Текст книги "Я инвалид попал в мир магии и меча. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Prosto

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Глава 15 Багряный Класс

БУ-У-У-УМ!

Глубокий, вибрирующий звук вырвал меня из сна. Он прошел сквозь каменные стены, сквозь матрас, казалось, он резонировал с моими костями. Я мгновенно сел на кровати. Никакой сонной неги, никакой попытки укрыться одеялом. Лишь мгновенная боевая готовность, вбитая в меня Каэланом. Это был не набат тревоги. Это был просто колокол. Утренний колокол Академии.

– Подъем, сосед! – раздался с соседней кровати до смешного жизнерадостный голос Лиама. Он уже сидел, потягиваясь с хрустом. – Великий Колокол Пробуждения пропел свою утреннюю песнь! А это значит, что в Большом Зале скоро начнут раздавать овсянку, по консистенции напоминающую обойный клейстер. Не пропустим же это пиршество богов!

Я молча кивнул и встал. Моя утренняя рутина была простой и быстрой. Умыться ледяной водой из таза. Зубы я почистил пальцем с солью, как учил меня отец для походов в лес. Затем я надел свою новую униформу. Серая, грубая роба, но с ярко-красной отделкой на воротнике и манжетах. Цвет нашего факультета. Цвет крови и огня. Под робу, на пояс, я привычным движением закрепил свой тренировочный кинжал, подарок Каэлана. Он был скрыт под тканью, но я чувствовал его холодную, успокаивающую тяжесть. Это был мой единственный друг из прошлой жизни.

Мы с Лиамом вышли в коридор. Он уже был полон студентов. Сонные, зевающие, они двигались в одном направлении, создавая гулкий поток. Лиам, со своей рыжей шевелюрой и вечной улыбкой, был как яркий поплавок в этом сером море.

– Видишь тех, в синем? – зашептал он мне на ухо, кивая на группу крепких парней. – Путь Стали. С ними лучше не спорить, особенно до завтрака. Мозгов мало, а силы – как у быка. А вон те, в белом, – он указал на тихую группу девушек и юношей, – Целители. Ходячие аптечки. С ними лучше дружить. Очень полезные знакомства.

Я слушал его и анализировал. Он был моим персональным гидом по этому муравейнику, и его болтовня, как ни странно, была полезной.

Большой Зал, который здесь называли столовой, поражал своими размерами. Четыре длинных стола тянулись почти на сто метров. Под высоким, сводчатым потолком парили зачарованные светильники, имитирующие утреннее небо. Шум стоял невообразимый: сотни голосов, стук посуды, скрип скамей.

Мы взяли свои подносы. Овсянка действительно напоминала клейстер. Кусок серого хлеба и кружка чего-то, отдаленно похожего на чай. Армейская еда. Топливо, а не удовольствие.

Я ел молча, наблюдая. Вот стол аристократов. Их можно было узнать сразу. Идеальная осанка, презрительные, скучающие лица. Их робы были того же покроя, но из более дорогой ткани. Они не ели – они клевали пищу, всем своим видом показывая, насколько им противна еда для простолюдинов. «Их сила – в именах их отцов, а не в их собственных руках», – сделал я мысленную пометку.

– Не смотри на них, – снова прошептал Лиам. – Это "Золотая Молодежь". Считают, что место в Академии им купили родители. В чем-то они даже правы. Но на тренировках магия не смотрит на твой герб. Огонь жжет одинаково и сына герцога, и сына дровосека.

Его слова были неожиданно мудрыми для такого весельчака.

После завтрака мы направились в Зал Пепла. Я ожидал увидеть ту же напряженную тишину, что и вчера, но ошибся. Студенты, которые уже полгода были здесь, не ждали инструктора. Они разминались. И это было невероятное зрелище.

Высокий блондин, Давиан Малкор, стоял в центре зала и с ленивой грацией гонял между ладонями небольшой, потрескивающий шар чистой молнии. Рядом с ним здоровяк Борг, казалось, без усилий поднимал в воздух несколько камней размером с его кулак, заставляя их медленно вращаться вокруг себя. Темноволосая девушка, которую, как я узнал от Лиама, звали Серафина, делала плавные пассы руками, и вокруг нее закручивались небольшие воздушные вихри, поднимая с пола пыль. Другие студенты тоже практиковались: кто-то конденсировал в ладони шарик ледяной воды, кто-то пытался заставить плясать язычок пламени.

Я стоял в стороне, чужой на этом празднике силы. Я был единственным, кто не знал, с чего начать.

Ровно в семь утра тяжелые двери зала распахнулись, и вошел инструктор Мариус. Все тут же замерли и выстроились в шеренгу. – Вольно, – бросил он. – Как я вижу, новичок уже здесь.

Он кивнул в мою сторону. – Подойди. Я вышел в центр, и двадцать шесть пар глаз уставились на меня. – Это Кайл, – объявил Мариус. – Он присоединяется к вам с сегодняшнего дня. По личному распоряжению архимагистра. Он отстал от вас в программе на полгода. Это его проблема, не ваша. Ваша проблема – не отвлекаться на него и выполнять мои приказы.

Это было холодное, безразличное представление, которое мгновенно сделало меня мишенью. Я чувствовал их мысли.

«Деревенщина с аномальным даром огня, — с презрением думал Давиан, повелитель молний. – Наша магия – это чистая, сфокусированная энергия, элегантная и смертоносная. А он, должно быть, способен лишь на хаотичные вспышки, как лесной пожар. Мусор».

«Новенький, — размышлял Борг, повелитель земли, сжимая каменные кулаки. – Отстающий. Любимчик начальства. Идеальная груша для битья. Посмотрим, как его огонек выдержит удар моего валуна».

«Огонь... — анализировала Серафина, повелительница ветра. – Сильная, но прямолинейная стихия. Мой ветер может как раздуть его пламя, так и погасить. Интересно, насколько он им управляет. Он может стать либо полезным союзником в борьбе с заносчивыми аристократами, либо главной помехой».

– Раз знакомство состоялось, к занятию, – прервал тишину Мариус. – Сегодня мы продолжаем отработку базовой защиты. «Стихийный Барьер». Задача – создать перед собой стабильный щит, используя суть вашей стихии. Цель – выдержать один удар учебного арбалетного болта. Стрелять буду я. Кто не справится – моет котлы на кухне. Неделю. Малкор, ты первый. Покажи новичку, как это делается.

Давиан вышел вперед с самодовольной ухмылкой. Он взмахнул рукой, и между ним и арбалетом Мариуса соткался потрескивающий, ослепительно-яркий диск из чистой молнии.Щелк! Болт ударил в щит и испарился со звуком лопнувшей струны. – Удовлетворительно, – кивнул Мариус. – Но слишком много лишней энергии. Твой щит слепит не только врага, но и союзников. Следующий, Борг!

Здоровяк вышел вперед, топнув ногой. Он ударил кулаками друг о друга, и перед ним из каменного пола выросла толстая, грубая плита. Удар болта оставил на ней лишь белую царапину. – Грубо, но эффективно, – прокомментировал Мариус. – Но медленно. Пока ты будешь поднимать свою стену, враг успеет тебя трижды обойти. Серафина!

Девушка вышла легко, почти танцуя. Она взмахнула руками, и перед ней закрутился плотный, свистящий вихрь воздуха. Болт, попав в него, изменил траекторию и со звоном отлетел в стену. – Изящно. Но требует постоянной концентрации. Дальше!

Один за другим студенты демонстрировали свои щиты: из воды, льда, плотного воздуха. У кого-то получалось, у кого-то нет. Наконец, очередь дошла до меня.

Я вышел в центр зала. Я понятия не имел, как формировать щит. Я мог только положиться на инстинкт. Я закрыл глаза и потянулся к своему внутреннему, темно-красному пламени, к своей ярости. Я представил перед собой не щит. Я представил стену. Стену огня и ненависти.

Я проигнорировал предупреждение. Я выплеснул энергию.

Перед моим лицом не возникло огненного диска. Воздух взорвался, соткавшись в пульсирующий, нестабильный шар цвета запекшейся крови. Он не светился, он поглощал свет, а по его поверхности пробегали черные разряды. От него исходил низкий, угрожающий гул.

Мариус нахмурился, но поднял арбалет. – Щит готов? Я кивнул.Щелк!

В тот момент, когда болт должен был ударить в мой щит, произошло то, чего не ожидал никто. Мой уродливый шар не заблокировал его. Он взорвался наружу.

БА-БАХ!

Огненная ударная волна ударила во все стороны. Арбалетный болт испарился в полете. Студенты, стоявшие ближе всего, с криками отшатнулись, прикрывая лица. По залу пронесся запах серы и озона.

Меня же отбросило назад силой собственного заклинания. Я рухнул на каменный пол, чувствуя, как мое «озерцо маны» опустело до самого дна. Голова гудела.

Я лежал на полу, тяжело дыша, и смотрел на потолок. А потом перевел взгляд на своих одноклассников.

Зал молчал. Все двадцать шесть пар глаз смотрели на меня. Но теперь в их взглядах не было простого любопытства или презрения. Там была смесь страха, недоумения и опасливого уважения. Они видели перед собой не просто еще одного мага огня. Они увидели нечто дикое, неконтролируемое и смертельно опасное.

Мариус смотрел на меня с очень сложным выражением. В его глазах я видел и раздражение от нарушения порядка, и шок, и тень профессионального интереса.

Я смотрел на лица своих новых одноклассников. Двадцать шесть пар глаз, и в каждой – своя, уникальная смесь эмоций. Страх. Шок. Зависть. Ненависть. И – самое опасное – расчетливый интерес. Я хотел быть тенью. Вместо этого я стал громом среди ясного неба.

Инструктор Мариус медленно подошел ко мне. Его лицо было непроницаемой маской, но я видел, как под кожей на его виске пульсирует жилка. Он был в ярости. Не из-за моей силы. Из-за моего тотального, катастрофического отсутствия контроля.

Он схватил меня за плечо, его пальцы впились, как стальные клещи. – Что. Это. Было? – прошипел он так тихо, что его услышал только я.

Я молчал, пытаясь восстановить дыхание. Что я мог ему сказать? Что я выплеснул свою ненависть и отчаяние, придав им форму заклинания?

– Ты не в своей деревне, мальчишка, – продолжил он тем же ледяным шепотом. – Здесь мы ценим не силу взрыва, а точность хирурга. Ты мог покалечить студентов. Ты мог повредить руны сдерживания в зале. Ты – нестабильный, неконтролируемый элемент. А я не терплю таких в своем классе.

Он отпустил меня и выпрямился, его голос снова обрел металлическую громкость. – За самодеятельность и создание неконтролируемого заклинания, Кайл, ты назначаешься на двойную чистку котлов на кухне. Две недели. Чтобы у тебя было время подумать о разнице между силой и умом. Урок окончен! Все свободны!

Студенты, выходя из оцепенения, начали расходиться, бросая на меня косые взгляды и перешептываясь. Я стал их главной темой для обсуждения на ближайшие дни. Я видел, как Борг, здоровяк-земельник, треснул кулаком о ладонь и хищно мне ухмыльнулся. Видел, как Давиан Малкор, аристократ-громовержец, процедил что-то своему приятелю, и тот посмотрел на меня с откровенным презрением. Серафина, девушка-ветер, задержала на мне свой взгляд на секунду дольше остальных; в нем не было ни страха, ни враждебности – лишь холодный, анализирующий интерес.

– Ну, сосед, поздравляю. Ты умудрился за один час настроить против себя и главного задиру, и самого спесивого аристократа на курсе. Это, я тебе скажу, рекорд, – голос Лиама, догнавшего меня в коридоре, был как всегда бодрым, но в нем слышались нотки искреннего восхищения.

Студенты обходили меня стороной, как зачумленного. Я был теперь «тот самый парень с диким огнем».

– Не то чтобы я этого хотел, – сухо ответил я. – О, брось! – рассмеялся Лиам. – Это же великолепно! Ты видел их лица? Ты переполошил весь этот курятник! Теперь в нашей скучной жизни появится интрига. Но будь осторожен. Серьезно.

Он понизил голос, и его веселое лицо стало серьезным. – Ты должен понять, как тут все устроено. Наш курс, как и любой другой, – это змеиное гнездо. Есть несколько фракций. Вон та группа во главе с Боргом, – он кивнул в сторону удаляющихся громил, – я зову их «Силовики». Для них главное – кто сильнее ударит. Они уважают только грубую мощь. Твой взрыв их впечатлил, но теперь Борг захочет доказать, что его каменный кулак крепче твоего огня. Он будет тебя провоцировать.

– А другая? – спросил я, вспомнив презрительный взгляд блондина.

– А другая – это Давиан Малкор и его свита. «Пуристы». В основном аристократы. Они считают, что магия – это высокое искусство, доступное лишь избранным, тем, в чьих жилах течет чистая кровь. Для них твой дар – это дикая, грязная сила, оскорбляющая их утонченные чувства. Давиан не будет драться с тобой в коридоре. Он будет действовать хитрее. Постарается подставить тебя на занятиях, унизить социально, настроить против тебя преподавателей. Он опаснее Борга, потому что его оружие – интриги.

– А ты? К какой фракции принадлежишь ты? – прямо спросил я.

Лиам снова улыбнулся своей широкой, обезоруживающей улыбкой. – А я? Я принадлежу к фракции здравого смысла. Я здесь, чтобы учиться, а не мериться родословной или размером огненного шара. И тебе советую того же. Но с сегодняшнего дня тебе это будет сложнее. Ты теперь аномалия. А аномалии либо подчиняют, либо уничтожают.

Его слова были трезвым, холодным душем. Он был прав. Мой инстинктивный выплеск силы был стратегической ошибкой. Вместо того чтобы идти в библиотеку, куда направлялся Лиам, я свернул в противоположную сторону.

– Ты куда? – удивился он. – В Зал Пепла. – Но занятие окончено. И у тебя же наказание... – Наказание вечером. А сейчас у меня есть несколько часов, чтобы превратить свою ошибку в преимущество.

Я вернулся в пустой, гулкий зал. Запах озона все еще витал в воздухе. Я проигнорировал тренировочные манекены. Моя цель была иной. Я сел в позу для медитации в самый центр круга.

«Сила без контроля – это слабость, – сказал я сам себе. – Я повел себя как дилетант. Как тот самый Борг, который полагается лишь на мощь. Это недопустимо».

Я должен был найти решение. И я знал, где его искать. В книгах из своего прошлого мира. В концепциях из игр и аниме. Там всегда говорилось о внутренней циркуляции энергии. О том, что, прежде чем выпустить силу наружу, ее нужно «обкатать», «очистить» внутри себя.

Я закрыл глаза и погрузился в свой внутренний мир. Мое «озеро маны» после утреннего взрыва было почти пустым, но уже начало медленно наполняться. Я зачерпнул крошечную, микроскопическую каплю своей темно-красной, хаотичной энергии. И не стал выплескивать ее. Вместо этого я попытался заставить ее двигаться внутри тела по воображаемым каналам, как кровь по венам.

Боль была почти невыносимой. Моя мана была как дикий зверь. Она не хотела подчиняться, она рвалась наружу, обжигая мои внутренности. Пот градом катился по моему лицу.

Я проигнорировал предупреждение. Дисциплина, вбитая в меня Каэланом, пришла на помощь. Я терпел боль, снова и снова заставляя непослушную искру пройти по заданному маршруту: от солнечного сплетения, вверх к сердцу, к горлу, к голове, а затем вниз по позвоночнику. Снова и снова.

Это была пытка. Но через час мучений, когда я был уже на грани потери сознания, у меня получилось. Одна крошечная капля совершила полный, идеальный круг и вернулась в «озеро» уже не такой яростной. Она стала чуть светлее, чуть спокойнее.

И в этот момент раздался системный звон.

Я открыл глаза. Я был полностью измотан, моя роба промокла от пота. Но на моих губах была улыбка. Настоящая.

Я нашел свой путь. Они могут смеяться надо мной. Они могут считать меня неуправляемым психом. Но пока они будут тратить время на интриги и заговоры, я буду здесь, в тишине, закалять свой хаос, превращая его из дикого пожара в сфокусированный луч плазмы.

Когда вечером Лиам нашел меня в комнате, я сидел на кровати в позе для медитации. – Ты чего тут? – удивился он. – Тебе же на кухню, котлы драить. Я открыл глаза. – Уже иду, – спокойно ответил я. Лиам посмотрел на меня и нахмурился. – Ты какой-то... другой. Что ты делал в зале весь день? – Учился, – ответил я и встал. – Учился на своих ошибках.

Он не понял. Но я видел в его глазах новое любопытство.

Я шел на свое наказание, но чувствовал себя победителем. Сегодня я показал всем свою самую большую слабость. Но я же и нашел способ превратить ее в свою самую большую силу. Игра только начиналась, и я только что получил свой главный козырь

Глава 16 Кухня и кузница

Я проснулся от гулкого удара колокола еще до того, как он прозвучал во второй раз. Тело, приученное к боли и дисциплине, отреагировало мгновенно. Не было ни сонной неги, ни желания спрятаться под одеялом. Лишь холодная ясность и ноющая боль в мышцах – мои вечные спутники.

– И снова в бой, – пробормотал Лиам с соседней кровати, зарываясь головой в подушку. – Иногда мне кажется, что этот колокол – глашатай апокалипсиса.

Я молча оделся. Моя новенькая форма с красной отделкой уже казалась мне второй кожей. За завтраком в Большом Зале я снова ощутил на себе десятки взглядов. Я был местной достопримечательностью. Аномалией. Сумасшедшим, который в первый же день устроил взрыв. Аристократы во главе с Давианом Малкором смотрели на меня с брезгливым презрением. Группа силовиков Борга – с откровенной, хищной насмешкой. Остальные – со смесью страха и любопытства. Я не обращал на них внимания, методично поглощая свою безвкусную овсянку. Их мнения были для меня лишь фоновым шумом.

После завтрака все адепты нашего курса отправились в Зал Пепла на утреннюю тренировку. Все, кроме меня. Мой путь лежал в другую сторону. Вниз по каменным лестницам, в самые недра Академии, туда, где никогда не пахнет озоном и древними фолиантами.

Кухня Академии была отдельным, бурлящим миром, похожим на нутро огнедышащего дракона. Жар от огромных печей, пар от кипящих котлов размером с лодку, лязг посуды, крики главного повара и ругань прислуги – все это смешивалось в оглушительную, хаотичную симфонию. Здесь не было магии. Здесь был тяжелый, монотонный, физический труд.

Меня встретила Марта, главная повариха. Это была огромная, как медведица, женщина с руками, способными согнуть подкову, и голосом, который перекрывал любой шум. – А, еще один волшебник-недоучка, – пробасила она, оглядев меня с головы до ног. – Думал, раз умеешь пускать искры, то и работать не надо? Здесь твоя магия не поможет. Вот котел. Вот скребок. Чтобы к обеду блестел, как задница кота. Не справишься – останешься без ужина. За работу!

Так началась моя новая рутина. Половину дня я проводил на кухне. Я драил котлы, покрытые слоем жира толщиной в палец. Я чистил горы картошки, пока пальцы не начинали сводиться судорогой. Я таскал мешки с мукой, от которых трещали мои детские кости.

Это было унизительно. Это было изнурительно. И это было лучшей тренировкой, о которой я мог мечтать.

Я не жаловался. Я работал. Молча, методично, с холодной эффективностью. Я превратил наказание в свою новую дисциплину. Каждое движение скребком было отработкой монотонности. Каждый поднятый мешок – микроскопической прибавкой к силе. Мой статус «Одинокого Волка» делал меня невосприимчивым к унижению. Я не был здесь Кайлом, аномальным магом. Я был безымянным рабом, и эта анонимность давала мне свободу. Свободу наблюдать и становиться сильнее.

Даже Система обладала своеобразным чувством юмора.

Вечером я возвращался в комнату, смертельно уставший, пахнущий помоями и гарью. Лиам встречал меня сочувствующей ухмылкой. – Ну как, герой дня? Покорил гору грязной посуды? – спрашивал он, перебирая струны своей лютни. – Я выжил, – коротко отвечал я.

Он был моей единственной связью с жизнью курса. Он рассказывал мне, что происходило на занятиях, пока я оттирал жир со сковородок. – Мариус сегодня учил их создавать огненный кнут. Давиан, конечно, преуспел – его кнут был тонкий и хлесткий, как у дрессировщика. А Борг создал не кнут, а дубину из пламени, которая погасла через три секунды. А Серафина… эта ведьма создала три маленьких, но быстрых кнута одновременно. Она становится опасной.

Он делился слухами. – Знаешь, Давиан вчера весь вечер доказывал своим дружкам, что твой взрыв – это признак слабой магической родословной, неспособности к контролю. Говорит, что такие, как ты, быстро выгорают. А Борг поспорил на десять серебряных монет, что заставит тебя плакать до конца недели.

Я слушал и запоминал. Каждое слово было информацией. Каждая сплетня – штрихом к портрету моих врагов.

Но настоящая работа начиналась, когда Лиам засыпал. Его тихое, размеренное дыхание было сигналом. Я садился на пол в позу для медитации и погружался в свою внутреннюю кузницу.

Навык «Закалка Хаоса» был моим самым главным секретом. И моей самой страшной пыткой. Я погружался в свое бурлящее, алое озеро маны и начинал гонять ее по внутренним каналам. Это было похоже на попытку пропустить раскаленную лаву через тонкие стеклянные трубки. Каждая циркуляция – это спазм, волна обжигающей боли, проходящая по всему телу. Я стискивал зубы, чтобы не закричать, чувствуя, как пот заливает лицо. Я использовал всю свою волю, всю дисциплину, которой научил меня Каэлан, чтобы не потерять контроль, чтобы не дать этому внутреннему огню сжечь меня изнутри.

Но с каждой ночью, с каждым мучительным циклом я чувствовал, как моя мана меняется. Она все еще была яростной, но в ее реве появлялись осмысленные ноты. Она становилась послушнее.

А однажды ночью я добился прорыва. Совершив очередной цикл, я почувствовал, как от основной, бурлящей массы моей маны отделилась крошечная, чистая капля. Она была уже не темно-красной, а ясной, оранжевой, как пламя свечи. Она была слабой, но абсолютно стабильной. Я мог удерживать ее без всякого напряжения. Я научился очищать свой хаос, создавать небольшой запас «нормальной» маны. Это было величайшее открытие.

Спустя неделю моего наказания это случилось. Я возвращался с кухни поздно вечером. Коридоры общежития были уже пусты. Я был измотан до предела. И они ждали меня.

Борг и двое его дружков-прихлебателей перегородили мне путь. – Ну что, аномалия? – пробасил Борг, хрустя костяшками. – Устал кастрюли тереть? Давай мы тебе кости разомнем. А то я десятку серебра проиграю.

Он не стал ждать ответа. Он бросился на меня, выбрасывая вперед свой огромный кулак.

Я был уставшим. Моя мана была почти на нуле после ночной медитации. Но мое тело было готово.

Я не стал отступать. Вспышка «Усиления» – на долю секунды – придала моим ногам скорость. Я ушел от прямого удара, пропуская Борга мимо. Один из его дружков попытался схватить меня сбоку. Я, используя прием Каэлана, поднырнул под его руку, схватил ее и, используя его собственную инерцию, дернул на себя. Он с воплем врезался в своего второго приятеля.

Борг, развернувшись, взревел и снова бросился на меня, пытаясь схватить за робу. Его огромная ручища вцепилась мне в плечо.

И тогда я применил свой секрет. – «Горячая Рука».

Я не создавал пламени. Я просто влил последние капли маны в свою ладонь, которой уперся ему в грудь, чтобы сохранить дистанцию. Его кожаная куртка мгновенно задымилась, распространяя запах паленой кожи.

Но Борг схватил меня за ту самую руку, которой я его касался. – Попался, ублюдок! – взревел он, его лицо исказила победная ухмылка. Он начал выкручивать мне руку.

– Ты уверен? – тихо спросил я.

И активировал заклинание на полную. Не на его груди. А в своей собственной, сжатой им ладони.

Раздался не крик. Раздался оглушительный, полный боли и ужаса ВОЙ. Борг отдернул свою руку, как от раскаленного железа. Его ладонь была покрыта страшным, пузырящимся ожогом. Он смотрел на нее безумными глазами, не веря тому, что произошло.

Его дружки застыли в шоке.

В этот момент из-за угла вышел старшекурсник, привлеченный шумом. – Какого черта здесь происходит?!

Борг, скуля от боли и унижения, посмотрел на меня с чистой, незамутненной ненавистью. Прижав обожженную руку к себе, он и его шавки ретировались.

Я остался один в пустом коридоре. Тяжело дыша, я прислонился к стене. Я победил. Но это была грязная, уродливая победа. Я посмотрел на свою ладонь. Она была красной, но без ожогов – магия защищала меня.

Я выиграл эту стычку. Но я понимал, что это лишь начало. Я не просто дал отпор. Я показал зубы. И я навлек на себя ненависть врага, который был глуп, но силен и упрям. Коридоры Академии оказались ничуть не безопаснее лесов, полных гоблинов. И чтобы выжить здесь, мне придется стать еще злее, еще хитрее и еще безжалостнее.

Я посмотрел на свою ладонь. Она не пострадала, но я все еще чувствовал на ней фантомный жар и помнил запах паленой кожи. Я использовал магию как дубину, как последний аргумент в кулачном бою. Это было эффективно, но примитивно. Недостойно того, кто поставил себе цель одолеть самого Хакона Мясника.

– Что здесь было?

Из-за угла показался старшекурсник в синей робе Пути Стали. Его тяжелый взгляд скользнул по мне, затем по темному следу на стене, куда отлетел один из дружков Борга. – Опять ты, новенький? – в его голосе не было любопытства, лишь холодное неодобрение. – Твое имя уже знает весь корпус. Первый день – взрыв. Первая неделя – драка. Ты ищешь неприятностей?

– Неприятности нашли меня, – ровно ответил я, выпрямляясь и глядя ему в глаза.

Старшекурсник хмыкнул, изучая мое спокойное лицо. – В этих стенах, малец, неприятности – это как хищник. Они чуют запах слабости и страха. А еще они чуют запах крови. И ты сегодня пустил кровь. Запомни: любой бой, который ты начал не по правилам арены, ты уже проиграл, даже если вышел из него на ногах. Еще одна такая выходка – и я лично отведу тебя к магистру твоего корпуса. Уяснил?

Не дожидаясь ответа, он развернулся и ушел, его шаги гулко отдавались в тишине. Я уяснил. Я уяснил, что моя анонимность растаяла, как дым. Я стал фигурой на доске, и на меня уже начали делать ставки.

Вернувшись в комнату, я застал Лиама. Мой сосед сидел на своей кровати, но не играл на лютне. Он просто смотрел в окно, и его обычная жизнерадостная аура сменилась задумчивостью. – Весь корпус гудит, – тихо сказал он, не поворачиваясь. – Говорят, ты чуть не сжег руку Боргу. Говорят, он орал так, что в соседнем корпусе слышали.

– Он получил то, что заслуживал, – ответил я, доставая из сундука тряпицу и масло для чистки своего кинжала. Мне нужно было занять руки.

– В этом я не сомневаюсь, – Лиам наконец повернулся ко мне, и его взгляд был серьезным. – Борг – примитивный бык. Но у быка есть рога. Ты не просто победил его, Кайл. Ты его унизил на глазах у его же шестерок. Он этого не простит. Никогда. Он будет ждать момента, чтобы втоптать тебя в грязь.

Я молча кивнул, продолжая натирать сталь клинка до блеска. – Но это не главное, – продолжил Лиам. – Главное – ты показал им всем, что у тебя есть клыки. Теперь аристократы во главе с Давианом будут ненавидеть тебя еще больше, потому что ты – «грязнокровка», посмевший проявить силу. А такие, как Серафина… они будут изучать тебя еще пристальнее, пытаясь понять, насколько ты опасен как конкурент. Ты только что расписался в том, что ты – игрок. Добро пожаловать в большую игру.

Этой ночью я не занимался фехтовальными формами. Я сел на пол, скрестив ноги. Драка с Боргом показала мне мою главную слабость. Не тело. Не навыки. А контроль. Моя сила была дикой, хаотичной, она вырывалась наружу инстинктивно. Это нужно было изменить.

Я погрузился в себя, в свое бурлящее алое озеро маны. Но я не стал выплескивать ее. Я начал самый мучительный и самый важный урок в своей жизни. Я начал «Закалку Хаоса». Я заставил свою внутреннюю, раскаленную лаву течь по воображаемым венам, подчиняясь моей воле. Боль была адской. Каждый цикл был похож на пытку раскаленным железом изнутри. Пот заливал глаза, мышцы сводило судорогой. Я стискивал зубы до скрипа, чтобы не закричать и не разбудить Лиама.

Я игнорировал предупреждения. Час за часом я гонял свою непокорную силу по кругу, пока она не начала поддаваться. Ее яростный рев начал сменяться усталым рычанием. Ее темно-красный цвет – светлеть, очищаясь от примесей гнева и хаоса.

На следующий день я пришел в Зал Пепла другим. Мое тело было измождено, под глазами залегли тени. Но мой дух был тверд, как никогда. В зале стояла напряженная тишина. Я чувствовал на себе десятки взглядов, но не обращал на них внимания.

Мариус начал урок с места в карьер. – Тот инцидент показал, что некоторые из вас путают магию с поджиганием сараев, – его взгляд впился в меня. – Сегодня мы учимся контролю. Ваша задача – создать «Стихийную Сферу» и удержать ее в стабильном состоянии в течение минуты. Идеальную сферу. Без пульсаций, без выбросов энергии.

Когда очередь дошла до меня, в зале повисла напряженная тишина. Все ждали нового взрыва.

Это был мой шанс. Я вышел в круг, когда подошла моя очередь. Я не стал тянуться ко всему своему резервуару маны. Я нащупал ту крошечную, очищенную каплю, которую выковал ночью ценой неимоверной боли.

Когда очередь дошла до меня, в зале повисла напряженная тишина. Все ждали нового взрыва.

Я вышел в центр. Закрыл глаза. И потянулся не ко всему своему бурлящему озеру. А к той единственной, крошечной, очищенной капле, которую я выковал ночной болью.

Вытянув руку, я не стал чертить руны. Я вложил в эту каплю единственную мысль – образ идеальной, маленькой сферы огня.

И она родилась. Прямо над моей ладонью затеплился огонек размером с персик. Его цвет был не темно-красным, а чистым, медово-оранжевым. Вместо рева и яростной пульсации от сферы исходило лишь ровное, спокойное тепло. Неподвижно повиснув в воздухе, это маленькое пламя казалось не просто заклинанием. Оно казалось живым.

Шепот пронесся по рядам. Я видел шок на лице Давиана. Видел недоумение на лице Борга. Видел, как прищурилась Серафина, пытаясь разгадать мой секрет.

Инструктор Мариус подошел ко мне. Он долго, молча смотрел на мою идеальную сферу. – Как? – выдохнул он так тихо, что его услышал только я.

– Концентрация, инструктор, – так же тихо ответил я. Он знал, что это лишь часть правды. Но он промолчал, лишь коротко кивнув.

В тот день я не просто выполнил задание. Я показал им всем, что мой хаос может быть послушным. И это пугало их гораздо сильнее, чем любой взрыв.

Ночью, когда я снова сел медитировать, готовый к новой порции боли, тихий голос Лиама нарушил тишину. – Мой дед был ювелиром, – сказал он в темноту. – Он говорил, что ценность алмаза не в его размере, а в чистоте и качестве огранки. Кажется, ты сегодня показал всем идеальный бриллиант. Пусть и маленький.

Я открыл глаза. Он не спал. Он снова наблюдал. – Это только начало, – ответил я.

– Я так и понял, – усмехнулся Лиам во тьме. – И, честно говоря, мне чертовски интересно посмотреть, что будет дальше.

Он замолчал. А я, чувствуя его незримую поддержку, снова погрузился в свою внутреннюю кузницу. Впереди была долгая, мучительная работа. Но теперь я знал, что иду по верному пути. Я научусь гранить свои алмазы.