Текст книги "Нотнерт (СИ)"
Автор книги: Malvada Reina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Брюнетка провела языком по его губе, и Робин углубил поцелуй, зарывая пальцы в ее волосах.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди, и каждая клеточка тела отдавала невыносимым жаром. Тело упрямо требовало воздуха, но они не могли заставить себя оторваться друг от друга. Наконец, от нехватки воздуха закружилась голова, и Реджина, крепче прижавшись к нему, нехотя оторвалась от его губ, жадно хватая ртом воздух и улыбаясь так счастливо, как никогда до этого.
Робин мягко поцеловал ее подбородок, внимательно наблюдая за ней и, увидев ее улыбку, поневоле улыбнулся сам, крепко прижимая ее к груди и поглаживая по шелковистым прядкам. Девушка уткнулась носом ему в плечо, пытаясь успокоить дыхание. Спустя несколько ударов сердца Реджина почувствовала поцелуй в висок. Новая волна мурашек побежала по спине от аккуратного прикосновения к волосам.
«Наверное, ему нравятся мои волосы…».
Реджина никогда раньше не задумывалась считал ли доктор ее привлекательной. Наверное, считал, ведь она не единожды слышала от мужчин, что красива. Санитары часто кидали на нее голодные взгляды, но он никогда так на нее не смотрел.
«У вас острый язык, Реджина. Такой же, как и ваш ум».
«Вы интересный человек».
«Вы сильная. Я никогда не встречал никого сильнее вас».
Робин всегда апеллировал к ее личности, он никогда не оценивал фасад. Считал ли он ее красивой? Реджина вздрогнула, когда он мягко поцеловал ее у уха, еще один поцелуй достался уголку губ. Девушка мягко сжала пальчиками его плечи и вновь потянулась к его губам. Нехотя прервав поцелуй, Робин глубоко вздохнул и шепнул:
− Мисс Миллс, вы устали и очень испугалась, вам нужно поспать. Постарайтесь отдохнуть.
Она кивнула, пряча лицо у него на груди и жадно вдыхая его запах. От него неимоверно вкусно пахло лесом.
− Давайте-ка, ложитесь, − Локсли оставил невесомый поцелуй у её виска, приподнял покрывало и тепло укутал, когда Реджина улеглась в постель.
− Побудете со мной немного?
− Конечно.
Доктор присел у кровати и нежно погладил ее по щеке. Реджина прижалась щекой к его ладони, облизывая припухшие после долгих поцелуев губы.
− Все будет хорошо, Редж. Мы справимся, я обещаю.
Едва касаясь кончиками пальцев, Робин поглаживал ее по волосам, рассматривая лицо Реджины в лунном свете. Она всегда казалась ему такой далекой и неприкосновенной… Ему хотелось вновь к ней дотронуться, но он боялся нарушить ее и без того хрупкий сон. Судя по всему, кошмары ей больше не снились, потому что, когда он выходил из палаты, луна освещала ее красивую улыбку во тьме комнаты.
========== ○ МЕЛЬЧАЙШАЯ ЧАСТИЦА СЕКУНДЫ ==========
– Белль, да сколько можно ждать?! – голос Руби, громом раздался откуда-то снизу.
– Я уже иду! – я засунула последний лист рукописи в конверт и, отодрав клейкую ленту, надежно закрыла клапан. Мне очень не хотелось уезжать из Сторибрука, но, чтобы отдать материал, нужно было вернуться в негостеприимный Нотнерт. Ведь даже несмотря на то, что мой загадочный аноним, как оказалось, мог найти меня в любом уголке мира, я такой прозорливостью не обладала и понятия не имела, как с ним связаться отсюда. Никаких контактов для обратной связи у меня не было, и никто не видел человека, который в тот день заходил ко мне в номер, будто конверт сам по себе материализовался на моей кровати. Как по волшебству.
Роберт запрашивал записи с камер видеонаблюдения, но даже они ситуацию не прояснили. Зато стали причиной интенсивного внимания шерифа в нашу сторону, ведь в номере ничего не пропало, на меня никто не нападал – очевидной необходимости смотреть записи у нас не было. Только просьба Роберта об услуге, которую Эмма выполнила весьма неохотно. Это еще слабо сказано.
Кстати о шерифе. Когда я закончила работать с рукописью, во мне появилась четкая уверенность в том, что моя Эмма Свон и шериф Сторибрука – один и тот же человек. Она полностью подходила под описание из дневника, даже по временным меркам все сходилось, вот только было одно «но»: в послужном списке шерифа не было должности врача псих диспансера. Сидни проверял. Он, кстати, совсем недавно принес мне радостную весть – материалы по Реджине Миллс тоже дожидались меня в Нотнерте. Мистер Гласс накопал все, что мог, но даже это не могло сгладить мое мрачное настроение, вызванное необходимостью скорейшего отъезда. Честно говоря, эта необходимость меня просто бесила.
– Изабелла Френч! – рявкнула Руби снизу и я, схватив чемодан, пулей спустилась вниз, опасаясь, что буквально через минуту импульсивная подруга в пух и прах разнесет гостиницу, если я тут же не появлюсь на месте встречи.
– Не прошло и ста лет, – Руби залпом осушила стакан сока и схватила сумочку, – послушай, Белль, я понимаю, что ты за эти пару недель укоренилась здесь и абсолютно не горишь желанием менять место дислокации, но мне позарез нужно вернуться на работу, у меня отпуск заканчивается уже завтра!
– Я понимаю, Руби, прости, – я крепко обняла подругу и мысленно обругала себя за то, что за своими проблемами забыла о том на какие жертвы пошла Руби, чтобы меня сопровождать. У нее ведь из-за меня даже отпуска не было…
– Я компенсирую, как только отдам рукопись в издательство.
– Если отдашь, – Руби вздохнула, – вопрос вообще не в деньгах, я только рада тебе помочь, просто давай не будем забывать, что помимо выдуманных миров существуют реальный, в котором главными персонажами, ты не поверишь, являемся мы! – Подруга выпустила меня из объятий и тепло улыбнулась, – иногда у меня появляется такое ощущение, будто ты не возвращаешься назад сразу по завершении работы над главами. Будто ты продолжаешь жить там, а здесь с нами остается только твоя бледная тень.
– У меня тоже есть такое чувство, – Роберт подошел к нам и приобнял меня за плечи, – наверное, это плата простых смертных за возможность быть рядом с великими писателями.
– Да ну вас… – буркнула я, пытаясь подавить улыбку. Я даже не пыталась оспаривать их наблюдения, ведь в чем-то они были действительно правы.
– Я проведу вас до черты города и вернусь обратно. К сожалению, обстоятельства не позволяют мне поехать с вами, – Роберт взял в руки мой чемодан, – наша Мадам мэр завтрашним днем созывает заседание городского совета по вопросам экспорта морепродуктов за рубеж, а поскольку я отвечаю за все финансовые манипуляции, мне заявили, что с вами я могу поехать «только через мой труп, мистер Голд». – Сходство с интонацией главы города было настолько поразительным, что мы с Руби не смогли удержаться от смеха. – Поэтому я приеду к тебе «как только закончится это рыбное мракобесие».
– Прекрати! – все еще хохоча, я стукнула Роба по плечу, – я буду с нетерпением ждать. Хотя мне кажется, что я вернусь назад гораздо быстрее.
– Поживем-увидим. Не стесняйся обращаться за помощью при необходимости, – Роб поцеловал меня в висок и многозначительно на меня посмотрел.
– Да, я помню – отмахнулась я и крепко-крепко его обняла, – я буду скучать, Роб.
– И я.
До черты города мы добрались отвратительно быстро. Там Роберта уже поджидала машина, которая сразу после нашего отъезда отвезет его на аудиенцию к Её Мэрскому Высочеству.
Прощание с ним было самым тяжелым для меня. Пару минут мы стояли в обнимку, не в силах оторваться друг от друга, пока Руби, пару раз громко не кашлянула, привлекая к себе внимание:
– Прошу прощения…
– Да, мы уже все, – я вытерла непрошенные слезы и крепко поцеловала Роберта на прощание.
– Любая просьба, Белль…
Я кивнула и прыгнула в машину. Руби завела двигатель и двинулась с места, а я глаз не могла оторвать от зеркала заднего вида, в котором фигура Роберта становилась все меньше и меньше.
В Нотнерт мы прибыли к утру. Руби высадила меня у отеля и, приняв в моем номере душ, отправилась на работу. Я переживала за нее, ведь хоть мы вели машину по очереди, подруга практически не спала всю ночь.
Впервые за долгое время я осталась одна. В Сторибруке даже в моменты моего писательского затворничества Роб и Руби всегда находились рядом, а здесь на меня вдруг напало такое мощное чувство одиночества, что я поймала себя на мысли, что мне необходима компания. Я не стала дожидаться вечера и сразу позвонила Сидни, чтоб назначить ему встречу на обед. К счастью, именно сегодня сыщик был свободен в нужное мне время.
Я приняла душ, поправила макияж и, схватив белый конверт, двинулась на городскую площадь. По пути я заскочила в небольшую кофейню, в которой привыкла снабжать себя кофеином, и прикупила небольшой стаканчик мокко с белым шоколадом. Я не стала долго задерживаться там, к тому же, сегодня там была тьма-тьмущая людей. Наверное, всему виной была погода – с неба срывался легкий дождик. Я подумала, что вряд ли застану Августа на месте, но художник был тут как тут и корпел над своим шедевром, даже не обращая внимания на небесные излияния.
– С возвращением, мисс Френч, – из-за мольберта показалась каштановая макушка, – у Вас для меня что-то есть?
Я молча передала ему конверт и уселась рядом с ним на край фонтана.
– Как меня нашли в Сторибруке?
– Полагаю туристы там – явление не особо частое. Не находите?
Я задумалась прикидывая как много приезжих было в период моего пребывания в Сторибруке и понимающе кивнула. Номера в гостинице снимали только мы с Руби.
– Я могла отправиться куда угодно. Не обязательно туда. Поэтому на мой вопрос Вы не ответили.
– Думаю, это вряд ли было бы проблемой. Вас бы нашли в любом уголке земного шара. – Август буквально подтвердил мои подозрения, но не успела я и рта открыть, как художник продолжил:
– Говорят, Сторибрук пришелся Вам по душе, – голубые глаза покосились на меня с абсолютно неприкрытой забавой.
– Прошу прощения?
– Думаю, местная антикварная лавка буквально покорила Ваше сердечко.
От неожиданности я поперхнулась кофе и возмущенно уставилась на него. Август тихо засмеялся, выводя на холсте какой-то витиеватый узор.
– Прошу прощения? В моем нижнем белье заказчик тоже роется?
Август на некоторое время призадумался, а потом, улыбнувшись, выдал:
– Ну, если не говорить буквально…
– Какой кошмар.
Очевидно, у художника сегодня было приподнятое настроение, он еще пару раз сострил на тему Сторибрука, и мне вдруг страшно захотелось съездить ему по физиономии.
– Вы забавляетесь, а мне становится страшно. Если мне нигде не скрыться, если вся моя жизнь для вас, будто сериал на Нетфликсе… Что вы за люди такие? Может, мне стоит вас опасаться?
– Я обычный художник, который великодушно и исключительно из соображений авантюризма выполняет просьбы такого же простого человека, как и я сам. – Август вмиг посерьезнел и даже оторвался от мольберта. – Но Вам действительно стоит быть аккуратнее. Не с нами, нет, мы не причиним Вам вреда. Было бы глупо, не находите? Сначала заручиться Вашей поддержкой, а затем вредить? Какой в этом смысл?
– Правильно ли я понимаю, что моя безопасность очень близко граничит с коэффициентом моей полезности?
– Ну, если не говорить буквально…– Август улыбнулся, – не стоит нас бояться. Мы – не те, кто может Вам угрожать.
– Я могу воспринимать Ваши слова как предупреждение? Что-то или кто-то представляет для меня опасность?
– О, мисс Френч, опасность нынче повсюду. Даже здесь мы с Вами не в безопасности.
Я нервно сглотнула и осмотрелась по сторонам. Август усмехнулся, дорисовывая карандашом еще несколько линий. Теперь в его работе четко улавливался человеческий глаз.
– Научитесь мыслить абстрактно, Белль. Буквализм часто притупляет человеческий взор, иногда не все то правда, что таковой является.
Я окончательно запуталась в ловком капкане его мыслей. Несколько раз обдумав его слова, я так и не поняла их смысла, хотя внутреннее чутье подсказывало мне, что в них сокрыто гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд.
– Иногда Вы говорите загадками, которые вот так сходу сложно разгадать…
– Наверное, нам повезло, что у Вас есть время. – Август потянулся к сумке и извлек оттуда конверт. Я жадно смотрела на сверток в его руках, у меня буквально чесались руки – настолько сильно я хотела вскрыть его прямо здесь и сейчас. Это не ускользнуло от его внимания и мужчина, широко усмехнувшись, покачал головой.
– Вы напоминаете мне наркомана.
– Простите, что?!
Август засмеялся, его смех теплым рокотом вторил грому, а дождь припустил чуть сильнее.
– Не оскорбляйтесь, я такой же, как и Вы. Все мы такие, кто творит под диктовку музы. Мы крепко сидим на иголке творчества. Но это не то, что Вам кажется – Август потрусил свертком у меня перед носом.
– Да отдайте же его наконец! – я выхватила конверт и резко оборвала клапан. Внутри находилась внушительная стопка стодолларовых купюр. Очень внушительная. Кажется, вопрос с финансами был решен, что радовало, но я ожидала увидеть внутри вовсе не это.
– А как же…
– Знаете, что определяет шедевр от посредственности?
– И что же? – я расстроенно убрала конверт в сумку.
– Выдержка. Терпение. – Август улыбнулся, – Да Винчи двенадцать лет выводил губы «Мона Лизы». Двадцать шесть лет понадобилось Бернини, чтобы познать в камне технику пойманного момента…
– У меня нет столько терпения.
– Тогда советую ему научиться, – Август усмехнулся и вернулся к работе.
– Не понимаю, почему нужно так тянуть. У вас есть дневник, нужно выдрать из него листы – только и всего! Зачем все так усложнять? А можно даже просто целым прислать! Я не обижусь.
– Милая Белль, жизнь сама по себе штука сложная, а моменты ожидания в масштабе Вселенной – лишь мельчайшая частица секунды.
– Ясно, – я взглянула на часы и, встав с края фонтана, натянула на голову куртку, – мне пора, была рада побеседовать. У меня есть…дела.
– Удачи, мисс Френч, – Август улыбнулся, – и спасибо Вам за Ваш труд.
Я кивнула и побежала в направлении кафе, где работала Руби. Дождь из мелкого превратился в настоящий ливень.
А Август так и не сдвинулся с места, поглощенный своим творением.
В кафе было тихо, сухо и уютно. Руби сидела за одним из столиков, листая какой-то женский журнал и, услышав дверной колокольчик, с надеждой посмотрела на дверь. Увидев меня, подруга махнула мне рукой и вернулась к своему занятию.
– У вас сегодня не густо.
– Десять минут назад здесь был аншлаг, – Руби зевнула и посмотрела на меня, – уже соскучилась по мне?
– Я назначила здесь встречу с Сидни.
– Понятно, журналист в тебе не дремлет.
Я открыла сумочку и достала из нее конверт. Руби приподняв брови наблюдала, как я достаю из него деньги и с непониманием уставилась на меня, когда я протянула ей пачку купюр.
– Это что?
– Твои отпускные.
– Ты меня обижаешь. – Девушка скрестила руки на груди и хмуро на меня уставилась.
– Пожалуйста, Руби, не отказывайся. Вам с бабушкой пригодятся, тем более ты так сильно мне помогла.
– Откуда у тебя деньги появились? Роберт все же настоял?
– Заказчик заплатил за рукопись. – я закатила глаза, – я не позволю Роберту меня обеспечивать. Я в состоянии зарабатывать сама.
– За первые десять глав? – подруга удивленно посмотрела на меня, а затем на пачку купюр в моих руках. – Белль, извини за мое любопытство, но тебе не кажется это чересчур?
– Я тоже удивилась, но, видимо, мою работу высоко оценивают. – Я настойчиво протянула ей деньги, – если ты их не возьмешь, я отправлю их бабуле Лукас по почте. Не усложняй, пожалуйста.
Руби вздохнула, но деньги взяла:
– Я делаю это только потому, что знаю, что ты не шутишь и действительно закажешь доставку на дом.
Я усмехнулась и посмотрела на время:
– Сидни вот-вот должен появится.
– Поняла, возвращаюсь к работе. Тебе как обычно? Принести на двоих?
– Нет, давай только на меня одну. Вдруг он захочет заказать что-то больше, чем латте.
– Ты предупреди его. О последствиях, – Руби улыбнулась и, соскользнув со стула, скрылась в направлении кухни.
Сидни прибыл ровно в назначенное время. Он не спеша снял верхнюю одежду, повесил зонтик на крючок и присел ко мне за столик.
– С возвращением, Белль. Надеюсь, дорога того стоила? Не хотел обсуждать по телефону.
– Да, спасибо. Рул поделилась со мной достаточно интересной информацией.
– Я рад, что был полезен. Давайте сразу к делу. Вот материал на Эмму Свон. Не знаю, нужны ли Вам эти бумаги, поскольку, как мне показалось, по телефону Вы дали мне понять, что это не тот человек, который Вам нужен.
– Но, тем не менее, я прочту, спасибо.
– С Реджиной Миллс все сложнее. – Сидни открыл другую папку, – в основном потому, что помимо имени у Вас не было никакой уточняющей информации. Я нашел порядка двадцати пяти женщин, подходящих под Ваше описание и суженный до Нью-Джерси круг поиска, но ни одна из них не числилась пациенткой подобных учреждений.
– Почти не удивлена, – я удобнее устроилась за столом и уткнулась носом в раскрытую передо мной папку.
– Может быть, у Вас есть еще информация, которая поможет отсеять лишних? Я знаю все досье наизусть, это дело пяти минут.
Я задумалась:
– Она была замужем за чиновником высокого ранга. У нее была падчерица. Она жила в Моррисвилле. Мужа звали Леопольд…
– …Бланшар, – Гласс кивнул и в целой кипе бумаг отыскал нужное досье, – бинго! Вот Ваша Реджина.
Я взяла в руки папку и быстро бегло посмотрела содержимое. Разочарование волной соразмерной цунами с головой накрыло меня:
– Нет фотографий?
– Есть свадебная. Вот здесь. – Сидни перевернул папку и достал из скрытого кармашка фотографию. – Но вряд ли она чем-то Вам поможет. Лица за фатой не видно.
Я громко выругалась, чем заслужила от Сидни пару удивленных взглядов.
– Прошу прощения, исключительное любопытство. В дневнике она описана первой красавицей, было интересно взглянуть.
Сидни усмехнулся и вновь перевернул папку лицевой частью вверх.
– Это девушка из семьи глубоко религиозных аристократов. Они верили, что камера – изобретение дьявола, а фотографии крадут годы человеческой жизни. По этой причине Вам вряд ли удастся найти, как она выглядела на самом деле. – Сыщик ткнул пальцем в какой-то рукописный материал. – Вот здесь отказ ее матери от съемки дочери для выпускного альбома в католической школе.
– Безумно рада. – Угрюмо буркнула я, взявшись за чтения письма. В процессе чтения я, не удержавшись, пару раз фыркнула, – удивительно читать подобные суждения от женщины, продавшей дочь мужчине, годящемуся ей в отцы.
– Набожность некоторых людей сильно граничит с безумием.
– Согласна, – я отложила письмо в сторону и посмотрела на вырезки из статей.
«Леопольд Бланшар женился на ровеснице собственной дочери».
«Мистер Бланшар будущий сенатор?»
«Трагедия дома Бланшар. Что же произошло на самом деле?»
«История Белоснежки в реальной жизни: дочь Бланшара унаследовала империю отца».
Сердце мое чаще забилось. Именно эти статьи в свое время исследовал Робин Локсли! Во рту пересохло, ведь в моих руках сейчас находилось настоящее доказательство того, что история, написанная в дневнике настолько же реальна, насколько реальна я сама! От Сидни не ускользнул ни мой резко вспыхнувший энтузиазм, ни отчаянно дрожавшие руки.
– Белль?
– Где она? Я хочу поговорить с ней! Вы нашли ее адрес?
Сидни вздохнул и достал изнутри маленький лист бумаги. Скорее всего какую-то справку или выписку:
– В возрасте двадцати лет Реджина Миллс была объявлена без вести пропавшей. Это, кстати, вообще чудо, учитывая, что у нее не осталось не одного живого родственника. Заявление о ее пропаже подала падчерица, насколько я понял из копии этого заявления, – Сидни поднял еще один лист, – они были достаточно близки. Но Реджину так и не нашли и в последствии, по закону Нью-Джерси, спустя семь лет она была объявлена умершей.
– В смысле умершей? – я взяла бумаги и внимательно перечитала записи, – Сидни, она была в «Нотнерте»! Все эти годы, пока ее искали, она была закрыта в изоляторе в клинике!
– Тогда, если она была в числе переведенных после закрытия лечебницы пациентов, ее имя должно было всплыть в документах.
– А если нет? – я взволнованно посмотрела на сыщика.
– Тогда, вероятнее всего, она либо погибла в пожаре в изоляторах, либо бумаги, подтверждающие ее присутствие в лечебнице, где-то потерялись, а учитывая тот факт, что она уже признана умершей, никто за них не хватился. Но, я думаю, это маловероятно. Ведь вряд ли человек, вышедший на свободу из подобного места, предпочтет остаться трупом. Тем более, семилетний срок до признания человека умершим не совпадает с датой закрытия “Нотнерта”. На тот момент со срока подачи заявления о пропаже прошло только 3 года. Она бы могла объявиться и подать на отмену решения о присвоении ей этого статуса.
– Если бы она этого захотела. Но у меня есть еще один вариант: она жива, но живет под другим именем.
Сидни скептически на меня посмотрел.
– Это юридически невозможно. Смена имени фиксируется документально.
– Если это сделано официально. Вы же знаете, что подделать документы не так уж и сложно.
Сидни поджал губы, явно не соглашаясь с моей теорией, но спорить дальше не стал.
– Сидни, как найти человека, фотографии которого у тебя нет и при этом он официально считается умершим?
– Если она жива, можно постараться поискать. Правда, в таком случае, она вряд ли хочет быть найденной. Белль, я сделаю все, что в моих силах, но хочу, чтоб Вы понимали, что это практически невозможно…
Я достала из конверта несколько купюр и положила перед ним на стол.
– Тогда сотворите чудо. Я Вас не тороплю, ведь моменты ожидания в масштабе Вселенной – лишь мельчайшая частица секунды.
========== ○ СДЕЛКА С СОВЕСТЬЮ ==========
Каждый мой новый день стал похож на бесконечный день сурка: я просыпалась, прогуливалась по городу, покупала кофе, бежала к Августу, теша себя напрасными надеждами на долгожданное письмо, затем расстраивалась и на обратном пути заглядывала в библиотеку, залезала в архивы, а после – возвращалась в отель, чтобы провести остатки дня, трудясь над уже написанными главами. Я добавляла детали, описания персонажей, разбавляла диалоги… Но все это едва ли добавляло красок в мои серые будни. Работа остановилась, а вместе с ней будто всю мою жизнь поставили на паузу.
Первое время я ездила на руины лечебницы, копалась в разбросанных на полу бумагах, выворачивала содержимое столов, исследовала каждый миллиметр незапертых помещений, пока не выучила коридоры чуть ли не наизусть, а потом мне наскучило и это.
Новостей от Сидни не было, аноним не спешил передать мне новый материал, а Роберт застрял в Сторибруке и не мог приехать ко мне даже на один день.
– Видимо, все эти сделки сильно ударили по нервам Её Мэрского Величества. Прости, Белль, я не могу уехать. Боюсь, как бы она дел не наворотила без присмотра.
– Что с ней?
– Скажем, на ней сказывается напряжение. Она боится не оправдать ожиданий, из юбки вон лезет, чтобы добиться более выгодных условий, но каждый раз натыкается на непреодолимый камень мужского недовольства тем, что городком руководит женщина, – я клянусь, что я буквально почувствовала, как он ухмыляется в трубку!
– Роб, не хорошо злорадствовать. Такое отношение мужчины к женщине, занимающей руководящую должность, в нынешние времена попахивает варварством. Ты бы лучше помог ей, ты же по части сделок мастер.
– Это не в моих интересах, дорогуша. Во-первых, наши с ней отношения едва ли можно назвать дружескими и меня всегда забавляет видеть, как она мечется между молотом и наковальней, так что я абсолютно не горю желанием лишать себя такого удовольствия. А во-вторых, если наша Мадам мэр теряет хватку, будет лучше найти ей замену, поэтому я с интересом наблюдаю за плодами ее трудов, пытаясь минимизировать ущерб ее взрывного характера.
– Этим вроде бы обычно Эмма занимается…
– Да, но она не особо преуспевает на своем поприще. Ее благоверная срывается на всех и каждого. В последний раз по шапке получила владелица «У бабушки» за то, что заказ принесли на минуту позже, чем обычно.
– Лихо она…
– Ты постарайся не увязнуть в своей хандре, Белль. Займись учебой, ты говорила, что у вас уже стартовал выпускной семестр.
– Да, я смотрела учебный план… мне дали рабочие программы, но сейчас там ничего интересного не происходит, идет стандартная вычитка лекций, так что веселить мне себя особо нечем.
– Так приезжай ко мне сюда.
– Не могу, ты же знаешь, я жду материалы…
– Тебе передавали их и здесь. Это не проблема.
– Да, но мне намного удобнее координировать работу отсюда. Здесь есть человек, который работает как посредник между мной и заказчиком. Я не смогу каждый раз кататься туда-сюда, Роб…
Роберт некоторое время молчал, видимо, пытаясь подобрать пару-тройку еще не озвученных ранее аргументов в пользу моего переезда. Так заканчивался любой наш разговор – он пытался убедить меня вернуться, а я в прах громила каждый его аргумент.
– Ты дашь мне посмотреть над чем ты работаешь?
Я бездумно листнула документ в ворде на первую попавшуюся страницу и уставилась в слова, которые читала уже сотню раз:
– Дам, когда работа будет готова. Не люблю показывать людям полуфабрикаты.
– Хотя бы намекни, что именно ты расследуешь. Я бы мог помочь, ты же знаешь.
– Я справлюсь сама, Роб. – Я нахмурилась и попыталась интонацией донести до него, что продолжать спорить смысла нет.
– Я не сомневаюсь, но, возможно, с моей помощью было бы быстрее?
– Вряд ли… Я и так цепляюсь за каждую ниточку. Похоже, сейчас единственное, что мне остается – ждать.
Мой палец остановился на колесике мышки. Вдруг все звуки вокруг стали приятнее, мир приобрел яркие краски, вкус кофе, глоток которого я сделала буквально мгновение назад, терпким приятным теплом разлился по рту. В ушах чуть ли не буквально заиграла музыка. Я готова была воспарить от радости. Ко мне в голову пришла великолепная идея!
– Белль?
– Зачем мне ждать, если я могу проследить за посредником и выйти на заказчика…
– Плохая идея искать того, кто хочет оставаться анонимом.
– Завтра же попробую!
Роб долго пытался меня переубедить, но я быстро с ним попрощалась, прекрасно осознавая, что дальше нам не удастся построить разговор, ведь все мои мысли сейчас были направлены на обдумывание плана по выведению на чистую воду моего заказчика, а мысли Роберта – на то как бы меня отговорить.
То, что мой аноним был знаком с Робином Локсли не представляло ни малейших сомнений – врач был ему близок, он сам сообщил мне об этом в письме. А значит, я смогу вытрясти из автора саркастических посланий все детали, которые он так старается утаить! Окрыленная этими мыслями, я быстро уснула, радуясь, что, возможно, моим мучениям пришел конец и я, наконец, получу долгожданные страницы дневника.
Весь следующий день я места себе не находила от нетерпения. Обычные свои рутинные действия я совершила в два раза быстрее, чем обычно и рядом с Августом оказалась намного раньше, чем планировала.
– Белль, какой сюрприз.
– Не делай вид, будто удивлен, – я улыбнулась, опускаясь на край фонтана. – У тебя есть что-то для меня?
– Увы, не сегодня.
Я безразлично пожала плечами и посмотрела по сторонам. Люди, не торопясь, прогуливались по фонтанной площади, и я в который раз поймала себя на мысли, насколько сильно здешние жители отличались от сторибруковцев. Там люди улыбались и дружелюбно относились ко всем, отовсюду был слышен смех и веселые разговоры. Здесь же беседы велись шепотом и с оглядкой на каждого прохожего, местный люд так рьяно стерег собственные тайны, что в любом человеке рядом видел угрозу.
Всегда проницательный художник заметил, что я на взводе, но я спихнула все на лишнюю порцию выпитого кофе и стала с интересом наблюдать как он работает над портретом. Август все еще выводил чей-то глаз, в этот раз, добавляя коричневые оттенки в практически черную радужку. Мы даже толком не разговаривали, мужчина спокойно относился к моему присутствию и лишних вопросов не задавал. Изредка мы беседовали об искусстве, но разговор быстро тух потому, что я постоянно теряла мысль. В конечном итоге я сослалась на необходимость продолжать мой ежедневный путь и встала с края фонтана, одергивая платье.
– Рад был пообщаться, Белль. Я вижу, как тебе не терпится продолжить работу, и очень надеюсь, что ожидание надолго не затянется.
– Я тоже, – я безмятежно улыбнулась и быстро попрощалась с художником, затаившись в кофейне. Из окна было хорошо видно то место, где трудился Август, я изредка поглядывала на него, попивая кофеек. В конце концов, Август стал собираться домой и спустя пару мгновений двинулся вглубь города. Я выждала пока он отойдет на безопасное для слежки расстояние и тихонько юркнула за ним.
Он шел медленно, сильно прихрамывая. Я и раньше замечала за ним эту особенность, но сегодня она бросалась в глаза в разы сильнее, поскольку мне приходилось постоянно останавливаться и прятаться, чтобы он не заподозрил преследование. Сердце мое колотилось о ребра, как бешенное. Такой любимый мной адреналин заполнил меня до кончиков пальцев, и я впервые за несколько дней почувствовала себя живой. Август все шел в сторону выезда из города, я уже было подумала, что он собирается пешком добираться в соседний городишко, как вдруг на узкой проселочной дороге он свернул налево. Кругом был сплошной лес, и мне приходилось прикладывать немало усилий, чтобы сильно не отставать и не терять его из виду и при этом не попадаться ему на глаза и не наступить на сухую ветку, которая бы выдала все мои намерения. Спустя минут двадцать наших скитаний по лесу мы вышли на небольшую лужайку, на краю котором стоял маленький бревенчатый домишко.
– Еще и живет в лесу. Господин художник, да вы настоящая загадка, – тихо шепнула я сама себе, прячась за ветвистой ивой.
Август вошел в дом и долгое время не показывался. Мне ничего не оставалось, кроме как ждать и наблюдать за всем вокруг. Должна сказать, место было невероятно живописным.
Тишина окутала всю местность. Но это была не та тревожная тишина, которая пускала сердце галопом, а очень уютная и комфортная, лишенная урбанистической какофонии, которая так сильно действовала мне на нервы в последнее время. Солнечный яркий свет освещал цветущие полевые цветы, которые источали такой приятный аромат, что мне захотелось похитить его и принести хотя бы малейшую частичку себе в номер. Поляна будто сама светилась изнутри. Словно молчаливые гвардейцы, защищая неприкосновенность этого лесного чуда, со всех сторон росли небольшие кусты, усыпанные сочной ежевикой. Где-то в кронах деревьев громко и задорно щебетали птицы, а совсем недалеко журчал небольшой ручеек. Это место сильно отличалось от города, и глубоко в душе я понимала, почему Август сбежал именно сюда.
Выждав примерно час, я осторожно двинулась в сторону дома. Из открытых окон так сильно пахло свежей выпечкой, что мой желудок не удержался и издал рев умирающего кита. Мне хотелось верить, что за пением птиц его арию слышала исключительно я.
