Текст книги "Госпожа преподаватель и Белый Феникс (СИ)"
Автор книги: Марика Полански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
– Похоже, вы нашли дело, которое вам по душе, – мягко возразил он и улыбнулся. Возле глаза появилась «гусиная лапка», и мне вдруг подумалось, что Вэлиан может быть чертовски обаятельным. Даже повязка на левом глазу не портила впечатления. Скорее наоборот, придавала своеобразную изюминку его внешности. – Весьма неожиданное, но гораздо более интересное, чем продажа бытовых артефактов.
– Уже и это разузнали, – сделалось грустно, что в мою жизнь влезли, не удосужившись спросить разрешения.
Вэлиан же пожал плечами, будто не видел в этом ничего предосудительного.
– Профессиональная привычка, – помолчав, он добавил: – Положение обязывает узнавать всё о людях, с которыми общаюсь.
– Шпионите, значит? – вопрос прозвучал как утверждение. Я вздохнула и отвернулась к окну. Хотя чего ещё ожидать от человека, чья жизнь напрямую связана с риском?
– Пытаюсь понять, какая вы, – я услышала, как зашелестела ткань одежды, словно Вэлиану стало резко неудобно.
– Это можно было спросить у меня. Словами через рот. Но вам, похоже, привычнее узнавать что-то о человеке обходными путями.
– Все люди врут. Особенно о себе. Человеческая природа такова, что нам хочется показываться в более выгодном свете. Вы бы вряд ли рассказали правду.
Я открыла рот, чтобы возмутиться, но увидела насмешливый взгляд, быстро закрыла и фыркнула:
– Разумеется, соврала бы. Вы тоже, знаете ли, не святой угодник, чтобы верить вам, – потом поджала губы и расправила складку на юбке. – И вообще… Мы не выбираем, кем рождаемся. Но выбрать свой жизненный путь вполне способны сами. Поэтому вы министр магии, а я – преподаватель. Как бы смешно и нелогично это ни звучало.
Внезапно послышался оглушительный свист, от которого заложило в ушах. Вэлиан резко подался вперёд, схватил за руку, притянув к себе, и закрыл рот ладонью.
– Тихо, – прошипел он. – Ни звука. Это Разлом.
В нашем мире Разломы были редкостью. Такой же, как природные шаровые молнии или экваториальные сияния. Ну или как дождь из лягушек в погожий день. Разумеется, все слышали о них и всё знали. Вот только как себя правильно вести, если Разлом происходил посреди города.
Поднявшийся свист был такой громкий, что казалось, ещё немного, – и кровь брызнет из ушей. От боли к горлу подкатил ком тошноты, тело выкручивало, как при лихорадке.
Меня буквально раздирало от переполнявшего ужаса. Как в далёком детстве, когда не засыпаешь из-за страха, что из-под кровати выберется чудовище и непременно сожрёт, едва сто́ит закрыть глаза.
Вот только Разломы были значительно хуже. Тонкая грань между мирами людей и духов стирались, и вырывались демоны, стремящиеся уничтожить всё живое, что издавало звук.
Я судорожно сглотнула и едва слышно всхлипнула. Ладонь О’Рэйнера была горячей, почти огненной. Жар пробивал сквозь ткань перчатки. На долю секунды подумалось, что, когда он отнимет руку, на моём лице останется красный отпечаток его ладони. А ещё совсем не к месту нахлынули переживания: как же я буду оправдывать столь странный рисунок на моём лице перед студентами. Вряд ли найдётся хоть какая-нибудь мазь, способная скрыть ожог.
Кто-то на улице не выдержал дьявольского свиста и ужаса и пронзительно закричал. Сгустившийся воздух колыхнулся, будто некое невидимое существо находилось совсем рядом, а потом стремительно рвануло в сторону кричащего. Крик сменился сдавленным хрипом и хрустом костей. Тихое клацанье разрываемой плоти отозвался рвотным позывом, я едва успела сдержаться.
– Дыши носом, – прошептал Вэлиан. Он медленно и глубоко вдохнул и выдохнул. На красивом лице не дрогнул ни единый мускул, как будто ничего не происходило вокруг. – Давай, повторяй за мной… Вдох… Выдох… Вдох…
Он говорил тихо, успокаивающе. Загипнотизированная его голосом, я повторяла за ним. Вдох. Выдох. Вдох…
Внезапно я увидела молочное марево. Густое, переливающееся всеми оттенками белого, голубого и серебристого, оно походило на…
– Крылья… – сдавленно выдохнула я в ладонь Вэлиана то ли от восторга, то ли от удивления.
О’Рэйнер нахмурился и с подозрением прищурил единственный глаз. Будь я в здравом уме, то наверняка бы поняла: я увидела то, что не должна была.
Однако в тот момент единственное, что имело значение, – это светящиеся крылья, отделявшие нас от остального мира. Я чётко видела каждое перо с его прожилками. Они так и манили прикоснуться, рука сама потянулась к ним.
– Эжена, не смей… – строгий и чуть напуганный голос Вэлиана оборвался, и меня выбросило наружу в зимнюю стужу.
Я лежала в сугробе и смотрела вверх на небо. Ледяной ветер жёг обветренное лицо. Надо мной угрожающе раскачивались чернеющие ветви, покрытые снегом. А в разрывах крон проплывали жемчужные облака, настолько низко, что, казалось, небо лежит на острых вершинах деревьев.
– Готов, – услышала я над своей головой.
Бородатый мужик в енотовой шапке охотника присел рядом на корточки и низко наклонился к моему лицу. От запаха гнилых зубов меня передёрнуло, но я так и не пошевелилась. Тело онемело от боли, расплывающейся уродливым пятном между лопаток.
– Мож, его того… С берега скинем? – послышался второй голос, до безобразия тонкий и противный.
«А может тебе штаны поменять? – обозлилась я. – А то голосок, как будто в причиндалах давят».
– Сам понимаешь, ежели кто найдёт, так толков не оберёмся… – продолжил второй после паузы.
– Недосуг мне с падалью возиться, – бородатый осклабился и поднялся. Потом больно пнул вбок и перешагнул через распластанное тело. – В лес никто до весны не сунется. А к тому времени его зверьё уже растащит…
– Эээ, нехорошая примета, Дэв, – проговорил третий, хриплый, словно от многолетнего курения. – Через трупы шагать, так покойник за собой утащит.
Послышался хруст снега под тяжёлыми ботинками. А затем тот, кого звали Дэв, дерзко отозвался:
– А с каких это пор ты стал таким суеверным? – он смачно сплюнул и крикнул своим подельникам. – Чё встали? Пошли давай. Денежки сами себя в карман не положат.
– Так, а как же мы докажем, что он того? – спросил писклявый.
Тяжёлый вздох и ворчание. Потом надо мной склонилась бородатая рожа Дэва. Затрещал воротник куртки, и кожи коснулись ледяные огрубевшие пальцы. Шею обожгло болью, когда убийца резко дёрнул на цепочку.
– Это подойдёт, – хмыкнул он. – Думаю, вряд ли он усомнится, что мы выполнили свою работу. Хорошо выполнили.
Вскоре стихли шаги негодяев, а я осталась лежать на снегу, глядя в небо.
«Как же глупо… Как же глупо и нелепо всё обернулось, – голос, прозвучавший в моей голове, принадлежал не мне, но был до боли знаком. – Умирать вот так… Среди снегов и далеко от дома».
Вэлиан!
– Эй-эй-эй! Не вздумай умирать! – в отчаянье заверещала я, силясь поднять тело со снега. – Не смей, слышишь! Ты здесь не один! Я ещё не собираюсь, на тот свет…
Но губы не шевелились, а чужое тело и не думало слушаться. Мне захотелось сесть и вцепиться в волосы, раскачиваясь из стороны в сторону. Сам Вэлиан, похоже, не чувствовал ничего, кроме горечи и досады.
Внезапно ветер утих, и в сумерках блеснуло нечто, похожее на молнию. Вынырнув из своего отчаянья, я взглянула на комочек света, стремительно приближающегося ко мне.
Невероятно огромная и ослепительно яркая птица опустилась на ветку. Сделав пару шагов, она низко опустила голову, вглядываясь в моё лицо.
– Ты видишь меня? – бесцветный голос тихо прозвенел в голове, но нельзя было понять, кому он принадлежит: мужчине или женщине.
Я услышала Вэлиана:
– Да. Ты сидишь надо мной.
Птица распахнула крылья и снова важно прошлась по ветке.
– Странно. Очень странно. Смертному не дано меня увидеть.
– Как видишь, я уже одной ногой в могиле, – все так же мысленно ответил Вэлиан и грустно улыбнулся. – Правда, смерть не спешит меня забирать.
Птица слетела с ветки и уселась на грудь. Несмотря на её размеры, я не почувствовала тяжести.
– Пока я здесь, она не придёт, – сказала она и наклонила голову набок. – Жить хочешь? По глазам вижу что хочешь. Я дам тебе жизнь, бессмертную жизнь. Но взамен ты мне дашь кое-что иное.
– Что же?
Серебристые глаза сузились, и она прошелестела:
– Эмоции.
Глава 7. Маленький секрет министра магии
Чужая тайна – это всегда так ужасно. Никогда не знаешь,
что лучше сделать: прикинуться немым или мёртвым.
– …Да не шелести ты так! С ней всё будет хорошо… наверное…
Обрывки фраз проплывали над моей головой, превращаясь в неясную золотистую вязь букв и слов на чёрном фоне, и тотчас потухали. Неприкрытый сарказм скрывал волнение в голосе, как будто бы знакомом, но я не могла припомнить, где его слышала. Он становился то громким и отчётливым, то снова утопал в мягкой и тёплой тьме.
И всё же немного странно и приятно было то, что кто-то искренне переживал за меня. Во всяком случае, в это хотелось верить.
Мне совершенно не хотелось выныривать из черноты. Там было хорошо, тепло и спокойно. Такое непередаваемое чувство умиротворения и небывалой лёгкости. Тьма качала на своих волнах, и мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно…
– …с таким скверным характером я бы больше переживал за чертей Бездны, – сказал голос кому-то. В ответ обеспокоенно зашелестели страницы. Совсем рядом, – только голову поверни. Но мне не хотелось. А меж тем звуки становились раздражающими.
– Эй, госпожа преподаватель! Эржабета, слышишь? Эжена… – раздался тяжёлый вздох и невнятное бормотание: – Видят боги, я этого не хотел…
Ледяной воздух коснулся солнечного сплетения. Сначала ничего не происходило. Лишь немного защекотало за грудиной. А потом сознание озарило ослепляющей вспышкой. От макушки до пяток окатило обжигающей волной. Всего на миг, но это было так больно и мерзко, что меня тотчас выбросило в реальность.
Заорав не хуже варужского оборотня в период гона, я распахнула глаза и села на кровати. И первое, что увидела, – пухлая женщина с лицом в цвет накрахмаленного передника, несущаяся ко мне. В руках она сжимала эмалированную миску, с края которой свисала ветошь.
– Госпожа де Вальдан! – тараторила женщина, поспешно ставя миску на прикроватный столик. – Госпожа де Вальдан, вы пришли в себя?
Прежде, чем я успела что-либо ответить, пухлые руки заботливо уложили меня обратно в кровать, а на лоб легла холодная, мокрая тряпица. Навязчивые запахи лимонов и мяты защекотали ноздри. Да так, что захотелось чихнуть. Не то, чтобы я их не любила. Просто их сочетание вызвало неожиданную реакцию.
Глядя из-под тряпицы то на женщину, которая суетливо хлопотала возле кровати, то на обстановку комнаты, я пыталась осознать, где нахожусь и что, чёрт возьми, происходит.
Но безуспешно.
– Где я? – прохрипела я и закашлялась.
Горло саднило так, будто я решила перепеть саму Гвендолин Паолини, королевскую оперную диву, но не рассчитала сил и сорвала голос.
Женщина перестала звенеть скляночками рядом с моим ухом. Она воззрилась с самым искренним удивлением, которого я не встречала даже у студентов, утверждающих, что им не задавали никакого задания.
– Как где? Вы в апартаментах его светлости.
Слово «апартаменты» она произнесла с таким пафосом, что самому королю сделалось бы стыдно, если бы он оказался в подобной ситуации.
Сунув мне в рот металлическую трубочку, она тотчас строго скомандовала:
– Пейте. Вы потеряли много сил... Разлом – это такой ужас! В нашем городе никогда не происходило ничего подобного. Столько людей погибло! Кошмар! Настоящий кошмар! Ах да, забыла представиться, – закатив глаза, женщина с хлопком приложила руку к щеке и пристально посмотрела на меня. – Я Милли. Его светлость, министр О’Рэйнер, наказал позаботиться о вас, пока он отсутствует.
Где-то в районе желудка неприятно свело. Слово «позаботиться» в устах этой женщины прозвучало точно так же, как: «Я причиню тебе добро. И неважно, нравится тебе или нет».
Я отодвинула пальцем трубочку и слабо улыбнулась.
– А где сам господин министр?
– Его светлость вызвали во дворец, – служанка тяжело вздохнула и покачала головой. – Король собрал срочный совет всех министров. Сами понимаете, событие из ряда вон выходящее. Если они срочно не предпримут все возможные меры, то город заполонят эгрегоры, и тогда только богам известно, что может произойти.
– Призрачные существа из сказок? – я криво усмехнулась. – Те самые, которые выпивают у людей душу?
– Смейтесь, госпожа де Вальдан, – Милли посмотрела на меня с укоризной и почему-то обиделась. – Знаете, эгрегоры – отнюдь не бабушкины сказки. Они выпивают не только душу человека, но и его время, превращая тело в бесцветную оболочку. Я родом из северной деревеньки. Когда была ещё совсем маленькой, то на одного мужика напал эгрегор. Ну как напал, – подселился. Всё хорошо было. А потом он бесноваться начал. День беснуется, второй. А через неделю его нашли на лесной опушке. Прозрачного-прозрачного. Даже кости и кишки было видно.
Скривившись, она тряхнула плечами, словно отгоняя неприятные воспоминания.
Меня же не убедили ни её рассказ, ни явное отвращение. Будь я из деревенских мест, то, может быть, и поверила. В конце концов, в нашем мире предостаточно различной нечисти: упырей, волколаков, водяных и бесов, различающихся по степени пакостничества, которые творили. Но вот эгрегоры… Они были столь же реальны, как и мантикора, – у всех на слуху, но никто их не видел.
– Вполне возможно, что жителя вашей деревни просто поразила стеклянная чума, – проговорила я и почесала кончик носа. – В своё время она унесла миллионы жизней. Пока врачи не нашли лекарства от неё. Думаю, в этом нет никакой мистики. Простая болезнь.
На лице служанки отразилась неприкрытая неприязнь. Она явно была не готова расставаться с иллюзией о вмешательстве духов Бездны в дела людские. Поджав губы, Милли подхватила миску и вздёрнула подбородок.
– Пожалуй, я отправлю за лекарем, – ровно сказала она. – Надо убедиться, что с вами всё в порядке. Разлом – такая непредсказуемая вещь…
С этими словами она вышла из комнаты и сердито хлопнула дверью.
– Людям свойственно до последнего отстаивать любой абсурд, в который они верят.
Я подняла голову и увидела серебристую шею с кадыком, выпирающим над жёстким воротником-стойкой, и треугольный подбородок призрака.
Жан Сержан помолчал, глядя на дверь.
– Эх, какая женщина… Какая женщина! – мечтательно протянул он и с досадой выдохнул. Потом резко опустил голову и уставился на меня: – С возвращением, мой неюный персик! Мы вас заждались.
Под кроватью что-то нетерпеливо забулькало, и на одеяло вскочила Книга. Шелестя всеми сотнями помятых листов, она прыгала по мне, радостно виляя ляссе, – ни дать ни взять собачонка, увидевшая хозяина. К счастью, она хотя бы не разбрызгивала чернила во все стороны. Иначе бы пришлось объясняться перед министром, откуда появились странные пятна на его расфуфыренном постельном бельё.
– О! Книга! И ты здесь? – охнув от радости, я схватила её и прижала к себе. Та продолжала что-то урчать, но уже тише и утробнее, иногда похрюкивая от поглаживаний по корешку. – А вы… Как вы здесь оказались?
Просочившись сквозь балдахин, Сержан сел в мягкое кресло напротив и сложил руки на животе. Призрак, в отличие от Книги, сдерживал эмоции. Однако в уголках глаз, прорезались тонкие нити морщинок, которые появляются от удовольствия. Немного необычно, учитывая тот факт, что такая мимика им неподвластна. Во всяком случае, я так считала.
Но ситуация в очередной раз показала: нельзя верить всему, что пишут в учебниках. В конечном счёте никто не отменял заблуждений даже у самых продвинутых умов.
– Не думала, что скажу это, но я вам искренне рада, – призналась я, глядя на Сержана.
Взгляд Жана потеплел. На долю секунды в просторной спальне, веющей холодной роскошью и пустотой, сделалось уютно, как будто вернулась домой или оказалась в гостях у старых добрых друзей.
– Ну-с, как ваше самочувствие? – непринуждённо спросил он и кашлянул, как будто в горле запершило. – Вижу, цвет вернулся вашему лицу. А то выглядели вы, прямо скажем, как я в последний час на грешной земле.
– Смею напомнить, ваша светлость, что формально вы ещё не покинули нашу грешную землю, – улыбнувшись, я приподняла левую бровь.
И вот здесь нахлынули воспоминания. Зимний лес, разбойники, мысли Вэлиана, и огромная светящаяся птица. Я нахмурилась и слепо уставилась на камин у противоположной стены спальни.
– Однако сдаётся мне, есть кто-то, кто вполне сможет вас понять, – медленно проговорила и посмотрела на призрака.
Сержан прищурил глаза, чуть повернул голову, не сводя с меня взгляда, и вытянул шею.
– Я весь внимание.
Я почесала лоб и снова воззрилась на камин. Витиеватые узоры решётки помогли сосредоточиться на рассказе. А рассказывать пришлось много. Почти всё начиная с момента попадания в Разлом.
Призрак слушал меня не перебивая. Даже Книга – и та затихла в моих руках, прислушиваясь к каждому слову. Но чем больше я говорила, тем чётче складывалось впечатление, что это был сон. Яркий и очень-очень правдоподобный.
– Похоже, Разлом сыграл с вами злую шутку, – мрачно сказал Сержан, когда я закончила рассказ. Он откинулся на спинку кресла, вытянул длинные ноги и устремил взгляд куда-то в потолок, словно ища на нём ответ. – Очень-очень скверную шутку…
Прозвучало это зловеще. Настолько, что засосало под ложечкой, а в груди змеёй заворочалась тревога.
– Вы меня пугаете, – взволнованно проговорила я, лихорадочно соображая, в чём заключается скверная шутка и что мне теперь делать.
Вместо ответа призрак поднялся с кресла и принялся обходить комнату по периметру. Подойдя к входной двери, он наполовину просочился сквозь стену.
– Дело в том, – произнёс он, встав напротив меня, – что в Разломе стираются границы между прошлым, настоящим и будущим. В древние времена некоторые из шаманов практиковали выходы в Разлом, чтобы предсказать будущее или увидеть события, которые происходили в прошлом. Но эта практика канула в небытие – слишком опасной она была. В вашем же случае всё куда намного серьёзнее. Вы не просто увидели события прошлого – вы оказались в теле другого человека. Увидели события его глазами, услышали его мысли. Вэлиан О’Рэйнер тщательно оберегает своё прошлое, а вы вторглись в него. Узнали его тайну, которая может дорого ему обойтись. Собственно говоря, поэтому те, кто её знают, долго не живут. А такой человек, как министр магии, сами понимаете, может заставить замолчать кого угодно. Даже мёртвого.
– Что вы имеете в виду? – севшим голосом спросила я, судорожно стиснула Книгу в руках и прижала к себе. Та молчала, но сгустки магии стали покалывать кожу, выдавая её волнение. А библиодари переживала не меньше моего. – Какую тайну я узнала? Что такого в том, что я увидела?
Жан Сержан замялся. Обычно словоохотливый призрак сник, предпочитая молчать, чем разъяснить ситуацию.
– Жан! – простонала я, чувствуя, как подкрадывающийся страх грозил вот-вот превратиться в панику. – Заклинаю вас всеми богами, скажите, что происходит.
Щека Сержана дёрнулась. Он стремительно подошёл к кровати и сел на край.
– Я не имею права рассказывать о таких вещах, – затараторил он, да так быстро, что я едва успевала разбирать его слова. – Хотя бы из соображений вашей безопасности. Во-первых, даже у стен есть уши. Особенно у этих. А во-вторых, вам лучше забыть, что вы видели в Разломе. И никогда-никогда не вспоминать. А ещё…
С улицы донеслись громкие голоса и ругань. Призрак тотчас бросился к окну и выглянул из-за шторки. Какое-то время он не шевелился, не издал ни единого звука.
Потом снова метнулся к кровати.
– Послушайте, только очень внимательно, мой неюный персик, – длинный призрачный палец замелькал перед моим носом. – Вам нужно бежать. И чем быстрее, тем лучше.
– Бежать… Но куда?
– Да, именно бежать. Неважно куда. Главное, подальше от столицы. Так, чтобы вас ни одна инквизиторская собака не нашла.
Я непонимающе захлопала глазами, пытаясь переварить услышанное. Реальность перевернулась с ног на голову. Ещё несколько минут назад я искренне радовалась тому, что осталась жива после Разлома, как теперь выяснилось, что мне необходимо всё бросать и бежать. А куда и почему, мне никто не объяснил. И судя по лицу призрака, делать он этого не собирался.
– А как же Академия? А студенты? – слабо прошептала я, хватаясь за глупые вопросы, как за фиговый листочек, как будто они могли меня спасти от неожиданных перемен.
Сержан посмотрел на меня, как на внезапно свихнувшуюся старуху, которая тихонько сидела на лавочке, а потом вдруг резко вскочила и помчалась по аллее, срывая с себя одежду.
– Академия? Студенты? Вам сейчас угрожает, не побоюсь этого слова, смертельная опасность. Да к чёрту всё! Когда вернётся министр, вам уже точно будет ни до студентов, ни до Академии.
– И как вы предлагаете мне бежать? – я всё ещё сопротивлялась, хотя мозгом понимала, что это чистейшей воды абсурд. – Дом же напичкан слугами и охранниками, как праздничный гусь – грибами. Вы же не думаете, что меня выпустят просто так?
– Разумеется, нет, – фыркнул Сержан и дёрнул подбородком, указывая на Книгу. – В конце концов, некоторые книги интересны не только фривольными рассказами.
Чёрт бы вас побрал, ваша светлость, – ворчала я, выбираясь из-под одеяла. – Вас и эти тайны… Чёрт! Где моё платье?
Толстый пушистый ковёр приятно защекотал голые стопы. Хоть весенняя погода баловала поистине летним теплом, я всё же непроизвольно вздрогнула. В одной нижней сорочке и панталонах я чувствовала себя так же неловко, как если бы оказалась в таком виде на многолюдной ярмарке. Всё ещё покачиваясь от слабости, я принялась рыскать по спальне в надежде найти свою одежду.
– Всевеликие боги! – Сержан едва не завыл. – Эжена, вы серьёзно хотите потратить драгоценное время на поиски платья?
– А я, по-вашему, должна голая бежать по улице? – я остановилась посреди комнаты и упёрла руки в бока. – Да вы в своём уме?!
Краем глаза я заметила фигуру, маячащую справа, и, тихо пискнув, резко повернулась в её сторону. Это оказалась я. Точнее, моё отражение в громадном зеркале. В кружевном неглиже и панталонах ниже колен, со взлохмаченными рыжими волосами и горящими непониманием и суетой глазами. Весь образ дополняло бледное, зеленоватое лицо с расплывшимися пунцовыми пятнами. Хороша, ничего не скажешь… Только мышей в подвалах пугать.
– Если Вэлиан увидит меня в таком виде, – я с хлопком приложила ладонь к щеке и скривилась, – он сам сбежит…
Сержан удручённо закатил глаза и принялся меня поторапливать.
– Если он вообще вас увидит, то внешний вид – последнее, что его заинтересует.
Он подхватил Книгу. Та недовольно заворчала, но плевать магией не стала. Призрак раскрыл её на середине и положил на пол.
– Ну, давай же… Нам сейчас твои способности нужны как никогда… И не шипи на меня. Потом поругаемся. Обещаю разругаться с тобой в пух и прах, но давай это оставим на потом, когда будем в безопасности.
Книга затрясла ляссе. Потемневшие листы задрожали, расплёскивая вокруг себя искры серебристой и золотой магии. В воздухе запахло старой бумагой, библиотечной пылью и… мандаринами.
Золотистые пылинки завихрились над Книгой. Их становилось всё больше и больше, пока над страницами не раздулась полусфера – светящаяся и неприятно потрескивающая.
Настороженно подойдя к полусфере, я заглянула внутрь.
Лестница вела вниз в комнатку, в которой мог разместиться только один человек. Да и то в три погибели. Старательно подхватывая челюсть, грозящую отвалиться от удивления, я воззрилась на Сержана.
– Что это?
– Одна из удивительных особенностей библиодари, – нетерпеливо сказал он. За запястье ухватил ледяной воздух и потянул в Книгу. – Давайте, полезайте уже! Потом будете рассуждать...
Я нерешительно поставила ногу на первую ступень. К удивлению, она оказалась прочной, как настоящая.
– Обалдеть! – выдохнула я и обернулась на призрака. – А…
В этот момент послышалось ковыряние в замочной скважине. Не раздумывая, я торопливо побежала по лестнице. Книга захлопнулась.
Нет, я, разумеется, слышала, что книга – это целый мир и, читая, можно отправиться куда угодно. Побывать не только в разных странах, но и в мирах. Но никогда не думала, что оказаться в книге можно в буквальном смысле.
Кстати, внутри было не так тесно, как представлялось. То, что виделось подвальчиком, оказалось просторной комнатой – с ковром, мягким креслом, камином и даже с маленьким кофейным столиком, на котором стояла громадная кружка дымящегося чая. Правда, пахло здесь сладковато, приторно, как книги, которых тронула плесень.
Я подняла голову. С трёх сторон тянулась тоненькая полоска света.
– Эй, Книга, – мягко позвала я. – А можно посмотреть, что там происходит снаружи? Или мне просто сидеть, пока мы не выберемся из дома министра?
Стены тихонько задрожали, словно она была против, но всё же поддалась. Я упёрлась головой в потолок. Едва слышно зашуршали страницы, приоткрыть всё же удалось – совсем как дверцу подвала.
Посреди комнаты стояла растерянная Милли с подносом в руках и округлившимися глазами и озиралась по сторонам. Несколько долгих секунд она соображала, куда я могла подеваться. Потом подошла к столику, осторожно водрузила на него поднос и снова огляделась. Потоптавшись, вытерла руки о передник и подошла к неприметной двери справа от камина.
– Госпожа де Вальдан, вы здесь? – она робко постучала. – Госпожа де Вальдан?
Я зажала рот рукой, чтобы не засмеяться в голос. Это выглядело забавно и даже в какой-то мере смешно. Но потом представила себя на её месте – гостья, за которой министр приказал неустанно следить, вдруг исчезла. Причём не покидая собственной комнаты. В лучшем случае лишат работы, как неспособную с ней справиться. В худшем – можно и за решётку угодить.
На долю секунды мне стало жаль женщину и стыдно за себя. Какой бы несимпатичной ни была служанка, такой участи она не заслужила.
Распахнув дверь уборной, Милли осмотрела её и всё также растерянно прикрыла. Громко выдохнула, схватила зачем-то поднос и направилась к двери решительным шагом.
Тихий, но настойчивый стук с обратной стороны зеркала вынудил женщину вздрогнуть от неожиданности. Поставив поднос на столик, она подошла к нему.
– Не желает ли столь шикарная женщина составить компанию скромному вояке? – невесть откуда появившийся в зеркале Сержан манерно рассматривал свои ногти. Потом перевёл взгляд на побледневшую служанку, залихватски подкрутил тараканий усик и многозначительно дёрнул бровями. – Мадам, я был бы счастлив познать тепло ваших объятий…
А вот Мили, похоже, не была рада познавать холодные объятия призрака. Хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, она отшатнулась от зеркала, икнула и свалилась на пол без чувств.
Сержан вылез наполовину из зеркала и уставился на распластавшееся тело.
– Какая-то нервная и впечатлительная барышня, – досадливо фыркнул он. – Не люблю таких, – потом посмотрел на меня, выглядывающую между страницами. – А вот теперь нам пора.
Сто́ит отметить, что передвижение в книге чем-то напомнило поездку в карете. С тем отличием, что внутри царил поистине домашний уют. Вот только через несколько минут захотелось выбраться наружу и спрятаться в уголке, чтобы никто не трогал. От тряски и подкидываний меня начало мутить так, как не тошнило со времён студенческой попойки по случаю окончания Университета.
– Книжечка, миленькая, – жалобно попросила я, едва сдерживая рвотные позывы. – Давай пересидим хотя бы пару минут где-нибудь в укромном уголке. Иначе, клянусь богами, я испорчу твой шикарный внутренний мир…
В ответ Книга завибрировала, вопросительно заворчала. Изнутри это звук больше походил на урчание голодного кита.
– Да-да, я знаю… Но если не остановимся, то меня стошнит.
Книга издала звук, похожий на фырканье, покрутилась и замерла.
– Эй! Вы чего встали? – сверху возникла голова Сержана. – Мы только до середины второго этажа добрались.
– Меня сейчас стошнит, – честно призналась я, уставившись на озадаченную физиономию призрака. – Не переношу качки. Сколько нам так прыгать?
– Если не поторопитесь, то до утра не выберемся отсюда. Если сейчас найдут Мили, или она придёт в себя…
Сержан не успел договорить, как его прервал дикий женский вопль.
– Чудовище! – орала служанка, и судя по звуку она бежала в нашу сторону. – В доме чудовище!
– Подвиньтесь, мой неюный персик, – не дожидаясь ответа, Сержан нырнул и устроился рядом со мной.
Книга недовольно заворчала и приподняла обложку. Мимо нас промелькнули полные ноги, обутые в чёрные с перемычкой туфли. Мили понеслась дальше по коридору, крича что-то про привидения, проклятие Богов и чудовище, сожравшее гостью его светлости.
– Это я-то чудовище? – лицо Сержана изумлённо вытянулось, а потом обиженно скривилось. – Это я-то вас сожрал?
– По факту, нас сожрала Книга, – заметила я и тотчас добавила, услышав недовольное ворчание: – Не обижайся, моя хорошая. Просто со стороны это выглядит так. А на самом деле, на тебе важная миссия – выбраться отсюда… Но если служанка будет так орать, то нас точно не выпустят. Сдаётся мне, дом такого человека, как Вэлиан…
– …напичкан всяческого рода охраной, как гусь грибами, – подхватил Сержан. – Да-да, я это уже слышал. И что вы предлагаете?
То, что Мили поднимет на уши весь дом, было понятно и предсказуемо. Не прошло и пяти минут, как снизу послышались громкие раздражённые голоса охраны. Неприятно и тонко засвистела сирена, и на втором этаже раздался тяжёлый топот.
– Я говорю вам, там в комнате призрак! – подхватив юбки, служанка едва поспевала за высоким усатым мужчиной в серой форме начальника охраны. Вслед за ними быстро и чётко, как на плацу, вышагивали двое молодцев с безэмоциональными физиономиями. – Я осмотрела уборную и спальню… А потом это чудище как выпрыгнет на меня из зеркала! Как давай рычать! Глазища красные, безумные! С длинных клыков слюна стекает… Истинно говорю вам! Это гостью… сожрал…
Я оторвалась от разглядывания портрета, висящего на стене, и повернулась к процессии.
– В чём дело, господа? – изумлённо спросила я, невинно хлопая глазами.
Стало так тихо, что было слышно, как под потолком одиноко жужжит муха, залетевшая в открытое окно. Уж не знаю, что больше впечатлило охрану – то, что никакое чудовище меня не сожрало, или то, что гостя министра расхаживала по коридору в одном неглиже, – но парни пару раз моргнули и как по команде развернулись ко мне спиной.
– Может, мне кто-нибудь объяснит, что происходит? – я непонимающе переводила взгляд с побледневшей служанки, которая, кажется, забыла, как дышать, на нахмурившегося начальника охраны.
– Вас не сожрало чудовище? – едва слышно выдавила Мили. Бледные щёки и кончики ушей разгорелись алым цветом, а затем кровь отхлынула от лица, сделав его похожим на восковую маску. Она выглядела настолько ошарашенной, что на долю секунды померещилось, что она вот-вот и грохнется в обморок.
