Текст книги "Нотнерт (СИ)"
Автор книги: Malvada Reina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
Кабинет растворился и уступил место очередному его воспоминанию, от которого он так силился избавиться.
Ему было не больше одиннадцати, он играл с собакой на лужайке, золотистый ретривер, задорно лая, кинулся за брошенной палкой.
− Красивый пёс, − раздалось откуда-то слева. Робин повернулся и увидел маленькую девочку, облокачивающуюся за разделявшую их от соседей изгородь.
− Спасибо. Ты кто?
− Не очень-то любезно, − нахмурилась девочка. − меня зовут Мэрион. Мы ваши новые соседи.
Робин залился краской и почесал за ухом подбежавшего к нему пса. Честно сказать, старые соседи ему нравились больше. Мистер и миссис Шервуд часто угощали его лакомствами и у них не жила какая-то наглая девчонка.
− Как его зовут? − спросила Мэрион.
− Лаки. Мы его нашли раненным на дороге, когда ему было пару дней от роду. Отец считал, что надежды его выходить нет, но нам с мамой это удалось. Ему повезло, он счастливчик.
− Самая длинная речь, которую я от тебя слышала, − девочка улыбнулась и склонила голову на бок, − можно мне тоже с ним поиграть?
− Да.
Девочка перелезла через изгородь и опустилась рядом с Робином. От нее пахло кофе. И миндалем.
− Ты не сказал как тебя зовут.
− Робин. Робин Локсли.
− Доктор Локсли, простите, что отрываю от кофе, но у нас ЧП.
Робин сфокусировал свой взгляд на медсестре, медленно Мэрион покинула его мысли и теперь он видел встревоженную Эллу.
− Какое ЧП?
− В изоляторе. В Секторе Б. Кажется, у одной из пациенток парциальный приступ.
Робин кивнул и быстро вылетел из кабинета. Элла бежала впереди. Она налегла на большую железную дверь и быстро забежала в длинный коридор с дверьми по обе стороны. Здесь очень сильно пахло фенолом и стояла такая гнетущая тишина, которой позавидовало б любое древнее кладбище.
− Изолятор номер один.
Робин подошел к первой двери и открыл окошко. Палата на вид казалась абсолютно пустой, но слышались какие-то непонятные булькающие звуки.
− Откройте дверь, − Робин отошел в сторону и подождал, пока медсестра отопрет дверь и пропустит его.
Палата была чуть больше чулана для швабр. Как и в любом другом изоляторе в комнате отсутствовала какая-либо мебель. Белая прошивка местами порвалась: где-то просто свисали ласкуты, где-то отсутствовали целые куски утеплителя. Создавалось такое впечатление, что уборщица работала исключительно в коридоре, а палаты изолятора совсем не убирались и уже довольно давно.
Робин присел перед пациенткой, которая билась в припадке. Над ее верхней губой и на лбу виднелись крупные капельки пота, изо рта валила пена. Она была в промокшей насквозь рубашке, руки были связаны за спиной. Робин аккуратно повернул ее и развязывал ей руки. Стащив с себя халат, он наскоро свернул его в комок и положил его под голову пациентки.
− Сколько времени прошло с начала приступа?
− Где-то минуты три.
Доктор кивнул и аккуратно повернул голову девушки в сторону, она издавала какие-то странные булькающие звуки. Робин посмотрел на часы − прошла еще минута. Приступ закончился очень резко, девушка просто обмякла и тяжело задышала.
− Все хорошо, мисс, дышите. − Локсли перевернул девушку на бок и убрал с ее лица мокрые пряди. Она была очень бледная, губы посинели, веки дрожали.
− У нее эпилепсия, Элла? − вопрос прозвучал скорее, как утверждение, но медсестра этого не уловила.
− У нее не эпилепсия. Она у нас лежит с диссоциативным расстройством идентичности.
− Нужно понять, что именно спровоцировало приступ. − пациентка, лежавшая рядом, двинула рукой, стараясь приподняться.
− Давайте я помогу Вам, − Робин аккуратно придержал девушку, помогая ей немного сдвинуться к стене, − Вам нужно немного отдохнуть, поспать. Все хорошо.
Элла как-то с неприязнью посмотрела на пациентку и отодвинулась от нее подальше. Робин предпочел не подать виду, он набросил на девушку халат и взял ее за запястье, отсчитывая ее пульс.
− Принесите ей сменную одежду. Она вся вымокла.
Элла поджала губы и вышла из изолятора. Через пару минут она принесла пакет со сменной одеждой и протянула его доктору.
− Почему она в изоляторе?
− Доктор Коттон перевел Реджину Миллс в изолятор поскольку она опасна для себя и окружающих. − Элла скрестила руки на груди и с опаской смотрела на пациентку.
Робин молча извлек из пакета одежду и положил рядом с Реджиной.
− Как только она проснется, ее нужно умыть и переодеть. Кормить сегодня чем-то жидким. Последние назначения отменить. Я забираю мисс Миллс себе под наблюдение.
− Но она пациентка доктора Коттона.
− Скажите ему, что я посчитал ее историю болезни необходимой частью своего исследования.
Локсли поднялся на ноги и стремительно вышел из палаты, оставив медсестру шокировано смотреть ему вслед.
========== 5 ==========
На протяжении нескольких дней Элла внимательно следила за тем, как медсестры трясясь от страха входят в изолятор и заносят поднос с едой прямо в палату. Распоряжения Робина добросовестно выполнялись всем персоналом, но не Реджиной. Мисс Миллс вообще не притрагивалась к еде.
− Послушайте, Реджина, вам нужно поесть. − Робин обошел медсестру и забрал у нее из рук поднос, а медсестра, обрадовавшись отсутствию необходимости находиться с Реджиной в одной комнате тут же куда-то ретировалась. − Вам действительно это нужно.
− Зачем? − Реджина впервые подала голос, тягучий, как мёд и бархатный, как шоколад.
− Что значит «зачем»? − Робин поставил поднос перед ней и сел рядом, вытянув ноги так же, как и она, − человеку необходимо есть. Когда организм долго не получает необходимые еду и воду, он перестает функционировать.
Она поморщилась и отвернулась от доктора.
− Я знаю это, как и каждый, кто когда-либо учил биологию.
− Тем более. − Робин взял в руки большое красное яблоко, которое сам положил на поднос. Реджине нужно было есть как минимум два яблока в день, чтобы без медикаментов снизить уровень холестерина в печени, повышение которого вызвали приписанные ей раннее препараты. − В вашем меню сегодня есть фрукты, я решил, что нам стоит немного видоизменить ваш рацион.
− Вы решили? Вы вообще кто?
− Я ваш новый лечащий врач.
Реджина снова повернулась к нему, на этот раз окинув его взглядом полностью, с головы до ног.
− А с прошлым что?
− А что с ним?
− Перестаньте отвечать вопросом на вопрос, это раздражает! − Она поморщилась, − Коттон. Куда он делся?
− Да никуда, работает наверху.
− И он отдал вам мою историю, потому что…?
− Потому, что я попросил.
Ее брови дернулись вверх.
− Вы попросили?
− Ага.
− Просто взяли и попросили?
− Именно.
− Почему?
− А вы считаете, что во всех человеческих поступках скрываются какие-то скрытые мотивы?
− Вы снова отвечаете вопросом на вопрос.
− А вы вот не отвечаете на него вовсе. − Робина явно забавляла эта словесная перепалка.
− Послушайте, − Реджина раздраженно вздохнула, пригладив руками волосы и перевела взгляд на врача, − я просто старалась быть вежливой. На самом деле мне абсолютно плевать на то, кто вы, почему вы здесь и каким образом вам удалось стать моим лечащим врачом. Единственное, чего я хочу − чтобы все оставили меня в покое! Меня вполне устраивало отношение Коттона к моему лечению.
− Доктора Коттона, мисс Миллс.
− Хорошо, доктора Коттона! И я была бы весьма благодарна, если бы все вернулось на круги своя.
− Сколько вы здесь?
− Что? − Реджина опешила от неожиданной смены темы.
− Как долго вы находитесь в клинике?
− Не знаю. Видите ли, здесь довольно сложно следить за временем − Реджина раздраженно кивнула в сторону сплошных стен. − Вроде бы несколько лет.
− А точнее?
− Да какая разница?!
− Большая. − Эта раздражающая усмешка наконец спала с его губ и Реджина торжествующе приподняла голову, словно радуясь тому, что смогла вывести его из себя. − Вы находитесь здесь уже несколько лет, а прогресс в лечении не наблюдается. Кроме того, вам становится только хуже: у вас отказывают органы, что свидетельствует о том, что препараты, прописанные вам, свою работу не выполняют, а, напротив, убивают вас.
Реджина пожала плечами:
− Какой смысл быть здоровой, если у меня неизлечимые проблемы здесь? − она ткнула пальцем в свой висок.
− Кто вам сказал, что это неизлечимо? − Робин удивленно на нее посмотрел, − разве вы здесь не для того, чтобы эта проблема перестала вас беспокоить?
− Я здесь для того, чтобы не причинять вреда другим людям.
− Реджина, − Робин серьезно посмотрел на нее, − Вы знаете, почему вы здесь?
Она поежилась и некоторое время молчала, Робин уже было подумал, что она не собирается отвечать ему, когда она вдруг сказала:
− Мне кажется, мне говорили… Но я не помню точно.
− И вам сказали, что это неизлечимо?
− Не так прямо…
Робин вдруг позвал медсестру и попросил разрезать яблоко на две части.
− Это еще для чего?
− Секунду, − Робин чуть заметно улыбнулся и когда медсестра принесла разрезанное яблоко повернулся к Реджине.
− Это то же яблоко, которое вы видели пару минут назад? Реджина озадаченно кивнула.
− Чем оно отличается от того каким оно было?
− Я не умственно отсталая, доктор… − она быстро глянула на бейджик − … Локсли. Может быть, вы не в курсе…
− Я в курсе. И все же, ответьте на вопрос.
Реджина раздраженно вздохнула.
− Оно располовиненное, но причем тут это?
− Я пытаюсь объяснить Вам вашу «проблему» поскольку считаю, что пациент должен быть в курсе против чего он борется.
− И в чем моя проблема? Хотите сказать, что я располовиненная?
− В науке это называется диссоциативное расстройство идентичности, мисс Миллс. И оно вполне себе излечимо. Я хочу вам помочь. А для этого мне нужно, чтобы вы понимали, что я действую в ваших интересах.
Реджина вновь заправила прядь за ухо и села в позу лотоса.
− То есть эти половины можно соединить?
− Да. − Робин соединил половинки яблока и улыбнулся, − видите, все тот же фрукт. Этот процесс называется реинтеграция.
− Да, это все тот же фрукт, но с разрезом посередине. − Скептически отозвалась женщина.
− Разве сам разрез важен для вас? − Робин смотрел ей прямо в глаза, − разве вы обращаете внимание на то, что яблоко разрезано, когда вы употребляете его в пищу? На что вы обращаете внимание?
− На вкус.
− Правильно, − Робин кивнул. − В истории психиатрии бывали случаи, когда яблоко было разрезано на гораздо большее количество частей и его собирали. У нас с вами есть две половинки цельного фрукта, весьма недурного на вкус, если верить продавцу, который всучил мне его в магазине. И мне очень нужно чтобы вы поели. − он протянул ей половинку яблока, − помогите мне помочь вам.
Реджина со вздохом взяла фрукт в руки и откусила большой кусочек.
− Ну как?
− Вкусно, − она кивнула, тщательно пережевывая яблоко и подтянула к себе поднос.
− Вот и чудненько, − Робин улыбнулся, поднимаясь на ноги, − приятно аппетита, мисс Миллс. Я загляну к вам позже.
========== ○ КАРТИНА ==========
С громким хлопком на край фонтана приземлился толстенький белый конверт:
− Мне нужны следующие фрагменты!
Художник, на мгновение застыв, медленно поднял глаза на меня глаза:
− Я не понимаю, о чем вы говорите, − ловким движением руки он спрятал мой многочасовой труд себе в сумку и вернулся к своему занятию.
− Но у нас был уговор: результаты работы на новые сведения!
− Полагаю, ваш работодатель с результатом работы еще не ознакомлен, − художник почти нежно похлопал сумку, в которой затаились заветные бумаги, − соответственно, на сегодня это пока все.
− Кто он?
− С чего вы взяли, что это он?
− Кто она?
− С чего вы взяли, что это она? − уголки губ мужчины приподнялись, в голубых глазах появились озорные искорки, которые, наверное, свели бы с ума любую даму, оказавшуюся рядом, но не меня. Внутри меня медленно и безжалостно клокотал котел ярости.
Его каштановые волосы золотыми бликами переливались на солнце, но это было единственное, за что зацепился мой глаз, до того, как я решилась вылить на несчастного все скопившееся за эти несколько недель раздражение. Но прежде, чем я успела открыть рот, уже потерявший ко мне всякий интерес художник бросил откуда-то из-за картины:
− Вам нужно поспать.
− Простите?
− Вы выглядите так, будто не спали сутками напролет. Вам нужно поспать. И поесть. У меня нет для вас информации, но меня просили передать Вам это, − он одним легким движением сорвал лист с мольберта и быстро всучил его мне. На бумаге была изображена юная девушка с изумрудными глазами, очаровательной улыбкой и золотистыми кудряшками. За ее спиной виднелись красивые тонкие блестящие крылышки с зелеными прожилками. − Это ее дневник вы нашли в лечебнице.
Я оторопело уставилась на рисунок и присела на край фонтана. Сердце сделало радостное «ух!». Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки:
− Что вы знаете об этой истории?
Художник снова вернулся к мольберту:
− Я глубоко убежден, что любое гениальное творение − дитя боли и душевных ран. Здесь ими пропитан каждый камень, так что вы приехали по адресу.
− Я ничего не понимаю. Кажется, я схожу с ума.
− Тогда вы точно находитесь там, где должны быть.
Я вздохнула и провела пальцем по краю рисунка. Радостное предвкушение тут же сменилось молчаливым отчаянием. Художник сохранял молчание и непоколебимое спокойствие, что раздражало еще больше. Предприняв еще одну попытку выудить что-то полезное, я окончательно смирилась с тем, что из незнакомца мне ничего не достать:
− Многие пытались узнать что-то об этой больнице. Почему из всех правду решили открыть именно мне?
− Возможно, Вы единственная, кто способен понять?
− Почему?
Мужчина склонил голову и медленно пожал плечами.
− Я простой художник, сижу здесь часами и рисую портреты прохожих. Зачастую в обыденности таится гораздо больше правды, чем в звучащей речи. А правда − это то, что нужно людям в этом городе. Все по горло сыты ложью и тайнами, всем до чертиков опостылело врать. Многие потеряли в этой лечебнице своих близких. У меня там скончался отец. − Мужчина сложил в сумку карандаши и внимательно посмотрел прямо мне в глаза, − Мой вам совет, не ищите причин, просто делайте свою работу.
− Можно узнать ваше имя?
− Меня зовут Август, − мужчина наградил меня своей фирменной усмешкой, − хотя вряд ли это имя вам о чем-то сообщит. В отличие от тех, которые у вас уже есть, − он многозначительно посмотрел на свою сумку, в которой лежала моя готовая пятерка глав.
Я улыбнулась, покачивая головой:
− Сомневаюсь, что имена настоящие.
− Не проверите − не узнаете. − мужчина сложил свои пожитки и закинул на плечо чехол с треногой, − до встречи, мисс Френч. Я дам вам знать, когда нам нужно будет увидеться вновь.
Август кивнул на прощание и медленно, прихрамывая, пошел вглубь улицы. Некоторое время я сидела на краешке фонтана и рассматривала как красиво блестит водная гладь. Совсем недолго это действовало на меня несколько умиротворяюще, но вскоре все прошедшее за несколько недель навалилось на меня с новой силой. Соображалось с трудом. Последние дни казались каким-то дурацким сном. Звонка от Сидни все еще не было. Все предыдущие зацепки никуда не привели. Повторный осмотр руин ничего не дал. Деньги с невероятной скоростью заканчивались. Скоро мне будет абсолютно нечем платить за проживание.
Раздражение достигло своего пика, и я яростно ударила бьющую из форсунки струю. Вода безжалостно залила подаренный Августом рисунок.
− Твою…!
Блестящие капельки, словно настоящие слезы, скатывались по щекам улыбающейся зеленоглазой феи.
«Не проверите, не узнаете».
На меня словно с небес сошло озарение. Даже думать стало легче, хотя, скрывать не буду, недосып явно вносил свою лепту в мое мировосприятие. Я схватила телефон и быстро нашла в списке вызовов нужный номер:
− Сидни, здравствуйте. Возможно, у меня есть то, что поможет нам в этом деле.
Сыщик назначил мне встречу на следующий день. Я медленно пила свой кофе, ожидая его появления и изо всех сил пыталась скрыть своё нетерпение. Дело сдвинулось с мёртвой точки, но, казалось, вперёд неслись только я на пару со своими мыслями, а все вокруг двигались с раздражающей до боли в зубах медлительностью. Вот и Сидни с его чёртовой пунктуальностью! Ну неужели нельзя было прийти на пару минут раньше?
− Ее звали Оливия Белл. – сыщик медленно опустился в кресло напротив меня и подозвал официантку, чтобы сделать заказ, − по официальным источникам, она скончалась в возрасте 18 лет от остановки сердца. − Сидни протянул мне стопку фотографий, − она поступила в лечебницу с шизофренией, когда ей было 16. Стандартная история: ребенок из обеспеченной семьи − ее родители владели той самой компанией, которая производила эти блокноты − страдала от нехватки родительского внимания. Подсела на какие-то колеса, начала ловить галлюцинации. Родители потратили целое состояние на лечение от зависимости, но даже без таблеток проблема все усугублялась. Вскоре она совсем перестала отличать реальность от галлюцинаций за что и загремела в «Нотнерт».
Я внимательно рассматривала фотографии, задумчиво прикусив губу.
− Что-то не сходится… Я читала ее дневник. Эти записи с большой натяжкой можно назвать потоком сознания человека, глотавшего психотропы. Да и в принципе она с большой любовью отзывалась о семье. Мне не кажется, что ей чего-то не хватало…
Сидни пожал плечами:
− Это все, что мне удалось найти.
− А остались какие-то контакты родственников? Адреса?
− Нет. Родители скончались незадолго после Оливии − попали в автокатастрофу, но, если вам нужно поговорить с кем-то, кто знал девушку, вам поможет эта женщина. − Сыщик достал из кармана сложенный в несколько частей лист бумаги, − Это ее учительница. Живет в городке в штате Мэн. Зовут Рул Горм. Они с Оливией были очень близки.
Я кивнула и схватилась за лист, словно утопающий за буй.− Спасибо Сидни. Вы не могли бы пробить еще несколько имен?
− Конечно, если это…
− … не засекреченные данные, я помню. − я задумалась, тщательно перебирая в голове имена. Навряд ли можно проверить врачей. Имена пациентов, словно улетучились из моего головы. Почти все… Но одно я помнила, как Отче наш. − Мне нужно узнать была ли в лечебнице женщина, которую звали Реджина Миллс.
Сидни вбил имя в телефон и кивнул.
− Я сообщу вам, когда что-то отыщу.
− Спасибо, − я поднялась с места, но на миг застыла, пытаясь прикинуть остатки моих скудных средств − как долго добираться отсюда до… − я опустила глаза на листок с адресом, − до Сторибрука?
− Порядка 10 часов, если ехать без остановок.
− 10 часов… спасибо, − я подошла к суетящейся за другим столиком подруге и мягко коснулась её плеча: − Руби, не хочешь составить мне компанию?
========== ○ СТОРИБРУК ==========
− Из всех твоих дурных идей, эта была самая дурная… − Руби припарковалась у местной библиотеки и вышла из машины, разминая плотно обтянутые эко кожей ноги, затекшие после долгой езды. Открыв дверцу, я выбралась наружу и блаженно потянулась. Ветерок ласково обдувал мое изрядно вспотевшее после долгой дороги тело. В душ хотелось неимоверно.
Я взглянула на Руби:
− Я не представляю как тебе жарко.
Руби искоса на меня посмотрела и красноречиво промолчала.
− Прости, Руби, ты же знаешь, для меня это важно…
Подруга хмыкнула, облокачиваясь на капот:
− Сделай так, чтоб я не пожалела об этом.
− Да ты и так не жалеешь, − я улыбнулась одной из самых ободряющих улыбок в своем арсенале. Руби несколько секунд не отрывала от меня глаз, а потом вздохнула, признавая свое поражение в битве взглядов:
− Если ты все же что-то раскопаешь и из этого родится бестселлер, я просто требую, чтоб мое имя было в разделе благодарностей за невероятную силу воли и железную выдержку. Тебе хоть кто-нибудь говорил, что попутчик из тебя просто отвратительный?! Ты всю дорогу разговаривала со мной одними междометиями!
− Руби, ну извини меня, − я вздохнула, собирая волосы в пучок, − я так переживаю, что ни о чем другом думать не могу.
Руби вздохнула и, отвернувшись от меня, стала рассматривать город, в который нас занесло.
Это был типичный одноэтажный американский городок с населением не больше 20 тысяч человек. Маленький, тихий, спокойный − место из тех, которые западают в душу, оставляя после себя долгое ощущение безмятежности и уюта. Воздух, пропитанный йодом, действовал на меня успокаивающе; солнце, хотя и грело, не жгло кожу. Здесь было так хорошо.… Будто я, наконец, после долгих лет странствий, вернулась домой.
− Нам лучше для начала найти ночлег, − Руби с улыбкой посмотрела на меня, когда мой желудок издал песнь умирающего кита, − и поесть.
− Да. И мне нужно позвонить Рул Горм и договориться с ней о встрече.
− Подождет. Сначала отель. Потом еда. Затем звонки. − Руби поставила машину на сигнализацию и подтолкнула меня в сторону магазинчиков, − давай, Белль, приключения сами себя не найдут.
Мы заглянули в первую попавшуюся кофейню с уютным названием «У бабушки». Здесь великолепно пахло, мой желудок еще настойчивее стал укорять меня в отсутствии совести.
− Здравствуйте, − я уселась за барную стойку, − не подскажите, где здесь можно найти отель?
− Вы по адресу, можно остановиться здесь. Вам номер с видом на лес? − женщина явно разрывалась между нами и толпой, желающей сделать заказ.
− Да, два одноместных с видом на лес.
Женщина всунула нам в руки карточки для регистрации и кинулась принимать заказ. Некоторое время Руби с интересом рассматривала раскрывшуюся перед ней сцену, а затем встала и схватила поднос и блокнот с ручкой:
− Давайте я вам помогу? Обслужу за пять минут, я в этом деле мастер.
− Спасибо большое, − женщина тепло улыбнулась, − я совсем не справляюсь.
− Вам со мной невероятно повезло, − Руби сверкнула белозубой улыбкой и двинулась к дальним столикам. А я уничтожала свой бургер, наблюдая, как подруга кружит от столика к столику, принимая заказы, а затем так же быстро раздавая их. Эдакий высокий черноволосый ураган в красном топе. Я тут же почувствовала себя бездельницей и потянулась к бумажке с контактами Рул Горм.
Гудки тянулись медленно, и, наконец, из трубки раздался приятный женский тембр.
− Я слушаю?
− Здравствуйте, Рул. Меня зовут Изабелла Френч.
− Прошу прощения, не могли бы вы подождать секунду?
На том конце провода женщина быстро раздавала какие-то распоряжения и спустя некоторое время снова вернулась к разговору.
− Еще раз прошу прощения, мы готовимся к празднику. Я вас слушаю.
− Мне дал ваши контакты Сидни Гласс.
− А, Сидни… Да, он говорил, что со мной свяжутся по поводу Лив.
− Лив? Мне нужно с вами встретиться по поводу Оливии Белл.
− Да. Она никогда не любила, когда называли ее полное имя. − Женщина печально вздохнула. На некоторое время повисла пауза, словно человек по ту сторону провода что-то обдумывал, а я понимала, что не должна ее торопить, − Знаете, я уехала из Нотнерта, чтобы эта история не преследовала меня по пятам.
− Я знаю, что для многих людей этот город − источник не самых приятных воспоминаний.
− Не самых приятных? Это колоссальный источник боли и потерь, Изабелла. Люди уезжают оттуда не просто так. − В ее голосе ощущалась бесконечная усталость и безысходность. Мне очень сильно хотелось поддержать ее, но журналист во мне победил человека. Я заставила себя звучать убедительно и твердо:
− Побег из города едва ли даст вам то, что вы ищите, Рул. Возможно, этот разговор поможет не только мне. Возможно, если вы поведаете историю Лив, вы тоже сможете в каком-то роде исцелиться?
Женщина печально вздохнула. Я мысленно дала себе подзатыльник, да такой сильный, что, казалось, в тот миг у меня тут же выскочила ментальная шишка.
− Извините, но я не вернусь в Нотнерт, мисс Френч. Это слишком тяжело.
− А вам и не нужно. Я приехала в Сторибрук и готова встретиться с вами в любое удобное для вас время.
− Даже так? Чем же вас так зацепила эта история?
− Я просто хочу справедливости. Для всех, кто там находился. Для Лив.
− Вы не представляете, на какую скользкую дорогу вы зашли, Изабелла.
− Можете называть меня Белль.
− … и вы тащите меня за собой.
− Вы не простите себе, если откажитесь, Рул. Вы это понимаете, ведь Вы бы уже давно положили трубку, если бы не были готовы встретиться со мной.
− Хорошо, но вряд ли это поможет. У вас будут только мои слова и ни одного доказательства.
− Иногда слова − лучшее доказательство.
− Не в расследованиях.
− Возможно, не в полицейских. Слова − мой хлеб, Рул. И мое оружие. От вас мне достаточно услышать их, остальное − моя работа.
− Приходите завтра в Монастырь Сестер Святой Меиссы. Попросите Мать Настоятельницу.
− Хорошо, спасибо большое. Вы поступаете правильно.
− Я очень на это надеюсь.
Рул повесила трубку, и я со вздохом принялась искать взглядом подругу. Руби что-то весело обсуждала с хозяйкой заведения, будто они не только познакомились, а вместе прошли через огонь, воду и медные трубы.
Удивительная способность заводить друзей… Меня кольнула зависть, но я тут же отогнала ее прочь. Руби не виновата в том, что коммуникабельности ей свыше отсыпано больше, чем мне.
− Ну что? Договорилась? − подруга поставила передо мной стакан с какой-то ярко-красной жижей, − я сделала нам «Шапочек». За счет заведения.
Я приподняла бровь в немом вопросе, но подруга лишь махнула рукой:
− Пустяки.
− Мы встречаемся завтра в монастыре.
− В монастыре? Здорово же женщину жизнь помотала…
− Руби… − я с укором посмотрела на подругу.
− Что Руби? Из учительниц в монашки, с ума сойти!
− Каждый ведет свою собственную битву, не суди.
− Да пофиг. − Руби сделала довольно большой глоток и тут же расплылась в довольной улыбке, − Получается, что мы свободны до завтра. Можно пройтись обследовать городишко. Здесь довольно мило.
− Да, только для начала нужно заглянуть в душ, пока от нас не начал исходить аромат нежной сторибрукской протухшей рыбешки.
Руби прыснула и достала из кармана два небольших ключика.
− Тогда позвольте проводить вас в чудесные апартаменты отеля «У бабушки».
− Погоди, мы же не расплатились. − Я потянулась за кошельком и тут же получила удар по рукам.
− Побереги свои скудные финансы до следующей вылазки без меня. − Руби хитро улыбнулась, − я помогу обслуживать здесь, а мы бесплатно поживем пару дней.
− Руби…
− Да, я лучшее, что случалось с тобой, мы обе это знаем.
Руби провела меня по коридорчику и вывела к небольшой лестнице. То, с какой скоростью она ориентировалась на местности просто поражало. А потом меня осенило:
− Руби, ты уже была здесь когда-то?
Руби потупила взгляд и открыла передо мной дверь:
− Руби?
− У меня здесь живет подруга. Я бывала здесь пару раз. Проездом.
− Почему ты не сказала?
Брюнетка пожала плечами:
− Я не думала, что это важно.
− Как ее зовут?
− Дороти.
− Та самая Дороти?
− Белль, пожалуйста, давай не будем обсуждать это? По крайней мере, не сейчас. Мы расстались недавно и мне все еще тяжело об этом говорить.
Я не хотела так легко сдаваться, но печальное лицо Руби убедило меня отложить разговор до лучших времен. Я вошла в комнату и огляделась по сторонам.
Здесь было по-семейному уютно: никакой отельной бледности и минимализма. Нежные обои в цветочек, старая мебель − все это делало весомый вклад в атмосферу. Светло, комфортно, да еще и кормят невыносимо вкусно, прямо как у бабушки.
Я упала на кровать и с наслаждением потянулась. Руби сомкнула руки на груди и склонила голову на бок.
− Я составлю нам вечернюю программу, и даже не вздумай отнекиваться!
Я зевнула:
− Да я и не пыталась.
− Я зайду за тобой в 6.
− Жду с нетерпением.
Я не заметила, как уснула. В последние недели мне перестали сниться сны, что было довольно непривычно. Я часто черпала вдохновение из сюжетов подсознания, но, очевидно, недосып имеет свои недостатки. Например, отсутствие глубокой фазы сна − той самой фазы, которая показывает нам ментальные фильмы.
К тому моменту как за мной зашла Руби, я уже успела проснуться, принять душ и переодеться в свежую одежду. Подруга бесцеремонно вытащила меня наружу и устроила экспресс-экскурсию по Сторибруку.
Здесь я попробовала самое вкусное в мире мороженное. Приветливый владелец угостил нас такой огромной порцией, что я усомнилась в способности моего желудка вместить в себя столько сладкого. И зря. Я не оставила ни крошки.
Меня покорил этот город. Нигде еще я не встречала столько улыбчивых людей, не слышала столько приятных пожеланий. Бывает какое-то место становится для тебя совершенно особенным, пленяет с такой невероятной силой, что ты абсолютно забываешь о существовании других мест.
Когда мы обошли весь городок, солнце начало уже опускаться за горизонт. Мне отчаянно захотелось посидеть на пирсе у воды и полюбоваться невероятным сторибрукским закатом, но, не являясь по своей натуре романтичным человеком, Руби отказалась поддерживать мою затею и отдала предпочтение номеру, телевизору и огромной коробке пиццы. И я осталась одна, в незнакомом городе, ставшим родным всего за день. Невероятно, но в Сторибруке моя душа чувствовала себя, как дома.
Солнце, медленно опускаясь, словно стыдливый подросток спряталось за облаками, подсвечивая их нежным золотом. Светло-голубое небо медленно окрашивалось в нежнейшие оттенки розового и сиреневого. Я опустила глаза на воду, которая, будто так же любуясь небом, как и я, была так спокойна, что даже мелкая рябь не тревожила ее поверхность. Сделав последнее па, солнце подошло ближе к горизонту, отдавая все свои силы невероятной игре красок, творившей в небе свой шедевр. Закат начал полыхать. Каждый его миг был похож на вечность, но переход от пастельных нежно-розовых и спокойных лиловых оттенков с чуть заметными нотками цвета магнолии и мальвы в пылкие красно-оранжевые и алые длился всего какие-то минуты. Пожарище постепенно погасло.
Мне кажется, именно в такие дни случаются встречи, которые меняют все. Я слышала удары трости, но, полностью поглощенная небесным чудом, даже не обратила внимания на то, что рядом со мной на пирс опустился мужчина. Он был гораздо старше меня, но в его облике чувствовалась некая сила. Мы молча наблюдали за тем, как гаснет закат и лишь когда небо над Сторибруком стало абсолютно черным, он заговорил со мной.
Мы обсуждали миллионы разных вещей: от книг и искусства до занимательных историй, в которых мы побывали оба. Он владел антикварной лавкой, в которой, словно в музее, были бережно собраны самые интересные экспонаты. Мне понравилась чашка. Битая чашка. Чашка со сколом, которая в моем воображении была доказательством того, что даже самое прекрасное в этом мире не идеально. Казалось, он меня понимал, как никто другой.
Домой я попала поздней ночью, прекрасно понимая масштаб взбучки, которую мне учинит подруга утром. Но в этот день мне не хотелось думать ни о ней, ни о расследовании, ни о чем другом. Я легла спать на пике душевного подъема в надежде на то, что он не просто так взял мой номер телефона.
