Текст книги "КИМ 1 (СИ)"

Автор книги: Prophet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц)

– Проходите, товарищи, – произнес Максим. – Прошу садиться!

Подождав, пока приглашенные конструкторы займут места за столом, Максим встал и начал совещание.

– Здравствуйте, товарищи конструкторы, – начал Максим. – Меня зовут Максим Иванович Белов. Как вам, должно быть, известно, месяц назад состоялось совещание по вопросам стрелкового вооружения для РККА и войск НКВД, на котором текущее состояние вооружения было признано неудовлетворительным. Чтобы в кратчайшие сроки исправить ситуацию, было решено поручить вам разработку новых образцов оружия, мне же было поручено курировать вашу работу по линии НКВД.

– Простите, товарищ Белов, а почему именно вас назначили куратором разработок нового оружия? – с нескрываемым скепсисом в голосе поинтересовался Федоров. – Вы обладаете серьезным опытом в конструировании?

– Товарищи, можете обращаться ко мне просто по имени-отчеству, – предложил Максим. – Что же касается вашего вопроса, Владимир Григорьевич, то нет, конструированием оружия я раньше не занимался, зато я имею богатый опыт стрельбы из большинства заслуживающих внимания образцов стрелкового оружия последних десятилетий и, как практик, я неплохо представляю себе, что именно сейчас нужно Красной Армии. Именно в таковом качестве я и присутствовал на упомянутом мной совещании.

– Скажите, Максим Иванович, а как вы предлагаете, как вы выразились, исправлять ситуацию? – спросил Дегтярев. – Если, как обычно, конкурсы объявлять, так никакой срочности не выйдет.

– Нет, Василий Алексеевич, конкурсы в этот раз объявлять не будем, – ответил Максим. – Вы правы, это может затянуться надолго, особенно, если учесть, что нам нужно разработать сразу весь комплекс стрелкового вооружения. Сначала конструкторы предоставят на конкурс «сырые» образцы, потом потребуется время на их доводку… Нет, товарищи, мы пойдем другим путем! Мы собрали вас в одно КБ, но, чтобы не было ненужной конкуренции, каждый из вас будет заниматься своим образцом оружия. Обмен опытом и взаимопомощь при этом будут только приветствоваться!

– Ну, если так, то возможно, и правда, получится сделать все быстро, – признал Дегтярев.

– У кого-нибудь еще есть вопросы? – спросил Максим. – Если нет, то перейдем к персоналиям. – Главным конструктором нашего КБ назначается товарищ Федоров, как имеющий самый богатый опыт конструирования стрелкового оружия. Владимир Григорьевич, на вас общее руководство разработками, ну и помощь советом, если потребуется.

– Есть, товарищ Белов! – по старорежимному ответил Федоров, отчего Виноградов едва заметно поморщился. – Я уже работал с Василием Алексеевичем, да и с Георгием Семеновичем мы знакомы. Так что, чем смогу – помогу.

– Отлично, – улыбнулся Максим. – Теперь перейдем к конкретным разработкам. Основным оружием красноармейца было решено оставить магазинную винтовку, разработать которую было решено поручить товарищу Токареву.

Решение это было, на первый взгляд, неочевидным, но Максим знал, что в сорок шестом году, когда был объявлен конкурс на магазинный карабин под промежуточный патрон, именно Токарев был единственным, кто использовал в своем варианте карабина «маузеровскую» затворную группу. Вот Максим и решил, что разрабатывать новую винтовку должен будет именно Токарев.

– Задача эта видится мне наиболее простой, поскольку все хорошее, что только может быть в магазинной винтовке, уже придумано, и вам, Федор Васильевич, остается лишь выбрать нужные элементы и грамотно собрать их в единую конструкцию, – сообщил Максим, беря тоненькую папку и пуская ее по столу в сторону Токарева. – Вот, здесь рекомендации, на какие образцы вам стоит обратить внимание, и какие узлы от них стоит позаимствовать.

Если говорить в общих чертах, то винтовка должна использовать патрон «семь-девяносто два на пятьдесят семь», иметь длину ствола чуть больше шестидесяти сантиметров и магазин на десять патронов. Ее снайперский вариант должен отличаться более длинным и тяжелым стволом.

Помимо винтовки, Федору Васильевичу поручается разработать еще и два пистолета, полноразмерный и компактный, для старшего командного состава, – продолжал Максим. – Дело в том, что пистолет ТТ имеет избыточное пробивное действие, чем и не удовлетворяет ни РККА, ни НКВД. Да из танка, говорят, с его помощью отстреливаться неудобно…

Максим, старательно сохраняя на лице абсолютно серьезное выражение лица, наблюдал, как после его последних слов лица конструкторов удивленно вытягиваются.

– Ну, последнее замечание мы не будем рассматривать всерьез, – улыбнувшись, заговорил Максим, когда Токарев уже собрался возмутиться. – А вот излишнее пробивное действие, и в самом деле, имеет место быть, поэтому новый большой пистолет решено конструировать под патрон «Mauser Export», это который «девять на двадцать пять». Автоматика его, разумеется, должна быть основана на отдаче ствола при коротком его ходе. Эту схему вы прекрасно знаете.

Токарев кивнул.

– Что же касается компактного пистолета, то нам нужно получить что-то вроде этого, – достав из плечевой кобуры свой «Вальтер», Максим продемонстрировал его конструкторам, аккуратно держа его двумя пальцами стволом вверх. Убрав пистолет обратно в кобуру, Максим продолжил. – Этот пистолет будет использовать новый патрон девять на восемнадцать миллиметров, полученный путем укорачивания гильзы девятимиллиметрового «маузеровского» патрона. Автоматику рекомендуется сделать на основе отдачи свободного затвора. Техзадания для обоих пистолетов в этой папке, там же находятся разные варианты схем запирания ствола, и эскизы желаемого внешнего вида пистолетов.

По столу в сторону Токарева отправилась вторая папка, заметно более толстая, чем предыдущая.

– Помимо новой винтовки Красной Армии срочно необходим и новый пулемет, – продолжал ставить задачи Максим. – Имеющийся у нас в данный момент пулемет ДП в целом неплох, но нуждается в серьезных доработках.

– В каких же? – уточнил Дегтярев, с недовольством посмотрев на Максима.

– Ну, например, нужно решить проблему с перегревом возвратно-боевой пружины и добавить возможность быстрой замены ствола, – ответил Максим. – Но, учитывая, что мы переходим на «Маузеровский» патрон без выступающей закраины, было решено не модернизировать ДП, а поручить вам разработать новый пулемет с ленточным питанием, одинаково пригодный к использованию как с сошек, так и со станка.

– Единый пулемет? – недовольство в голосе Дегтярева сменилось интересом.

– Да, Василий Алексеевич, именно единый пулемет, – подтвердил Максим, передавая Дегтяреву толстую папку. – А чтобы вам легче работалось, передаю вам для ознакомления эти материалы, полученные ГАУ от конструкторов-энтузиастов. Здесь проект доработки вашего ДП, чертеж лентопротяжного механизма, который можно установить на него вместо диска, а также чертеж одного любопытного ручного пулемета под патрон уменьшенной мощности. Сам пулемет нам не подходит, но вот некоторые узлы у него можно подсмотреть.

Дегтярев задумчиво покивал, принимая папку, а Максим довольно улыбнулся. Идея залегендировать чертежи из будущего под присланные в ГАУ работы энтузиастов оказалось успешной. Теперь никто и не узнает, что на самом деле Дегтярев получил чертежи своих же пулеметов РП-46 и РПД.

– Теперь перейдем к пистолету-пулемету, – произнес Максим. – Конструктивно пистолет-пулемет Дегтярева неплох, схема, основанная на отдаче свободного затвора, вполне себя оправдывает. Но нужно переработать имеющуюся конструкцию под патрон «девять на двадцать пять» и повысить технологичность, поскольку сейчас пистолет-пулемет Дегтярева очень уж дорог в производстве. Ну как, Георгий Семенович, возьметесь?

– Я? – удивился Шпагин. – А разве не Василий Алексеевич должен дорабатывать свой собственный пистолет-пулемет?

– Боюсь, товарищ Дегтярев будет слишком занят работой над новым пулеметом и, если поручить ему еще и разработку пистолета-пулемета, он, конечно, справится, но времени это займет гораздо больше, – пояснил Максим. – Василий Алексеевич, вы не возражаете, если ваш пистолет-пулемет будет дорабатывать товарищ Шпагин?

– Ну, поскольку у нас мало времени, то я, пожалуй, с вами соглашусь, – с оттенком недовольства произнес Дегтярев. – И потом, я полагаю, что вы сейчас предложите Георгию Семеновичу столько идей по улучшению конструкции, что от моего пистолет-пулемета в итоге останется разве что общая схема.

– Правильно полагаете, – усмехнулся Максим, выбрал из двух оставшихся на столе папок одну и передал ее Шпагину. – Помимо техзадания и рекомендаций по улучшению конструкции, здесь предложения по изменению компоновки, все-таки пистолет-пулемет с прикладом винтовочного типа – это вчерашний день!

– То есть, вы хотите получить что-то вроде американского «Томпсона»? – быстро сообразил Шпагин. – Чтобы приклад был отдельно, а рукоять – отдельно?

– Да, что-то вроде того, – кивнул Максим. – И, наконец, разработку новой автоматической винтовки было решено поручить товарищу Симонову!

– А вы разве не знаете, товарищ Белов, что автоматическая винтовка моей конструкции уже находится на испытаниях и я сейчас занимаюсь ее доработкой? – язвительно поинтересовался Симонов.

– Я не только знаю про вашу винтовку, Сергей Гаврилович, я даже стрелял из нее, – в тон ответил Максим, не став, впрочем, уточнять, в каком году это было. – Так вот, сразу могу отметить у нее две серьезные проблемы, первая из которых заключается в том, что вы использовали классическую винтовочную компоновку. При такой компоновке винтовка в режиме автоматического огня становится абсолютно неуправляемой. Тут нужно компоновать оружие наподобие уже упомянутого мной «Томпсона», причем так, чтобы ось ствола обязательно проходила через плечевой упор. Это позволит перевести часть отдачи из вертикальной в горизонтальную, что, в сочетании с хорошим компенсатором, сделает оружие более-менее управляемым.

– Возможно, вы и правы, – подумав, произнес Симонов. – А в чем, по-вашему, заключается вторая проблема?

– В системе запирания затвора, – ответил Максим. – Не обижайтесь, Сергей Гаврилович, но использовать для этого отдельный клин – это извращение! Вот возьмите, – Максим отдал Симонову последнюю оставшуюся папку. – Здесь чертежи противотанкового ружья под патрон очень крупного калибра с нормальной схемой запирания перекосом затвора. Само ружье нам не пригодилось, а вот схему решено было передать вам. Думаю, вам не составит труда отмасштабировать ее под обычный винтовочный патрон.

Симонову незачем было знать, что чертежи противотанкового ружья, которые он получил, были чертежами его собственного ружья ПТРС, на основе которого он в будущем разработает неплохой самозарядный карабин СКС.

– И вот еще что, Сергей Гаврилович, – спохватился Максим. – Я не настаиваю, но настоятельно рекомендую вам при работе над автоматической винтовкой советоваться с товарищем Токаревым, все же у него тоже имеется богатый опыт конструирования самозарядных и автоматических систем. И, тут я уже не рекомендую, а именно требую, вам необходимо будет согласовать с ним конструкцию крепления для штык-ножа. Мы не можем себе позволить иметь два разных штыка к двум разным винтовкам.

– Учту, – кивнул Симонов.

– По темам разработок у меня все, – произнес Максим, налив себе воды и разом выпив половину стакана. – Теперь несколько слов об организации работ. На «раскачку» я могу дать вам не более двух недель. За это время вам нужно подготовить планы работ и пригласить нужных вам сотрудников из своих КБ. На всякий случай хочу еще раз представить вам директора нашего конструкторского бюро товарища Кузьмищева.

Василий Филиппович при этих словах встал и коротко кивнул присутствующим.

– По всем вопросам снабжения обращайтесь прямо к нему, – сообщил Максим. – Бумага, канцелярские принадлежности, а также кофе, шоколад и табак вам будут выделяться без ограничений. Нам включили режим максимального благоприятствования, поэтому все, что нужно для дела, можете смело требовать. Но прошу не забывать, что руководство и лично товарищ Сталин ждут от нас быстрых результатов, – добавил Максим ложку дегтя. – И, если их не будет, дальнейшие разработки нам, возможно, придется вести в несколько менее комфортных условиях.

Максим сделал еще глоток воды, ожидая, пока конструкторы в полной мере осознают смысл его слов.

– Простите, Максим Иванович, а как будет решаться вопрос с опытным производством? – спросил Федоров.

– Спасибо, Владимир Григорьевич, а то я чуть про это не забыл! – кивнул Максим, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть себя по лбу. – Мастерские полигона в нашем полном распоряжении, более серьезные работы будем выполнять на Тульском оружейном заводе, наши заказы там будут иметь максимальный приоритет. У меня все, товарищи! Если у кого-нибудь есть вопросы – не стесняйтесь их задавать!

Часть первая, глава девятая. ПРОГРЕССОР.

«Прогресс – это способ человеческого бытия».

Виктор Гюго, французский писатель.

24 января 1935 года. 17:00.

Квартира М. И. Белова. Москва, Большой Кремлевский дворец.

Пока конструкторы на полигоне готовились приступить к работе, Максим начал готовить материалы по оружию, разработка которого будет поручена сторонним КБ. И если с дробовиком все было понятно, его разработкой займутся охотничья мастерская Тульского оружейного завода и ее начальник Дмитрий Михайлович Кочетов, то с модернизацией револьвера все было строго наоборот. Максим совершенно не представлял, кому можно поручить данную работу.

В итоге, потратив два вечера на изучение всей имеющейся у него информации о советских конструкторах этого времени, он остановился на кандидатуре Михаила Николаевича Блюма, который в настоящий момент работал на Ковровском оружейном заводе.

Имя этого конструктора не было так широко известно, как имена его коллег Дегтярева и Федорова, но, судя по прочитанной Максимом справке, он являлся опытным оружейником. А совсем недавно Блюм разработал учебный пулемет с барабанным питанием, за что замнаркома Тухачевский лично премировал его мотоциклом. Подробного описания конструкции этого пулемета Максим у себя в ноутбуке не нашел, но рассудил, что если уж Михаил Николаевич смог разработать револьверный пулемет, то модернизировать револьвер он всяко сможет.

В процессе чтения у Максима возникло ощущение, что, выбирая конструктора для револьвера, он что-то делает неправильно. И дело было явно не в связи конструктора Блюма и замнаркома Тухачевского, уже попавшего в опалу, но еще не знавшего об этом.

«Так, оружейник Блюм… Ковровский завод… Федоров и Дегтярев… – размышлял Максим, пытаясь уловить беспокоившую его неправильность, после чего в сердцах хлопнул себя по лбу. – Я олень! Федоров же один из ведущих конструкторов Ковровского оружейного завода и наверняка знаком с Блюмом. Если бы я поинтересовался у него, кому поручить работу над револьвером, он бы обязательно подсказал мне нужного специалиста! Но нет, я же самый умный, мне нужно потратить кучу времени, но все сделать самостоятельно!»

Тем не менее, пусть и не самым оптимальным образом, но конструкторы были выбраны, и Максим начал готовить для них технические задания. И, если для Кочетова был подготовлен детальный комплект чертежей ружья МР-153, а также фотографии траншейных ружей Первой Мировой войны, чтобы Дмитрий Михайлович мог посмотреть на конструкцию защитного кожуха на стволе и способ крепления штык-ножа, то техзадание, предназначенное для Блюма, полностью состояло из требований к новому револьверу, включавших в себя разработку нового боеприпаса, откидывающегося влево барабана и разработки скорозарядника. Подготовив и распечатав все материалы, Максим отправил их в копировальную лабораторию.

Методика копирования чертежей была уже отработана, но теперь, по настоянию наркома внутренних дел Кирова, также поступали и с текстовыми материалами. В копировальной лаборатории несколько человек, владевших навыками работы на печатных машинках, перепечатывали все документы под копирку, после чего одна из копий отправлялась в архив, а вторая – в НКВД, который уже осуществлял передачу всех документов получателям. Объем работ был большим, машинисты едва справлялись с копированием, но Сергей Миронович настаивал на соблюдении максимальных мер секретности.

После краткого совещания с товарищами Кировым и Ворошиловым материалы на заводы было решено отправлять от имени конструкторского бюро НИПСВО, занимавшегося основными разработками новых образцов стрелкового оружия. Сопроводительные записки к техническим заданиям были подписаны лично наркомом Ворошиловым, а под самими техзаданиями стояли подписи главного конструктора Федорова и куратора от наркомата внутренних дел Белова. И вскоре эти материалы с фельдъегерями из НКВД отправились получателям.

26 января 1935 года. 13:00.

ТОЗ. Тула, улица Советская, дом 1А.

– А, Дмитрий Михайлович, проходи! – директор Тульского оружейного завода Борис Петрович Ванников оторвался от разложенных на его столе чертежей и документов и поднял взгляд на вошедшего в его кабинет Кочетова. – Нам тут из НИПСВО интересную работу прислали, специально для тебя!

– Для меня? – неподдельно удивился Кочетов. – Но я ведь никогда не занимался боевым оружием! Только охотничьим, ну, и немного спортивным…

– В наркомате обороны решили разработать полный комплекс нового оружия для Красной Армии, слышал, наверное. Для этого в НИПСВО собрали всех лучших конструкторов, включая нашего Федора Васильевича, – начал объяснять Ванников. – Но, похоже, что у них на все их планы не хватает ни времени, ни специалистов, поэтому часть разработок они отдают другим КБ. Вот, полюбуйся, что они хотят поручить от твоей охотничьей мастерской!

Кочетов подошел к столу и внимательно всмотрелся в чертеж.

– Какое-то ружье, – задумчиво произнес Дмитрий Михайлович. – Похоже, что самозарядное. Что-то более конкретное смогу сказать только после детального изучения чертежей.

– А конкретнее я тебе и сам расскажу, – ответил Ванников. – Если верить сопроводительной записке, это самозарядное дробовое ружье, работающее по принципу отвода пороховых газов из канала ствола. Производить его предполагается как в боевом, так и в охотничьем вариантах.

– Я, кажется, начинаю понимать, почему работу над этим ружьем они решили поручить мне, – заметил Кочетов, начавший рассматривать чертеж с заметно большим интересом.

Дмитрий Михайлович сам был заядлым охотником и стрелком. Именно поэтому он являлся одним из инициаторов возобновления разработок и производства в СССР новых моделей охотничьего оружия. И возможность разработать для своих коллег-охотников новое ружье, только на этот раз самозарядное, он воспринял с большим энтузиазмом.

– Правильно понимаешь, Дмитрий Михайлович, – кивнул Ванников. – Я уж не знаю, откуда они взяли эти чертежи, но тебе предстоит адаптировать их к нашим производственным возможностям и произвести доработку армейского образца согласно техзаданию.

– Позвольте полюбопытствовать, – Кочетов принял из рук Ванникова лист бумаги принялся вслух читать напечатанный на нем текст. – Значит, ствол длиной в шестьсот шестьдесят миллиметров, защитный кожух на нем и крепление для штык-ножа. Все понятно, Борис Петрович, в НИПСВО хотят получить что-то вроде американских траншейных ружей времен Империалистической войны, только в самозарядном исполнении.

– Дмитрий Михайлович, обрати внимание на то, что штык-нож, который предполагается устанавливать на ружье, еще даже не начали разрабатывать, – заметил Ванников.

– Ничего страшного, – отмахнулся Кочетов, желавший уже поскорее приступить к работе. – Сделаю пока муфту на ствол с заготовкой под крепление, а когда появится готовый штык – доработаю.

– Хорошо, Дмитрий Михайлович, – согласился Ванников. – Тогда забирай чертежи и приступай к работе!

Кочетов немедленно последовал совету Бориса Петровича и стремительно покинул кабинет, прижимая к груди папку с наспех уложенными в нее чертежами.

– Эвон как его проняло! – усмехнувшись, произнес Ванников. – Настоящий фанатик своего дела!

27 января 1935 года. 14:30.

Инструментальный завод №2. Ковров, улица Труда, дом 4.

Когда Михаилу Николаевичу Блюму позвонил начальник завода Семен Васильевич Савельев и пригласил к себе в кабинет, он подумал, а не собираются ли и его вызвать в Москву, как это сделали совсем недавно с рядом конструкторов, лишив завод лучших кадров.

В кабинете Семена Васильевича выяснилось, что нет, не вызывают. Савельев показал Михаилу Николаевичу техническое задание на модернизацию револьвера Нагана, полученное им из НИПСВО. Впрочем, список изменений был столь велик, что впору было говорить не модернизации, а о разработке совершенно нового револьвера.

Что удивило Блюма, так это то, что на техническом задании не было подписи его хорошего знакомого и полного тезки Михаила Николаевича Тухачевского, являвшегося не только заместителем наркома обороны, но и начальником вооружений РККА. Задача на модернизацию револьвера исходила лично от наркома Ворошилова, а подписано техзадание было главным конструктором НИПСВО Федоровым и куратором работ от НКВД, каким-то Беловым.

– Странно все это, – покачал головой Блюм. – Такое ощущение, что начальник вооружений РККА товарищ Тухачевский не в курсе, какое оружие разрабатывают для Красной Армии.

– Есть такое дело, Михаил Николаевич, – усмехнулся Савельев. – Но задание на разработку получено, причем поручается оно именно вам. С чего вы собираетесь начать?

– С самого главного, Семен Васильевич, то есть, с патрона, – не задумываясь, ответил Блюм. – В техзадании сказано, что новый револьверный патрон должен быть унифицирован по пуле с девятимиллиметровым «маузеровским» патроном. Значит, возьмем пулю и увеличим под нее диаметр гильзы от «Нагана». Ну а потом перейдем уже непосредственно к разработке револьвера.

– Могут возникнуть какие-то сложности? – на всякий случай уточнил Савельев.

– Не думаю, Семен Васильевич, – покачал головой Блюм. – Ударно-спусковой механизм оставим родной, «Нагановский», калибр я увеличу, рамку усилю, схему откидывающегося вбок барабана подсмотрю у американских «Кольтов», кажется, в нашем заводском музее есть нужные мне образцы. Проблемы могут возникнуть разве что с восьмизарядным барабаном, чтобы сделать его одновременно достаточно прочным и не слишком большим придется тщательно подбирать сталь для его изготовления. Впрочем, восьмизарядный барабан – это пожелание, а не требование.

– Не забудьте про этот, как его… скорозарядник, который нужно разработать! – заглянув в лист техзадания в поисках нужного слова, напомнил Савельев. – Это-то как раз требование, а не пожелание.

– Постараюсь сделать, Семен Васильевич, – успокоил начальника Блюм.

5 февраля 1935 года. 18:45.

Кабинет И. В. Сталина. Москва, Сенатский дворец Кремля.

Михаил Николаевич Тухачевский сидел в приемной Сталина и ожидал, пока вождь его примет. На эту встречу с Иосифом Виссарионовичем он возлагал большие надежды, рассчитывая не только прояснить очень беспокоившую его ситуацию в наркомате обороны, но и, по возможности, бросить тень на своего непосредственного начальника, наркома Ворошилова.

В последние месяца полтора в наркомате начали происходить странные дела, весьма волновавшие боявшегося за свое кресло заместителя наркома Тухачевского. Вначале по наркомату прошел слух о создании какой-то комиссии, работавшей над новым уставом для РККА. Никаких конкретных сведений об этой комиссии Тухачевскому получить не удалось, но первым результатом ее работы стало совещание у товарища Сталина, о котором Тухачевскому рассказал Халепский.

Михаил Николаевич сам, наверное, не смог бы сказать, что его тогда взбесило больше: то, что его, начальника вооружений РККА, не пригласили на совещание по вопросам, являвшимся его и только его зоной ответственности, или же то, с каким удовольствием Халепский описывал это самое совещание.

По словам Иннокентия Андреевича, главным докладчиком на этом совещании был некий сотрудник НКВД Белов. Этот самый Белов, несмотря на свою молодость, смог не только сформулировать полную концепцию вооружения для РККА, но и четко ответить на все каверзные вопросы, в результате чего все военные, поначалу относившиеся к нему скептически, вынуждены были признать его правоту.

– Знаете, товарищ Тухачевский, – закончил свой рассказ о совещании Иннокентий Андреевич. – Если этот Белов и в танках разбирается также, как в оружии, я с радостью обсужу с ним перспективы развития автобронетанковых войск!

После ухода Халепского Михаил Николаевич только зубами скрипнул. Мало того, что его мнением о вооружении красноармейцев даже не соизволили поинтересоваться, так он еще начал терять своих сторонников в наркомате обороны, а такого честолюбивый Тухачевский стерпеть уже не мог.

Затем до Тухачевского дошли слухи о том, что в КБ научно-исследовательского полигона в Щурово собрали лучших оружейников страны и уже начали претворять в жизнь решения пресловутого совещания. И опять без его, Тухачевского, ведома! Чтобы проверить эти слухи, Михаил Николаевич позвонил на полигон, но начальник КБ товарищ Кузьмищев сообщил ему, что все работы, проводимые в его конструкторском бюро являются секретными, и за допуском к информации о них ему следует обратиться к наркому внутренних дел Кирову.

Тухачевский был ошарашен. Он, замнаркома обороны, не имел доступа к информации о работе КБ, подчинявшегося его наркомату?! Как такое, вообще, было возможно?! К Кирову, однако, Михаил Николаевич за допуском обращаться не стал, вместо этого он позвонил начальнику Ковровского завода Савельеву, от которого и узнал, что в Москву и правда вызвали лучших оружейников, а конструктору Блюму поручили разработку нового револьвера, чем тот в настоящий момент и занимается.

От этих новостей Тухачевский пришел в бешенство. Для будущей войны нужно уже сейчас десятками тысяч производить танки и самолеты, а чем вместо этого занимается этот бездарь Ворошилов? Револьверы конструирует?! Терпеть такое Михаил Николаевич никак не мог, поэтому он записался на прием к товарищу Сталину, чтобы раскрыть тому глаза на всю пагубность принимаемых Ворошиловым решений.

Наконец, от Сталина вышел товарищ Молотов, а еще через пару минут Поскребышев предложил Тухачевскому пройти в кабинет. Михаил Николаевич одернул гимнастерку, и, войдя внутрь, остановился перед столом.

– Здравствуйте, Михаил Николаевич, – довольно приветливо произнес Сталин. – Присаживайтесь!

– Здравствуйте, товарищ Сталин! – кивнул Тухачевский, занимая предложенное ему кресло.

– Рассказывайте, Михаил Николаевич, что привело вас ко мне? – предложил Сталин.

– Товарищ Сталин, я пришел к вам, чтобы прояснить ситуацию, сложившуюся в наркомате обороны, – начал Тухачевский. – Товарищ Ворошилов проводит совершенно нецелесообразные в данный момент реформы, основываясь на решениях никому не известной комиссии!

– Почему же никому неизвестной? – поинтересовался Сталин. – Мне об этой комиссии прекрасно известно, более того, я регулярно получаю отчеты о результатах ее работы.

– А вот мне, хоть я и явлюсь заместителем наркома, было отказано в любой информации об этой комиссии, – нажаловался Тухачевский. – Якобы все, что связано с этой комиссией засекречено.

– Это действительно так, – подтвердил Сталин. – Комиссия является секретной, чтобы никто не мог повлиять на результаты ее работы. Вот только, чтобы ознакомиться с выводами комиссии, вам всего лишь нужно было обратиться к товарищу Ворошилову. Вы же, как я понимаю, этого не сделали?

Тухачевский вынужден был промолчать. Считая, что Ворошилов ведет себя неправильно, он ухватился за возможность доложить об этом Сталину, даже не подумав поговорить с самим Климентом Ефремовичем. На что товарищ Сталин ему совершенно справедливо и указал.

– Виноват, товарищ Сталин, не ознакомился, – вынужден был признать Тухачевский. – Но почему вы не пригласили меня на совещание по вопросам перевооружения Красной Армии? Вам не кажется, что я, как начальник вооружений РККА, должен быть в курсе таких вещей?

– А вам не кажется, товарищ Тухачевский, – тон Сталина в этот момент заметно похолодел. – Что вы, будучи начальником вооружений РККА, должны были сами выдвигать предложения о разработке новых образцов оружия для Красной Армии, не дожидаясь, пока это сделают за вас? Или вы считаете, что у нас все хорошо и наш ручной пулемет Дегтярева может на равных конкурировать с новым немецким единым пулеметом? Или может быть ваши любимые безоткатные пушки Курчевского уже настолько хороши, что способны заменить все состоящие на вооружении артиллерийские системы?

– Ну, знаете, товарищ Сталин! – вспылил Тухачевский, не ожидавший, что Иосиф Виссарионович повернет разговор о вооружении против него самого. – Если вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями, прошу принять мою отставку с поста замнаркома!

Достав из принесенной с собой папки заранее написанное заявление об отставке с постов заместителя наркома и начальника вооружений РККА, Михаил Николаевич протянул его Сталину. Считая себя любимчиком Вождя, Тухачевский рассчитывал, что Сталин, увидев его намерение уйти в отставку, постарается этого не допустить и пойдет на некоторые уступки.

Сталин, однако, ни на какие уступки не пошел. Внимательно прочитав заявление, он взял из стаканчика остро заточенный красный карандаш и крупным размашистым почерком написал: «Не возражаю. И. Ст.»

– Но… как же, товарищ Сталин? – растерялся Тухачевский. Будучи, в целом, храбрым человеком, он, тем не менее, терялся, когда ситуация начинала развиваться не так, как он планировал.

– Что-то не так, товарищ Тухачевский? – едва заметно усмехнувшись в усы, спросил Сталин. – Вы же сами просите снять вас с занимаемых должностей. Вообще-то не в наших правилах разбрасываться опытными кадрами, но в данном конкретном случае мы решили пойти вам навстречу. У вас остались еще какие-то вопросы ко мне? Если нет, я вас больше не задерживаю.

– Всего доброго, товарищ Сталин, – все так же растерянно произнес Тухачевский, вставая с кресла и направляясь на выход.

Позже Михаил Николаевич, вспоминая этот разговор, будет корить себя за вспыльчивость и самоуверенность. А еще у него промелькнет мысль, что товарищ Сталин сам искал повода снять его с должности и этот повод он своими руками ему предоставил.

15 февраля 1935 года. 19:43.

Квартира М. И. Белова. Москва, Большой Кремлевский дворец.

Конструкторы на полигоне приступили к работе. Максим, хорошо понимавший, что на начальной стадии разработок лучшее, что он мог сделать – это не мешать, появлялся на полигоне в среднем раз в неделю, проводя короткие совещания.