Текст книги "Госпожа преподаватель и Белый Феникс (СИ)"
Автор книги: Марика Полански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
Да вы издеваетесь!
Мне захотелось завыть от отчаянья. Но вместо этого я натянула вежливую улыбку и повернулась к нежданному спасителю.
– О! Рада видеть, господин О’Рэйнер, – произнесла я, надеясь, что улыбка всё же вежливая, а не похожа на гримасу человека, которого мучает изжога. – Хотя премного удивлена вашему появлению… в таком месте.
Вэлиан пропустил мимо ушей язвительный тон.
– Господина Гордона нет на месте! – запротестовала барышня с красным ртом, однако как-то испугано, а не напористо. – Он уехал. Его не будет в городе до следующей недели.
– Вот как! Жаль, искренне жаль, – сочувственно сказал Вэлиан. Вот только сочувствия в его голосе было ровно столько же, сколько у нищеты – денег. – Тогда, госпожа...
– Девери, Эоис Девери.
– Госпожа Девери, передайте старшему управляющему, у которого наверняка сейчас обед, чтобы он подготовил все необходимые бумаги. Госпожа де Вальдан, – он протянул мне руку, – прошу.
В голове закипала настоящая каша из вопросов и противоречивых чувств. Но стоило признать, в глубине души я испытывала к нему невероятную благодарность. А заметив, как побледнела красноротая Девери, ещё и облегчение.
– Подождите! – окликнула нас женщина, когда мы уже подошли к двери. – Какие бумаги? Для кого?
Вэлиан остановился и нахмурился, словно смущённый тем, что забыл сообщить нечто важное.
– А разве я не сказал? Для господина Эдельмана, экономиста. Он прибудет с минуты на минуту.
Девери побледнела ещё больше, став похожей на мраморную статую.
– Что ты делаешь? – мои пальцы со всей силы сжались на локте Вэлиана, едва за нами захлопнулась дверь.
– Как что? Пользуюсь своим служебным положением, – беззаботно ответил О’Рэйнер и поднял голову, будто небо его интересовало куда больше происходящего. – Можешь так не сжимать локоть? Рукав помнёшь.
Рукав? Рукав?! Я отдёрнула руку, как ужаленная, и воззрилась на него.
Вэлиан выглядел безупречным: наглаженный камзол, белоснежный шейный платок с сапфировой булавкой. Чего не скажешь о его лице. Под глазом залегла тень, кожа приобрела неприятно сине-зелёный оттенок, черты заострились и осунулись. Невольно подумалось, что министра одолела желудочная болезнь. Однако я отмела в сторону эти мысли: если бы это было так, то он просиживал бы в уборной, а не шастал по городу.
– Тебе плохо? – неуверенно спросила я, нервозно теребя ручку ридикюля.
– Привычно, – Вэлиан нахмурился и кивнул в сторону экипажа, запряжённого четвёркой гнедых. На двери красовался герб с птицей, расправившей крылья над всполохами огня. – Пойдём. Довезу тебя домой.
– Спасибо, но… – не договорив, я бросила обеспокоенный взгляд на дверь конторы.
Вэлиан чуть скривился.
– Плевать. Теперь у них будут проблемы посерьёзнее, чем преследование должницы.
– То есть ты не шутил, когда сказал, что к ним придут с проверкой? Не запугивал?
Светлая бровь Вэлиана чуть приподнялась, а от снисхождения в его взгляде захотелось презрительно фыркнуть. Его лицу тотчас вернулась прежняя беспристрастность, отчего я почувствовала замешательство.
– Если пообещал ребёнку открутить голову, открути. Иначе в следующий раз не поверит, – негромко произнёс Вэлиан. Несмотря на мягкий тон, мне показалось, что говорил он с лёгкой укоризной. Как будто мне должно быть стыдно не знать таких простых вещей. – К тому же к этой конторе давно есть вопросы, которые требуют ответов.
Склонив голову в приветственном поклоне, возница распахнул перед нами дверцу экипажа. Я забралась на сидение с грацией мешка картошки: запутавшись в юбках, наступила на подол и едва не растянулась. Однако тотчас взяла себя в руки и забилась в угол экипажа в надежде, что О’Рэйнер не станет едко комментировать мою неуклюжесть.
А он и не стал. Усевшись напротив меня, он откинулся на спинку, запрокинул голову и прикрыл глаза. Послышался щелчок хлыста и грубое «Пошла!», и карета тронулась с места.
В тени лицо Вэлиана приобрело более сизый оттенок, отчего я встревожилась ещё больше. Его вид меня пугал едва ли не больше, чем спокойный тон, с которым он разговаривал с работницей конторы.
– Что случилось? – тихо спросила я, чувствуя себя крайне неловко. Зачем спрашивать, если не знаешь, чем можно помочь? Если вообще можешь хоть как-то помочь.
– Воскрешение – процесс весьма неприятный и утомительный, – проговорил Вэлиан, не открывая глаза. – Но, в общем-то, ничего особенного.
Заплямкав, словно пытаясь разобрать на вкус его ответ, я покрутила головой по сторонам и сложила руки на груди. Как реагировать правильно, я не знала и не была уверена, что существует хоть какая правильная реакция на подобное признание.
– То есть ты умер? – переспросила я спокойным тоном, как будто не произошло ничего необычного.
– Да.
– Тебя убили или ты сам? От старости, например. Или неудачно спустился с лестницы.
– Убили. Но хотели выставить так, будто умер от остановки сердца.
– И ты воскрес, чтобы покарать своих врагов? – абсурдность ситуации, как и самого диалога зашкаливала, но удивляться почему-то не получалось.
Не открывая глаз, Вэлиан поджал губы, молча покачал головой и потряс ладонью с вытянутыми пальцами.
– Святой Игнатис, ты ли это? – заговорщицки прошептала я, подавшись вперёд. – Я тебя удивлю, но все твои враги давно мертвы, – заметив взгляд О’Рэйнера из-под полуопущенных ресниц, закивала головой: – Да-да. Лет этак с две тысячи. Если не больше.
Бледные губы министра изогнулись в улыбке, и на душе сразу как-то потеплело.
– Очень мило, что ты, зная правду, продолжаешь притворяться несведущей.
– Люди не воскресают, Вэлиан, – я вздохнула и выпрямилась. – Они умирают, и на этом всё.
– Люди нет, а Фениксы да. Но мне и вправду нравится, когда ты юлишь. У тебя вид нашкодившего ребёнка, который стащил конфеты из буфета. И тебе это очень идёт.
– Почему это?
– Потому что огонёк жизни чувствуется. А его порой очень не хватает.
Это прозвучало как признание. Вроде бы ничего особенного, но стало приятно.
Смутившись, я отвернулась к окошку. За стеклом проплывали коричневые и серые стены зданий, разноцветные прохожие, зелёные деревья, а я ничего не замечала.
– И часто приходится… вот так… приходить в себя? – помолчав, произнесла я.
– Если бы мне давали по медяку за каждую смерть, – вздохнул Вэдиан, – то я стал бы богаче самого короля.
– А что помогает быстрее всего вернуться к жизни?
– В карете это делать неудобно.
– Почему?
Вэлиан открыл глаза и так улыбнулся, что сразу стало понятно почему.
– О-о! Только и всего, – сконфуженно выдавила я и снова отвернулась к окну. Мысли о том, чтобы помочь страдающему после воскрешения Фениксу, отпали сами собой. Мы не настолько близки, чтобы я ему помогала. В конце концов, он же как-то возвращался к жизни без моей помощи. Вот и сейчас справится. Чтобы сгладить неловкую паузу, решила перевести тему: – Зря ты запугал ту женщину в конторе. Она же только выполняла свою работу. А теперь останется без неё.
– А тебе что с этого?
– Ничего, – хмуро отозвалась я. – Просто как-то немного жаль ту женщину. Да и остальных работников тоже. Они же не виноваты, что начальство занимается махинациями.
– А им тебя не жаль. Ты им продолжаешь платить, хотя сама еле-еле концы с концами сводишь. Но почему-то вместо снисхождения и предложения пойти навстречу, они продолжают слать письма с угрозами в деканат Академии. Они не думают о том, что ты можешь лишиться работы. Они думают лишь о том, чтобы ты поскорее вернула им деньги. Таким, как Гордоны, плевать на то, откуда люди возьмут деньги. Главное, чтобы они были. Так что поменьше забивай свою прекрасную голову мыслями о том, как справятся другие люди. И побольше думай о себе. Станет легче жить.
Цинично, но логично. Возразить особо было нечего, а потому я предпочла сложить руки на коленях и наблюдать за прохожими из окошка экипажа. Ни дать ни взять, примерная ученица.
Однако в груди бушевала буря. С одной стороны, мне польстила откровенность, с которой Вэлиан говорил о себе, а с другой – я не понимала его мотива.
Как и того, что он оказался в кредиторской конторе в самый подходящий момент.
– Некоторые призраки бывают на редкость болтливыми, – сказал Вэлиан.
Я повернула голову в его сторону. Вэлиан смотрел на меня в упор, но его отсутствующий взгляд буквально кричал, что мысли витали где-то далеко. Серость и усталость отступили, и теперь он выглядел куда более бодрым, чем когда мы вышли из конторы.
И тут что-то щёлкнуло внутри меня, как бывает, когда пытаешься найти подходящие пазлы и наконец-то находишь недостающий фрагмент.
– Подожди-ка… – протянула я, тщательно подбирая слова. – Так это ты подослал шпионить за мной Сержана?
Лицо О’Рэйнера вытянулось, будто он услышал небывалую ахинею. Но внутри меня зародилось подозрение, что я попала в точку.
– Ты про того герцога с тараканьими усиками, который следил за тобой в ванной? – Вэлиан небрежно почесал подбородок, потом нахмурился и тряхнул головой. – Понятия не имею, о ком ты говоришь.
– Я не говорила, что он следил за мной в ванной, – я прищурилась и посмотрела на него исподлобья. – Вэлиан!
– А тебе и не нужно рассказывать. Я это увидел. В Разломе. Точно так же, как ты увидела Феникса.
Звучало вполне логично. Если я увидела его последние минуты, как человека, то почему он не мог увидеть этот момент? Но спокойнее от этого не стало. Наоборот, сделалось тревожно, что он мог увидеть то, что я скрывала ото всех. Даже от себя само́й.
– Как ты узнал, что я была в конторе?
– Знаешь, в чём твоя проблема? – Вэлиан потёр переносицу пальцами и зажмурился, как будто у него разболелась голова. – Ты слишком добра к незнакомым людям и недоверчива к тем, кто предлагает тебе помощь.
– Не уходи от темы!
– А я и не ухожу, – он снова посмотрел на меня так, что я почувствовала, как в груди сжимается сердце. Хотелось, чтобы он переубедил меня, чтобы показал, как сильно я ошибаюсь. Это было глупо, неправильно, но тем не менее этого я желала больше всего. – Я видел Сержана в Междумирье, пока Феникс не возродился. И он просил помочь тебе. Вообще-то, это очень странно для призраков – просить за кого-то, кто не имеет к ним родственного отношения. Должен признаться, я был впечатлён и не смог ему отказать.
– Не смог или не захотел?
– И то и другое, – Вэлиан улыбнулся тепло и как-то грустно. – Твой дом.
Экипаж проехал по мощёной дороге, вдоль которой тянулись аккуратно подстриженные кусты самшита и заозерских роз. Пара студентов остановилась, глядя вслед карете с министерским гербом, а потом побрела в противоположную сторону, о чём-то горячо споря.
Не удивлюсь, что завтра Академия будет жужжать от новости, что оскандалившегося преподавателя подвозил некто иной, как министр.
Этого Фицпатрик явно не переживёт. Наверняка устроит мне внеплановый нагоняй по поводу недозволительного для преподавателя поведения. Он ещё не забыл историю с панталонами. А если Сержан оказался прав, и декан пал под чарами изменяющейся магии, то сложно представить, что может сделать ревнующий человек, наделённый властью.
– Полагаю, у тебя на вечер были планы, – выдернул меня из размышлений Вэлиан.
– Были, – призналась я и вцепилась покрепче в ридикюль, чтобы скрыть невесть откуда взявшееся волнение. – Хотела вернуть Книгу. Ту, что вы у меня отобрали на днях.
Бровь О’Рэйнера вопросительно изогнулась.
– Несколько минут назад мы вполне прекрасно общались на «ты». С чего вдруг такие переходы?
– А с того, что… – я запнулась, пытаясь понять, в какой из моментов перешла на «ты» и почему это сделала. – А с того, что у нас разные статусы, и об этом не сто́ит забывать.
– И что? От того, что у нас разные статусы теперь нельзя… общаться?
Я моргнула несколько раз и внимательно воззрилась на Вэлиана. Спокойный, как и всегда. Вот только не было привычной язвительной ухмылки, а взгляд стал напряжённым, как будто ему сделалось неловко. Словно он попал на чужую территорию и теперь не знал, как себя правильно вести.
Весьма странное поведение для человека, одно слово которого могло повлиять на жизни огромного количества людей. Если только…
Ну нет! Да быть такого не может!
Захотелось хлопнуть себя по лбу и закрыть глаза. Помнится, как в мои юные годы одна из приятельниц бабушки сказала: «Какими бы сильными и умными ни казались мужчины, они начинают вести себя, как бараны, когда влюблены».
Это было странно, очень непривычно и даже как-то человечно. Это подкупало, и я сдалась.
– Откровенность за откровенность, господин министр, – помолчав, сказала я тихо, словно боясь наговорить лишнего. – Вы мне очень напоминаете одного человека из моего прошлого. Очень страшного человека. Возможно, это глупо, потому что вы совершенно разные люди, и я вас толком не знаю. Но порой ваша напористость, мотивов которой я не понимаю, пугает. Словно возвращаюсь в прошлое. А для меня самое страшное – это вернуться в тот ад, из которого я с больши́м трудом сбежала.
Вэлиан выслушал меня не перебивая. Лишь напряжённо кивнул и нахмурился, отчего на лице проступила маска горечи.
– Я говорил правду, когда сказал, что ты мне понравилась, – его губы превратились в тонкую ниточку, как будто он сдерживал внутри себя эмоции, рвущиеся наружу. – Это не имеет никакого отношения к статусам.
– Я это вижу. И ценю, – я покачала головой и вздохнула. – Поэтому и была откровенна. Чувства – это не та штука, которой играют. Но и прогибаться только потому, что вы сильнее меня, и у вас больше власти, я не стану.
– То есть у меня нет никаких шансов?
Я снова вздохнула и всё же прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Беда с этими влюблёнными мужиками! Никогда не знаешь, как им правильно объяснить свои переживания, не чувствуя себя так, словно предала родную мать, друзей и государство в придачу.
– Шансы всегда есть, – я помедлила, взвешивая каждое слово. – Мне нужно ощущение безопасности, а не красивая жизнь. Ощущение, что я могу быть собой, а не постоянная головоломка «А что сказать? А как правильно себя вести?» Вы живете в мире, где люди рождаются с золотыми ложками во рту и окружены с малых лет людьми, натаскивающими на этикет и манеры. Я же совсем из другого общества. У нас тоже принято держать вилку в левой руке, а нож – в правой. Но этого невероятно мало, чтобы составить пару такому человеку, как вы.
– А если я дам тебе то, что ты хочешь?
Вэлиан явно не собирался сдаваться без боя. И это подкупало едва ли не больше, чем проступившая в нём уязвимость. Я, насколько могла, ободряюще улыбнулась и молча кивнула в ответ.
Глава 12. Абрахам ван Вилсон
Интересный парадокс: стоит жизни наладиться,
как сразу же появляются бывшие.
– Что с вами, мой неюный персик? Вы выглядите загадочной, – Сержан вылез из крохотного зеркала возле входной двери. – Никак студента прикопали на заднем дворе Академии?
Я посмотрела на призрака, несколько раз моргнула, пытаясь осознать, что он только что сказал, и рассеянно кивнула. Сбросив надоевшие за день туфли, прошла в кухню и достала из шкафчика чашку. Все также рассеянно поставила чайник на конфорку и села в ожидании, когда закипит вода.
Сержан же, не дождавшись ответа, проследовал за мной и уселся на соседний стул. Мое молчание он расценил по-своему.
– Ну-с, госпожа де Вальдан, – проговорил он и обхватил одно колено сцепленными руками, – рассказывайте, что у вас стряслось и почему такой вид, как будто вы повстречали амунского сфинкса.
Призрак выглядел более чем серьезно. Он крутил тараканий усик, как бывало, когда собирался сказать очередную колкость. Однако смотрел на меня несколько встревоженно, словно пытался понять, где сейчас витают мои мысли.
Что-то подсказывало, что он не отцепится от меня, пока не узнает в чем дело.
– Честно говоря, даже не знаю, что вам на это ответить, – я пожала плечами и поджала губы. – День, в общем-то обычный…
Во взгляде призрака промелькнуло недоверие. Он хмыкнул, отчего тараканьи усики насмешливо дрогнули.
– Вы сами-то верите в то, что говорите? Вы и обычный день – это как две параллели. Они существуют, но никогда не пересекаются.
Я помолчала, внимательно разглядывая его. Я была благодарна Сержану за то, что он попросил Вэлиана мне помочь. Но откровенничать с ним мне не хотелось. Особенно, когда я сама не могла понять, что чувствовала.
В этот момент громко засвистел чайник, возвращая к реальности.
– Я в замешательстве, – сказала я и выставила на стол тарелочку с печеньем, конфетами и вареньицу. – Поэтому не знаю, что вы от меня хотите услышать.
Вода полилась в заварник, а после чайник с металлическим лязгом отправился на конфорку. Я тихо зашипела, ухватившись за ручку заварника, и принялась дуть на обожженные пальцы.
– Если не знаете, с чего начать, начните с первого, что приходит в голову, – посоветовал Сержан. – Я всегда так делаю. Это поможет перейти к сути и избавит от ненужного самообмана.
Снова сев за стол, я с тоской поняла, что не хотела есть. Один только вид печенья вызвал прилив раздражения. Подумалось, что, возможно, Сержан прав. Надо открыть рот и рассказать о том, что тревожит. Возможно, станет легче.
– Сегодня в Академии я увидела ван Вилсона. И я, кажется, влюбилась.
Призрак выпучил глаза, словно его огрели пыльным мешком.
– В кого? В ван Вилсона?
– Да нет же! – раздраженно отмахнулась я и тут же замкнулась. Помолчав, с трудом выдавила из себя: – В Вэлиана.
Сержан аж присвистнул от удивления.
– В кого-кого? В Вэлиана О'Рэйнера? В министра магической безопасности? Скажите, мой неюный персик, что я не ослышался. Вы влюбились вот в эту высокомерную шишку?
Я угрюмо кивнула, налила себе чай и сунула в рот конфету. «Радость герцогини с орешками» как-то не вызвала радости. Ни с орешками, ни без них. Я крутила в руках шелестящий коричный фантик, на котором была изображена улыбающаяся барышня весьма объемных форм, и думала о том, что ситуация складывалась поистине дурацкая.
Я влюбилась в Вэлиана… С чего бы это? Вряд ли из-за его внезапного появления в кредиторской конторе. Может, в тот момент он и был похож на рыцаря, спешащего на помощь, вот только я меньше всего походила на прекрасную даму в лапах кровожадного дракона. Скорее, на ведьму с большими-большими проблемами. А таких, как правило, не спасают.
А еще Абрахам. Вспомнив, как ван Вилсон сегодня шел по коридору Академии – по-хозяйски так шел, словно ему там чем-то обязаны – я спрятала лицо в ладони и, оперевшись локтями на столешницу, издала звук подыхающего животного. Какого именно, в голову почему-то не пришло.
Похоже, это настолько впечатлило Сержана, что он предпочел благоразумно подождать, пока я проорусь.
– Полегчало? – участливо спросил призрак, когда я замолчала.
– Нет.
Ответ получился сдавленным из-за ладоней, закрывающих рот. Я убрала руки от лица, тяжело выдохнула и посмотрела на Сержана. Он молчал, с участием смотрел на меня, и тогда я продолжила:
– С одной стороны, влюбленный в меня министр, к которому я не знаю, что чувствую. С другой – внезапно объявившийся бывший любовник, с которым не хотела бы пересекаться до конца жизни. И я даже не знаю, что хуже! Обложили со всех сторон! Я чувствую себя загнанной в угол и совершенно беспомощной. И меня это раздражает. Злюсь на себя и на них, но не знаю, что с этим делать и куда теперь бежать.
– А зачем куда-то бежать? – Сержан взял конфету, и мне вдруг показалось, что он ее сейчас развернет и съест. Но вместо этого он крутил ее в пальцах, задумчиво разглядывая дородную герцогиню. – Решение вашей проблемы лежит на поверхности. Вот только вопрос: а захотите ли вы решать? Может, вам просто спокойнее будет оставить все, как есть?
Вот только загадок от призрака мне сейчас не хватало! Руки зачесались стрельнуть в него магией. Однако заряд пролетел бы сквозь Сержана, не доставив тому ни малейшего неудобства.
– Посмотрите на ситуацию иначе, – призрак продолжал крутить конфету, не поднимая на меня взгляда. Как будто меня и не было рядом. – Есть две ситуации. Первая – неожиданное появление вашего бывшего кавалера, от которого вы так долго бежали. И вторая – новый ухажер, который проявляет к вам неподдельный интерес. Прошу заметить, что у Вэлиана есть все возможности, чтобы защитить вас от нападок ван Вилсона. Если таковые вообще будут.
Я задумалась, глядя, как над печеньем кружит одинокая муха, невесть каким образом залетевшая на кухню.
– Вы предлагаете согласиться на встречи с Вэлианом, чтобы избежать преследования от ван Вилсона?
Уголки губ Сержана дрогнули книзу, и он медленно покачал головой.
– Вы признались, что влюбились. Потом, правда, сказали, что сами не понимаете, что чувствуете к О’Рэйнеру. Но суть от этого не меняется. Он вам нравится. Вы женщина свободная и никому ничем не обязаны. Да и вы, похоже, ему приглянулись. Так почему бы не дать себе шанс? Абрахам ван Вилсон – это, конечно, не кредиторы, которых легко запугать дознавателем из экономического отдела. Но вряд ли он сунется к вам, зная, что у вас есть такой покровитель, как министр магической безопасности.
– Меня пугает, что я могу снова оказаться в той же ситуации, что и много лет назад. Вэлиан… он министр. И привык, чтобы другие плясали под его дудку. А кто знает, что в голове у этих власть держащих?
– Не все люди – сволочи и мерзавцы, Эжена. В крайнем случае, вы можете снова сбежать. Опыт у вас уже есть. – Сержан положил конфету на стол и посмотрел мне в глаза. – Даже от такого человека, как Вэлиан можно сбежать. Сложно. Но можно.
Слова Сержана немного приободрили. Не так, чтобы я бегала с радостным гиканьем и криками «Эврика!» Но тихо бурлящая тревога сделала пару шагов назад, и впервые за долгое время смогла свободно выдохнуть.
Призрак был прав. Если мне нравится Вэлиан, то почему бы не воспользоваться ситуацией и не попробовать? Может, и выйдет действительно что-то стоящее из этих отношений. В конце концов, никто не знает как правильно. И то, что одним покажется безумством чистейшей воды, для других окажется единственно верной дорогой к счастью.
Весь вечер я промучилась, дожидаясь записки от Вэлиана. Даже несколько раз порывалась сама сесть за стол и написать пару строчек. Выдвинув ящик стола, тянулась за бумагой. Но потом, передумав, закрывала стол и уходила в другую комнату. Поправляла запылившиеся шторы, которые отделяли спальню от яркого солнца, и снова возвращалась за стол.
Вытянутая серебристая капсула «молнии» так и жгла пальцы, когда я вертела ее в руках.
«Напиши ему, – упрямо твердил внутренний голос. – Хоть пару строк».
Мне почему-то вспомнилась бабушка. «Каждая уважающая себя женщина никогда не напишет мужчине первая», – говорила она и презрительно так фыркала, как будто бы сама мысль о женщинах, пишущих мужчинам, вызывала у нее отторжение.
Что ж, она была дамой, выросшей в те времена, когда случайно обнаженная щиколотка, могла спровоцировать у мужчины приступ неконтролируемого слюноотделения и учащенное сердцебиение.
Сейчас же многое изменилось. Не все, конечно же. Остались договорные браки, а на женщин, выбравших образование и карьеру, сочувственно смотрели, как смотрят на храмовых калек. Но все же в обществе все меньше предавали значения тем, кто предпочитал провести свою жизнь, не связывая себя узами брака.
Ранним утро, когда солнце еще не успело подняться над крышами домов, в мою дверь лихорадочно застучали.
– Госпожа де Вальдан! Госпожа де Вальдан! – сквозь сон пробивался взволнованный голос мадам Шельман.
«Да чтоб вас всех Бездна утащила!» – недовольно подумала я, с трудом отрывая голову от подушки.
Надо будет сделать табличку на дверь «До восьми утра не будить. В выходные не будить от слова «совсем»». До неприличия громко зевнув, я сунула ноги в мягкие тапочки, накинула на плечи пеньюар и прошлепала к двери.
Комендант явно не ожидала, что я открою дверь так быстро. Застыв с поднятой рукой, она несколько раз моргнула, как будто бы пыталась понять я или не я стою перед ней.
– И вам наидобрейшего утра, мадам Шельман, – хрипловато протянула я, снова зевнула, не прикрывая рта, и тряхнула головой. – Что вас заставило поднять меня на ноги в такую рань?
Окинув меня пристальным взглядом, мадам Шельман моргнула несколько раз и с подозрением прищурилась. Не может быть, чтобы по утрам я выглядела настолько плохо, что даже комендант не узнала меня.
– Это только что доставили, – она сунула мне в руки сверток и отчего-то смутилась. – Просили немедленно передать. Сказали, что нельзя медлить ни минуты.
Вот как! Я рассеянно стиснула сверток, кивнула и закрыла дверь. Из-под коричневой оберточной бумаги послышалось знакомое урчание. Остатки сонливости моментально улетучились. Я осторожно положила книгу на стол и помчалась на кухню за ножом.
– Солнце еще не успело встать, а вы уже с ножом носитесь! – Сержан громко зевнул, вылезая из стены. С головы призрака свисал ночной колпак, а вместо привычного мундира на нем были ночная сорочка и кальсоны. – Жажда убивать проснулась раньше вас?
Я отмахнулась от его брюзжания и вернулась в спальню. Только в голове промелькнула мысль: а с чего это призрак разгуливает по моим апартаментам, да еще и в ночном одеянии? Разве призраки спят?
Под ножом захрустела бумага, и через несколько секунд по столу уже прыгала Книга. Она возмущенно шипела и клокотала, расплескивая вокруг себя фиолетовые снопики искр.
– Да ты ж, моя хорошая! – Я радостно взвизгнула и, схватив коричневый потрепанный томик, крепко прижала к своей груди. – Как же я скучала по тебе!
Книга издала хрюкающие звуки, вырвалась из объятий и запрыгала по столешнице, шелестя страницами.
– Вот только не надо врать! – Сержан вплыл в комнату и, зевая, прикрыл рот кулаком. – Ты очень даже неплохо устроилась. Тебя никто не обижал в доме министра.
Книга на мгновение замерла. Потом медленно повернулась срезом в сторону призрака. Страницы зло затрепетали, затрещали фиолетовые искры. Но прежде, чем она успела плюнуть в Сержана магией, я успела ее подхватить и ласково погладила по корешку.
– Да будет вам ругаться! Наконец-то ты дома. И это главное.
Магическое сияние тотчас погасло. Книга довольно заурчала, как кошка, устроившаяся на коленях у хозяина.
– Кажется, к нашей милой возвращенке прилагает письмо, – Сержан ткнул пальцем в конверт, лежащий в оберточной бумаге.
Я торопливо положила Книгу на стол и вытерла внезапно вспотевшие ладони по пеньюар.
– Вы так на него смотрите, как будто из конверта сейчас вылетит джин и превратит вас в пчелу.
– Почему в пчелу? – Я удивленно воззрилась на призрака.
– Ну, может, в осу. – Сержан пожал плечами. – Или в шершня. В любое насекомое, у которого есть жало. Под стать вашему характеру, мой неюный персик.
Я промолчала. Возможно, не будь столь взволнованной, ответила бы на его колкость. Но сейчас… Сейчас почему-то сделалось как-то не по себе. Как будто решалась моя судьба, и я ничего не могла с этим поделать.
Набравшись смелости, я все же открыла конверт и развернула письмо. На белоснежной бумаге чернели аккуратные строчки:
«Дорогая госпожа де Вальдан!
Возвращаю вам эту чертовку из-за ее непристойного поведения. Смею заверить, что за все время пребывания в моем доме, к ней было уважительное отношение. Просьба объяснить своей подопечной, что доводить служанку до обморока, плеваться в охранников с карниза и пытаться укусить за филейную часть начальника охраны, является показателем невоспитанности и бескультурья.
P.S. Я хотел бы встретиться с вами. Просто так, если вы не против. Завтра в семь вечера буду ждать вас в кафе «Сияние Луны» на Парковой Аллее. Если вы не придете, то я пойму».
И витиеватая и размашистая подпись «В. О’Рэйнер».
– О, моя дорогая! – протянул Сержан, глядя поверх моего плеча. – В вас влюбился министр, с чем я вас и поздравляю.
Я смущенно сложила письмо и спрятала его в карман пеньюара.
– А читать чужие письма – дурной тон, ваша светлость. Или вас этому не учили?
В ответ Сержан хмыкнул и растворился в воздухе.
– Попытаться укусить начальника охраны за зад – это, знаете ли, сильно. Я даже восхищен в какой-то степени нашей Книгой. – Внезапно из столешницы показалась усатая голова и насмешливо скривилась. – Вы же не намерены всю свою жизнь провести в компании одичавшего призрака и Книги? Не теряйтесь, мой неюный персик. В конце концов, для чего еще нужна жизнь, если не для любви?
***
– Где ваши отчеты, госпожа де Вальдан?
– О Боги! – От неожиданности я схватилась за сердце, едва не отпрыгнув от шкафа с журналами.
Велейну Терье, секретаря учебного отдела Академии, по праву можно было назвать образцом секретарского дела: высокая, стройная, с зачесанными в пучок белоснежными волосами. В ней удивительным образом сочетались ответственность, безукоризненная исполнительность и ум. Кроме того, ей была присуща та самая нотка стервозности, которой обладает каждый секретарь.
– Пока еще госпожа Терье. Но я не против такого обращения, – ровно ответила она, однако в голосе все же проскользнул неприкрытый сарказм. Она выжидающе моргнула, не сводя с меня проницательных синих глаз. – Уже семестр заканчивается, а у меня до сих пор нет никаких документов, подтверждающих вашу работу в Академии.
Я уныло посмотрела на нее и повернулась к блестящим от лака секциям, из которых торчали темно-бордовые корешки учебных журналов.
– Я в Академии, следовательно, я работаю здесь, – недовольно проворчала я и вытянула журнал третьего курса. – Вам никогда не казалось странным, госпожа Терье, что, помимо основной работы по внедрению знаний в неокрепшие умы, преподаватели еще должны доказывать, что они работают? Отчеты, журналы, научные статьи, лекции. И ладно бы лекции – за них хотя бы платят. Но вот за все остальное... Жрут слишком много времени, которое не оплачивается.
– Полагаю, отчеты нужны на тот случай, если кто-то вознамериться покачать свои права, – все так же остро заметила Велейна, и перед внутренним взором предстало худощавое лицо с иронично заломленной бровью. – Может, вы чай с ректором пьете? Или устраиваете забеги по парапету в одном неглиже? А тут раз, – и у вас есть папочка, доказывающая, что вы не дурачок.
Я закатила глаза. Несмотря на то, что в преподавательской было душно, меня обдало февральским холодом. В чем-то Фицпатрик был прав, говоря, что всем рты не закроешь.
Разумеется, никто не признается. Но слухи… Слухи обо мне явно были кому-то на руку. И чем грязнее они были, тем лучше.
– Дались вам мои панталоны на парапете у министра! – Я резким движением выдернула журнал третьего курса дознавателей и повернулась к Велейне. – Поменьше бы распускали сплетни, побольше бы работали. Глядишь, не пришлось бы доказывать, что преподаватели делом занимаются.
Велейна словно окаменела. Единственное, что выдавало ее изумление, – это брови, поднявшиеся чуть ли не к самой челке.
