Текст книги "Нотнерт (СИ)"
Автор книги: Malvada Reina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
– Я здесь, Редж… Я тебя держу. С тобой всё хорошо? – Робин опустил её на землю и внимательно осмотрел с ног до головы, аккуратно придерживая за талию.
– Да, а вот с тобой нет, – она аккуратно одними кончиками пальцев коснулась ссадины на его лбу и принялась лихорадочно осматривать его.
– Это пустяки. – Робин поцеловал её ладошку и мягко провёл рукой по её предплечью. Реджина улыбнулась и, наконец, убедившись, что с ним всё в порядке и облегчённо выдохнув, прислонилась лбом к его лбу, крепко обнимая его за шею. Точно попавшее в неволю колибри её сердце гулко билось о его рёбра. Робин мягко поглаживал её по голове, что-то шепча и то и дело оставляя поцелуй за поцелуем то на виске, то на лбу. Сделав ещё пару вдохов полной грудью, Реджина подняла на него глаза и, глядя на него тем самым взглядом, который говорил громче, чем тысяча помпезных слов, сквозь зубы отчеканила:
– Никогда. Больше. Не оставляй меня. Одну.
– Реджина… – Её имя из его уст прозвучало, словно самая мощная молитва. Локсли обхватил руками её лицо, огладив большими пальцами скулы и, приблизив её к себе, накрыл губами её губы. Едва он оторвался, девушка снова нетерпеливо подалась за новым поцелуем, путая пальцы в его волосах.
– Ччч… Фрезия, нам нужно выбираться отсюда, – Робин нехотя отстранился от неё, прикусывая её нижнюю губу. – Дома для этого будет уйма времени.
Реджина замерла, будто ей дали чем-то тяжелым по голове.
– Дома?
– Угу… – Робин задумчиво провёл кончиком пальца по спинке её носа. В уголках его глаз появились небольшие лучики, которые Реджина так любила. – Только представь, ты просыпаешься завтра утром, купаясь в солнечном свете, птички поют, а на тумбочке ждёт горячий завтрак. Что бы ты хотела? Тосты с джемом и свежемолотый кофе? Или, может быть, чего-то особенного?
Реджина пару раз растерянно моргнула, а затем ошалело уставилась на него.
– Ты чего? – Робин озадаченно нахмурил брови, не ожидая такой реакции. Реджина встала на носочки и мягко поцеловала его в губы.
– Мне не нужен завтрак, птички, тосты, кофе. Мне нужен ты…
– Я тоже тебя люблю… – Робин поцеловал уголок её рта и улыбнулся, – Я здесь, ты со мной. Всё в порядке, но нам нужно выбираться отсюда.
Вдруг позади Реджины мелькнула какая-то тень и метнулась вперёд со скальпелем наперевес. Судорожный крик Эммы резко ударил по барабанным перепонкам и застал их врасплох:
– Реджина, сзади!
Девушка дёрнулась, но Робин отреагировал быстрее, резко крутанувшись на каблуках, он подставил под скальпель собственную спину, прикрывая Реджину собой. Острый инструмент вспорол халат и кожу. Робин, сцепив зубы, не отрываясь смотрел в испуганные карие глаза.
Реджина сбросила с себя оцепенение и коброй выглянула из-за его спины. Доля секунды и хищное выражение, ранее свойственное исключительно Второй, исказило красивые черты лица:
– Ты!
Всё её тело в один миг сгруппировалось, готовясь к нападению. Элла неосознанно сделала пару шагов назад.
И тут снова шандарахнуло.
Одну из стен цокольного этажа разнесло в бетонную пыль, по потолку побежали трещины толщиной в два пальца. Раздался оглушительный грохот, и многотонная потолочная плита полетела прямо на Эллу, а следом за ней карточным домиком сложилась большая часть коридора.
Рефлексы сработали на полную мощь, Локсли обхватил Реджину вокруг пояса и отшвырнул куда-то в сторону, а Эмма нырнула вглубь коридора, скрываясь от завала.
– Локсли, вы живы? – отплевываясь от пыли и упираясь руками в пол, Эмма немного приподнялась, отряхиваясь от каменной крошки и стараясь не смотреть на то место, где мгновение назад стояла Элла.
Молчание, казалось, длилось целую вечность.
– Да, но через завал мы к тебе не доберемся.
– Я могу выбраться тем путём, что пришла, есть идеи как выбраться вам?
– В процессе.
– Я попытаюсь помочь снаружи. Куда двинетесь?
– Нам не особо приходится выбирать. Здесь дорога только обратно к душевым.
– Ладно, постараюсь помочь с улицы.
Эмма поднялась с пола, грудную клетку снова обдало огнём. Быстро заморгав, Свон постаралась отогнать появившиеся перед глазами тёмные пятна. Всего один пролёт, небольшое усилие и свежий воздух ударил в лёгкие.
– Свон! – знакомый голос мазнул где-то слева. Эмма вытащила из-за пазухи папку.
– Киллиан, держи свои долбанные документы. Вы его взяли?
– Ушел.
– Чудесно. Там есть список. Некоторые из медперсонала причастны к трансплантации и торговле органами. Проверь эвакуированных.
– Куда ты собралась?
– Внутри остались мой друг и пациентка, нужно помочь им выбраться.
– Девушка, вам самой нужна помощь! – кто-то в белом халате постарался удержать её на месте, но Свон вырвала руку и помчалась вдоль стены.
Раз окно.
Два окно.
Три окно.
Уивер присоединился к Эмме на повороте – на лбу рана, рука в повязке.
– Выглядишь паршиво.
– Видела бы ты себя.
Шестое окно.
Девятое.
Эмма упала на колени и заглянула вниз.
Двое – мужчина и женщина, намертво вцепившиеся друг в друга, стояли в пылающей душевой. Робин поднял глаза на окно и безысходность в его взгляде чуть не сбила Свон с ног. Страх сковал внутренности. Эмма стянула халат и обмотала его вокруг руки. Прикинув силу удара, она несколько раз с размаха ударила по стеклу, но то не поддалось.
– Отойди.
Уивер отпихнул девушку в сторону и со всей дури пару раз двинул ногой прямо в центр. Послышался треск и болезненное шипение – длинный, острый, как бритва, осколок вошел Уиверу в голень до самой кости.
– Медиков сюда! – Эмма кинулась к оконному проёму, расчищая раму от остатков стекла. Когда дождь из осколков прекратился, Робин подвел Реджину ближе и стал ей за спину, крепко обхватывая руками её талию. Девушка сжимала пальцами его предплечья, ожидая, пока Эмма удобнее ухватится за наличник. На ней был его халат, волосы пожженными паклями ниспадали на грудь, под пальцами бился его пульс, который действовал на неё, как несильное успокоительное.
– Давай… – Эмма протянула руку, упираясь ногой о стену.
Робин резко подтолкнул Реджину вверх. Эмма схватила её за руку и потянула на себя, когда что-то в груди оглушительно треснуло. Эмма закричала от резкой жгучей боли, но руку не отпустила, всеми силами пытаясь вытащить Миллс из огненной бездны.
Чья-то рука, обтянутая рукавом черной кожаной куртки, схватила Реджину за шкирку и одним резким движением вытащила её из проёма. Эмма обернулась и увидела, как напарник, крепко обхватив брюнетку сзади, удерживает её на месте.
– Так, Локсли, теперь ты. – Эмма облизнула губы, вновь хватаясь за наличник. Вот только вместо того, чтобы подойти ближе, Локсли нырнул чуть ли не в самую огненную бездну.
– Ты что совсем рехнулся?!
Спустя минуту, британец вернулся к окну, а на руках у него была девушка, чьё лицо наполовину сожрало пламя.
– Твою мать… – Эмма ошарашенно уставилась на Айви.
– Мы сможем её вытащить?
– У нас есть выход? – Эмма собиралась было перегнуться через проём, но в груди вновь что-то треснуло, а мир размыло.
– Прочь, Свон! – напарник отодвинул её от окна и, упёршись одной рукой о раму, второй достаточно грубо схватил девушку за необожжённую руку и потянул вверх. Вдруг раздался оглушительный звон стекла – от жара пожара начали лопаться окна.
Раз окно.
Два окно.
Эмма кинулась к освободившемуся проёму.
– Локсли, руку!
Три окно.
Четыре…
Свон опустилась еще ниже, но этого было недостаточно. Боль туманила глаза, но девушка упрямо протягивала руку стоящему чуть поодаль другу.
– Локсли, мать твою! Мне нужно, чтобы ты помог мне. Оттолкнись от чего-нибудь!
Пять окно.
Шесть…
Голубые глаза с сожалением и глубокой печалью смотрели вверх. Эмма беспомощно оглянулась на застывшую толпу.
– Кто-нибудь, на помощь! Робин, пожалуйста…
– Эмма назад! – Киллиан со всех ног летел к ним от стоящей немного вдали скорой помощи. – Свон, сейчас полыхнёт!
– Робин… – Эмма уронила руку, в последний раз окидывая взглядом друга.
– Свон, береги моё будущее.
Эмма судорожно вздохнула, вспоминая тот день, когда Робин и она, потягивая кофе в ординаторской, делились своими планами на жизнь.
– Если бы у тебя была возможность заглянуть в будущее, какую картину ты бы увидел?
– У моего будущего один вид – карие глаза, оливковая кожа и тёмные волосы.
– Фу, как банально, Локсли.
– А больше мне ничего не нужно. А что увидела бы ты?
– Я не знаю.
Звук лопнувшего в соседнем проёме стекла заставил Эмму вздрогнуть. Времени больше не было. Слёзы закипели в её глазах и до асфиксии сжали горло. Истерика медленно поднимала голову, словно выходящий из спячки дракон.
– Свон!
Сознание будто отключилось вместе с инстинктом самосохранения. В голове стало удивительно пусто.
– Свон!!!
Эмма закрыла глаза и метнулась прочь от оконного проёма. Спустя секунду пламя обвило своими щупальцами то место, где мгновение назад стояла она и в последний раз смотрела в голубые глаза Робина Локсли. Больно приземлившись на траву, Свон оглянулась на пылающий оконный проём в немой надежде увидеть там друга. Происходящее не укладывалось в её голове. В это невозможно было поверить.
И она не верила.
Не верила.
Нет.
Это всё не правда.
Это какой-то бред.
Так не должно было быть.
Выжившие и эвакуированные тесно жались друг к другу, глядя то на объятое пламенем окно, то на сидящую на траве блондинку, то на замершую, словно каменное изваяние брюнетку. Скорбная тишина окутала собой всё, словно купол и била по ушам не хуже ядерной бомбы. Но не долго ей было править. В один миг она оглушительно лопнула, словно натянутая струна – над Нотнертом поднялся оглушительный, на части рвущий душу, нечеловеческий крик отчаяния и боли. Словно сама Карна спустилась на землю и оплакивала Робина Локсли.
Реджина вопила так, будто огонь, облизывающий стены, обгладывал её саму до костей, на живую выжигая внутренности.
Она звала его.
Раз за разом выкрикивала в огонь его имя, пока не сорвала к чертям голос.
Словно это могло вернуть его назад…
Эмма опустила голову между колен и со всей силы сжала виски. Это просто кошмарный сон. Так не должно быть. Всё должно было закончиться совершенно по-другому.
– Мисс, не нужно!
Свон даже не нужно было поднимать голову, чтобы понимать, что происходит.
Наверняка Миллс бросилась к окну.
Наверняка пламя обдало её жаром и не подпустило ближе.
Наверняка ожоги бурыми пузырями вспенились на её коже, но она не обращает на это внимание.
Её горе вытеснило всё – даже физическую боль.
Усилием воли Эмма заставила себя подняться на ноги. Отогнав от себя врачей, она, пошатываясь подошла к Реджине и упала рядом с ней на колени, крепко обнимая её за плечи.
– Джина…
Миллс была холодной, как лёд. Свон попыталась прогнать внезапно закравшуюся мысль, что она обнимает труп. Девушка крепче сжала пальцами её плечи и повернула её к себе. Сердце ухнуло в пятки.
Кажется, сегодня Эмма потеряла не только друга.
Кажется, Реджина ушла вместе с ним.
Её взгляд, тёплый, блестящий, временами лукавый, был абсолютно пустым. Безжизненным. Стеклянным.
Боже.
Эмма грубо встряхнула её, но Реджина даже бровью не повела.
– Реджина! – Свон схватила её за подбородок и заставила зацепиться с ней взглядом. Сомнения в сторону – так мог смотреть только мертвец. Миллс судорожно вздохнула, оборачиваясь на здание и резко обмякла, словно кто-то опустил рубильник, отвечающий за её функционирование. Эмма, нахмурившись, заметила, что у неё шевелятся губы. Едва уловимым шепотом, Реджина просила:
– Вернись, пожалуйста, я без тебя не смогу. Я без тебя не смогу. Не смогу. Вернись. Я не смогу. Без тебя.
– Эй! У нее шок. Срочно! Здесь нужен врач!
– Реджина? – рядом с ними на траву опустился высокий светловолосый мужчина. Он протянул руки к брюнетке, но Эмма лишь крепче её обняла, враждебно поглядывая на незнакомца.
– Дэниел Колтер, связной Локсли по делу Келли Уэст, – мужчина протянул Эмме руку, но та лишь кивнула в знак приветствия.
– Мисс Уэст удалось спастись?
– Да, её эвакуировали в числе первых. Вы позволите? – мужчина кивнул на Реджину.
– Нет, конечно. Нет.
Реджина подняла голову с плеча Свон, встречаясь взглядом с незнакомцем. Какое-то мгновение она долго рассматривала его потухшими глазами, словно перед ней находилось приведение, а затем её начала бить мелкая дрожь, а из плотно сомкнутых губ вырвался истерический смех.
– Послушайте, сейчас не лучшее время. Вам нужно уйти. Вашу мать! Мне нужен врач и успокоительное! Начните же уже работать!
Эмма прижала Реджину к груди и уткнулась носом в её волосы.
– Мне жаль, Джина… Мне так жаль.
Эмма вытерла слёзы и отвернулась от меня. Впервые между нами повисла тишина, которая действовала на нервы. Я понимала, что мне нужно хотя бы попытаться её успокоить, но почему-то я не могла заставить себя сделать хоть что-нибудь.
– Если бы не уснула, Реджину бы не увели и нам бы не пришлось терять время на путешествия по лабиринтам «Нотнерта». Если бы я сгруппировалась, падение со второго этажа не обернулось бы переломом рёбер и у меня хватило бы сил, чтобы помочь Локсли. Если бы я не потратила время на изоляторы, я бы оказалась рядом раньше и, возможно, всё могло закончиться по-другому.
– Здесь нет твоей вины, Эмма. Все, принятые тобой решения были правильными.
Эмма лишь покачала головой и, немного помолчав, наконец, закончила свою историю.
– На Реджине был его халат. Робин отдал ей его, чтобы прикрыть руки и уберечь от ожогов, когда они пробирались в душевую. На халате был бейдж – Р. Локсли. Формально Реджина Миллс уже несколько лет как не существовала, я быстро выдумала для неё имя Рони, представила как врача и помогла оформить все документы.
– Что это были за взрывы?
– Коттон готовился к финальной части ритуала. Она подразумевает массовое жертвоприношение. Жертв, действительно, было очень много. Больше сотни погибших, столько же раненых.
– Но ритуал не удался?
– Смотря как расценивать. Реджина все равно больше не была прежней.
Наш разговор прервал звук входящего сообщения. Эмма посмотрела на меня с немым вопросом в зеленых глаза. Я пожала плечами и опустила глаза на телефон.
Сообщение было от Сидни.
Борясь с рвотным позывом, я открыла послание и ухватилась рукой за подоконник, пытаясь удержаться на подогнувшихся ногах.
– Белль, что с тобой? – Эмма подхватила меня под руки, усаживая в кресло.
– Эмма, позови Роба. Пожалуйста, Эмма. Позови Роба.
Свон достала телефон и нажала кнопку вызова. Роберт появился в номере буквально через пару минут, словно дежурил под моей дверью. Я молча обняла его. Так крепко, как только могла. Если мои действия и смутили его, я этого не видела. Он лишь обхватил меня обеими руками и заставил пройти в комнату.
– Что случилось?
Я передала ему телефон и вновь уткнулась носом в его шею.
– Свон. Код «Нотнерт».
– Что? Как? Кто?
Роберт повернул смартфон экраном к Эмме. Свон шокировано выдохнула, закрывая рот рукой и тут же принялась делать какие-то звонки.
– Тише, Белль, всё хорошо. – Роберт крепче прижал меня к себе, пытаясь успокоить.
– Это я виновата…
– Нет.
– Да, это из-за меня. Я отправила им письмо.
– Белль, ты здесь ни при чём. Постарайся взять себя в руки, нам нужно действовать быстро. Никто не знает, как скоро он будет здесь. Нужно эвакуировать город.
Тело Айви, пригвожденное к стене, словно тело Иисуса к кресту, до сих пор стояло у меня перед глазами. Кровь из перерезанного горла алым водопадом спускалась вниз, а за спиной виднелась надпись – «Почитай Дьявола и одному Ему служи».
Что б не говорил Роб, это была моя вина.
Это я привела Дьявола в их обитель.
И только мне с этим жить.
Комментарий к ○ КАРНА
Карна – богиня печали, скорби и горя, у древних славян ей отведена роль богини-плакальщицы.
========== ○ ФИНАЛ ==========
Прямо передо мной пронеслась машина, я отскочила от проезжей части, чуть не вылив на себя кофе. В крови поднялся адреналин, голова пошла кругом.
После спокойного теплого Стоибрука Ванкувер с его ритмом города-великана казался гигантом, старающимся всеми силами прикончить маленького лилипута – меня. Когда испуг прошел, я вновь подошла к дороге. Быстро взглянув на пешеходный светофор и убедившись, что мое убийство будет как минимум незаконным, я перебежала дорогу, отделяющую съёмочный павильон от других офисных зданий.
Мимо меня промчалась ассистент, обсуждая по гарнитуре очередной вопрос, не требующий отлагательств.
– Миссис Голд, мы сегодня в тринадцатом павильоне.
Я, улыбнувшись кивнула и сказала, что подойду чуть позже.
Удивительно, как моя жизнь дала крутой поворот всего лишь за год. Я задумчиво подняла глаза на рекламный щит, занимающий собой четверть огромной высотки:
«Охота на Чернобурку» – главный бестселлер по версии New York Times.
Представляла ли я, что эта история принесет мне такой успех? Нет, даже в самых смелых своих фантазиях. Честно говоря, после всего пережитого мне даже не хотелось делиться рукописью ни с одним издательством.
Сторибрук поспешно эвакуировали, куда – не знали даже мы с Робертом. Мы переехали в Ванкувер и забрали моих родителей к себе домой. Руби с бабушкой поселились недалеко от нас. Наконец, у нас появилось хоть какое-то подобие контроля и сообщений от мертвеца я больше не получала. Но случилось непредвиденное – спустя три месяца после убийства Айви Белфри, я получила гневное письмо от своего анонима. Конверт, словно из неоткуда, появился на моём крыльце и осуждающе смотрел на меня своим бумажным естеством. Что произошло дальше – уже ни для кого не секрет.
В моей жизни есть три вещи, которые мне даются с трудом – я не могу смотреть на кровь (привет, обморок), ходить на пресс-конференции (привет, постоянное напряжение) и терпеливо сидеть на месте (здравствуй, дорогая тревожность). Пожалуй, список можно сократить до последнего пункта. Это мучит больше всего.
Поцеживая кофе, я с нетерпением поглядывала на часы и ровно в условленное время перед павильоном остановилась машина представительского класса. Наконец! Одетый с иголочки шофер открыл заднюю дверь и терпеливо ожидал, пока оттуда выберется пассажир.
Сначала показалась черная туфелька из последней коллекции Ив Сен Лоран, затем – обтянутая черными колготками стройная нога и лишь после – изящная брюнетка в кроваво-красном платье и черном кашемировом пальто, накинутым на плечи. Я знала, что она приедет, но сердце всё равно громко ухнув, упало в пятки и вновь вернулось на своё законное место. Я не видела её целый год, но, казалось, время её вообще не берёт, а с каждым годом лишь совершенствует алмазную огранку.
Карие, почти черные глаза, со скучающим видом пробежалась по снующим вокруг людям и остановились на мне.
– Здравствуйте, – я всеми силами пыталась сдержать дрожь, когда протягивала ей руку для приветствия.
Губы, обведенные красной помадой, изогнулись в усмешке, а аккуратная ручка, обтянутая мягчайшей натуральной кожей цвета смоли, ответила мне неожиданно крепким рукопожатием.
– Доброе утро, миссис Голд. Я смотрю, ваше произведение пользуется спросом, – Она кивнула на рекламный щит и одним четко выверенным движением грациозно стянула с рук перчатки и убрала их в карман.
Я не нашлась с ответом, Она бросила на меня взгляд и приподняла бровь:
– Вы разве не этого добивались?
– Если честно, результат превзошел все мои ожидания.
Брюнетка хмыкнула, заправив за ухо выбившуюся из идеальной укладки прядь. Я не знала, как вести себя рядом с Ней. Если Реджина меня восхищала, то описать какие чувства у меня вызывала Она я просто не могла – мне банально не хватало слов.
– Мы так и будем стоять тут истуканами или, может быть, пройдем вовнутрь? – женщина ещё раз бросила взгляд на билборд и повернулась ко мне, даже не пытаясь скрыть раздражение.
– Да, конечно. Пройдёмте.
Я повела её к съёмочной площадке через огромные длинные коридоры павильона. Честно говоря, я сама совсем недавно начала гулять по ним без сопровождения – заблудиться здесь было плёвым делом даже для тех, кто прекрасно ориентируется в пространстве.
Сзади раздавался стук её шпилек по бетонному полу, а единственной мыслью, назойливой мухой, бьющейся у меня в голове, было: «пожалуйста, пусть Ей понравится», хотя я понимала, что угодить Ей в чем-то в принципе невозможно.
Повернув ещё раз, мы вышли на воссозданный декорациями дворик у здания, выполненного в колониальном стиле. Экранные Реджина и Робин сидели на лавочке в зоне рекреации и репетировали сцену перед съёмкой.
– Я, по-вашему, выгляжу вот так? – Она оценивающе посмотрела на девушку и явно осталась недовольна увиденным.
– Нет, – честно призналась я, – но она лучше всех справилась с ролью. Добиться полного сходства у нас не вышло, к сожалению.
Она окинула меня взглядом снизу-вверх, и я заметила, как где-то в уголках её губ промелькнула тщательно скрытая улыбка.
– Робин был выше. – Женщина прислушалась к сцене, которую репетировали актеры. Недовольная гримаса снова появилась на ее лице, Она отвернулась от них и покачала головой. – И он был британцем! Чем вы вообще тут занимаетесь? У вас полный мискастинг!
Я старательно подавила улыбку, поглядывая на актёра. Вся съемочная команда чуть с ума не сошла, пока мы проводили кастинг на главные роли и, как по мне, он вышел очень удачным. Актёр был практически вылитым Робином Локсли.
– Хотите поприсутствовать на съёмке?
– Нет, я приехала поговорить с Вами. Честно говоря, перспектива переживать всё это ещё раз меня абсолютно не прельщает.
Я кивнула и пригласила её пройти вперёд.
– Здесь на верхнем этаже есть неплохое и очень тихое место. Очень скромное, но довольно уютное.
Она задумчиво оглядывалась по сторонам.
– Ведите, вряд ли Вы сможете разочаровать меня ещё больше.
Мы поднялись на самый последний этаж. Здесь хранили реквизит с уже отснятых сцен, иногда сюда приходили члены съёмочной площадки, чтобы отдохнуть от смены, дождаться своей сцены или просто поспать во время долгого съёмочного дня. Мне нравилось это место. Оно хранило в себе волшебство съёмочного процесса, доступное лишь избранным.
Брюнетка со скучающим видом провела пальцем по выставленным у стен декорациям, но от очередной колкости, к моему удивлению, сдержалась.
– Я приехала… поблагодарить – последнее слово явно далось ей с трудом, – работа вышла сносной. Если опустить некоторые детали.
Я улыбнулась:
– Спасибо. Ваши слова для меня много значат. Честно говоря, я очень удивилась, получив от Вас письмо с просьбой о встрече и была уверена, что Вы приедете с супругой.
– Этого ещё не хватало. – Резко бросила она и, скрестив руки на груди сделала пару шагов в сторону, а затем вернулась обратно. Если бы я не знала кто передо мной стоит, я бы подумала, что она нервничает. Женщина бросила взгляд на дверь, ведущую на крышу, – мы можем выйти туда?
Я опешила. Её просьба меня удивила. Взглянув на связку в моих руках, я увидела ключик, которым не пользовалась до этого момента:
– Думаю, да.
Ключ вошел в дверную скважину, как нож в масло. Послышался щелчок – язычки замка пришли в действие. Я отперла дверь и Она, покачивая бедрами, проскользнула наружу. Осенний ветер ударил в лицо и взъерошил тщательно уложенные волосы, но брюнетка, кажется, не придавала этому особого значения.
– Вы многое сделали для меня, Изабелла, – наконец после довольно долгой паузы начала она издалека, – я рада, что я в Вас не ошиблась.
Мои брови помимо воли скользнули вверх и, видимо, вид у меня был достаточно комичный, поскольку впервые за всю нашу встречу Она искренне широко улыбнулась, но спустя миг её улыбка померкла.
– Вы не представляете, как вовремя Вы объявились в Нотнерте. Горящая мечтой провинциалка, храбрая, упертая, не признающая преград на своем пути… Вы напомнили мне Реджину в Вашем возрасте.
– Сочту за комплимент, благодарю.
– Не стоит, это не комплимент. – Она покачала головой и посмотрела на город.
– Говорят, жизнь сталкивает нас с нужными людьми в нужный момент. – Брюнетка сделала глубокий вдох и повернулась ко мне, – Свон рассказала Вам о нашей сделке, так что, полагаю, Вы в курсе, и мы можем обойтись без абсолютно бессмысленных душещипательных речей.
– В общих чертах я знаю всё, но, честно говоря, от подробностей я бы не отказалась.
«Только говори пожалуйста, говори» – взмолилась я про себя, запоминая каждый её жест, каждое её движение.
Робин был прав, вторая ипостась Реджины была невероятно завораживающей в своей непредсказуемости, хищности и каком-то тёмном обаянии. Красивая и порочная, как смертный грех. Моя мягкая настойчивость явно не пришлась ей по вкусу, но, глубоко вздохнув, она окинула меня взглядом и вновь повернулась к раскрывающемуся перед нами виду.
– Жить так, как жили мы, не посоветуешь даже врагу. Многие не уживаются в одной квартире, их ссорит быт или разводит непримиримость характеров. Знаете, каково это делить с кем-то одно тело? Это безумная какофония чувств, эмоций и мыслей… Она разъедает изнутри похлеще серной кислоты. Но человек по своей природе существо живучее, при наличии сильного характера и необъятной силы воли, он может выжить даже в самых отвратительных условиях и, более того, с легкостью к ним приспособиться. До некоторых пор нам удавалось сосуществовать мирно, я пыталась не мешать Реджине, а она не мешала мне. – На некоторое время Она прервала монолог и перевела взгляд на меня, – Робин многое сделал для того, чтобы это перемирие вообще состоялось. Раньше она казалась мне немощной, я была убеждена в том, что злость и ярость – все, что у меня есть, но Локсли каждый день, каждую минуту боролся за то, чтобы показать мне, что я – это не только ненависть и гнев, что я могу любить и меня могут любить в ответ так же сильно, что я могу испытывать все чувства и эмоции, доступные любому человеку. Когда Робин погиб… – Она на миг запнулась, словно само воспоминание до сих пор отдаётся в ней немыслимой мукой, – боль была нестерпимой… Реджина не смогла справиться. Отчаяние было так велико, что единственным выходом спасти рассудок было вернуть меня.
«Вернись, пожалуйста, я без тебя не смогу» – вспомнила я ту самую мантру, которую Реджина шептала снова и снова сразу после гибели Робина. Так вот кого она так отчаянно просила вернуться!
– Она буквально отторгла меня. То, что она испытывала тогда не поддаётся описанию, с этим нужно было что-то сделать. И я поступила так, как поступала всегда – я переняла всю её боль на себя и заперла её на ключ. Вот почему она так легко пережила трагедию и начала жить дальше – вся её нескончаемая боль, все её необъятное горе смешалось с моим собственным и скопилось во мне в самой дикой концентрации. И с каждым годом они становились всё сильнее и сильнее. Мы вернулись к тому, с чего начинали – всё самое светлое досталось Реджине. Опять. Она испытывала приятное удивление, узнав, что беременна, я же – первородный ужас от того, что отцом ребёнка мог быть не Робин. Она радовалась появлению Роланда на свет, а я вопила от боли, страха и безысходности, ведь тот факт, что на моего сына устроят охоту, как когда-то на меня, был неоспорим. Быть чей-то навязчивой идеей – едва ли то, что может пожелать мать своему ребёнку. Реджина наслаждалась счастьем материнства, в то время как я сходила с ума от беспомощности, ведь из-за проклятой программы защиты свидетелей я не могла сделать ровным счётом ничего, чтобы защитить собственного сына! Меня начало сбоить. Мне…мне хотелось вопить каждый раз, когда Эмма её обнимала; каждый раз, когда Роланд называл матерью не меня. Когда я вспоминаю, что ей с Робином до рая остался всего один чёртов этаж, что-то внутри разбивается вдребезги и душа истекает кровью. Я задаюсь вопросом: могло ли всё сложится иначе, если бы вместо неё в тот момент с ним рядом была я? Я, которая по физической силе дала бы фору всем присутствующим вместе взятым! И всё это повторяется раз за разом. Всё, алес! От моей души остались одни лохмотья. Кровить больше нечему. – Она прикусила нижнюю губу, теплее укутываясь в пальто, – Но каждый раз, когда я думала, что больнее быть не может, жизнь готовила очередной сюрприз. Мы больше не могли делить одно тело, ведь то, что делало абсолютно счастливой её, медленно и по-садистски убивало меня. Я сильная, я намного сильнее Реджины, но даже для меня это чересчур!
Я почувствовала, как к моим глазам подкатили слезы, как ком в горле не давал сделать нормальный вдох.
– Когда Вы приехали в Нотнерт, наш внутренний конфликт достиг точки невозврата. Мы перестали понимать кто, как и когда выходит на свет. В постель с Эммой ложилась она, а потом резко… Резко выкидывало меня – её вдруг передёрнуло, на лице отразилось сильнейшее отвращение, – и чужие руки, чужие губы по моему телу заставляли меня сотню раз переживать всё то, от чего я так отчаянно и очень долго оберегала Реджину в «Нотнерте». Долгие месяцы такой жизни и даже стойкость Свон дала трещину. Мы с ней заключили пари. Я должна была уйти, как только выйдет Ваша книга, а она должна была не мешать мне и всячески скрывать от Реджины тот факт, что мы идём против её твердого решения сидеть тихо, как мышка, и наслаждаться тем, что она, по своей защищенной беспечности считала счастливой жизнью.
Она достала из кармана пачку сигарет и изящно вытащила наманикюренными пальчиками одну длинную никотиновую палочку. Я терпеливо ждала, пока она подкурит и выдохнет облако дыма, отмечая про себя, что у неё отчего-то очень сильно дрожат руки. Стройная фигура замерла в ожидании чего-то, словно натянутая пружина. Шестое чувство подсказывало мне, что что-то явно не так. Мозг принялся анализировать каждое сказанное ею слово, каждый сделанный ею жест. Внезапная мысль больно ударила в висок:
– Книга вышла год назад…
Из комнаты, через которую мы вышли на крышу раздался какой-то шорох. Она вытерла слёзы тыльной стороной руки, расправила плечи и загадочно улыбнулась, поглядывая в ту сторону:
– Я передумала.
Я опешила и с непониманием посмотрела на неё. Словно по щелчку пальцев пропала вся её нервозность, уступив место какой-то королевской надменности. На лице появилась хищная улыбка, в шоколадных глазах блестел безумный огонёк. Моё чувство самосохранения принялось вопить мне, чтобы я немедленно уносила от неё ноги, но я буквально приросла к рубероиду.
– Видите ли, Белль, у каждого в жизни есть своя цель. У Вас – найти себя, стать знаменитой писательницей, на чьи бездарные опусы будут снимать экранизации, у Реджины – найти своё место в этом мире и, наконец, стать счастливой. Глупое стремление, на самом деле, но мне ли судить? Цель есть и у Свон, и у Голда, и у вашей подруги Руби. И у меня она всегда была, только я всегда ставила Реджину превыше себя. И. Это. Мне. Надоело.
– Какая цель?
Она будто выжидала момент и тянула с ответом на мой вопрос. Докурив сигарету и сбросив её с крыши, она наконец заговорила:
