Текст книги "Долина теней (СИ)"
Автор книги: Morgan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)
Вокруг дома суетились не только люди, но и разные существа: корвумы[Существо с телом человека и головой ворона. Как и их далекие сородичи, корвумы имеют необъяснимую тягу к коллекционированию блестящих штучек. Под сородичами имеются ввиду вовсе не птицы.], минотавр, даже, вроде, гарпия, еще кто-то…
Лондон помнил, как отец однажды взял его и маму (даже Иррах пошел) в гости к своему начальнику. Или сослуживцу – Лондон не понял до конца. Они пришли вечером к нему на ужин и только там выяснили, что пригласивший их коллега отца – корвум. И жена его, что вполне логично, тоже была корвум. И дети у них тоже были. Корвумы. Лондон весь вечер пытался играть с детишками хозяина дома в понятные ему игры, но маленькие птицелюди все время лопотали на своем родном языке и пытались обдурить мальчишку.
Мама Лондона весь вечер была напряжена до предела. Позже, когда семья вернулась к себе домой, мама, закрывшись с папой в комнате, кричала что-то странное. Что-то в духе «Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к таким!» и «Общение с ними – унижение!». Мальчик тогда так и не понял, что произошло, но отец потом долго ходил грустный.
…А сейчас дверь в дом Лондона была открыта, и в проходе стоял важного вида минотавр. Он был одет в костюм-тройку и прямо-таки излучал строгость и контроль над ситуацией. На лацкане пиджака вышито слово «Детектив». Чем занимаются детективы мальчик не знал. Может, какими-то дефектами?.. Он молча попытался обойти минотавра, но тот его не пустил.
– Проход закрыт. Туда нельзя, – рыкнул быкоголовый детектив. – Место преступления.
– Но там мои мама и папа! – удивился Лондон. Почему ему туда нельзя? Он ведь там живет! – Я ведь тут живу! Пустите меня, а то они волноваться будут.
В глазах минотавра промелькнула какая-то странная эмоция. Не то сострадание, не то удивление.
– Ты тут живешь, а? – спросил минотавр.
– Да! – возмутился мальчик. – Меня зовут Лондон, и я тут прожил всю жизнь!
Иррах согласно кивнул.
Минотавр помедлил, повернулся и крикнул в дверной проем:
– Слышь, тут какой-то пацан пришел, говорит, что живет здесь.
– Но я и правда… – начал мальчик, но минотавр жестом попросил его замолчать. Из дома вышел человек в белом халате. Халат был заляпан чем-то красным.
– Ты тут живешь? – полуутвердительно спросил человек в халате.
– Да! Где мои мама и папа? – Лондон почувствовал, что к горлу подступают слезы. Кто эти люди? Почему его не пускают?
– Они… – человек в халате выглядел растерянным. – Что ж это все в мою-то смену вечно происходит?! Ох, родители твои, они, понимаешь, они… Убили их, в общем.
– Что? – не понял мальчик. Такое сложное понятие не могло уложиться у него в голове.
– Умерли твои мамка и папка, – сочувственно сказал минотавр. Он наклонился, чтобы похлопать мальчика по плечу, но Лондон, воспользовавшись моментом, юркнул между детективом и человеком в халате внутрь дома.
Зря. Очень зря.
Но он не знал, что увиденное будет видеться ему во снах до конца жизни. Мальчик всего лишь хотел увидеть маму и папу, спросить, что за игру они затеяли. Ему не нравилась эта игра, он хотел, чтобы это прекратилось! Сейчас же!
Обычно безупречно чистые комнаты в доме были разгромлены. Занавески сорваны, матрасы вспороты. Содержимое всех шкафов и ящиков разбросано по полу, даже стены местами были сильно исцарапаны или даже изрублены. По полу от коридора в гостиную тянулся длинный красный след. Местами на обоях виднелись такие следы, будто кто-то ел руками варенье, а потом хватался за стены.
В гостиной была разлита большая красная лужа. «Кто тут разлил мои красочки?» – подумал мальчик. Потом в голову пришла другая мысль: «А что, если детективы занимаются как раз этим: делают уборку, когда кто-то напроказничал?».
Да нет, тогда детективы были бы частыми гостями в домах, где есть дети.
Помимо большой красной лужи, в гостиной были разложены какие-то предметы, накрытые темной тканью. Какие-то побольше, какие-то – поменьше. Рядом с одним из таких свертков лежали карманные часы отца Лондона.
Мальчик ничего не понял и побежал в комнату родителей, надеясь, что найдет их там, и они ему все объяснят.
В комнате родителей вроде бы никого не было.
Только на большой кровати лежало что-то, накрытое темной тканью. Это что-то имело форму большой звезды, каждый из четырех лучей которой был привязан веревкой к углам кровати. В одном месте ткани не хватило, и мальчик увидел, что веревка привязана к руке. Такой знакомой с самого рождения женской руке, многократно гладившей своего сына по волосам в момент печали.
– Мальчик! Ты где? – крикнул прибежавший человек в халате. Он взял замершего на пороге родительской спальни Лондона за руку и повел в детскую. Там тоже был беспорядок, но все же комната выглядела много лучше других помещений. – Ты зачем сюда побежал? Кто тебя пускал?
– Но это мой дом, – пролепетал Лондон и внезапно заплакал. Кажется, это была не игра. Он почувствовал, что Иррах аккуратно гладит его по ноге.
– Я понимаю, – прошептал человек в халате.
Помолчали. Лондон тихо плакал: он начал понимать, что произошло что-то ужасное, что-то непоправимое. Точно не игра. Человек в халате просто не знал, что ему делать в этой ситуации.
– Скажи… – через некоторое время нарушил молчание человек в халате. – У твоих… Мамы и папы… Были… Не знаю, враги?
– Враги? – прошептал Лондон. В его воображении почему-то сразу возник кто-то свирепый, как пират, с бородищей и саблей в руке. Таких он дома не видел. – Я не знаю. Нет?
– А может, кто-то желал им зла?
– Я не знаю… – мальчик снова заплакал. В комнату вошел детектив-минотавр и сказал:
– Бригада уже здесь. Сейчас они закончат тут все и увезут тела… Как думаешь, что тут стряслось?
– Понятия не имею, – человек в халате встал и подошел ближе к минотавру. Они говорили тихо, но мальчик и его игрушка все равно слышали каждое слово. – Думаю, этого человека прижали за финансовые махинации. Возможно, он присвоил себе чуть больше, чем обычно, за что и поплатился. Или отмыл не ту сумму и не там. Или, наоборот, не отмыл сумму не тем ребятам. Финансовый мир – он такой…
– Это да, – кивнул минотавр. – Только вот я чую в воздухе нечисть. Прям разит ею за версту.
– Да, я тоже чую, – кивнул человек в халате. – Судя по всему, здесь жили исключительно люди. Как сказали соседи, семья эта – спокойная и обеспеченная. И приходили к ним тоже только люди. Говорят, муж общался со всеми подряд, радушный был и открытый. А мать-то ксенофоб. Или как это там нынче называют? Не любила она, короче, тех, кто не был человеком.
– Может, за это и прижали их? – спросил минотавр.
– Да хрен его знает, – пожал плечами человек в халате. – Сейчас уже не выяснить.
– А с мальчиком что?
– С мальчиком? А что с мальчиком? – удивился человек в халате. – Ему повезло, что он гулял где-то ходил. А то бы и его тоже… тут же.
– Да нет, я имею ввиду, что нам с ним делать?
– А что нам с ним делать? Я не знаю, – человек в халате развел руками и рассеянно посмотрел на Лондона. – Это уже, простите, не наша задача, а социальных служб, а они должны прибыть довольно скоро. Нас нанял начальник этого покойника, чтобы мы выяснили, что произошло с его лучшим сотрудником. Мы выяснили – нечисть их ухлопала. А вот за что и почему – это попробуй-ка выяснить. Все. Наша работа закончена. Тела упакуют, увезут, и все. Я умываю руки.
Человек в халате куда-то ушел. Через минуту Лондон услышал шум текущей воды в ванной комнате. Минотавр печально посмотрел на мальчика, покачал головой, вздохнул и тоже куда-то ушел.
Лондон и Иррах остались одни.
Маленький мальчик и его игрушка, наедине со своим горем.
Часть вторая. Фрагмент 2
Глава следующая.
…и перышко ломает спину перегруженному верблюду…
Время изменилось. Лондон ощущал себя человеком, сидящим в темной комнате с единственным окном. В этом окне мелькала его жизнь – будто картинки, последовательно нарисованные на одной ленте. Только вот за окном был кто-то, кто резко дергал ленту в разные стороны, отчего части сцен либо вовсе выпадали, либо проносились слишком быстро мимо одинокого мальчика-зрителя. Сюрреализм чистой воды.
Мальчик помнил вечер, когда он пришел в оскверненный дом. Смутно помнил, как кто-то с папиной работы пришел и провел там уборку, тщательно все отмыв и оттерев. А потом… Потом Лондон внезапно остался один. Кажется, он ел и спал. Кажется, помметри (так назывались «живые игрушки», к коим относился Иррах) насильно водил его на кухню, чтобы Лондон поел.
Ночью не приходили сны. Мальчик просто лежал и… Трудно описать психическое состояние в такой момент: то ли грезы, то ли воспоминания… Что-то странное и серое, липкое и тягучее, похожее на манящее опьянение: вроде не приносит никакого облегчения, но так и манит, чтобы испытывать это снова и снова.
В итоге оказалось, что это – отличная почва для странных и бредовых идей, вылившихся в какую-то чистую, высшего порядка ненависть. Ненависть, перековавшую мальчика: детство, так жестоко оборвавшееся, ушло из него. На смену мягкости и розовым очкам ребёнка пришла какая-то отстраненная суровость, даже жестокость. Она стремительно взошла на почве горя, жалости к себе, обиды и безутешной скорби, а всё потому что…
Потому что в голове Лондона застряла фраза детективов: «Только вот я чую в воздухе нечисть. Прям разит ею за версту». Нечисть. Нечисть. Нечисть.
*
Город, где жила семья Лондона, населяли не только люди. Много кто тут жил. Кто-то тихого и мирного вида, кто-то – страхолюдь неведанная. Но к ним давно привыкли. Только вот порой случалось всякое. Не было видовых стереотипов относительно преступлений: если кого-то ограбили – это не обязательно крысолюды. А если убили – то не обязательно люди.
Впрочем, этих тут было больше всего. Людей. Больше, чем крыс.
Лондон уже давно бродил по улицам. Вроде бы бесцельно, а вроде бы и нет. Порой он сам путался в мыслях. Куда он шел? Зачем? Да и был ли теперь смысл куда-то идти и что-то делать?
Город проплывал мимо него, тускло отсвечивая какими-то фонарями, окнами, сигаретами прохожих. Будто Лондон брел в тумане, заполненном звуками. Кто-то звал его, пытался заговорить, отвлечь...
Но настал момент, когда все изменилось.
Ущербная луна тускло освещала дремлющую улицу. Лондон и Иррах не знали, сколько сейчас времени. Они снова вышли из дома, потому что мальчик больше не мог там находиться – стены давили на него горечью утраты. Как обычно в такие моменты, Лондон брел вперед, не разбирая дороги. Город постепенно накрывала тьма – тусклое солнце давно зашло, и теперь сквозь смог в небе пыталась прорваться жёлтая хилая луна.
– Что это было? – спросил Лондон. Иррах пожал плечами. Мальчику на миг показалось, что позади него кто-то быстро пересек улицу. Лондон снова огляделся, но никаких признаков кого-то живого не увидел. Узкая – метров десять – улица между двух рядов построенных почти вплотную друг к другу безликих каменных домов. Какие-то баки и ящики, сваленные то тут, то там – обычный атрибут трущоб. Впереди – какая-то открытая площадка. Не то сквер, не то просто перекресток. В темноте не разобрать.
– Вот снова! – мальчик нахмурился. Ему снова показалось, что позади него кто-то быстро перешел от одной кучи мусора к другой. А может и вовсе протиснулся в щель между парой домов.
Сцена убийства родителей выключила в Лондоне все эмоции и чувства. Даже голод и усталость. Он не ощущал больше ни тревоги, ни радости, ни волнения. Его эмоциональный фон был пуст и стабилен, большей частью спектра владела серая скорбь.
Но сейчас в серой пелене пробились багряные цветы страха и волнения.
– Тут кто-то есть, – внятно и спокойно сказал Лондон Ирраху. Помметри согласно кивнул. – Покажись! – крикнул мальчик. Багряные цветы страха в его душе оледенели и стали твердыми, как сталь – страх сменялся предвкушением. Он искал нечисть, чтобы поквитаться за родителей – он нашел нечисть. В кармане ребенка лежали стальные портняжные ножницы его матери, которые он неосознанно брал с собой. То ли для защиты неведомо от кого, то ли на память о родителях, а то ли как раз для такой ситуации – чтобы замочить чертова сукина сына. Нечисть поганую.
Только вот я чую в воздухе нечисть. Прям разит ею за версту…
Глаза ребенка сверкнули. Он вновь почувствовал, что кто-то прошмыгнул за его спиной – уже ближе. Это был явно не человек – как бы ни стоял мальчик, неведомая тварь всегда пробегала у него за спиной.
Лондон прижался к стене одного из бездушных серых домов и замер. Он чувствовал лопатками кирпичи.
– Попробуй пробежать за спиной теперь, мразь, – прошипел мальчик. Иррах подобрал с земли осколок бутылки и встал рядом с Лондоном. Хозяин игрушки непроизвольно оскалился.
– Я ждал тебя, мальчик… – Прошептал чей-то голос откуда-то сбоку.
– Так подойди и возьми меня! – крикнул мальчик.
– Что ты знаешь о голоде?.. – все тот же голос, но уже ближе. – Что ты знаешь о поисках?
– Ты, сумасшедший сукин сын, подойди сюда, если не боишься! – крикнул мальчик. – НУ ЖЕ!
Из тьмы вылетел Вендиго и набросился на ребенка, подобно штормовому ветру, дующему в лицо. Огромная оленья рогатая голова с заостренными клыками, яростно сверкающие глаза, длинные острые когти на руках, мощный торс и громко цокающие копыта. Кожа на теле Вендиго свисала лохмотьями, ноги покрывала густая шерсть.
Тварь подбежала к Лондону и схватила его за горло. Мальчик захрипел, чувствуя, как его оторвали от земли и ударили головой о стену.
– Я так голоден! – прохрипел Вендиго. – Ты – моя еда!
– Сожри это! – просипел Лондон и наотмашь ударил Вендиго ножницами. Сталь, нацеленная куда-то в район торса существа, попала точно в ребро Вендиго и, чуть слышно скрипнув, распорола кожу вдоль кости.
– Мерзавец! – прошипел Вендиго.
Лондон, дезориентированный новым ударом головы об стену, промолчал. Но тут внезапно взвыл сам нечистый – Иррах, подобравшись вплотную к Вендиго, всадил осколок стеклянной бутылки глубоко в голень твари.
От боли оленеглавый заверещал и выпустил Лондона. Мальчик упал на землю и стал судорожно глотать воздух.
– Ах ты тварь!
Вендиго наклонился и попытался поймать юркого помметри, но Иррах без труда нырнул в какую-то кучу мусора – за новым осколком или чем-то схожим. Нечистый, увидев, что мелкий крысеныш скрылся, наклонился и взялся пальцами за край стекла, торчавший из его ноги. Поднатужившись, он вытянул почти весь осколок. Именно в этот момент Лондон вновь нанес удар ножницами, только сейчас он попал чудовищу не в торс, а точно в глаз. Вендиго, забывший из-за боли в ноге о втором противнике, вскрикнул, пошатнулся и упал. Кусок стекла в голени с хрустом обломился. Почти половина осколка осталось в мышечной ткани Вендиго. Теперь монстр еще и наполовину ослеп.
– Что, не нравится? – крикнул мальчик. Он, пошатываясь, приблизился к Вендиго для того, чтобы нанести еще один удар, но тут оленеглавый полоснул его наотмашь когтями и Лондон почувствовал страшную боль в правом бедре – Вендиго распорол ему плоть.
Теперь и мальчик, и его враг лежали на земле. Но Вендиго был старше, больше и сильнее. Да, он потерял один глаз и был ранен в голень, но это только больше разозлило его.
– Тебе конец, крысеныш… – прохрипел Вендиго. Он встал на колени рядом с ребенком и вырвал из его руки ножницы. Потом, обернувшись, он здоровой ногой лягнул Ирраха, подкрадывавшегося сзади с длинным гвоздем в руках. – Вот и всё…
Вендиго схватил мальчика руками за горло и принялся душить. В глазах Лондона стремительно темнело, боль в травмированной ноге куда-то ушла, а потом пропало вообще всё.
*
Он видел перед собой свою маму. Они снова были дома, сидели за столом и пили чай из красивых фарфоровых кружек.
– Кажется, я потерял твои ножницы.
– Это ничего. У тебя все в порядке?
– Наверно. Не знаю. А как у тебя дела?
– Хорошо.
– А где папа?
– Скоро придет. И мы с ним пойдем.
– Куда?
– Мы… Нам нельзя говорить об этом, – по лицу мамы пробежала судорога.
– Почему? Кто запрещает? – насторожился мальчик.
– Мне пора, – мама встала и заспешила на выход.
– Подожди! Я пойду с тобой! – крикнул Лондон.
– Нет! Лондон, мальчик мой, тебе нельзя со мной. Еще не время! – Она выбежала на улицу. Лондон бежал за ней. Впереди показались какие-то странные знаки со словом «Стоп!».
– Мама! Подожди! Мне еще столько… – на полном ходу он врезался в какую-то невидимую преграду и с размаху упал на землю, пребольно ударившись… лицом?
*
– Очнись, пацан! Ну! – рявкнул какой-то неизвестный грубый мужской голос. В лицо Лондону крепко ударило табаком. Потом он почувствовал, сильное жжение в ноге.
Сильное? Невыносимое! Лондон закричал что есть сил и открыл глаза.
Он лежал все в том же переулке, на небе все еще была ущербная луна. Над ним склонился какой-то незнакомый седой человек в плотной куртке из грубого хлопка синего цвета. Рядом с ним на земле лежал раскрытый рюкзак. С другой стороны от склонившегося человека Лондон увидел ружье. Метрах в пяти от них лежал мертвый Вендиго. Большей части головы у него не хватало, а стена дома, ближайшая к трупу, была уляпана кровью и кусочками головы убитого.
К Лондону подошел Иррах. Человек в синей куртке посмотрел, нахмурившись на помметри, но, увидев узнавание в глазах мальчика, расслабился.
– Как нога? – хрипло спросил седой мужчина.
– Очень сильно болит.
– Опиши свою боль, – потребовал мужчина.
– Описать… боль?
– Горячо, холодно, зудит?
– Жжет сильно, – ответил мальчик.
– Жжет? Это хорошо, – улыбнулся седой мужчина. Он хлопнул Лондона по плечу и поднялся на ноги. Мальчик посмотрел на свое бедро – его охватывала тугая белая повязка.
– Что?..
– Я обработал твою рану, – ответил мужчина. Он поднял ружье и теперь внимательно рассматривал убитого Вендиго. – Знаешь, а ты хорошо его приложил. Это ведь твоя первая стычка была?
– Да, – ответил мальчик. Иррах, тем временем, принес мальчику ножницы его матери. – Но он чуть не убил меня.
– Это да, – серьезно кивнул мужчина. – Если бы не я, тебе бы точно крышка.
– Спасибо, – сказал Лондон.
– Пустяки, – отмахнулся мужчина в синей куртке. Он отошел от трупа и поднял свой рюкзак. – Знаешь, когти у этой твари – поострее многих бритв. Да и попрочней, пожалуй. Идеальное природное оружие эти Вендиго отрастили себе. Правда вот понять не могу, что же эта тварь в городе-то забыла? Оголодал, наверно. В лесах они обычно живут… что ты делаешь? – заинтересованно спросил мужчина.
– Сувенир на память, – серьезно ответил Лондон. Он при помощи ножниц отрубал мертвому Вендиго когти от пальцев. – Было ваше, станет наше. У меня еще много дел, а такое страшное оружие мне пригодится.
– А что у тебя за дела? – спросил мужчина.
– Моих родителей убила нечисть. Ну, – он запнулся, – так детективы сказали. Так что мое дело теперь – отомстить за них. А из когтей этой твари я сделаю себе отличное… Оружие возмездия.
– То есть ты, малец, решил стать охотником на нечисть?
– Не знаю, – пожал плечами Лондон. – Не думал об этом. Пока что я только хочу утолить жажду мести. А вам какое дело? Нет, я благодарен, что вы меня спасли, но, черт возьми, я должен завершить начатое.
– Какое мне дело? – усмехнулся мужчина. – Да такое, что из нас двоих настоящий охотник на нечисть – это я. Я этого Вендиго выслеживал неделю почти.
– А, – только и смог сказать мальчик.
– Я – Генри, – представился человек. – А тебя как зовут?
– Лондон.
– Лондон?
– Лондон.
– Странное имя. Что оно означает?
– А что означает имя Генри?
– А ты хорош!..
Так, негромко переговариваясь, три фигуры – высокая, пониже и совсем крошечная – ушли куда-то вниз по улице. Город надолго потерял их из виду. Впрочем, исчезновение одного маленького мальчика и его игрушки не заметил вообще никто.
Часть вторая. Фрагмент 3
Глава следующая.
…Я расскажу тебе историю, пробирающую до костей…
Опять скрипнуло.
Инвиктус поежился. Если еще раз скрипнет – он не выдержит и закричит.
Ей-богу закричит. Так, чтобы в ушах зазвенело.
Что толку в имени? Инвиктус – «Непобедимый». Глупость какая-то. Но не он выбрал это имя, а владелец приюта. Глупость. Верить в смысл имени – равносильно тому, что верить в гороскопы. Разве все Владимиры – владеют миром, а Александры – могучие воины?
Вот уж нет уж.
Инвиктус попал в приют святого Моргана в возрасте примерно двух недель. А может и меньше. На вопрос о том, почему же малыша принесли в приют (а рано или поздно все дети в приюте начинали задавать этот вопрос), старший воспитатель сказал, что его, Инвиктуса, мать, была бедна и не могла позволить себе иметь ребенка. Поэтому она и принесла своего сына сюда.
С тех пор прошло порядочно времени, и малыш здорово вымахал: для своих семи лет он был довольно высок и угловат. Его друзья шутили, что он похож не то на складной нож, не то на коллекцию линеек: длинные конечности, масса коленей и локтей (хотя и того, и того было всего по паре), большие уши, длинная шея и крупные зубы. Тело Инвиктуса росло будто скачками.
Да, друзья шутили… пока они были. Почему-то в последнее время они стали пропадать. Воспитатели и владелец приюта считали (и уверяли в этом всех вокруг), что дети просто убегали в поисках лучшей жизни. Кого-то вроде видели в порту, кого-то – на железнодорожном вокзале.
Только это все было враньем. Инвиктус знал, что на самом деле детей уносил и съедал волк. Большой злой волк с горящими глазами и шумным дыханием. И каждый раз после пропажи очередного воспитанника приюта, в его комнате стоял запах мокрой шерсти, а на полу виднелись следы от когтей зверя и ногтей несчастного ребёнка.
Как-то раз Инвиктус даже нашел на полу вроде бы детский ноготь, но нянька сказала ему, что это – мусор, шелуха. Ноготь пришлось выбросить.
Если бы дети спали в одной большой общей спальне, то, возможно, никто бы их похищать не стал. Или они смогли бы объяснить взрослым, что виноват во всем монстр. Сейчас же хозяин приюта категорически отрицал, что мальчиков забирает волк. Да и почему волк? Ну, вроде бы его видела какая-то девочка. Ну, может, и не волка, но какое-то большое косматое животное. Оно вроде бы шло по коридору.
Снова скрипнул пол где-то за дверью. Сердце мальчика забилось быстрее. Он почувствовал, что начал дрожать от страха. Инвиктус натянул на голову одеяло и осторожно приподнял его краешек, чтобы видеть входную дверь. Приют был многоэтажным, с длинными коридорами, вдоль которых тянулись маленькие комнатки детей. В хорошие года в комнатах жили по одному. В плохие – по двое.
Откуда брался этот волк? Вчера Инвиктус слышал тихий спор нескольких детей на эту тему: кто-то считал, что волк входит через парадные двери, которые забыли запереть. Другие говорили, что он пробирается в окна. Третьи и вовсе твердили, что волк живет в приюте, в секретной комнате. Четвертые считали, что волк выходит из злого шкафа.
Злым шкафом дети называли огромный антикварный шкаф, испокон веков стоявший в конце коридора на одном из нижних этажей. Он был настолько стар, мрачен и уродлив, что служил источником страхов для многих поколений детей.
Стук когтей по полу. Инвиктус попытался закричать, но смог лишь едва слышно что-то просипеть: его горло, будто в кошмаре, сковало ледяной хваткой ужаса. Даже каждый вдох давался перепуганному мальчику с трудом.
Теперь стало слышно: волк принюхивается. Тяжелое сопение огромных ноздрей. Или это все воображение?
– Мне это кажется, я сам все это придумал… – едва слышно прошептал мальчик. Твердая мысль попыталась поселиться в его голове и… вылетела со свистом – звук резкого вздоха прямо за дверью!
Мальчик, прозванный «Непобедимым», опорожнил содержимое мочевого пузыря прямо в постель. Стало влажно и тепло.
«Почему, почему здесь нет замков на каждой двери?!» – мелькнула мысль. Ни щеколды, ни шпингалета, ни даже крючка на двери не было. Детям категорически запрещалось запирать двери. Ребята не понимали, почему: им хотелось иногда побыть в одиночестве, закрыться ото всего мира. Воспитатели запрещали.
Дверь тихонько отворилась, в проем попало немного бледного света – коридор тускло освещался маленькими ночными светильниками вдоль стен.
Одного мига хватило, чтобы мальчишка на кровати пуще прежнего затрясся под одеялом – на пороге стоял огромный косматый зверь.
Прокля́тый волк.
«Почему у него глаза светятся?..» – мелькнула мысль у мальчика.
Шумное дыхание все ближе. Зверь думал, что жертва спит или парализована страхом, поэтому он не спеша подкрадывался к постели с описавшимся мальчиком. Некуда спешить. Как и всегда. Волк возьмет свое и уйдет. Что ему до страхов мальчишки? А тот лежал и не мог даже пошевелиться от страха.
Шлёп. На шаг ближе к постели.
Шлёп.
Шлёп.
Звук шагов за дверью?..
В сердце Инвиктуса будто влился яркий свет: он спасен! Он… Спасен? А что воспитатель сможет сделать с большим страшным волком? Сможет ли он прогнать его?
И тут, совершенно внезапно, Инвиктус услышал то, чего ожидал меньше всего в этот момент – звонкий мальчишеский крик! Да нет, отчаянный боевой вопль! Казалось, будто какой-то мальчишка, увидев волка, решил атаковать его!
– О нет… – прошептал Инвиктус: он не спасен! Он не спасен! Волк сожрет двоих.
Но тут… Волк взвыл! Отчаянно и с непередаваемой обидой в голосе! И в комнате поднялся страшный шум, будто кто-то решил поиграть здесь в чехарду. Инвиктус от удивления выглянул из-под одеяла и увидел, что на холке зверя сидит, схватившись за густую шерсть, мальчишка. Немногим старше Инвиктуса, лет двенадцати! Да не просто сидит, но раз за разом погружает в плоть зверя огромные стальные ножницы!
Инвиктус замер. А мальчишка продолжал скакать верхом на обезумевшем от боли волке. Раз за разом он снова и снова бил ножницами туда, куда мог дотянуться: в морду, голову, шею монстра. Волк же, хоть и был ростом с крупного пони, все никак не мог стряхнуть своего наездника – он щелкал зубами и пытался ухватить ребенка за ногу. Волк выл и прыгал по комнате, он перевернул вверх ногами все стулья, разбросал и залил кровью и слюной всю одежду Инвиктуса, один раз даже сильно ударил в лоб и самого хозяина комнаты. От удара мальчик слетел с кровати и откатился в угол возле закрытого окна. От полученного удара Инвиктус совсем растерял присутствие духа и лишь тихонько скулил, лёжа на полу и надеясь, что его не заметят.
Что-то в движениях волка было не так.
Он должен был уже победить мальчика, разорвать его острыми клыками, но не мог: маленький шустрый деревянный человечек бесстрашно бросался прямо в морду зверя, царапал нос, мешал кусать и так и норовил угодить пальцами в глаза волчары. Крошечный воитель не имел никакого оружия, но все равно бесстрашно лез в бой, спасая своего хозяина от ужасных зубов монстра.
Сколько длилось это противостояние – никто не знал. Инвиктусу казалось, что все это продолжалось почти всю ночь, бесстрашному спасителю – что это длится всегда. На деле не прошло и двух минут, как ножницы наконец-то угодили в нужную точку и отворили целый фонтан крови, залившей всё вокруг.
Волк прыгал и метался все медленней, он больше не рычал, он лишь тихонько скулил. И когда Иррах выдавил ему глаза, он уже не мог даже взвизгнуть, и лишь с тихим вздохом осел на пол бесформенной грудой меха и мяса. Худший ночной кошмар всех детей приюта святого Моргана, испустил дух.
Мальчик, победивший монстра, поднялся на ноги и с безразличным видом принялся вытирать ножницы, руки и лицо от крови простыней с кровати Инвиктуса. Закончив оттираться, он наконец-то обратил взор на хозяина комнаты. Инвиктус дрожал и не мог вымолвить ни слова.
Победитель волка, Лондон, некоторое время молча и недвижно смотрел на нескладного парнишку. Потом он, все так же молча, развернулся и вышел из комнаты, подхватив по пути свою сумку, брошенную в дверях.
В приюте становилось все более шумно: люди услышали звуки битвы и теперь все осторожно приближались к двери комнаты Инвиктуса. Первой вошла старший воспитатель – серьезная женщина, давно разменявшая свои лучшие годы на будни педагогики. Ее серые глаза тускло вспыхивали за стеклами очков, а тонкие губы сжались в узкую полоску.
– И что здесь… матерь божья! – воспитатель увидела труп волка в луже крови. За ее спиной стояли другие работник приюта. Они охали, ахали, вздыхали, перешептывались и пытались узнать, что произошло.
– Что это?
– Он живой? А мальчишка?
– Как это произошло?
– Почему в наше окно вылез какой-то грязный парнишка с деревянной игрушкой и огромными ножницами?
– Что вообще здесь происходит?!
И далее.
Всем было интересно, но еще больше – страшно. Никто не мог объяснить, откуда пришел волк, что здесь случилось и, тем более, кто волка победил.
Люди шептались.
Люди боялись.
Начали распространяться слухи и сплетни.
А потом все начали работать: переселять, перемещать, убирать, укладывать, успокаивать.
Про Лондона, так же тихо ушедшего через окно, никто и не вспомнил.
*
– Как ты думаешь, откуда там волк взялся? – негромко спросил Лондон у Ирраха.
Помметри молча пожал плечами и развел ручками.
– Да еще и здоровенный какой! Ты видел?
Иррах кивнул.
– Хорошо, что мы его в окно увидели, правда?
Иррах снова согласно кивнул.
– А то он съел бы того маленького мальчика, – Лондон помолчал. – А ты тоже молодец – так набросился на него! Я бы без тебя пропал.
Помметри молча шагал рядом.
– Знаешь, я думаю, тебе нужно оружие, – Лондон остановился и задумчиво посмотрел на своего спутника. Тот молча и спокойно посмотрел в ответ. – У меня есть идея…
Лондон снял с плеча свою небольшую сумку и заглянул внутрь. Сумку ему подарил на память Генри – старый ведьмолов. Он вылечил рану на ноге мальчика и, пожелав удачи, неторопливо ушел в закат, надсадно кашляя и, периодически, харкая кровью.
Лондон больше никогда не встречал его.
В сумке лежал небольшой запас еды, кое-какие полезные мелочи, мыло, запасные штаны и рубашка (еще один подарок ведьмолова; вернее, подарок, купленный за его счет), и, завернутые в кусок старой кожи, когти Вендиго. Раньше их было больше, но Генри одолжил у мальчика пару штук. Теперь в сумке их было только три. Два из них Лондон взял в руки и критически осмотрел.
– Ну-ка, подержи…
Помметри послушно взял два длинных когтя в ручки. Сам Иррах был невысок – едва по колено взрослому человеку. Когти Вендиго были ему практически как кукри – такого же размера и тоже загнутые.
Лондон взял в руки третий коготь и, едва сильно не порезавшись, обточил им оставшиеся два, вырезав в них рукоять и некое подобие эфеса и гарды.
Закончив, он взял кусок кожи, в которой хранил когти Вендиго, и вырезал из нее небольшую простую портупею, которую надел на Ирраха. Теперь помметри мог носить на спине оба когтя, доставая их в нужный момент. Выглядел он, при этом, максимально нелепо.
