Текст книги "Разочарованная, или Проклятье Чёрного герцога (СИ)"

Автор книги: Ника Маслова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Ева Пик
Разочарованная, или Проклятье Чёрного герцога

1

Глава 1. Хрустальный шар

– Самое страшное, что может случиться в жизни женщины – потеря ребёнка. Эти гады этим пользуются, Лина. Знают, на что давить, мерзавцы! Работают, как по учебнику – тумана нагонят, наобещают всякого, и ты к ним снова с деньгами бежишь. Ну как же ты не понимаешь! Не знают они ничего, не могут знать! Тупо разводят на деньги, ещё и сердце рвут своим враньём. Продолжишь к ним ходить – останешься без всего, ещё и в психушку попадёшь. Лина, ну, Линочка, ну пожалуйста. Да остановись ты уже!

Лифт не работал, и нам пришлось подниматься пешком на девятый этаж. Это непросто для двух не самых молодых, не самых здоровых и спортивных женщин. Сердце уже на четвёртом начало выпрыгивать из груди, к шестому – мушки закружились перед глазами.

Мне сорок один, но когда в спортзал заглядываешь раз в пятилетку, а на работе не вылезаешь из-за стола, квест с девятиэтажкой со сломанным лифтом позволяет на все сто прочувствовать, как далеко ушла молодость, и как близка старость.

Ещё на втором этаже Наташа завела любимую шарманку, и я обогнала её на два пролёта. Затем мы пошли вровень, а на седьмом у меня воздух закончился. Стояла, держась за перила, слушала это всё под гул крови в ушах. Голову запрокинула, пытаясь удержать слёзы, а Ната всё своё, как всегда.

– Это просто обман! Линочка, ну хватит уже. Эти мошенницы тебе ни в чём не помогут, Анжелочку твою не найдут.

Хорошая у меня подруга. Остальные, когда беда с Анжелой случилась, отвалились, а Ната осталась. Возится вот со мной, пытается вразумить.

Она ведь права. Сколько бабок, гадалок и дипломированных, тьфу, ведьм я уже обошла. Официально моего ангелочка уже полтора года ищут. И неофициально – и волонтёры, и те, кто за поиски получают оплату. Результат у всех нулевой.

Гадалки – последнее средство. Дальше только смириться, что никогда уже дочь не увижу.

Ната остановилась рядом со мной. Обняла, и я, как дура, разревелась у неё на груди.

– Пойдём вниз, – предложила она, когда я успокоилась.

До квартиры потомственной гадалки Анжелики осталось два этажа. До выхода из убитой девятиэтажки – семь, но вниз. Наверх идти тяжелей на порядок, и не из-за двух десятков ступеней.

– В последний раз через это пройду. Лучше ещё одних детективов найму. А сейчас...

У меня всё ещё подбородок дрожал, и я вновь взялась за платок.

– В последний раз, – повторила я, не глядя на Нату.

Не глупее её. Понимала отлично, что шанс встретить настоящего одарённого среди шлака обманщиков исчезающе мал.

– Обещаешь?

– Дочкой клянусь.

//Нажимайте на кнопку ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ, сегодня я публикую несколько эпизодов и визуалы//

2

Мы позвонили в обшарпанную деревянную дверь, открыла молодая красавица в цветастом платье. Пригласила в комнату.

У неё однушка, далеко идти не пришлось. Мы с Натой сели возле круглого стола, накрытого дешёвенькой скатертью. Напротив старая советская ещё стенка, за нами – односпальная кровать и ковёр на стене. Дневной свет с трудом пробивался через плотные тёмные шторы. Горели свечи, перед нами стоял хрустальный шар на подставке. По виду – ненастоящий, а как на Новый год продают. Взболтаешь его, а там хлопья, как снег.

Театральное представление в исполнении Анжелики тоже вышло дешёвеньким. Она и дочку мою увидела, и что у неё уже родился малыш. И что рядом с ней прекрасный мужчина – любящий, заботливый, очень богатый и важный. Что дочь моя ходит в шёлковых платьях, как новогодняя ёлка, увешана драгоценностями, и на голове у неё золотая корона. И все ей кланяются чуть ли не в ноги, а муж носит на руках. И всё в жизни моей дочери шоколадно, одно только плохо – она страшно скучает по мне.

– А что же этот любящий муж-миллионер даже на дешёвенький телефон для моей девочки разориться не может?

Гадалка поводила над шаром руками.

– У них там нет телефонов.

– Вы это серьёзно? – возмутилась Ната.

А мне стало смешно. Больно и так обидно, что меня тут за дуру держат. Гады они все, что старые, что молодые. Сволочи, наживающиеся на чужой беде – Ната права.

– Придумали бы что-то получше, честное слово. – Я встала.

– Что вижу, то говорю. – Гадалка поджала губы, вздёрнула подбородок, глаза заблестели. – Я не вру. Могу и ваше будущее рассказать, хотя вы и не просили.

– Давай.

Я снова села. Достала кошелёк и выложила на стол ещё одну купюру.

– Совсем скоро, недели ещё не пройдёт, вы встретитесь с дочерью, увидите и её малыша, и мужа. А потом, недели через две или даже раньше встретите человека, который станет вашим мужем. И будете вы жить с ним очень хорошо. У вас с ним мальчик родится.

Хотела посмеяться, а слёзы брызнули из глаз. Из глубин души полезло такое, аж руки затряслись.

– Ну что ж ты за дрянь! – Не выдержала, вскочила на ноги. – Анжела мой единственный ребёнок. Другого не будет, я родить не могу. Я замуж потому не выходила, что мне мужику нечего дать.

А эта мерзавка смотрит на меня большими глазами, нос вздёрнула – гонору в ней, будто она тут не сказки из воздуха сочиняет.

– Я правду говорю, сами увидите!

Схватила хрустальный шар. Голову бы им этой гадине проломила, да Ната не дала. И всё же я отомстила – запулила шаром в стену. Красиво б было, если б осколки разлетелись фонтаном. Но пластмассовый шар всего лишь треснул, и жидкость вытекла на старый ковёр.

Не глядя на причитающую над своим сокровищем гадалку, выгребла из кошелька остатки денег, бросила на пол. Гулять, так гулять. Рубить концы, так чтобы связать назад ни сил, ни желания не осталось.

– Купи себе что-нибудь подороже. А то тут ненастоящее всё.

Выходя, дверью так хлопнула, что в ушах загудело.

– Стало легче? – спросила Ната, заглядывая в глаза.

– Немного. И ты права, хватит уже этого цирка. – Плюнула лживой гадине на порог и ушла с мыслью больше никогда сюда не возвращаться.

...Чтобы спустя три дня вновь постучаться в обшарпанную деревянную дверь.

3

– Я отослала всю информацию о моей Анжеле на указанную на вашем сайте электронную почту. Посмотрите, пожалуйста, пришло ли письмо, и читаются ли фотографии... Большое спасибо. Если будут вопросы или какая-либо информация, пишите мне и звоните в любое время... Я сделала пожертвование в ваш фонд... Не нужно благодарностей, ваша работа безумно важна... Я так надеюсь, что Анжела найдётся. Она пропала в июле прошлого года, а уже декабрь, и ничего... Да, я всё понимаю. И всё равно очень надеюсь увидеть её.

После таких разговоров меня всегда разводит на слёзы. Губы дрожат, сердце колотится – в общем, весь набор истерички, и капли фенобарбитала на ночь, чтобы хоть ненадолго уснуть.

А ещё я всегда пересматриваю фотографии. От самых ранних, где мой ангелочек – ещё совсем кроха, до последних, с выпуском из института и гордо поднятым красным дипломом. Самая последняя – с её первой и единственной работы. Она там в строгом костюме при галстуке, за компьютером, и стол завален папками – красавица, глаз не отвести.

Иногда в голову лезет: это я виновата. То есть её красота. Другой причины похищать её нет. Выкуп никто не просил, да и какие деньги требовать с матери-одиночки без собственной квартиры, хороших связей, богатой семьи?

Когда я думаю, что с моей девочкой могли сделать – это адская боль. Неизвестность и постоянный страх за неё невыносимы. Тут и к гадалкам пойдёшь, и к кому угодно, лишь бы заглушить этот ужас хоть какой-то надеждой.

За последние полтора года я похудела на двенадцать килограмм. Стала, как в молодости, стройняшкой. Джинсы натянула, которые уже лет двадцать валялись в шкафу. Некоторым бывшим подругам хватило ума спрашивать рецепт похудания.

«Как же у тебя так получилось? Мы тоже хотим!» – «Ночей не спала, жрать не могла!»

Иногда мне кажется, у людей вообще нет ума. Сочувствовать, ставить себя на место других они в принципе не способны.

Но что страшнее всего, ещё и издеваются, потешаются над моим горем.

Додумались до того, чтобы в папку с документами к исполнению засунуть договор как бы между мной и Анжелой. Я как эту гадость сегодня увидела, думала, найду, кто это сделал – голову откручу.

А сотрудницы, все, как одна: это не мы. Никто этого документа, по их словам, не видел. Но как-то же он появился у меня на столе!

Порвала в клочки, а перед глазами стоит до сих пор:

«Договор найма

Анжела Первая, королева Азарии, земли свободных людей и разумных созданий, герцогиня Бомон и Арцони, виконтесса Блэквуд, в девичестве Антонова Анжела Андреевна, называемая в дальнейшем Работодатель, с одной стороны, и Антонова Галина Аркадьевна, проживающая..., работающая главным бухгалтером ЗАО «Стройбизнесгрупп», называемая в дальнейшем Работник, с другой стороны, заключили договор о нижеследующем:

1. Работодатель принимает Работника на должность матери королевы Азарии в режиме полного рабочего времени, вахтовым методом, с графиком с начала выполнения работ и до конца жизни, а Работник принимает на себя обязанности матери королевы Азарии и прилагающийся титул герцогини Арцони со всеми поместьями и прочими активами, соглашается на доставку к месту работы методом магической межгалактической телепортации...»

Это ж надо такое придумать! Королева Азарии, тьфу!

Люська как почувствовала, что я страшно расстроена. Запрыгнула ко мне на колени, свернулась рыжим пушистым клубком. Я принялась её гладить, а она тихонько урчать.

Как же люди жестоки. А вот животные дарят любовь просто так. Они добры и верны, не предают и не сбегают при первых трудностях. И не издеваются над чужими потерями ради собственного развлечения.

Как же сейчас тяжело. Но ничего. Завтра будет новый день, а значит, новый шанс, что Анжела найдётся.

А того гада, который мне эту бумажку подкинул, я уже придумала, как поймать. Завтра в службу безопасности подойду, по камерам вместе посмотрим, кто эту гадость в папку с документами подложил.

Никому не позволю над собой издеваться.

4

Как же быстро можно потерять репутацию адекватного, надёжного, разумного человека. Чтобы разрушить всё, мне хватило три дня. Верней, не мне, а тому, кто надо мной издевался. Мне бы не вестись на провокацию, но как не реагировать, когда тот, кто это придумал, бил по самому дорогому – хитрый расчётливый безымянный пока что враг.

Договор с королевой Азарии появлялся в папке с документами уже третий день. Просмотр записей с камер наблюдения не дал ничего, расспросы – тем более. Сегодня дошло до того, что сотрудницы составили список передаваемых документов, и только затем папка попала в мой кабинет. С проклятым договором, которого, по словам пяти человек, в бумагах не было. Они даже фотографии делали, пытались доказать свою честность.

Скандал вышел не то чтобы шумный – в третий раз сил кричать у меня уже не осталось. Но до вмешательства в ситуацию снизошёл даже директор. И так при этом на меня посмотрел... Выслушал всех, включая меня. А потом заявил, что отправляет меня в отпуск.

– Нервный срыв, Галочка Аркадьевна, такое нередко бывает. Вы не волнуйтесь, пожалуйста. Сейчас приказ подпишу, и сразу идите домой, отдыхайте.

– Так Новый год на носу! В бухгалтерии вал работы.

– Ваше здоровье важней. – Он похлопал меня по плечу. Сам проводил в мой кабинет, пообещал, что всё будет хорошо, и компания категорически не хочет терять такого ценного специалиста, как я. – Собирайтесь спокойно, ни о чём не волнуйтесь. Отдыхайте в своё удовольствие.

Вёл себя так, будто я с пеной у рта могла броситься на любого.

Я заперлась в кабинете, сняла трубку со стационарного телефона. Перевела мобильный на беззвучный режим. Следовало всё спокойно обдумать, вот только руки страшно тряслись.

Передо мной на столе лежала бумага, появление которой сделало меня в глазах окружающих сумасшедшей.

– Ну как ты, Лина? – Ната заглянула, когда настало время обеда. Уселась напротив меня. – По администрации такие слухи ходят.

– Какие? – Я уставилась на треть наполненный водой стакан с тщательно отмеренной дозой успокоительного.

Ната замялась.

– Говори уже, как есть.

– Все считают, что ты сама печатаешь эту ерунду. А потом забываешь об этом, ну, из-за нервов.

– То есть все считают меня сумасшедшей.

– Тебе все сочувствуют.

– Все? Хочешь сказать, что за два десятка лет на этой работе я врагов не нажила?

Потёрла лоб, осушила стакан одним махом. Обидно, конечно, но как-нибудь я это переживу.

– То есть они считают, что я сама себе душу рву. – Подышала в сомкнутые ладони. – Ну люди.

– Лин, ну перестань.

– Меня главный в отпуск отправил. Сказал, прямо сейчас с работы идти.

– Знаю. Он уже и приказ подмахнул. Я его принесла, чтобы ты подписала. Он тебе и премию выписал, и материальную помощь. И отпускные будут хорошие, ты же в отпуск не ходила три года.

Подписала бумаги, начала собирать сумку. Бороться сил не осталось. Враг победил.

– Я к тебе вечером загляну, – пообещала Ната виноватым тоном. – Мы сегодня сезонщиков с того объекта в Каменном увольняем, раньше уйти никак не могу.

– Хорошо. Буду ждать. Посидим, тортик съедим в честь моего долгожданного отпуска.

Вышла на улицу, огляделась по сторонам. Серое всё – и город, и небо. Под ногами жидкая грязь из снега с песком.

Когда такси подошло, назвала адрес потомственной гадалки Анжелики. Она первая, кто сказал, что моя дочь ходит с золотой короной на голове, и ей все в ножки кланяются.

Совпадение? Вряд ли.

Вот отсюда копать и начнём. Интересно даже, как щупальца аферистки Анжелики дотянулись до Стройбизнесгрупп. А ведь показалась начинающей мошенницей-бедолагой, работающей тяп-ляп, без особой фантазии и попыток убедительно врать.

5

Глава 2. Когда надежды не остаётся

Лифт, как и три дня назад, не работал, пришлось на девятый добираться пешком. То ли предыдущий марш-бросок подготовил мышцы к нагрузке, то ли желание вывести негодяйку на чистую воду подарило второе дыхание, но я даже не заметила как наверх добралась.

На покрашенной в, похоже, ещё советские времена двери глазка не оказалось. Даже странно, что мошенники так бедно живут. Прям захотелось посоветовать девочке поскорей сменить профессию, а то с этой ничего, кроме неприятностей, ждать не стоит.

Постучала негромко.

– Кто там? – послышалось из-за двери.

Звонкий голос Анжелики я сразу узнала. И подумалось вдруг, что и она меня, скорей всего, тоже узнает. Вряд ли ей хрустальными шарами каждый день пытаются голову проломить.

– Мы сегодня на три договаривались, – произнесла я с придыханием.

Почувствуй себя клоунессой, что называется, когда твоя жизнь превращается в сплошной цирк.

– Но сегодня на вторую половину дня у меня никто не записан, – растерянно возразила Анжелика, не спеша открывать дверь.

Пришлось вытащить из запылившихся юных грёз мечту стать артисткой.

– Забыли, наверное, Анжелика. А я к вам с другого конца города на такси. Погода сегодня прям ужас, слякоть и морось. А у вас ещё и лифт не работает. Что за день. Открывайте уже, сил нет стоять на пороге. Если заняты, я в уголке посижу, подожду, когда освободитесь.

Замок щёлкнул, и я спрятала лицо в накрученном на шею шарфе. Шагнула через порог, подняла голову, и на меня уставились круглые от испуга глаза.

– Ой! Это вы! Зачем вы здесь? Уходите!

Пришлось с Анжеликой немножечко побороться за право остаться в квартире и поговорить.

– Да не буду я на вас заявление в полицию подавать. Разобраться хочу. Понятно же, что не вы придумали всю эту схему!

Мы с ней будто на разных языках говорили, спорили до хрипоты. Но спустя двадцать минут и время закипания чайника, вооружившись двумя дымящимися кружками, уселись у круглого стола.

Без задёрнутых штор и горящих свечей комнатушка Анжелики выглядела ещё более убитой. Испорченный шар стоял в стенке за стеклом. Дверцы перекошены, вид такой, будто эту несчастную стенку со свалки сюда притащили.

– Вы эту квартиру снимаете для встреч с клиентами?

– Что? – вскинула на меня перепуганный взгляд Анжелика. – А, нет, я тут живу.

– Сочувствую. Не пробовали поискать другую работу?

– Не могу я другую работу искать. Дар даётся, чтобы отдавать его людям. Впрочем, вы ведь не о моих проблемах пришли говорить.

Гадалка поджала губы.

– Послушайте, Галина Аркадьевна, я готова вернуть вам часть денег или вообще всё. Вы тогда заплатили намного больше, чем мы договаривались.

– Деньги меня не волнуют, оставьте себе. – Вытащив сложенную вчетверо бумагу из сумки, я сунула листок с договором Анжелике под нос. – Расскажите мне всё, что знаете вот про это. Только, умоляю вас, будьте со мной честны.

– Я никогда не вру, – оскорбилась она, и я с трудом удержалась от того, чтобы закатить глаза.

– Вас я не буду ни в чём обвинять, но из-за этой поганой бумажки меня на работе теперь сумасшедшей считают. Я хочу знать, кто организовал травлю и как удалось подкладывать мне эту гадость на стол.

Над загадкой договора мы с Анжеликой бились добрых три часа. Она, как стена, стояла на том, что не имеет никакого отношения к Стройбизнесгрупп и документам на моём рабочем столе. С той же непоколебимостью она утверждала, что напечатанное на бумаге – чистая правда.

Разбитый шар остался стоять в старой стенке. Руками девушка в этот раз водила над чистой водой. Из-за горящей над нашими головами электрической лампочки и хрустального шара в виде эмалированной миски с аляповатыми цветочками на боках таинство гадания смотрелось до крайности несерьёзно.

А верилось – вот что странно. Чем больше я слушала Анжелику, тем сильнее хотела ей верить.

– Чтобы попасть к дочери, всё, что вам нужно – подписать договор. И вы это сделаете, я это вижу. И будущее ваше вижу не здесь. Вы там, в замке каком-то, носите красивые платья, выглядите королевой. Я не вру и не подшучиваю над вами. Как вижу, так говорю. Иногда мне бы и хотелось приврать, но дар делать этого не позволяет.

– Но это ведь невозможно.

Анжелика пожала плечами.

– Я давно отказалась от этого слова. Жизнь мне всё время доказывает, что ничего невозможного нет. Думаете, вы такая одна? Есть другие миры, из них приходят и в них уходят. Не так часто, но это бывает. Поверьте мне, я врать не могу.

*

oOtbYjv9 – промо-код на мою книгу "Укротительница злодеев, или Удачно попала"

6

Когда умирает надежда, чтобы сохранить себя и свои мечты, ухватишься за что угодно и за кем угодно пойдёшь. Всё это так странно, конечно. Но если есть хоть маленький шанс – не то что договор подпишу, я дьяволу лично душу вручу за то, чтобы увидеть дочку живой.

А если всё это обман – ну что ж, пусть смеются. Насмешки и даже звание сумасшедшей меня вдруг перестали пугать.

До зуда в пальцах захотелось это сделать. От того, чтобы черкнуть подпись на договоре ещё в доме гадалки, остановило лишь воспоминание о Люське. Время позднее, кошка скучает и ждёт хозяйку домой.

Нет, я не могла рисковать исчезнуть из этого мира, не позаботившись о невинном любящем меня и мою доченьку существе.

Домой пошла пешком по месиву из грязи и снега. Могла взять такси, но почему-то захотелось пройтись. И вот я шла и разглядывала украшенные к празднику кафешки и магазины, проносящиеся мимо машины и прохожих в большинстве своём с хмурыми лицами.

Я как будто прощалась со всем, на что падал мой взгляд. И не могла честно сказать, что буду скучать по всему, что тут вижу. Особенно когда пришлось отпрыгивать с пути страшно спешащего велосипедиста-курьера. Или когда пальто окатило грязью из-под колёс лихача.

Сдалась минут через пятнадцать-двадцать пути и заказала такси.

Поняла, что не могу больше ждать. Хотелось поскорей открыть дверь в другой мир. О том, что ничего не получится, строго-настрого запретила себе думать.

Вернувшись домой, прошлась по квартире, трогая то и это. Переоделась, посадила Люську в переноску и достала договор. Перечитала его, хотя помнила каждое слово.

Взяла ручку, вдохнула поглубже... Чуть сердце не разорвалось, когда зазвонил телефон.

– Ну и денёк, – пожаловалась Ната. – Представь, я всё ещё на работе и передо мной куча папок, которые кровь из носу надо доделать сегодня.

– Сочувствую.

– А как ты?

– Погуляла, поглазела на мигающие гирлянды и прочее. Отдыхаю, раз директор с барского плеча пожаловал отпуск.

Ната тяжело вздохнула.

– Может, сбежать?

– Не нужно, подруга. Доделывай всё спокойно. Мы можем и завтра встретиться. И на выходных. У меня всё хорошо.

– Тебе лучше?

– Намного. Спасибо тебе, Ната, за всё. За твою доброту и что всегда находила для меня доброе слово. Ты для меня как сестра.

– Это ужасно звучит. Ты со мной будто прощаешься.

– Не выдумывай. Просто мы так редко говорим близким людям, что их ценим и любим.

Завершив разговор, я потратила ещё пять минут на то, чтобы написать подруге записку. Повторила, что очень ей благодарна, и у меня всё хорошо. И чтобы она раздала желающим вещи из дома, потому что в другом мире они мне не понадобятся.

У неё есть ключи. Если всё получится, завтра или на днях Ната, не дозвонившись, сюда придёт. Ну и, в общем-то, всё. Она, конечно, расстроится, но я дочку увижу.

Прижала к себе Люськину переноску, решительно поставила подпись на договоре. Сердце горько сжалось – ничего не случилось. Я успела назвать себя старой дурой, когда лист вдруг начал светиться. Сначала по бумаге заскользили белые искры, а затем вокруг нас с Люськой закрутился целый сверкающий вихрь...