани, и больше всего боялась сорваться...

Девушка не хотела, не могла проиграть эту битву, ведь столько людей верило в ее победу, всеми силами поддерживая, никогда и ни в чем не упрекая. А с появлением Эммета Роуз обрела еще и любовь, шанс на простое женское счастье, потеря которого из-за собственной слабости стала бы крахом всей ее никчемной жизни. Проснувшись сегодня далеко за полдень, побродив по пустой квартире с целью чем-то занять себя, но так и не сумев отвлечься, Розали, как никогда, четко осознала, что она не справляется. Да, у нее было огромное желание, стремление, поддержка близких и любовь Эммета, но этого явно не хватало. Ей было нужно что-то еще, возможно, помощь специалиста.

Решение пришло неожиданно, как раскат грома в безоблачный день, и уже через час Роуз стояла на пороге дома своего дяди, чувствуя, что это самое правильное из всего того, что она когда-либо делала в своей жизни.

– Что-то случилось? – встревожено спросил он, разглядывая племянницу, выглядящую сейчас не самым лучшим образом. Под его пристальным взглядом девушка, на мгновение растерявшись, машинально провела рукой по волосам, только сейчас сообразив, что даже не удосужилась сегодня причесаться.

– Помнишь, ты предлагал помочь?.. Так вот, мне нужна… твоя помощь… как врача… – с запинкой проговорила Розали, отводя взгляд в сторону. – И не только как врача…

Голос Роуз предательски дрогнул, но заботливые руки Карлайла уже обхватили ее за плечи и крепко прижали к нему.

– Ох, детка, – прошептал дядя, погладив девушку по голове, – ты же знаешь, что всегда можешь рассчитывать на нас с Эсми. И ты большая молодец, что нашла в себе силы прийти сюда, я горжусь тобой, Роуз!

– Только никаких клиник, я там не выдержу, – всхлипнула Розали, уткнувшись носом в его плечо.

– Конечно, ведь есть и другие способы, – заверил Карлайл, выпуская ее из объятий. – Родная, посмотри, кто к нам пришел!

Летящей походкой в гостиную вошла Эсми и нерешительно замерла посередине комнаты, легкая улыбка коснулась ее губ. Казалось, что она боится поверить в реальность происходящего.

– Простите, если помешала, – еле слышно пробормотала Роуз, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Что ты такое говоришь? Этот дом и твой тоже! – уже смелее улыбнулась Эсми, обняв ее одной рукой за плечи. – Проходи, милая. Может быть, чай, кофе?

– Нет-нет, я ничего не хочу, – покачала головой девушка, присаживаясь на край дивана.

– Если вы не против, то я отлучусь ненадолго: мне нужно сделать несколько важных звонков, – поспешил удалиться Карлайл, почувствовав, что им нужно остаться наедине.

– Эсми, я… давно должна была это сделать… – облизав пересохшие губы, начала Розали, – я хочу извиниться перед тобой… за всё… за все безумства, что творила…

– Роуз…

– Нет-нет… я должна, наконец, сказать тебе все… – взглянув тете в глаза, девушка крепко сжала ее руку. – Я была самой несносной девчонкой, портившей жизнь всем вокруг… Никто и никогда не мог совладать со мной, кроме мамы… Я так любила ее… и папу… а когда их не стало, я… совсем потеряла над собой контроль, просто потерялась… День за днем я испытывала на прочность ваше с Карлайлом терпение, словно желая удостовериться в вашей любви. Я и сама не знаю сейчас, для чего это было нужно, но тогда мне все казалось таким логичным, правильным… а потом я и сама не заметила, как превратилась в злобную сучку… да-да, именно так! Помнишь, я изрезала твое новое дорогущее платье?

– Да… – по щеке Эсми скатилась одинокая слезинка.

– Я так хотела тогда, чтобы ты, как следует, встряхнула меня, надавала пощечин со словами: «Что же ты делаешь, дуреха, остановись!» Мне так было нужно, чтобы меня кто-то остановил… Но ты сделала вид, будто ничего не случилось, даже слова мне не сказала! – свистящим шепотом на одном дыхании выпалила Розали, наклоняясь ближе к тете.

– Прости, меня! – воскликнула Эсми, даже не пытаясь вытереть бегущие по щекам соленые ручейки. – Я не смогла оправдать твоих надежд… и Эдвард… я ничего не смогла сделать! Мы с Карлайлом так хотели детей, но и тут ничего не вышло! Мы решили усыновить ребенка, но… случилось несчастье… я так хотела отдать вам всю свою любовь, все свое тепло! Я не знала, как обращаться со взрослыми детьми, не смогла быть твердой и строгой, я хотела залюбить вас, заласкать, но вам оказалось это не нужно, а я не умела по-другому… я… я… – голос женщины сорвался, и она разрыдалась, закрыв лицо руками.

– Прости, прости нас, если бы не вы с Карлайлом, я не знаю, что бы с нами стало! – Роуз притянула к себе Эсми и принялась утешать ее, не обращая внимания на собственные слезы. – Мы с Эдвардом испортили жизнь всем: и себе, и вам с дядей, но мы любили вас, все равно любили! Сейчас я могу открыто признаться в этом, и Эдвард когда-нибудь сможет, обязательно сможет, просто ему сложнее! И вы с Карлайлом еще можете взять малыша, сделать счастливым еще одного человечка, тебе всего тридцать семь, вся жизнь впереди! Я совсем не умею обращаться с детьми, но, если ты позволишь, я буду тебе помогать! Я так хочу семью, большую и счастливую, как в детстве!

– Роуз, дочка, я так люблю тебя!

Две женщины еще долго сидели на диване, обнявшись. Они говорили, говорили и говорили обо всем на свете, то смеясь, то снова плача... За эти несколько часов Розали и Эсми стали гораздо ближе друг другу, чем за все предыдущие годы, так глупо упущенные ими.

Когда за окном стемнело, и голоса в гостиной постепенно стихли, Карлайл осторожными шагами прокрался в комнату – две самые главные женщины в его жизни, обнявшись, сладко спали на диване, на их умиротворенных лицах блуждала легкая улыбка, а веки едва заметно подрагивали во сне.

Мужчина накрыл их пледом, принесенным из спальни, а сам устроился в кресле напротив, стараясь дышать как можно тише, чтобы не нарушить этот момент, самый счастливый за последние годы.

Карлайл проснулся от того, что кто-то настойчиво звонил в дверь. В кромешной темноте, царящей вокруг, этот звук, разорвавший сонную тишину гостиной, казался зловещим. Вскочив с кресла и натыкаясь на все подряд, он добрался до выключателя и щелкнул им.

– Кто там? – щурясь от яркого света, сонно пробормотала Эсми.

– Кажется, это машина Эдварда, – вглядываясь в темноту за окном, встревожено произнес Карлайл.

– Черт! Меня, наверное, все потеряли! Я даже телефон дома забыла! – воскликнула Розали, резко садясь на диване.

Мужчина поспешно распахнул дверь и отступил назад, вглубь комнаты.

Через порог перешагнул пошатывающийся Эдвард, на рубашке которого виднелись огромные кровавые разводы, его глаза лихорадочно блестели, волосы были всклокочены, а на испачканном кровью лице проступил нездоровой румянец.

Эсми тихонечко вскрикнула и зажала свой рот ладонью, Розали же застыла в немом ужасе, лишь беззвучно открывая рот.

– Ты опять умудрился во что-то вляпаться! – с горечью в голосе пробормотал Карлайл побледневшими губами, устремляясь к парню. – Это не моя кровь, – тяжело дыша, словно после долго бега, пробормотал Эдвард, отстраняя от себя дядю дрожащей рукой.

Не говоря больше ни слова, он скрылся в черноте дверного проема, но тут же появился снова вместе с постанывающим Эмметом, буквально висящим на нем.

– О, Боже! – глотая слезы, Розали кинулась к брату и подхватила раненого с другой стороны. – Что случилось? Как? Кто? За что?! Господи!

– Не тараторь, без тебя тошно, – поморщился Эдвард, устраивая Эммета на диване.

Белла, бесшумно проскользнувшая в гостиную, словно тень, осторожно, чтобы не потревожить содранные в кровь коленки, присела в кресло, в котором совсем недавно дремал Карлайл.

– Роуз, детка, ты здесь! Слава Богу, с тобой все в порядке! – измученно улыбнулся Эммет, здоровой рукой притягивая к себе любимую.

– Что с вами случилось? – звенящим от волнения голосом спросила Розали, гладя его по спутанным волосам.