сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 28 страниц)
- Воот, - указующе произнесла рация. – До восемнадцати по законодательству у тебя и члена-то нет. Так что, чего тебе переживать?
- В смысле нет члена?! – совсем запутался Артур. – Старик, ты че, голубой? – Он даже про рюкзак забыл, оглядываясь на камеру.
- Совращение малолетних не мой профиль, детка, - игриво произнес псих с мурлычущими нотками, пробирающими до самого живота. – А ты что-то имеешь против голубых?
- Н-нет, - загнанно произнес он. Затем спохватился, что выглядел глупо и устроил из новости черт знает что, хотя люди с нестандартной ориентацией были для него обычным делом даже в школе, и тряхнул головой. – Ладно, извини, что спросил. Мне на самом деле плевать.
Он скинул рюкзак ближе к матрасу, вынул беретту, которая мешалась в штанах, пристроив ее под полотенцами, служившими прежним владельцам подушкой.
- Вот и славненько, - откликнулся псих.
Артур вышел из офиса, дошел до трупа парня и действительно обнаружил у него на поясе рацию с наушником и микрофоном. Он брезгливо протер вкладыш, всунул в правое ухо и заправил шнур под кофту, цепляя рацию к ремню на джинсах. Включил ее и произнес:
- Как меня слышно?
- Отлично. Теперь хоть будет проще общаться, если наступит полная лажа. Хватай рюкзак и пошли.
- Ну, нет, - уперся Артур, - я устал и никуда сейчас не попрусь. Я тебе что, неутомимый солдат спецназа?
- Блять, малец. Тут опасно оставаться, я же не просто так говорю.
- А где безопасно, Мародер? – холодно спросил Артур. – Там, где сидишь ты? Где-нибудь в окопе с мониторами вокруг? Нет здесь больше безопасных мест. Вообще. Так что, пока у меня есть шанс, я собираюсь отдохнуть, так как день у меня вышел, как ты знаешь, просто кошмар. Я беспокоюсь за Ариадну, но если меня съедят по пути из-за того, что я рассеян и устал, легче ей не станет.
Рация только снова тяжело вздохнула.
- Ладно, парень. Только забаррикадируй дверь, мало ли что. Я пригляжу за тобой.
Артур кинул «спасибо», закрыл входную дверь, перетащил к ней гору ящиков и так же поступил в офисе, опрокинув наискось стенд с документами. Уже свернувшись на матрасе прямо в одежде, обнимая перед собой рюкзак для внутреннего спокойствия, он вдруг подумал…
…Откуда взялся рыжий паренек в магазине, и почему у него тоже была рация? Вел ли его Мародер или просто наблюдал за его передвижениями. Паранойя вскинула голову и предположила, что псих просто играется с выжившими, давая надежду, руководя их действиями по рации.
Артур нахмурился с закрытыми глазами. Он все равно его не спросит об этом. Если ответ будет «нет, я его не знал», то это могла быть просто ложь. Если ответ будет «да, я вел его, и он сдох у меня на глазах»… Артур не хотел слышать этот ответ. Он уснул, но во сне ему снилось, что он недвижимый лежал на кровати, и все мертвые твари, которых он встретил, склонились к нему сверху кругом. В ушах все звучал высокий визг из подвала, словно верещал двухлетний ребенок.
- ПОДЬЕМ, пацан!
Артур вскочил на матрасе, не способный понять, что произошло. Мозг не успевал осмыслить действительность, а повсюду звучал ужасный звук из сна, хотя сейчас он был похож на сигнализацию.
- У тебя есть пять секунд на сборы! Шевелись!
Артур схватил рюкзак, закинул на ходу за спину, откинул стенд с документами и, остановившись в центре продуктового зала, догнал, что нужно спросить хоть что-то.
- Это сигнализация включилась? Что происходит?!
Псих мрачно пояснил:
- К тебе бегут все зомби квартала, вот что происходит! И если ты сейчас не выберешься, то это место станет ТВОЕЙ МОГИЛОЙ!
Я шёл по вечерней столице
Под плеск пароходных колёс.
Я видел в опущенных лицах
Следы бесконечные слёз.
И в каждом опущенном взоре,
И в каждом движении рук
Я видел всеобщее горе,
Один бесконечный испуг.
Святые с церковного фриза
Следят за печальной игрой:
Течёт по дворцовым карнизам
Солдат убиенная кровь.
Но хуже всего проституток
Голодный отчаянный визг
И слёзы невинных малюток,
Что с горя у них родились.
========== Темза и Огайо ==========
Звон разбившегося стекла, и в пробитую дверь высунулись ободранные руки, жадно растопыренные в воздухе. Артур схватился за голову не в состоянии что-либо соображать, пока из всех щелей люди рычали, визжали, работали кулаками и коленями и, не обращая внимания на глубокие раны, прокладывали себе путь внутрь. Окна в магазине были заколочены, но твари засовывали в щели пальцы. Сигнализация орала, как взбесившаяся, дезориентируя оглушающим шумом и не давая расслышать, что орал ему Мародер.
- В мясной отдел! Быстрее! – разобрал Артур, и в этот момент голый мужик прорвался через баррикаду, располосовав себе живот, но весьма резво для такого пореза понесся вперед, раскачивая своими причиндалами, как маятником. Артур схватил пустой ящик обеими руками и, как только тот приблизился, со всей силы толкнул его, выбивая из равновесия, тут же откинул деревяшку и побежал к дверям кухни.
Раздался грохот и победный рев всех гадин, прорвавшихся в магазин. В авральном темпе Артур осмотрел длинные разделочные столы с раковинами, разнообразную коллекцию ножей на магнитных подставках и огромные аппараты для фарша и нарезки мяса. За печью для копчения в углу он увидел литую железную дверь с круглой вращающейся ручкой, как на подводной лодке. Он бросился к ней и влажными от пота руками, скользящими по холодным дугам, повернул винт, и герметичная дверь отстала с паром. Артур с натугой раскрыл ее ровно на расстояние узкой щели под себя, скинул с плеча рюкзак, втиснулся, замечая напоследок, что на кухню ворвались твари и стали перелезать через столы, раскидывая с громыханием сковородки и кастрюли, и скорее закрыл за собой дверь.
Про пар он ошибся. Это оказалась морозильная камера.
По железной двери глухо забарабанили, но Артура им уже было не достать. Он подтянул лямки рюкзака, осматриваясь: комната была большая, освещенная ярким электрическим светом, вся из белого больничного кафеля и словно в тумане. На высоте трех метров от пола висели крюки, а на них туши освежеванных свиней с розовой кожей и культями вместо копыт. Вдоль живота у них тянулся гигантский разрез, из которого выглядывало мягкое нутро и ребра под бледной пленкой. Справа от Артура на сверкающем чистотой разделочном столе лежала туша с воткнутым в нее внушительным тесаком. От пола поднимался морозный густой дымок примерно выше колен, и Артур стоял в нем, как в море.
- Я в морозилке, - доложил он в рацию. – Тут есть еще одна дверь…
- Знаю, она выходит к складским помещениям, - чужой голос отразился в комнате эхом. - Никуда пока не выходи, а то тут такая толпа, словно на рождественскую распродажу. Сейчас посмотрим, как тебе оттуда выбраться.
- Окей, - послушно отозвался Артур, пряча руки в рукавах. Здесь было не то чтобы сильно холодно, но он понятия не имел, сколько ему придется здесь торчать, пока ажиотаж вокруг магазина утихнет достаточно, чтобы безопасно свалить, наконец, из этого треклятого места. Не такое пробуждение он себе представлял. Одна отчаянная ситуация переходила в другую, и все походило на непрекращающийся кошмар. Термометр на стене показал семнадцать градусов по Фаренгейту, и он поежился.
Артур подул на руки, растирая их друг о друга, когда из дальнего угла, загороженного тушами и утонувшего в тумане, послышался необычный звук. Так мокрая ткань спадает с полки с характерным шлепаньем. Он уставился на туманное озеро подозрительным взглядом, зная, что только его настороженность может спасти его жизнь. И только Артур хотел сказать себе мысленно, что все же в этот раз ему просто привиделось или, может, это мясо так охлаждалось, как дальняя туша свиньи стала вдруг покачиваться в воздухе из стороны в сторону.
«Блять, только не снова», - безнадежно попросил Артур у мироздания, но не был услышан. Он сделал шаг назад, когда кто-то мелькнул макушкой в тумане, заунывно низко простонал и нырнул обратно в туман. Тварь пробиралась неясными контурами, целеустремленно шурша в его сторону, и Артур потянулся в карман, хлопнул себя по поясу и понял, что попал. Он забыл пистолет в офисе, и теперь у него оставалась только дубинка, которая точно сейчас его не спасет. Она была создана против людей, рассчитана на устрашение и удары по болевым местам и бесполезна против дряни, которая перла бы, даже будь у нее топор в спине.
Артур огляделся и впервые почувствовал темную радость, снова наткнувшись взглядом на тесак. «Ну, сейчас ты у меня получишь», - подумал он, вырывая с хрустом из костей оружие за тяжелую ручку, но не пошел сразу храбро размахивать им направо и налево, сообразив, что в тумане попасть по голове будет достаточно проблематично. Он был испуган, но все хладнокровнее рассчитывал и оценивал ситуацию, пока сердце прыгало как сумасшедшее.
Он взобрался на стол и, подзадоривая себя, стал ждать, пока тварь доберется до него. Слышались только его вдохи и выдохи под аккомпанемент стонов, шороха и отвратительного протяжного звука, с каким начищали мокрое стекло. В этот момент его позвали по рации, но он не стал на нее отвлекаться. В тумане мелькнули руки прямо возле стола, и мужчина в белой робе повара, испачканной на воротнике кровью, стал подтягиваться выше к Артуру, схватившись за столешницу, на которой тот стоял.
Повар открыл рот с темными зубами, смотря на него снизу вверх, как на последний источник воды перед жаждущим, словно он просто не мог сопротивляться тому, что несло его сюда, и получил тесаком промеж глаз. Застонал еще громче, но не остановился.
Артур выдернул тесак, оставляя ровную линию вдоль чужого лба, замахнулся выше и, словно забивая сваю в землю, вогнал тяжелое лезвие в голову твари практически полностью. «Скоро я смогу выпустить книгу под названием "Как убить человека подручными предметами девяноста девятью способами"», - пришло Артуру в голову, пока он медлил спускаться обратно на пол.
- Хей, ты где там? – обеспокоенно спросил псих.
- Завожу себе новых друзей, - мрачно отозвался Артур, спрыгивая в туман. – Мы не сошлись в гастрономических вкусах. Как там снаружи? Что видишь?
- Ну, наши ребятки столпились пока в главном зале, и еще толпа гуляет в округе, в надежде поживиться. Что-то их здесь просто дофигища, малец. Я столько зомби еще не видел за раз. Будет опасно выводить тебя по поверхности, так что придется немного запачкаться.
- Мне не привыкать.
- Хах, это уж точно, Золушка. Но на бал к принцу мы тебя доставим, в этом не сомневайся.
- Завязывай с прелюдией, старик, и переходи к делу, - раздраженно прервал его Артур, которому было не до шуточек.
- Э, - собеседник на том конце рации заглох от удивления, - интересно прозвучало, – с некоторой соблазнительной ленцой заметил Мародер. До Артура дошла двусмысленность, на которую тот намекнул, он смутился и прикрыл глаза ладонью.
- Ты заманал уже. Я стою в морозилке и уже порядком замерз, так что, может, обсудим попозже, что ты там нафантазировал, старик?
- Пацан, тебе шестнадцать или все семьдесят? В твоем возрасте я возбуждался, только услышав слово шланг, - засмеялся тот.
- Я не собираюсь с тобой это обсуждать, – отрезал Артур.
- Как скажешь, малец, - миролюбиво ответила рация. – К делу так к делу. У тебя на пути полчище веселых и забавных личностей, которых нужно обойти как можно быстрее. Так что, слушай внимательно…
Артур открыл дверь и рванул вдоль ящиков, уложенных ровными рядами, держась правой стороны. Прямо перед ним стояла задом фура с продуктами, открытая для разгрузки. С противоположной стороны полуприцепа, обтянутого серым брезентом, донесся рык и послышались шаги. Артур, не оглядываясь и не тратя времени на четыре ступеньки, спрыгнул с пандуса, проскочил, не сбавляя темпа, на полном ходу под жалюзийной металлической дверью и побежал к тупику в конце забора, освещенному затухающим солнцем.
Его взгляд был прикован к спасительному люку, и он не заметил пятно крови, пересекающее площадку перед служебным выходом и идущее аж до зеленых закрытых баков, поскользнулся и полетел вперед, выставив руки для защиты. Ладони обожгло, и Артур растянулся на земле, разбив подбородок. Челюсть пульсировала болью, но раздавшееся «кхаааарг» за спиной подстегнуло его лучше любого понукания. До люка он добежал, так и не распрямившись до конца, и сдвинул тяжелую толстую крышку, открывая проход в канализацию. Ему пришлось сначала скинуть в дыру рюкзак, отозвавшийся из глубины бряцающим содержимым, а потом, стараясь не навернуться, поспешить по лестнице следом за своими вещами.
Артур успел вовремя: как только он преодолел пару метров, остатки света загородили руки, плечи и головы с оскаленными ртами, одна из тварей бездумно потянулась за ним и провалилась. Он, держась одной рукой за лестницу, дернулся в сторону, и женщина пролетела мимо него, голося во всю глотку. Он ожидал, что за ней ринутся еще несколько гадин, опасаясь, что окажется зажатым сверху и снизу, но этого не случилось. Ему показалось, что сигнализацией заголосило еще одно соседнее здание, но не был в этом уверен. Словно разрываясь между дилеммой здесь и шумом там, толпа расступилась, и Артур остался один, в позе замершей на ветке дерева обезьянки. Он поискал взглядом упавшую женщину, которая насадилась животом и ногой на торчащие прутья, извивалась, но никак не могла слезть с них. Артур выдохнул свободнее и осторожно закончил спуск. Он бросил последний прощальный взгляд на круглое отверстие, через которое было видно закатное небо, вздохнул, словно прощаясь навсегда, и поднял с грязного мокрого бетонного пола испачканный рюкзак. Тварь, изображая озлобленное канапе на палочке, слабо зашипела и попыталась дотянуться до него со своего места. Это была совсем молодая девушка в легком голубом платье и одной сандалии на босу ногу. Из живота у нее на целый фут торчал толстый железный прут, которым раньше крепилась к стене поистине гигантская железная труба, в обхват шире многовекового дуба, с болтами размером с его ладонь.
Артур с отвращением взглянул на тварь, которая клацала зубами и тянула тонкие хваткие пальчики с грязными обломанными ногтями. Он думал, что какой бы вирус не передавали эти существа, оно напрочь убивало чувство самосохранения; поправив рюкзак на спине, он достал фонарик, который сначала нехотя мигнул, но все же включился, и пошел по каменному лабиринту. Глядя на вход в каменный лабиринт, у него было ужасное предчувствие, что отсюда он уже не выберется никогда.
Фонарик освещал тонким лучом далекое, но совсем небольшое пространство, вылавливая из темноты каменные своды, покрытые плесенью, повороты, уходящие в мрачные дали, крюки в потолке, узкие ответвления, в которые бы смог пролезть разве что ребенок. В некоторых коридорах потолки были под три метра, с широкими арками, сообщаясь порой с узкими проходами, где Артур пробирался согнувшись в три погибели, вдыхая удушающий смрад гнили, исходящий от мутной жижи. Иногда он шел в ней, едва хлюпая кроссовками, иногда утопал по колено, с трудом пробираясь, как будто бороздил застывшее желе.
Он не был здесь один. Никогда. Не до конца. По каменным туннелям далеко разносились отголоски воплей, неожиданных вскриков, низких и визжащих, не в такт капала вода, а когда он проходил мимо узкого ответвления в стене, в которое в глубине выходила водосточная труба и шумно выпускала из себя поток воды, мелькнули живые и очень шустрые тени.
Вода везде была разная: от нефтяных сгустков с бензинными жирными пятнами, до чистого струящегося по лестницам потока. Артур держался за влажные стены, спотыкался, падал, его ноги затягивало как в болото, он тяжело дышал в мареве вони. Некоторые трубы были закрыты чугунной решеткой или герметическими дверями, словно вывезенными с космических шаттлов: в два человеческих роста, толстые, покрытые струпьями ржавчины. Все было здесь враждебно и непригодно даже для того, чтобы находиться сколь угодно малое время. Псих сказал, что в сравнении с Парижской канализацией, Лондонскую никогда не открывали ни туристам, ни заядлым диггерам. Это место было опасно даже в мирное время, забрав несколько жизней неосторожных рабочих, свернувших здесь шеи. Металлические крепления лестниц прогнили и шатались даже под легким Артуром, норовя сбросить его с высоты.
Он быстро устал пробираться в темноте, джинсы промокли, став дополнительной ношей, кроссовки были полны жидкой грязи, а спина и плечи отваливались от боли. Подбородок саднило, но он только утирал выступающую кровь рукавом, пока рана не затянулась, невесело размышляя, что будет обидно спастись из лап смерти несколько раз и умереть от заражения крови.
Он дошел до коридора, в котором сквозь древнюю каменную кладку стен струйками выбивалась вода, словно под напором.
