Текст книги "Госпожа преподаватель и Белый Феникс (СИ)"
Автор книги: Марика Полански
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
– Я кое-что узнал насчет вашего магазинчика.
Я выпрямилась. Напряжение было таким, что я почувствовала, как натягивается каждая жилка внутри меня.
– Мой магазин сгорел. И по словам дознавателя, которому поручили расследование, это был хулиганский поджог.
Сержан издал звук, похожий на шелест старых страниц. Он вылез из стола и медленно опустился за парту напротив меня. Его полупрозрачные глаза смотрели на меня, и в них не было привычного ехидства. Только серьёзность, от которой стало не по себе.
– Поджог, конечно, поджог, Эжена. – В его голосе прозвучала горькая усмешка, от которой по коже пробежали мурашки. – И, разумеется, никто не смог найти злоумышленника. Впрочем, никто и не стал бы искать, поскольку речь идет об особом человеке, по мнению которого, вы стали чересчур своевольной.
Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями, которые витали вокруг него, как невидимые пылинки.
На миг я почувствовала, как сквозь леденящий страх, наружу пробивались горе и бессильная ярость, которые охватили меня при виде обгоревших стен магазинчика артефактов.
Я молча смотрела на призрака, ожидая, что он скажет дальше. Пальцы непроизвольно сжали карандаш, да так, что тот едва слышно хрустнул в моих руках.
– Как вы узнали об этом? – негромко произнесла я. – Не припомню, чтобы я рассказывала вам о своем прошлом. Или вы заглянули в папку О’Рэйнера?
– Не смог отказать себе в удовольствии покопаться в вашем прошлом, мой неюный персик. Однако дело не только в папке. – Сержан замолчал на несколько секунд, прислушиваясь к шуму, доносящемуся из коридора, и продолжил: – Когда я нашел вас в Доме Преподавателей, вы были, скажем прямо, на дне. Ваше отчаяние, горе, гнев… они были такими громкими, что практически оглушали.
– Как это связано с моим магазином?
– Видите ли, Эжена, люди не слишком придают значения эмоциям. Ни чужим, ни своим. И в особенности тем эмоциям, которые подавляют. А между тем, они являются одной из мощных энергий, которыми наделены живые существа.
Мне захотелось взвыть от отчаянья. Выдержать лекцию Сержана о важности чувств и эмоций, когда сжирало любопытство, казалось невыносимой пыткой.
– Ваша светлость, вам только в дознавательском отделе работать! Вы заболтаете кого угодно! Можно поближе к сути дела. Пожа-а-алуйста! – Я сложила руки в молитвенном жесте.
Сержан усмехнулся.
– А между прочим, вы зря отказываетесь послушать про эмоции. – Тараканьи усики дрогнули. Призрак почесал правую бровь и усмехнулся. – Поскольку именно они и есть ключ ко всему.
– Всенепременно послушаю про эмоции. Но чуть позже. А сейчас можно в двух словах, кто и за что его сжёг.
– Как будто вы не догадались, Эжена. Право же, по глазам вижу, что догадались, но всеми силами отбрыкиваетесь от этой мысли.
– Абрахам ван Вилсон, – я скорее выдохнула имя, нежели произнесла его.
Мне сделалось жутко и холодно, будто в аудиторию ворвался февральский холод. Значит, всё то время, что я считала, будто смогла сбежать от бывшего любовника, он следил за моей жизнью. А потом решил отомстить, уничтожив то, что я создавала долгое время.
Наказать за непослушание, так сказать. Что ж, сделано это было умно. Я бы даже сказала, очень умно. Вполне возможно, ему бы удалось довести меня до голодной смерти, если бы не Марта, которая очень вовремя появилась с предложением заменить её.
– Правильно ли я понимаю, что вы считали мои эмоции, и таким образом вышли на ван Вилсона? – тихо спросила я у Сержана.
– Ваша память была полна деталями того, что случилось. Обрывки мыслей, эмоций, ваших отношений с ван Вилсоном. Вы так часто кляли его про себя, что сложно было удержаться. А мы, призраки, очень чувствительны к эмоциям. Честно говоря, именно они и заставляют нас оставаться в мире живых вместо перехода в мир иной.
Что-то тут не сходится. Я слишком неприметная, чтобы такой человек, как Абрахам, зациклился на мне. Будь я из рода влиятельных аристократов – одно дело. Но простая торговка артефактами, а потом преподавательница в Академии. У меня не было ни связей, ни влиятельных друзей. Ничего, что могло бы заинтересовать Абрахама. И тем не менее…
Из распахнутого окна донесся гул часовой башни, возвещающей о начале занятий. Крики опаздывающих студентов выдернули меня из размышлений.
– Я так понимаю, что пришло время лекции про эмоции? – Сержан сложил руки на животе и откинулся на спинку стула. Я же про себя отметила, что даже в загробной жизни он не поменял своих привычек. Да и вообще кому в голову пришло, что после смерти люди меняют их. В конце концов, привычки вторая натура. – Но прежде чем я начну её читать, ответьте себе на вопрос: почему Феникс заинтересовался вами?
– Эмоции. – Виски начало ломить от боли. Я достала флакончик зеленики и вылила остатки в чай. – Фениксу, как любому эгрегору, нужны эмоции. И он, похоже, нашел их источник в моём лице.
– И не только он. Вспомните, как стали меняться люди вокруг вас после того, как вы попали в Разлом. Например, этот рыжий курсант. Рафаэль, кажется. Мямлил, но так и не смог высказать, что вы ему внезапно очень стали симпатичны. Или Фицпатрик, который не особо проявлял интереса, а потом как с цепи сорвался. Опустился до такой мерзости, как шантаж. Лишь бы заполучить ваше внимание. А потом появилась Марта, полная уверенности, что вы поможете ей освободить её мужа… Возможно, вы не замечаете, как ваши эмоции оказывают влияние на людей. Но оно есть. И люди его чувствуют. А теперь вспомните, когда вы столкнулись с ван Вилсоном?
– После Разлома. – Я сделала пару глотков и зажмурилась. – Глупость какая-то. Мы все вольно или невольно чувствуем эмоции других людей. Это природный механизм, заложенный издревле. Он помогает нам понять кто свой, а кто чужой. Причем здесь Разлом?
Сержан тяжело вздохнул и медленно покачал головой, словно его разочаровало моё непонимание. А я действительно не понимала. Ничего. И это раздражало и злило.
– К тому же, я не понимаю, причем здесь моя лавка артефактов, – продолжила я. – Точнее, я догадываюсь, что Абрахам решил таким образом отомстить мне за прошлые отношения.
– Разумеется, легче всего предположить, что Абрахама взбесило ваше нежелание стать красивым дополнением к его коллекции. Но это было бы слишком мелко для него. Нет, его интересовал ваш магический потенциал, который он мог бы использовать в своих целях. Вы же помните, чем ван Вилсон конкретно занимается?
– Он хозяин артефакторных фабрик.
– Именно. И уж кто-кто, а он наверняка знал о том самом даре, который вы сейчас раскрываете.
– Хорошо, – сдалась я и подняла руки ладонями вверх. – Хорошо. Допустим, я как-то влияю на других людей, заставляя их вести непредсказуемым образом. И это заинтересовало ван Вилсона. Вопрос: как он собрался использовать мой дар? И почему до сих пор не увёз куда-нибудь в подпольную лабораторию?
Сержан хмыкнул.
– В самом деле, почему? Почему? Наверное, потому что если он попытается подобраться к вам ближе, чем расстояние вытянутой руки, то его тотчас арестуют. Вы же не думаете, что О’Рэйнер оставит вас без охраны, прекрасно зная о вашем прошлом?
Я покачала головой. Мысль о том, что я нахожусь под неусыпным контролем Вэлиана немного успокоила.
– А вот как Абрахам собирается использовать ваш дар, не знаю. – Сержан развел руками.
Я поставила чашку на стол и искоса бросила взгляд на карманные часы и потом на папки с успеваемостью. Что ж, сегодня вряд ли я закончу отчеты. Крохи желания работать растворились в головной боли.
– Так кто же поджёг мою лавку? Вы мне так и не назвали имени этого человека. Вряд ван Вилсон стал бы собственноручно устраивать подобный спектакль.
– Один из его подчиненных. Человек по имени Кассиус. – В голосе Сержана прозвучала нескрываемая брезгливость, словно само имя было ядом. – Его правая рука по подобным делам. Он был известен тем, что решал «проблемы» тихо и быстро. Поджог безымянного злоумышленника был идеальным решением.
Призрак вздохнул. Его голос стал печальнее, будто он сожалел о произошедшем не только из-за меня.
– Он не хотел вас убивать, Эжена. На тот момент. Он хотел вас сломать. Запугать. И у него это получилось. Почти. Он хотел убедиться, что вы будете нуждаться в нём. Сгоревшее дело, разрушенная жизнь. И только он, великий Абрахам ван Вилсон, предложит руку помощи. Он думал, что вы вернётесь к нему, и тогда он сможет контролировать ваш дар.
***
После разговора с Сержаном меня охватила бессильная злость на ван Вилсона. Мерзавец! Низкий подлый негодяй! Потерянная лавка не была злой иронией судьбы, неудачным стечением обстоятельств. Нет. Это был хитроумный план человека, вознамерившегося вернуть меня в свои сети, чтобы использовать мой дар.
Это было отвратительно. Мысль о том, что я когда-то была настолько слепа к его истинной натуре, настолько наивна, что близко подпустила его к себе, жгла меня изнутри. Ван Вилсон всегда был манипулятором. Даже по отношению к тем, кого, как он утверждал, любил.
Хотелось поскорее добраться домой и залезть в душ, чтобы смыть с себя эту грязь.
Дорожка к Дому Преподавателей оказалась пуста. Большинство студентов слушали лекции. А те, кто был свободен, старались спрятаться за стенами зданий. Даже яркие цветы, и те привяли под лучами нещадно палящего солнца. «А ведь это только конец мая, – подумала я, глядя на аккуратно подстриженные кусты самшита, которые сейчас поблекли, покрытые слоем пыли. – Что же будет в июле?»
Мысли о ван Вилсоне переплелись с образом Вэлиана. Вспомнились последние мгновения жизни Вэлиана и его разговор с Фениксом. Эгрегору нужен был постоянный источник питания. И лучше всего, чтобы он находился всегда под рукой. С этой стороны наши стремительно развивающиеся отношения приобретали иной оттенок.
Когда я переступила порог своих апартаментов, ко мне бросилась Книга, виляя ляссе, как хвостом. Она запрыгнула на кресло, затем – на комод, крутясь вокруг своей оси и радостно шелестя страницами. Я бросила сумочку на кресло и подхватила её на руки.
– Ну здравствуйте, уважаемая Книга! – чуть улыбнувшись, я погладила её по корешку. – Я вернулась домой. Надеюсь, ты не успела разодрать очередную непонравившуюся новеллу?
Книга утробно заворковала с чуть осуждающей интонацией. Судя по всему, её мечты о спокойном лежании на столе в реальности обернулись скучными часами бездействия. Особенно её, видимо, удручало отсутствия Сержана, с которым она привыкла спорить.
– Сержан был у меня. – Я вздохнула. – Рассказывал очень-очень интересные вещи. Правда, я теперь не знаю, что мне делать с этой информацией.
Книга вопросительно заурчала.
– Э-э, нет, моя дорогая. Я пока не готова это обсуждать. Знаю, что Книга – лучший друг человека. – Я села в кресло и уперлась головой в спинку. – Но пока что сама не могу собраться с мыслями.
Страницы снова вопросительно зашуршали. А потом клацнула обложка, словно Книга недовольно фыркнула.
– Признайся, что тебе больше понравилось гонять студентов по аудитории. – Я решила сменить тему. – А здесь тебе скучно, потому что некого гонять. Разве что Сержана, который периодически исчезает.
В ответ Книга злорадно хрюкнула и спрятала ляссе.
– У меня в июне будет семестровая контрольная. Придётся приглядеть за несколькими группами. Так что ты сможешь отвести душу на них. И ещё. Через три дня состоится майский благотворительный бал. Пойдешь со мной?
Соскочив с колен, Книга радостно запрыгала по полу, грозно шелестя страницами и трясся ляссе. Я представила лицо ван Вилсона, оплёванного чёрно-фиолетовой слизью, и едва удержалась, чтобы не захохотать.
– Нет-нет, ты в него не будешь плеваться магией, – сказала я, стараясь придать голосу серьезный тон. – Если что, ты поможешь мне улизнуть с бала незаметно. Как из дома О’Рэйнера. Вот только как тебя пронести? В вечернюю сумочку ты не влезешь.
Книга издала звук, похожий на треск, и выпустила зеленоватые нити света. Их становилось всё больше и больше, пока они не спрятали её в светящийся кокон.
Я смотрела на это, как заворожённая. Послышался лёгкий хлопок, – и вместо увесистой книги по полу поскакал крохотный томик.
Я согнулась и подставила руку. Он тотчас запрыгнул мне на ладонь.
– Так ты ещё и в размерах умеешь изменяться, – восторженно прошептала я, поднеся Книгу к глазам. Она довольно уркнула и спрыгнула вниз. Ударившись об пол, приобрела свои привычные размеры. – Впечатляет.
Я поднялась с кресла, на ходу развязывая шнурки корсета. Сквозь плотные шторы пробивалось солнце, но в отличие от улицы в спальне было прохладнее.
Книга запрыгала вслед за мной, ворча, словно ей не дали договорить.
– Ну? – спросила я, выглянув из-за дверцы шкафчика. – Что там у тебя ещё?
Она остановилась в паре шагов, приподняла обложку и на ковёр выпала небольшой плотный конверт, перевязанный тонкой атласной лентой. «Весьма необычно для простого сообщения», – подумала я, поднимая письмо.
Моё сердце екнуло. Дрожащими пальцами я стянула ленту. Почерк был знакомым, элегантным, с лёгким наклоном вправо.
«Не могу перестать думать о тебе! Жду возле старой беседки в парке святой Эвенты в восемь вечера.
Вэлиан».
– Вот ты… жучара! – я перевела взгляд с письма на Книгу. Та лишь помахала ляссе и скрылась за дверью.
Я перечитала записку, едва сдерживая улыбку. «Не могу перестать думать о тебе!» Несмотря на весь гнев на ван Вилсона и все сомнения по поводу отношений с Вэлианом, по телу разлилось тепло, вызванное предвкушением скорой встречи.
Напевая под нос «Арию обманутого влюбленного» Фальстава, я принялась перебирать платья в шкафу.
***
Когда я вышла из своих апартаментов, сумерки уже сгущались, растворяя последние отблески заходящего солнца. Полуденный зной сменился приятной прохладой. Свежий ветерок слегка шелестел в кронах деревьев, обещая прохладную ночь. Стук копыт по мостовой, едва слышный скрип флюгера на крыше долетали до слуха приглушенным эхом.
Я свернула на знакомую улочку, ведущую к парку святой Эвенты. Вскоре показались фонари главной аллеи, послышались переливы скрипок уличных музыкантов и смех людей, сидевших под полосатыми тентами кафе.
Дойдя до фонтана, я огляделась. Между разлапистыми кленами виднелась едва заметная тропинка, ведущая к старой беседке – месту, где тайком встречались влюбленные, боясь получить нагоняй от своих родителей.
Здесь было тише, чем на главной аллее. Ветви старых, узловатых деревьев, словно скрюченные пальцы, тянулись к небу, создавая плотный, почти непроницаемый навес. Где-то в сумраке тихо шелестел ветер, похожий на вздохи. Под ногами шуршала трава, и я чувствовала, как её влажная прохлада проникает сквозь тонкие подошвы башмаков. В воздухе витал тонкий, горьковато-сладкий аромат цветов.
Темнело быстро. Между листвой виднелись шарики фонарей, растянувшихся вокруг фонтана жемчужной ниткой. Их тусклый жёлтый свет сгущал тени, придавая тропинке таинственное и немного зловещее очарование.
Моё сердце забилось чаще, когда я увидела старую беседку. Полуразрушенная, но всё ещё величественная, она одиноко стояла посреди выщербленной площадки. Колонны, когда-то белоснежные, теперь были покрыты паутиной времени, приобретя мрачноватый, серый оттенок. Трещины, подобно морщинам, избороздили мрамор. Виноградные лозы и дикий плющ густо оплетали массивные, холодные колонны, взбирались по резным балюстрадам, словно пытаясь поглотить её, превратить в часть дикой природы. От полированных поверхностей камня тянуло холодом.
Внутри было ещё темнее. Воздух стоял плотный, пахнущий сыростью и запревшей растительностью, которую не убирали долгие годы. Высокий силуэт Вэлиана сливался с тенями беседки. Он стоял лицом ко входу, опершись на одну из массивных колонн. Его фигура была почти неразличима в полумраке, но от него исходила привычная аура спокойствия и щекочущей опасности.
Я застыла в нерешительности возле входа в беседку, не зная, кто сделает первый шаг. Сердце сильнее забилось от волнения. Все вопросы, все сомнения – всё растаяло, стоило мне лишь увидеть его силуэт.
Вэлиан сделал шаг навстречу. Его рука легла на мою щеку. Пальцы были прохладными и сухими, но прикосновение будто обожгло. Я закрыла глаза, вдыхая его запах – аромат терпковатой туалетной воды, такой привычный и неотделимый от него.
– Я уже подумал, что ты не придешь, – прошептал он. Его голос был низким, прерывистым, полным такого отчаяния и нежности, что у меня перехватило дыхание.
Чуть наклонившись, он коснулся губами моих губ.
Это был не нежный поцелуй, не робкое прикосновение смущенного влюбленного. Вэлиан целовал так жадно, словно испытывал жажду, которую не мог утолить целую вечность. По моей коже растекались огненные струйки, заставляя забыть обо всем на свете.
Его руки нырнули в мои волосы, сминая причёску. Твёрдое тело прижалось к моему, не позволяя отстраниться. Да и я сама не желала. Мои пальцы вцепились в широкие плечи Вэлиана, сминая шершавую ткань сюртука.
Вэлиан увлёк меня на мраморную лавочку, спрятанную в тени плюща и дикого винограда, и усадил к себе на колени. Из его груди вырвался сдавленный стон, и на секунду отстранившись, он уткнулся лицо в мою шею. Горячее дыхание щекотало мою кожу, заставляя поджиматься пальцы на ногах от удовольствия.
Его руки дрожали, лаская мою спину. Я чувствовала под плотной тканью одежды, как бешено колотилось его сердце. Не осознавая, что делаю, я самозабвенно целовала его лицо и шею. Невыразимо сладостное ощущение завладело всем моим существом. Хотелось большего, намного большего. Страсти во всей её дикой и первозданной красоте. Тело пылало огнём, заставляя теснее прижиматься к Вэлиану.
Внезапно Вэлиан резко остановился и уткнулся лоб в мою грудь. Он тяжело дышал, словно после долгого бега.
– Не здесь, – наконец-то произнёс он и сильнее сжал меня в объятиях. – Только не здесь.
Я не сдержала вздоха разочарования.
– Это преступление – так раззадоривать, а потом всё резко обрывать, – проворчала я, уткнувшись носом в его макушку. Пальцы безотчётно зарылись в его волосы, наткнувшись на тонкую полоску повязки.
Очарование поцелуя тотчас улетучилось. Я провела по ней снова. Тонкая атласная лента мягко скользнула под пальцами.
– Что-то не так? – Чуть отстранившись, Вэлиан заглянул мне в лицо.
Я смотрела на него, чувствуя, как во мне просыпается тревога. Красивые черты лица О’Рэйнера словно стали острее в сумраке.
– У тебя вчера не было повязки на глазу, – медленно произнесла я и нахмурилась, вспоминая вчерашнюю ночь. – Я точно помню, что её не было. А сейчас она есть.
Вэлиан недоверчиво наклонил голову вбок и приподнял бровь.
– Я не снимаю повязку даже на ночь, Эжена, – настороженно проговорил он. – Я и вчера в ней был.
– И, тем не менее, я помню, что её вчера не было, – уперлась я.
– А каким цветом был глаз?
Я заморгала, глядя на Вэлиана, словно тот решил меня разыграть. Но он выглядел серьёзно.
– Серебристым. Как и правый.
Он рывком поставил меня на ноги и, отойдя на пару шагов, повернулся спиной. В его молчании чувствовалась невыносимое напряжение. Но я побоялась к нему подойти.
– Что не так, Вэлиан? – я судорожно сглотнула, теребя юбку, как школьница, которую отчитывали за дурное поведение.
– Он чёрный, – Вэлиан тяжело вздохнул и наконец-то повернулся ко мне.
– Что?
– Мой левый глаз чёрный. И он принадлежит Фениксу, – заметив, как моё лицо вытянулось от недоумения, он чуть улыбнулся. Сел обратно на скамью и похлопал по сиденью. Я медленно опустилась рядом с ним, чувствуя себя сбитой с толку. – Видишь ли, мне приходиться делиться с Фениксом не только эмоциями, но и телом. Я ношу повязку, поскольку стоит хоть кому-нибудь заглянуть мне в глаза, как человек теряет разум. Феникс может добраться до самых потаённых уголков души человека, достать то, что люди прячут даже от себя самих. Он способен в буквальном смысле выжечь человеку душу одним лишь взглядом.
– Но я же ведь… Я же… не сошла с ума? Я чётко помню, что видела.
Вэлиан обнял меня за плечи и, прижав к себе, зарылся носом в волосы. Я слышала, как гулко бьётся сердце в его груди, и ощущала, как тревога потихоньку сходит на нет.
– Я верю тебе, – тихо произнес Вэлиан. – Просто пока не понимаю, почему так.
– Ответь, только честно: ты со мной из-за Феникса? – неожиданно для самой себя спросила я. – Я сегодня разговаривала с Сержаном. И он сказал, что моя изменяющаяся магия кроется в эмоциях, которые я вызываю у других. Правда, я не совсем понимаю при чем здесь это, но… – Я запнулась, пытаясь подобрать правильные слова, но вместо этого сказала первое, что пришло в голову: – Выглядит так, будто я, как королевская столовая, для Феникса.
Вэлиан рассмеялся, сбив меня окончательно с толку. Потом приподнял указательным пальцем мой подбородок и чмокнул кончик носа.
– Весьма неожиданное сравнение, – отсмеявшись, сказал он. – С одной стороны, да. Но с другой, ничто не порождает более бурных эмоций, как любовь. Одно другому не мешает.
– Но ведь любовь имеет свойство утихать.
– Утихать – не значит полностью исчезать. Пойдем, прогуляемся. – Вэлиан помог мне подняться и, положив мою руку на свою, направился в сторону тропинки, ведущей к главной аллее. – Я с удовольствием послушаю, что ещё тебе рассказал этот старый пройдоха.
Главная аллея парка встретила нас яркими огнями фонарей и гуляющими парами возле фонтана. Если кто-то и заметил, как мы вдвоем вышли из темноты деревьев, то предпочел отвести взгляд. Я вкратце пересказала разговор с призраком. Вэлиан хмурился, но не перебивал.
Когда я закончила говорить, он положил ладонь на мою руку и чуть сжал её.
– Тебе не о чем беспокоиться, Эжена, – мягко заверил он. – Позволь мне разобраться с этим…
– Господин О’Рэйнер!
Мы обернулись.
Невысокий мужчина в сером костюме и газетой, зажатой подмышкой, спешил в нашу сторону. Он был худ, измождён, похож на человека, который едва сводит концы с концами.
Поравнявшись с нами, он резко выбросил руку, будто намереваясь поздороваться. Послышался пронзительный свист, которым последовал влажный треск.
Вэлиан мгновенно оттолкнул меня в сторону.
Я услышала хриплый вздох, а затем… удар. Кинжал, длинный и узкий, с расчерченной рунами рукоятью, торчал из груди Вэлиана прямо из груди.
– Нет! – вырвалось у меня. Мир застыл.
Сбоку выступила ещё одна фигура. Словно сама тьма приняла форму. Её движения были бесшумны, словно она скользила по воздуху, не касаясь земли. В руках мелькнул изогнутый клинок с едва заметным, зловещим свечением.
– Так просто не отделаешься, Вэлиан, – безжизненно прошуршал бродяга, окликнувший нас.
Вэлиан пошатнулся. Кровь тёмно-красным пятном расплывалась по его рубашке. Он закашлялся, и из уголков его губ потекла алая струйка.
– Беги, Эжена! – прохрипел он. – Не оглядывайся!
Второй нападающий сделал шаг. Вэлиан рванулся вперёд, прямо на него, сбив с ног. Раздался ещё один удар, глухой, страшный. Вэлиан вскрикнул. Его тело дернулось. Он медленно осел на землю. В широко распахнутых глазах, застыла смесь удивления и непонимания. Кровь растекалась вокруг него тёмной липкой лужей.
Тонко завопила женщина, заплакал испуганный ребенок. Мгновение, – и центральная аллея заполнилась шумом пришедшей в себя толпы.
– Вэлиан! – закричала я, бросаясь к распростертому телу О’Рэйнера.
Воспользовавшись всеобщей паникой, убийцы тотчас скрылись во мраке деревьев. Ни один из напавших даже не взглянул в мою сторону. Они пришли только за ним.
Я упала на колени, коснувшись плеча Вэлиана.
– Вэлиан… – слова застряли в горле. Я ждала, что случится какое-то чудо, ждала, что вот-вот и Феникс проявит себя, и что он сейчас встанет…
Ничего.
Кто-то с силой оттянул меня в сторону. Незнакомый человек в форме углового что-то спрашивал у меня, но я не могла разобрать ни слова. Лишь на языке вертелся едва уловимый металлический привкус крови.
Обняв себя руками, я пыталась сдержать дрожь, пробегающую по телу.
Он был мёртв. Вэлиан был мёртв. И я ничего не могла сделать.
