сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
- Ну, не до зубов, но, во всяком случае, я теперь более подготовлен к неприятным встречам, чем раньше, - с прохладцей произнес Артур.
- Дааа, я заметил, ты уж поверь, - издевательски протянул Мародер. - Это что за разделочные ножи у тебя были за спиной? Ты ограбил черепашек-ниндзя?
- Японский серп для сбора рисовых полей, который позже стал оружием. Так где ты? – Артур даже не помыслил перестать оглядываться, ведь поводов доверять Мародеру было не слишком много.
- Ты накостылял толпе зомби сельскохозяйственной лопаткой? – тот расхохотался в голос, разрушая тишину улицы напополам с треском рации. – Хах, ой, я не могу…
- Двумя, если быть точным, - безэмоционально сказал Артур. – И это серп, как я уже говорил. Лучше подумай, до чего довели японских крестьян, чтобы произошла такая трансформация. Ты, видимо, мало разбираешься в садовом инвентаре, не так ли?
- Можно сказать - вот мы и нашли все-таки у меня слабые стороны, – произнес тот, словно они продолжали уже начатый разговор, отсмеялся, отдышался и перешел к делу. - Ладно, видишь перед собой высотку со стеклянным куполом?
Артур взял окуляр и присмотрелся к обычному жилому дому, который стоял в полукилометре. Сначала он провел линзой вверх, заметил небольшую фигурку на открытом балконе одной из квартир и вернул к ней прицел. Пришлось даже увеличить масштаб, чтобы поверить в то, что он увидел. Мародер действительно стоял там: в черной мотоциклетной куртке с канареечно-желтыми полосами, облокотившись локтями о перила и отклячив зад, и приветственно махал рукой в перчатке. Издевательски так махал, игриво перебирая пальцами в воздухе.
Возле ноги валялся мотоциклетный шлем, за спиной виднелся приклад винтовки, а сам Мародер точно так же смотрел на него в бинокль, закрывая тем самым лицо. Артур не сильно за это переживал, так как дальность была слишком большая, и он видел только контуры, цвета, но никаких мелких деталей.
- Лапонька, скажи папочке «привееет», - мурлыкнул тот в рацию, и Артур непроизвольно улыбнулся, и что-то внутри него дернулось как струна.
Они не особо душевно начали разговор, но тут даже он не смог сопротивляться.
- Привет, - мягко и тихо повторил Артур, не узнавая собственный голос, и неожиданно для себя откровенно добавил: - Я был уверен, что тебя не существует и ты плод моего воображения.
- Что? – наигранно возмутился Мародер. – Я произвел так мало впечатления?! Ты даже не скучал? Не видел меня во снах, как прекрасного спасителя? Как я разочарован, милый, ты даже не представляешь. Только не говори, что ты даже не вздрочнул разок на мой светлый образ?
- Боже, заткнись, - Артур фыркнул и покачал головой. Было странно слушать чушь психа так знакомо, почти по-родному. - Я видел Ариадну. Она сказала, что не помнит, что ты с ней разговаривал.
- И она, Брут? – В окуляр было видно, как тот схватился за сердце и чуть откинулся назад, имитируя начало падения. – Да что ж вы за дети-то такие. Ни памяти, ни уважения к старшим. Кошмар. Хотя девочку я еще прощу, у нее ведь температура была, но ты… я б тебя… кхмм, – Мародер хотел добавить что-то еще, но остановился.
Артур был уверен, что продолжение было весьма непристойным, учитывая последнюю интонацию и последовавшую за ней неловкую паузу, и даже не знал, как на это ответить. Никто никогда не разговаривал с ним подобным образом.
- Не отвлекай меня, – непоследовательно приказал Мародер, словно это Артур был виноват в чужих мыслях. - Я хотел спросить, поросенок, где ты успел получить все эти шрамы? Я же отправил тебя в самую тихую деревню аж с четырьмя порогами стен! Как?! Как ты умудрился вляпаться и там?
Все желание радоваться встрече пропало, как будто его сдуло ледяным ветром. Артур вспомнил, что заляпан в крови с ног до головы, мрачно убрал окуляр от лица, чувствуя, наконец, как из-за холода онемели пальцы.
- А ну-ка повтори, что ты сказал?
Обманчиво вежливый тон Артура насторожил Мародера:
- А что? Там было плохо?
- Из-за тебя меня отправили в Мейнленд? – от внезапной тихой ярости, которая поднялась в нем, можно было резать стальные листы на заводах. – В эту абсолютную глушь, где ни черта не происходит?
- Господи, и это все твои претензии? Я уже испугался, что там тебе как минимум встретился грязный подлый педофил, - отмахнулся Мародер.
- Он мне уже встретился, - злобно ответил тот, крепя рацию на ремень штанов и стягивая с себя рубашку. – Все никак отвязаться не могу.
- У нашего малыша прорезался острый язычок, - язвительно заметила рация. – Ты так недоволен, что я пытался обезопасить твое будущее?
Артур замолчал, взял край рубашки, намочил его из бутылки и протер лицо. Сменную сорочку он надевал, тщательно вдевая пуговицы в петельки и расправляя манжеты. Он никогда не выходил из себя и знал, что доводы психа были весьма обоснованы в той ситуации. Мародер же не заставлял Артура переться к маяку, не отправлял его в пасть к тем собакам, не скидывал его на тонкую грань между жизнью и смертью, где в нем окончательно что-то умерло и больше не могло вернуться назад. Почему он искал виноватого в том, что теперь он менее человечен, чем тот же Оливер?
«Это ведь был твой выбор», - сам себе сказал Артур, снова беря рацию в руку.
- Прости, ты прав. Это здесь не при чем. Я, правда, благодарен и... - он прикрыл рукой глаза, выговаривая самое сокровенное, что было в его душе и что он должен был сказать с самого начала. Оно точило его изнутри, бесило, травило душу, пока он был уверен, что Мародера даже не существовало. – А черт с тобой, я рад, что ты жив. Я даже не могу объяснить, насколько рад, – он грустно рассмеялся во внезапно наступившую тишину эфира. – Я почти молился, чтобы все оказалось правдой: и зомби, и путь до убежища, и все эти смерти, которые я видел и пережил, все это готов был пройти еще раз, только бы ты снова, как раньше, позвал меня по рации, – Артур выдохнул, словно избавился от огромного груза. – Смешно, да?
Он не хотел спорить с Мародером или ругаться. Только не с ним. С кем угодно Артур готов был быть сильным, непробиваемым и холодным, но с психом это было почти физически больно. Словно он обижал его незаслуженно и несправедливо. Он сказал то, что должен был и подумал - «да и хер с ней, гордостью, пусть думает, что хочет». Артур ждал насмешливого смеха или хмыканья, но получил лишь тишину.
- Ты вырос, малыш. Даже не знаю, как к тебе подступиться теперь. Ты волновался за меня? – после небольшой паузы с какой-то странной нежностью, которая вдруг появилась у него в голосе, спросил Мародер.
- Конечно, старик, - устало откликнулся он. – Хотя какое тебе дело до обычного пацана, которого ты спас?
- Если бы ты был обычным пацаном, разве я бы пошел тогда в больницу вытаскивать твою очаровательную попку из самой гущи дерьма? – ласково ответил тот вопросом на вопрос. Первое впечатление Артура, что встретились два чужака, едва узнающие друг друга, исчезло, и теперь разговор стал как-то намного теплее.
- Я думаю, ты понтовался, - без обиняков сказал ему Артур.
- Ну, это тоже, - рассмеялся псих и добавил тихим хриплым шепотом, который словно меховым кончиком скользнул тому вдоль хребта. – Как ты хорошо знаешь меня, а, хороший мой?
Артуру пришлось сглотнуть и стряхнуть с себя это ощущение. Мурашки упрямо пробежались по спине, поднимая волосы дыбом. Иногда он ненавидел, как тот владел своим голосом и интонацией. Артур уже собрал сумку обратно и натянул ремни на плечи.
- Мародер, а можно вопрос?
- Какой хочешь, детка. Ты можешь спросить меня даже о том, какого цвета на мне трусы, - вдруг щедро разрешил тот.
Ответ был настолько неожиданным и прозвучал так порочно, что Артур поперхнулся.
- Хотя погоди, сейчас посмотрю. Что-то я совсем уже забыл, - в рации была слышна возня и звук расстегивающейся ширинки, от которого Артура моментально бросило в жар. – Ага! Черные, лапонька, вполне себе приличные.
- Ты придурок, ты знаешь? Я даже забыл, о чем хотел спросить, - пожаловался он психу, нервно смеясь. – Какое мне дело до твоих трусов?
- Ну, мало ли. Знать никогда не помешает. Про свои не скажешь? – голос у того был какой-то беззащитно радостный, на который даже и не сильно обидишься.
- Иди к черту, старик! – послал его тот, но даже по своим меркам как-то неубедительно. У него сейчас в голове не укладывалось, как человек мог так просто говорить о таком.
Он в недоумении пялился в темноту, пока заправлял оружие в кобуру, вздохнул, потер лоб и покачал головой. Артур даже не знал, что теперь сказать.
- Хах, милый мой, я думаю, у меня только что созрел план, - заявил ему Мародер через минуту.
- Это должно меня напугать или успокоить? – подозрительно спросил тот.
- Смотря какой ответ ты дашь, – загадочно ответила рация. - Ты, в общем, как? Я не прошу приходить безоружным, но ты не против встретиться со мной? Ну, на более близкой дистанции? – осторожно поинтересовалась рация, словно опасаясь отказа.
- Возможно. Не знаю, - пожал тот плечами.
- А если конкретнее? – с такой трогательной надеждой уточнил Мародер, что Артуру показалось, что тысячи золотистых лабрадоров в этот момент смотрели на него своими влажными умоляющими глазами.
- Ну, я не против, - сдался Артур, который не видел в этом ничего предосудительного. – Но сначала все-таки ответь на вопрос: почему ты постоянно называешь меня этими прозвищами? – скривился он, отмечая, что раньше тот хотя бы делал это изредка, но сейчас его словно прорвало.
- Согласишься навестить меня в моей конуре, дорогуша, и я тебе Все. Подробно. Расскажу. - Последние слова были произнесены настолько низким интимным тоном с долей игривости, что у Артура перехватило дыхание и заныло внизу живота.
- Прекрати так делать! – приказал он психу, не сразу придя в себя.
- Как «так»? – пусть он не смотрел в окуляр, но был уверен, что Мародер сейчас просигналил ему бровями, делая вид, что не понимает о чем идет речь. Его голос можно было сравнить с тем, как должны шептать непристойности в самое ушко, наедине, где-то в темной спальне с игрой в смятой постели на двоих, но никак не по рации, на улице, малознакомому парню, с которым виделись всего второй раз. Больше всего Артура пугала даже не социальная подоплека, а его собственная реакция, которая говорила, что это все дико смущало и немного нравилось.
Мародер беззлобно рассмеялся, словно с облегчением.
- Прости меня, детка. Никак не могу себя взять в руки, безумно хочу расспросить тебя о твоей жизни, о шрамах и сжать тебя в объятиях как следует. Только об этом и думаю. Жду не дождусь, когда… - по рации раздался странный звонкий стук по железу, и тот, не выключая связь, проорал: - Харе стучаться, господа зомби. Никто вам не откроет! Идите стонать под другие двери!
- Это твой способ отгонять их? – улыбаясь, спросил Артур.
- А чем не вариант, детка? Я тебе кого угодно отгоню, если хорошенько попросишь, – чуть ли не лопаясь от удовольствия, произнес Мародер, когда его снова отвлекли шумом. – Да что за черт…
Артур вдруг услышал, как проскрежетал металл, ударившись о что-то с размаху, и рация заглохла. Он позвал один раз, второй, бросился к сумке, но та долго не открывалась во в миг вспотевших руках. Артур схватил окуляр, навел на здание, но на балконе никого не оказалось. Дверь была распахнута настежь, чернея на фоне беспросветным проемом. Шлем остался там же, где лежал. Артур спустил прицел ниже и успел поймать взглядом, как летела вниз винтовка, и его сковал страх изнутри, как леденеют окна, с треском и мгновенно.
- Господи, нет, - попросил он у кого-то, в кого верили люди, когда несчастье обрушивалось с мощью десятитонной плиты. – Ну нет же, нет. Так не может быть, – его широко раскрытые глаза вглядывались в темный проем здания, пытаясь различить хоть какую-то подсказку, когда он увидел мелькнувший свет, тени людей и больше ничего.
- Да твою ж мать! – он схватил сумку на плечо и бегом бросился к фургону Кобба.
Любовь, я думал, - жар и свет.
А вышло - полутьма и трепет.
Любовь, я думал, - Солнца Смех.
А вышло - тихий лунный лепет.
Ищите в горестях Любовь,
В слезах, в участии, в заботе,
Во тьме, в снегах, среди нагих
И сирых. Там ее найдете!
========== Улыбка ==========
Его уже ждали с заведенным мотором, но Артур с размаху открыл заднюю створку так, что она сделала широкую дугу и ударилась о бок кузова, не стал залезать внутрь, а просто вытащил ящик из-под оружия ближе к себе и откинул крышку.
- Закрой дверь и поех… ты чего творишь? – Кобб хотел было тронуться с места, увидел, как тот копошился в вещах и ничего не понял.
Оливер положил руку на сидение и тоже обернулся. Он не стал ничего говорить, так как никогда не видел у Артура такого лица: сосредоточенного, бледного, без кровинки, между бровей залегли две прямые морщины, а губы превратились в сжатую полоску, только глаза сверкали в нервном возбуждении. Он был по-настоящему испуган.
- Артур? – негромко позвал Кобб и переглянулся с Оливером. Тот пожал плечами и покосился на парня, который громыхнул кейсом, достал прибор ночного видения и сейчас закручивал глушители на оба «дезерт игла», держа в зубах полный магазин патронов. Пистолеты в руке лежали тяжело, увесисто, Артур с оттягом поставил на патронник, открывая взгляду пустой ствол, который заканчивался массивным дульным срезом. Эта пушка была не для предупреждений, не для пулевых ранений, после которых еще можно было выжить. Пятидесятимиллиметровые патроны входили аккуратной дырочкой и разрывали плоть на расстоянии баскетбольного мяча, как если бы он палил из дробовика в упор.
В кои-то веки он не собирался действовать аккуратно.
- У меня дело. Оставайтесь тут. Если придут зомби, можете уезжать без меня, - его голос звучал глухо.
- Ты спятил? Я тебя здесь не брошу! – Кобб вскочил с сидения и растерянно оглянулся. – Куда ты собрался? Что случилось? Объясни все по порядку, мы подумаем, чем помочь тебе.
- Некогда, Дом, - тот кисло покачал головой, пока пальцами проверял свое вооружение быстро и точно, несмотря на состояние близкое к панике. Наплечные ножны он приладил на правой руке, закрепил пояс с метательными ножами, обернув вокруг талии, как корсет, на пояс легли два широких ремня с подсумниками сзади и спереди. Два больших армейских ножа за правую и левую голень ботинка, один нож с выдвижным лезвием-гарпией и с острыми зазубринами в набедренный карман. – И помощь мне не нужна.
- Оливер, пойди с ним, - приказал Кобб, оценивая обстановку. Кто-то должен был остаться в грузовике, и сам Дом меньше всех доверил бы этому трусу охранять его жену. С него станется увидеть нескольких зомби и смотаться без них.
Тот вздохнул и нехотя поплелся из машины, не споря.
- Я же сказал, мне не нужна помощь, - зло огрызнулся Артур, когда большой по сравнению с ним Оливер взял сумку с гранатами и разобранной винтовкой и накинул на плечо, изображая из себя мученика.
- Раз уж ты ничего не хочешь рассказывать, единственное, что я могу сделать - это не отправлять тебя одного. Так что давай быстрее делай, что хотел, и мы уберемся отсюда, – Кобб тоже мог быть жестким и с некоторой долей авантюризма, просто это нечасто требовалось.
- Спасибо, - кивнул Артур, заглядывая ему в глаза, словно благодарил за то, что тот возвращал ему долг. Затем смерил Оливера и предупредил: - Если будешь мешаться, лучше оставайся здесь.
- Да хватит меня шпынять, - пробурчал тот и двинулся широким шагом за Артуром. – Ты за кого меня принимаешь? Че, мне трудно, что ли?
Дорога была подозрительно тихой для Артура, который вместе с Оливером не встретил ни одного зомби. Даже вдалеке не увидел. Высотка медленно надвигалась на них, пока они в напряженном молчании шли вперед по аллее между деревьями, чья листва начала опадать. Под ногами шуршали и хрустели ломкие листья.
- Ты просто решил пройтись? – скептично спросил Оливер, без энтузиазма оглядываясь на пустую улицу без единого света от фонарей.
Артур шел чуть впереди, чеканя шаг, и на его лице застыла маска хмурой отстраненности. Оливер с опаской поглядывал на товарища, не представляя, какие мысли бродили у него в голове. А взбрести ему могло все, что угодно.
- Не сейчас, - отрезал Артур, даже не обернувшись, четко указывая, что никаких разговоров по душам не будет.
- Ты бы хоть сказал, куда мы идем и что там будем делать, - Оливер никогда не набивался к Артуру в друзья, но считал, что тот вполне мог обходиться с ним повежливей, раз уж они вместе шли по делу. Они никогда не понимали друг друга, с самого начала знакомства у них были слишком разные приоритеты, и какой-то частью он понимал, что Артур мог быть преданным, открытым, однако сам постоянно натыкался на стену, которую тот возвел вокруг себя. Пробиваться сквозь эти заграждения Оливер не пытался, зато четко знал, что на парня можно было положиться в любой ситуации. Он брал все под контроль, независимо от того, что происходило и насколько все было ужасно.
