Текст книги "Нотнерт (СИ)"
Автор книги: Malvada Reina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Множественные сеансы терапии вскрыли определенные устойчивые страхи Реджины, например, боязнь близких отношений из-за которой вот уже две недели им обоим приходилось очень нелегко. Обращала на себя внимание и безудержная агрессия, и абсолютная безжалостность, прорывающиеся у Второй личности, но абсолютно не свойственные самой Реджине Миллс.
Некоторые характеристики были общими для большинства случаев – основная личность выглядела сдержанной и податливой, в то время как альтер-эго было диким и неуправляемым. Робин пришел к выводу, основное эго-состояние Реджины более или менее соотносится со сферой сознательного, а Вторая – плод подсознательного и выполняла функцию защитницы.
Единственным вопросом без ответа оставался категорический отказ Второй выходить на контакт с врачом, а настаивать он не имел права, поскольку боялся навредить пациентке. Робин вспомнил как однажды спросил у Реджину контактируют ли они между собой, но девушка покачала головой – она знать не знала о своем альтер-эго до того, как за её лечение взялся Робин.
========== 13 ==========
Комментарий к 13
Осторожно, 21+
– Доктор Локсли, код серый! В душевой код серый!* – в ординаторскую влетела Элла как раз в тот момент, когда Робин только пришел на дежурство. Локсли бросил пальто на диван и быстро вышел из кабинета вслед за Эллой.
– Кто?
– Реджина Миллс, сэр. Взбесилась во время купания. Набросилась на персонал, одного задушила душевым шлангом, другому сломала обе руки и откусила ухо. Душевую заперли, все бояться к ней подойти, и никто не знает, как её оттуда вытащить. Там так много крови…
– Предпосылки?
– Не понятно, всё произошло в один момент. Свидетель не в состоянии что-либо объяснять. Нужно ли позвать бригаду санитаров на подмогу?
– Нет, я с ней справлюсь.
– Но, сэр…
– Это моя пациентка, я с ней справлюсь.
Они остановились у тяжелой железной двери, закрытой на засов. Элла отдала Робину ключи и отошла в сторону. Доктор отпер дверь и обернулся к медсестре.
– Звоните 911, необходимо оказать помощь пострадавшему.
– Но доктор Хайд в таких случаях действовал по другому протоколу.
Робин прищурился, внимательно глядя на медсестру:
– И часто у вас бывают такие случаи?
Элла прикусила губу, не зная, что ей делать.
– Элла, сейчас вы нужны в другом месте. Окажите посильную помощь выжившему и звоните в 911.
Когда медсестра не двинулась с места, Робин рявкнул:
– Это приказ! Вы находитесь в моем подчинении на время ночного дежурства.
– Вы не боитесь остаться с ней один на один?
– В этом и суть, Элла. Я её не боюсь, она мне ничего не сделает, а от вас все равно толку будет мало. Помогите тому, кому можете помочь.
Робин вошел в комнату и плотно закрыл за собой дверь.
– Так-так-так…благородный доктор спешит на помощь – ледяной смех окатил его, будто ушат холодной воды.
Робин медленно повернулся. Реджина стояла напротив него в напрочь промокшей одежде с пятнами крови по всей её верхней части. Больничная пижама прилипла к её телу, не скрывая абсолютно ничего, подчеркивая каждый её изгиб. Локсли старательно отвел от неё взгляд.
– Приятно познакомиться, доктор Локсли. – Реджина растянула перепачканные кровью губы в холодной улыбке, – хотя меня несколько задевает такой холодной прием. С моей лучшей половиной вы здороваетесь немного иначе, – она хмыкнула и со скучающим видом, прошлась туда-назад, покачивая бедрами, провела пальцем по краю раковины и растерла каплю воды между большим и указательным пальцем.
Робин поднял на неё глаза и стал внимательно рассматривать. Перед ним стояла Реджина, но вела себя она совершенно иначе. И без того гордая осанка могла поспорить прямотой разве что с валявшейся неподалеку шваброй. Мягкие черты лица приобрели жесткость, на губах постоянно горела презрительная усмешка, а глаза смотрели так же холодно и резко, как звучали её слова.
То, как она двигалась, как говорила, как смотрела наводило первородный ужас: от её взгляда становилось не просто не по себе, а откровенно страшно. Казалось, её глаза, словно два угля, злобно светятся в темноте. Она напоминала кобру, в любой момент готовую сделать прыжок смерти.
– У вас речь отняло? – женщина вздёрнула бровь, окидывая Робина взглядом снизу-вверх, – признаться честно, в моей голове вы выглядели более…более. И не воняли лесом. – Она сморщила нос, будто перед ней стоял не человек, а куча помоев.
Робин усмехнулся, скрещивая руки на груди и приблизился к ней практически вплотную:
– Вам меня не обмануть, Реджина, можете не тратить свои силы на игру в красноречие. – Робин взял её за подбородок, заставляя её заглянуть ему в глаза. – Ваше тело выдает вас с потрохами. Зрачки, практически заполнившие всю радужку, говорят, что мой запах не так уж сильно Вас отталкивает. Учащенное дыхание, – он наклонился ещё ближе, почти касаясь носом её щеки, – шепчет, что он вам даже более, чем по душе, а ваша грудь намекает, что здесь вы только меня и дожидались.
Реджина опустила глаза вниз, замечая, как красноречиво выпирают её соски из-под насквозь промокшей рубашки. Кривая усмешка очертила окровавленные губы:
– Возможно, все же что-то в тебе есть. Но не называй меня Реджиной. Мне претит это имя.
– Возможно, но тебя же так и зовут.
– Ох, верно… – она отступила от врача на несколько шагов и включила в раковине воду. – Пожалуй, имя – единственное, что меня роднит с ней. И одно тело, естественно, хотя ей сложно понять всю его прелесть. – Реджина резко дернула рукав на своей рубашке и одним движением оторвав его, поднесла к крану. – Она пытается отказаться от меня, как от ненужной вещи, хотя даже не представляет, как много я для нее сделала. Как и ты, Робин. Ты не представляешь на что я способна. – мягкими движениями Реджина провела оторванным рукавом по губам, стирая кровь, медленно спустилась к своей шее и расстегнула несколько пуговиц на рубашке. Робин смотрел на нее, словно завороженный. Было в ней что-то совершенно притягательное, необъяснимо гипнотическое. Она усмехнулась, расстегивая рубашку полностью, – нравится?
Робин сглотнул и вновь поднял глаза. В комнате будто резко стало на пару градусов жарче.
– И на что же ты способна? Задушить медработника шлангом от душа? Откусить ухо? Свернуть шею трём санитарам? Сжечь в пепел любимого мужа?
– Ты очень грубо перечисляешь мои заслуги, – в её глазах полыхнула ярость, – не забывайся с кем говоришь…
– Откуда у тебя такое самомнение, Реджина?
На её лице отразилось удивление, всего на миг Реджина перестала излучать опасность и стала больше похожа на саму себя. Но с той же молниеносной скоростью её эмоция из растерянности переросла в какое-то тёмное веселье.
– Скажи, что я не по праву высоко оцениваю себя. – Она склонила голову на плечо и медленно сняла с себя рубашку. Робин помимо воли опустил глаза на её грудь. Сердце пропустило один удар. В области ширинки стало теснее.
Реджина улыбнулась еще шире, довольная произведенным эффектом. Теперь их разделяло всего несколько шагов. Это минимальное расстояние сводило с ума: она была слишком близко, чтобы просто смотреть, но слишком далеко, чтобы прикоснуться.
– Интересно, как долго ты сможешь бороться с искушением, Робин? Давай проверим?
Локсли ослабил галстук, заслужив ещё одну высокомерную улыбку и надменный безумный взгляд.
– Знаешь, что мне в тебе нравится? Ты любопытен. Для врача это качество более, чем необходимое. Пожалуй, его стоит поощрить. Ты так давно хотел поговорить со мной, так не теряй уникальную возможность услышать ответы на все свои вопросы. Возможно, даже правдивые. Давай сыграем в игру? Правила просты: один вопрос – один ответ: да или нет, правда или ложь. Затем моя очередь. За каждое неверное предположение нужно избавить себя от этого бесполезного серого тряпья.
– Тебе придется одеться.
– О, нет, – она вкрадчиво засмеялась. Этот смех совсем не напоминал звонкий смех Реджины. Это был вкрадчивый, очень сексуальный бархатный смех, который, словно ядовитый дым, прокрадывался под самую кожу, – мне это не понадобиться. Уверяю, ты разденешься гораздо быстрее меня. Мне начать? – Не дожидаясь ответа, Реджина притворно откашлялась и облокотилась на стоящую сзади нее раковину, – Ты сейчас настолько сильно меня хочешь, что терпеть боль в паху с каждой секундой становится всё невыносимее. – Её вкрадчивый голос эхом разнесся по душевой. – Единственное, что тебя сдерживает – это страх. Ты боишься, что она узнает об этом. Боишься, что она не поймет. Боишься, что у неё со мной связь такая же сильная, как и у меня с ней. Это правда?
– Нет. – Робин удивленно поднял брови, вглядываясь в её лицо. – Вы две крайности одной и той же личности, с чего мне бояться вашей связи?
– Я не такая, как она! – Реджина подскочила с одной мойки и одним ударом разбила другую, стоящую неподалеку. По её руке тонкими струйками побежала кровь, но пациентка, кажется, вовсе этого не замечала.
– Да, ты другая. Ты воплощаешь в себе все то, что Реджине кажется плохим: импульсивность, злость, лживость, азартность и черт пойми, что еще! Но вы всего лишь разделённое напополам одно целое… без второй своей половины ты не сможешь существовать. И наоборот. Ты знаешь её мысли, её желания, я уверен, что ты ощущаешь её эмоции, понимаешь, что она чувствует. Без них тебя просто нет, и ты прекрасно это понимаешь, я прав?
Некоторое время Реджина смотрела на него колючим взглядом, а затем подняла ногу на мойку и медленно стянула с себя носок:
– Но ты на мой вопрос не ответил.
– Разве? Я сказал, что ты не права.
– В чем именно? – её глаза загорелись нетерпением, – играй по правилам, Робин!
– Меня сдерживает не страх.
– А что тебя сдерживает?
– Это вопрос? Играй по правилам, Реджина.
Реджина фыркнула и заходила по комнате, как маятник.
– Ты в этой больнице не просто так. Исследование – просто прикрытие, у тебя совершенно другие цели, а мы в твои планы не входили. Это правда?
Робин, не отрывая взгляда от неё, развязал галстук и кинул его в сторону двери. Реджина довольно улыбнулась.
– Ты не контролируешь процесс перехода. Его контролирует Реджина, иначе ты бы не оставалась в тени так долго.
Реджина состроила задумчивую гримасу, а затем подняла вторую ногу и медленно, очень эротично, стянула второй носок.
– А ты хорош, доктор! – Реджина откинула волосы за спину, и задумчиво посмотрела ему в глаза, – ты бы бросил нас здесь, добившись своей цели, если бы не тот поцелуй.
– Не в поцелуе было дело. Неужели тебе так сложно поверить в то, что тебя можно полюбить?
– Ты не ответил на вопрос.
– А ты не ответила на мой.
– Полюбить, – Реджина фыркнула, поворачиваясь к зеркалу, – любовь… мерзкое, отвратительное, низменное чувство. Оно превращает человека в безвольную куклу, его мозги – в кисель, его цели – в пыль. Я не понимаю за что её так воспевают. Любовь – худшее, что может случиться с человеком. Это наше самое темное проклятье. Любовь – это слабость. А слабость – не позволительная роскошь.
– Ты хочешь сказать, что никогда не любила?
– Нет, – она покачала головой, улыбаясь его отражению в зеркале, – я лишена любви и сострадания. Именно поэтому я лучше, чем она. Без этой мишуры человек способен добиться гораздо большего. И Режджина, кстати, со мной в этом согласна, хотя и пошла против своих же принципов. Когда Дэниел бросил её, как никому ненужную куклу, как же она клялась себе, что больше никогда никого не полюбит!
– Ты считаешь, что она не сдержала обещания?
– По-моему, ты – явное доказательство этому, доктор Локсли. Упс! Она же ещё не сказала тебе те самые три заветных слова. Прости, кажется, я испортила сюрприз. – Реджина театрально вздохнула и вновь намочила рукав, принявшись стирать кровь с плеч и груди. Она мягко касалась материей кожи, поглядывая на Робина и старательно избегая самых нежных частей. Робину хотелось взять её за руку и задать правильное направление. С трудом оторвавшись от ее искусной игры, он облизнул губы:
– По-моему, как раз наоборот. Ты сказала, что ты никогда не любила и в принципе лишена этой способности.
– Я не улавливаю логики, Робин.
– Судя по твоей логике, я тоже тебе безразличен.
Реджина впила в него колючий взгляд.
– И выходит, что Реджина сдержала обещание. Она никого не любит, даже себя. Тебя ведь тоже так зовут, верно?
Буквально за миг Реджина оказалась рядом с ним, прижимая его к двери где-то на уровне шеи.
– Что мешает мне сломать твою врачебную шею и понаблюдать как сильно будет мучиться моя лучшая половина, зная, что повинна в смерти любимого человека? – Реджина давила на шею так сильно, что Робин не мог выдавить из себя ничего, кроме хрипа. – О, с каким бы удовольствием я посмотрела на это! Наверное, твоя смерть – единственное во всем мире, что может её уничтожить… – Она задумчиво рассматривала его вблизи, сверкая черными глазами. Робин не пытался вырваться, спокойно дожидаясь, когда погаснет её вспышка гнева. Реджина ухмыльнулась и наклонилась к нему еще ближе. – …да, твоя смерть ее убьёт, ровно, как и если ты предпочтешь ей меня. – Её язык ворвался ему в рот, словно торнадо. Она впилась в него, словно питон в жертву. Не отрываясь от её губ, он незаметно обхватил её за талию и резко повернул к себе спиной, крепко прижимая её к груди:
– Какого чёрта ты творишь?! Отпусти меня! – Реджина забилась в его руках, пытаясь получить желанную свободу, а потом резко замерла. Спустя секунду душевую снова наполнил её холодный смех.
– Доктор Локсли, как не стыдно… – Робин уткнулся носом ей в шею, стараясь успокоить свое же взбунтовавшееся тело. – Ты напрасно сопротивляешься, – Реджина прогнула спину и приподняла бедра так, чтобы его член упирался ей ровно между ног, – признаться честно, ТАКОЕ желание мне даже льстит.
Робин разомкнул объятия и попытался её оттолкнуть, но Реджина прилипла к нему как пиявка.
– Реджина… – его голос звучал очень хрипло, он откашлялся, во рту все пересохло.
– Ммм?
– Зачем тебе это нужно?
– По той же причине, зачем и тебе. – Она требовательно потерлась задницей об его пах, – зов плоти.
Робин усмехнулся.
– Лгунья.
– Прошу прощения?
Вдруг Робин обхватил её рукой вокруг груди и, опустив вторую руку ей на низ живота, вплотную прижал её к себе в районе паха. Реджина вскрикнула, впиваясь ногтями в его предплечье и вновь нетерпеливо заерзала.
– Тебя в постель ко мне толкает не похоть. Ты чувствуешь то же, что ко мне чувствует Реджина – он мягко провел пальцами по её груди, медленно обвел ареолу и придавил между пальцами её коричневый сосок. Реджина откинула голову назад и в плен его губ попала мочка её уха, а когда его язык коснулся её ушной раковины, Реджина не смогла сдержать тихий стон. – Ты хочешь на собственной шкуре прочувствовать что это такое…Но в глубине души ты боишься, что не достойна любви. Все твои бравады о неспособности любить – ложь до последнего слова. Ты устроила этот спектакль только потому, что ты тоже любишь меня, Реджина. Конкретно ты. Ты просто боишься, что я не отвечу тебе взаимностью. Я прав?
– Мы больше не играем… – прорычала Реджина
– Я прав? – его пальцы опустились с живота ещё ниже, к внутренней части бедра и снова медленно поднялись вверх. Девушка охнула, сладкая дрожь и странный трепет уверенной дорожкой поднимался от его пальцев к её лобку.
– Да, черт возьми! Да! Сними с меня эти чертовы штаны! – Робин улыбнулся, поддевая резинку на её поясе большим пальцем и медленно опуская штаны вниз. Глядя на её стройные ноги, он вдруг осознал, что в этой игре не будет победителя. Он сам больше сдерживаться не сможет, игра зашла слишком далеко.
Реджина стояла перед ним абсолютно голая. Щеки ее пылали, глаза блестели, длинные волосы облепили тело, скрывая от пытливого глаза то сосок, то кусок голой кожи. Она смотрела на него настолько голодным взглядом, что было не по себе. Тусклые лампы душевой подсвечивали её кожу красным светом, повсюду хлеставшая из разбитых раковин вода усугубляла картину разрушений, в которую Реджина вписывалась, словно сошедшая со страниц книги богиня хаоса. Столь же красивая, сколь безумная.
– Я открою тебе страшную тайну, Локсли. – Реджина расстегнула его ремень и достала его из петель, – она не даст тебе того, что могу дать я и в глубине души ты прекрасно это осознаешь, – она наклонилась носом к его шее, щекоча ее своим дыханием, – хочешь я расскажу, как это будет с ней? – ее медовый альт раздался прямо у уха, – Невинно, медленно, неспешно, возможно, очень долго. А знаешь почему? В ней нет ни грамма похоти, ведь вся она без остатка досталась мне, – Реджина расстегнула ширинку и достала из боксеров его член, плотно сжимая вокруг него пальцы. Медленно она двинула рукой вверх– вниз и коварно улыбнулась, – Ты хочешь не её, ты хочешь именно меня, я права?
Робин сцепился с ней взглядами. В голубых глазах плескалось непреодолимое желание, в карих – брошенный ему вызов. Даже не моргнув глазом, Локсли медленно снял с себя рубашку.
Она опять холодно засмеялась и провела языком от его груди до пупка, опаляя своим горячим дыханием его кожу, а затем опустила глаза на свою руку и хищно облизнула губы. Чертовка медленно опустилась на колени, слегка расставив ноги, чтобы в отражении зеркала Робин мог видеть абсолютно всё. Едва уловимое движение горячего языка по стволу, губы плотным кольцом сомкнулись вокруг головки.
– Реджина, какого черта?! – его голос осип, доктор явно еле сдерживал себя в руках, чтобы на нее не наброситься.
Миллс не ответила на вопрос, она лишь умело провела языком по уздечке, сильнее захватывая его ртом. Тысяча и одно удовольствие пронзило мужчину, когда её язык принялся умело играть с головкой. Боковым зрением Робин увидел движение в отражении зеркала и с огромным усилием оторвавшись от одной картины попал в плен другой – Реджина знала, что делала: в отражении не скрывалась ни одна её складочка. Её свободная рука взметнулась вверх, грубо сжала грудь и, развернувшись пальцами вниз, медленно и плавно скользнула по животу. Юркий пальчик быстро нашел свою цель.
И Робину снесло крышу.
– Иди сюда, – Реджина оторвалась от своего занятия и Локсли, резко подняв её вверх за руки, грубо впился в её губы. Она улыбнулась, обвивая руками его шею и прижимаясь к нему всем телом. Его язык, скользнув по её нижней губе, проник в её рот и столкнулся с её языком, рука легла на затылок и прижала девушку ещё ближе. Реджина резко выдохнула и прихватила его губу зубами.
Дыхание сбилось. Где-то в районе солнечного сплетения Робин почувствовал пламя, постепенно расползающееся ниже, стройное тельце в его объятиях пробила дрожь, будто это пламя охватило и её тоже.
Робин оторвался от её губ и развернул девушку к себе спиной, крепко обхватывая её одной рукой под грудью, а второй раздвигая её ноги на ширину плеч. Девушка откинулась назад, врезаясь в него лопатками и закидывая руку ему на шею. Одна его ладонь накрыла её грудь, грубо и настойчиво сжимая, а вторая, исследовав внутреннюю сторону её бедер, скользнула выше, накрывая собой лобок. Из распахнутых красных губ вырвался тихий стон.
– Мокрая… Боже…ты такая мокрая, – мужской шепот эхом разнесся по душевой.
Робин уткнулся носом в её ключицу, оглаживая низ её живота, его пальцы пару раз скользнули по влажным складкам, а затем надавили на пульсирующий пучок нервов. Реджина судорожно вздохнула и впилась ему в шею ногтями. Робин подался вперёд – один палец, затем второй – брюнетка выгнула спину дугой, и крепко выругалась. Робин усмехнулся, легонько прикусывая её нежную кожу у уха. Реджина подалась навстречу его пальцам и громко вскрикнула, хватаясь второй рукой за край раковины:
– Робин! О боже…
– Не шуми, – британец тихо прорычал ей на ухо, крепче обхватывая её свободой рукой. Реджина сверкнула молнией в глазах и, схватив его за предплечье, направила его руку еще глубже в себя, крепко зажмуриваясь. Один толчок, второй, третий. Реджина вскрикнула и, пошатнувшись, схватилась обеими руками за раковину, чтобы не упасть. Время, словно перестало существовать. Ее мышцы напряглись, предвкушая долгожданную разрядку, ноги свело судорогой, когда Робин вдруг резко убрал руку.
– Какого черта ты творишь?! – она зашипела, пытаясь свести ноги вместе, но Робин мертвой хваткой удерживал ее на месте.
– Не так быстро…
– Робин… – Реджина резко повернула голову, сверкая глазами. Доктор мягко погладил ее внизу живота и тихонько выдохнул ей в ухо:
– Что-то не так?
– Чертов Локсли! – Реджина облизнула пересохшие губы, – да ты издеваешься надо мной!
– Вовсе нет, – Робин, едва касаясь кожи, пробежался пальцами по ее груди и игриво ущипнул торчащий сосок, – я не совсем понимаю, что вы от меня хотите, мисс Миллс.
– Ох…– Реджина вздрогнула и, крепче сжав пальцами ободок раковины, нетерпеливо подалась назад, упираясь бедром в его член, – я хочу тебя, Локсли… Всего и полностью. До конца… Во всю длину. Если ты еще раз…
– Тише, Реджина, нас услышат… – он с ленивой улыбкой обнял её за плечи и неспешно повернул к себе лицом, наградив долгим многообещающим взглядом. Реджина на миг замерла, вглядываясь в его глаза. Тугой узел в животе приносил дискомфорт, тело срочно требовало разрядки, но то, как Робин на неё смотрел, стоило потерянных мгновений. Реджина медленно подняла руку и накрыла ладошкой его щеку, Робин улыбнулся и, наклонившись к ней, вновь поцеловал, но уже не так грубо, как прежде. Девушка тихонько ойкнула, когда он поднял её на руки и горячее тело соприкоснулось с холодной кафельной плиткой. Мягкие пальчики сцепились вокруг его плоти, нетерпение вновь взяло своё – одно умелое движение тонкой ручкой и Реджина чуть не задохнулась, почувствовав его внутри.
– Ччч… – Робин заглушил ее громкий стон поцелуем, – держи себя в руках…
Реджина крепко обняла его ногами за талию, он удобнее обхватил ее за ягодицы и двинул тазом вперед, проникая во всю длину. Брюнетка едва успела обхватить его руками вокруг шеи и тут же заткнуть себе рот рукой, пытаясь не кричать от удовольствия.
– Да, вот так… умница, – Робин мягко поцеловал ее в висок, крепче прижимая к себе и увеличивая темп.
Реджина всхлипнула, прижимаясь к нему еще сильнее. Ей хотелось быть еще ближе, срастись с ним, залезть под кожу. Из глаз брызнули слезы, ей хотелось раствориться в этом моменте, раствориться в нем. Так хорошо ей не было ни разу в жизни.
– Ближе… – раздалось где-то у его уха. – Хочу быть еще…ближе…к тебе… – Реджина крепко обхватила его ногами сильнее насаживая его на себя, – да…мой… ох…– она снова впилась зубами в свою руку и прокусила её до крови, стараясь не кричать.
Когда он на секунду остановился, Реджина подняла на него глаза и испугано вскрикнула:
– Не смей…!
Робин улыбнулся и провёл по её щеке большим пальцем, а затем наклонился и сцеловал каждую ее слезинку.
– Не торопись, у нас еще есть время, Редж, и я вижу, что тебе неудобно. И, к тому же, я хочу видеть тебя со всех сторон.
Робин снова поцеловал ее в губы и повернул лицом к зеркалам, Реджина прогнула спину и блаженно улыбнулась, когда он не заставил себя долго ждать. Одна рука доктора опустилась ей на талию, а вторая – скользнула к ней между ног и ей ничего не оставалось, кроме как впиться глазами в отражение, ухватиться руками за край мойки и из всех сил стараться сдерживать рвущиеся наружу стоны. Запоминать каждое мгновение и из всех сил стараться не завидовать Реджине.
Робин крепче обнял ее, осыпая поцелуями ее плечо и мягко шепнул ей на ухо:
– Так лучше, мисс Миллс?
Комментарий к 13
* – Код серый («Code Grey») означает драку или агрессивное поведение.
========== 14 ==========
Робин проснулся пополудни и некоторое время сверлил взглядом потолок. События прошлой ночи разом навалились на мужчину и всем своим весом буквально пригвоздили к кровати. То, что каждый его поступок будет иметь тяжелые последствия было фактом неоспоримым. Единственное, что ему оставалось – надеяться, что бури каким-то образом удастся избежать. Возможно, случится чудо, и им посчастливится выйти сухими из воды.
Голова гудела, мысли путались, во рту пересохло так, словно он эту ночь провёл не на работе, а где-то в баре в обнимку с литровой бутылкой виски.
Мужчина сел на кровати и провёл рукой по лицу, пытаясь отогнать прочь остатки сонливости. На ладонях до сих пор ощущался её аромат – сочное, насыщенное, пьянящее благоухание белой фрезии.
Услужливая память тотчас подкинула ему пару-тройку воспоминаний о брюнетке с огнём в шоколадных глазах, длинных стройных ногах на его талии и несдержанных стонах где-то в районе уха.
Робин вздохнул и несколько раз тряхнул головой, словно пытаясь отогнать её образ из собственных мыслей, но она всё равно появлялась вновь и незримой тенью преследовала его чем бы он не занимался – варил кофе, умывался, готовил завтрак. Она была везде и сразу. Результат не заставил себя долго ждать – кофе получился паршивый, бритва оставила на щеке неглубокую саднящую царапину, а завтрак имел наглость умереть аки феникс, но из пепла восстать не удосужился.
Он любил Реджину, какой бы она не была сложной и в чём-то упрямой. Для него она была счастьем высшего сорта. Ему просто невыносимо было видеть, как она чахнет в облезлых стенах чёртового дурдома. Но только проснувшись сегодня утром, Робин вдруг чётко осознал весь масштаб катастрофы – влюбленный мозг отказывался подмечать детали, которые буквально вопили о том, что, чёрт возьми, какой бы чудесной Реджина не была – она не была цельной!
Все маленькие детали, которые он подмечал ранее, вдруг обрели до боли ясную трактовку – та вторая Реджина уже выходила с ним на контакт, он этого просто не хотел замечать.
Реджина комфортно проводила время в компании Оливии, она любила сидеть с девочкой в зоне рекреации, заботливо заплетала её светлые волосы в вычурные французские косы, а затем учила её рисовать. Появление девочки всегда вызывало искреннюю радость на лице брюнетки. Равнодушно и холодно встретила новость о переводе Ливи в Сектор Б вовсе не Реджина.
Мисс Миллс всегда дружелюбно относилась к Айви. Медсестра часами пропадала в её палате, за что уже не единожды получала нагоняй. Та высокомерность, временами отражавшаяся в её взгляде и поведении, была не её реакцией на мисс Белфри.
Реджина была нежной и ласковой, а с голодными поцелуями и настойчивыми прикосновениями стремительно бросалась в его объятия совсем не она.
Раздражительность, настороженность, ярость – всё это было ей не свойственно.
Вторая Реджина была дикой, переменчивой, противоречивой, непредсказуемой. Она завораживала тем насколько сильно отличалась от себя самой. И в то же время насколько сильно была на себя похожей.
Прошлая ночь очень ярко продемонстрировала Робину его профессиональную близорукость и как бы не было совестно признавать свою некомпетентность, он не разделял ту, которая подарила ему своё сердце и ту, которая подарила ему прошлой ночью своё тело. Для него это была одна и та же женщина, иначе он бы к ней и пальцем не притронулся.
В этот раз оставить её было в сотню раз труднее, чем во все предыдущие вместе взятые. Реджина уснула практически мгновенно, как только Робин отвёл её в палату. Обычно после срывов, она спала очень долго и очень крепко – об этом свидетельствовали записи в отчётах.
Локсли накрыл её одеялом и, оставив прощальный поцелуй на её виске, тут же взялся за бюрократические формальности – отчёты о деструктивном поведении, беседы с полицейскими, заполнение целой тонны бессмысленных бумажек. Больницу он покинул только к утру и теперь, проснувшись в полдень, он не знал куда себя деть – вернуться в больницу или взять паузу для того, чтобы обдумать план дальнейших действий. Робин прекрасно понимал, что Коттон не закроет глаза на этот срыв, он сделает всё, чтобы снова упрятать Реджину за тяжелые двери изолятора в Секторе Б.
Рациональность взяла своё и в этот день он остался дома, а утром, едва проснувшись, рванул в больницу.
Плохое предчувствие встретило его у самого порога – Элла за стойкой регистрации как-то странно на него посматривала. Хотя, возможно, ему просто показалось. Отогнав в сторону дурные мысли, Робин поднялся в ординаторскую. Свон еще не объявилась и в святая святых стояла гробовая тишина – каждый занимался своей работой, изредка кидая недовольные взгляды на окна. За анализом изменений в атмосфере лечебницы Робин даже не заметил, что на улице пошёл дождь.
Присутствие коллег почему-то раздражало, как никогда раньше. Опрокинув в себя стакан кофе, он схватил в руки блокнот и отправился на обход.
Мисс Уэст встретила его с улыбкой, сидя перед раскрытой зелёной книжицей. Она явно стала панацеей – пациентка с ней не расставалась. И хотя женщина уже не предлагала себя каждому встречному, делать какие-либо прогнозы все еще было рано. Память к ней возвращалась урывками, скомканными событиями и смазанными образами.
Робин, казалось, в сотый раз отправил уже так сильно приевшееся ему «без сдвигов» и получил в ответ очередное «держи в курсе, работай в том же духе».
На повороте к следующей палате Робин нос к носу столкнулся с доктором Лидгейдом. Тот окинул коллегу взглядом и, проходя мимо, злорадно усмехнулся.
«Да что происходит?» – Робин в замешательстве посмотрел в спину врача и, взявшись за ручку палаты, потянул её на себя.
– Спасайтесь доктор Локсли, пока еще есть время, наказание грядет, мы все погибнем! – хрупкая старушка схватила Робина за плечи и пару раз тряхнула его с совсем не свойственной ей богатырской силушкой.
– Все в порядке, миссис Брейбёрн, Армагеддон перенесли на другое время. – Робин вздохнул и, разжав цепкий захват женских пальцев, присел на край койки.
– Как перенесли? – глубокая печаль отразилась на лице женщины, она опустилась рядом с врачом, поджав под себя ноги и о чем-то задумалась, покачиваясь из стороны в сторону. Робин внимательно наблюдал за ней, отмечая в блокноте все, что видит: позу, в которой сидит пациентка, ее выражение лица и недавние слова о грядущем наказании.
– Может быть, Армагеддон и перенесли, но я уже наказана, – спустя некоторое время проронила больная, с видом, будто к ней пришло Божье откровение – у меня гниет кишечник!
– Миссис Брейбёрн, – Робин устало провел рукой по лицу, – с вашими анализами все в порядке.
– Нет, вы не понимаете! Я чувствую это! – женщина вскочила на ноги и ткнула себя в живот, – здесь!
– Ну, хорошо, хорошо… Мы возьмем у вас дополнительные анализы, чтобы убедиться, что ваши внутренности в замечательном состоянии. – Робин ободряюще ей улыбнулся, – договорились?
– Да доктор, спасибо.
– Замечательно, а теперь лекарства.
Женщина кивнула и, проглотив протянутые врачом таблетки, открыла рот, чтобы Робин убедился, что она действительно приняла препарат.
