Текст книги "КИМ 1 (СИ)"

Автор книги: Prophet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)

Часть вторая, глава пятнадцатая. ПЕРЕЛОМНЫЙ МОМЕНТ.

«Точность – вежливость снайперов».

Михаил Задорнов, писатель-сатирик.

5 мая 1937 года. 08:11.

Отель «Колон». Барселона, Соборный проспект, дом 7.

– Не спи, трибунал проспишь! – одновременно с недовольным голосом в номере включился свет, сквозь веки резко ударивший Максиму по глазам.

Моргнув несколько раз, Белов навел, таким образом, резкость, после чего увидел в дверях недовольную рожу Павла Судоплатова.

– Ты чего такой хмурый, Павел Анатольевич? – выбравшись из-под одеяла и потянувшись, удивился Максим, у которого с Судоплатовым сложились вполне ровные, рабочие отношения.

– Да вот, видишь, пока некоторые почивать изволят, мы с Сашкой для них по ночам вещи таскаем! – ответил Судоплатов.

– Так радовался бы! – возразил Белов. – Ты ночью грузчиком поработал и сейчас спать пойдешь, а мы, наоборот, пойдем на почетное героическое задание, с которого вполне можем и не вернуться.

– Извини, Максим, это я так, бурчу просто, – немного смутился Судоплатов. – Ты умывайся, буди своих девчонок, а потом приходите в номер к Шпигельгласу, я вам все расскажу.

Максим так и поступил и уже через пятнадцать минут вся группа «Авангард», умытая, причесанная собралась в двухкомнатном номере Шпигельгласа, где их уже ждали сам Сергей Михайлович и Павел Судоплатов. Вся группа была одета в серые рабочие комбинезоны, разве что Максим носил потертую пролетарскую кепку, а девушки – косынки.

– Доброе утро! – произнес Шпигельглас. – Товарищ Судоплатов, введите, пожалуйста, группу «Авангард» в курс дела!

– Есть! – кивнул Павел Анатольевич. – Начать нужно с того, что митинг будет не совсем у телефонной станции, а несколько ближе к центру площади. Во всяком случае, трибуну они построили именно там.

– Чего это они так? – поинтересовалась Киу.

– А черт его знает, может баррикады вокруг станции помешали? – пожал плечами Судоплатов. – Не суть. Стрелять вы будете с чердака дома номер пять на площади Каталонии. Место хорошее, мы даже ночью хорошо видели трибуну!

– Площадь Каталонии, пять, – чтобы лучше запомнить, повторил Максим. – Продолжай!

– В дом вы зайдете с улицы Бергары, – продолжил Судоплатов. – Ищи вход в гостиницу «Каталония», соседняя дверь справа и будет входом в дом. В доме идет ремонт крыши, прервавшийся, судя по всему, из-за беспорядков, так что вы в своих рабочих комбинезонах вопросов не вызовете. На чердаке сложены доски, под ними мы с Сашкой и спрятали ваши винтовки и мешок с тряпками. И, вот еще что. В доме несколько подъездов, выходящих на разные улицы, а вот чердак в нем общий, так что уходить я вам советую через другой выход.

– Понял, учтем! – кивнул Максим. – Сейчас мы еще разок освежим в памяти портреты наших клиентов, попьем кофе и выдвинемся.

– Удачи, ребята! – от всей души пожелал им Павел Анатольевич.

5 мая 1937 года. 10:17.

Барселона, площадь Каталонии, дом 5.

На чердаке все было именно так, как и описывал Павел Анатольевич, то есть частично разобранная крыша, штабель досок и строительный мусор, среди которого Максим тут же подобрал треугольный обрезок доски, который он тут же сунул острым углом под дверь и пинком загнал поглубже.

– Не помешает, – в ответ на вопросительный взгляд Греты прокомментировал Максим. – Если начнут ломиться в дверь, это даст нам несколько лишних секунд.

Затем Белов прошелся по чердаку, стараясь ступать как можно тише, чтобы не потревожить находившихся внизу жильцов. Наметив путь отступления на другую сторону дома и запомнив места, где запросто можно споткнуться, он вернулся на позицию и сквозь наклонные дощечки ставень, закрывавших чердачное окно, посмотрел на площадь.

Место, и правда, было выбрано удачно. С высоты шестиэтажного дома отлично просматривалась вся площадь, а трибуна, возле которой уже начали собираться люди, и вовсе была, как на ладони. Белов бросил взгляд на часы. До начала митинга оставалось еще полчаса. Пора было готовиться.

Отодвинув вместе с Гретой верхние доски, Максим обнаружил под ним завернутые в куски простыней винтовки, поверх которых лежал простой холщовый мешок со сменной одеждой, столь презрительно названной Судоплатовым «тряпками».

Как только Максим вытащил мешок, Киу занялась распаковкой немецких винтовок Маузера, самолично отобранных ей еще в Мадриде. Вообще-то, основным оружием националистов были семимиллиметровые винтовки Маузера местного производства, но в качестве снайперского оружия Германия поставляла им свои, немецкие винтовки калибра «семь – девяносто два» со своей же «цейсовской» оптикой. Распаковав винтовки, Киу приоткрыла ставни и высунула руку на улицу.

– Отлично, ветер слабый, при стрельбе им вполне можно пренебречь, – довольно произнесла Линь.

– Так, девочки, достаете из мешка одежду и раскладываем ее в той последовательности, в которой вы будете ее надевать, – скомандовал Максим, приступив к озвученным им действиям. – Скоро нам предстоит сдавать один забавный армейский норматив.

– Это какой же? – заинтересовалась Киу.

– Одеться, пока горит спичка, – усмехнулся Белов. – И у нас будет только одна попытка. И учтите, когда снимете косынки, не забудьте забрать их с собой. Потом где-нибудь выкинем.

– Максим, а зачем? – спросила Шнайдер, аккуратно раскладывая на досках платье и кокетливый кружевной беретик.

– Затем, что у вас волосы длинные, а у тебя, Грета, еще и светлые, – пояснил Максим. – Не надо давать людям повода задумываться, что за блондинка здесь побывала.

– Поняла, – кивнула Грета.

Наконец, одежда была надлежащим образом разложена, а винтовки – проверены. Натянув простые рабочие перчатки, бойцы «Авангарда» заняли позиции возле окон. Конечно, вести снайперский огонь в перчатках было не очень удобно, но въевшийся в кожу запах пороха может вызвать подозрения при встрече с нежелательными людьми, так что Максим предпочел не рисковать.

Между тем, народу на площади становилось все больше и больше. Наконец, со стороны улицы Рамбла на площадь один за другим въехали три автомобиля.

– Приготовились! – как самая опытная, скомандовала Киу. – Помните, стреляйте как можно быстрее и не более двух раз! Тогда, возможно, нас и не засекут...

Приоткрыв одну из ставней, Максим высунул ствол винтовки наружу и через прицел принялся наблюдать за выбирающимися из автомобилей лидерами ПОУМ. Вот на трибуну поднялся Андрес Нин, своими очками чем-то напоминавший школьного учителя. После него легким пружинящим шагом на трибуну взлетел Виллебальдо Солано, что возглавлял молодежную организацию ПОУМ, да и сам выглядел практически юношей. Всего на шаг от Солано отстал Курт Ландау, отвечавший за связи с иностранными журналистами. Следом степенно поднялся обладатель выдающегося носа Хуан Андраде, судя по выражению его лица, недовольный тем, что более молодые члены партии взбежали на трибуну раньше него. Затем, столь же неспешно, на трибуне оказался и Хулиан Горкин и, в самом конце, к ним присоединились еще какие-то персонажи, которых Максим опознать не смог.

– Распределяем цели, – негромко произнес Максим. – Киу, ты, как самая меткая, работаешь по Нину и на других не отвлекаешься! И помни, его нужно только ранить!

– Есть! – откликнулась Киу.

– Грета... – начал Максим.

– Я беру Ландау, – не дослушав, заявила Шнайдер. – Больно уж он на Гитлера похож!

– Хорошо, только держи себя в руках! – согласился Максим. – Тогда второй твоей целью будет Солано. Я же беру на себя Андраде и Горкина!

– Jawohl, Herr Kommandant![1] – ответила Грета.

– Вот и хорошо, – пробормотал Максим, не отрываясь от прицела. – Огонь по готовности!

Митинг на площади, тем временем, набирал обороты. Вначале с приветственным словом выступил Андрес Нин. Затем, к микрофону подошел Солано. Поскольку Максим находился довольно высоко, слышно ему было далеко не все, но из доносившихся до него обрывков фраз ему стало ясно, что Солано в своей речи горячо приветствует пришедшую на митинг молодежь и искренне радуется, что в Барселоне живет столько сознательных юношей и девушек.

После Солано к микрофону подошел Курт Ландау, который весьма эмоционально начал благодарить иностранных журналистов, готовых освещать сегодняшний митинг в газетах и, тем самым, придать ему мировую известность. Однако, закончить свою речь ему помешал хлесткий звук выстрела, раздавшийся рядом с Максимом.

Грета идеально выбрала момент. Ландау в порыве эмоций, должно быть, хотел воздеть руки к небу, но вместо этого нелепо взмахнул ими и опрокинулся на спину, только половинки очков в разные стороны разлетелись! Более показательной ликвидации трудно было представить!

На мгновение трибуна замерла, и именно в этот момент Максим надавил на спусковой крючок. В отличие от Греты он предпочел не рисковать и выстрелил Андраде в центр груди, решив, что даже, если непосредственно в сердце он попадет, вызванный попаданием пули гидроудар сделает свое дело.

Только Максим передернул затвор винтовки, как рядом с ним раздался второй выстрел. Прильнув к прицелу, он увидел, как, скрючившись и держась за живот, упал Солано, а Горкин, выбранный им в качестве второй цели, бездумно мечется по трибуне, словно не понимая, в какую сторону ему бежать. Максим долго пытался в него прицелиться, но сделать это ему удалось лишь после того, как Горкин споткнулся о тело Ландау и растянулся на помосте. Тогда-то Максим и сумел навести перекрестье прицела ему на голову и произвести выстрел.

Момент, когда Киу подстрелила Андреса Нина, Максим упустил, заметив лишь, как он лежит на помосте, держась за ногу, а по лестнице к нему рвутся какие-то люди.

«Ну что ж, – подумал Максим. – Задание выполнено, нужно валить отсюда!»

– Прекратить стрельбу! – словно прочитав мысли Максима, крикнула Киу.

Шустро убрав винтовки и закрыв за собой ставни, троица кинулась к заранее подготовленной сменной одежде. Содрав с себя рабочий комбинезон и перчатки, Максим набросил на себя рубашку, застегнул пару нижних пуговиц и принялся натягивать брюки. За брюками последовали ботинки и шляпа, после чего Максим был готов уходить. Застегнуть рубашку и надеть пиджак можно было и на ходу.

В процессе Максим то и дело косился на девушек, переодевавшихся рядом с ним, однако полюбоваться на полуобнаженные тела он не успел. Грета, едва выскользнув из комбинезона, одним движением натянула на себя платье, сунула ступни в туфли-лодочки и теперь спешно застегивалась. Киу, которой нужно было надеть блузку и длинную юбку, провозилась чуть дольше.

Переодевшись, троица сдернула с прицелов самодельные светофильтры из Гретиного чулка и, завернув их в косынку, быстрым шагом направилась к лестнице на противоположном конце дома. На последней перед выходом из дома площадке, Максим и девушки остановились и внимательно оглядели друг друга.

Поправив незначительные огрехи в одежде, Максим с девушками неспешным прогулочным шагом покинули здание, затем также неторопливо пересекли Ронда де ла Университат и скрылись в подворотне на другой стороне улицы. И, только оказавшись во дворе, они позволили себе прибавить шагу, чтобы оказаться как можно дальше от площади.

6 мая 1937 года. 13:21.

Отель «Колон». Барселона, Соборный проспект, дом 7.

Прежде, чем возвращаться, Максим с девочками чуть больше часа кружили по городу, поэтому, когда они все-таки оказались в отеле, там уже знали о произошедшем на площади гораздо больше них. Судоплатов с Тимашковым встретили ребят, как героев, да и сами они испытывали чувство эйфории от хорошо выполненного задания и пережитых в процессе острых ощущений.

Шпигельглас же отреагировал более сдержанно и, позвав группу в свой номер, потребовал от нее отчета об операции. Вначале Максим с девочками рассказывали весьма возбужденно, постоянно припоминая различные подробности, но, по прошествии времени их речь становилась все более и более вялой. Под конец Максим и вовсе начал заметно клевать носом, да и девочки чувствовали себя ненамного бодрее.

Многоопытный Сергей Михайлович Шпигельглас быстро понял, что происходит с его временными подчиненными, и, дослушав доклад, отправил их отдыхать. Вернувшись в свой номер, Максим попытался было поспать, но сон не шел, так что остаток дня он провел в откровенно «варенном» состоянии, вяло листая какую-то книгу и периодически выходя из номера, чтобы поесть.

Окончательно группа пришла в себя только на следующее утро. Прекрасно выспавшись и приведя себя в порядок, троица ощутила острую нехватку информации. Как Максиму, так и девочкам было очень интересно, к чему же привела их вчерашняя авантюра?

В качестве источника свежих новостей группой «Авангард» был выбран товарищ Судоплатов, ловко захваченный в плен и препровожденный для допроса в номер Максима. При этом во взглядах, которыми девушки буравили Павла Анатольевича, читались неутолимая жажда информации вкупе с обещаниями расправы за ее утаивание, так что, тому не оставалось ничего иного, кроме как выложить все, что он знал о происходящем в Барселоне. А знал он если не все, то очень многое, все же проживание в отеле, являющемся штаб-квартирой Объединенной Социалистической Партии Каталонии, давало свои преимущества.

Со слов Судоплатова выходило, что убийство верхушки ПОУМ прямо во время митинга произвело если не эффект разорвавшейся бомбы, то что-то весьма к нему близкое.

Еще не успели стихнуть выстрелы, как на площади воцарился самый натуральный хаос. Люди метались по площади, одни – чтобы поскорее покинуть внезапно ставшее таким небезопасным место, другие – чтобы пробиться поближе к трибуне и узнать, что же случилось с вождями. Чего там говорить, даже тем членам ПОУМ, что окружали трибуну и выполняли роль охраны, пришлось буквально пробиваться через толпу, чтобы донести раненых Андреса Нина и Виллебальдо Солано до автомобилей!

После того, как раненых лидеров увезли в больницу, спешно прибывшая полиция принялась освобождать площадь Каталонии от собравшихся на ней людей. Многие, особенно из числа тех, кто пришел на митинг просто из любопытства, уже и сами поспешили уйти, однако, оставалось довольно много людей, оставшихся на месте и ожидавших каких-либо официальных заявлений. К ним-то с трибуны и обратился полицейский, призывая всех расходиться по домам.

Затем к оставшимся на площади людям обратился один из лидеров ПОУМ Мигель Феррер, являвшийся для пришедших на митинг куда большим авторитетом, нежели какой-то там полицейский. Феррер тоже призывал людей расходиться, но только не по домам, а по своим партийным ячейкам, где и ожидать дальнейших инструкций. Полицейские, не без оснований предполагавшие, что подобные призывы в дальнейшем могут привести к неприятностям, хмурились, но ничего не говорили. Очистить площадь и оценить последствия стрельбы сейчас было важнее.

Наконец, народ стал расходиться, освобождая место как для дополнительных сил полиции, так и для карет «скорой помощи». Полицейские справедливо рассудили, что во время возникшей на площади паники обязательно появятся пострадавшие и поспешили вызвать «скорую».

Так, постепенно, был восстановлен порядок. Врачи занимались пострадавшими, коих, к счастью, оказалось немного, убитых членов ПОУМ увезли в морг, а полиция вместе с несколькими пожелавшими помочь активистами приступила к расследованию. Полицейские, безусловно, предпочли бы обойтись без подобных помощников, но, учитывая обстановку в городе и недоверие ПОУМ к официальным властям, решили от них не отказываться, попросив лишь не мешать работать.

Первым на произошедшее отреагировал президент Женералитета Луис Компанис. Едва выяснив, что же именно произошло на площади Каталонии, полицейские поспешили сообщить о случившемся начальнику полиции Барселоны Эусебио Родригесу, а тот, в свою очередь, доложил об этом исполнительному совету Женералитета. В результате Компанис узнал о гибели лидеров ПОУМ как бы не раньше центрального комитета самой партии.

Не воспользоваться такой возможностью Компанис просто не мог. В полдень он созвал заседание парламента Женералитета, а уже через два часа обратился по радио к жителям Барселоны. В своем обращении Компанис назвал покушение на Андреса Нина и других лидеров ПОУМ примером вопиющего беззакония, царящего в настоящий момент как в Барселоне, так и во всей Каталонии, а затем сообщил, что по решению парламента в городе вводится чрезвычайное положение.

В городе вводился комендантский час, а улицы должны были патрулироваться как силами полиции, переведенной на усиленный режим службы, так и Национальной Республиканской Гвардией, спешно вводимой в город. Отдельно в своем обращении Компанис заявил, что люди, даже в дневное время шляющиеся по улице с оружием, будут разоружаться и задерживаться до выяснения, а мародеры, насильники и убийцы будут расстреливаться на месте безо всякого суда.

При этом Компанис отметил, что все вышесказанное не относится к рабочим на баррикадах, разумеется, при условии, что те будут вести себя мирно. Подобные половинчатые меры он объяснял стремлением обезопасить мирных граждан от разбушевавшихся анархистов и простых бандитов вкупе с нежеланием вовлекать в конфликт тех, с кем вполне можно договориться. По словам Судоплатова, услышавший это объяснение Шпигельглас долго не мог определиться, то ли ему удивляться наивности Компаниса, то ли тому, что его идеи оказались вполне работоспособными?

А вот от кого не было никаких официальных заявлений, так это от членов ПОУМ, хотя, казалось бы, именно они, как непосредственно пострадавшая сторона, должны были сейчас обличать своих врагов и призывать к борьбе. Но нет, вместо этого члены ПОУМ стягивались в отели «Риволи» и «Фалькон», а также в бывшие кавалерийские казармы, вокруг которых спешно возводились баррикады и устанавливались пулеметы.

Ситуацию удалось прояснить только вечером, когда вернувшаяся в отель «Колон» товарищ Роза принесла с собой ворох свежих слухов и экстренный вечерний выпуск газеты «La Batalla», полностью посвященный утренним событиям.

Как следовало из большой статьи на первой полосе газеты, раненый «фашистскими наймитами» Андрес Нин был успешно доставлен в больницу, и сейчас его жизнь была вне опасности. Однако, пуля, попавшая ему в левое бедро, не только пробила навылет мягкие ткани, но и задела кость, так что с постели он встанет еще нескоро. Раненому же в живот Солано повезло гораздо меньше. То ли его ранение оказалось серьезнее, чем выглядело на первый взгляд, то ли виной была тряска на заднем сиденье автомобиля, мчавшегося по не самым ровным дорогам Барселоны, но, к тому моменту, когда его довезли до больницы, врачам только и оставалось, что констатировать смерть.

В газете также было написано, что стрелковую позицию члены ПОУМ нашли, но ни Шпигельглас, ни Судоплатов, ни Максим с девушками так и не поняли, что из обнаруженного на чердаке привело их к мысли о том, что за покушением стоят именно фашисты? Одежда? Вряд ли, такие комбинезоны носят рабочие по всей Испании. Разве что винтовки были немецкие, но они, опять же, могли оказаться в руках у кого угодно. Впрочем, опровергать выводы ПОУМ никто из сотрудников НКВД не собирался, ищут они фашистов – вот пусть и дальше ищут!

О происходившем же в рядах ПОУМ после покушения было известно по большей части из собранных в городе слухов. Многие из членов партии, послушались призывов активистов и поспешили в свои партийные ячейки, чтобы узнать, как им вести себя в сложившейся ситуации. Однако, секретари партийных ячеек оказались неспособны самостоятельно ответить на этот вопрос и принялись звонить в штаб-квартиру ПОУМ, но и оттуда не поступило никаких внятных указаний.

Вместо того, чтобы предпринимать какие-либо решительные действия, члены центрального комитета принялись увлеченно выяснять, кто же именно подхватит временно выпавшее из рук Андреса Нина знамя? И, разумеется, каждый тянул одеяло в свою сторону. В итоге временно исполняющим обязанности генерального секретаря ПОУМ был выбран сотрудник газеты «La Batalla» Энрик Адроэр, однако, всем было понятно, что это компромиссная фигура.

Не обладая авторитетом Андреса Нина или Хуана Андраде, Адроэр был неспособен сподвигнуть к каким-либо решительным действиям центральный комитет партии, тем более, что у каждого из членов ЦК было свое мнение о том, как следует поступать. В результате Адроэр смог лишь распорядиться о подготовке к обороне ключевых объектов ПОУМ и собрать там большинство партийных активистов.

В зданиях, быстро окруженных баррикадами и ощетинившихся пулеметами, члены партии быстро почувствовали себя в безопасности, после чего принялись обсуждать, что им следует делать дальше. Обсуждения эти регулярно перерастали в жаркие споры, ведь каждый стремился отстоять именно свое особо ценное мнение! При этом вопрос о совместном с анархистами выступлении против Женералитета сам собой отложился на неопределенный срок. Партия, вместе со своими вождями лишившаяся и политической воли, стремительно теряла свои позиции на политической арене Каталонии.

Уже к вечеру пятого мая Барселона сполна ощутила последствия введения чрезвычайного положения. Как и было обещано, в городе был объявлен комендантский час. И, если простые граждане, и так предпочитавшие не покидать своих домов в темное время суток, восприняли его со сдержанным одобрением, то Отряды Контроля поначалу просто не восприняли слова Компаниса всерьез. Привыкшие к тому, что полиция зачастую предпочитает не замечать их «прогулок», они беспечно посчитали, что власти и в этот раз не посмеют их тронуть, а потом сильно удивлялись, видя наставленные на них стволы винтовок и слыша требование сложить оружие.

Сдавались, правда, лишь те, кто был вооружен дубинками и тому подобным холодным оружием, имевшие же при себе пистолеты и винтовки чувствовали себя заметно храбрее и активно сопротивлялись попытками их арестовать. С такими патрули Национальной Республиканской Гвардии не церемонились, без второго слова открывая огонь на поражение. Впрочем, подобных стычек со стрельбой было немного, Отряды Контроля быстро сообразили, что ситуация поменялась, и, шустро прекратив свои «прогулки», разбежались по базам.

– Вот, собственно, и все, что произошло в Барселоне за последние сутки, – закончил Павел Анатольевич. – Вчера вечером гвардейцы с кем-то пару раз пострелялись, а потом – тишина. Теперь вот сидим и ждем дальнейших новостей!

Максим только головой покачал, удивляясь тому, как же много он вчера пропустил. Но, не успел он до конца «переварить» вываленные на него новости, как на него обрушилась еще одна!

По радио вновь выступил Компанис, сообщивший на этот раз, что сегодня утором из Валенсии в Барселону прибыли представители центрального правительства в лице министра юстиции Хуана Гарсии Оливера и министра здравоохранения и социальной помощи Федерики Монтсени. Вместе с министрами-анархистами прибыли еще и члены исполнительного комитета Всеобщего союза трудящихся Карлос Эрнандес и Паскуаль Томас, а также срочно вызванный в Барселону с Арагонского фронта генерал Себастьян Посас. Это и были столь ожидаемые Компанисом посредники в переговорах с анархистами.

Сообщив о прибытии представителей центрального правительства, Компанис обратился ко всем политическим силам Каталонии с требованием прислать своих делегатов на переговоры, которые начнутся завтра ровно в полдень. Президент Женералитета гарантировал делегатам безопасность и возможность беспрепятственно покинуть переговоры в любой момент, отметив при этом, что отказавшиеся от переговоров будут автоматически считаться врагами как Каталонии, так и всей республики.

Чуть позже вернувшийся из дворца Женералитета Сергей Михайлович Шпигельглас дополнил обращение Компаниса одной весьма забавной подробностью. Несложно было догадаться, что двух министров в охваченный народными волнениями город без охраны никто бы не отправил, но юмор ситуации заключался в том, что в качестве охраны с ними был отправлен… батальон войск НКВД! Как товарищу Артузову удалось провернуть такой фокус, оставалось загадкой.

– Ну вот и все, – произнес Шпигельглас. – Задачу по наведению порядка в Барселоне можно считать выполненной.

– Вы уверены? – спросил Павел Анатольевич.

– Да, товарищ Судоплатов, уверен, – кивнул Шпигельглас. – Разумеется, впереди еще переговоры и ликвидация тех, с кем не удастся договориться, но это уже работа для полиции и Национальной гвардии.

– А мы разве не будем помогать зачищать несогласных? – поинтересовался Белов.

– При необходимости в ликвидации будут принимать участие войска НКВД, – ответил Шпигельглас. – У нас же осталась еще одна задача, которую нужно выполнить!

7 мая 1937 года. 12:30.

Дворец Женералитета. Барселона, Площадь святого Иакова, дом 4.

Обращение президента Компаниса вызвало большой переполох в успокоившемся было городе. Ультиматум был выдвинут, и всем политическим силам теперь нужно было решить, как на него реагировать.

А реагировали, нужно сказать, все по-разному. Если профсоюзы, входящие в НКТ, уже смирились с тем, что им придется идти на соглашение с Женералитетом, и даже подготовили меморандум со своими требованиями, то для других политических организаций ультиматум Компаниса оказался полной неожиданностью.

Наиболее бурно реагировали, разумеется, анархисты из ФАИ. И пусть секретарь ФАИ Хуан Мануэль Молина, имевший отменный нюх на неприятности, поспешил сам занять нейтральную позицию и теперь призывал к этому и остальных, но послушались его далеко не все. Многим оказалась ближе позиция лидера Отрядов Контроля Хосе Асенса, призывавшего брать в руки оружие и выступить против продавшегося центральному правительству Женералитета, стремящегося подавить настоящую свободу граждан. С дисциплиной у анархистов всегда было так себе.

Не было согласия и в рядах ПОУМ. Центральный комитет партии, заседавший уже второй день, никак не мог выработать единой позиции по поводу своих дальнейших действий. Однако, на переговоры своего делегата они все же решили послать.

И вот, наконец, наступил день переговоров. С самого утра площадь святого Иакова была оцеплена силами Национальной Республиканской Гвардии, не пускавшей на нее желающих устроить там митинг. Прибывавших же делегатов свободно пропускали на площадь, где их встречали гвардейцы и провожали в зал заседаний, а водителей их автомобилей просили покинуть площадь. Такие меры безопасности были приняты для того, чтобы избежать конфликтов между представителями разных политических сил, далеко не всегда ладивших друг с другом.

Для переговоров был выбран просторный зал с большим столом в форме буквы «П», за «шапкой» которого разместились представители центрального правительства и Сергей Михайлович Шпигельглас, приглашенный на переговоры в качестве наблюдателя и явившийся в сопровождении Розы Веласкес, выполнявшей при нем функции переводчика. За «ножками» же расположились представители Женералитета и политических организаций Каталонии, оказавшиеся, таким образом, друг напротив друга.

Женералитет на переговорах представляли президент Компанис, советник по обороне Франсиско Исглес, советник по внутренней безопасности Артеми Айгуаде Миро, советник по труду и общественным работам Рафаэль Видиелла, представлявший также местное отделение ВСТ, и генерал Себастьян Посас. От Национальной Конфедерации Труда на переговоры явился Мариано Родригес Васкес, являвшийся не только региональным, но и национальным секретарем НКТ, сопровождаемый лидерами нескольких наиболее уважаемых профсоюзов. Федерацию анархистов Иберии представлял ее секретарь Хуан Мануэль Молина, а от ПОУМ на переговоры явился временно исполняющий обязанности генерального секретаря Энрик Адроэр. Прочие же политические организации своих делегатов на переговоры не прислали.

Открывать переговоры выпала честь министру юстиции Испании Хуану Гарсии Оливеру.

– Здравствуйте, товарищи! – встав со своего места, поприветствовал всех Гарсия. – Мы собрались здесь по весьма неприятному поводу. Происходящее в Каталонии совершенно не устраивает правительство Испании, которое я здесь в настоящий момент представляю. Как анархист, я понимаю ваше стремление к свободе и независимости, но, как представитель правительства, я хочу вам напомнить, что наиглавнейшей для всех нас задачей является победа над Франко и его мятежниками! И, как представитель правительства, я требую от каталонцев навести у себя порядок и действовать совместно с остальными республиканскими силами. Если вы этого не сделаете, порядок придется наводить уже нам, но тогда ни о какой автономии не будет и речи!

После того, как Гарсия закончил и сел на место, слово взял президент Женералитета Луис Компанис.

– Что ж, позиция правительства Испании, озвученная сейчас господином Гарсией, понятна и во многом оправдана, – произнес Компанис. – Я, как вам всем известно, являюсь последовательным сторонником автономии Каталонии, но в настоящий момент вынужден согласиться с господином Гарсией. Либо мы пожертвуем частью нашей независимости ради общей победы, либо мы проиграем и потеряем все!

– И что вы предлагаете? – выкрикнул с места один из профсоюзных лидеров.

– Несколько дней назад я имел телефонный разговор с президентом Испании Мануэлем Асаньей, – ответил Компанис. – Он потребовал от меня завершить коллективизацию всей промышленности, а также подчинить каталонские войска центральному командованию. От себя же я к этим требованиям добавлю еще и необходимость навести порядок внутри самой Каталонии, решив, в частности, вопрос с Отрядами Контроля. Никаких сил правопорядка, кроме полиции и Национальной Республиканской Гвардии, в Каталонии быть не должно!

– Но позвольте! Отряды контроля – это революционная полиция, созданная народом, чтобы заменить потерявшие всяческий авторитет полицейские силы! – выкрикнул с места Хуан Мануэль, не слишком, впрочем, веривший в свои слова. – Вы, что же, хотите уничтожить революционные завоевания своего народа?!

– Да бросьте, Мануэль! – язвительно ответил Мариано Родригес. – Год назад Отряды Контроля, возможно, и были революционной полицией, но сейчас они превратились в обычных бандитов, грабящих и убивающих всех подряд! Вспомните их последнюю выходку, когда они сожгли помещение коммунистической ячейки и убили работавших там людей? А потом ответьте мне, чем Отряды Контроля отличаются от тех же фашистов?

Мануэль уже приготовился ответить что-то резкое, но сделать это ему не дала Федерика Монтсени. Постучав карандашом по стакану, чтобы привлечь к себе внимание, она твердо и громко обратилась к присутствующим.

– Товарищи, сейчас не время для споров! – произнесла Монтсени. – Мы собрались здесь не для этого.