Текст книги "Долина теней (СИ)"
Автор книги: Morgan
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
А дети продолжали играть, как ни в чем ни бывало, и все подбегали к зубастому клоуну за новыми шарами. Потом клоун поднял глаза на Джейка и указал в его сторону пальцем. Все дети мгновенно замерли, посмотрели на мальчика. Джейк вздрогнул и проснулся, чувствуя, что его только что вышвырнули из сна, будто он вторгся во что-то чужое.
К своему удивлению, проснулся он на крыше движущейся повозки Кузьмича. Торговец положил между невысокими ее бортиками свернутые одеяла и аккуратно перенес туда спящего мальчика.
Лиз сидела на козлах и беззаботно тренькала на домре. Кузьмич держал в руках вожжи.
Джейк снова вспомнил сон с клоуном и подумал о том, что находится под крышей повозки. Лиз, почувствовав позади себя шевеление, обернулась и улыбнулась брату. Тот с трудом выдавил ответную улыбку.
День близился к полудню. Впереди виднелась деревня.
– Ну, ребятки, вот ваша деревня, – сказал Кузьмич. Он остановил повозку на развилке. Правый участок дороги уходил к виднеющейся вдали деревне, левый – куда-то дальше на восток. – Я там бывал пару раз, добродушные люди там живут. Так что не пугайтесь, если что, – он подмигнул Джейку. – Да, и вот еще что: мы с Пеструшкой собрали вам в дорогу кой-чего, – Кузьмич протянул Джейку небольшой сверток. Мальчик с сомнением посмотрел на апатичную курицу, но все же улыбнулся шутке. – Кушайте на здоровье! А то мало ли – вдруг решите не оставаться? Если что – вы из деревни потом сюда вернитесь, да по этой дороге топайте. Там впереди – город есть один. Так что решайте сами. Ну, будем! – он пожал руки детям, подмигнул на прощание и легонько хлестнул огромную курицу вожжами.
– Пока! – крикнула Лиз Кузьмичу.
– Спасибо! – крикнул Джейк. Кузьмич, не оборачиваясь, помахал рукой.
– Давай посмотрим, что там лежит? – у Лиз горели глаза.
– Давай, – пожал плечами Джейк. Он развернул сверток. Внутри был еще такой же странный, но вкусный сыр, колбаски, пара яблок и что-то, от чего Джейк залился громким безудержным смехом. Там лежала разноцветная карамель в форме глазных яблок.
Часть первая. Фрагмент 16
Глава следующая.
«Welcome! To! The! Transformation!»
!!!
– Я… я был когда-то виноградом? – растерянно спросил Джейк. Толпа одобрительно зашумела. – Тогда я… я – изюм? Я – изюм?!
Толпа возликовала. Джейк недоуменно отлепил ото лба бумажку, на которой чья-то торопливая рука вывела слово «Изюм», и передал ее следующему игроку – своей сестренке, которая сидела, как на иголках.
Ведущий написал на бумажке новое слово и аккуратно прилепил девочке на лоб. Лиз, заметно волнуясь, встала на высокий табурет – иначе ее не было видно сидевшим на задних рядах людям – и принялась задавать наводящие вопросы, а толпа отвечала криками «да» или «нет».
Вся деревня, как выяснилось, очень любила играть в подобного рода шарады.
– Я – солнышко! – счастливо рассмеялась в конце своего «раунда» девочка. Жители деревни одобрительно загомонили. Ведущий вызвал к табурету следующего игрока.
Джейк и Лиз гостили в деревне, где их оставил Кузьмич, уже второй день подряд. Народ обитал там весьма радушный и открытый: они с радостью приняли детей, плату за постой взяли чисто символическую – и то потому что Джейк сам настоял на этом, и даже позвали маленьких гостей на общее веселье – еженедельную игру в шарады. К удивлению Джейка и Лиз, им предложили и самим поучаствовать в происходящем.
В деревне жило порядка полутора сотен человек и почти половина из них присутствовала сейчас в центре селения, на небольшой площади возле колодца. Горел костер, с неба светили звезды и луна, воздух был тёпел и свеж. Жители этого поселения выращивали еду на полях неподалеку, собирали все воедино и делили между каждой семьей поровну. Мотивировали они это тем, что кто-то в поле пашет, кто-то – охотится, кто-то валит лес, которым потом все отапливают дома, а кто-то в кузнице работает. Все по справедливости: кто не работает на всех, тот ничего не получает.
Деревенька поразила Джейка и Лиз не только радушием жителей, но и порядком: везде было чисто, не было ни пьяниц, ни бездельников, каждый, кого они встретили, одет был чисто и занят каким-то делом. Причем делом, которое ему явно по душе: все довольные, улыбчивые.
В шарады играли до тех пор, пока не кончились запасенные для костра дрова. Джейк примерно прикинул, что спать все разошлись часа в три ночи. Жители шли, оживленно переговариваясь. Некоторые даже похвалили детей за смекалку при разгадывании задач.
– Интересные люди, – сказал Джейк, когда он и Лиз остались одни в небольшой комнатке с одной огромной кроватью. Комнату им выделил один из жителей, сказав, что раньше там жил его сын, да потом тот женился и уехал в деревню жены. – Добрые такие…
– Джейк, а почему у них нет пальцев? – спросила Лиз.
– Нет пальцев? – нахмурился мальчик. – Что ты имеешь ввиду? Вроде у всех все в порядке…
– Да нет же! – возразила девочка. – Маленьких пальцев на главной руке у них нет! – Лиз с трудом различала «лево» и «право», поэтому Джейк просто ей сказал, что есть «главная» рука (сиречь, правая, которой девочка ела) и «вторая» (левая). Названия пальцев она тоже помнила плохо, но Джейк знал, что «маленький палец» – это мизинец.
– Да? – брат нахмурился. – А я и не заметил. Ты уверена?
– Да, – серьезно кивнула Лиз.
– Ну и ладно, – махнул рукой Джейк. Он задул свечу и лег под одеяло рядом с сестрой. – Отсутствие пальцев никого еще не делало плохим человеком.
– Но у стольких нет маленьких! Именно маленьких ведь пальцев, Джейк! – сказала Лиз.
– Хорошо, хорошо! Завтра спросим, ладно? – успокоил сестру мальчик. – Ну нету и нету пальцев, делов-то? Может, тут беда какая случилась?
Но Лиз уже спала.
– Везучая, – вздохнул Джейк. – Глазом моргнуть не успела – а уже спит. Мне бы так… Эх, стар я становлюсь для всего этого… – пробормотал мальчик. Он ухмыльнулся своей шутке и повернулся на бок.
*
Чертовы мизинцы не шли у него из головы. Почему-то он вспоминал мужчину с ирокезом, которого приковали за один из пальцев к прутьям клетки. За который? Мальчик уже не помнил – слишком большой стресс пережил.
Может, вся эта деревня тоже сбежала от работорговцев?
Да ну. Все сразу что ли?
Тогда где их мизинцы? Что с ними сталось?
Какая разница? Может, Лиз и вовсе ошиблась.
Может и ошиблась, да только в наблюдательности ей не откажешь.
Ну и ладно. Завтра можно спросить и расставить все по местам.
Одолеваемый тревожными мыслями, Джейк, наконец, уснул. Сон его был тревожным и поверхностным, мальчик часто просыпался и подолгу смотрел в потолок или на спящую сестру. Вчера они тщательно попарились в бане и выменяли у местных новую одежду. Запас украденных у работорговцев блестящих камешков пока еще держался и позволял детям беспроблемно выменивать себе еду и другие необходимые вещи.
Что-то тревожило Джейка, но он не мог определить, что именно. Впрочем, мальчик уже и не помнил тех времен, когда на душе у него было стопроцентно спокойно.
*
– Джейк, можно с тобой поговорить? – к мальчику обратился староста деревни. В этот момент Джейк сидел на лавочке под большой яблоней и грелся в теплых лучах солнца. После вечных туманов и холода родного города, это место почти казалось ему раем. При звуках голоса старосты – серьезного человека-мужчины примерно шестидесяти лет – мальчик открыл глаза и кивнул. – Я присяду? – староста уселся на свободный край скамьи и посмотрел в ту же сторону, что и Джейк: на маленькую девочку по имени Лиз, игравшую в куче песка с другими детьми.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил мальчик.
– Да нет, не совсем, – пробормотал староста. – Просто понимаешь, мы тут, в деревне своей, живем как бы отдельно от всего мира, – Джейк внимательно смотрел на говорившего человека, стараясь не обращать внимания на его правую ладонь. – Отдельно – мир, отдельно – мы. Что там происходит – нам не важно. Мы никому не мешаем и нам никто не мешает. Понимаешь? – Джейк кивнул. Мизинец. – И тут у нас, как видишь, размеренная, неторопливая жизнь, – на его руке не было мизинца. – И все в деревне заняты каким-то интересным делом: строят, выращивают еду, куют железо, стригут овец, – на его чертовой правой руке не было мизинца, – строят новые дома или чинят старые.
Джейк кивнул.
– Мы увидели, что ты и твоя сестра находитесь, скажем так, в трудной ситуации. Путешествуете, ходите по миру… одни. Вот мы и подумали… мальчик ты славный, да и сестренка твоя тоже… В общем, Джейк, мы решили пригласить вас остаться у нас в деревне.
– Меня и Лиз? – уточнил мальчик. Он все еще не смотрел на ладонь старосты.
– Да, тебя и Лиз, – улыбнулся староста. – Нашли бы вам занятие по душе, домик бы вам построили потихоньку… Мы бы помогли! – добавил староста, заметив удивление на лице мальчика. – И в обиду бы никому не дали.
– Это здорово, – улыбнулся Джейк. – Только вот… – он замялся, – За все нужно платить. Что от нас потребуется взамен?
– Понимаешь, – староста отвел глаза и начал говорить медленнее, тщательно подбирая слова, – всех жителей деревни объединяет кое-что. Мы… Нет, ты не подумай превратно, мы не какие-нибудь там, упаси боже… Ну, ты понял, – промямлил староста. Джейк понял, что этот мужчина просто боится сказать что-то не то и это испугает мальчика, потому что он попросту поймет все не так.
– Это как-то связано с вашими пальцами? – тихо спросил мальчик. Староста замолчал и внимательно посмотрел в глаза Джейку. Несколько секунд выждав, он кивнул.
– Все так. Это связано с пальцами. Вернее, пальцы связаны с этим. Мы… – он снова ненадолго задумался, – Мы… исповедуем одну религию. Каждый из нас. Одну и ту же. И, как знак принадлежности к этой религии, мы отнимаем мизинец на правой руке. Видишь, ли, это уходит корнями в нашу доктрину. Наш великий Господь, он…
– Прошу вас – не нужно сейчас об этом. – Остановил его мальчик. Староста молча кивнул. Джейк не хотел говорить об этом именно сейчас. – Просто скажите: если я и Лиз останемся у вас, нам придется принять вашу религию и потерять палец на руке?
– Да.
– Дайте нам времени подумать. До полуночи, хорошо? Мне надо посоветоваться с сестрой.
– Хорошо, – староста улыбнулся, хлопнул Джейка по плечу, встал и молча ушел куда-то по своим делам. Джейк посмотрел на Лиз, играющую с другими детьми и понял, что никогда не сможет уговорить ее здесь остаться. Он не хотел, чтобы сестра потеряла палец. Джейк знал, что если уговорит ее, то она ему это никогда не простит. Да и он сам себе не простит, что обманул девочку словами «так нужно, потерпи».
Детей обманывать нельзя.
Больше с ним в этот день никто не пытался заговорить о чем-то важном.
*
Вечером жители деревни закатили пир горой: на столах, выставленных прямо на улице, было множество блюд: рыба, овощи, сыры, но преобладали мясные творения кулинарного искусства. Староста сказал мальчику, что сегодня религиозный праздник, смысл которого он объяснит, если дети решат остаться.
А уйдут – то и объяснять ничего не придется.
Лиз и Джейк ели, пили и смеялись вместе со всеми жителями. Все пели разные песни: баллады, частушки, какие-то веселые истории. Особенно запомнилась Джейку история о двух ворах, которые не могли поделить между собой монету. А Лиз понравилась про человека, превращенного в медведя. Хоть и с печальной мелодией, но она вызвала у девочки широкую улыбку и хохот от души.
Произносились короткие, но воодушевляющие речи, воздавалась хвала поварам и скотоводам, рыбакам и землепашцам – все чествовали друг друга, как одна большая дружная семья, закончившая длинный трудный период в жизни.
Над столами витал дух уюта, умиротворения и дружбы.
Пировали до ночи. А когда на улице стемнело и в небесах появилась луна, Джейк, осоловевший от еды, отвел Лиз в их комнату, уложил спать и вернулся вновь на пир, решив перекинуться со старостой парой слов об обряде посвящения. В принципе, он был не против тут остаться: уютно, спокойно и жители дружелюбны. Он просто хотел узнать, можно ли как-то обойти проблему с пальцем его сестры. Отложить там, или еще что…
По пути мальчик прошел мимо огромной кухни, где повара почти сутки напролет готовили всю эту гору яств, торжественно уничтожаемую сейчас населением деревни. Там он поздоровался с женщиной, у которой недавно приобрел целую котомку вкусной еды (вообще-то он хотел взять чуть-чуть только на завтрак, но сердобольная повариха напихала ему полную сумку вкусностей, посетовав, что мальчик-то худой, да и сестренка у него отощала).
– Привет-привет, Джейк! – улыбнулась женщина.
– Здрасьте, тетя Герда! – Джейк помахал ей рукой. – Помочь, может, чего?
– Да уж помоги, милок, – вновь улыбнулась повариха, – а то что-то отходов многовато! Донесешь мешок до выгребной ямы?
– Конечно! – ответил Джейк. Ему тут же выдали тяжелый плотный мешок, и мальчик в потемках отправился на край деревни к освещенной факелами выгребной яме. Жители сбрасывали туда различные отходы, потом закапывали ее землей и через год-другой использовали эту плодородную почву либо в качестве удобрений, либо прямо как поле под засев. Урожай такие ямы давали просто потрясающий.
Мальчик подошел к краю почти полной ямы, крякнул и швырнул мешок вниз. Не рассчитал силу, мешок шмякнулся близко к краю, лопнул и его содержимое, поблескивая в свете факелов, скатилось на кучу отходов.
Джейк увидел все это и понял, что кушать он сегодня больше не захочет. Посмотрев на кучу костей и шкур того, что только что выбросил и того, что выбросили раньше, он решил, что стоит поговорить наконец-то со старостой относительно их пребывания в деревне.
*
– На рассвете мы уйдем, – сказал мальчик. Староста заметно опечалился. Он и Джейк стояли у горящего в центре площади костра и смотрели, как рядом со столами танцевали под звуки домры девушки.
– Почему? – с искренним сожалением спросил староста.
– Черт с ними, с пальцами, – сказал Джейк. Староста увидел, что мальчик очень бледен.
– А в чем дело?
– Я сейчас помог с кухни мусор выбросить…
– О…
– И мешок лопнул. Уже там, в яме.
– Угу…
– Скажите, что… нет, кого мы съели и почему?
– Хмм… Джейк, знай: ни тебе, ни твоей сестре никакая опасность не угрожает. Наоборот, тут вы в полной безопасности.
– Допустим. Так что там с ответом?
– Понимаешь… Наша религия, она… Она подразумевает, что бог любит нас. Тебя, меня, мою жену, твою сестру – всех нас. Понимаешь?
– И?
– Нас – это значит «людей». Все остальные – наша еда.
– О, – Джейк почувствовал, как внутри у него все похолодело. – То есть вы не только пальцы…
– Да, мы не только пальцы отнимаем. Мы еще и считаем вполне нормальным есть всех тех, кто не является человеком. Особенно в большие религиозные праздники.
– Так кого мы сегодня съели?
– Сатира, корвума и людоящера. Остальные – это корова и пара свиней.
– То есть для вас нет разницы, кого съесть – корвума, этого сквалыгу-торговца с птичьей головой, или безобидную хрюшку? – уточнил мальчик.
– Да.
– И мы… мы… тоже…
– Ты уверен, что хочешь знать ответ?
– Да.
– Да, вы оба тоже ели этих существ, – спокойно сказал староста. Джейку резко поплохело. Он не отрицал, что в его жизни были моменты, когда он вынужден был есть… разное. Но чтобы такое…
– И если мы останемся, мы должны будем принять вашу религию, лишиться мизинцев и принимать участие в подобных мероприятиях?
– Да.
– Вы не считаете это аморальным?
– Прости, Джейк, но нет, – твердо ответил староста. Он посмотрел на мальчика серьезно и отсветы костра добавили морщин на его лицо. – Пойми, это – религия наших предков. Моих родителей, их родителей и всех остальных. Кто-то проповедует одно, кто-то другое. Кто-то говорит, что нельзя рубить деревья, кто-то – что нельзя есть свиней, кто-то – что нужно питаться только мясом. Некоторые вообще уверяют, что в субботу работать нельзя.
– В субботу? – не понял мальчик.
– Не важно, – отмахнулся староста. – И все, каждый, считают, что это – нормально. Джейк, я верю, что ты сейчас не сможешь этого понять и принять, но и я не могу понять твоего отвращения к тому, что делаем мы. Для нас это – норма. Употреблять в пищу существ, не являющихся людьми. Порой тут бывает крайне голодно и тогда у тебя стоит вопрос: съесть какую-то тварь с головой собаки или потерять из-за голода своих детей и жену. Прости, но мы выбираем жить. Зато человеческая жизнь для нас – самое святое, что только может быть. Понимаешь? Так мы воспитаны. И не собираемся ничего менять. Мы – не дикари. Для нас, скорее, ты – дикарь, раз не видишь и не понимаешь всего этого.
Помолчали.
– Утром мы уйдем, – тихо сказал Джейк. Голос его был тверд. – Спасибо вам за все, что вы нам дали. Кров, пищу… Вы очень славные. Только мы не останемся.
– Очень жаль это слышать, Джейк, – опечалился староста. – Мы начали привыкать к вам. Да и Лиз уже подружилась с моими внуками… Ну да ладно. Уходите – так уходите. Никто не станет чинить вам препятствий. Мы дадим вам еды в дорогу.
– Спасибо, – кивнул Джейк. – Последняя просьба: Лиз ничего не говорите. Про ваши «гастрономические пристрастия».
– Разумеется, – кивнул староста. – Мы не дураки ведь. Понимаем, что она – маленькая девочка, не правильно воспитанная с детства.
– Спасибо.
Как только рассвело, Джейк собрал вещи, с благодарностью принял еду в дорогу, тепло попрощался со всеми, с кем успел познакомиться и увел свою сестру обратно на дорогу.
Меряя шагами пространство, Джейк гадал: знал ли Кузьмич о «гастрономических пристрастиях» жителей этой славной с виду деревеньки? Почему-то мальчик думал, что торговец органами не имел ни малейшего понятия о том, чем его там угощали местные.
Взгляд Джейка упал на поля вокруг деревни: славный в этом году будет урожай. Впрочем… как говорил один человек – мертвецы – лучшее удобрение.
Часть первая. Фрагмент 17
Глава следующая.
Еще за десяток километров до города небо начало будто портиться: посерело, затянулось гнусными тучами. Солнце померкло и воздух заметно сгустился и похолодал. Это живо напомнило детям их родное селение. Напомнило и насторожило.
Жители деревни, которую они покинули пару дней назад, дали детям новую одежду: песочного цвета штаны и рубашку Джейку (а еще темно-коричневый плащ длиной до середины бедра) и темно-синий плотный комбинезон с теплой бежевой рубашкой для Лиз. Поначалу детям было жарко в новых вещах, но позже, когда воздух стал холоднее из-за облаков, задерживающих солнечное тепло, брат и сестра оценили доброту жителей покинутой деревни по достоинству.
Вскоре, дети увидели его. Огромный и давящий, серый и пыльный, будто разрушающий сам себя, город из бетона, кирпича и стали. Дома – гораздо выше всего того, что Джейк и Лиз видели раньше – некоторые поднимались на немыслимую высоту – десять, а то и двенадцать этажей!
Эти уродливые бездушные небоскребы напоминали обломки костей, царапающих небеса.
Среди прямоугольников зданий виднелись тонкие палочки труб, извергающие клубы дыма, не рассеивающегося ветром. Кузни ли то были, или же купальни – дети не знали. Впрочем, они бы и предположить не могли, что где-то может существовать такая вещь, как «центральное отопление»: большая часть дымящих труб вырастала как раз из помещений с огромными печами и котлами, в которых мощные насосы безостановочно перегоняли кипяток по керамическим магистралям прямиком в батареи богатых жителей города.
Девятипалые жители деревни говорили, что где-то в этом городе есть железнодорожная ветка и что детям следует найти ее. Там должна быть или карта, или, по крайней мере, список городов и направлений, куда можно убраться. Или уехать. Все зависит от мотивации человека, желающего покинуть эту точку пространства.
Городской стены не было. Черты города, как таковой, – тоже. Просто посреди поля, по бокам от дороги, по которой шли Джейк и Лиз, стали попадаться дома. И их становилось все больше, больше… Чем дальше Лиз и Джейк шли по дороге, тем больше высилось домов вокруг и тем выше они становились: поначалу у дороги стояли невысокие, покосившиеся от времени одноэтажные домики. Дальше пошли двух и трехэтажные строения. И далее – выше, выше… и красивее. Все больше вокруг становилось разноцветных огней и света: огоньки мигали, вспыхивали, гасли и будто танцевали, образуя буквы или даже целые текстовые послания. Некоторые складывались в движущиеся картинки людей и предметов.
– «Добро пожаловать в Дизель!» – прочел Джейк одну из табличек. – «Город больших людей с большими возможностями»… Как двусмысленно, – усмехнулся мальчик.
– Что такое «дизель»? – спросила Лиз.
– Это город так называется.
– Джейк, а почему огоньки мигают? – шепотом спросила девочка. – Никто так быстро свечи не зажжет.
– Ну… – Джейк не знал, что заставляет огоньки мигать. – Может быть, в них светляки сидят?
Лиз тут же подбежала к одному окну, облепленному сетью из лампочек, и прилипла к стеклу носом. Посмотрев пару секунд на яркие огоньки по ту сторону витрины, она вернулась к терпеливо ожидавшему ее брату.
– Там нет светляков, – уверенно сказала девочка. – Там внутри или веревочка, или проволочка. И она-то и светится.
– О, – только и смог ответить Джейк. Оба ребенка впервые видели электрические лампочки. С самим фактом существования электричества дети уже сталкивались: к ним в город однажды приезжал фокусник (который все твердил, что он – не фокусник, а физик), показывавший разные фокусы. Во время этих демонстраций он заставлял шевелиться мертвых людей или их части: руки, ноги, глаза. Фокусник цеплял какие-то веревки к мертвой плоти, вращал какое-то колесо на странной коробке, все зрители слышали гудение и чувствовали неприятный запах, а труп, тем временем, начинал шевелиться. Ничего особенного, конечно: просто подергивание пальцами или рывки конечностями туда-сюда.
В любом другом месте это произвело бы фурор и вызвало панику, но в городе, где каждый двадцатый был некромантом, подобный фокус не оценили. Зрители зевали и вяло расходились по домам.
А потом фокусника и вовсе побили некроманты. Чтобы не морочил голову честным людям своими штуками.
Дети шли по улице и глазели по сторонам. Вокруг них высились здания, состоявшие, казалось, из монолитного камня и стекла, за которым будто крылись тысячи свечей – так ярко светились окна. Света было столько, что казалось, будто ночь тут не может наступить никогда. И так бы и было, если бы не висящий в воздухе смог – вязкий и вонючий, забивающий обонятельные рецепторы словно кашей. Уже через десять минут пути по улице Джейк и Лиз перестали чувствовать какие бы то ни было запахи.
Вокруг ходили важно выглядящие, вечно куда-то спешащие существа: люди, минотавры, оптатапрумы[Существо, имеющее вид человека с головой свиньи или хряка. Разумное и почти ничем не уступает в чистоплотности homo sapiens.], грифоны, корвумы, кобольды, сатиры… При виде последнего Джейк нервно вздрогнул.
Впрочем, людей, как и следовало ожидать, было намного больше, чем кого-то еще.
– Джейк, что это такое? Что тут написано? – спросила Лиз. Мальчик посмотрел в указанную сторону. Там, над узкой деревянной дверью висела доска со светящимся профилем девушки и шла светящаяся же надпись «Девочки».
– Там написано «Девочки», Лиз, – сказал Джейк.
– А чем написано? Почему оно светится?
– Не знаю, – пожал плечами мальчик. – Выглядит как те банки со светом, только в виде шнура. Или нити.
– А что там за девочки?
– Горячие! – хрипло каркнул какой-то проходивший мимо мужчина. Он заливисто рассмеялся своей шутке и быстро потерялся в толпе.
– Смотри, «Вокзал»! – отвлек сестру Джейк: рядом с надписью «Девочки» висела еще одна, менее заметная, но более официально выглядящая, надпись: «Вокзал» и стрелка. – Про него Кузьмич говорил, помнишь? И ребята в деревне.
Лиз кивнула.
Дети двинулись в указанную стрелкой сторону и вскоре увидели нечто монументальное, но, на их взгляд, невероятно красивое: огромный каменный дворец с циклопическим стеклянным куполом сверху. Повсюду колонны, резьба, лепнина, статуи фантастических тварей, брусчатка.
Это и был железнодорожный вокзал города Дизель, самый крупный вокзал в округе.
Поднявшись по двум дюжинам мраморных ступеней, дети, через странные вращающиеся стеклянные двери, попали внутрь. А уж там… Потолок, те его части, что не были изготовлены из стекла, покрывали цветные узоры – фрески. Стены – расписаны вручную гениальными мастерами: где-то нарисована карта окрестных земель, где-то – портреты каких-то видных существ. Где-то – явно сцены из каких-то религиозных культов: то длинноволосые люди с гитарами в руках и раболепствующая толпа перед ними, а то лики старцев в красных шубах, при посохах и с мешками за спиной.
И пол – отполированная до зеркального блеска поверхность: мраморная крошка, металлические линии, образующие узоры, и даже настоящие ковры!
– Джейк, Джейк! Глянь! – Лиз трясла своего брата за руку. – У них тут ковры! Какие тут все богатые!
– Невероятно… – прошептал мальчик. – Мы будто во дворце…
Но во дворцах не бывает столько живых существ сразу: казалось, что здесь собралось не меньше тысячи душ разом. Кто-то с деловым видом шел быстрым шагом, кто-то – сидел и ждал. Кто-то разговаривал, пел, смеялся, кричал, ругался, где-то даже дрались. В углу лежал пьяный человек в луже собственной блевотины. Рядом с ним сидел очень грустный пес, привязанный к руке алкоголика веревкой. Пес жалобно поскуливал и облизывал свой коричневый нос.
– А куда тут топать? – спросила девочка.
– Пока не знаю… – ответил Джейк. Он никогда не бывал на железнодорожных вокзалах и сейчас чувствовал сильную растерянность. – Давай отойдем в сторону и посмотрим, что тут происходит.
Они отошли в свободный угол этого огромного дворца и принялись наблюдать. Внезапно сверху упало и разбилось на миллион кусочков стекло. Дети подняли головы и увидели, что оно выпало из одной из ячеек крыши-купола. На него просто села какая-то особо большая птица и под ее весом фрагмент выпал. Птица с возмущенным карканьем выписывала круги над дырой в крыше.
Стекло, к счастью, никого не задело. Джейк поежился при мысли о том, что в любой миг на него может рухнуть тяжелая стеклянная панель.
К месту происшествия уже бежали люди в синей форме. На их головах были какие-то смешные недокепки, напоминавшие открытые консервные банки. Эти недокепки крепились к голове шнурками, завязанными под подбородком. Головные уборы, разумеется, тоже были синего цвета.
Подбежав к осколкам стекла, люди в синем остановились. Один из них начал отдавать указания: отправил двоих куда-то в неизвестном направлении. Те вскоре пробежали мимо, волоча в руках новый фрагмент стекла. Очевидно, их направили менять выбитый кусок. Остальные убежали за щетками, метлами и совками. Через три минуты осколки уже заканчивали убирать. Главный в синем стоял и с крайне недовольным видом смотрел то на осколки, то на стеклянный купол. Вскоре на куполе показались те двое, которые отправились стеклить крышу. Они аккуратно шли по стеклу, неся в руках новый фрагмент купола. Джейк подумал, что кусок стекла у них в руках, вероятно, размером с обеденный стол. Двое работников неторопливо начали прилаживать стекло в брешь в куполе.
Внизу, главный в синем, оценил качество уборки осколков и, покачав головой, ушел по своим делам. Через пять секунд после этого, на то же самое место, где недавно лежало битое стекло, упал человек – один из тех, что заменял выбитый птицей фрагмент. Его напарник, оставшийся вверху, сейчас жалобно кричал – его уносила в небо та огромная птица, которая до этого выбила стекло.
Вновь прибежал главный в синем. Он со злостью пнул мертвого работника, велел унести его тело, поднял голову вверх и с удивлением обнаружил, что каким-то невероятным образом фрагмент занял положенное ему место в куполе. Пожав плечами, главный в синем сунул руки в карманы и, посвистывая, куда-то побрел.
Тело унесли.
– Наверно, та птица так охотится, – сказала Лиз. Она и Джейк пребывали в большом удивлении относительно произошедшего на их глазах. Нет, смерть и мертвецов они видели и раньше. Их изумило отношение человека в синей униформе к этому событию – того больше огорчил разбитый фрагмент купола, а не мертвый сотрудник. Даже два сотрудника – вряд ли второго бедолагу птица унесла в райские кущи. Хотя это смотря в каком смысле. – Выбивает стекло, ждет, пока дяденьки пойдут его менять, и хватает одного из них…
– Это да, это как вариант, – оторопело сказал Джейк.
– Так что нам делать? – спросила Лиз. Мальчик в который раз подивился ее стальным нервам. Сам-то он еще не до конца оправился, а вот Лиз… порой он думал, что его сестра отличается от него и ото всех, кого он знал, взглядом на жизнь. Очень сильно отличается. Только он его понять пока что не мог. Впрочем, Лиз стала такой после того, как вернулась из карманного мира волшебника Берама.
Да и Джейк выбрался оттуда явно другим человеком…
– Ну… как я понял, все, кто хочет куда-то уехать, подходят к кассам, что-то говорят и идут дальше.
– То есть мы сначала идем к кассам? – уточнила Лиз.
– Да, – кивнул мальчик.
– А это где? – Лиз тяжело давалось чтение букв, выписанных «узорчатым» шрифтом. А в Дизеле будто бы все надписи были витиеватыми, кудрявыми, с кучей отростков и засечек. Не буквы, порой, а моток проволоки.
– Там, – кивнул Джейк. Он и Лиз направились к кассам, порой поглядывая на потолок – вдруг стекло падает? Впрочем, люди и прочие вокруг не обращали внимания на стеклянную угрозу сверху никакого внимания, поэтому дети немного расслабились. Очевидно, стекло тут падает редко. Или, наоборот – часто и все к этому привыкли…
В окне кассы сидела желтая женщина. Как ни крути, а цвет ее кожи был действительно желтым. Одета она была в зеленое платье и напоминала толстый палец в зеленой перчатке. Даже лицо чем-то напоминало ноготь: то ли тем, что было плоским, то ли тем, что было вытянутым и давно не стриженным.
– Здравствуйте, – робко сказал Джейк. Женщина внимательно посмотрела на него. Окно кассы было вровень с головой Джейка, а сама женщина сидела на высоком стуле, благодаря чему смотрела на всех свысока в прямом смысле слова.
Перед окном кассы были потертые деревянные ступеньки – для гномов, наверно. Лиз тут же взобралась на первую и теперь с любопытством смотрела на женщину в зеленом, гадая, сколько же ей лет. На вид было не больше пятидесяти, но судя по запасам желчи и цинизма – не менее пяти тысяч.
– Что тебе, мальчик? – неохотно разлепила губы желтая кассирша.
– Э… – Джейк замялся. Он прошел в жизни через многое, но сейчас почему-то оробел. – Понимаете, мы тут впервые и…
– Поздравляю, – сухо сказала женщина.
– Спасибо… – пробормотал мальчик. – Так вот… мы хотим уехать отсюда. Как можно дальше… а нам сказали, что отсюда ходят поезда…
