Текст книги "Разочарованная, или Проклятье Чёрного герцога (СИ)"

Автор книги: Ника Маслова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

89

Глава 31. Невеста

Чёрный замок – с трепещущими на ветру флагами герцогов Блэквудов и королевской семьи, со свежевымытыми окнами, убранный и принарядившийся к торжеству – готовился к скорому прибытию многочисленных важных гостей.

Находясь в откровенной глуши, окружённый ослабляющими магов лесами, Чёрный замок никогда не принимал такого количества гостей, причём самых знатных. В дни нашей с Валентайном свадьбы опустела столица, и король с королевой, и весь двор переместились в нашу глухомань.

Можно было бы организовать приём и в одном из столичных домов, но Валентайн наотрез отказался менять свои планы.

– Это мой дом, и я в нём хозяин. Гости могут прибыть на наше торжество, а могут и отказаться от приглашения. Посмотрим, кто решит проявить уважение ко мне, моему дому и выбору.

– А тех, кто откажется, ты запишешь в чёрный список?

Я хотела шуткой разрядить обстановку, но Валентайн с серьёзным видом кивнул.

– Вокруг Блэквудов и меня лично столетиями ходили малоприятные слухи. Пора это исправить. – Он взял меня за руку, заглянул в глаза, и я почти забыла, почему возражала. – Я делаю это не только для себя и тебя, но и для наших детей. Пора поднимать знамя Блэквудов на достойную нашего рода высоту.

Наш род, наша семьи, наши дети – он повторял это так часто, что постепенно я начала привыкать к тому, чего никогда не знала. В моей земной жизни не было мужчины, который бы взял ответственность за нас с дочкой на себя. Десятилетиями я принимала решения сама, без оглядки на мнение других людей. Считала, что вести себя независимо – единственно правильно и достойно взрослой самостоятельной женщины.

Валентайн сказал об этом так:

– Жена не может быть независимой и самостоятельной от мужа, иначе зачем это всё? Брачный обряд делает нас парой, монолитом, который всегда вместе и заодно.

– Но решать за нас будешь ты?

– Разумеется, а кто же ещё.

Его ответ мне не понравился.

– Не беспокойся об этом. Как известно, глуп тот муж, который не слушает мнение умной и знающей жены. И глуп тот, кто руководствуется невежественным и неверным мнением жены всего лишь из нежелания её огорчить.

Заметив мой недоумевающий взгляд, он пояснил:

– Это из Петриния, трактат о достойном муже. Ты с ним пока незнакома, конечно. Для человека, рождённого вне этого мира, незнание наших великих учителей простительно. И всё же, я надеюсь, со временем ты наверстаешь, и познакомишься с парой-тройкой книг, которые я для тебя подберу.

Судя по яркому блеску в тёмных глазах моего будущего супруга, мне предстояло изучить значительно больше, чем пару-тройку пыльных трактатов. С другой стороны, он обещал, что не будет отмахиваться от моего мнения – уже хорошо. Также я могла пообещать себе самой, что не позволю ему меня и моё мнение игнорировать.

Подумав, я решила, что смогу пережить его замашки царька. Не могла не заметить, что, говоря мне «нет», он всегда объяснял, почему отказывается от моего предложения.

Он начал заниматься с учениками, и уже первые уроки показали, что на одних безапелляционных заявлениях далеко не уедешь. Как молодым людям пришлось несладко на первых шагах обучения чёрной магии, так и их преподавателю пришлось научиться всё спокойно и основательно объяснять.

Письма с приглашениями на свадьбу ушли адресатам, кое-кто уже успел ответить, подтвердив, что с радостью прибудет на торжество. Но до дня свадьбы ещё оставалось время. Приглашённые портнихи шили свадебный наряд, столичные повара воевали с мадам Розой, нашей поварихой-тролльчихой, маленькая армия горничных драила замок до блеска. А я каждый день просыпалась с мыслью, что сказка, в которую превратилась моя жизнь, несколько затянулась.

Всё ждала неприятностей, непонимания, разочарования – и очаровывалась и этой жизнью, и моим прекрасным герцогом всё больше и больше.

Валентайн как будто задался целью полностью меня очаровать. Дарил цветы, то милые, то страшно дорогие подарки, ухаживал так, что, расставшись с ним ради ночного отдыха, я по полночи лежала без сна и думала о том счастье, которое свалилось мне на голову. Мне хотелось встать, постучать в дверь его спальни, но я так и не решилась нарушить наш мирный пакт.

Он тоже сдерживался. Бывали моменты, когда наши взгляды встречались, и я точно знала, о чём он думает и чего желает со всей силой страсти.

– Почему? Чего ты ждёшь? – спросила я однажды. Мои губы горели после поцелуев, но дальше Валентайн не заходил.

Он коснулся моего рта кончиками пальцев, затем скользнул по горячей щеке и остановился на шее – том месте, которое когда-то кусал-целовал.

– Гризельда вытянула из тебя всю черноту. За одно это я безумно благодарен её возвращению в нашу жизнь. Если бы не её демоническая власть над тьмой, избавить тебя от проклятья бы не удалось.

– Несчастье помогло.

Он кивнул.

– Но это не объясняет, почему ты... – У меня ужасно горело лицо, но я всё же задала вопрос прямо. – Если бы ты, к-хм, вечером постучал в мою дверь, я бы открыла её, не отказала.

Он, как я, не смущался. С самооценкой у него, как и всегда, всё было более чем хорошо.

– Знаю, родная.

Валентайн поцеловал кончики моих пальцев.

– Ко дню свадьбы я заказал кое-что, особый подарок для тебя. Принять его может только целомудренная женщина, так что нам придётся ещё чуть-чуть подождать.

Кашлянув от удивления, я напомнила:

– У меня есть взрослая дочь, я давно не девственница.

– И столь же давно у тебя не было близости, что намного важней случившегося много лет назад. – Его тёмные, как звёздная ночь, глаза смотрели мне прямо в душу. – Можешь не отвечать, Лина, я это точно знаю.

Я отвела взгляд.

– Но о каком подарке идёт речь?

– Не думай об этом, прошу. Хочу надеяться, что ты примешь мой дар, и он пойдёт тебе на пользу...

90

В моей жизни всё так изменилось.

Валентайн не идеал, так и не избавился от авторитарных замашек и привычки решать всё за других. Временами ведёт себя будто упрямый осёл, но, как ни смешно, я даже радуюсь нашим спорам.

Бывает настолько идеальное «всё хорошо», что самой себе позавидуешь. И снятся кошмары, в которых реальность кажется сном. Но наступает день, и о чудо, он вновь оказывается бессовестно, бесстыдно счастливым.

Пока не приходит вечер, когда я слышу:

– Свадьба уже завтра, родная.

– Я помню.

– Готова?

– Иногда мне всё это кажется сном. Я боюсь, что однажды проснусь в своей постели, и вновь буду чувствовать одну только боль из-за того, что потеряла Анжелу, и не знаю ни что с ней, ни где её искать.

– Иногда, – вторит мне Валентайн, – мне снятся сны, в которых я вновь заключён в металлической тюрьме, и из неё нет выхода, кроме как в ад, и пытка бессмертием кажется вечной. А потом я просыпаюсь, открываю глаза, вдыхаю, и кровь быстрее бежит по венам. И я чувствую, что живу. А иногда за время сна я умудряюсь отлежать себе руку или спину. Тело ноет, а я радуюсь тому, что чувствую боль. Она делает моё существование реальным. А знаешь, что ещё лучше доказывает мне, что я снова живой?

Он вглядывается в моё лицо, будто старается запомнить его навсегда.

– Когда я смотрю на тебя, в моём сердце поднимается буря. С тобой я чувствую, что живу.

Валентайн прижимает мою ладонь к своему рту, и по движению его губ я читаю: «Люблю».

Он непростой, иногда идеальный, иногда очень жёсткий, но в груди что-то сладко сжимается каждый раз, когда я вижу его. И я верю тому, что говорит мне моё сердце. Это любовь, а ведь я не верила, что в моём возрасте и с моим опытом это возможно.

91

Глава 32. Наконец-таки свадьба

Соскучившаяся за время нашей разлуки Анжела не отходила от меня ни на шаг. А так как я готовилась к свадебной церемонии, то вместе с ней меня преследовала и её свита. На второй этаж мы поднялись с парой десятков сопровождающих дам, почему-то проигнорировавших приглашения проходить в гостиную или в свои комнаты – освежиться с дороги.

Я хотела поболтать с дочерью без лишних свидетелей, мне требовалось переодеться в свадебный наряд и немного отдохнуть перед церемонией. И как это сделать с кучей цветастых платьев вокруг и во всём этом шуме?

Намёков дамы не понимали, так что пришлось действовать напрямик. Под гул сдержанных возмущений я объявила, что моя комната не настолько большая, чтобы вместить всех желающих, и любезно пригласила всех проходить в главную гостиную, угощаться напитками и приятно проводить время.

Для азарийской знати высказываться без обиняков нехарактерно. Меня могли счесть невоспитанной грубиянкой, но, как сказал Валентайн, сегодня мой день, и в Чёрном замке никто иной как я – королева.

Настоящая королева не стала возражать изгнанию свиты, так как находилась рядом со мной. Анжела держала меня за руку и широко улыбалась. Кивала в поддержку каждого моего слова.

После моего заявления воцарилась напряжённая тишина. Но так как я не собиралась брать слова назад, а Анжела молчала, придворные дамы потянулись на выход.

Я проводила их до двери, рассказывая про великолепную выпечку, ожидающую гостей на первом этаже замка. Отправила с ними пару горничных в качестве провожатых. И выдохнула, когда мы с дочкой наконец-то остались одни. Не считая горничных и портних, разумеется.

– Не обижаешься на меня за самоуправство? – спросила я у усевшейся в кресло Анжелы.

Мила принесла скамеечку для ног, и Анжела со стоном облегчения смогла вытянуть ноги.

– Искренне благодарна тебе, мамочка. Мне кажется, это Дарьян постарался. Похоже, приказал не отходить от меня ни на шаг. За время пути я, вот честно, и минуты наедине с собой не оставалась. Даже в туалет ходили со мной. Мы неделю провели в пути, ух, как же я устала в дороге. – Она улыбнулась. – Но оно того стоило!

Дочка сняла диадему с головы, встряхнула волосами. С видимым удовольствием огляделась кругом.

Люська воспользовалась возможностью запрыгнуть к молодой хозяйке на колени. Они обе соскучились друг по другу – и моя девочка, и пушистая компаньонка.

Пока Анжела гладила блаженствующую Люську, я старалась не думать о том, что моя уже совсем взрослая дочь наблюдает за тем, как я наряжаюсь в платье невесты. До чего ж всё это странно, конечно, но вот так постаралась судьба.

Удивительно, что мы обе нашли в Азарии своё счастье.

– Как же здесь тихо. И так красиво. Не только в твоих комнатах, а везде. – Анжела вздохнула. – Я уже была в этом замке, ты знаешь, но тогда он выглядел идеальными декорациями для съёмки фильма ужасов. Сейчас же, – она сделала большие глаза, – просто фантастика как всё изменилось.

К счастью, я не видела Чёрный замок в его худшем виде, но не могу не признать: за последние недели здесь многое изменилось. Валентайн меньше других принимал участие в обустройстве и преображении замка, но я знала, что ему нравится постоянно улучшающийся результат наших с троллиным семейством усилий.

– А белая роза, вьющаяся и цветущая по всему дому – чистый восторг. Ты бы видела, как она выглядела раньше!

– Я видела, дорогая.

Подняв руки, я терпела, пока на меня наденут десятки тонких, как паутинка, невероятно красивых кружевных юбок. Освободившись, сказала:

– Когда я впервые увидела розу, то решила, что это разгневанный Ктулху лезет из-под земли. Всё эти корни и ветви выглядели точь-в-точь как щупальца осьминога. Когда появились листья и цветы совершенно чёрного цвета, вид стал немного получше, но всё равно остался пугающим. Настоящая готика.

– Представляю, – протянула Анжела и каверзно усмехнулась, – ты как в замке Дракулы оказалась.

Ой, и правда, роль древнего князя вампиров Валентайну дали бы без прослушивания. От его чёрных одежд и тёмных глаз, властного голоса и полных достоинства и абсолютной самоуверенности жестов зрительниц бросало бы в дрожь.

– Не стану спорить. Валентайн мог бы стать самым прославленным Владом Дракулой. Жаль, что нам с тобой больше никогда не увидеть кино. Иногда я скучаю по прежним маленьким удовольствиям.

Анжела пожала плечами.

– Я стараюсь об этом не думать. Здесь я получила на порядок больше того, от чего отказалась. – Махнув рукой, она вернулась к той теме, которая её, похоже, волновала намного сильней. – Я всегда думала, кого же напоминает мне герцог. Не сегодня, конечно, но раньше. А сегодня он, ну...

– Не вампир?

У Анжелы порозовели щёки.

– Пока не увидела вас вместе, – поделилась она, – не могла до конца поверить, что ты добровольно согласилась выйти за него замуж. Подозревала всякое. А как увидела вас вместе, все сомнения отпали.

Я повернулась, чтобы девушки смогли зашнуровать корсет. Пришлось только слушать Анжелу, а смотреть в стену и невольно представлять то, о чём она говорила. И чувствовать, как горячая кровь согревает щёки, а корсет всё сильней поднимает грудь и делает талию тонкой.

– Вы выглядели такими счастливыми вместе. Я бы в жизни не подумала, что герцог может с такой заботой и нежностью относиться к женщине. А тут, – она взволнованно вздохнула, – он меня прямо сразил тем, как смотрел на тебя. С такой нежностью. И с какой гордостью представил тебя всем нам своею невестой. И я подумала: «Мамочка, а куда делся зловредный Чёрный герцог, и откуда взялся этот прекрасный мужчина рядом с тобой?»

– Ну ты скажешь! – не выдержала я. Щёки горели вовсю.

92

Анжела весело рассмеялась.

– Ты его изменила. Он ведь такой мизантроп. Был когда-то, теперь он другой. Искренне мне улыбнулся, сказал, что рад видеть, и я подумала: а ведь он и правда рад. Иначе сказал бы как есть. Прежде ему ничего не мешало быть резким и даже жестоким и в словах, и по делу.

Только сейчас я поняла, как же мне не хватало возможности поговорить, всё обсудить чисто по-женски. Я слушала дочку и искренне наслаждалась её похвалами моему Валентайну.

– Нельзя не заметить: он произвёл на тебя впечатление. Мне ревновать?

Анжела хихикнула.

– Дарьян сказал то же самое, слово в слово.

Я рассмеялась, и Анжела тоже расхохоталась.

Улыбка пропала, когда девушки всерьёз затянули завязки корсета.

Ох, красота не должна требовать таких жертв!

– Не нужно так сильно утягивать, – взмолилась я, и мои помощницы чуть отпустили завязки.

Осталось надеть само платье. Я решила, что перед последним рывком надо отдохнуть, и подошла к Анжеле поближе. Она гладила кошку, загадочно улыбаясь и явно думая о чём-то своём. Картине с мадонной и младенцем очевидно не хватало младенца.

– Как поживает мой милый внучок?

Анжела встрепенулась.

– С ним две няни. Его немного утомила поездка, но сейчас уже всё хорошо. Он крепко спит. – Она закусила нижнюю губу. – Говорят, герцог здесь держит кошмаров.

– На время их убрали из замка, чтобы случайно никому не навредить.

– Надеюсь, убрали надолго. Тебе стоит поговорить с герцогом. Я понимаю, он человек неуступчивый, но что-то мне подсказывает: ты сможешь уговорить его отказаться от кошмаров. Они слишком опасны.

Как и вороны, живущие тут не поддающейся подсчёту огромной стаей. Как роза – теперь белоснежная, но не без шипов. Как многие предметы, находящиеся под защитой крайне опасных проклятий. Я могла бы долго продолжать список находящихся в замке опасных вещей, не говоря о хозяине всех этих богатств – победителя пятисотлетнего демона.

– Для преподавания чёрной магии кошмары незаменимы, – ответила я так, как мне отвечали.

Спроси у меня Анжела, как именно герцог использует крылатых лошадей для обучения молодых магов, я мало что смогла бы объяснить, но дочка не стала вдаваться в подробности.

Мила сдёрнула покрывало с манекена, и Анжела ахнула от изумления.

– Какое платье!

Вообще говоря, я думала заказать себе что-нибудь поскромней, и уж точно не кипенно-белое – всё-таки положение, возраст. Валентайн настоял на своём. С сотню раз повторил, что для него я и молода, и прекрасна, и целомудренна. С десяток раз напомнил, что наш брак для меня – первый, а значит, его невеста обязана надеть белое платье.

Не поддаться обаянию его самоуверенности и напору ни одной женщине бы не удалось, так что в итоге я согласилась и на белое платье, и на фату, и на подаренные им драгоценности – по меркам Азарии, безумную роскошь.

Диадема, серьги, колье – всё усыпанное сверкающими лунными сапфирами – ожидали своего часа в чёрных футлярах. Я уже открывала их, знала, что защитные проклятья на меня не нападут. Помнила и про чудесные свойства этих камней дарить носящим их вечную молодость. И всё равно, от одного взгляда на выстроившиеся на каминной полке футляры что-то вздрагивало внутри. Один раз лунные сапфиры принесли в мою жизнь большую беду. Но, как в пословице, помогли найти счастье.

Горничные закончили меня одевать, и Милли принесла ростовое зеркало. Причёска, макияж, драгоценности, платье – всё было готово, и я наконец могла увидеть своё отражение. Ту себя, которую вскоре увидит мой без пяти минут муж.

– Мамочка, ты великолепна, – выпалила Анжела и под возмущённое мяуканье Люськи вскочила с кресла.

Я не нашлась с ответом. Стояла, как поражённая ударом молнии, и смотрела на такую себя, какой не видела никогда. Женщина в зеркале была необыкновенно красива.

Анжела обняла меня.

– Теперь никто не поверит, что ты моя мама. Скажут, что я всех обманула, и ты моя сестра.

Не стала спорить. В глазах стояли слёзы, и я запрокинула голову.

– Я знаю, какой подарок он приготовил для тебя, мамочка, – сказала Анжела. – Не стану портить сюрприз, только намекну: прими его, не отказывайся. Азария – такой мир, в котором мечты сбываются.

– Все мои мечты уже сбылись, – подумав, призналась я. – Ты жива и рядом со мной. У тебя уже есть маленький Лео и ещё будут дети. Ты замужем за замечательным человеком. И я выхожу замуж, хотя даже не мечтала об этом... Мне точно не о чем больше мечтать.

Анжела поцеловала меня в висок.

– Мечтай смело, – шепнула она и звонким голосом произнесла. – Ну что, мамочка, думаю, нам пора. Безумно хочу увидеть лицо герцога, когда он увидит тебя.

Милли подтвердила, что время вышло, пора. Как по команде, сердце сильно забилось. Я огладила платье, судорожно вздохнула, и Анжела, заметив это, сказала:

– Это не тебе нужно волноваться, мамочка, а ему. Надеюсь, он устоит на ногах. Верней, надеюсь, что нет, и о вашей свадьбе ещё и поэтому будут говорить как о чём-то невероятно чудесном.

У лестницы нас ожидал Дарьян – с короной на голове, в парадном мундире. Посмотрел на жену, посмотрел на меня.

– Анжела, мой ангел, а твоя мама правда твоя мама? Может, всё же сестра?

– Вот видишь! – воскликнула моя девочка. – Это твой день, мама. И ты бесконечно прекрасна.

Сначала по лестнице спустилась королевская чета. Стоя так, чтобы из холла меня пока не могли видеть, я смотрела в спину своей дочери и её мужа. Дарьян поддерживал Анжелу с той бережностью, которая невольно трогала сердце. Они выглядели фантастически прекрасной парой влюблённых друг в друга людей. И я от всей души пожелала им сохранить свои отношения.

Для себя пока ничего не загадывала. Могла лишь надеяться, что и о нас с Валентайном скажут: «Какая прекрасная пара влюблённых друг в друга людей». Не сегодня, а через год, например, когда наши отношения пройдут испытание временем.

Собравшиеся в холле гости встретили Анжелу и Дарьяна поклонами и реверансами. Хозяин замка – мой Валентайн – стоял в центре толпы. Со своего места я его видела, а он меня нет. Легко читала волнение в напряжении его плеч, в гордо поднятой голове, в коротких ответах на попытки окружающих заговорить с ним. Он ждал меня с нетерпением, а я всё медлила.

Пришло воспоминание о Макарии в белом платье, скатившейся по этой лестнице и едва не погибшей. Взглянув на обручальное кольцо, я закрыла глаза. Вся та история как будто осталась в прошлой жизни. Макария уехала в столицу сразу же, как только смогла. Прощаясь, желала мне счастья, благодарила Валентайна за всё.

Надеюсь, она выбрала правильный путь и будет счастлива. Надеюсь, и нам повезёт.

«Пожалуйста, пусть наша свадьба с Валентайном станет верным решением для нас двоих», – попросила я кого-то. Бога или судьбу, ангела-хранителя или себя саму. Кого-то, кто мог мою просьбу услышать.

93

Заиграла лёгкая музыка.

– Госпожа, вам пора.

Я обернулась: портнихи и горничные собрались в коридоре и смотрели на меня с воодушевлением на лицах. Зеленокожая Милли, возвышающаяся надо всеми, кивнула несколько раз и прижала к груди пудовые кулаки. Я уже привыкла к её необычной внешности, и, как и её отец, считала Милли искренней, доброй и очаровательной девушкой-троллем.

– Спасибо, дорогие, – шепнула я, и расчувствовавшаяся Милли смахнула слезу со щеки.

Ох, увидев это, я чуть сама не расплакалась.

Шумно вдохнула и медленно подошла к краю лестницы. Встала там у всех на виду, присела в реверансе и распрямилась. Снизу донёсся шум. Судя по обращённым ко мне лицам, поразить собравшихся мне удалось. Не только мне, разумеется, а всем так долго и кропотливо работавшим над платьем, причёской и прочим.

Валентайн смотрел на меня с таким восхищением, с такой гордостью, что часы примерок и вся суета по подготовке к свадьбе показались лучшим вложением времени, сил. Улыбнувшись ему, я сделала первый из пятидесяти шаг вниз.

Следовало быть осторожной. Двигаться в настолько пышном платье нелегко, а идти по лестнице, я бы сказала, даже опасно.

С оплетённого розой потолка летели белые лепестки. Длиннейший шлейф скользил по ступеням, занимая не меньше половины лестницы по длине. В руках я держала букет белых роз и молилась о том, чтобы не оступиться.

Шагала медленно, глядя Валентайну в глаза. И видела в них любовь, восхищение, гордость.

Он не стал ждать, поднялся на пару десятков ступеней и взял меня под руку.

– Не бойся, родная, ты не упадёшь.

Я взглянула на его мужественный профиль.

– А я и не боюсь. Ведь ты рядом со мной.

В последнее время я старалась говорить ему комплементы. Не что-то выдумывать, а честно признавать то, что он делает ради меня, и те чувства, которые во мне вызывает. Мне хотелось, чтобы и он видел любовь и уважение во всём, что я делаю для него. Как это видела я. И, как мне кажется, у нас получилось.

Когда мы спустились вниз, нас встретили аплодисментами. Анжела смотрела на меня блестящими глазами. Стёрла слезу со щеки и порывисто обняла меня.

– Мамочка, ты у меня такая красавица. Ты будешь с ним счастлива.

Хотелось бы, но моя девочка никак не могла этого знать.

– Поверь, – шепнула она, – я это знаю. Моя магия знает: он любит тебя.

Ритуал проходил в главном зале. Под потолком парили сотни горящих свечей, сильно пахло розами, музыканты негромко играли. Столы с угощениями ожидали гостей по периметру зала. Праздничный ужин ожидался потом. Сначала все приглашённые собрались в центре огромного помещения.

Здесь находились сотни людей, большую часть из них я не знала, кроме как по титулам и именам. В Чёрном замке собрался весь цвет Азарии – так захотел Валентайн.

– Пора Блэквудам возвращать свою славу. Наша свадьба – хороший повод оттряхнуть старые связи от вековой пыли.

Политика, как и чёрная магия, оставались сферами, в которых я пока что далеко не всё понимала. Валентайн тут решал за двоих, и я не спорила с ним. Попросила у него совета, как вести себя с гостями, выучила наизусть имена и на этом посчитала подготовку к общению во время торжества завершённой.

Сама церемония показалась мне непривычно короткой. Кольцо уже красовалось на моём пальце, магией я не обладала, так что от статуса замужней дамы и герцогини меня отделял всего один ответ на очень важный вопрос. Валентайн дождался, чтобы в зале воцарилась полная тишина, и в присутствии сотен стоящих вокруг нас свидетелей задал его:

– Лина, ты согласна войти в род герцогов Блэквудов, стать моей женой и, если боги будут к нам благосклонны, родить мне детей?

– Да, я согласна, Валентайн Блэквуд.

– Тогда я рад провозгласить тебя Линой Блэквуд, герцогиней и своею женой.

Заключение брака подтвердил Дарьян. Накрыл наши с Валетайном сомкнутые ладони и пожелал всё то, что обычно желают на свадьбах. Я не слушала. Почему-то страшно разволновалась, хотя всё уже произошло. Смотрела Валентайну в лицо и тонула в тёплой темноте его взгляда.

Когда Дарьян замолчал, Валентайн коснулся губами моих пальцев, а затем также скромно и бережно поцеловал меня в лоб. Я ожидала поцелуя в губы, пусть это мы и не обговаривали. Немного расстроилась, хотя и не из любителей выставлять свои отношения напоказ.

Валентайн обратился к гостям с приглашением проходить к накрытым столам. Как выяснилось, этих слов гости ждали, чтобы выстроиться в очередь желающих нас поздравить.

Первой оказалась моя дочь. Обняла меня со слезами на глазах и пожелала счастья. Коснулась руки Валентайна и ничего не сказала, но, кажется, он её и так понял.

– Всё будет хорошо, девочка. Даже не сомневайся.

Поздравления растянулись на полчаса, если не больше. У меня дрожали колени, когда я добралась-таки до своего места у стола. Сердце так сильно колотилось в груди, будто я не сидела, а куда-то бежала.

– Всё хорошо, Лина, – повторял Валентайн, накладывая мне еду на тарелку. – Волноваться поздно, отказа я уже не приму.

– Ты моя жена, – говорил он, держа меня за руку, когда мы танцевали.

– Ты не пожалеешь, – обещал он в конце вечера, когда от усталости, волнения и множества впечатлений уже кругом шла голова.

– А теперь спи, – сказал он, когда мы впервые легли в постель вместе.

Я приподняла брови – сил на то, чтобы формулировать вопросы уже не осталось.

– Отдыхай, милая. Сегодня был дьявольски утомительный день, – он нежно поцеловал меня в лоб.

– Но счастливый, – возразила я тихо.

– Очень счастливый.

– Я люблю тебя, – услышала я спустя время, но, кажется, мне это всё же приснилось.