Текст книги "Нотнерт (СИ)"
Автор книги: Malvada Reina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)
Звездой я себя явно не ощущала. Особенно спросонья и с нечищеными зубами.
− Я точно так же смотрела вчера на… − я остановилась на полуслове и перевела взгляд на Эмму, − а как зовут вашу даму? Я ни разу не слышала, чтобы ее называли по имени.
− Она считает, что это слишком фамильярно и не под стать главе города, − Эмма улыбнулась, − так что называйте ее Мадам мэр. А со мной можно и на «ты».
− Ладно, − я улыбнулась, выкидывая пустую бутылку в мешок для мусора, − к слову, меня разбудил чей-то пес.
− Пес? − брови блондинки приподнялись в удивлении, − какой пес?
− Чей-то далматинец нагло слямзил мою местную жилплощадь.
− Это, наверное, Понго… Арчи всю ночь его искал, а он, оказывается, нашел себе место для ночлега.
− Чудесно, теперь я знаю имя четвероногого парня, который отжал мой мешок, и из-за которого впервые в жизни у меня затекла пятка. Спасибо, Эмма.
Эмма снова тихонько засмеялась и, взяв со стойки бутылку негазированной воды, спрыгнула на пол.
− Была рада поболтать, Белль. Если Понго не вернет мешок, возьми новый. У нас есть запасные.
Эмма достаточно быстро пересекла зал, а я тихонечко прокралась за ней, остановившись на таком расстоянии, чтобы оставаться одновременно незамеченной и при этом видеть все. Блондинка опустилась перед мешком как раз в тот момент, когда оттуда показалась черная макушка.
− Привет… − она осторожно поцеловала брюнетку в лоб и опустилась рядом с ней, − я принесла тебе воды.
− Спасибо, − мадам мэр мягко приобняла ее и счастливо улыбнулась.
− Что тебе снилось сегодня? − Эмма ласково погладила ее по щеке, не отрывая от нее глаз.
Брюнетка прикусила губу и опустила глаза вниз, покачивая головой из стороны в сторону.
− Снова кошмар?
− Да, Эмма, но давай мы не будем об этом?
− Я пытаюсь помочь…
− Я знаю, дорогая, − мэр мягко поцеловала шерифа в губы и улыбнулась, − просто нужно смириться с тем, что есть моменты, с которыми мне нужно справиться самой. Кошмары не так страшны, как кажутся.
− Но тебе удалось их побороть однажды.
− Да, Эмма. Но мне помогал Робин.
Ненадолго между ними повисла напряженная пауза. Казалось, брюнетка пожалела о том, что назвала это имя, но в то же время, обе женщины не выглядели так, будто этот человек был какой-то запретной темой. Скорее, он был темой очень давней, близкой и довольно болезненной.
− Все в порядке, мне тоже его не хватает. − Эмма аккуратно взяла ее за руку, − нет ничего плохого в том, чтобы скучать по человеку.
− Я знаю…
Дальше слушать я не стала. Во-первых, мне и так было немного стыдно за свое любопытство. Во-вторых, там явно затрагивалась какая-то личная тема не для моих ушей, поэтому я быстренько ретировалась, пока Мадам мэр не заметила меня и не устроила очередную взбучку за любопытство.
Когда я, наконец, вернулась к своему лежаку, пса на нем не было. Моему рассказу о пятнистом рецидивисте никто не поверил. Стоит ли этому удивляться?
Мы прожили в библиотеке еще пару дней, пока, наконец, Эмма не объявила о том, что режим чрезвычайной ситуации снят и угроза миновала.
За эти пару дней мне удалось еще несколько раз поболтать с шерифом и даже побеседовать с Мадам мэр на тему тоталитаризма и его плюсов, и минусов. Брюнетка оказалась такой же умной насколько была красивой. Я давно не встречала человека с такой качественной аргументной базой. А когда к нашему разговору присоединился Роберт, я влюбилась в него еще больше.
В последний день мы занимались исключительно сборами. Все пытались быть полезными и изо всех сил возвращали библиотеке ее библиотечный вид. В свой номер я вернулась поздно ночью и уснула, как только моя голова коснулась подушки.
Следующим утром жизнь в Сторибруке кипела так, будто бури вовсе не было. Кафе «У Бабушки» все так же пестрило клиентами, Руби кружила от столика к столику, а Роберт читал книгу, ожидая меня на нашем месте.
− Привет, − я села рядышком и крепко его обняла.
− Здравствуй, − Роберт улыбнулся, откладывая в сторону увесистый томик, − как спала?
− Как убитая, − я улыбнулась во все зубы, − на кровати спать приятнее, чем в спальном мешке.
− Не могу сказать, что ты меня удивила, − Роберт улыбнулся, поглядывая на меня, − Руби сказала, что вы скоро уезжаете…
− Да, мне нужно закончить работу.
− Как надолго?
− Не знаю, Роб. − На меня разом навалились все проблемы. Мой красочный мыльный пузырь спокойствия лопнул, будто его проткнули иголкой. Это здесь мы жили бесплатно (благодаря Руби). Но в Нотнерте меня ждала суровая реальность: денег у меня практически не осталось, платить за отель нечем, ровно, как оплачивать услуги Сидни и вести дальнейшее расследование. Мне нужно было срочно найти работу. − Роб, у вас тут случайно нет свободных вакансий?
Роберт удивленно приподнял бровь, прокручивая в пальцах мой локон:
− Хочешь остаться?
− А почему нет? − я улыбнулась, − у вас здесь здорово.
− Знаешь Белль, пожалуй, нам нужен библиотекарь…
− Попридержите для меня место, мистер Голд. Я вернусь так быстро, как смогу. Он улыбнулся, отпивая свой кофе.
− Работа не такая уж и доходная.
− Главное, чтобы хватало на жизнь.
− Зачем тебе работать в моем городе?
− Потому что я самостоятельная девочка и могу делать свой маленький вклад в большое будущее Сторибрука? − я улыбнулась, глядя на Роберта, − прекрати, ты прекрасно знаешь, что я об этом думаю.
− Да и считаю, что ты не права. Давай заключим пари?
− Знаешь, я не удивлена, − я улыбнулась, − ты иногда такой невыносимый, Роб… Слышал сказку про Румпельштильцхена?
− Читал.
− Никого не напоминает?
− Как по мне одно лицо.
Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Я могла сколько угодно шутить на тему его способностей делать деньги из неоткуда, и, пожалуй, только мне за это не доставалось.
Руби принесла нам бургеры и мы отправились прогуливаться к порту, где впервые встретились. Время, казалось, стало просто неумолимым и неслось, словно раненная лань. Вот мы купили в полдень вкуснейшие Сторибрукские рожки у мороженщика, и вот уже настало время заката. Мы удобно устроились в его лавке и наблюдали за небом из окна. В ожидании нового произведения искусства, я нетерпеливо прожигала взглядом безмерное синее пространство. А Роберт смотрел только на меня.
− Ты красивее всех закатов.
Я улыбнулась, поворачиваясь к нему:
− Ты так говоришь, потому что влюблен.
− Я так говорю, потому что это правда.
Я улыбнулась, быстро поцеловав его в губы. Между нами лежала его трость и именно сейчас я остро чувствовала ее присутствие, будто именно она отделяет меня от Роберта.
− Ты расскажешь мне, как повредил ногу?
− Да, когда-нибудь.
− Почему не сейчас?
− Белль, это грустная история и я очень не хочу портить такой прекрасный вечер. − Роберт поднял голову и посмотрел на небо, − смотри, остались считанные минуты перед тем, как солнце встретится с морем. О закате есть легенда, знаешь ее?
− Нет, расскажи − я удобно склонила голову ему на плечо.
− Когда-то давным-давно в крае, название которого уже безвозвратно кануло в небытие, жили девушка и юноша, любившие друг друга так сильно и так страстно, что многие им открыто завидовали. Долгое время они старались не обращать внимания на пересуды, но однажды, их терпению пришел конец. Они обратились за помощью к колдуну и попросили у него жизни, в которой не было бы места чужой зависти, чтобы они могли любить друг друга свободно, без оглядки на других. Так юноша стал морем, а девушка − солнцем. Каждый вечер солнце стремится в объятия к морю. Та невероятная красота, которая творится в момент их встречи − это их любовь. Вот уже многие века за ней наблюдают и ею восхищаются уже сотни поколений тех, кто отверг ее на земле.
− Красивая легенда. − Я проследила глазами за облачком, которое будто бы подсвечивалось изнутри золотом. Медленно солнце двинулось навстречу морю.
Легкий ветерок дернул занавеску, наполняя комнату свежим морским запахом. Море ждало свое солнце. Наша комната медленно заполнялась ярким золотым светом, и когда солнце почти наполовину закончило свой путь, Роберт мягко поцеловал меня в висок, прокладывая дорожку поцелуев к шее и оттуда − к губам. И внезапно я осознала, что все поцелуи, которые у меня были до этого − были недоразумением. Я потеряла голову. Окончательно. То, как он пах, то, как он целовал меня, как сжимал в руках мою талию − всего этого мне было мало. Мне хотелось быть как можно ближе к его телу, буквально впитать в себя его запах. Это был не одеколон и не порошок. Так пах сам Роберт и это был самый восхитительный аромат в моей жизни. Еще не успевшая испариться нежность, возникшая, между нами, довольно быстро уступила место страсти. Одежда полетела во все стороны. Он с интересом изучал мое тело и каждый раз, опуская взгляд, я встречалась с его преисполненными жаром карими глазами. Его пальцы продвигались все дальше, вычерчивая линии и контуры. Понятия не имею, как он мог так долго сдерживаться, но он изучил каждый сантиметр моего тела, исследовал каждый мой дюйм прежде, чем ворваться в меня и вдребезги разбить мой мир. Время текло. Мое тело жадно и часто впитывало наслаждение. Я снова и снова произносила его имя, иногда шепотом, иногда выкрикивая, пока, наконец, мы полностью себя не исчерпали.
Море уже давно встретилось с солнцем. За окном светило звездное небо, с моря дул легкий бриз, наполняя свежим запахом комнату. Я свернулась у Роберта на груди, чувствуя себя счастливой как никогда.
Я ушла до того, как он проснулся. Я знаю, что он бы меня понял. Мне необходимо было собрать вещи и освободить комнату, в которой я жила. Тело ныло, приятная усталость после секса не давала быстро двигаться, поэтому к моему борду с журналистским расследованием я буквально еле доползла. Доползла и замерла, как вкопанная. Посреди доски был прикреплен такой знакомый белый конверт.
«Мисс Френч!
Ваши главы убедили меня в том, что я не зря возлагаю на Вас надежды. Все-таки что-то в Вас есть. Возможно, именно Ваша настойчивость придает Вам своеобразного шарма. Или Ваш непроходимый кретинизм. Кто знает?
Продолжайте в том же духе».
Я кинулась взглядам обыскивать комнату. На моей кровати лежал пухленький конверт, на несколько часов ставший центром моей Вселенной.
========== 6 ==========
Робин прикончил очередной стаканчик кофе, когда Эмма появилась в ординаторской после обхода.
− Как дела?
− Ухудшений нет, в прочем, как и улучшений. Как твои?
− Стабильны. Но я еще не закончил обход.
− Отстаешь от графика. Я уже закончила, а у тебя пациентов меньше, чем у меня. Теряешь хватку, Локсли.
Робин усмехнулся, отправляя стаканчик в полет до мусорного ведра:
− Да нет, этаж я добил. Осталось отдать распоряжение о переводе Миллс из изолятора и провести с ней диагностику.
− Да, я слышала, что ты забрал себе Реджину. − Эмма хмуро посмотрела на коллегу, − Робин, будь поосторожнее с Хайдом, он не простит тебя такого своеволия. Согласуй с ним хотя бы перевод.
Робин некоторое время молчал, внимательно разглядывая блондинку. Ему было невдомек почему персонал так трепещет перед главврачом. Свон была явно не из пугливых, видимо, существовала причина подобного отношения. Нужно бы ее выяснить, но заняться этим нужно аккуратно, а пока появилась острая необходимость разрядить обстановку.
− Смотри. Согласно толковому словарю, − Робин схватил с полки книгу и отлистал до нужной страницы, − А вот. Своеволие − это склонность человека к принятию решений на основе собственной воли, в том числе вопреки здравому смыслу, мнению окружающих, соображениям законов, обычаев, правил и т. п.
Теперь давай по порядку: принял ли я решение на основе собственной воли? Да. Действовал ли я вопреки здравому смыслу? Нет. Вопреки мнению окружающих? Возможно. Вопреки соображениям законов, обычаев и правил? Не уверен, я еще не так хорошо знаком с местным уставом.
Эмма выхватила у него книгу и нежно проехалась ею по его макушке.
− Иногда мне кажется, что у тебя нет чувства самосохранения, Локсли. Не нужно воевать с Хайдом, это плохо кончится.
− А кто с ним воюет? − Робин одарил Эмму самым удивленным взглядом, на который был способен, − я ему помогаю. Он явно зашел в тупик с лечением, а ДРИ − моя сфера интересов. Почему бы не совместить приятное с полезным? Свон еще больше нахмурилась, но решила промолчать.
− Хочешь поприсутствовать?
− На диагностике у Миллс? Нет уж, спасибо.
− Почему?
− Локсли, − Эмма взяла в руки яблоко и отхватила от него огромный кусок, − Миллс − не «моя сфера интересов».
− Мое дело предложить…
− А мое − отказаться. − Свон уселась за свой стол, − она бывает агрессивной. Тебе лучше подстраховаться.
− Справлюсь как-нибудь без подстраховки.
− Упертый баран, − бросила блондинка в удаляющуюся спину напарника.
Робин быстрым шагом пересек холл и направился к стойке регистрации.
Санитары вечно отсутствовали на рабочем месте и где искать их Локсли не имел ни малейшего представления, но вездесущая Элла, казалось, обладала рентгеновским зрением и могла достать любого буквально из-под земли. Как всегда, девушка сидела у себя за столом и увлеченно что-то переписывала, спрятав лицо за журналом посещений.
− Элла?
Девушка от неожиданности подпрыгнула и выпустила ручку из рук. Робин в замешательстве посмотрел на нее.
− Что случилось?
Элла сильнее натянула на шею шарф и опустила залитые кровью глаза.
− Ничего, подхватила конъюнктивит. Бывает.
− И Вы решили вылечить его слезами? − Робин слегка улыбнулся, когда Элла не нашлась с ответом, − послушайте, я не собираюсь лезть к Вам в душу. Просто если вдруг понадобится помощь, обращайтесь.
− Спасибо, доктор Локсли. − некоторое время девушка молчала, а потом робко добавила − Вас хотел видеть доктор Коттон. Касаемо Реджины Миллс.
− Спасибо, я зайду к нему позже.
− Доктор Локсли, он очень настаивал…
− Я Вас услышал, Элла, и обязательно к нему загляну. Не могли бы Вы передать своим коллегам мое распоряжение? Необходимо перевести Реджину в палату в южном крыле. Я не вижу смысла оставлять ее в изоляторе, за последние пару дней она не проявляла агрессии ни по отношении к персоналу, ни по отношению к себе самой.
Элла как-то странно ойкнула и посмотрела на Робина, как на полоумного:
− Как скажите, доктор Локсли, но прежде, нужно сообщить о Вашем решении доктору Коттону. Боюсь, он не одобрит таких мер, принятых в отношении мисс Миллс.
− Реджина Миллс − моя пациентка и я, как ее лечащий врач, могу по своему усмотрению назначать ей курс лечения и рекомендовать какие-то коррективы в отношении уже имеющихся назначений. − Робин улыбнулся медсестре, хотя ему порядком надоели препирательства, когда речь заходила о его работе. Но девушка была не виновата и срываться на ней было бы как минимум некрасиво с его стороны. − Вы, конечно же, можете отправиться к доктору Коттону и сообщить ему о моем решении, но исключительно после того, как выполните мое распоряжение. А выполнить его необходимо прямо сейчас, боюсь, изолятор − не самое лучшее место для проведения диагностики, которая назначена на… − Робин бросил взгляд на часы, − десять утра. У вас осталось чуть меньше часа. Сообщите, когда все будет готово.
Робин окинул девушку взглядом и, достав из нагрудного кармана халата носовой платок, вручил ей:
− Не знаю, что у Вас не стряслось, но всегда помните, что завещал нам царь Соломон.
Элла с непониманием уставилась на него, но взяла в руки протянутый платок. Робин еще пару секунд подождал ответа, но, поняв, что продолжения разговора не последует, вздохнул, и вернулся в ординаторскую.
Его стол был завален бумагами. Всегда педантичному Робину такой расклад был едва ли по душе поэтому, отдав соответствующие распоряжения, он занялся уборкой. Быстро, но тщательно была перечитана каждая бумажка и отправлена в урну всякая ненужная шелуха. Монотонность работы позволяла занять руки, пока мысли находились в другой плоскости.
Они гуляли по городскому парку после очередного забега в марафоне, в который его втянула Мэрион. Им было по тринадцать, и они дружили уже два года. Мэрион о чем-то увлеченно рассказывала другу, а Робин пытался собраться с мыслями, чтобы пригласить ее на танцы. В конце концов, девочка заметила, что друг ее не слушает и остановилась, скрестив руки.
− Земля для Локсли. Ты меня даже не слушаешь!
− Слушаю. − быстро соврал мальчик.
− О чем я говорила только что?
Робин покраснел и потупил взгляд.
− Что случилось, Робин? Ты сегодня сам не свой. − девочка уселась на лавку и похлопала рукой рядом, − расскажи мне.
Робин опустился рядом с ней и, собравшись с духом, на одном дыхании выпалил:
–Мэрионтыпойдешьсомнойнатанцы?
− Что? − девочка удивленно посмотрела на него, − но ты же хотел позвать Лору Палмер.
− Не хотел я ее звать, я хотел посмотреть расстроишься ли ты, если я пойду с кем-то другим. − мальчик насупился и пнул ногой камень, имевший осторожность лечь неподалеку от его ноги.
Мэрион улыбнулась и покачала головой.
− Я бы не расстроилась только потому, что была бы рада за тебя, ведь ты бы позвал девочку, которая тебе нравится. Я пойду с тобой на танцы. С радостью.
От мыслей его оторвал стук в дверь.
− Доктор Локсли, все готово.
− Спасибо, Элла.
− Палата тринадцать, как Вы приказывали.
Робин еще раз поблагодарил медсестру и, взяв в руки необходимые бумаги, отправился работать.
Реджина стояла у окна, обняв себя за плечи и рассматривая картину за окном.
− Доброе утро, мисс Миллс.
− Доброе утро, доктор Локсли.
− Как Вам вид?
− Он есть и на том спасибо. − Реджина повернулась к врачу и выжидающе окинула его взглядом. Робин пригласил ее присесть.
− Начиная с сегодняшнего дня мы будем проводить с Вами диагностическую консультацию.
Реджина кивнула, усаживаясь поудобнее:
− Что она из себя представляет и на что она направлена? Робин улыбнулся:
− Настроение боевое, это радует. Диагностика – это беседа между клиницистом и пациентом на абсолютно разные темы. Своеобразное знакомство, Вы расскажите мне о себе, своих увлечениях, каких-то жизненных событиях, а я буду анализировать и задавать Вам вопросы, на которые нужно будет ответить.
− Поняла. Будет скучно.
− Почему же?
− Моя жизнь ничем не примечательна, доктор Локсли. Весь мой рассказ можно уместить в пятнадцатиминутный монолог.
− Я с радостью его послушаю.
Реджина фыркнула, облокачиваясь спиной о стену и с неприязнью посмотрела на ручку и тетрадь в его руках. Робин уловил ее смену настроения и убрал из рук все материалы.
− Давайте начнем с детства?
Пациентка кивнула и вновь повернулась к окну, собираясь с мыслями.
− Я родилась в пригороде, недалеко отсюда. Мой отец был из семьи аристократов, а мать − дочерью мельника, отчаянно желавшей удачно выйти замуж − буквально на секунду она прервалась, о чем-то задумавшись, − они не были плохими людьми, просто жизнь их не радовала какими-то поблажками. Я не могу сказать, что в нашей семье царила любовь. Мать была исключительно авторитарной личностью, гналась за деньгами и властью, а отец был человеком в разы слабее, ей с легкостью удавалось им манипулировать. Когда мне исполнилось пять лет, мать начала водить меня по светским раутам, с целью воспитать для кого-то выгодную партию. Все мое детство прошло в уроках по этикету, верховой езде, иностранным языкам, музыке, живописи и прочей ерунде, которая была мне едва ли интересной. Я воспринимала это как должное. С ранних лет я слышала исключительно «Реджина, ты должна», «Реджина ты обязана», «леди свойственно это», «леди свойственно то». − она вздохнула, поднимая глаза на доктора, − Наверное, не удивительно, что лет с четырнадцати моей единственной мечтой было сбежать оттуда?
Робин мягко смотрел на нее, не подгоняя, давая ей возможность делиться историей в удобном для нее ключе.
− В пятнадцать лет на занятиях по верховой езде я познакомилась с мальчиком по имени Дэниел. − впервые Робин увидел, как лицо Реджины приобрело мягкие черты. Ее губы тронула легкая улыбка, а в глазах затаилась нежность, − Он многому научил меня: стрелять из рогатки, плеваться, ругаться и прыгать в длину. Для девочки, выросшей в строгих правилах общества аристократов, такие вещи были в новинку. Мне безумно нравилось проводить время с ним. Мы часто сбегали с занятий, чтобы попробовать очередную новую для меня, но банальную для него вещь. Однажды мы забрались на Светлячковую гору, потому что мне было интересно посмотреть на городишко с возвышенности. Полностью перепачканная, с взъерошенными волосами, но невероятно счастливая, я смотрела как зажигаются фонарики где-то внизу, а Дэниел держал меня за руку. Тогда он научил меня целоваться. А чуть позже, − она усмехнулась, − он научил меня не только этому. Матери это, естественно, не понравилось. Она заперла меня дома и попыталась выбить из меня эту простолюдиную дурь. И нам пришлось сбежать. Мы думали, вдали от нее, все будет так же легко, как на Светлячковой горе. − она хмыкнула, − идиоты. Деньги быстро закончились, Дэниела не брали на работу, а я ничего толком делать не умела. Единственным выходом было вернуться. − Реджина нахмурилась воспоминаниям. − Меня приняли обратно в семью, но лишь при условии, что я больше никогда не увижусь с Дэниелом. А ему это и не было нужно, он бросил меня, когда появилась возможность избавиться от ненужного груза. А спустя год мать выдала меня замуж.
Робин внимательно наблюдал за Реджиной. Она была очень интересным рассказчиком, ее бархатный голос лился словно мед, а мимика дополняла ее историю мельчайшими оттенками эмоций. Она то хмурилась, то улыбалась, то задумчиво покусывала губу. В какой-то момент, они встретились взглядами, но Реджина быстро опустила глаза, продолжая монолог:
− Он был старше меня на двадцать лет. Неимоверно богатый. Мечта, а не зять. Да вот только спустя два года после свадьбы я стала вдовой. В нашем доме случился пожар, в котором выжила только я, да и то чудом. Естественно, мой муженек не собирался так скоро отлучиться в мир иной и не оставил никакого завещания, поэтому мой брак стал для моей матери очередным крахом надежд. Попорченная дочь уже не была такой выгодной партией. Сердце ее не выдержало, и она умерла от инфаркта. Вскоре после нее умер отец. А я попала сюда. Конец истории.
− Мне очень жаль, что Вам прошлось через многое пройти, Реджина, но каждое событие на Вашем пути делало Вас сильнее и превратило в ту, кем Вы являетесь сегодня.
− Чокнутую?
− Невероятно интересную женщину, с богатым внутренним миром, − Робин слегка усмехнулся, − большое спасибо за Вашу историю. Я очень ценю Вашу искренность.
− Расскажите что-нибудь о себе взамен? − она лениво облокотилась о стену, − судя по акценту, Вы англичанин.
− Так и есть. − Робин кивнул, − я переехал сюда, чтобы закончить исследование и выявить закономерность возникновения сложных психологических патологий.
− Почему вы выбрали медицину?
− Отчаянно хотелось помогать людям.
− Помогать можно по-разному… − Реджина лукаво посмотрела на него, − быть юристом, переводчиком, писателем, кинематографистом… Почему медицина? Вы просите меня быть с Вами откровенной, хотя не отвечаете мне тем же.
− От Вас ничего не скрыть, − Робин улыбнулся, − моей жене диагностировали биполярное расстройство, когда мы были еще подростками.
− И Вы выбрали путь психиатра, чтобы быть в силах ей помочь? Рыцарский поступок.
− Едва ли, скорее эгоистичный. Я хотел разобраться в самой проблеме, а не помочь жене бороться с ней.
Брови брюнетки приподнялись вверх.
− И как у нее обстоят дела сейчас?
− Я вдовец.
− А у нас много общего.
Робин кинул взгляд на часы и с удивлением обнаружил, что время диагностики подошло к концу.
− На сегодня, пожалуй, все Реджина. Завтра продолжим. Обживайтесь в новой палате и большое спасибо за разговор.
Робин направился к двери, когда пациентка окликнула его:
− Доктор Локсли, могу я попросить Вас об услуге?
− Конечно.
− Не могли бы Вы принести мне немного книг?
− Да, а что именно Вас интересует? Реджина пожала плечами:
− Я люблю все и раз у меня теперь появилась уникальная возможность читать практически на свежем воздухе, − она кивнула в сторону заколоченного решеткой окна, − я была бы Вам исключительно благодарна.
− Без проблем, − Робин улыбнулся, − хорошего дня, Реджина.
− Взаимно.
Доктор вышел из кабинета, а Реджина устало опустилась на кровать. Кто бы мог подумать, что быть честной окажется так сложно?
========== 7 ==========
Комментарий к 7
Практически гробовая тишина повисла над «Нотнертом». Она буквально давила на уши, заставляя с опаской ожидать какого-либо подвоха и превращая даже малейший шорох в невероятно сильный шум. Словно туман, эта гнетущая тишина опускалась на больницу всякий раз после дневного обхода и до начала вечернего. Казалось, будто даже огромные часы на отвратительно яркой стене по какой-то неведомой причине тикали в разы тише. На это время «Нотнерт» будто вымирал и единственным островком жизни оставалась ординаторская, в которой люди в белых халатах занимались кто-чем: кто-то спал на диванчике, кто-то пил кофе и читал книги, кто-то тщательно заполнял медицинские карты…
Словно гром среди ясного неба раздались шаги по бетонному больничному полу. Звук брал свое начало где-то в районе южного крыла и медленно, не торопясь усиливался по мере приближения к кабинету главврача.
Громкий стук в дверь застал Эдварда Коттона врасплох. Быстро, словно страшась, что неведомый гость прознает о его делишках, главврач выдвинул ящик стола и свалил туда все бумаги, которые он заполнял мгновенье назад.
− Войдите!
− Доктор Коттон, добрый день! − Локсли закрыл за собой дверь и непринужденно вошел в обитель Хайда, − Элла сообщила, что Вы хотите меня видеть.
− Да, доктор Локсли, пожалуйста, присаживайтесь.
Робин опустился в дорогое кожаное кресло, наблюдая за тем, как главврач достает из пачки сигарету и подкуривает ее прямо в кабинете. В комнате уже нечем было дышать, но, очевидно, Коттона едва ли это волновало.
− Сигарету? Или, может, Вы предпочитаете сигары? − врач подвинул к собеседнику пачку сигарет и вопросительно на него посмотрел.
− Благодарю, я не курю.
− Ваша потеря.
Некоторое время ни Локсли, ни Коттон не нарушали напряженную тишину, возникшую между ними. В конечном итоге Робин откашлялся и задал вполне логичный вопрос:
− Могу я узнать причину нашей беседы?
− Я думаю, Вы прекрасно догадываетесь почему я пригласил Вас сюда. Робин тихо хмыкнул и кивнул:
− Мисс Миллс.
− Верно. Хотя вопрос касается не столько конкретной пациентки, сколько Вашего превышения полномочий.
− Прошу прощения?
− Я не имею ни малейшего представления о том, как функционировали учреждения, в которых Вы работали, но у нас есть четкая должностная иерархия и разделение обязанностей. Видите ли, Робин, в моей больнице назначениями пациентов занимаюсь исключительно я. Любой вопрос относительно предписания и перемещений решается мной, а не персоналом. Врачи рекомендуют, а я отдаю распоряжение. Вы нарушили субординацию, за это у нас предписаны штрафные санкции, но поскольку Вы человек новый и с нашим уставом не знакомы, ограничимся выговором с внесением в личное дело.
Робин терпеливо выслушал монолог Коттона, хотя его внешняя невозмутимость едва ли коррелировала с тем негодованием, которое он испытывал.
− Доктор Коттон, боюсь, Вы совершенно не ознакомлены с деталями моего перевода в Ваше учреждение. − Робин удобнее устроился в кресле и на мгновение призадумался, − согласно пункту 6 об условиях предоставления мне допуска к пациентам вашей клиники, я имею право выбирать те диагнозы, которые мне необходимы для исследования и назначать диагностику в рамках трудового договора с Министерством здравоохранения штата Нью-Джерси.
Согласно этому же пункту, Вы обязаны беспрепятственно предоставлять мне необходимые материалы и обеспечивать комфортные условия труда. Настоящим разговором Вы нарушаете этот пункт. Далее, касаемо выговора, Вы не имеете права вносить какие-либо записи в мое личное дело, поскольку формально я не являюсь Вашей штатной единицей. Об этом Вы также были бы осведомлены, если бы прочитали пункт первый второго раздела. Уволить меня Вы тоже не можете, поскольку Вы не являетесь моим работодателем. Это из того же пункта того же раздела. Из всего вышесказанного я могу сделать следующий вывод: Вы в глаза не видели моих документов и не имеете ни малейшего представления о специфике моей работы и об условиях, на которые Вы согласились, подписывая мне допуск. Следует ли мне сообщить о нашем разговоре моему непосредственному начальству?
Некоторое время Коттон смотрел на Локсли, не мигая. Он был невероятно зол, ведь впервые в его практике его обыграли! Да кто! Какой-то англичанишка!
− Не стоит.
Робин кивнул и, покачав головой, едва заметно улыбнулся:
− Я не пришел вставлять Вам палки в колеса, доктор Коттон. Я уважаю Ваши правила и порядки до тех пор, пока они не идут вразрез с моими условиями.
Могу ли я обещать беспрекословное выполнение Ваших приказов? Нет, поскольку я Вам не подчиняюсь. Могу ли постараться следовать Вашим рекомендациям? Безусловно. Если посчитаю нужным. Мне не нужны конфликты, я не из тех людей, кто получает удовольствие от постоянных препирательств, но не мешайте мне, пожалуйста, выполнять мою работу. А я, в свою очередь, обещаю не мешать Вам выполнять Вашу.
Раздался треск. Коттон отбросил в сторону переломившийся на две части карандаш, который он вертел в пальцах во время разговора. Робин решил не придавать значения этой ситуации, в конечном итоге, каждый по-разному справляется с переполнявшими его эмоциями. Кто-то, как он, привык держать все в себе, а кто-то, как Коттон, выплескивал все в окружающий мир.
− Поскольку я занимаюсь лечением мисс Миллс с момента ее поступления в клинику, мне не безразличен ее прогресс. − Главврач одарил Робина раздраженным взглядом.
− Я буду сообщать Вам о результатах диагностики. На данном этапе нашей работы особого прогресса не наблюдается. У пациентки стабильное состояние без элементов агрессии и антисоциального поведения.
− Не сомневаюсь.
− Я отменил Ваши предписания и жизненные показатели постепенно приходят в норму: холестерин в крови удалось сократить, не используя медикаменты. Сейчас я нахожусь в процессе решения проблемы гормонального дисбаланса. Согласно результатам последнего анализа, у Реджины нижайший уровень эстрадиола, боюсь, если не решить эту проблему сейчас, у пациентки может развиться эндокринная форма бесплодия…
− Мы поставили Реджине Миллс бесплодие практически сразу после ее поступления в клинику. Решайте проблемы с ее ментальным здоровьем, оставьте в покое физиологию.
− Я не нашел в ее карте никаких данных о бесплодии.
− Она забеременела в 20 после группового изнасилования. Беременность прервали медикаментозно без консультации врача. Гормональный сбой после усугубили неправильно подобранные контрацептивы. Как результат − бесплодие. Всё имеет свои последствия.
