Текст книги "Госпожа преподаватель и Белый Феникс (СИ)"
Автор книги: Марика Полански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
– Прошу прощения за доставленные неудобства, – сказал Шершен и повернулся ко мне. – Госпожа де Вальдан, можете взять отгул на сегодня. Если вам нездоровится, – и небрежно пару раз махнул кистью руки. Таким жестом обычно прогоняют надоевших слуг.
– Благодарю, – сдержанно проговорила я, чувствуя, как несмотря на слабость, во мне закипает негодование.
Заместитель был не самым приятным человеком ни во внешности, ни в общении. Подобострастное желание выделиться перед начальствующими лицами и полное пренебрежение, граничащее с проявлением неуважения к простым работникам, делали его ещё более мерзким.
– Полагаю, госпожу де Вальдан следует сопроводить, – холодно заметил Вэлиан.
– Да-да, конечно. Я попрошу кого-нибудь из студентов проводить её домой, – Шершен жестом подозвал стоя́щего неподалёку парня, но министр его остановил.
– Я сам провожу. Иначе у вас будет два обморочных тела, – он повернулся ко мне и предложил руку. – Госпожа де Вальдан, пойдёмте.
«Плакала моя прогулка», – подумала я, беря под руку Вэлиана.
И не только прогулка. Судя по брезгливо поджатым губам и прищуренным глазам господина Шершена, он незамедлительно отправится в кабинет к Фицпатрику жаловаться на недозволительное поведение новой преподавательницы. Собственно, меня это нисколько не удивило. Шершен не мог терпеть меня. Но где-то в глубине души неприятно извивался червячок тревоги: такой человек рад уличить других в осуждаемом поведении. А если его нет, то обязательно припишет пару-тройку цветастых небылиц. Лишь бы выглядеть приличным и добропорядочным на фоне пороков других людей.
– Вы просто невозможный человек, – едва слышно прошептала я министру, пока мы шли по коридору. Студенты таращились вслед, раскрыв рты. Сверлящие взгляды в спину чувствовались кожей. Оно и понятно, – не каждый день увидишь преподавателя под ручку с министром. – Принесло же вас на мою голову.
Вэлиан вопросительно приподнял бровь и чуть заметно нахмурился. Что-то похожее на сожаление и грусть промелькнуло на его лице. Но так быстро, что я решила: показалось.
– Странно у вас звучит слово «спасибо», – бесцветным голосом произнёс он.
– Сложно сказать спасибо человеку, наводящему ужас. Вы меня пугаете до икоты. Зачем вы сказали Шершену, что я упала в обморок?
– Полагаю, это лучше, чем сообщить, что у вас случился припадок. Но благодарю за откровенность. Кстати, этот человек, Шершен, не очень-то любит вас.
Я мельком бросила взгляд на министра. Тот выглядел абсолютно спокойным. Его ничуть не задели мои слова, а мне вдруг стало неловко за сказанное.
– Он считает, что я выбила место преподавателя через постель Фицпатрика. Так что, пожалуй, обморок звучит лучше, чем припадок, – невнятно сказала я и замолчала. От греха подальше.
Мы вышли из учебного здания и не торопясь направились к Дому Преподавателей. Несколько садовников щёлкали огромными ножницами, превращая разросшиеся кусты в фигурки диковинных животных. Неподалёку журчал небольшой ручеёк, через который были переброшены резные деревянные мостики. Жужжали пчёлы, а в воздухе витал сладковатый аромат цветов. Ещё немного, – и приятное весеннее тепло сменится летним зноем.
А жару я не выносила почти так же, как и зимнюю стужу. Иной раз даже задавалась вопросом: почему богам-создателям не пришло в голову сделать всего два времени года: осень и весну?
– Эржабета?
Я растерянно захлопала глазами и огляделась, не сразу узнав Дом Преподавателей. На пороге стоял охранник в синей форме с позолоченными пуговицами и зорко наблюдал за нами. От пристального внимания сделалось не по себе. Впрочем, возможно, я себе всего лишь надумываю, и господин Энц наблюдает за парящими в синем небе птицами? Он частенько выходит вот так в погожий день, чтобы посмотреть на птиц.
Вэлиан терпеливо ждал ответа на вопрос, который я не услышала.
– Боюсь, я прослушала, что вы сказали, – накатившая усталость валила с ног, но я выдавила вежливую улыбку.
– Сегодня вечером в Главном Театре будет премьера. Опера «Велинтор» Карла Бормаже, – терпеливо повторил Вэлиан. – Буду рад, если вы мне составите компанию, Эржабета.
Я захлопала глазами. Министр предлагал прогулку? Не просто прогулку, а появится в обществе вместе. И как это будет расценено? Как свидание? Как бы я ни относилась наплевательски на мнение окружающих, но были моменты, от которых невозможно было отмахнуться, как от назойливой мухи.
Тут же вспомнилось, чем закончилось моё предыдущее свидание. И эта история теперь хранилась в чёрной папке О’Рэйнера.
Я оглянулась на охранника, будто ища у него поддержки, но тот уже скрылся за дверью.
– Нет, – я прикрыла глаза и тряхнула головой. – Нет. Это исключено.
– Почему? – спокойно спросил Вэлиан. Так безразлично, словно собственное предложение вызывало у него столько же интереса, сколько рассуждения о прошлогодней погоде.
Я прищурилась и посмотрела туда, где между пушистыми кустами жасмина прошмыгнул чёрный кот.
– Потому что нужно здраво смотреть на вещи, ваша светлость. Вы министр магической безопасности, а я – временный преподаватель в Академии. Это будет выглядеть странно и нелепо. Сословные различия никто не отменял.
– Я было предположил, что всё дело в том, что пугаю вас до икоты.
– И в этом тоже, – согласилась я.
Не говорить же ему о том, что в глубине души появилось стойкое, неотступное чувство, будто он увидел лёгкую жертву в моём лице. Женщина, которая однажды согласилась на отношения с женатым мужчиной, кажется недалёкой. И её легко можно использовать в своих целях.
«Что было в прошлом, навсегда останется там», – напомнила я себе. Однако есть такие ошибки, которые невозможно исправить. Они тянутся красной нитью через всю жизнь, и с этим ничего нельзя поделать.
Вэлиан молчал, обдумывая мои слова. Потом осторожно снял с моего плеча пылинку и чуть заметно улыбнулся.
– Обещаю, больше не пугать. Заеду за вами в восемь, – он развернулся, чтобы уйти.
– Почему вы решили пригласить меня? – спросила я вдогонку.
О’Рэйнер остановился, повернулся ко мне и пожал плечами.
– Не знаю. Захотелось. До вечера, госпожа де Вальдан.
Глава 6. На свидании с министром
Если жизнь подкинула навоз, удобри им цветы.
– Я пропала! – прошептала я.
Дверь захлопнулась чуть громче, чем ожидала. Вздрогнув, я привалилась к ней спиной и прикрыла глаза. Постепенно отпустило оцепенение, и пробрала дрожь тревоги.
Нахамить министру и безнаказанно уйти – поистине большая удача. Кто сказал, что господин О’Рэйнер решит спустить с рук такое неуважительное общение? Никто. Воображение живо нарисовало жутковатые картины будущего. Самой безобидной из них было увольнение с позором.
Хотя, может, он и не станет. Как там говорилось в моей любимой архонской пословице? Орлы не ловят мух.
– Что с вами, госпожа де Вальдан? Выглядите испуганной. Будто с призраком столкнулись.
Жан Сержан сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и неспешно переворачивал страницы книги. Тонкие, лихо подкрученные тараканьи усики то и дело подрагивали, брови были приподняты, губы чуть вытянулись, выражая надменное удивление. Похоже, призрак придумал несколько ядовитых острот и только ждал повода, чтобы ими воспользоваться.
– Значительно хуже. Вэлиан О’Рэйнер, – ответила я. Глубоко вздохнув, язвительно добавила: – А я смотрю, вы решили задержаться. Никак моё скромное жилище понравилось? Говорят, что призраки предпочитают более просторные апартаменты. Старинные замки, родовые поместья. Какое-то вы неправильное привидение.
– Сплетники – бессовестные лжецы. Половину вранья, которое они распространяют, не соответствует правде, – Жан усмехнулся и посмотрел на меня исподлобья, потом манерно повёл головой и опустил взгляд на страницы. – Мы живём там, где хотим.
– Странно, что ваш выбор пал на Дом Преподавателей.
Усы Сержана дрогнули, будто он собирался ответить, но передумал.
«Да и Бездна с ним!» – отмахнулась я и отправилась на кухню. Стараясь отвлечься от гнетущих мыслей, перемыла посуду, которую оставила после завтрака. Чайник отправился на плиту, а столовое полотенчико – в корзину для грязного белья. Пора сообщить коменданту, чтобы горничная отнесла вещи в прачечную.
Одинокая пчела, сердито жужжа, вырисовывала фигуры над подоконником. Видимо, залетела в форточку, а выход найти не смогла. Я протянула руку и открыла окно. Пчела ещё несколько раз ударилась о стекло и вылетела вон из кухни.
Пока закипал чайник, я села возле окна и уставилась на стену.
Ещё несколько недель назад я думала, что моя самая большая беда – это кредиторы. Появилась Марта и предложила стать преподавателем вместо неё. Потом выяснилось, что ректором является Фицпатрик. Но я интересна ему, как сводки прошлогодней погоды. Я выдохнула, решив, что наконец-то получила долгожданную передышку.
А теперь жизнь столкнула нос к носу с Вэлианом, от присутствия которого у меня сжимаются пальцы на ногах. И что с этим делать, я не знала.
Может, всё бросить и сбежать куда-нибудь в глушь страны? Там-то ни он, ни кредиторы меня не найдут. Ведь мне удалось сбежать от ван Вилсона. А как он угрожал расправой! Ух! До сих пор, как вспоминала, так вздрагивала и три раза суеверно щёлкала себя по кончику носа.
Однако сбежать от такого человека, как Вэлиан, вряд ли удастся. Если ему взбредёт в голову найти меня, то меня найдут. Да ещё и доставят в праздничной коробке с бантом.
Чайник засвистел, как рассерженный кондуктор, поймавший «зайца» в своём вагоне. Налив чай, я села обратно и принялась нервно стучать по столешнице.
Инстинкт самосохранения подсказывал, что легче согласиться и пойти на эту чёртову оперу. Ничего страшного не произойдёт. В конце концов, можно найти выгоду в общении с Вэлианом.
Однако внутри поднялась волна протеста. Приглашение в театр не подразумевало под собой отказа. А я терпеть не могла принуждения. То есть я, конечно же, сделаю, но результат будет далёк от ожидаемого.
Горячий чай обжёг нёбо, заставив поморщиться. Я сдула белёсый пар и помешала ложкой, надеясь, что он быстрее остынет. За окном кто-то громко позвал некоего Петру, за что был неблагородно послан в такие дали, от которых приличный человек возмутился.
Ох уж эти студенты! Каждый раз проверяют на прочность не только преподавательские нервы, но и правила приличия и чужие личные границы.
Вдруг меня осенило: Вэлиан был в чём-то похож с ван Вилсоном.
Я застыла с чашкой в руках, забыв, что хотела сделать глоток.
Не внешне или не в манере речи. Но так много общего проскальзывало в жестах, и в мимике министра и бывшего ухажёра. Что-то, что роднило их и заставляло подсознание буквально кричать: «Беги!»
Я не могла объяснить этого, ухватиться хоть за какой-нибудь пример. Страх опутывал пеленой, не позволяя увидеть то, что пугало больше всего.
Закрыв глаза, я медленно выдохнула и сосчитала до десяти. Простое упражнение помогало вспомнить незначительные детали, на которые я не обратила внимание.
«Обещаю больше не пугать. Заеду за вами в восемь».
Вот оно!
Вэлиан поставил перед фактом, что будет так, а не иначе. Хотя отчётливо осознавал, что рядом с ним мне становилось плохо. Совсем как Абрахам. Тот прекрасно понимал, что делает больно. Но всё равно продолжал. Просто потому, что ему так приспичило.
«– Почему вы решили пригласить меня?
– Не знаю. Захотелось».
Министру было наплевать на моё мнение. Да, кто-то бы сказал, что он вёл себя вежливо. В его словах не было ничего предосудительного. Но так скажет только человек, ни разу не попадавший в ловушку скрытого садиста.
Вежливость и обаяние – вот главное оружие того, кто привык измываться над другими за закрытыми дверями. Как хищников природа наградила прекрасной маскировкой, так и садисты обладают невероятным обаянием. Словно компенсируя свою тёмную сторону, они притягивают внимание, вызывая желание с ними общаться. Способны добиваться высокого положения, и всё ради одного – чтобы скрыть свою истинную сущность. Конечно, было бы очень удобно, если бы у мерзавцев стояло клеймо на лбу. Но, увы. Самые страшные вещи прячутся под маской добродетели…
Я тряхнула головой и зарылась пальцами в волосы. Ещё немного, – и я запишу Вэлиана в серийные маньяки. Он просто пригласил меня в театр. И ничего больше.
Допив остатки чая одним глотком, я зашла в комнату и бросила взгляд на кресло.
Жан Сержан по-прежнему сидел с книгой на коленях. Но теперь не читал, а пристально смотрел на меня, сложив ладони на животе.
– Так, – я упёрла руки в бока и окинула взглядом комнату. – У меня сегодня свидание с министром. И я совершенно не понимаю, что мне делать.
– Боги! Что я слышу? – вытянув шею, Сержан хлопнул в ладоши и скорчил гримасу. – И от кого? От женщины, которая сегодня ночью оставила меня прозябать в ледяных коридорах зазеркалья? Смею напомнить, вы призрака не побоялись, а тут какой-то министр!
Я бросила хмурый взгляд на покойного герцога. Его слова приятно царапнули меня. Они были, как комплимент, завёрнутый в обёртку сарказма. Но едкость ничуть не убивала его. Скорее, добавляла некой перчинки.
Ветерок колыхнул прозрачную штору. По комнате разлились лёгкие ароматы роз и скошенной травы. На выцветшем ковре ярким пятном дрожал солнечный «зайчик», а на полированном боку видавшего виды гардероба вырисовывались разводы и бесчисленные сероватые пылинки.
Погода за окном так и звала прогуляться по весеннему парку. Словно твердила, что всё непременно будет хорошо и что за поворотом ожидает некое чудо, которое непременно сделает мою жизнь лучше.
Вот только все мысли были сосредоточены на переживаниях.
– Какой-то? – развела руками, будто большей чуши прежде не слышала. – Да этот человек способен испортить мне жизнь при желании!
– О-о-о! С вашим-то характером, мой неюный персик! Я бы пожалел министра. Но у меня нет склонности сочувствовать недальновидных людей. Учитывая, что он пригласил на свидание вас, он именно такой. Будет досаждать, жените на себе и окончательно отравите ему жизнь, – призрак пренебрежительно фыркнул и спрятался за книгой.
Я открыла рот, собираясь ответить забористым возмущением, но смогла выдавить лишь:
– Да вы… Вы в своём уме?!
– Ну а что такого? – пожал плечами Сержан, делая вид, будто чтение его интересует больше. – Вэлиан О’Рэйнер – завидный холостяк королевства. Правда, у него есть свои причуды. Но это отнюдь не отменяет того, что он ведёт себя как истинный аристократ. И в деле, и с женщинами.
– О-о! Вижу, вы неплохо знакомы с министром.
– Да так… Приходилось пару раз пересекаться при жизни.
Я вопросительно приподняла бровь и улыбнулась. Похоже, улыбка вышла такой милой и обаятельной, что Сержан, бросив поверх книги взгляд, вжался в кресло, что из обивки остались торчать только руки, ноги и голова.
– Пару раз? – уточнила я. – При жизни?
– Да пару раз, – отозвался призрак. – А что такого? В конце концов, Вэлиан – министр, а я из рода герцога!
– Вот только он должен выглядеть значительно старше, – прищурилась я. – Выкладывайте!
– Что?
– Сколько лет О’Рэйнеру?
– Люди столько не живут, – пробурчал Сержан и надменно раздул усы. – Да и какое вам дело, сколько ему лет? Вы тоже уже не тот юный персик, на который можно польститься с первого взгляда. Но на вашей стороне опыт, который недоступен юным особам. Во всяком случае теорию вы знаете неплохо, – призрак демонстративно поднял книгу. На обложке золотистыми буквами было выбито название «Девичьи забавы».
– Вы ещё и в моих вещах ковырялись?!
Когда-то эту книгу в шутку подарила мне Марта. Автора сборника фривольных и пикантных историй едва не растерзали на общественном суде. Однако как бы его ни ругали и не запрещали, «Девичьи забавы» подпольно разошлась по всем приличным домам. Огромным тиражом.
Прочитав, я благополучно забыла про книгу. Зато Сержан нашёл. Не скажу, что мне стало стыдно. Скорее неприятно оттого, что нахальный призрак копался в моих вещах.
– Грех не воспользоваться теми преимуществами, которые даёт смерть, – небрежно повёл плечами Сержан. Потом ехидно осклабился, хихикнул и как-то уж совсем пошловато погрозил указательным пальцем. – А вы, оказывается, та ещё штучка!
Ответить я не успела. За спиной послышалось злое шипение, и что-то глухо шлёпнулось на ковёр в прихожей. Из-за дверного косяка появилась подпрыгивающая Книга. Судя по тому, как трепетали пожелтевшие страницы между коричневой обложкой и плавающими чёрно-фиолетовыми пылинками, намерения у неё были не самые дружелюбные.
«Сейчас кому-то не поздоровится», – злорадно подумала я, глядя, как меняется лицо Жана Сержана при виде Книги. От надменного выражения не осталось и следа. Округлив глаза, привидение подскочило с такой резвостью, которую не ожидаешь от потомка благородных кровей.
– Уберите это от меня! – взвизгнул Сержан, прячась за шторой.
– О-о-о, я вижу, вы и с библиодари знакомы, – я хихикнула, бросив взгляд на Книгу. – Тогда, полагаю, наслышаны об их особенностях. Не скучайте, ваша светлость.
Подхватив ридикюль, я выскочила в общий коридор и приложила ухо к входной двери. Из комнаты донесли ругань призрака и грохот. Что ж, если Сержана не убедило зазеркалье, то, возможно, разозлённая Книга лучше разъяснит ему, как себя нужно вести в гостях. Лишь бы эти двое не разнесли мне апартаменты. Не хотелось бы оправдываться перед комендантом за причинённый ущерб.
Когда я вышла на улицу, меня одолели мысли о предстоящем вечере. Будь я моложе, непременно обратила бы внимание на министра. А что? Молод, красив, богат. Занимает высокую должность. В столичный сезон балов является почётным гостем в домах высшего света. Немудрено, что большинство добропорядочных родителей мечтают о такой партии для своих дочерей. Но чем я хуже?
Внутри орал голос подруги: «Не смей упускать такую возможность! Это же шанс изменить свою жизнь к лучшему!» Она бы явно посчитала мою нерешительность за глупость.
Я перешла на другую сторону, разглядывая барельефы высоких домов, которые принадлежали семьям с громкими фамилиями. Мимо меня пронёсся мальчишка в синей форме почтового посыльного. Возле магазинчика с большими окнами и вывеской «Булочная» стоял необъятных размеров пекарь и ковырял ногтем мизинца в зубах. Окинув меня равнодушным взглядом, он плюнул себе под ноги, обтёр руки в белых нарукавниках о фартук и исчез за стеклянной дверью.
В конце концов, что терять? Честь и достоинство? Так, они были утеряны в момент, когда магазинчик потерпел крах, а я стала скрываться от кредиторов. Репутацию? Репутация – штука ненадёжная. Особенно когда она находится в руках другого человека. В чёрной папке, как выразился Жан Сержан.
С другой стороны, у меня вряд ли получится быть утончённой, какой надлежит девушке благородных кровей. И пусть моя родная семья была не из мещан, жизнь быстро отучила жеманничать. А уж заглядывать в рот господину министру только потому, что он выше по статусу, точно не получится. Я сомневалась, что сумею сделать восторженный вид.
Впрочем, это могло сыграть на руку. О’Рэйнер быстро поймёт, какую совершил ошибку, и оставит меня в покое. Что-что, а разочаровывать – это мой настоящий талант.
Я остановилась и огляделась, внезапно осознав, что оказалась в квартале от Торговой улицы. Заглянув в ридикюль, пересчитала деньги и направилась в сторону Шелкового переулка.
***
Стоя перед зеркалом, я посмотрела на бледное отражение и сцепила пальцы. Конечно, кудесницы из Шелкового переулка старались в меру сил и моего кошелька: собранные волосы отливали блеском, а лицо с округлившимися глазами обрамляли рыжеватые локоны. От яркого макияжа я благоразумно отказалась. Сейчас бы он смотрелся на мне, как на покойнице: броско и до безобразия неестественно.
Нервно расправив складки светло-голубого платья, я повертелась перед зеркалом. Наряд не столь изысканный, как у придворных дам, но тоже неплохо. Потом с удовлетворением кивнула: может, и не первая красавица, но достойно и для своего возраста, и для положения.
Из зеркала неожиданно вылезла физиономия Сержана. Окинув меня оценивающим взглядом, он довольно хмыкнул и залихватски подкрутил свой тараканий усик.
– Боги, какая красота! Скажите, вы это или не вы, мой дорогой неюный персик?
– Ещё одно слово, и, клянусь богами, будете прозябать в зазеркалье до Великого Пришествия! – буркнула я скорее от нервов, нежели от обиды и подтянула длинные перчатки. – Вы неисправимы, Сержан!
Когда я вернулась домой, в апартаментах стояла тишина. Особого разгрома не было, если не считать сваленной на пол стопки книг. Сержана нигде не было видно, а Книга спокойно лежала на комоде. Заметив меня, она спрыгнула на пол и принялась шелестеть страницами, жалуясь на несносное привидение. Её очень огорчило, что не удалось загнать его в угол, чтобы устроить взбучку.
– Пора учиться принимать комплименты, госпожа де Вальдан, – призрак пожал плечами и лукаво подмигнул. – Этот навык не менее важен, чем тот, о котором написано в «Девичьих забавах».
Из комнаты послышалось знакомое шипение Книги. Секунда, – и из-за угла дверного косяка появилась коричневая обложка с дрожащими страницами. Она жаждала взять реванш за проигранный бой.
– Всё-всё, – замахал руками Сержан и выпятил нижнюю губу. – Мне кажется, мы обо всем договорились. Ты не плюёшь в меня магией, а я не хамлю.
– О! Так вы подружились?
– Скажем так, пришли к относительному согласию.
– Незаметно, – хмыкнула я, подняв Книгу с пола и, проведя пальцами по корешку, тихонько прошептала: – Как только я уйду, он весь твой.
– Я всё слышу! – Сержан погрозил указательным пальцем.
В этот момент настольные часы мелодично прозвенели восемь, и тотчас раздался стук в дверь. Хоть я морально и готовилась к встрече, но от этого звука сердце будто провалилось туда, где у всех нормальных людей находятся печень и кишки, и истерично забилось.
– Точен, как часы от «Пинкера», – призрак кашлянул, возвращая лицу аристократическую невозмутимость. – Ваш поклонник прибыл, госпожа де Вальдан.
– Слышу, – я машинально поправила причёску, приложила руку к груди и жалобно посмотрела на Сержана. – А, может, я сделаю вид, что заболела, и никуда не пойду, а?
Призрак наградил меня таким взглядом, будто я сказала неслыханную чушь.
– Вы хотите изменить свою жизнь? – серьёзно спросил он. Я нерешительно кивнула, и Сержан продолжил: – Жизнь покоряется смелым, а не правильным. Будьте смелее. И, помните, вы очаровательны.
В изумлении я приподняла брови, но он уже растворился в воздухе.
– Если вам нужно разрешение, чтобы чувствовать себя красивой, считайте, что вы его получили, – донеслось из зеркала.
– Спасибо, ваша светлость, – смущённо пробормотала я и, глубоко вздохнув, направилась к входной двери.
Очаровательная. Я очаровательная… Боги, какой смысл повторять одно и то же, если коленки дрожат, а сердце бьётся, как сумасшедшее?
Деликатный стук повторился. Порывисто выдохнув, я натянула самую обворожительную улыбку, на которую была способна, и распахнула дверь.
Вэлиан не ожидал, что ему откроют так быстро. Он замер с поднятой рукой, глядя на меня так, будто впервые увидел. На холеном красивом лице не отразилось ни единой эмоции. Понравилась, не понравилась – поди разбери!
– Вы точны, как часы от «Пинкера», – попытка придумать оригинальный комплимент с треском провалилась. Осознав, что ляпнула глупость, я густо покраснела и замолчала. Свидание ещё толком не началось, а мне уже захотелось провалиться под землю от стыда.
Губы О’Рэйнера дрогнули в улыбке. Он галантно протянул руку. Мне не оставалось ничего другого, как протянуть свою в ответ.
– Полагаю, мне сто́ит опасаться, чтобы вас не увели, госпожа де Вальдан, – слегка склонив голову, он едва прикоснулся губами к пальцам, обтянутым шелковой перчаткой.
Улыбку словно приклеили к моему лицу. В глубине души я поблагодарила богов, что министр не способен читать мысли. Внутренний голос орал, как потерпевший: «Давай! Беги от него, девочка!». Красивый и хладнокровный, Вэлиан казался мне существом потусторонним. Как будто чужая воля оживила статую, но не рассказала ей, как что делать.
– Если уведут, то берите втридорога за возврат, – невпопад отшутилась я. – Прибыль поделим пополам, а возврат я вам гарантирую.
Вэлиан кашлянул, скрывая невольный смешок. Почему-то этот крошечный, почти незаметный пустяк позволил мне выдохнуть с облегчением. Как будто спала завеса идеальности, разрешив увидеть живого человека, а не ожившую статую.
– Ну уж нет, – отозвался О’Рэйнер. – Не меньше чем в пять раз. И ни йентой меньше. Пойдёмте, нас ожидает экипаж.
***
Опера в Большом Королевском театре. Великолепный зал, горящий позолотой и огнями люстр. Статуи великих драматургов, застывших в камне. Цитаты, выбитые на мраморных табличках золотым буквами. Гранитные лестницы и ложи бенуара, отделанные бордовым бархатом и шёлком.
Когда я была маленькой девочкой, то мечтала, как однажды окажусь на премьере в Королевском театре и буду смотреть спектакль с замирающим сердцем.
Что ж… Мечты сбываются, но не так, как рисует их воображение.
Я находилась в ложе бенуара в компании одного из влиятельных людей королевства и чувствовала себя мухой, увязшей в клейком сиропе. Вместо счастливой улыбки к лицу приросла маска вежливой доброжелательности.
Глядя на собирающийся в партере народ, я едва заметно комкала носовой платок и тихонько радовалась, что Вэлиан не умеет читать мысли.
Будь у меня другой характер, более хваткий и беспринципный, я бы с радостью ловила на себе чужие взгляды: мужские изучающие и откровенно завистливые от женщин. В самом деле, это что нужно уметь такого, чтобы министр магической безопасности обратил внимание на простолюдинку? А в глазах аристократов я была именно такой. Да ещё и пригласил туда, где собирается высший свет.
К нашей ложе подходили люди, чьи портреты я видела только в газетах, и Вэлиан снисходительно позволял им делать мне комплименты. В этом жесте было нечто покровительственное, что невольно наполняло меня гордостью. Как будто министр не только не стыдился, но и с удовольствием знакомил своих друзей со мной.
– Эжена, вы выглядите так, словно проглотили шест, – заметил О’Рэйнер, чуть наклонившись ко мне. – Расслабьтесь. Опера создана, чтобы люди наслаждались искусством.
Я раздосадовано посмотрела на министра. Он выглядел так, будто в самом деле не видел ничего особенного в том, как люди смотрят на нас и перешёптываются.
И вдруг меня осенило: а ведь Вэлиан и в самом деле не понимал, что происходит. Его не сжигал мучительный стыд за то, кем он является, не тревожил страх, что отказ может привести к печальным последствиям. И он совершенно не осознавал, почему вместо предвкушения удовольствия от просмотра премьеры я испытываю чувства, близкие к паническому страху.
Это различие почему-то ранило едва ли не сильнее, чем люди, наблюдавщие за нами с любопытством.
– Согласна, ваша светлость, – натянуто ответила я, чуть наклонив голову набок, и неожиданно для себя призналась: – Знаете, в детстве я мечтала попасть сюда и увидеть лучших артистов королевского театра. Но я и представить не могла, что буду чувствовать в этот момент.
Вэлиан удивлённо поднял бровь, а потом нахмурился.
– Что-то не так? – осторожно поинтересовался он.
– Нет-нет, – поспешно отозвалась я, лихорадочно соображая, как сгладить ответ, чтобы он не показался грубым. – Всё именно так, как я и представляла. Это невероятное событие. И зал… Зал оказался более великолепным, чем на картинках журналов. Наверное, я просто перенервничала. Всё же не каждый день исполняются детские мечты.
О’Рэйнер опять чуть приподнял правую бровь. Не поверил. Отчего-то подумалось, что министр привык, чтобы дамы захлёбывались от восторга в его присутствии.
Красиво очерченные губы дрогнули, будто он намеревался возразить, но погасли огни. Зал погрузился в тишину, а потом раздалась музыка. Поднялся занавес, открывая сцену пиршества, и зрители разразились приветственными аплодисментами.
Мелодия и голоса певцов отгородили меня от реальности. Я потеряла счёт минутам, забыла и о том, где находилась, и о том, кто меня окружает. Трагедия, разворачивающаяся на сцене, поглотила настолько, что я с нетерпением ждала окончания антракта, чтобы снова окунуться в мир чужих любовных перипетий. Когда прозвучали финальные аккорды и актёры вышли на поклон, я вдруг с сожалением поняла: рано или поздно всё заканчивается.
Зажглись огни. Вэлиан галантно подал мне руку, помогая подняться с места. Он не произнёс ни слова, за что я ему была искренне благодарна.
В моей душе бушевали эмоции от спектакля. Хотелось плакать и делиться своими переживаниями от того, насколько пронзительной оказалась история несчастной любви между изгнанным принцем и дочерью звездочёта. Но у О’Рэйнера было такое каменное лицо, что я решила держать восторг при себе.
Я окончательно пришла в себя, лишь когда экипаж медленно тронулся с места, а за окном поплыли здания. В сумерках фонари были похожи на янтарные бусы, протянувшиеся вдоль мостовых. Сквозь разлапистые кроны клёнов мелькали окна, в которых суетились люди, а по ажурным мостам неспешно прогуливались парочки.
После театра вечерний город казался декорацией.
– Непривычно видеть вас такой притихшей, – проникновенный голос Вэлиана выдернул меня из размышлений.
Я оторвалась от созерцания домов и непонимающе уставилась на него. Он смотрел на меня, чуть прищурившись, отчего невольно возникло чувство, будто пытается залезть в голову.
– Увы, свою указку оставила в аудитории. Она не подходила образу, – я усмехнулась и, помолчав, добавила: – На самом деле я предпочитаю уединение. Не люблю суеты.
– Весьма неожиданное заявление для человека, решившего посвятить себя воспитанию студентов.
Округлив глаза, я посмотрела на Вэлиана и саркастично фыркнула:
– Я и воспитание студентов? Помилуйте боги, ваша светлость! Неужели вы и вправду считаете, что я способна исправить то, что напортачили родители этих сорванцов? Не стану скрывать – мне нравится работать со студентами. В отличие от взрослых, у них сознание, ещё не зашоренное общественными рамками и разочарованием. Они искренние, отзывчивые. А ещё у них есть удивительная способность добиваться целей. Вы видели студентов, над которыми висит угроза отчисления из-за их неуспеваемости? Да они договорятся даже с демонами Бездны! Но это только в том случае, если это действительно важно для них. А если нет, то не помогут ни влиятельные родители, ни угрозы со стороны ректора, ни исключение из Академии. Порой у них проявляется поистине невероятная сила воли при отсутствии необходимых способностей. – Я на миг замолчала и почесала кончик носа, как это бывало в те моменты, когда чувствовала, что увлеклась темой, которая может оказаться неинтересной. Потом покачала головой и улыбнулась. – Я могу часами говорить о своей работе и студентах.
