Текст книги "Нотнерт (СИ)"
Автор книги: Malvada Reina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
– Какого года поступление вас интересует? Я пожала плечами.
– Я совершенно не располагаю информацией, иначе, я бы не обратилась к вам.
– С чего вы вдруг этим интересуетесь? Вы журналист?
– Да, но в этом деле мною движет абсолютно не профессиональный интерес. Во время осмотра здания, я нашла вещь, которая принадлежала одной из пациенток. Это блокнотик, в котором девушка делала некоторые записи. Я хочу найти эту девушку или ее родственников.
– Это глупо. Вы осознаете, что она может быть мертва? Что информация о ней могла потеряться после перевода в другую клинику, если она жила в девяностые?
– Да, но все же, я уверена, что попытаться стоит.
Я упрямо посмотрела на мужчину. Теперь у меня не оставалось сомнения, номер, которым со мной поделились, принадлежал частному сыщику. Сидни некоторое время размышлял над моими словами, смотря куда-то в лобовое стекло.
– Хорошо, я попробую найти необходимую вам информацию. Если память меня не подводит, списки пациентов не относятся к засекреченным данным.
– Засекреченным данным?
– Да. Данные о персонале, практикующем в «Нотнерте» последние 5 лет до закрытия, данные о самом закрытии, данные о руководящих лицах – все это было либо стерто, либо строго засекречено. Как бы я не старался, даже с моими связями добыть что-то мне не удалось. Поэтому, заранее прошу прощения и предупреждаю, что вполне возможно, я не смогу чем-либо с вами поделиться.
– Я понимаю. Но попробовать стоит.
– Хорошо.
Некоторое время мы молчали, пока до меня, наконец, не дошло.
– Оплата.
– Мы обсудим с вами это по выполнению работы. Я кивнула.
– Эта вещь, которую вы нашли, вы взяли ее с собой?
– Да, – я достала из сумки дневник и передала его Сидни.
Тот поднес его к глазам и аккуратно провел пальцами по обложке.
– Ну что ж, это существенно облегчает дело. Нам нужно искать девушку, попавшую на лечение в «Нотнерт» в девяносто пятом году. Именно в этом году на рынок вышел новый производитель блокнотов «Tinker». Его брендом были шикарные изумрудные кожаные обложки. Швы в блокнотах были выполнены исключительно вручную, а самым отличительным их знаком было отсутствие какого-либо логотипа или надписей на этих самых обложках. Этот блокнот входит в их первый лимитированный выпуск. Девушка, вероятно, из обеспеченной семьи, потому, что подобные вещи едва ли можно было назвать доступными в то время.
– С ума сойти. Откуда вам это известно? Сидни вдруг улыбнулся.
– В девяносто шестом году я купил похожий блокнот для своей дочери. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы накопить на него деньги. – Сидни вернул мне блокнот, – давайте мы встретимся с вами неделей позже, на этом же месте.
Я кивнула, открывая дверцу.
– Большое спасибо, Сидни.
– Да пока не за что. Может, вас подкинуть? Вы, как я понимаю, без транспорта.
– Было бы замечательно. Спасибо.
========== ○ ПИСЬМО ==========
Рано утром меня разбудил стук в дверь. Учитывая тот факт, что я не легла спать пока не встретила рассвет, не могу сказать, что чей-то ранний визит меня обрадовал. Бурча себе под нос какие-то возмущенные речи, которые я, проснувшись окончательно, и вспомнить уже не могу, я подошла до двери и распахнула ее настежь, собираясь высказать непрошенному гостю все, что я о нем думаю.
Но гневной тирадой я разразилась на пухленький конверт, лежащий на моем пороге. Прервавшись где-то между «Не даете людям поспать!» и «Позовите мне администратора!», я сонно уставилась на кусок бумаги, наверняка набитый такими же, как и он, кусками бумаги.
Мое замешательство длилось довольно долго. Если бы кто-то из людей, занявших соседние номера, решил выйти из своей опочивальни, он наверняка разразился бы хохотом при виде заспанной растрёпанной меня, уставившейся на конверт у своих ног, как баран на новые ворота. В конце концов, приведя мысли в некое подобие порядка я схватила злосчастное послание и быстро ретировалась из коридора.
Конверт был очень тяжелым и объемным. Я уже было потянулась за ножом для писем, когда вспомнила, что мама учила меня следовать правилу «не читать писем на сонную голову». Оставив конверт лежать на той подушке, где еще недавно лежала и видела седьмой сон я сама, я двинулась в ванную, намереваясь принять контрастный душ. Похоже, ясная голова мне сегодня очень понадобится.
Наконец проснувшись и выполнив весь свой утренний туалет, я взяла в руки нарушителя моего спокойствия. Конверт был абсолютно чист: ни марок, ни адресов. Только белая бумага. Очевидно, автор сего творения лично решил устроить мне добренькое утречко и при этом отлично знал, где я коротаю свои ночи.
Я открыла конверт. Оттуда выпали два листа бумаги, сложенных в две части и такие знакомые, вырванные откуда-то страницы.
Я потянулась за дневником и распахнула его, прикладывая лист из конверта к одному из листиков блокнота. Сомнений не осталось… в послании мне прислали кусок такой же изумрудной записной книжки. Только вот записи были сделаны другим человеком.
А утречко становится все интереснее…
Я отложила в сторону листики и раскрыла письмо. Вот что там было написано:
Мисс Френч!
Стоит признаться, люди вроде Вас достаточно редкое явление в этом забытом Богом городке. Мне понадобилось три дня, чтобы в этом убедиться. И еще неделя, чтобы достаточно о Вас узнать.
Вы учитесь в одном из самых авторитетных американских вузов. Факультет журналистики при Колумбийском университете должен открывать Вам двери во многие сферы журналистской деятельности. Но Вы выбираете приключения и тратите пять лет своей жизни на абсолютно бесперспективную, жалкую, судьбой обиженную частную компанию по изучению паранормальных явлений. Сначала мне подумалось, что Вы страдаете каким-то расстройством (уж не обессудьте, нормальный человек навряд ли так просто принял бы решение угробить свою жизнь). Но затем мне вспомнилось, что некоторым людям свойственен такой чуждый мне… авантюризм.
Что касается Вас, полагаю, верны оба мои вывода.
Надо же, мне нахамили в письме!
Но Вы не боитесь резких поворотов сюжетной линии. И вот Вы здесь, увязшая в захолустном городке штата Нью-Джерси то ли волею рабочих обязательств, то ли по другим, лишь Вам одной известным причинам.
Сначала мне показалось, что Вы, как и многие другие до вас, руководствуетесь лишь желанием вскопнуть тонну-другую грязного белья и докопаться до причины закрытия лечебницы. Но, как оказалось, Вам нужен вовсе не «Нотнерт» и его тайны, скрытые за тоннами приказов и расписок о неразглашении.
Мне знаком блокнот, который со дня Вашего визита в лечебницу путешествует с Вами повсюду. Так уж вышло, что мне известно кому принадлежит эта зеленая книжица. В моих силах помочь Вам, но я этого делать не буду. Уж слишком мне интересно, увенчаются ли Ваши поиски успехом.
Но пока Сидни Гласс пытается докопаться хоть до чего-нибудь, у Вас есть пара деньков, а, может, и недель, которые можно потратить на кое-что более интересное, чем бессмысленные расспросы местных жителей и копание в старых архивах.
Вы ведь все равно ничего там не найдете.
История девушки, на поиски которой Вы тратите столько сил и времени, несомненно, зацепит каждого. Но она неотрывно связана с другой, не менее увлекательной историей. Без этой, второй части, Ваше творение не займет своё законное первое место в списке мировых бестселлеров.
В этом конверте Вы найдете часть еще одного дневника. Он принадлежал человеку, который был мне очень дорог. Интересно удастся ли Вам превратить чьи-то воспоминания в шедевр, который будет на слуху у каждого?
P.S. Я даю Вам интереснейшую историю, которая может Вас прославить. Пожалуйста, не разочаруйте меня и исполните наконец свою детскую мечту!
P.P.S. Мне хотелось бы попросить Вас делиться со мной результатами Вашей работы. Давайте условимся, что Вы будете оставлять такой же белый конверт у художника, рисующего карикатуры у главного фонтана города после написания каждой пятерки глав (по моим подсчетам, Вам хватит уже полученных от меня страничек ровно на пять глав). А я, в свою очередь, буду оставлять Вам новые записи.
Удачи, мисс Френч. Вполне возможно, что я – единственный человек, который считает, что из Вас еще может что-то выйти. Надеюсь, я в Вас не ошибаюсь.
Некоторое время я просто тупо смотрела на листик, пытаясь переварить написанное.
Потом все в том же состоянии шока, я взяла в руки второй лист.
Он был исписан именами и описаниями каких-то людей: Реджина Миллс, Робин Локсли, Эмма Свон…
В мои руки попало неоценимое сокровище!
Немедля не секунды я схватила листики и с жадностью набросилась на новую историю. Я «скушала» их буквально за час.
Кто бы он ни был, автор этого письма был прав. Это была замечательная история. Это был мой алмаз, мне осталось обработать его и придумать для него достойную оправу.
Повествование обрывалось на самом интересном месте и предложение анонима делиться результатами работы, уже не казалось мне таким уж вздорным.
Я притянула к себе ноутбук и создала новый документ. Время перестало для меня существовать. Были лишь я, моя история и чистые страницы, которые с каждым нажатием клавиш, превращались в мою первую книгу.
========== 1 ==========
Рассвет окрасил привычно серое небо Нотнерта в розоватый оттенок. Городок еще мирно спал, когда на его мостовую вступила нога незнакомца.
Молодой мужчина, на вид лет тридцати появился в городе так внезапно, будто материализовался из пустоты, словно волшебник из детской книжки. Он куда-то целеустремленно шагал, не замечая ни юркнувшую впереди черную кошку, ни тянущего к нему руку, одетого в хламье старика.
− Помогите дедушке, молодой человек, − не унимался нищий и, по-старчески кряхтя, поднялся с бордюра, опираясь на какую-то погнутую палку.
Мужчина вдруг резко остановился и двинулся обратно в сторону попрошайки. Старик испугался и уже было пожалел о том, что окликнул странного незнакомца −мало ли, вдруг стукнет чем-то по голове и отберет всю милостыню, которую несчастный тяжким трудом заработал днем ранее.
− Вот, возьмите, на булку и бутылку молока должно хватить. − Незнакомец всунул в руку старику какую-то бумажку.
− Спасибо, милый человек. Век не забуду.
− Не подскажите «Нотнерт» находится в той стороне?
− А где же ему еще находится? Поверните у фонтана налево и ступайте все время прямо. Такую махину не пропустите!
− Благодарю.
− На лечение что ли приехал? − полюбопытствовал старик, косо поглядывая на своего добродетеля.
− Да нет, я доктор. − Ответил тот.
В клинике еще с самого дня получения факса о направлении нового сотрудника стоял неимоверный гам. Персонал стремился привести больницу в подобающее состояние до прибытия гостя из другой страны и хоть как-то скрыть абсолютное равнодушие их главного врача к сему знаменательному событию.
Казалось бы, разве плохо, что к ним приедет высококвалифицированный доктор из Лондона? Всем, и в первую очередь пациентам, это будет только на пользу!
Но Эдвард Коттон совсем не разделял радость коллег. И без того молчаливый и хмурый, он надолго закрылся в своем кабинете и не пускал туда никого. И чем ближе становился «день икс», тем более хмурым и неразговорчивым становился Коттон.
На часах было восемь часов утра, когда охранник на главных воротах сообщил на рецепцию о прибытии некоего Робина Локсли. Медсестра, стоявшая за стойкой регистрации, вытерла внезапно взмокшие от волнения ладони о край халатика и побежала на второй этаж.
−Доктор Коттон, Робин Локсли уже прибыл.
− Спасибо. − Раздалось из-за двери.
Девушка вздохнула и вернулась на рецепцию, поглядывая на главный вход. Как раз тогда дверь отворилась, и в холл вошел среднего роста мужчина, одетый в черное кашемировое пальто. В его внешности прослеживалась какая-то грубая мужественность − его лицо казалось непроницаемым, голубые глаза смотрели очень пристально, даже настороженно, русая шевелюра, разделенная боковым пробором, была зачесана назад в типично-британской манере, а лёгкая небритость придавала своему обладателю какую-то расслабленную небрежность. Незнакомец осмотрелся по сторонам и медленно двинулся в сторону замершей на месте медсестры.
− Здравствуйте, меня зовут Робин Локсли, я ваш новый сотрудник. – небольшие ямочки появились на щеках мужчины, когда его губы изогнулись в лёгкой приветливой улыбке.
− Здравствуйте. Я Элла. Доктор Коттон уже ожидает Вас, я провожу.
Робин еще раз оглянулся на яркий рисунок у двери. Кто вообще рисует на стенах психиатрической лечебницы?
− За мной, пожалуйста, − Элла вышла из-за стойки и быстрым шагом двинулась в сторону лестницы, по пути рассказывая Робину, где что находится.
− Немного левее по коридору вход в Южное Крыло. Прямо по коридору находится Северный Блок. Справа столовая. Кабинеты, комнаты для персонала и процедурные находится на втором этаже. А это, собственно, кабинет доктора Коттона. Ординаторская находится здесь же прямо по коридору. Если я вдруг понадоблюсь, я за стойкой регистрации.
− Большое спасибо, Элла. − Робин кивнул ей, и медсестра, споткнувшись о край надломанной плитки, скрылась на лестнице.
Робин немного помедлил, но в дверь все же постучал. Услышав скрипучее «Входите», он медленно опустил ручку и вошел в кабинет.
− Виски? − было первое, что предложил хозяин кабинета.
− Нет, благодарю.
На несколько минут в воздухе повисла тишина. Главврач долго всматривался в сидящего перед ним мужчину. И вдруг почему-то приказ о зачислении в штат нового квалифицированного сотрудника показался до абсурда смешным и нелепым. В Робине совсем не было ничего необычного. Но по какой-то неясной причине именно его решили направить в их клинику. И это раздражало. Эдвард Коттон всегда воспринимал нового человека в их сложенном штате как потенциальную угрозу, заразу, которая может отравить здоровый организм.
− Что толкнуло Вас на путь психиатрии?
− Простите?
− Ну, у каждого были причины, по которым люди шли в психиатрию. Допустим, не совсем здоровые родственники…
− Нет, сэр. Я хочу помогать людям, лечение которых до сих пор представляет собой загадку медицины. Это − единственная причина, почему я здесь.
− Видимо, сильно хотите… Вы или очень умны, или…обладаете необходимыми в наши дни связями.
− Вовсе не обязательно иметь связи, чтобы чего-то добиться в жизни.
Доктор хмыкнул. Но все же свое явное недовольство этим назначением решил скрыть. Ослепительно улыбнувшись, он в гостеприимном жесте распахнул руки:
− Добро пожаловать к нам, в «Нотнерт».
− Благодарю, доктор Коттон − Робин холодно кивнул, − когда я могу преступить к своим обязанностям?
− Будьте готовы к завтрашнему дню. Все бюрократические вопросы мы решим в первую неделю Вашего пребывания здесь.
========== 2 ==========
Робин пришел на работу раньше всех. И поскольку заняться ему было нечем, он сидел в приемной и рассматривал яркий рисунок на стене лечебницы. Первой мыслью, пришедшей ему в голову, было что картина создавалась совместными усилиями пациентов в качестве арт-терапии − по всем правилам импрессионизма понять что-либо в композиции было просто невозможно. А выбор цветовой гаммы вызывал еще больше вопросов. Казалось, здесь использовались абсолютно все раздражающие глаз оттенки оранжевого, желтого, зеленого и розового, словом, цвета, не совсем уместные в подобном заведении.
− Доктор Локсли? Что-то Вы рано…
− Доктор Коттон, − Робин пожал главврачу руку, − думаю, не хорошо опаздывать в первый рабочий день.
− Верно-верно, − Эдвард ослепительно улыбнулся и повел Робина в сторону ординаторской, − сначала хочу представить Вас коллективу, а затем покажу Вам несколько интересных случаев, которые, как Вы уже, наверное, знаете, Вы будете курировать в рамках вашего исследования.
− Да, благодарю.
Эдвард остановился к двери.
− Послушайте, Робин, я буду с вами честен. У нас довольно слаженный коллектив и многих совсем не обрадовало Ваше появление… Так что не удивляйтесь, что, возможно, прием будет не самым радужным.
− Отношения в коллективе, это, конечно же, очень важно, доктор Коттон. Но я здесь не для того, чтобы дружбу дружить. Мне сказали, что в этой клинике я могу найти необходимый материал для исследования, мол, именно здесь есть интересующие меня диагнозы.
− Да, это так…
− Прекрасно. В обязанности главврача входит поддержание отношений в коллективе, в том числе и помощь новому сотруднику в налаживании контактов; в мои обязанности входит помочь Вам разобраться со сложными пациентами, поэтому давайте каждый будет заниматься своим делом и не будет перекладывать на других свои проблемы.
Коттон только открыл рот, чтобы ответить Робину, когда тот уже открыл дверь и вошел в ординаторскую. Эдвард выругался сквозь зубы и пошел следом.
Американская ординаторская была очень похожа на английскую и ничем толком не отличалась: средних размеров комната, уставленная по периметру книжными шкафами и рабочими столами. Чуть левее за дверью располагалась зона столовой, где стоял небольших размеров столик и комод, уставленный разнообразными коробками из-под чая и кофейными банками. В центре комнаты стоял журнальный столик, окруженный двумя мягкими диванами. Очевидно, это была зона отдыха для персонала. Когда Робин и доктор Коттон вошли в комнату стоявший там шум на мгновение затих. Затем поднялся лёгкий шепоток, сопровождающийся любопытными взглядами в сторону. Затем затих и он. Воцарилась мертвая тишина. Сотрудники с немым вопросом уставились на главврача, будто спрашивая разрешения начать знакомство.
− Коллеги, прошу поприветствовать доктора Робина Локсли. Он приехал к нам из-за океана для того, чтобы в рамках своей научной работы исследовать одни из самых интересных случаев в нашей клинике.
Робин буквально физически ощутил, как накалилась обстановка в ординаторской. Повисло долгое молчание, которое порядком действовало на нервы. Осознав, что инициировать разговор никто из будущих коллег не намеривался, Робин откашлялся и попытался замять сложившуюся неловкость.
− Доброе утро, коллеги. Очень рад стать частью слаженного коллектива и надеюсь, наша совместная работа в скором времени принесет плоды.
− Очень приятно знать, что наша больница привлекает внимание уважаемых коллег за рубежом, − осторожно протянул лысый мужчина, сидевший за столом в левом углу, − меня зовут доктор Лидгейт. Добро пожаловать в Нотнерт, коллега.
У Робина создалось впечатление, будто напряжение в ординаторской лопнуло, словно шарик, который прокололи иголкой. До того тихо сидевшие врачи вдруг разом принялись расспрашивать Робина о его практике в Англии и об исследовании, в рамках которого он приехал в Америку. Удостоверившись, что в ординаторской больше не будет волнений, доктор Коттон направился в сторону выхода и не оборачиваясь бросил Робину:
− Выберите себе стол. Осмотр начнется через пятнадцать минут.
Робин окинул взглядом ординаторскую. Он все еще был центром внимания и это его порядком раздражало. Некоторое время он стоял перед коллегами, не зная, куда себя деть. По правде говоря, человеческое общество на протяжении нескольких последних лет ему было в принципе чуждо. Сейчас же он ощущал себя каким-то редким зверьком, выставленным в цирке, с которым каждый хотел сделать фото. Некоторые новоиспеченные коллеги отзывались, что слышали о его успехах в научных кругах, Робин без особых эмоций благодарил за интерес к своей персоне. Познакомившись со всеми, кто находился в ординаторской и поймав себя на мысли, что сейчас уже не вспомнит ни одного имени, Робин повернулся к столу, стоявшему у большого окна.
− Этот не занят?
Вышло так, что он перебил на полуслове одну из коллег, чьего имени он не запомнил.
− Да, можете занять это место.
Женщина неодобрительно на него посмотрела. Казалось, доктора вдруг осознали, что Робину претит такое внимание и, наконец, оставили его в покое.
Локсли достал из портфеля пачку чистой бумаги, зеленый блокнот и ручку. У него не было с собой ни фотографий, которыми хотелось бы одомашнить рабочее место, никаких-либо еще предметов уюта. Он не считал нужным занимать стол ерундой. Робин взял лист бумаги, написал в его углу дату и посмотрел на часы. Времени для набросков у него не осталось. Опаздывать он не любил. Еще раз окинув взглядом комнату и людей, сидевших в ней, он взял в руки зеленый блокнот и молча вышел из ординаторской навстречу интересным случаям.
Доктор Коттон ждал его в холле. По дороге к палатам он был немногословен и односложно отвечал на вопросы по рабочим моментам, аргументируя это тем, что Робин в скором времени сам во всем разберется. Локсли не стал спорить и оставшуюся часть пути они преодолели молча.
В первой палате находилась женщина, одетая в грязную потрепанную ночную рубашку. Она сидела спиной к вошедшим, но зато как сидела… Ее осанке могли позавидовать все придворные дамы в годы монархии. Она едва повернула голову в их сторону и тихо хмыкнула.
− Это мисс Уэст. − объявил Коттон. − У нее истерия, обусловленная ее желанием быть всегда предметом восхищения, зависти и удивления. Все бы ничего, если бы только мадам в добавок к этому не страдала от Стокгольмского синдрома. Как вы понимаете, это сильно усложняет нам задачу, с учетом того, что каждый вхожий в ее палату врач воспринимается ею как похититель.
Робин вновь перевел взгляд на пациентку. Нехотя женщина поднялась с кровати и взяла в руки расческу. Со скучающим видом, она пару раз провела ею по густым светлым волосам и лишь, затем удостоила взглядом пару посетителей.
− О, доктор Коттон, безумно рада Вас видеть, проходите, устраивайтесь.
− Здравствуйте, дорогая. Это доктор Локсли. С сегодняшнего дня он будет наблюдать вас, − елейным голосом сообщил Эдвард, отдавая Робину историю болезни.
Быстро потеряв интерес к расчесыванию, мисс Уэст отложила в сторону щетку и перекинула через плечо длинные волнистые волосы, окинув Робина томным оценивающим взглядом.
− Мы с Вами раньше не встречались? Вы похожи на мужчину, освободившего меня из плена во время войны… Я тогда еще была молода и красива… Он овладел мною силой, но эти ночи были одними из самых лучших в моей жизни.
Робин приподнял бровь и посмотрел в ее историю болезни. Женщине едва ли исполнилось сорок, и ее реплика насчет утраченной молодости довольно сильно его позабавила.
Нет, мэм, мы с вами не знакомы, − Робин поднял на нее глаза, окидывая быстрым взглядом − я так понимаю тут еще и шизофрения, − тихо бросил он коллеге.
Коттон пожал плечами, с интересом наблюдая за развернувшейся перед ним сценой.
− Вы меня даже не осмотрите? − мисс Уэст вскочила с койки и вызывающе провела рукой от груди до середины бедра, а потом резко схватилась за подол рубахи и высоко задрала ее, открывая взору Робина свое стройное гибкое тело.
− Думаю, в этом нет необходимости… Судя по записям, Вас осматривали утром.
Коттон поспешил прикрыть бесстыдство пациентки, но он мало заботил ее в тот момент.
− Но я хочу, чтобы меня осмотрели! − женщина требовательно топнула ногой и постаралась отстранить от себя врача − осмотрите меня, доктор Локсли, сейчас же!
Увидев, что на ее требование не последовало никакой реакции, женщину на секунду застыла, словно мраморное изваяние, а потом отшвырнула в сторону главврача. Схватившись за рыжие пряди, она начала выдирать на себе волосы, рвать и без того дырявую ночнушку.
− Транквилизатор в пятую! − Коттон обхватил мисс Уэст, пригвоздив ее руки к туловищу, их окружили санитары, отделяя доктора от пациентки. Женщина зарядила им в отместку парой довольно болезненных ударов и, оттолкнувшись ногой от стены, постаралась освободить руки. Но старшая медсестра проворным движением ввела ей препарат и пациентка, обмякнув, упала на койку.
Эдвард выпрямился, откидывая назад волосы и вытирая со лба выступивший пот. Робин обхватил пальцами пустую ампулу с упрёком в голубых глазах посмотрел на стоявшего перед ним главврача.
− Диазепам вызывает привыкание. − Робин хмуро окинул взглядом на лежащую без движения пациентку.
− А другие транквилизаторы ее не берут. Иногда, чтобы помочь пациенту, нам приходится чем-то жертвовать, Локсли.
========== 3 ==========
Робину понадобилось несколько дней, чтобы наизусть выучить истории болезней вверенных ему пациентов, чтобы запомнить каждого поименно, и чтобы отменить половину назначенных им другими врачами препаратов. Еще примерно неделя понадобилась для того, чтобы «влиться» в коллектив и сделать для себя кое-какие выводы о работающих в клинике людях.
Некоторые приняли его чуть ли не с распростертыми объятиями, радуясь новому специалисту. А некоторые предпочитали держаться в стороне и хмуро наблюдать за его действиями.
Единственным человеком, которого Робин так и не смог понять был Эдвард Коттон. За его нрав и вспыльчивую натуру его прозвали Мистером Хайдом и, признаться честно, прозвище ему подходило куда больше.
− Благодаря тебе я больше не новенькая, − кто-то протянул ему стаканчик кофе и Робин был вынужден оторваться от созерцания очередной истории болезни, − напарнический подкуп.
− Вы, стало быть, Эмма?
− Да, Эмма Свон.
− Приятно познакомиться, − Робин пожал ей руку и вновь принялся за чтение.
− Любишь свою работу?
− А вы нет?
− Можно на «ты».
Робин кивнул и отложил папку.
− Извини.
− Да ничего. − Она поставила его стаканчик на стол и опустилась в свое кресло, − Я люблю свою работу, но ночные дежурства не переношу.
− Почему?
Девушка пожала плечами.
− Не люблю сидеть на месте.
− И решила пойти в медицинский?
Эмма усмехнулась, услышав иронию в его голосе.
− А ты? Почему ты стал врачом?
− Семейная традиция, но мне разрешили выбрать специальность. Сестре так не повезло.
− И кем стала сестра?
− Хирургом.
− Династия хирургов?
− Да, и я немного порчу им картину.
− Ну, судя по отзывам о тебе, скорее, наоборот.
Робин вопросительно посмотрел на нее.
− Да брось ты! Все говорят о психиатре Локсли, о хирургах не пишут ни слова.
− Робин усмехнулся.
− Ты копала под меня?
− Ну, ты же не слишком многословен… Ты не оставил мне выбора.
− И что ты нарыла?
В глазах Эммы появился озорной блеск.
− Ты работал в клинике «Ля Сурс» в Лозанне?
− Да.
− Зачем ушел оттуда? Это же рай для психиатра! − Эмма взмахнула руками.
− Ищу интересные случаи для своего исследования. Там я изучил все, что мог. И меня направили сюда.
− А что за тема исследования?
− Вы излишне любопытны, мисс Свон. − Робин снова усмехнулся, − к тому же у нас нет времени разглагольствовать. Пора работать.
Обход прошел на удивление быстро. Практически у всех пациентов Свон, которой он помогал делать обход, состояние было стабильное, а его мисс Уэст, попривыкнув к новому врачу, больше не стремилась содрать с себя одежду.
«Нотнерт» нельзя было назвать кладезем интересных случаев. Но и здесь было над чем поработать. Нужно отдать должное прошлой клинике, там Робин всякого насмотрелся и готов было поклясться, что его уже ничем не удивить, однако…
− Вот это да! − Робин аж приподнялся в кресле.
− Что там? − Эмма тут же заглянула ему за плечо.
− Клиническая ликантропия!
− А…Ты про нашего сверчка…
− Ты видела его? − Робин поднял глаза, и Эмма увидела в них ничем не скрытый интерес и профессиональное любопытство.
− Да, ничего особенного. Он просто сидит и сверчит. − Эмма пожала плечами, − изредка ведет себя по-человечески, чаще болезнь берет верх. Ну, знаешь, сидит, смотрит на тебя, не мигая, и выдает всякие стрекочущие звуки…
− А кто его лечащий?
− Да Хайд. Говорит, у него резистентность ко всем препаратам, которые назначают в таких случаях. Вот и лечится мужчина у нас уже без малого года три.
− С ума сойти…
− У нас есть еще мисс Брейбёрн. Замечательная старушка с синдромом Коттара. Она уверена, что давно умерла, но Смерть не позволила ей пойти на покой из-за всех прегрешений, совершенных ею при жизни. Бабуля уверена, что она – одни из всадниц Апокалипсиса и само её присутствие в подлунном мире сулит Вселенной скорую кончину. Ее тоже ведет Хайд, но я думаю, он будет не против, если ты заберешь себе парочку его «тупиков». − Эмма откинула на плечо длинные светлые локоны и подтянула к краю стола Хайда несколько папок. Она открыла парочку, хмурясь, пролистала пару листиков и, закрыв, отложила назад.
− Что еще посоветуешь? − Робин потянулся за папками.
− Диссоциативное расстройство идентичности?
− Это интересно только, если больной Билли Миллиган.
− Я бы на твоем месте сначала взглянула бы на пациентку, прежде чем отказываться. − Эмма загадочно улыбнулась, − вообще это любимый «тупик» Хайда, вряд ли он отдаст тебе этот случай…
− А что в нем такого особенного? − Робин приподнял бровь, − два альтер-эго обычно очень легко поддаются реинтеграции.
− Ага. Обычно здесь ключевое слово. − Эмма задумчиво прикусила губу, поглядывая куда-то в окно, − знаешь, забудь Локсли, будет лучше, если ты не будешь лезть на амбразуру и терпеливо дождешься, когда Хайд сам отдаст тебе истории болезней, которые подойдут под твое исследование. Здесь все по-особенному относятся к пациентам из «Сектора Б», но они зачастую не интересные, а просто буйные бездомные. Не о них писать в больших английских исследованиях.
«Вот только я здесь как раз ради них» − подумал Робин.
========== 4 ==========
Робин заварил себе стаканчик кофе, на который его успешно подсадила Эмма и со скучающим видом осмотрел кабинет. В больнице вот уже третий месяц не происходило ничего не обычного − стандартный день, напичканный бумажной волокитой и разговорами ни о чем.
Робину очень быстро надоедали подобные заведения, хотя в их деле стабильность играла не самую маловажную роль.
Он вошел в кабинет и посмотрел на пару папок, лежащих у него на столе. За это время он посчитал интересными только три диагноза, его исследование застопорилось, что еще больше портило ему настроение.
Доктор подтянул к себе папки и в сотый раз перечитал свои записи, твердо решив, что-то поменять в курсе лечения. Спустя почти час он закончил записывать последние назначения своим пациентам и отложил в сторону истории болезней. В который раз подойдя к чайному столику (как называла его Эмма), Робин надавил пальцем на кнопку на чайнике и посмотрел куда-то вверх. Часы на стене негромко тикали, отсчитывая минуты ночного дежурства. За окном уже светало, мелкий дождик легонько барабанил по окнам, нагоняя сон. Робин провел рукой по лицу и побил себя по щекам. До конца дежурства осталось всего пара часов. Он подошел к высокому окну и мрачно посмотрел на открывающийся вид. Дождевые капли мягко скатывались по гладкому стеклу, оставляя после себя влажный след. Ему не нравился дождь. Он не любил мрачную погоду, она навеивала ему мрачные воспоминания.
С легким щелчком чайник прервал его мысли и оповестил о том, что вода в нем уже закипела. Робин насыпал изрядную ложку кофе в стаканчик и залил его кипятком − по кабинету разнесся легкий аромат кофе с миндалем. Дурацкий миндаль.
