Текст книги "И каждому воздастся...(СИ)"

Автор книги: QueenFM

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Изабелла вылезла из машины и нерешительно замерла. В тот же миг на нее обрушились запустение и тишина, нарушаемая лишь плеском волн залива, криками птиц и завыванием ветра, путавшегося в длинных волосах Беллы.

Резкий звук, неожиданно вклинившийся в гармоничную мелодию природы, заставил девушку испуганно вздрогнуть и вжаться спиной в дверцу машины. Ей понадобилось не меньше минуты, чтобы понять – это всего лишь шелест брезента, укрывавшего моторную лодку Блэков, лежавшую вверх дном возле дома.

Белла перевела дыхание и сделала первый нерешительный шаг.

Ничтожный десяток метров, отделявший ее от входной двери, показался ей марафонской дистанцией, на преодоление которой ушли все силы. Внутри все сжималось от наполнявшего девушку противоречивого страха. С одной стороны, ей было страшно поверить в то, что Джейкоб Блэк способен на такую нечеловеческую подлость, но, с другой стороны, еще сильнее она боялась ошибиться в своих подозрениях, основанных на голой интуиции.

Лишь подойдя вплотную к домику, Белла заметила ржавый навесной замок, запирающий дверь. С губ девушки слетел стон отчаяния, но, сумев совладать с минутной слабостью, она двинулась вдоль стены, намереваясь заглянуть в окно.

С замирающим от волнения сердцем Белз прижалась носом к давно не чищеным стеклам, сквозь которые трудно было что-либо разглядеть. Когда же ей, наконец, удалось всмотреться в окутанную сумраком комнату…

Это было подобно взрыву! Оглушающему, ослепляющему, парализующему взрыву! Возможно, это ее собственное сердце разорвалось сейчас от счастья, как знать?

Вся та безысходная боль, что накапливалась и множилась в ее душе на протяжении последних дней, мгновенно обернулась пронзительным счастьем, теплой волной растекающимся по телу Беллы от макушки до кончиков пальцев. Ведь там был Эдвард! Ее Эдвард, которого все считали погибшим, по которому всего через несколько дней должна была состояться панихида, жив!

Теперь все будет по-другому! Нет, не так! Теперь ВСЕ БУДЕТ: их любовь, семья, счастье, жизнь, расцвеченная яркими красками – то, что еще сегодня утором казалось ей безвозвратно утерянным, утонувшим вместе с Эдвардом в водах залива Пьюджет-Саунд.

– Белла!

На какое-то время девушка потеряла связь с реальностью, отчего хриплый голос, раздавшийся у нее за спиной, произвел эффект кулака, с силой врезавшегося ей между лопаток. Белз непроизвольно дернулась вперед и стукнулась лбом об оконное стекло, едва не разбив его вдребезги.

Словно, и правда, получив удар, Белла с трудом сделала очередной вдох и медленно повернулась, пытаясь побороть охватившее ее оцепенение.

В каких-то трех метрах от девушки стоял не кто иной, как Джейкоб Блэк. С такого расстояния не трудно было разглядеть лихорадочный блеск в его черных глазах, которые в прежнее время смотрели на Беллу с любовью и даже обожанием. Теперь же в них плескались лишь замешанная на боли ярость и отчаяние. Несмотря на холод и пронизывающий до костей ветер, дующий с залива, на лбу Джейка выступили крупные капли пота. Его руки, вцепившиеся в револьвер, мелко дрожали.

Страх, граничащий с ужасом, подобно быстродействующему яду, стремительно растекался по венам Белз, отравляя только что испытанное чувство счастья.

В последние месяцы жизнь Изабеллы Свон все больше походила на триллер, но еще никогда ей не было так страшно, как сейчас.

Во-первых, теперь Белла была не одна – внутри нее крепла и развивалась новая жизнь, за которую она всецело была в ответе.

Во-вторых, сейчас в нее целился из револьвера не какой-то «отморозок», от которого ничего другого и не ждешь, а Джейкоб Блэк – ее первая влюбленность, первый настоящий поцелуй, первый всплеск гормонов; тот, с кем ей когда-то было хорошо, тот, ради кого она круто изменила свою привычную жизнь, переехав в Сиэтл.

Ну, и в-третьих, на этот раз спасть Белз было решительно некому.

– Ты все испортила! – по-детски обиженно прохныкал Джейкоб.

На какое-то мгновение Белле показалось, что сейчас он капризно топнет ногой и выпятит нижнюю губу, как пятилетний мальчишка, которому не купили вожделенную игрушку.

Однако уже в следующую секунду выражение детской обиды на лице парня сменилось жгучей ненавистью и злобой:

– Ты даже не представляешь, что натворила! Дура! – на этой фразе тело девушки дернулось, словно от пощечины, но оцепенение все еще прочно сковывало ее мышцы подобно толстой корке льда. – Это все! Конец!

Джейкоб замолчал, тяжело дыша, лицо побледнело, и лишь на щеках проступили пятна лихорадочного румянца. Белла отчетливо видела, как постепенно, капля за каплей, из него уходит ярость, сменяясь мрачной решимостью. Глаза Блэка больше не горели безумным огнем – сейчас в этих двух меланитах явственно читалось отчуждение.

Джейк медленно приблизился к Белз почти вплотную.

– Ты не оставила мне выбора, Белла, – сдавленно прошептал он, уперев ствол револьвера в грудь девушки, в его руках больше не было дрожи. – Дай мне ключи и телефон.

– Они… в… машине… – с запинкой проговорила она, ей приходилось буквально выталкивать из себя слова, прочно застревающие где-то в горле.

– Тогда поедем на твоей, – будничным тоном заявил Блэк, словно звал ее по магазинам.

– Куда? – несмотря на все попытки сохранять внешнее спокойствие, голос девушки предательски дрожал и вибрировал, аккомпанируя бешено колотящемуся сердцу.

– Туда, где останемся только вдвоем, – парень красноречиво кивнул в сторону домика, намекая на не нужное присутствие Эдварда.

Джейкоб попятился и отошел в сторону, пропуская Беллу вперед, но та так и осталась стоять на месте соляным столбом.

Раздраженно передернув плечами, Блэк снова подошел к Белз и, положив ей свободную руку на спину, слегка подтолкнул ее вперед. Девушка отчетливо почувствовала, как от прикосновения горячей ладони Джейка волосы на голове зашевелились, а корка льда, сковывающая мышцы, с хрустом разломилась, приводя ее тело в движение.

Белла с трудом шагала в сторону своей машины, кожей чувствуя присутствие Джейкоба у себя за спиной. Она со всей безысходностью понимала, что у нее нет ни единого шанса на побег. Но даже если бы такая возможность вдруг представилась, девушка все равно не смогла бы ею воспользоваться и оставить Эдварда во власти обезумевшего Блэка.

Джейк приказал Белз сесть на переднее пассажирское сиденье автомобиля, а сам уселся за руль, и резко тронулся с места, не забыв при этом сунуть себе в карман куртки ее мобильник, лежавший на приборной панели.

Белла вжалась спиной в дверцу машины, чтобы находиться как можно дальше от Джейкоба, который то и дело бросал на нее странные взгляды, не поддающиеся описанию. Удивительно, но она не чувствовала желания заплакать, закричать или забиться в истерике, даже от страха не осталось и следа – лишь апатия и заторможенность, словно лед, совсем недавно сковывающий ей мышцы, вдруг сковал сознание девушки.

Спустя пару минут молчаливой езды, салон автомобиля заполнил возбужденный голос Блэка, на щеках которого тут же вновь проступили красные пятна. Его речь была торопливой и путанной, словно он хотел сказать все и сразу, пальцы правой руки беспрестанно сжимали и разжимали руль, а левая рука мелко дрожала, отчего револьвер, зажатый в ней, то и дело стукался о приборную панель.

Из всей лавины слов, что обрушил на нее Джейкоб, Белле, наконец, с трудом удалось понять, каким образом Эдвард стал пленником Блэка. Вся эта история показалась девушке ничем иным, как очередной жестокой насмешкой злодейки-судьбы, которая в последнее время и так была к ним не слишком-то благосклонна.

Полностью сосредоточившись на попытке ухватить и не потерять нить разрозненного повествования Джейка, Белз не заметила, как они подъехали к тому самому заброшенному складу старого порта, где всего неделю назад разыгралась страшная трагедия, забравшая у нее Эдварда.

Нервным жестом Блэк велел девушке выходить из машины и сам вылез следом за ней.

Полицейские ограждения, частично сорванные ветром, шелестели печальную песню, развеваясь желтыми траурными лентами. Пронзительные крики чаек будто вторили им, создавая неповторимую заунывную мелодию, от которой кожа Беллы покрывалась мурашками.

Широкие двери склада были заперты на массивный железный засов, к которому когда-то прилагался замок, но его взломал Джеймс, а новый повесить так никто и не потрудился.

– Заходи, – тоном радушного хозяина дома, пригласил Джейкоб, с оглушительным скрипом распахивая перед девушкой двери.

Бросая на своего бывшего парня умоляющие взгляды, Белла вошла внутрь. Здесь, как и неделю назад, пахло пылью и сыростью, но сейчас к этим заурядным ароматам добавился еще один – солоновато-ржавый, исходивший от бетонного пола, впитавшего в себя человеческую кровь. В основном это была кровь Джеймса и его прихвостней, но еще и кровь Джаспера… много крови.

От этой мысли Белз сделалось дурно, но она сумела с собой справиться, начав дышать через рот. Трудно было представить себе более неподходящего времени для того, чтобы блевать или падать в обморок.

– Джейк, послушай, пожалуйста! – выпалила Белла, оборачиваясь к парню, дышащему ей в спину. Сейчас девушка была полна решимости убедить его, чтобы он отпустил ее и Каллена. – На самом-то деле ты же спас Эдварда! Это героический поступок! Ты герой, понимаешь?!

– Удерживать его силой – тоже героический поступок? – непонятно чему радуясь, рассмеялся Блэк, но тут же нахмурился и зло процедил: – Копы вряд ли с тобой согласятся, а в тюрьму я не хочу! Ни за что! Уж лучше сдохнуть!

– Ты просто запутался, совершил ошибку. Но еще не поздно все исправить! – не собираясь так просто сдаваться, горячо зашептала Белз. – Я поговорю с Чарли, и он все уладит, вот увидишь! Для всех ты станешь настоящим героем, о тебе напишут в газетах, даже покажут по телеку! Только представь, как здорово это будет!

– Я не для того вытаскивал Каллена из ледяной воды, чтобы спокойно смотреть, как вы с ним… как ты и он… – во взгляде Джейкоба полыхала ярость, она же душила его, не позволяя закончить начатую фразу.

– Чарли знает, что я поехала к тебе. Он будет меня искать! – и глазом не моргнув солгала Белла. Надежда достучаться до здравого смысла Блэка утекала сквозь пальцы, как вода.

– Ну, и что? Пусть ищет! Ты ведь могла и не доехать до меня! – снова улыбнулся парень.

Почему-то именно эта его фраза заставила девушку в полной мере осознать все происходящее, и понять, что в любую секунду ее жизнь может оборваться, резко, со стоном, как обрывается струна гитары на середине аккорда.

– Джейк, пожалуйста, не делай этого! Прошу тебя! – слезы безудержным потоком хлынули из глаз Беллы, словно дождевой пеленой застилая застывшее перед ней лицо Блэка.

Ноги Белз подкосились, вмиг сделавшись будто ватными, и она обессилено опустилась на колени, закрыв лицо руками. Можно было попробовать рассказать Джейкобу о своей беременности, но внутренний голос подсказывал ей, что эта новость только еще больше распалит парня, доведя его до бешенства.

– Хорошо! Ради своей любви я дам тебе шанс! – вдруг воскликнул он, опускаясь на пол напротив Беллы.

Девушка судорожно вздохнула и, оторвав руки от своего лица, взглянула на Блэка. Что-то в его взгляде не просто говорило, а буквально кричало о том, что радоваться ей пока не стоит.

– Пусть все решит судьба! – явно упиваясь собственной идеей, продолжал между тем Джейк. – Мы сыграем в игру, что-то вроде «русской рулетки». Одна пуля на шесть возможных выстрелов. На кону – жизнь, твоя или моя. Все честно!

Внутри Беллы все похолодело, даже кровь, кажется, на какое-то время перестала циркулировать по венам. Девушка с ужасом наблюдала за тем, как Блэк лихорадочно вытряхивает патроны из «шестизарядника» себе на ладонь, а затем, высунув от усердия кончик языка, трясущимися пальцами вставляет один обратно.

Джейкоб без сожаления отшвырнул в сторону оставшиеся патроны и неспешно закрыл барабан до щелчка. Он резко крутанул его указательным пальцем – этот стрекочущий звук буквально впился в Беллу, заполз ей под кожу, острой бритвой полоснул по нервам.

– Чтобы облегчить себе задачу, стрелять будем друг в друга. Отличная идея! Разве нет? – еще никогда прежде Белз не слышала в голосе Джейка столько энтузиазма. В этот момент в его глазах плескалась такая искренняя, ничем не обремененная радость, какую можно встретить только у ребенка.

К своему невероятному изумлению, девушка вдруг поймала себя на мысли, что ей жаль Джейкоба, впавшего в безумие. Да, она ненавидела его всем сердцем, боялась до потери сознания, но к этим чувствам примешивалась и жалость, сродни той, что испытываешь к попрошайкам на улице.

– Начинаешь ты! – Блэк придвинулся ближе к Белле и силой вложил ей в руку револьвер.

Вероятно, он ждал сопротивления с ее стороны, потому что крепко сжал своими пальцами ее запястье, чтобы она не смогла отдернуть руку. Однако Белз даже не шелохнулась. Ее разум будто впал в кому, отказываясь посылать нужные сигналы обмякшему телу.

С равнодушием стороннего наблюдателя девушка смотрела, как Блэк должным образом приспосабливает револьвер к ее правой руке, кладет ее указательный палец на спусковой крючок. Ладонь его левой руки накрывает руку девушки, в которой покоится оружие, большой палец Джейка ложится на указательный палец Беллы, и уже в следующее мгновение ее рука с револьвером оказывается намертво зажата в замке его сильных рук.

Лишь когда ствол «шестизарядника» уперся Джейкобу в лоб, девушке, наконец, удалось вынырнуть из состояния полузабытья и до конца осознать, что все происходящее сейчас с ней – это реальность, страшная и неотвратимая, как сама смерть.

– Нет, нет, нет! – захлебываясь слезами, застонала Белла.

Она попыталась вырваться, но Джейк был в десятки раз сильнее ее, так что из этого ничего не вышло. Все, что ей удалось, – это крепко зажмурится и замотать головой из стороны в сторону. Белз даже не почувствовала, как Блэк надавил на ее палец, лежавший на спусковом крючке, поэтому раздавшийся вслед за этим сухой щелчок стал для нее отрезвляющей неожиданностью.

Девушка перестала мотать головой и открыла глаза, тут же наткнувшись на взгляд Джейкоба, полный ликования.

Он без малейших усилий забрал у нее револьвер, который тут же направил ей в голову.

– Остановись, Джейк, пожалуйста, пока не поздно, – сквозь все не прекращающиеся слезы взмолилась Белла. – Ты болен и не понимаешь, что творишь! Тебе нужна помощь!

– Черта с два! – взвизгнул он, и Белз почувствовала, как холодное дуло револьвера больно впилось ей в кожу лба. – Тебе лучше заткнуться и начать молиться! На счет три! Раз!.. Два!.. Три!..

Белла дернулась всем телом, словно в нее ударила молния. На какое-то мгновение ей показалось, что она умерла, но прикосновение чуть шершавых пальцев Джейка, снова вкладывающих ей в руку револьвер, недвусмысленно дало понять – кошмар все еще продолжается.

Ни умолять, ни сопротивляться сил не осталось. Девушка чувствовала себя раздавленной, опустошенной, словно Джейкоб Блэк вытряс из нее всю душу. Единственное, чего ей хотелось в данный момент – чтобы все это, наконец, закончилось. Так или иначе.

Белла зарыла глаза и мысленно отошла в сторону, позволяя Джейку завершить свою безумную дьявольскую игру. Она никак не отреагировала на очередной сухой щелчок револьвера, и даже почти не вздрогнула, когда его дуло снова уперлось ей в лоб, – сухой щелчок и снова звенящая тишина.

Белз вдруг совершенно явственно почувствовала, что начинает балансировать на грани черной бездонной пропасти, на дне которой ее уже поджидало помешательство. Девушка крепко стиснула зубы и попыталась ухватиться за остатки разума, дабы не сорваться туда, откуда возврата уже не будет.

Блэк что-то заговорил, но его слова показались Белле невнятным бормотанием, напоминающим звук телевизора, работающего за стенкой. Она открыла глаза и попыталась вслушаться, однако ей удалось разобрать лишь отдельные фразы:

– …один из двух… неплохие шансы… раз и навсегда…

Сейчас, когда револьвер снова был приставлен ко лбу Джейка, его глаза светились таким азартом и куражом, словно он играл в самую увлекательную игру на свете, в которой мог выиграть миллион долларов, а не проиграть собственную жизнь.

Блэк нажал на спусковой крючок пальцем Беллы и…ничего! Девушка готова был поклясться, что в этот момент на лице Джейкоба отразилось глубочайшее разочарование, впрочем, уже в следующую минуту оно застыло, подобно восковой маске, вмиг лишившись всяких эмоций.

Забрав у Белз револьвер, парень медленно наклонился к ней и прижался лбом к ее лбу. Его руки взлетели вверх, заключая голову девушки в свой плен. Джейкоб не был слишком груб, но револьвер, который он так и не выпустил, больно стукнул ее по затылку, поднимая в ней новую волну ужаса.

– Я ведь любил тебя, Белла, ты же знаешь, – прошептал Блэк в лицо девушке, его дыхание было обжигающе-горячим и прерывистым. – Я и сейчас тебя люблю большего всего на свете.

Последовавший за этим признанием судорожный всхлип обескуражил Беллу, выдергивая ее из цепких лап страха. Вне всяких сомнений, Джейкоб Блэк плакал! Плакал, как ребенок!

– Все могло бы быть по-другому, – сквозь слезы продолжал шептать он, – мы были бы счастливы вместе, преодолели бы все трудности, ведь у всех же бывают проблемы, но со временем они решаются. И мы бы смогли! Была бы свадьба, семья, дети и дом с камином… я всегда мечтал о доме с камином, и чтоб на нем куча рамочек с фотографиями! А еще мы бы завели собаку… у меня никогда не было собаки… Но нет, ничего не будет! Никогда и ничего не будет! Не в этой жизни!

Внезапно что-то в настроении Джейка резко изменилось. Вот он свободной от револьвера рукой нежно гладит затылок Беллы, а уже в следующее мгновение этой же самой рукой хватает ее за шею сзади и, что есть силы, сжимает.

– Ты проиграла! – сквозь плотно сжатые зубы процедил Блэк. – Остался всего один выстрел, одна пуля и моя очередь стрелять! Понимаешь, что это значит? Понимаешь ты или нет?! – голос парня сорвался на крик.

Он отпустил Беллу так же внезапно, как и схватил, тут же поднявшись с пола. Свободной от револьвера рукой Блэк вцепился себе волосы в порыве безумного отчаяния. Его грудь высоко вздымалась, словно он только что пробежал марафонскую дистанцию, а глаза были красными от слез, однако сейчас он уже не плакал.

– Но виновата не только ты, – приняв, наконец, какое-то решение, Джейкоб заметно расслабился. – Каллен – вот кто главный виновник! Он обязательно должен за все заплатить!

– Нет, Джейк, пожалуйста! – охрипшим от слез и ужаса голосом взмолилась Белз. – Все совсем не так, как ты себе представляешь! Мы с тобой все равно не смогли бы быть вместе. Прости, что причинила тебе боль! Я знаю, что виновата перед тобой, но виновата я и ТОЛЬКО Я!

– Тебе нужно дать еще один шанс, – погрузившись в свои мысли, Блэк совсем не слушал взывающую к нему девушку. – Позже я вернусь, и мы что-нибудь придумаем, может быть, сыграем еще раз… – с этими словами он отвернулся от Беллы и стремительно зашагал к выходу.

– Нет, Джейк, стой! Пожалуйста! – Белз поднялась на ноги так резко, что у нее потемнело в глазах, но, несмотря на это, она опрометью кинулась за парнем.

Однако у нее не было ни единого шанса догнать его, а уж тем более остановить. Блэк поспешно выскочил за двери и с оглушительным грохотом захлопнул их, оставив Беллу в кромешной темноте.

Вслепую добравшись до выхода, Белла толкнула плечом одну из проржавевших створок, но та, конечно, даже и не думала поддаваться – глупо было надеяться, что Джейкоб забудет задвинуть засов. Пути к спасению не было. Она осталась один на один с темнотой и крысами, копошащимися где-то совсем рядом с ней.

В голове девушки разрушительным вихрем пронеслись страшные картинки того, что обезумевший Блэк может сотворить с беспомощным Эдвардом.

– Господи, пожалуйста, не допусти этого! Молю тебя, Господи! Ведь ты же не можешь этого допустить?! – неистово прошептала Белла, прижавшись разгоряченным лбом к холодному металлу дверей.

Ответом ей были лишь пронзительные крики чаек, поющих всю ту же заунывную песню.

====== Глава 34. Единственный смертный грех – сдаваться ======

В мир пришел я, но не было небо встревожено,

Умер я, но сиянье светил не умножено.

И никто не сказал мне – зачем я рожден,

И зачем второпях моя жизнь уничтожена?

Омар Хайям

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Знаю я – Смерть найдет всех нас,

Пусть возьмет эту жизнь,

Но возьмет не сейчас…

«Не сейчас» гр. Ария

Время играло с Эдвардом в какую-то сложную, изощренную игру, выматывающую и изнуряющую. Оно то замедляло свой ход, непостижимым образом превращая часы в столетия, то ускорялось, сменяя день ночью, а ночь – днем с космической скоростью.

Несмотря на то, что шансов выйти победителем в этой игре у Каллена практически не было, сдаваться он не собирался. Просто не умел.

Сколько раз Эдвард оказывался в критических ситуациях, сколько раз попадал в хитрые ловушки судьбы, но, в конечном счете, выход всегда находился, зачастую лежал на поверхности, нужно было лишь взять себя в руки, как следует подумать или даже просто осмотреться по сторонам.

Следуя этим нехитрым правилам, в первый же день своего заточения Каллен обнаружил одну возможную лазейку: металлическое кольцо, к которому пристегивались его наручники, было припаяно к острому штырю, вбитому в пол, – именно так кольцо и крепилось к крышке лаза в подвал. Однако доски отсырели, а местами даже прогнили, и штырь держался уже не столь прочно, как раньше. Пусть это больше походило на химеру, чем на реальный шанс обрести свободу, но Эдвард был благодарен судьба даже за эту призрачную надежду, делающую его положение уже не так удручающе-безысходным.

Не теряя времени, Каллен принялся расшатывать штырь, остервенело дергая здоровой рукой металлическое кольцо из стороны в сторону, превозмогая все нарастающую боль в сломанной ключице. Пот градом струился по лицу парня и застилал глаза, пальцы, вцепившиеся в проржавевший металл, сводило судорогой от невероятного напряжения, а сломанные кости все яростнее протестовали даже против малейших телодвижений, требуя немедленно прекратить эту дьявольскую пытку. Но, невзирая на это, он продолжал с завидным упорством дергать злосчастное кольцо снова и снова, снова и снова, и так до тех пор, пока очередной взрыв боли криком ни вытеснил весь кислород из его легких.

Эдвард обессиленно откинулся на спину и тяжело задышал, жадно хватая ртом воздух. Казалось, что он истратил все свои силы, какие только оставались, а проклятый штырь поддался не больше, чем на миллиметр. Но парень не собирался так просто сдаваться. Он должен был бороться до самого последнего вдоха! Хотя бы ради Беллы, ради того, чтобы снова увидеть ее улыбку и счастливые глаза, в которых так легко читалась ее всеобъемлющая и безусловная любовь к нему. Он будет пытаться! Снова и снова до тех пор, пока ни вырвется отсюда!

Однако последующие дни лишь укрепили подозрения Каллена в бессмысленности этой затеи. Да, с каждой новой его попыткой штырь поддавался все заметнее, начиная потихоньку расшатываться, но, трезво оценивая ситуацию, Эдвард понимал, что понадобится еще не меньше недели, прежде чем он сможет выдернуть кольцо из доски.

Недели у него не было – это парень понимал еще отчетливее. Столько он просто не протянет. С каждым днем, с каждым часом силы покидали его, отчего попытки расшатать штырь становились все более вялыми, жалкими и почти бесплодными. Обезболивающее, щедро пожертвованное Джейкобом, уже почти не помогало в схватке с болью, беспрестанно мучавшей Каллена, вгрызавшейся в его тело все глубже и глубже. Отек от сломанной ключицы постепенно сполз на плечо и продолжал пробираться все ниже и ниже по руке, так что браслет наручников начинал ощутимо впиваться в кожу запястья, грозя вот-вот нарушить кровообращение.

Все чаще Эдвард забывался тревожным сном, который настигал его внезапно, туманя рассудок. Сон брал его в плен и уносил все глубже и глубже, в кромешную темноту, откуда он боялся однажды не вернуться.

Но еще больше боялся, что ему не захочется оттуда возвращаться, потому что там, в этой пульсирующей темноте, ему чудилась Белла. Она была рядом с ним, ее пальчики нежно гладили его по голове, путаясь у него в волосах; а нежный голосок нашептывал утешения, успокаивал, вселял надежду, что все пройдет, все кончится. Всегда заканчивается. Так или иначе.

В этих тревожных снах, граничащих с беспамятством, Каллен неизменно цеплялся за Беллу, словно утопающий, зарывался лицом в ее колени, как тогда, в театральной студии, когда она впервые увидела его внутренних демонов, соприкоснулась с его болью, чтобы раз и навсегда разделить ее на двоих.

Эти сны были настолько реальны и прекрасны, что пробуждение обрушивалось на Каллена непомерным грузом разочарования и отчаяния, от которого хотелось выть, захлебываясь слезами боли и ярости, но он лишь сжимал челюсти так крепко, что сводило скулы и ломило зубы.

Тяжелее всего Эдварду было смириться с мыслью, что он мог бы освободиться в первые два-три дня, когда его физические силы были еще достаточно велики. Мог бы, если бы не Блэк, буквально прописавшийся на протертом диване с выпирающими пружинами, что стоял напротив Каллена.

Джейкоб почти не оставлял своего пленника в одиночестве, но вместе с тем полностью игнорировал его присутствие, если не брать в расчет то, что, приходя, он неизменно клал перед Эдвардом какой-нибудь бутерброд и ставил чашку с дымящимся чаем.

За все эти дни Блэк не проронил ни слова. Все его действия были механическими и отлаженными, лишенными всяких эмоций, словно у робота, в чей искусственный интеллект заложили лишь одну программу. Приезжая, Джейк в первую очередь запускал электрогенератор, установленный где-то за домом, и его монотонный гул тут же вклинивался в успокаивающий шум залива, доносившийся с улицы. Затем Блэк разогревал чайник, подсовывал Эдварду еду и, усаживаясь на диван, начинал смотреть. Взгляд парня, обращенный на пленника, не выражал ровным счетом никаких эмоций, ни один мускул не двигался на его лице, остававшемся бесстрастным даже спустя долгие часы бессмысленного наблюдения за Эдвардом.

Иногда в его руках Каллен замечал бутылку «Jack Daniel’s», но и в те редкие моменты, когда Джейкоб делал глоток обжигающей жидкости, лицо его сохраняло монументальную неподвижность, словно в бутылке была простая вода, а не сорокаградусный виски.

Глядя на него, Эдварду вспоминался фильм, который он смотрел несколько лет назад. В той киноленте речь шла о пришельцах, захвативших Землю. Инопланетные существа проникали в голову к людям и уютно там устраивались, используя человеческую особь в качестве средства передвижения и своего жилища в одном флаконе.

Вот и Джекоб походил сейчас на человека, чей разум полностью захвачен инопланетным существом. В глазах парня отражалась абсолютная, идеальная пустота. И вот эта сама пустота, подобно черной дыре, впивалась в Эдварда, затягивала и не отпускала, постепенно высасывая из него последние силы, капля за каплей выпивала жизнь.

Каждый раз игра «в гляделки» оборачивалась для Каллена мучительной, изнуряющей пыткой, от которой он не мог ни избавиться, ни отгородиться. И лишь внезапно накатывающее забытье время от времени прекращало эту муку, унося Эдварда в эфемерный мир, в котором безраздельно царила Белла.

Вот и сегодня парню на какое-то мгновение почудился встревоженный голос любимой. С трудом пробиваясь сквозь сон, словно через толщу мутной воды, Каллен открыл глаза и прислушался – монотонное гудение электрогенератора за стеной, звук отъезжающей от дома машины и больше ничего. Значит, показалось. Протяжно вздохнув, Эдвард закрыл глаза и снова забылся тревожным сном.

Когда ему, наконец, удалось вновь вернуться в реальный мир, за окном уже начинали сгущаться сумерки, и в доме тускло горела лампочка, высвечивая жуткую картину: Джейкоб сидел на диване, прижав колени к груди и обхватив их руками. Он монотонно раскачивался взад-вперед, а из его груди вырывались рыдания, время от времени переходящие в леденящий кровь вой. В руках парня был неизменный в последние дни «Jack Daniel’s», но сейчас он пил его жадными глотками, то и дело прикладываясь к горлышку бутылки. Янтарная жидкость, смешиваясь с его слезами, кривыми струйками стекала по подбородку, но Блэк даже не замечал этого.

Глядя сейчас на Джейка, Эдварду хотелось испытывать мстительное злорадство, но вместо этого страх тяжелой, удушливой волной подкатывал к горлу парня, и знакомое предчувствие беды противным холодком проползало вдоль позвоночника.

Разумом Каллен понимал, что воспаленному мозгу Блэка не нужна особая причина для таких разительных метаморфоз, происходивших с ним, но интуиция упрямо нашептывала, что случилось или вот-вот случится нечто ужасное, и он, Эдвард, никак не сможет этому помешать. Ему не оставалось ничего другого, как быть всего лишь сторонним наблюдателем, подневольным зрителем этой чудовищной постановки, срежисирсованной Джейком.

Между тем по мере опустения бутылки рыдания Блэка начинали затихать, переходя сначала в скулеж, а затем и вовсе в отдельные всхлипы. Вскоре он окончательно успокоился, его тело заметно расслабилось, безропотно отдаваясь во власть Морфея. Пустая бутылка выскользнула из ставших безвольными пальцев и, с глухим стуком упав на пол, закатилась под стол.

Не сразу, но постепенно, нервное напряжение стало покидать Каллена, освобождая место головной боли, по своей силе едва ли уступающей даже боли в сломанной ключице. Не в силах выносить еще и эту пытку, Эдвард выпил последнюю таблетку обезболивающего и, закрыв глаза, принялся ждать хоть какого-нибудь эффекта, постепенно, не заметно для себя вновь проваливаясь в спасительное забытье.

Каллен так и не понял, что именно его разбудило. Словно внезапный толчок в спину вытолкнул его из темноты, освободив от прочных оков болезненного сна. Но, даже открыв глаза, парень никак не мог заставить себя поверить в то, что забвенье развеялось, и происходящее сейчас – это самая настоящая реальность во всей своей уродливой красе. Не хотел верить!

Лампочка под потолком больше не горела, но в ее тусклом свете уже и не было нужды, ибо огонь, начинавший заниматься в дальней части дома и так прекрасно освещал его скромный интерьер. Словно зачарованный, Эдвард, не мигая, смотрел на это жуткое и завораживающее зрелище, еще не осознавая весь ужас происходящего.

Длинные языки пламени жарко лизали кухонные шкафчики, безжалостно терзая податливую древесину, подпитываясь, разрастались, беря в свой губительный плен все новые и новые поверхности. Пламя гудело, трещало и яростно плевалось искрами, на месте падения которых, словно по волшебству, тут же распускался новый бутон огненного цветка.