Текст книги "Долина теней (СИ)"

Автор книги: Morgan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Джейк почувствовал щемящую пустоту в груди. Он ведь обещал… обещал помочь! Он его… обманул? Предал.

Джейк всхлипнул и вышел на улицу. Едва дверь за ним захлопнулась, тот припустил бегом в сторону дома – решил проверить, вдруг Лиз вернулась сама.

Часть первая. Фрагмент 2

Глава следующая.

Лиз дома не было. Судя по всему, в доме не появлялся вообще никто с того момента, как Джейк ушел. Собственно, прошло всего три-четыре часа, хотя мальчику казалось, будто времени затрачено на поиски уже дня два, не меньше.

Джейк постарался унять страх за свою сестру: он несколько раз глубоко вдохнул и с шумом выдохнул. Чуть-чуть успокоившись, мальчик сел на пол и начал думать: если ее нет дома, и у мисс Свитшот, а так же в ближайших местах, где продавали еду, Лиз могла… Хммм… Что у нас тут есть рядом такого, что заинтересовало бы шестилетнюю девочку?

Рядом с домом был магазин с огромной витриной, на которую периодически заинтересованно смотрели все прохожие. Лиз и Джейк не были исключением – они не раз неосознанно засматривались на выставленное за стеклом разнообразие… вещей. Магазин торговал различными тёмными амулетами: металлическими, стеклянными, костяными, глиняным, комбинированными… Всякими. Но только не деревянными: дерево, как известно, крайне плохо удерживает магическую энергию. Зарядить-то такой амулет не сложно, только это все равно что отправляться в пустыню, запасая воду в пипетках.

Дети ни разу не видели владельца магазина: тот никогда не выходил на улицу. Иногда витрина скрывалась за деревянными глухими ставнями, а потом открывалась снова. Только Джейк никогда не видел, кто этим занимался. Не видел он и факта привоза нового товара, но амулеты в витрине периодически все же обновлялись. Такие яркие, такие сверкающие и манящие… Джейк решил все же проверить.

Дверь магазина – деревянная, рассохшаяся, со стеклом в верхней половине. За стеклом висела табличка с надписью: «Извините, мы открыты». Джейк пожал плечами и толкнул дверь. В ноздри ему сразу ударил какой-то странный запах, похожий на смесь пыли, простуды и скучного дня. «Странная ассоциация», – подумал Джейк.

Внутри не было полумрака, там повсюду горели свечи. Они стояли в подсвечниках, канделябрах, старых черепах. Некоторые и вовсе держали засушенные человеческие руки, гвоздями прибитые к стенам и потолку. Джейку стало жутко.

Кроме свечей и стеклянных витрин, повсюду висели маленькие расшитые гобелены со странными рисунками, буквами и надписями. Где-то над головой звякнул колокольчик. Дверь закрылась.

– Ищешь что-нибудь? – спросил мягкий голос из-за спины Джейка. Тот резко обернулся, но за спиной никого не было. Тогда он обернулся еще раз и увидел, как из дальнего угла вышло двуногое существо: выше пояса – человек, ниже пояса – козел.

Сатир.

Одет сатир был в белую рубаху с объемными рукавами, браслеты чуть выше копыт, на шее – ожерелье. Сатир был брюнетом, а его холодное узкое лицо скрывало ледяной разум. Джейку стало неуютно.

– Я сказал, ты ищешь что-то? – злее повторил сатир.

– Я? Да… – промямлил Джейк. – Простите…

– Не прощу, – ответил сатир. – Говори или исчезни.

– Вы… Не видели тут мою маленькую сестру? Ей шесть лет, мы живем неподалеку…

– Не видел человеческих детей лет сто, – отрезал владелец магазина. Внезапно лицо его стало задумчивым, но через миг оно вернулось к прежней холодной и неприветливой мине. – А твои родители? Они тоже ищут? Они знают, что ты пошел сюда?

– Нет, – помотал головой Джейк. Лицо сатира – вновь на секунду, не больше – резко изменило выражение. В этот раз – тень предвкушения пробежала по нему. – Маму я не видел давно, а где сейчас мой отец – я не знаю.

Лицо сатира стало непроницаемым.

– Подойди сюда… мальчик, – сказал сатир. Он подошел к прилавку и принялся искать что-то в одной из коробок. – Я дам тебе вещь, которая может помочь в этой ситуации. Одному из участников ситуации… – странно дополнил козлоногий.

Джейк подошел к владельцу магазина. Тот еще несколько секунд рылся в коробке, а потом выпрямился, медленно развернулся к Джейку, протянул ему что-то в руке и сказал:

– Смотри.

В руке он держал цепочку, на которой покачивался блестящий металлический круг. В центре круга блестел какой-то прозрачный камень, странно преломляющий свет. От этого камня, к краям, отходили линии… Нет, змеи. Джейк нахмурился и внимательнее посмотрел на амулет. Камень в центре и правда странно отражает свет – не так, как зеркало или кусок стекла. От этого складывалось впечатление, что змеи – живые, что они извиваются. Будто отползают от центра круга к краям, но не могут его пересечь – по краю амулета шла искусная резьба, будто там лежала веревка. Джейк вспомнил, что где-то когда-то слышал о том, что если сплести веревку из специфических трав и шерсти, то змея через нее переползти не сможет. Так и эти змеи – они, все семеро, – извивались и не могли выбраться за края амулета. Они стремились уползти от световых бликов, которые отбрасывал камень в центре. И не могли. Джейк протянул палец к амулету, чтобы помочь змеям сбежать и уснул.

Сатир усмехнулся, не глядя швырнул амулет куда-то за спину (попал в коробку у прилавка), подхватил уснувшего мальчика на руки и ушел в подсобку.

...Ставни плавно закрылись сами собой, а табличка на входной двери изменила текст. Теперь там значилось: «Ура, мы закрыты!».

Так Джейк попал в плен к владельцу лавки амулетов.

Сон.

Странное место: все краски будто смазываются, растекаются при повороте головы. Звуки… Джейк не мог понять, откуда они доносятся – и слышны ли они вообще, или же это просто игра воображения. Девичий голос откуда-то из-за угла: она вскрикнула. Джейк повернулся и не увидел никого. Только странную фигуру в… что это на нем? Плащ? С капюшоном? Плащ с капюшоном накинут на плечи, перчатки скрывают руки его… Лица не разглядеть – темно.

Или Джейку это только кажется?

Вокруг – что? Стены? Нет. Туман – да, похоже. Хотя и нет. Все как-то смутно. Однажды Джейк сильно болел и у него была очень высокая температура. Восприятие мира было сейчас крайне похоже на это состояние. Может, Джейк заболел?

Кто-то снова что-то кричал.

Нет.

Это была песня. Очень радостная. Какая-то девочка (девочка? Что связано с этим словом? Вот, буквально недавно, это слово было крайне важно) пела песню.

Джейк пошел вперед. Вокруг не было никого и ничего, но все равно складывалось ощущение, что рядом есть что-то. Стены? Тогда откуда свет?

Джейк шел вперед и звал кого-то. Затем он поймал себя на мысли, что все это время он молчал и не двигался с места.

Мимо прошел кто-то. Четыре ноги, огромная улыбка – так и светится добром и радушием. Пустые глаза… Это было зеркало. Джейк отшатнулся и обнаружил, что стоит в парке. На качелях сидел какой-то небольшой плотный человечек. Его лицо казалось добрым, но и… больным?

Что это? Где он?

Джейк поймал себя на мысли, что он тут был всегда и что никакого «где» и «когда» нет. Странные мысли. Он ведь и правда всегда был тут, разве нет? Всегда сидел на неудобном железном кресле в темной комнате. Но нет! Почему железном? Кресло – деревянное и старое. На его подлокотнике вырезаны слова «Старая замыкалка[Old Sparky]». И никакая это не комната! Это – вершина горы и он смотрит с нее на мир вокруг. Он – выше облаков. Так красиво и свободно…

И муха. Откуда тут муха? Эта маленькая черная тварь приземлилась Джейку на нос. Тот начал поднимать руку, чтобы прогнать мерзавку, но рука двигалась так, будто весила не меньше куля с мукой. Куля с мукой, который пытаются поднять в густом киселе.

Муха больно укусила Джейка в нос. Тот вздрогнул и открыл глаза.

Лучше бы это тоже был сон.

«Странный сон…» – Подумал Джейк.

Впрочем, непонятная мистика сонного видения померкла в сравнении с тем, что он увидел, открыв глаза: кошмар продолжился в реальности! Потому что первое, что заметил Джейк – была боль. Но боль не от укуса мухи из сна, а реальная боль на правой ступне: мизинец пылал, будто его охватило пламя. Леденящее и неумолимое. Оно напоминало гудение шмеля, который то подлетал ближе к уху, то вновь отдалялся от него.

Джейк хотел сесть и посмотреть, в чем же дело, но не смог: он был прикреплен широкими ремнями к деревянной столешнице. Голова, грудь, кисти, колени и ступни надежно крепились к твердой поверхности. Мальчик практически не мог пошевелиться. Леденящее чувство страха, куда как большее, чем боль в мизинце, рвануло куда-то внутрь тела Джейка и прочно осело в районе живота. Мальчик дернул ремни – они не поддались. Тогда он закричал. В крик он вложил все: боль, страх, отчаяние, липкий ужас кошмара…

И получил пощечину. Звонкую и тяжелую, как предательство лучшего друга.

– Заткнись, щенок! – рявкнул кто-то над ухом мальчика. Тот скосил глаза и попытался оглядеться.

Слезы, горькие и обжигающие, мешали ему сфокусировать взгляд. Но он всё же различил фигуру сатира – владельца магазина амулетов. Он находился, судя по всему, в каком-то подвале: нет окон, все освещается какими-то странными лампами. В углу – лестница, ведущая к люку в потолке. Вдоль стен – верстаки. На стенах, под верстаками и вообще везде в обозримом пространстве лежали, висели или просто валялись инструменты, готовые и недоделанные амулеты и… сырье. Части тел, металлы, драгоценные и полудрагоценные камни.

Очевидно, сатир не закупал нигде амулеты – он изготавливал их сам.

Чернокнижник. Артефактор.

Джейку стало еще страшнее: он увидел, что сатир держал в руках некий маленький органический предмет, объяснявший Джейку, почему он сейчас испытывал боль в ступне. Сатир держал в руках палец Джейка.

Очевидно, этот мерзавец решил разобрать мальчика на части и продать в виде амулетов и оберегов.

Сатир с довольным видом разглядывал палец. Он вертел его и так, и эдак, измерял штангенциркулем и что-то прикидывал в уме.

– Полежи пока тут, – хмыкнул владелец магазина. Он сунул палец Джейка себе в карман, бросил штангенциркуль на верстак и, весело насвистывая, поднялся по лестнице наверх.

Вернулся он довольно скоро. В руках он держал тяжелый металлический ошейник. К середине ошейника крепился длинный металлический шнур. Все так же насвистывая, сатир аккуратно застегнул на шее Джейка ошейник, а ключ от него – положил в свою рубаху, в нагрудный карман. Джейк был ни жив, ни мёртв от страха.

– Теперь ты – мой раб, – весело сказал сатир. Он принялся деловито отстегивать ремни, державшие Джейка. – Знаешь, я, поначалу, хотел тебя всего сразу на части разобрать, а потом уж частично съесть, частично – продать. Но, видишь, какая беда, – сатир ухмыльнулся, – холодильник занят. Так что тебе придется немного подождать своей очереди. Но, увы, у меня нет никакого желания держать тебя привязанным несколько дней. Ты, к несчастью, человек. А люди имеют несколько хреновых привычек: вам надо постоянно есть, чтобы качество сырья не испортилось, а потом вы непереваренную пищу и неусвоенную воду из себя выводите, – сатир рассмеялся. Продолжил: – Да, мы тоже это делаем. Только мы, сатиры, можем и потерпеть. И не один день, если уж прижмет. Так что побудешь пока моим рабом. Ошейник прикован к стальной арматуре, а шнур ты можешь даже алмазной пилой пилить – он заговоренный. Так что никуда ты не денешься.

Джейк, почувствовавший, что его отвязали, сжался в комок.

В плену? Он? А как же теперь Лиз? Такая маленькая и напуганная!

Мысль о сестре вызвала в нем вспышку гнева. Гнев, подобно огню, разлился по жилам мальчика и тот почувствовал острое желание жить. Выжить.

Осталось только придумать, как это сделать.

Сатир помог хромающему мальчику выбраться из подвала. Правда, на пороге, хозяин магазина не удержался и пихнул ребенка копытом. Да так, что Джейк упал на пол, больно ударившись травмированной ступней. Запекшаяся кровь треснула и на поверхности раны выступили свежие капли.

Джейк подумал, что ему не больно. Вся его боль превратилась в клокочущую ярость. Мальчик усилием заставил себя обратить эту ярость в ледяную, отточенную и опасную ненависть.

– На кухне – грязная посуда. Иди и мой ее, – велел сатир.

Джейк ничего не сказал, лишь молча отправился в указанную сторону. На кухне было подозрительно чисто: ни ожидаемой Дейком паутины, ни крошек, ни даже сальной патины. Только чистые столы, шкафы и комод.

Но в раковине высилась гора грязной посуды. Казалось, ее туда складывали месяцами: засохшая, скверно пахнущая масса керамики и металла, вся покрытая остатками чего-то, о чем не хотелось думать.

Ошейник жутко давил на шею мальчика. Он чувствовал, что коже под ним становится уже очень больно и она вот-вот начнет сдираться.

Шнур был длинным – мальчик мог ходить почти по всему дому. Крепился он к металлическому столбу в кухне. Столб был мощным и крепким – наверно, это была одна из несущих конструкций всего здания. Судя по следам на столбе, Джейк был далеко не первым, кого тут приковали: основание столба покрывали царапины, оставленные, вне всякого сомнения, попытками перерезать шнур. Да и сам шнур тоже оставил множество следов на шершавой поверхности столба.

Джейк посмотрел на посуду и в его голове начал складываться план. С каждым днем у мальчика будет оставаться все меньше шансов, все меньше воли и сил, а у Лиз эти крошечные шансы выжить и силы держаться могут иссякнуть в любой момент. Она ведь просто маленькая девочка. Голодная и испуганная. Вряд ли она сейчас сидит в теплом уютном месте за столом и кушает плюшки с чаем.

Сатир ведь тоже должен спать, так? Значит, либо к его комнате шнур попросту не позволит подойти, либо он закрывает дверь и ночью будет недосягаем. Яд на кухне тоже вряд ли можно обнаружить: владелец магазина не был похож на глупца, который предоставил бы своим рабам хоть малейший шанс на побег.

По крайней мере, он так думал.

Минут через пять Джейк вошел в торговый зал – можно сказать, что это была главная комната в магазине.

– Чего тебе, раб? – удивился сатир. – Я ведь дал тебе приказ. Почему ты его не выполняешь? Или тебе, может, отрезать еще один палец?

– Дяденька, – дрожащим голосом сказал Джейк, – дяденька, смотри! Смотри, что это?

Джейк вытянул перед собой покрытую мыльной пеной и испачканную в остатках еды руку. На ладони у него лежал какой-то маленький предмет. Сатир нахмурился и подошел ближе.

– Что там? Ну?

Джейк протянул ему ладонь. Хозяин магазина наклонился чуть ниже, чтобы рассмотреть, что там держал в руках этот малец. Руки Джейка были по локоть испачканы пищевыми отходами, поэтому брезгливый сатир не стал брать из ладони Джейка предмет.

– И что же это?! – спросил сатир.

Вместо ответа Джейк ударил козлоногое существо осколком стекла. Попал он ему куда-то в район печени. Секунду-другую сатир тупо смотрел на мальчика и не мог осознать того, что только что произошло. Джейк же, вложивший в удар всю свою боль и ненависть, надавил на одну руку другой и вдавил обколотый стеклянный стакан еще глубже в сатиров бок.

– Ах ты… щенок! – удивленно сказал сатир. Он сел на задницу, прямо на пол, и сказал: – Аn immortalis es[Ты что, бессмертный?!]?!..

...И откинулся на спину. Это были его последние слова. Джейк хладнокровно обыскал карманы рубашки сатира, вытащил ключ, снял с себя ошейник и пошел на кухню отмыть руки. После этого, он вернулся в торговый зал, осмотрел все возле кассы, но не нашел своего мешочка с блестящими камешками. Видно, сатир их куда-то спрятал. Мальчик пожал плечами, взял из кассы несколько других камешков (он взял примерно столько же, сколько забрал сатир, плюс небольшая компенсация за палец) и вышел из магазина темных амулетов. Отойдя оттуда на приличное расстояние, Джейк побежал. Он забежал к себе домой, и эта полуразвалившаяся, продуваемая всеми ветрами халупа показалась ему сейчас такой милой, уютной и гостеприимной, какой не казалась с самого его рождения, наверно. Тщательно заперев за собой дверь, Джейк поддался панике и истерике: он катался по полу и кричал. Он рыдал и размазывал слезы. Он причитал и стенал, хватался за свою покалеченную ступню и трогал натертую ошейником кожу на шее.

И его сжирал страх.

Нет, ему не было страшно, что кто-то найдет тело и во всем обвинят его, несчастного ребенка. Полиции не было, а король этого района вряд ли станет переживать из-за смерти этой козлоногой твари. Имущество магазина распродадут, а торговую площадь сдадут в аренду – вот и все.

Боялся он того, что совершил. Он убил живое существо. Отвратительное, гадкое и мерзкое существо. Он его убил. Маленький испуганный мальчик убил тварь, отправившую на тот свет явно не один десяток живых существ.

Он не думал, справедливо это или нет. Он не думал, что у него не было выбора. Выбор был – или он бы его убил, или сатир бы наделал из него блестящих побрякушек.

Джейк – ребенок. Ребенок, победивший первого в своей жизни монстра. Победивший хитростью, а не силой. Этот старый как мир трюк он увидел в трактире давным-давно. Один посетитель завернул стеклянный высокий стакан в полотенце и аккуратно отколол у него верхушку, чтобы получились острые края. А потом он убил этим осколком другого посетителя. Наполнил его кровью этот битый стакан и выпил содержимое до дна.

Под одобрительные возгласы толпы.

Джейк, в этот момент уносивший из зала грязную посуду, увидел все это.

А потом ему еще и пришлось отмывать битый стакан. Который, впрочем, позже все равно выбросили.

Джейк обколол стакан, завернув его в полотенце. Потом он выпачкал руки грязью – и стакан тоже. Нашел какую-то странно выглядящую дрянь (мальчик старался не думать о том, что это было когда-то частью разумного существа) и пошел к сатиру. Если бы хозяин магазина встретил его по пути – ничего бы не вышло. Если бы Джейк не нашел его сразу – ничего бы не вышло.

Но мальчику повезло: сатир оказался именно там, где Джейк и предполагал. Тогда он просто отвлек хозяина магазина ерундой в руке. Главное было – искренне изобразить удивление и боязливое любопытство. Чтобы сатир поверил и тоже заинтересовался. Заинтересовался ровно на столько, чтобы не обращать внимания на вторую руку мальчика. Грязную, но смертоносную.

Чистая кухня помогла ребенку. Джейк сразу понял, что сатир – сторонник чистоты. Да, инструменты в его подвале валялись где попало, но кухня была чиста. Прямо-таки идеально отмыта. Джейк предположил, что сатир – брезглив. Что он не захочет трогать грязные руки или грязные вещи. Даже не станет на них пристально смотреть.

Получилось.

У него получилось.

Все получилось.

И теперь Джейк лежал у себя дома, свернувшись калачиком и сотрясаясь от рыданий.

Часть первая. Фрагмент 3

Глава следующая .

Come on, you sons of bitches, do you want to live forever?![

«Вперед, сукины дети, вы что, хотите жить вечно?!» – сержант Daniel Joseph "Dan" Daly]

Мысли о сестре, такой маленькой и напуганной, потерявшейся и отчаявшейся заставили Джейка подняться на ноги. Мальчик все еще всхлипывал, но к нему вернулась способность мыслить и рассуждать. Если Лиз не было дома, у мисс Свитшот, в ближайшем трактире и в мистически-заманчивой лавке амулетов, значит… значит, она могла уйти… Джейк не знал, куда.

Он в который раз за сутки вышел из дома. В руках у него была дешевая жестяная лампа со свечой внутри – маленький светящийся шарик, едва-едва раздвигающий мрак вокруг Джейка. Мальчик не пошел к соседям – Лиз знала, кто там живет и боялась их. Поэтому Джейк отправился просто по обычному их прогулочному маршруту, вдоль улиц, мимо домов, мимо каких-то странных статуй. Вперед.

Мальчик шел по улице и изредка осторожно произносил имя сестры. В одном кармане у него лежали блестящие камешки из магазина амулетов, а в другом – небольшой нож. Джейк боялся: он знал, что ночью ходить по улицам – опасно. Он знал, что шансы исчезнуть (не погибнуть, нет; о, порою смерть была бы предпочтительней таинственному исчезновению!) на улицах посреди ночи – велики. Излишне велики.

Никаких следов девочки.

Тусклый свет дешевой свечи освещал стены домов, мимо которых проходил Джейк. Кирпичные, деревянные, глинобитные, какие-то и вовсе странные… Окна… Некоторые – пустые и тихие. Другие – будто печальные. Какие-то – шумные, веселые, или наоборот – шумные и жуткие. Из каких-то снопами вырывался свет, тут же воруемый тьмою, из каких-то – только звуки, медленно оседающие в густом воздухе улиц.

А порой из домов можно было услышать только дыхание. Тихое и осторожное, как будто то крался ребенок в спальную родителей, чтобы взять спрятанное под их подушкой печенье. И будить их было нельзя.

Джейку внезапно показалось, что он – совершенно один в этом мире. Улицы будто стали шире, просторнее, но эта иллюзия не приносила облегчения, наоборот. Джейку начало казаться, что он – словно на чьей-то ладони и его внимательно рассматривают со всех сторон, незаметно перебираясь из тени в тень. Будто все укрытия отодвинулись от него на сотни километров и кто-то аккуратно подкрадывается к нему, тихо дыша в затылок.

Сколько Джейк ни оглядывался, он никого не увидел.

Мальчик остановился в центре маленькой площади. На ней стоял памятник какому-то человеку на коне. На голове его – треуголка, усы лихо закручены, а вместо левой кисти – крюк. Джейк не знал, кто это. Но верил, что человек этот был велик. Причем велик на столько, что памятник ему поставили даже здесь, в забытой богами Vallée de l'ombre – Долине Теней.

Джейк посмотрел на статую, вздохнул и огляделся. Свеча в светильнике почти догорела, но у него с собой была еще одна. В самом крайнем случае Джейк мог дойти до круглосуточно работающей лавки менялы и взять еще.

Внезапно на душе стало холодно, а воздух будто сгустился – верные признаки того, что рядом находится существо из мира духов. Джейк огляделся и увидел неподалеку от себя высокий бледный силуэт.

– Эй! Постойте, пожалуйста! – крикнул мальчик. Заметив, что силуэт перестал отдаляться, Джейк побежал к нему.

Существо оказалось духом, призраком высокой пожилой женщины со строгим и надменным лицом, испещренным морщинами. Длинное платье ее покрывали рюшки и кружева, а на голове была странная шляпа с лентами, которые завязывались под подбородком. Джейк не знал, как она называлась. Дух окинул подбежавшего мальчика равнодушным взглядом.

– Простите, – сказал Джейк, – вы не видели тут маленькую девочку? Она – моя сестренка, ей всего шесть лет…

Джейк с надеждой смотрел в глаза духа. Она помедлила с ответом несколько секунд, а потом губы ее едва дрогнули, но Джейк уловил повисшее в воздухе слово:

– Нет.

– А… Вы можете помочь ее найти? – без особой надежды спросил Джейк.

Дух не стала его слушать, она медленно развернулась на месте и, все так же неторопливо, направилась куда-то.

Джейк проводил ее взглядом и горько вздохнул.

Чертовы духи.

Они всегда держали нейтралитет. И у людей в городе всегда жил миф о том, что духи могли бы заметно облегчить им жизнь, со своей-то способностью проходить сквозь стены и «наводить справки» о том, кто умер, а кто – нет. Только вот им было это совершенно не интересно. Они никому не помогали, но никому и не мешали. Они просто были. Были, но не жили, потому что назвать жизнью это посмертное состояние нельзя.

Ходили слухи, что духи могли убивать. Что они могли остановить сердце или даже вытащить и поглотить чужую душу. Только вот никто этого никогда не видел, но все знали другое: порой духи исчезали. Куда они уходили, что происходило с ними? Никто не знал. Кто-то говорил, что их каким-то образом убивали или развоплощали волшебники или другие духи. А кто-то считал, что у духов истощалась питающая их энергия и они просто рассеивались сами собой. Третьим же, по сути, большинству, ответ на этот вопрос был глубоко безразличен.

Сами призраки никому ничего никогда не рассказывали – не видели в этом смысла. Пробовать что-то выспросить у духа – это все равно что пытаться разговорить голубя: он будет смотреть на тебя, слушать, а потом просто улетит.

Джейк медленно побрел дальше, к небольшому пустырю в одном из районов. Когда-то там стоял дом, но однажды он сгорел. Говорили, что владелец дома проклял всю землю, принадлежавшую ему, и теперь всякий, кто захочет как-то использовать эту территорию – погибнет страшной смертью, а тело его попадет к повредившемуся в уме некроманту, который лишь частично оживит труп для того, чтобы сделать из него подобие марионетки.

Порой у составителей городских легенд очень странное чувство юмора и больная фантазия.

Лиз и Джейк часто играли на том пустыре с другими детьми и все они сходились во мнении, что человек с нормальным рассудком попросту не смог бы придумать такую ерунду с проклятием.

Дети проклятия не боялись. Не верили они и в то, что пустырь тот – опасен. Они просто тихо и мирно куда-то исчезали один за другим, а на их место приходили другие. Теперь пришла очередь Лиз.

Джейк стоял напротив пустыря и пытался сосредоточиться на поисках. Зачем он пришел именно сюда? Ночь ведь на дворе. Обрубок пальца немилосердно болел. Порой мальчик начинал думать, что эта боль не уйдет никогда. Лиз бы не пришла сюда – знала, что тут никого нет. Но если она была напугана и хотела найти кого-то, кто защитит ее, то ребята, здесь игравшие, могли ей помочь. Только вот ночь уже… Но ведь она ушла днем?

Где работал Джейк – Лиз не знала, поэтому прийти к брату на работу за помощью она тоже не смогла бы. Мальчик нахмурился – откуда-то из тьмы слышались звуки скрипки. Спокойные и нежные звуки будто охватили мальчика и вознесли его над грязной землей, над этим миром. Скрипка не пела, нет, она говорила. Она рассказывала историю жизни музыканта, то, как и чем он жил, о чем печалился и чему радовался. Говорила об отчаянии и невозможности изменить хоть что-нибудь.

А потом все смолкло. И Джейк снова рухнул в темноту ночи. Он снова стоял у пустыря с фонарем в руке и не мог поймать за хвост свои мысли. Перед ним был пустой клочок земли, расчерченный для разных детских игр. И почти полностью заваленный мусором.

Взгляд Джейка остановился на одной куче мусора. Почему-то он вспомнил свою соседку – миссис Фоссетт. Вроде ничем не примечательная женщина-алкоголичка, жила неподалеку и все потихоньку приторговывала какой-то мелочевкой, которую то ли делала сама, то ли перепродавала, а то ли и вовсе – воровала.

У миссис Фоссетт было трое детей: младшая девочка, сын – Джейков ровесник, и старшая дочь. Где отец детей – никто не знал. Сын ее был абсолютно нормальным ребенком, общительным и добрым. Он всегда всем рассказывал о том, что никогда не будет пить, потому что видел, к чему это привело его мать. Младшая девочка – на год старше Лиз, всегда была серой мышкой. Тихая, неприметная, всегда пыталась где-нибудь спрятаться от напившейся матери.

Старшая дочь была безобидной дурочкой. При рождении ли, после ли, что-то пошло не так, и рассудок ее повредился. Может, пьяная мать ударила, а может – из кроватки выпала. Никто не знал.

Сын миссис Фоссетт с кем-то подрался и, пару дней спустя, его убили. Говорили, что это была нежить. Говорили, что это были некрофаги. Много что говорили, в общем. А наверняка – никто не знал.

Важно было другое: у миссис Фоссетт не было денег на похороны. Поэтому она продала младшую дочь некромантам. Те очень обрадовались маленькому девичьему тельцу!

Вырученных денег хватило на многое. В том числе и на поминовение на вторые похороны: миссис Фоссетт как-то вечером отвела свою старшую дочь за город и там поставила на колени и зарезала, а тело – бросила.

Ходили слухи, что девочка-дурочка просто никому не была нужна даже мертвая. На вопрос «Почему?» миссис Фоссетт всегда отвечала: «Чтобы она не мешала мне жить дальше». Избавилась от нее, как от старой ненужной вещи. От ветхой тумбочки, например. Или грязных носков. Одно движение рукой – и нет проблемы. Хотя какие проблемы мог создавать такой человек?..

Джейк поежился и отогнал жуткие воспоминания прочь. Сейчас – не время для копаний в памяти, нужно подумать о том, куда ему идти дальше.

Вдруг позади него раздался тихий звук. Будто кто-то быстро щелкал языком. Пальцы мальчика, сжимавшие ручку фонаря, побелели. Джейк медленно начал оборачиваться и в следующий миг неясная тень стрелой пролетела к нему и схватила за воротник. Джейк вскрикнуть не успел, как его уже впечатали в стену. Тварь не выпускала ребенка из рук и Джейк буквально висел в полуметре над землей, прижатый к стене.

Что это такое? Откуда оно взялось?

Существо ростом – три метра. Тело – как у паука, рук – четыре, две ноги, скрытые будто под плащом – то были сложенные на спине темные крылья. Голова – похожа на неприятный черный волосатый ком. Два больших глаза, ярко отражавшие немногочисленные звезды. Мальчик трясущейся рукой поднял каким-то чудом не погасший фонарь и в глазах твари отразился огонек, от чего буркала приобрели выражение крайнего любопытства.

Тварь защелкала челюстями – снова послышался тот странный звук, похожий на щелканье языка. Чудовище стало водить головой вдоль тела мальчика. Из макушки у него высунулись две тоненьких антенны, которыми оно стало ощупывать ребенка. Джейк застыл от ужаса. Ему стало даже еще более страшно, чем в подвале сатира – тот хотя бы умел разговаривать и это делало его… ближе? Человечнее?

Не время сейчас размышлять над этим!

Джейк попытался собраться. Не получалось. Тварь держала его двумя лапами (руками?) и ощупывала, будто что-то искала, усиками. Наконец, она добралась до ступней мальчика и, наткнувшись на запёкшуюся кровь на ботинке Джейка, радостно застрекотало: судя по всему, именно этот запах и привлек чудовище.

Неторопливо и почти нежно, тварь принялась разрывать второй парой конечностей рубашку Джейка. У того было мелькнула мысль ударить монстра фонарем по голове, но из-за неудобной позы он не мог никак замахнуться – мешала стена дома, к которой его прижали. До карманов дотянуться он тоже не мог, следовательно, нож сейчас мог оказать ему разве что моральную поддержку.

До глаз монстра он тоже не дотянулся бы – далеко и неудобно.

Вот и пришел конец Джейку, отправившемуся бесстрашно в ночь за маленькой сестрой…

Вспышка! Грохот! И мгновенное падение на землю!

Упав, Джейк уронил фонарь, но, невероятно – тот не погас! Зато мальчик подвернул ногу и теперь не мог убежать.

Тьму прорезал заунывный вой – то кричал раненый монстр.

Снова вспышка – ближе! – и грохот! После густой тишины ночи Джейку показалось, что это небо раскололось на части и вот-вот на него сверху посыплются осколки звезд. В панике мальчик посмотрел на небосвод, но там всё было точно так же: малозвездно и облачно.

Тогда Джейк попытался встать, но услышал крик:

– Сядь, балбес! – сильный, властный голос человека. Человека, вышедшего на охоту и наконец-то загнавшего в угол свою добычу.