Текст книги "КИМ 1 (СИ)"

Автор книги: Prophet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 39 страниц)

Достав из кармана пачку «Bastos», оказавшихся вполне приличными сигаретами с фильтром, Максим сунул сигарету в зубы и, делая вид, что поворачивается спиной к ветру, принялся рассматривать стоявших на площади людей. Большинство было одето довольно бедно, многие, вообще, были в сильно потертых рабочих комбинезонах и стоптанных башмаках. Те, кто стремились выглядеть более презентабельно, носили пиджаки и шляпы, а у одного мужчины, попавшегося на глаза Белову, на шее был повязан яркий красно-желтый платок. Но, не успел Максим удивиться такому модному аксессуару, как несколько дальше он заметил человека с точно таком же платком, точно так же повязанным на шею.

«Это ж-ж-ж неспроста!» – подумал Максим и огляделся уже более внимательно, благо темные очки неплохо скрывали направление его взгляда.

И точно, люди с платками оказались равномерно рассредоточены по всей площади. Максиму вспомнилось, как он, еще будучи воспитанником детского дома, видел по телевизору репортажи о беспорядках на Украине. И регулярно в этих репортажах мелькали люди в ярких красных куртках, руководившие группами митингующих.

«Может, я и ошибаюсь, но больно уж похоже это все выглядит! – подумал Максим. – Нужно предупредить наших! Но сначала дождусь девочек!»

Направившись к булочной, которую он определил, как место сбора, Максим присел на скамейку у входа и спокойно докурил. И едва он отправил окурок в урну, как рядом с ним уселась Киу, имевшая весьма обеспокоенный вид.

– Люди с платками на шеях – провокаторы! – тихо произнесла Линь, придвинувшись к Белову поближе и наклонившись к его уху.

– Тоже сообразила? – довольно кивнул Максим. – Молодец!

– Я такое уже видела, еще в Китае, – призналась Киу. – Начальник полиции Тайюаня был очень изобретательным человеком. Во время облав на уличных преступников он отправлял на рынки сотрудников в штатском, чтобы они отслеживали воров и мошенников, а потом помогали полицейским их ловить. Так вот, для опознания друг друга такие ряженые использовали то пояса определенного цвета, то шапки, то еще какие-нибудь опознавательные знаки. По ним мы их и вычисляли, не всегда, правда, успешно... – со вздохом закончила Линь.

– Киу, перестань стыдиться своего воровского прошлого, – сказал Максим, мягко приобнимая девушку. – Это было давно и неправда! Теперь ты – достойный член нашего общества, которому доверяем не только мы с Гретой, но и сам товарищ Киров!

– Думаешь, товарищ Киров мне доверяет? – спросила Киу.

– Ты знаешь, кто я и откуда, – ответил Максим. – Думаешь, он приставил бы ко мне кого-то, в отношении кого есть хоть малейшие сомнения?

– О чем шепчетесь? – поинтересовалась Грета, усевшаяся с противоположной от Киу стороны Максима.

– Мы с Максимом независимо друг от друга пришли к выводу, что мужчины с красно-желтыми платками на шеях – провокаторы, – ответила Линь, отстраняясь от Белова.

– С платками? – переспросила Грета, окидывая взглядом площадь. – Да, вижу! У них, кстати, платки неправильно повязаны.

– То есть? – уточнил Максим.

– Платок повязывается под воротник, – пояснила Грета. – Ты повязываешь его на шею и оставляешь расстегнутым верхнюю пуговицу рубашки, возможно – две. И тогда в раскрытом вороте у тебя будет виден платок.

– А у этих граждан платки повязаны поверх, как банданы у ковбоев, – понимающе кивнул Максим. – Значит, я был прав, это не просто модники.

– Я же говорю, я такое уже видела, – согласилась Киу. – Ты, как я понимаю, тоже...

– Да, видел в новостях, еще там, – неопределенно ответил Максим. – Потом как-нибудь расскажу. Вот что, девочки, нужно сообщить нашим, что нужно наблюдать за людьми в платках и отслеживать их контакты. Шепните пару слов коллегам, пусть передадут по цепочке.

Девушки упорхнули, а Максим бросил взгляд на часы.

«Одиннадцать часов тринадцать минут, – подумал Максим. – Скоро конвой с Варелой покинет тюрьму».

10 декабря 1936 года. 11:32.

Мадрид, улица доктора Летаменди.

Леон Салорт де Оливес заметно нервничал.

Все трое братьев Леона были убиты республиканцами, Томас – во время резни в Образцовой тюрьме Мадрида, случившейся в июне этого года, а Луис и Габриэль – на Менорке[1]. И, когда самому Леону предложили возглавить отряд, который должен будет освободить захваченного в плен генерала Варелу, он вынужден был согласиться. Если бы он, потеряв братьев, отказался бы от возможности поквитаться с республиканцами – его бы просто не поняли.

Пусть и без особого энтузиазма, но Леон согласился, и вот теперь он, во главе отряда из трех десятков таких же убежденных сторонников каудильо Франко, как и он сам, прятался по подворотням на улице доктора Летаменди, ожидая приближения конвоя. Вооружен отряд был весьма неплохо, у бойцов были и немецкие автоматы MP-28, и ручные гранаты. Был даже один ручной пулемет Гочкиса, захваченный в ходе стычек с республиканцами.

Система наблюдения за конвоем также была налажена. В Образцовой тюрьме нашелся человек, за нескромное вознаграждение передавший националистам маршрут следования конвоя. В ключевых точках маршрута были либо сняты, либо просто заняты квартиры с телефонами, по которым и передавалась информация о движении конвоя.

– Едут! – закричал Рауль, высунувшись из окна квартиры на первом этаже. – Педро сообщил, что конвой свернул на улицу Майор. Там два грузовика с гвардейцами, машина с начальством и фургон с решетками на окнах!

Леон довольно кивнул. Рауль ему нравился. Несмотря на юный возраст, этот паренек, сын богатого виноторговца, демонстрировал ум и смекалку. Летом анархисты разгромили лавку его отца, чем и сподвигли этого паренька вступить в ряды националистов.

– Приготовились! – скомандовал Леон. – Напоминаю план! Дожидаемся, пока конвой проедет улицу Сакраменто и окажется на площади Кордон. Сосредоточенным огнем выкашиваем охрану, освобождаем генерала и на машинах пробиваемся к нашим в Университетский городок. По машине с решетками не стрелять ни в коем случае! Не хватало еще генерала зацепить! Всем все ясно?

Нестройный хор голосов сообщил, что все понятно. Леон удовлетворенно кивнул и, открыв висевшую у него на боку деревянную кобуру, достал из нее пистолет. Пистолет этот был предметом особой гордости Леона, ведь это был самый настоящий немецкий «Маузер», а не какая-то там «Астра» или иная испанская копия! С таким пистолетом в руке гораздо приятнее вести за собой людей!

Но только отряд Леона собрался переместиться поближе к площади Кордон, чтобы открыть огонь с максимально близкого расстояния, как все пошло не по плану. Утробно урча мотором, со стороны площади на улицу доктора Летаменди выполз русский танк! И, не давая отряду времени опомниться, с другой стороны улицы выполз второй такой же танк, беря националистов в клещи.

На башне одного из танков была установлена зенитная турель, вот только вместо уже виденного Леоном русского пулемета с дисковым магазином на нем стоял «Максим», жуткий агрегат с водяным охлаждением, способный высадить всю ленту одной длинной очередью.

«Нам всем, впрочем, и половины ленты хватит, – осознав, что попал в ловушку, невесело подумал Леон. – Но, дьявол, как мы могли не услышать приближающиеся танки?! Они же гусеницами лязгают так, что половине города слышно!»

Присмотревшись, Леон обнаружил, что гусениц-то на танках и не было, а сами танки передвигаются на колесах, как бронеавтомобили! Тем временем, из башни того танка, что появился вторым, высунулся человек с рупором.

– Вы окружены! – прокричал человек на испанском языке с сильным акцентом. – Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь, или будете уничтожены!

Маноло, вооруженный ручным пулеметом, не придумал ничего лучше, чем открыть по танку огонь. Ответ не заставил себя долго ждать – очередь из «Максима» смела не только его самого, но и троих стоявших рядом с ним бойцов.

– Повторяю, бросайте оружие или будете уничтожены! – прокричал человек в рупор.

Понимая, что сопротивление бесполезно, Леон обреченно сплюнул и бросил на мостовую свой «Маузер», из которого он так и не сделал ни единого выстрела. Следуя примеру своего командира, оружие стали бросать и другие бойцы.

10 декабря 1936 года. 11:41.

Мадрид, улица Герона.

В той части площади Провинсия, где она переходит в пешеходную улицу Герона, стояли два совершенно новых и очень дорогих автомобиля «Испано-Сюиза» Т49, в каждом из которых сидело по трое стрелков, вооруженных немецкими пистолетами-пулеметами. Возглавлял же отряд Мигель де Саламанка и Руис, потомок маркиза де Саламанки, в честь которого и по сию пору называется один из самых роскошных районов столицы.

Сам Мигель до недавнего времени мало интересовался политикой, он был молодым человеком, всего лишь год назад окончившим Мадридский университет. Зато его очень волновало благосостояние его семьи. Мигель родился в богатой и влиятельной семье и очень хотел, чтобы так оно и оставалось в дальнейшем, а потому с республиканцами, среди которых большое влияние имели коммунисты и анархисты, ему было не по пути. Нужно было что-то делать, но что именно – Мигель не знал.

Чуть больше месяца назад генерал Мола сообщил о наличии в Мадриде Пятой Колонны, которой предстоит нанести решительный удар во время штурма столицы. Сообщение это воодушевило Саламанку, ведь вся его борьба с коммунистами и анархистами до этих пор заключалась лишь в критике республиканского правительства в кругу своих приятелей, таких же выходцев из богатых семей, как и он сам. Душа же молодого человека, не утратившего еще юношеский романтизм, требовала борьбы за правое дело и героических подвигов!

Услышав про Пятую Колонну, Мигель принялся искать способ вступить в ее ряды, и какого же было его удивление, когда оказалось, что никакой колонны-то в Мадриде и нет, ни пятой, ни даже первой! Потрясенный этой новостью парень поделился своим открытием с друзьями, после чего последовало бурное обсуждение, закончившееся неожиданным решением: если Пятой Колонны в Мадриде нет – они сами станут этой Колонной!

Такое решение воодушевило молодых людей, к тому же дома у приятеля Мигеля Себастьяна нашлись учебники по военному делу, по которым учился его старший брат, служивший ныне офицером в рядах армии Франко. По этим учебникам Себастьян написал устав Пятой Колонны, после чего ребята стали ощущать себя не просто болтунами, а чуть ли армией в тылу врага. Вся их борьба при этом заключалась в разговорах во время совместных посиделок в ресторане, продолжавшем работать даже несмотря на осадное положение.

Новость о предстоящей казни плененного красными генерала Варелы повергла молодых людей в шок. С их точки зрения казнь Варелы, да еще и таким унизительным способом, как повешение, выглядела самым натуральным святотатством! В тот же день, когда Пятая Колонна собралась в ресторане, чтобы обсудить эту новость, в отдельный кабинет, где они заседали, заглянул неприметно одетый человек с военной выправкой.

– Добрый вечер, молодые люди! – вежливо поздоровался вошедший.

– Кто вы такой? – спросил Мигель.

При виде незнакомца вся компания насторожилась. Себастьян так и вовсе сунул руку в карман брюк, в котором он носил «Браунинг».

– Своего имени я вам не назову, как и имен людей, пославших меня сюда, – усмехнулся незваный гость. – И вот что, молодой человек, если уж тянетесь за пистолетом – научитесь сперва делать это незаметно!

– Что вам нужно? – спросил Себастьян, уже без всякой скрытности достав пистолет.

– Хочу сделать вам предложение, – ответил незнакомец. – Ваши игры в заговорщиков заинтересовали серьезных людей, которые предлагают вам показать себя в настоящем деле. Если справитесь – получите допуск к более серьезным делам.

– В Мадриде нет борцов с красными! – воскликнул Мигель. – Думаете, я не искал?!

– А вы думали, что в газетах будет напечатано объявление о приеме в ряды борцов с республикой? С указанием адреса и телефона? – ехидно ответил незнакомец. – Нет, молодой человек, те, кто по-настоящему борется с республиканским правительством, в повседневной жизни ведут себя тихо и незаметно!

– И что вы нам предлагаете? – поинтересовался Мигель, вынужденный признать, что слова незнакомца имеют смысл.

А предлагал незнакомец ни много, ни мало, а поучаствовать в освобождении генерала Варелы. Молодые люди даже дар речи потеряли в первый момент, а потом сразу же согласились. Кто же в своем уме откажется от такого предложения? Получив согласие и договорившись о следующей встрече, незнакомец удалился.

Встреча состоялась на следующий же день. В условленном месте парней из Пятой Колонны ожидал не только незнакомец, но и белоснежная «Испано-Сюиза», в багажнике которой находились десяток немецких автоматов, запасные магазины в подсумках и ящики с патронами. Затем незнакомец развернул на капоте карту и изложил молодым людям задачу.

Мигелю с друзьями отводилась роль резервной группы, которая должна будет вступить в игру в случае, если не удастся освободить генерала Варелу по пути на Пласа-Майор. Если наблюдатель сообщит, что конвой с генералов въехал на площадь, люди Мигеля должны будут ворваться на площадь через въезд с улицы Герона, автоматным огнем уничтожить или распугать гвардейцев, после чего вместе с генералом покинуть площадь через въезд с противоположной стороны.

На первый взгляд, все казалось довольно просто. Утром в день казни Мигель со своими приятелями выдвинулись на площадь Провинсия, вернее, в ту ее часть, где начинается улица Герона, ведущая на Пласа-Майор. У нападавших было две «Испано-Сюиза» Т49, одну из которых вместе с оружием оставил им незнакомец, а вторую, точно такую же, только красную, Мигель позаимствовал из отцовского гаража. Машины эти были оснащены мощными сташестидесятисильными моторами и могли развивать скорость до ста семидесяти семи километров в час. То, что нужно для быстрого налета!

На деле же план посыпался с самого своего начала. Едва только мальчишка, поставленный наблюдателем, замахал руками, сообщая о въезде конвоя на площадь, бойцы Пятой Колонны откинули мягкие крыши на автомобилях и завели моторы. Но моторам требовалось некоторое время, чтобы прогреться и набрать обороты, так что с места машины тронулись отнюдь не сразу.

До въезда на площадь автомобилям нужно было проехать менее пятидесяти метров и, по прикидкам Мигеля этого расстояния должно было хватить, чтобы как следует разогнаться. Но в тот момент, когда головная машина приблизилась к въезду на Пласа-Майор, темный проем арки осветился фарами выезжавшего навстречу грузовика. Не ожидавший такого поворота Себастьян, сидевший за рулем головного автомобиля, рефлекторно надавил на тормоз, чудом избежав столкновения.

Грузовик полностью въехал в арку со стороны площади и остановился. Не глуша мотор, из его кабины выскочил водитель и бегом скрылся в направлении площади. Все произошло настолько быстро, что ребята не успели ничего сделать. А затем что-то делать стало уже поздно.

Откуда именно в открытый кузов машины прилетела граната, Мигель понять не успел. Да он и испугаться-то сперва не успел, а потом, когда глаза ослепли от яркой вспышки, а в ушах забили колокола, ему стало не до испуга. Последовавший за вспышкой удар прикладом в лоб окончательно лишил его чувств...

10 декабря 1936 года. 11:50.

Мадрид, площадь Пласа-Майор.

То, чего так ждали местные жители и Гертруда Шнайдер, наконец, случилось. Въехавший на Пласа-Майор конвой доставил к месту казни Хосе Варелу, мятежника и предателя.

Прибытие конвоя представляло из себя отдельную операцию. Вначале, выгрузив охранявших конвой гвардейцев, грузовики, до ужаса похожие на родные отечественные полуторки, въехали в арки, перекрывая входы на площадь, где и остановились. Выскочившие из кабин водители достали из кузовов деревянные противооткатные клинья, вставили их под задние колеса и только потом присоединились к остальным гвардейцам. Основные маршруты, по которым можно было бы ворваться на площадь на автомобилях, таким образом, оказались перекрыты.

Едва водители покинули свои автомобили, со стороны арки, ведущей на улицу Герона, раздались очень громкие хлопки, безошибочно опознанные Максимом как звуки разрывов светошумовых гранат. Он таких хлопков еще во время полигонных испытаний наслушался.

«Засада удалась, – ухмыльнулся Максим. – А я, честно признаться, сомневался, что кто-то решится устроить налет на площадь... да уж, до Артузова мне еще расти и расти!»

Услышав разрывы гранат, народ на площади немного заволновался. Но, когда на улице Герона все стихло, а из черного фургона с решетками на окнах, наконец, вывели Хосе Варелу, одетого в генеральскую форму без знаков различия, волнение на площади сменилось предвкушающим гулом, заставившим Максима недовольно поморщиться.

Варела, ведомый конвоирами, поднялся по ступеням на эшафот. Гул на площади усилился, Максим же, наоборот, насторожился. Если они с девочками все поняли правильно – сейчас должно что-то произойти!

– Полная готовность, – тихо скомандовал Максим своим спутницам, после чего слегка встряхнул за плечо Шнайдер, не отрывавшую глаз от Варелы. – Грета, соберись! Мы здесь не для того, чтобы на казнь любоваться!

К чести Греты, она моментально оторвала взгляд от Варелы и сориентировалась. Максим осторожно окинул взглядом толпу, выискивая ближайших к нему людей с платками на шеях. Сигнал, переданный через девушек, вернулся назад в виде распоряжения задерживать людей с платками при малейшем подозрении. Товарищ Артузов явно решил подстраховаться.

На эшафот, тем временем, поднялся Энрике Листер, поверх военной формы носивший черную кожаную куртку на молнии.

– Товарищи! Сограждане! – торжественно начал Листер. – Сегодня поистине великий день, день, когда наш враг, повернувший оружие против нашей республики, получит по заслугам! Хосе Энрике Варела Иглесиас не принял стремления нашего народа к равенству и демократии, но все же мы дали ему второй шанс! Мы возвратили его на службу и даже присвоили ему звание бригадного генерала. И как он нам отплатил? А он сперва принял участие в мятеже, а затем и вовсе взял в осаду Мадрид...

Окончить свою речь Листер не успел. Откуда-то из первых рядов раздался хлесткий пистолетный выстрел. Один из гвардейцев, стоявших в оцеплении, выронил винтовку и осел на брусчатку. На его мундире медленно расползалось багровое пятно.

Где-то слева от Максима, откуда, собственно, и раздался выстрел, послышались крики и звуки какой-то возни. Кажется, там кого-то били смертным боем. Гвардейцы немедленно вскинули винтовки, ощетинившись свернувшими на солнце штыками, но огонь не открывали, не понимая, в кого именно им стрелять.

На эшафоте, тем временем, конвоиры уложили Варелу на помост и сами залегли с двух сторон от него. Чуть в стороне от них на помост рухнул и Энрике Листер.

Сразу же после выстрела Белов окинул площадь взглядом в поисках новых угроз. На глаза ему попался мужчина, тянувший что-то из кармана штанов. В первый момент Максим не сообразил, что это, но, когда мужчина взялся левой рукой за кольцо на предмете, все стало ясно. Граната!

Растолкав стоявших у него на пути людей, Максим рванул к мужику с гранатой, но тот уже успел вырвать чеку и начал поднимать руку для броска. Руку Максим успел перехватить, крепко стиснув гранату прямо поверх пальцев, но что делать дальше – было абсолютно непонятно. Не держать же гранату до прибытия саперов, тем более что мужик активно сопротивлялся и пытался вырвать руку из захвата.

Не найдя лучшего выхода, Максим резко пнул мужика в колено, одновременно прижимая руку с гранатой тому к животу. Мужчина так и упал лицом вниз, в последний момент выпустив гранату из рук. Пользуясь последними оставшимися секундами, Максим успел упереть колено мужику в поясницу, еще крепче прижимая его к мостовой.

Несмотря на то, что тело незадачливого гренадера несколько приглушило звук взрыва, в ушах у Максима все равно зазвенело. В нос ударил отвратительный запах, состоявший из кислого запаха тротила, крови и дерьма. Помотав головой, чтобы отогнать звон в ушах, Белов извлек из кобуры пистолет, передернул затвор и только потом огляделся.

На Пласа-Майор царил форменный бардак. Все вокруг кричали и, казалось, бессмысленно метались из стороны в сторону. При детальном же рассмотрении становилось понятно, что хаотично мечутся далеко не все, отдельная группа, возглавляемая людьми в шейных платках, целенаправленно рвется к эшафоту, а гвардейцы, так и не решившиеся открыть огонь, пытаются сдержать их штыками.

Один из рвавшихся к эшафоту вскинул пистолет, целясь в гвардейца, но Максим успел выстрелить раньше. Нападавший так и повис на ограждении. Максим же, тем временем, свалил еще двоих, однако, перестрелять всех ломившихся через ограждение он не смог бы при всем своем желании. Довольно быстро гвардейцев смяли и нападавшие целенаправленно рванули к эшафоту, но, как только они пересекли ограждение, из окон по ним заработали автоматчики.

Одновременно слуховые окна домов по всему периметру площади распахнулись и по националистам заработали снайперы, целенаправленно выбивавшие координаторов в ярких платках. Лишившись руководства, рядовые нападавшие быстро утратили согласованность и были смяты озверевшей толпой. Окончательный конец хаосу положил голос, прозвучавший из смонтированной на площади системы оповещения.

– Всем опустить оружие! – голос, усиленный громкоговорителем, ударил по ушам, заставив всех присутствующих вздрогнуть от неожиданности и замереть на месте. – По неподчинившимся будет открыт огонь на поражение. Считаю до пяти! Один! Два...

До пяти считать не пришлось. Народ, впечатленный работой снайперов и эффектом экспансивных пуль, успокоился на счет «три», максимум – на счет «четыре».

Хаос кончился, теперь сотрудникам НКВД и бойцам Национальной республиканской гвардии предстояло разбираться с последствиями.

10 декабря 1936 года. 13:14.

Мадрид, площадь Пласа-Майор.

Последствия побоища на Пласа-Майор разгребали под непосредственным руководством товарища Артузова. Видимо, Артур Христианович окончательно разочаровался в квалификации местных товарищей и решил взять руководство в свои руки.

Несмотря на жертвы среди мирного населения, народ отнюдь не спешил покидать площадь, все еще ожидая казни. И лишь после того, как было объявлено что в ходе беспорядков Хосе Варела был убит, народ, недовольно бурча, стал расходиться.

Покиданию гражданами площади активно способствовали сотрудники НКВД и бойцы Гражданской гвардии, вежливо, но настойчиво выставлявшие всех, кто не пострадал во время беспорядков. Исключения делались лишь для родственников раненых и погибших. Уже на улицах всех покинувших площадь сортировали, отпуская тех, кто мог подтвердить свою принадлежность к Коммунистической партии или коммунистическим же молодежным организациям. Остальных задерживали до выяснения.

По мере освобождения площади от народа на ней спешно разворачивались санитарные пункты, для создания которых были спешно задействованы как работники военных госпиталей Мадрида, так и санитарная рота бригады. Гвардейцы же вместе с прикомандированными к ним сотрудниками НКВД осматривали раненых, отделяя пострадавших гражданских от сторонников националистов.

Максим также принимал участие в поиске недобитых националистов, а заодно пытался понять, куда делись его девочки. Как только начались беспорядки, группа «Авангард» разделилась и Максим, бросившийся обезвреживать придурка с гранатой, потерял Грету и Киу из виду. Потом он, конечно, пытался высмотреть в толпе Грету и Киу, но в творившемся вокруг бардаке это было затруднительно.

Грета обнаружилась на краю площади, стоящей на четвереньках и пытающейся встать на ноги. Впрочем, судя по тому, как ее шатало даже при опоре на четыре конечности, встать у нее вряд ли бы получилось. При очередной попытке выпрямиться, девушка покачнулась и начала заваливаться на бок, чему помещал Белов, успевший подскочить к ней и придержать ее за плечи.

– Что с тобой? – обеспокоенно спросил Максим. Грета с трудом повернула голову и посмотрела на него мутным взглядом.

– Похоже... контузило, – простонала Шнайдер, после чего ее вывернуло.

– Я видела, что произошло! – воскликнула подскочившая к Максиму Киу. – Вон тот, – Линь кивком головы указала на тело, лежавшее в нескольких шагах от них. – Он рвался к ограждению. Кто-в него выстрелил, он упал, а потом вытянул откуда-то гранату, красную такую, и как шарахнет ей об мостовую! А граната возьми и взорвись! Я и не знала, что такое бывает! Вот Грету и зацепило...

– Видимо, итальянская граната была, – машинально прокомментировал Максим, помогая Шнайдер встать на ноги и закидывая ее руку себе на плечо. – Это они делают гранаты с ударными взрывателями...

– Уроды! – припечатала Линь.

– Camarada, camarada! – кто-то аккуратно дернул Максима за рукав. – Toma, tómalo, es de ella![2]

Повернувшись, Белов увидел ничем не примечательного испанца в потертом пиджаке, который протягивал ему револьвер. Советский револьвер нового образца, что характерно. И при этом недвусмысленно указывал взглядом на Грету. Уже зная некоторые слова на испанском, Белов сообразил, что испанец отдает ему револьвер Греты.

– Gracias![3] – поблагодарил испанца Максим, засунул револьвер за поясной ремень и потащил Грету к ближайшему медицинскому пункту.

Впрочем, Максим быстро понял бесперспективность этого занятия. Грета мешком висела на плече Белова и с трудом переставляла ноги. В итоге Максим подхватил девушку на руки и решительно зашагал к медпункту.

– Что с ней? – деловито спросил фельдшер, бросив беглый взгляд на Белова.

– Близкий разрыв гранаты, – сообщил Максим рассказанные Киу сведения. – Сейчас тошнит и на ногах не держится.

– Понятно, похоже на сотрясение, возможна легкая контузия, – кивнул фельдшер. – Кладите ее на раскладушку!

Бережно опустив Грету на указанную раскладушку, Максим присел рядом с ней на корточки и взял ее за руку.

– Ну, что вы здесь расселись? – прикрикнул на Максима фельдшер. – И так места нет! Доставили раненого товарища – и ступайте! Хотя нет, лучше подойдите к санинструктору и продиктуйте ему данные девушки!

Не ожидавший подобной отповеди Максим напоследок мягко сжал пальцы девушки и направился к указанному санинструктору.

10 декабря 1936 года. 21:08.

Отель «Палас». Мадрид, площадь Кортесов, дом 7.

Тяжелый день постепенно подходил к завершению. После завершения ликвидации последствий теракта на Пласа-Майор, Артур Христианович собрал всех участвовавших в операции сотрудников и устроил «разбор полетов», в ходе которого действия сотрудников НКВД в сложившихся обстоятельствах были признаны удовлетворительными, а члены группы «Авангард» удостоились отдельной благодарности за опознание людей в платках, как координаторов нападавших.

Также стало известно, что во время беспорядков Хосе Варела действительно был убит, причем, застрелил его лично Энрике Листер. Ну, по крайней мере, он сам рассказывал, что испугался того, что Варела сбежит и пресек возможность его побега самым радикальным способом.

Во время совещания Максим думал не о вынесенной ему благодарности и уж тем более не о смерти Варелы, а о том, чтобы сбегать в советский военный госпиталь и узнать, как там Грета. Но все его планы обломал Артузов, сообщивший, что главный врач запретил на сегодня все посещения, чтобы не создавать наплыва посетителей и не мешать работе врачей. Впрочем, чтобы снизить нервозность среди подчиненных, Артузов сообщил, что все попавшие в госпиталь сотрудники НКВД находятся в удовлетворительном состоянии и их жизни вне опасности.

«Ну, хоть на том спасибо!» – подумал в тот момент Белов.

После совещания Максим и Киу направились в свой номер, где немедленно забрались каждый в свою душевую. Приведя себя в порядок и переодевшись в чистую гражданскую одежду, пара отправилась на ужин. Ужинали молча и без всякого удовольствия, просто чтобы насытить организмы. Максим машинально прокручивал в голове события сегодняшнего дня, а о чем думала Линь – только ей одной и было известно. На бесстрастном лице китаянки никаких мыслей не отражалось.

– Как-то не очень наш боевой путь начинается, ты не находишь? – задумчиво произнес Максим, вернувшись в номер.

Вообще-то, ему хотелось высказаться гораздо крепче, но материться его отучили еще в учебном центре «Хроноса», поэтому он выразился довольно обтекаемо.

– Да, нехорошо получилось, – кивнула Линь. – Первая операция, и уже потери! Не понимаю, как Грета могла так сплоховать?

– Есть у меня одна догадка, – сообщил Максим. – Грета была слишком зациклена на том, чтобы увидеть казнь Варелы. Думаю, из-за этого она недостаточно внимательно смотрела по сторонам...

– Возможно, – согласилась Киу. – Порой Грета сильно зацикливается на своей ненависти к фашистам. И, если ты прав, с этим нужно что-то делать!

– Дождемся, когда ее из больницы выпустят и будем вправлять мозги, – ответил Максим. – Главное, чтобы с ней все было в порядке!

– Грета обязательно поправится, она крепкая! – убежденно сообщила Киу.

– Что-то ты больно спокойная, – с некоторым удивлением заметил Максим.

– Всякое бывало в моем противоречивом прошлом, – вздохнула Киу. – И полицейские по нам стреляли, и с другими бандами драться приходилось... А уж про тот случай, когда я обзавелась татуировкой, и вовсе вспоминать страшно! Тогда нас всех могли просто перерезать, как цыплят...

– И как вы справлялись с подобными ситуациями? – заинтересовался Максим.

– Пили, – неохотно ответила Киу. – Либо отвратительное дешевое пиво, либо не менее дешевое байцзю, это что-то вроде вашего самогона. Гадость страшная, я тебе скажу!

– Пили, говоришь, – задумчиво произнес Максим. – Вообще-то, я не любитель этого дела, но сегодня, пожалуй, можно...

Заглянув в имевшийся в номере бар, Максим перебрал стоявшие там напитки и остановил свой выбор на бутылке красного полусладкого вина из Кастилия-ла-Манча. Прихватив штопор и бокал, Белов уселся на диван и открыл бутылку. Киу молча поставила на журнальный столик второй бокал и присоединилась к Максиму на диване. Молча разлив вино по бокалам, Максим сделал большой глоток и откинулся на спинку дивана. В желудке возник источник тепла, потихоньку начавший согревать все тело.

– Совсем паршиво, да? – участливо поинтересовалась Линь.

– Да не то, чтобы совсем, – ответил Максим, прислушиваясь к своим ощущениям. Напряжение его потихоньку отпускало, да и не хотелось ему демонстрировать слабость перед Киу. – Знаешь, меня как-то даже отрезвило... у меня ведь даже по меркам моего времени очень хорошая боевая подготовка, а по нынешним временам – так и вовсе запредельная! Это, знаешь ли, вызывает ощущение всемогущества... А тут жизнь ткнула меня мордой в грязь, наглядно показав, что без опыта вся моя подготовка мало чего стоит...