Текст книги "Нотнерт (СИ)"
Автор книги: Malvada Reina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
– Читай.
– Что это?
– Читай, Свон!
Эмма возвела глаза потолку и принялась за чтение. Постепенно её глаза всё больше округлялись. Дойдя до последней страницы, она сложила листки и посмотрела по сторонам.
– Откуда у тебя это?
– Вчера мне это отдала Оливия Белл. Здесь творится какая-то чертовщина! Ливи вчера буквально подтвердила, что Реджина свернула шеи трём санитарам потому, что они пришли к ней в палату с весьма недвусмысленными намерениями. Коттон в этом не просто участвует, он поставил это на поток! Чёрт возьми, он открыл бордель в стенах больницы!
– Не голоси! – Эмма спрятала листки в карман и подтолкнула Локсли в сторону ординаторской. – Нам никто не поверит. Она пациентка психиатрической клиники, Локсли, все её показания лишены юридической силы. К тому же, – девушка заглянула в комнату, быстро оглядев её по периметру и жестом позвала Робина войти, – Взгляни на ситуацию трезво. У вас с Коттоном конфликт, о котором знают все. Ты заявляешься с этим материалом, написанным рукой шизофренички – на лицо сведение личных счётов путём использования должностного положения.
– А если заявлюсь не я? – Робин пронзительно на неё посмотрел, – если, скажем, поступит сигнал от агента ФБР?
Эмма поперхнулась, едва сделав глоток свежезаваренного чая, и резко подняла голову.
– Я не понимаю о чём ты говоришь.
Робин усмехнулся, заливая кипятком кофе.
– Мысли вслух, Свон. Если всё, что описано на этих страницах – правда, мы не имеем права относится к этой информации спустя рукава. Я уверен, ты понимаешь всю серьёзность ситуации.
– А что толку, Робин? Мы ничего не можем сделать без железобетонных аргументов!
– Тогда их нужно найти! Возможно, тебе стоит поговорить с Ливи? Девочка – кладезь информации, она может назвать имена или поделиться ещё какими-то деталями…
Некоторое время Эмма молчала, задумчиво стуча кончиками пальцев по фарфоровой чашке.
– Как ты узнал?
Робин усмехнулся.
– Природная наблюдательность. Не волнуйся, вряд ли кто-то, кроме меня, понял.
Эмма вздохнула, допивая чай.
– Ты прервал мой обход. И на свой опаздываешь. Я поговорю с Ливи после обеда.
– Эмма, – Робин окликнул подругу у выхода из ординаторской, – с Айви не получилось?
Свон поморщилась и вытащила из кармана халата какую-то пластиковую карточку.
– Мне было сложно её убедить. Надеюсь, ты понимаешь, что у неё будут проблемы, если тебя застанут там?
– В полной мере осознаю.
– Удачи, – Свон отдала ему карту и, прижав к груди истории болезни, быстрым шагом покинула ординаторскую.
Едва рабочий день подошёл к концу, и врачи стали разбредаться по домам, Робин поймал взгляд Свон, которой предстояло первое ночное дежурство за долгое время. Девушка посмотрела на часы и, кивнув, вернулась к заполнению историй. Локсли быстрым шагом покинул ординаторскую и спустился на цокольный этаж. Пропуск Айви коснулся механизма в нужном месте, раздался писк, и железная дверь распахнулась, пропуская его в длинный коридор.
Здесь ничего не изменилось с того времени, как Робин впервые увидел Реджину. Всё тот же запах, всё тот же неухоженный вид. Стремительно пролетев мимо всех изоляторов, Робин остановился у нужной двери и на миг замер. Он так долго пытался сюда попасть, что напрочь забыл продумать свой разговор с Реджиной. Решив, что разберется по ходу пьесы, он отпер изолятор и вошел в комнату.
Реджина сидела на полу и, не отрываясь, смотрела на Робина, словно удав, гипнотизирующий жертву.
– Здравствуй, – Робин приподнял бровь, пристально глядя на неё.
– Привет… – она протянула к нему руки и Робин крепко обнял её, отрывая от земли. Насладившись долгожданными объятиями, он сел у стены, устраивая Реджину у себя на коленях и внимательно на неё посмотрел. Обхватив пальцами её подбородок, он приподнял её голову выше и улыбнулся.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Я в состоянии о себе позаботиться.
– Я знаю, – Локсли не сдержался и оставил невесомый поцелуй на её губах. – Моя валькирия. – Реджина крепко обняла его, соприкасаясь с ним лбами, пока Робин пробегался пальцами по её позвоночнику. Она счастливо улыбнулась, её плечи расслабились, напряжение ушло из тела.
– Без тебя было невыносимо скучно… – тихий шёпот нарушил тишину камеры.
– И я скучал, Редж, – она поморщилась, услышав своё имя.
– Не называй меня так, пожалуйста.
– Я буду называть тебя по имени, Реджина. Буду. – мужчина немного отстранился от неё, проницательно глядя ей прямо в глаза. – Зачем ты так поспешила?
Девушка поморщилась.
– Очевидно же. Я терпеть её не могу, хотела её задеть.
– И в результате мы не виделись больше месяца.
– Я не думала, что она отреагирует так остро! – ощетинилась брюнетка.
– Ты вообще не думала, Реджина, – Робин усмехнулся, покачивая головой и прокручивая в пальцах тёмную прядь. – Это ты её знаешь и по своим причинам не любишь. Она с тобой не знакома вовсе. Всё, что она о тебе знает – то, что ты, глазом не моргнув, можешь убить трёх здоровых мужиков. Как, по-твоему, она могла отреагировать? Как вообще вышло так, что она узнала?
– Я блокирую её воспоминания. Могу этого не делать.
– Да, – Робин мягко провёл пальцем по её скуле, – а почему делаешь?
Брюнетка молча сжала зубы. Локсли улыбнулся, склоняясь над её губами.
– Ты защищаешь её. Значит, не так уж она тебе и отвратительна. – Некоторое время никто из них не говорил не слова. Робин целовал любимые губы, крепко прижимая её к себе. Реджина охотно отвечала, крепко прижимаясь к нему грудью и путая пальцы в его шевелюре.
– Ты же понимаешь, что мне нужно с ней объясниться? – доктор оторвался от её губ, голубые глаза, казалось, заглянули прямо в душу. Улыбка сползла с её лица, уступив место раздражению.
– Зачем?
– Так нужно, Редж.
– Я не хочу уходить, Робин. Не сейчас.
– Хорошо, – доктор кивнул, зарываясь носом в её волосы, – позже, но у нас не так много времени, Фрезия. Ход к тебе для меня по-прежнему закрыт.
– Что ты собираешься ей сказать? – она вздохнула, убирая волосы за уши, – что ты не различал кто перед тобой? Что это ошибка? Что тебе вообще не понравилось или что ты представлял себе её?
– Нет, – Робин нахмурился, – с чего бы мне ей лгать? Я скажу ей правду.
– И какова правда? – карие глаза светились неподдельным интересом. Робин улыбнулся, целуя её в лоб.
– Я люблю тебя. – девушка просияла, но вновь нахмурилась, когда услышала продолжение, – как и её, Фрезия. Для меня вы не два разных человека, а одна моя любимая женщина, которая не может примириться с тем, что в ней есть и хорошая сторона, и…
– Плохая?
– Я бы сказал необузданная, – Робин усмехнулся, глядя на неё, – Я не считаю, что совершил ошибку там, с тобой в душевой. Я совершил ошибку, когда не поговорил с ней сразу. Теперь нужно постараться это исправить, – он мягко провёл пальцем по спинке её носа, – и мне очень нужно, чтобы ты помогла мне это сделать.
– Как?
Он задумчиво посмотрел на неё:
– Нам бы примирить вас…
– Ты хочешь, чтобы мы интегрировались в одну личность. – Реджина усмехнулась и, нехотя отодвинулась от него, – нет, Робин, на это я не пойду.
– Я тебя не прошу. Пока. Но обещай подумать над моим предложением, хорошо?
– Нет.
Робин улыбнулся, чмокнув её в губы.
– Спасибо. Я знал, что могу на тебя положиться.
– В любое время дня и ночи. Предпочтительнее ночью, мне не понравилось затыкать себе рот.
– Реджина, ты невыносима, – Локсли усмехнулся, переплетая с ней пальцы, и потянувшись к карману, достал старенький Полароид.
– Зачем это?
– Мне нужен наглядный материал.
– Я отвратительно выгляжу.
– Глупости, ты великолепна. – В его голосе чётко слышались нотки безмерного восхищения, вызвавшие тысячу мурашек по её коже и отозвавшиеся затягивающимся узлом внизу живота. Реджина опустила голову, удобнее устраиваясь на его коленях и, прикусив губу, подняла глаза. Локсли вскинул вверх бровь и проследил за её рукой, скользнувшей вниз, к его брюкам. Мягко, но настойчиво, он прервал движение юрких пальчиков к ремню и положил её ладошку себе на щеку.
– Не нужно. Сейчас это лишнее.
Брюнетка недовольно поджала губы, но попыток не оставила – приподняв бёдра, она двинула тазом вперёд-назад и широко улыбнулась, когда его реакция не заставила себя долго ждать.
– Реджина, я пытаюсь исправить последствия твоих необдуманных поступков. Не усугубляй, пожалуйста. Будь хорошей девочкой и улыбнись на камеру. – проворчал Робин, снимая её с колен.
Недовольно возведя глаза к потолку, девушка терпеливо ждала, когда он сделает снимок, за что получила в награду долгий и очень чувственный поцелуй. Узел в животе закрутился ещё сильнее. Когда он отстранился, она увидела, как в его взгляде плескается решимость.
– Пора?
– Погоди, – Робин ещё раз крепко её обнял и отошёл к двери, – думаю, она не обрадуется, если я буду стоять так близко.
Реджина усмехнулась, обнимая коленки и глядя на него снизу, а затем вздохнула и опустила голову. Когда они вновь встретились взглядом, в карих глазах уже не было чувственных ноток, они смотрели неприветливо с неприкрытой обидой.
– Реджина, нам нужно поговорить.
– Я хочу, чтобы ты ушёл.
– Позволь объяснить.
– Объяснить мне что, Робин? – она поднялась на ноги, обнимая себя за плечи.
– Просто выслушай меня.
Реджина махнула рукой и облокотилась спиной о мягкую стену.
– Прости меня, я идиот.
Девушка вскинула бровь, словно говоря: «Да ладно? До тебя дошло?»
– Мне нужно было поговорить с тобой сразу, но мне не хотелось будить тебя. Мне казалось, что тебе нужно время восстановить силы.
– Ну да, ты их изрядно истощил.
Робин покачал головой, глядя на неё с сожалением:
– Ты считаешь, что я тебя предал. Это твоё право.
– А разве нет?
– Позволь мне показать тебе…
Реджина долго рассматривала его, а затем несмело кивнула, и Робин достал Полароид.
– Ты хочешь меня сфотографировать?
– Не тебя, нас. Ты не против?
Девушка покачала головой и Локсли, подойдя к ней ближе, сделал снимок.
– И как это поможет объяснить? – брюнетка осела на пол.
– Смотри… – Робин опустился рядом и положил перед ней два снимка, – на каком из них ты?
Девушка вздохнула и взяла карточки в руки, внимательно рассматривая.
– Полагаю, на этом.
– Нет. Не на этом.
Брюнетка удивлённо вскинула брови и перевела на него взгляд.
– Что ты видишь, глядя на эти снимки?
– Нас с тобой. И где же, по-твоему, я?
– Ты на обоих. Именно так тебя вижу я. – Робин бережно дотронулся до её руки, в которой она сжимала одну из фотографий и подвинул её чуть ближе к себе, вглядываясь в небольшой прямоугольник, зажатый между её большим и указательным пальцем. Его тёплая рука мягко поддерживала её кисть, а большой палец ласково, почти любовно, пробежался по глянцевой поверхности бумаги в том месте, где была изображена она. В этом жесте было что-то невероятно интимное, а взгляд, которым он смотрел на снимок, был слишком говорящим, слишком честным. Слишком любящим. Реджина судорожно вздохнула и отняла руку, отодвигаясь от него подальше. Доктор прикрыл глаза, будто она не нарочно ранила его этим импульсом. На некоторое время в палате повисла неловкая тишина. Девушка обняла колени, всеми силами стараясь не смотреть на сидящего в шаге от неё мужчину.
– При нашей первой встрече я толком тебя не рассмотрел. У тебя был приступ, моей задачей было спасти твою жизнь. На следующий день единственное, что я видел – твою спину, повернутую ко входу в комнату. Ты отказывалась есть, пить, принимать препараты и совершенно не хотела отвечать на вопросы. Я помню тот день, когда впервые смог рассмотреть твоё лицо. Ты выглядела утомлённой, но даже сильное истощение не смогло тебя испортить. Вот только ты смотрела волком, будто ожидая, что я отреагирую как-то не так… Тогда я запретил себе обращать внимание на то, что передо мной невероятно красивая женщина. Так было необходимо. Так было правильно. Я привык поступать правильно. С того дня, всё, что я видел перед собой – лишь пациентку, которой нужна была помощь. А затем с каждой новой встречей, с каждым новым разговором, ты открывалась мне. Нехотя, урывками, с опаской, но открывалась. Я помню, когда осознал, что по уши в тебя влюбился. Мы обсуждали какую-то книгу, я даже не помню какую именно. – Робин усмехнулся, покачивая головой, – Ты со мной о чём-то спорила, а я думал только о том, как сильно мне хотелось попробовать какими могут быть на вкус губы, изливающие поток остроумных замечаний и очень аргументированной критики. Я смотрел на твоё лицо и моё первое впечатление казалось мне невообразимо глупым. При первой встрече ты показалась мне невероятно красивой, но в тот момент я понял, что ты затмеваешь собой всё, абсолютно всё, что я некогда считал прекрасным. Реджина, я люблю тебя. Люблю так сильно, что становится страшно. Я не стану пытаться найти оправдание своему поступку. Возможно, то, что произошло было неправильно, но, когда речь заходит о чувствах, всё другое уходит на второй план.
Пациентка глубоко вздохнула, поворачиваясь к нему лицом.
– Ты знал, что я больна. Ты знал, чем именно. Как ты мог это допустить?
– Я сплоховал, – Робин грустно улыбнулся, окидывая её печальным взглядом, – помнишь, я говорил тебе, что не стесняюсь признавать, что я в чём-то не силён? Я бессилен в сопротивлении тебе. Я не способен разделять вас. Твой случай уникален, Редж. Вы – не два разных человека, запертых в одном теле, а две стороны одной личности. Я вижу тебя в её взгляде, я чувствую тебя в её голосе. И, наоборот, она мелькает в тебе, когда ты с азартом обсуждаешь то, что тебе интересно, когда раздражаешься, если что-то не получается. Мне жаль, что я причинил тебе боль, но клянусь, я этого не хотел. Глядя на эти снимки, я вижу любимую женщину, к ногам которой бросил бы целый мир. – Робин аккуратно отвёл прядь от её лица, – Я понимаю, тебе сложно принять то, что с тобой происходит и я не особо помог тебе это сделать, о чём безумно сожалею. Мне было важно с тобой поговорить, и я безумно благодарен, что ты согласилась меня выслушать.
Реджина задумчиво смотрела на фотографии, прикусив губу. Молчание затянулось надолго, Робин внимательно наблюдал за ней, всеми силами борясь с желанием к ней прикоснуться. Наконец, спустя долгие минуты тишины, раздался хриплый альт:
– Покажи мне.
– Что?
– Покажи мне, что ты любишь меня, Робин. Потому, что я совершенно запуталась. Потому, что, мне кажется, что я вижу это в твоих глазах, но не меня обнимали твои руки в душевой. Потому, что я очень явно чувствую это, когда ты меня целуешь, но не я кусала твои губы. Потому, что я дрожу каждый раз, когда ты ко мне прикасаешься, но не я царапала тебе спину в этой чёртовой комнате! Я понимаю о чём ты говоришь, ты был со мной, но, Робин, я с тобой не была!
– Прости меня, пожалуйста, прости… – Робин крепко обнял её, бережно прижимая к груди и поглаживая по спине. Её сердце колотилось о его рёбра, а пальцы комкали халат на плечах.
– В мире 7 миллиардов человек, без которых я с лёгкостью могу прожить. Почему, почему, Робин, не получается без тебя?
Мужчина улыбнулся, приподнимая её лицо и нежно собирая губами слёзы с её щек.
– Потому, что ты тоже любишь меня, Реджина. – Девушка отчаянно замотала головой из стороны в сторону, а доктор лишь усмехнулся, накрывая её губы своими. – Почему тебе так страшно признаться себе в этом?
– Я не могу. Нельзя. Всем, кого я любила, это выходило боком.
– Это не правда, Редж. – Робин заглянул ей в глаза, – твоя любовь придаёт моей жизни смысл.
Она глубоко вздохнула и, обвив руками его шею, провела языком по его нижней губе, раскрывая его губы. Локсли улыбнулся, касаясь её языка и, положив ладонь ей на затылок, прижал к себе еще сильнее.
Спустя какое-то время Реджина отстранилась и заглянула ему в глаза:
– Я не знаю, как исправить ту ситуацию, в которой мы оказались. Но очень хочу попробовать.
Робин слегка улыбнулся, обсыпая её лицо тысячей невесомых поцелуев.
– Я так скучал по тебе…
– Знаешь, я так скучала… – раздалось в унисон и мягкий женский смех заполнил белую комнату с мягкими стенами.
========== 18 ==========
Когда Робин тихо вернулся в ординаторскую и застал Эмму спящей на диванчике, за окном только начинало светать.
– Свон… – он легонько сжал её плечо, – доброе утро.
– Доброе, – девушка потянулась и сонно на него посмотрела, – как всё прошло?
– Хорошо, – улыбка вышла довольной, но усталой, – спасибо за помощь.
– Всегда пожалуйста. Я рада, что все мои дежурства снова лягут на твои мужественные плечи.
Локсли тихо рассмеялся, падая рядом с ней на диван. Эмма потёрла глаза и приподнялась, усаживаясь удобнее.
– Как там Реджина? Помирились?
– Вроде бы, – Робин вздохнул, задумчиво смотря вдаль, – Как там Оливия? Вы говорили?
– Нет.
Эмма резко изменилась в лице – брови скользнули вверх и свелись на переносице, глаза широко распахнулись, взгляд из сонного и несфокусированного превратился в напряжённый. Всё её тело, расслабленное дрёмой, в один миг трансформировалось в тугую пружину. Изменения произошли всего за долю секунды, но Локсли успел уловить каждую деталь.
«Какого чёрта?»
Коллега подскочила на ноги, завязывая длинные светлые волосы в высокий конский хвост и отошла от диванчика к окну, цепляясь длинными тонкими пальцами о подоконник, склоняя вниз голову так, что, казалось, вот-вот коснётся груди подбородком и вытягивая спину до болезненного хруста.
На небе медленно, одна за одной, гасли звёзды, начиная с маленьких и незначительных до крупных и самых ярких, а тощий бледный месяц постепенно исчезал в тусклой небесной белизне. На улице было пасмурно, сыро и невероятно холодно. Ветер безжалостно трепал остатки листвы на голых тощих ветках чёрной берёзы, растущей под окном ординаторской. Она тянулась вверх скромно, подбочившись, будто неловко пыталась заслонить собой вид на зону рекреации, в глубине которой росла большая яблоня, раскинувшая ветви, словно в попытке показать сопернице, что с ней не стоит тягаться. Эмма подняла голову и кинула быстрый взгляд на яблоню и лавку под ней. Прикусила губу. Нахмурилась.
– Эмма? – Робин настороженно следил за ней взглядом. – Почему нет? Что случилось?
– Ливи умерла вчера утром. Остановка сердца. Я не успела с ней поговорить.
В ординаторской стало тихо, лишь часы, висящие над диваном, громко тикали, отсчитывая секунды.
– Совпадение?
– Вряд ли, – Эмма повернулась к нему, облокачиваясь спиной о подоконник и скрещивая руки на груди, – девчонка делится с тобой важной информацией, а утром у неё останавливается сердце? Я не верю в такие совпадения. К тому же, её тела нет в морге.
Робин кивнул, проводя рукой по лицу.
– Ты думаешь, она жива?
– Нет, Локсли. Я думаю, вряд ли из морга исчез бы труп с внезапной сердечной смертью в выписке.
– Твою мать…
– Позволь мне предположить, что вы общались с ней у всех на виду?
– Да, Свон. Мы сидели на той лавке, под яблоней. Я знать не знал, что она ценный источник информации, просто хотел приободрить её потому, что она очень сильно скучала по Реджине!
– Дерьмо… – Эмма кивнула, тяжело вздохнув, будто Робин подтвердил её догадки. Пальцы вцепились в переносицу, безуспешно пытаясь унять резкую вспышку головной боли, – её блокнот. Ты знаешь, где его искать? Может быть, там есть что-то, что можно использовать.
– Все её личные вещи были в палате. После смерти пациента их обычно передают родственникам, заполняются акты о выдаче. В случае отсутствия родственников имущество пациента признаётся выморочным и может отойти в право владения клиники после судебного рассмотрения. Нужно проверить акты выдачи, если их нет, значит, блокнот ещё здесь, скорее всего в сейфе у Коттона.
Свон простонала:
– Блокнот нам не достать, ясно. Сунемся к актам – будут задавать вопросы, а полезем к Коттону… – дальше последовала красноречивая пауза. И она, и Локсли прекрасно понимали, чем им это светит и как потом аукнется. Эмма раздражённо потёрла глаза, не обращая внимания на задумчивый взгляд коллеги.
– Ты же говорила, что показания пациента психдиспансера лишены юридической силы…
– Да, если подать их как показания пациента психдиспансера. Я долго думала над тем, как бы всё это провернуть. Можно было использовать Ливи в качестве секретного свидетеля. Это очень непростая процедура, но в нашем случае это был единственный вариант использовать показания девчонки в суде.
– У тебя всё ещё есть часть её записей.
– Этого мало. – Эмма покачала головой, задумчиво глядя на коллегу, – У тебя есть Реджина. Узнай у неё что ей известно по этому делу.
Робин склонил голову на плечо, не отрывая от Свон взгляда:
– Я не понимаю, Свон. Вчера ты убеждала меня в том, что вся эта затея – чушь собачья, а сегодня хватаешься за все ниточки, до которых можешь дотянуться. Что изменилось?
Свон фыркнула, скрещивая руки на груди:
– Вчера я была убеждена в том, что Ливи не в себе, а ты пытаешься таким образом убрать Коттона с дороги.
– И что же тебя переубедило?
– Семнадцатилетние девочки просто так не умирают от остановки сердца сразу после разговора с тобой, Локсли!
– Хочешь сказать, что для того, чтобы ты начала действовать, нужно было, чтоб Оливия умерла? – брови доктора в явном неодобрении сошлись на переносице.
– Не тебе, трахающему вверенную тебе пациентку, читать мне нотации о морали, Робин! – прошипела Эмма, – Мне жаль девчонку, но она лишь одна из многих жертв. Если не упрятать Коттона и его свору за решётку, твоя драгоценная Миллс может стать следующей!
– Я не узнаю тебя, Эмма. С каких пор ты так легко говоришь о сопутствующих потерях?
– С тех пор, как получила приказ сворачивать операцию! – всегда собранная Эмма вдруг взорвалась, – Мы ещё можем что-то сделать, но для этого мне нужно избавиться от необходимости торчать в палатах и заполнять гребаную кипу бумаг, это всё мешает мне заниматься тем, что действительно важно! – быстро взяв себя в руки Эмма уже более спокойно продолжила, – Я помогу тебе достать отсюда Реджину, если ты поможешь мне, Локсли. Прекрати нарываться и играй хорошего психиатра за нас обоих. Я постараюсь что-то нарыть и спустить на эту чёртову клинику всё Бюро. – Её мобильник пикнул, и она со вздохом достала его из заднего кармана джинсов. – Это Генри. Мне пора домой. Расспроси Реджину об этом борделе, судя по записям Ливи, она там чуть ли не главная дичь. Мне нужны имена. Катастрофически. Убеди свою пассию вернуться под твоё крыло. Это будет не просто, скорее всего, Коттон ей откажет. Было бы неплохо, если бы её заявление о твоём неподобающем поведении чудесным образом испарилось, а она устроила что-то вроде спектакля в душевой, но желательно без летальных исходов. И при свидетелях. Тогда у него не будет выбора – если он не передаст её другому врачу, покажется не объективным в отношении собственных действий и предвзятым в отношении тебя.
Робин долго наблюдал за тем, как Эмма собирает вещи, отдавая ему приказы. Не услышав ответа, Свон резко обернулась и вопросительно приподняла бровь.
– На кого ты работаешь? – Эмма сняла халат и повесила его на спинку своего стула, – ты явно здесь не просто так, тебя покрывают. Плюс, я помню, как ты говорил, что твои работодатели не станут помогать с Реджиной. Обо мне ты уже знаешь, кто завербовал тебя?
– Ми-6.
– Что здесь забыла британская разведка?
– В стенах этой больницы монаршая особа.
– Полагаю, с мозгами набекрень, раз её до сих пор не вытащили отсюда?
– Да.
– Хорошо. Мне нужно будет донести об участии британских коллег в этом вопросе. Бюро будет зубами скрежетать, но, возможно, это поможет делу. Кто твой связной?
– Колтер. Дэниел Колтер.
Эмма замерла, задумчиво проводя пальцами по белоснежной ткани халата.
– Я где-то слышала эту фамилию…
– Людей с фамилией Колтер полным-полно по всей Америке.
Эмма вскинула руку вверх, выставив указательным палец, одним жестом попросив Робина помолчать.
«Колтер…Колтер…Колтер…». Девушка перевела задумчивый взгляд на Робина. Почему-то казалось, что они как-то связаны.
– Он британец?
– Американец, переехал на остров после какой-то личной трагедии.
Глаза Эммы расширились, на лице отразилось внезапное осознание, и девушка звонко рассмеялась.
– Когда будешь разговаривать с Реджиной, спроси, как звали её первого мужика.
– Что ты несёшь?
– Удивительная штука – жизнь, Локсли. Иногда такие кренделя выкидывает… – девушка, посмеиваясь приобняла коллегу на прощание. – Верни Айви пропуск. Поговори с ней, может, она смилуется и сопрёт со стола Коттона заявление о твоих превышающих полномочия действиях. И не тяни с Реджиной. И…
– Не нарываться, я помню, Свон.
Эмма улыбнулась, вновь становясь похожей на его друга, а не на бескомпромиссного агента ФБР. Помахав ему рукой на прощание, девушка скрылась в коридоре, оставив Робина наедине со своими мыслями.
Айви прибежала в ординаторскую за полчаса до начала рабочего дня. Девушка была сама не своя, растерянно обведя взглядом комнату, она столкнулась с голубыми глазами доктора Локсли и требовательно вытянула руку вперёд. Робин поднялся с диванчика, доставая из кармана пластиковую карточку.
– Спасибо, Айви.
– Я не для Вас это сделала.
– Чем же я заслужил твою немилость? – Робин усмехнулся, глядя на стоящую перед ним медсестру. Девушка вздрогнула от пронзительного взгляда и отвела глаза, не потрудившись ответить на его вопрос.
– Айви?
– Если Вам вновь понадобится пропуск, я оставлю его в верхнем ящике Вашего стола в конце рабочего дня.
– Спасибо, – Робин протянул ей руку и несильно сжал ладошку в лёгком рукопожатии. – И спасибо, что заботишься о ней.
Айви вновь поёжилась, словно от его слов ей стало неуютно.
– За это время у Реджины были ухудшения показателей?
– За это время Реджины практически не было. – Айви присела на локоть дивана, скрестив ноги. – Полагаю, ответ да? Появление второго эго-состояния обычно сопряжено с выбросом норадреналина, выходит, она практически не была в состоянии покоя?
– Если только вторая личность не научилась выходить на свет без стимуляции извне.
– Это всё равно плохо? – Айви выжидающе смотрела на врача.
– Плохо. – Робин кивнул, проводя рукой по затылку.
– Есть хоть какая-то вероятность, что Реджина вернётся к Вам?
– Пока на столе у Коттона лежит её кляуза – ни малейшей.
Девушка вздохнула, прокручивая в руках ремешок от сумочки.
– Если бы кляуза пропала?
– Если бы кляуза пропала, и история повторилась, – Айви в ужасе открыла рот, – но без трагических последствий, – быстро добавил Робин и девушка немного расслабилась, – доктор Коттон вынужден был бы рассмотреть вариант возвращения пациентки врачу, предписания которого были более эффективными.
– Что думает Реджина?
– Я не знаю, Айви. Мы об этом не говорили. – Локсли ответил искренне, ни на секунду не задумываясь, – Инцидент исчерпан, но нам нужно время, чтобы построить понтонную переправу на месте крушения доверия.
– Ей было тяжело. – Девушка вздохнула, будто балансируя между любопытством и тактичностью. Видимо, победило первое, – зачем вы это сделали?
– Айви, сложный вопрос.
– Не понимаю почему? Я видела и первую, и вторую. Я не понимаю, как можно было отдать предпочтение Ей? Она же…
– Она же что? – Робин усмехнулся.
– …совсем другая.
– И да, и нет… – доктор снова сел на диван и упёрся локтями о колени, – Она просто более необузданная в выражении своих чувств.
Некоторое время Робин молчал, а затем, глядя медсестре прямо в глаза обронил:
– Айви, у Реджины совершенно точно не ДРИ.
Айви вздрогнула и, выпустив из рук ремешок сумки, обняла себя за плечи.
– А что тогда?
– Я не знаю. Возможно, какая-то изощренная форма биполярного расстройства в сочетании с деперсонализацией? Я изучал ДРИ всю свою жизнь, я лечил пациентов, страдающих биполярным расстройством. Ничего подобного я раньше не видел. Случай Реджины не похож ни на первый диагноз, ни на второй. Она, словно страдает от чего-то между.
Айви потёрла предплечья, будто её вдруг ударил озноб, затем коротко кивнула, поблагодарила, и, схватив свою форму, скрылась в раздевалке. Робин провёл её взглядом, заваривая себе очередную чашку кофе.
Уже в конце рабочего дня, медсестра на выходе из ординаторской отдала доктору дважды согнутый лист и, не останавливая шага, ускользнула в коридор, цокая шпильками по бетонному полу. Мужчина поддел пальцем уголок листа и увидел каллиграфический почерк, ровным полотном ложившийся на бумагу. Почерк Реджины. В его руках явно была та самая кляуза, которая должна была храниться в кабинете Хайда под десятью замками и охраняться самим Цербером.
«Ай-да Айви!»
Робин сделал себе мысленную пометку щедро отблагодарить медсестру за всё, что она сделала и бросил взгляд на часы. Достав из верхнего ящика стола чужой пропуск, мужчина попрощался с немногими оставшимися в ординаторской коллегами, и пошёл на вечерний обход, а после, завершив патрулирование коридоров и отправив пару бродящих по ним пациентов обратно в палаты, спустился к Реджине в изолятор.
– Я думала, ты уже не придешь…
– Привет, – Робин поцеловал её в лоб и сел напротив, – как ты себя чувствуешь?
– Странно… – Реджина вздохнула, облизывая губы, – голова болит.
Робин тут же приложился губами к её лбу.
– Нет, Робин, не в этом дело, – Реджина улыбнулась, нежно обнимая его, – целый день в голове мелькают картинки. Кажется, её Щедрейшество делится со мной воспоминаниями.
– И как?
– Жалеет меня, своих зверств на суд не выставляет.
– А ты бы хотела посмотреть?
– Нет.
– Я так и думал. – мужчина мягко заправил ей прядь за ухо, – и как тебе твоя вторая половина?
– Язва. – Реджина поморщилась. Робин тихо рассмеялся, прижимая её к груди.
– В этом вы с ней не похожи.
– Не правда!
– Боюсь, что правда, – Робин снова зашёлся смехом. Реджина раздраженно стукнула его кулачком в плечо, а доктор ловко поймал её кисть в воздухе и прижал к губам.
– Робин, я хотела извиниться за то, что так импульсивно отреагировала. Мне нужно было сначала выслушать тебя, а не махать топором.
– Перестань, Редж, тебе не за что извиняться.
– И всё же…Как ты думаешь, – девушка ненадолго запнулась, – есть вероятность того, что ты снова будешь моим врачом?
– Думаю, да.
– Хорошо. Что мне нужно сделать?
========== 19 ==========
– Доктор Локсли! – Айви появилась будто из неоткуда и, упёршись рукой об стену, пыталась восстановить дыхание.
– Да, Айви? – Робин приподнялся из-за рабочего стола и отодвинул стул.
– Там… Доктор Коттон… Сектор Б…
– Соберитесь, мисс Белфри, я не силён в шарадах.
– Доктор Коттон просит Вас пройти в Сектор Б.
– Вот как? – Робин вскинул брови и обвёл взглядом коллег в ординаторской, по комнате тотчас пустились шепотки. Локсли лучезарно улыбнулся, скрестив руки на груди, – и чем же я обязан такой чести?
– Код серый, доктор Локсли.
– Даже так? И кто на этот раз?
