Текст книги "Дурные привычки и прочие неприятности (СИ)"
Автор книги: MaggyLu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
заседатели: Матильда Свит-Редингтон, Колин Трули, Айзек Кассовиц;
секретарь: Вирджиния Мубарак;
был рассмотрен иск об отмене завещания Сириуса Блэка III, погибшего 18 июня 1996 года при невыясненных обстоятельствах.
Истец: Малфой-Блэк, Драко. Интересы истца представляет Сибелиус Ллойд.
Ответчик: мистер Поттер, Гарри Джеймс. На заседании отсутствовал по неизвестной причине.
23 декабря 1998 года Малфоем-Блэком был подан иск об опротестовании завещания Сириуса Блэка III в пользу мистера Поттера. Малфой-Блэк утверждает, что на момент смерти Сириуса Блэка он являлся прямым и единственным наследником рода Блэков, согласно условиям наследования, закрепленным в родовой книге семейства Блэков (см. приложение).
Заседанием комиссии были рассмотрены и признаны подлинными следующие доказательства:
1. Свидетельство о разводе Люциуса и Нарциссы Малфой от 2 июля 1995 года за подписью трех членов Отдела приватных отношений Комиссии урегулирования гражданских дел Визенгамота.
2. Копия брачного контракта Люциуса и Нарциссы Малфой от 21 июня 1977 года, за подписью поверенных обеих сторон. Согласно данному документу в случае развода супруга утрачивает право носить фамилию супруга и принимает девичью фамилию (п.8 пп.12). Согласно п.36 пп.2 все имущественные вопросы решаются в судебном порядке комиссией по имущественным претензиям Визенгамота.
3. Решение комиссии по имущественным претензиям от 2 июля 1995 года о разделе имущества, согласно которому все движимое и недвижимое имущество Люциуса Малфоя по собственноручно заверенному обоюдному согласию сторон передается Нарциссе Блэк.
4. Решение комиссии по наследованию и опекунству от 2 июля 1995 года о совместной опеке Люциуса Малфоя и Нарциссы Блэк над ребенком от совместного брака (Драко, 05.06.1980) с присвоением ему наследственных фамилий Малфой-Блэк.
5. Свидетельство комиссии по магическим подписям и удостоверениям от 2 июля 1995 года об изменении магических подписей Нарциссы Блэк и Драко Малфоя-Блэка.
6. Генеалогическое древо семей Малфой и Блэк, свидетельствующее о несомненной чистокровности Драко Малфой-Блэка.
В качестве свидетелей судом были заслушаны:
1. Портрет госпожи Вальбурги Блэк, доставленный в зал заседаний вместе с частью стены, к которой приклеен намертво. В ходе допроса было установлено ненадлежащее обращение наследника (Поттера, Гарри Джеймса) с унаследованным имуществом, что выразилось в разорении родового гнезда семьи Блэк; продаже и исчезновению множества бесценных магических артефактов, большая часть из которых пропала бесследно; ненадлежащем отношении к истории семьи Блэк и семейному наследию.
2. Представитель компании «Магические интерьеры Эйба Чарминга», предоставивший планы реставрации и ремонта особняка по адресу Гримаулд плейс, 12 с подробным отчетом о ходе и результате выполненных работ.
3. Эксперт по сохранности магического наследия Джамайя Гиро, обследовавшая портрет госпожи Вальбурги и изучившая документы и архивы семьи Блэк (см. приложение Список утраченных артефактов).
4. Домашний эльф Кричер, в ходе допроса которого был выяснен ненадлежащий порядок установления наследования дома по адресу Гримаулд плейс, 12 в части испытания домашних эльфов. Было проведено повторное испытание, в ходе которого эльф Кричер охотно подчинился приказам Драко Малфоя-Блэка. Также судом учтен рассказ Кричера о судьбе портрета Вальбурги Блэк, выломанном из стены в ходе строительных работ и вывезенном на свалку, откуда он был забран и сохранен лично Кричером в собственной комнате.
Учитывая все вышеизложенное, Комиссия по имущественным претензиям Отдела гражданских отношений Визенгамота постановила:
1. Признать завещание Сириуса Блэка III в пользу Гарри Джеймса Поттера не имеющим правовой силы, учитывая, что на момент смерти Сириуса Блэка в семье Блэк имелся чистокровный наследник по прямой линии, носящий фамилию Блэк, что соответствует принципам наследования.
2. Признать Гарри Джеймса Поттера ненадлежащим образом относящимся к наследной массе, недобросовестным наследником, что существенно повлияло на сохранность особняка по адресу Гримаулд плэйс, 12 и привело к утрате множества семейных и исторических реликвий, принадлежавших семейству Блэк и имевших существенное финансовое и историческое значение.
3. Признать Драко Малфоя-Блэка единственным законным наследником всего движимого и недвижимого имущества Сириуса Блэка III.
4. Признать Гарри Джеймса Поттера утратившим право пользования движимым и недвижимым имуществом по завещанию Сириуса Блэка III с 5 января 1999 года.
Драко Малфой-Блэк отказывается от любых имущественных претензий и взыскания ущерба, нанесенного Гарри Джеймсом Поттером за время ненадлежащего пользования имуществом.
Переход имущественных прав засвидетельствован Комиссией в присутствии представителей Гринготтса Пембрука и Фугнера.
Решение вступает в силу с момента подписания.
***
Джинни все еще истерила, переходя от тихого отчаяния к неконтролируемому гневу, когда в полуоткрытое окно прошмыгнула небольшая серая птица и уселась мне на плечо. Я вздрогнул от прикосновения, и сердце забилось чаще, когда я увидел привязанный к ее лапе кусочек пергамента.
– Вот, возьми, – сказал я птице, протягивая нечто, отдаленно напоминающее лапку лукотруса, завернутую в зеленое полотенце. Только потому, что оно лежало на блюде, можно было заключить, что нечто съедобно. Птица, впрочем, не удивилась и, подхватив в клюв зеленоватую субстанцию, протиснулась в щель и вылетела наружу.
Я рассмотрел послание и едва не завыл от отчаяния. Передо мной вновь было мое собственное письмо. Впрочем, постойте-ка! Узким летящим почерком, так хорошо изученным за все годы учебы, в самом низу значилось одно лишь слово. Ледяное, как тон, которым его могли бы произнести. «Исключено». Пробежав глазами письмо еще раз, я увидел исправленную той же уверенной рукой грамматическую ошибку.
«Чертов Снейп! – чуть не заорал я. – Чертов, отвратительный, бездушный, не изменившийся, язвительный, дорогой профессор! Ты и вправду жив! И раз тебя нашла сова, то найду и я. Ты же не можешь этого не понимать, правда?»
Я подпрыгнул на месте и издал победный клич. Джинни, выйдя из транса, посмотрела на меня с недоумением.
– Что мы будем делать, Гарри? – спросила она тихо.
– Мы? – рассмеялся я. – Прости, дорогая бывшая любовь, с этого момента каждый сам за себя.
И оставив ее осознавать эту фразу, я нагнулся к камину, вызывая Гермиону.
========== Глава 23 ==========
– Но ты же не мог явиться на заседание! Ты был в больнице, когда сова приносила вызов. Может, она и не прилетала вовсе. Это может послужить основанием…
– Э-э-э… – протянул я, – может и прилетала. Нужно у Кричера спросить… бля, ну да… теперь он меня не удостоит даже взглядом своих жабьих глазок. Вот же сука какая! «Хозяин Гарри должен поесть, хозяину Гарри нужно отдохнуть». А сам в суд поперся другого хозяина себе искать. Чистокровного наследника рода Блэк, – почти обиженно сказал я.
– Ты неправ, – воскликнула Гермиона. – Людям тяжело понять правила жизни эльфов.
– Ага, ага, – скривился я, – валяй, защищай ушастого. Нужно было ему трусы подарить. Тогда бы он хрен к Малфою перешел.
Подруга набрала в легкие побольше воздуха, по всем признакам намереваясь произнести длинную гневную речь. Я как раз подыскивал на ее диване подходящую подушку, которой можно было заткнуть ей рот, когда из камина вылетел едва переводящий дух Рон. Пот градом катил из-под прилипшей ко лбу челки, а в глазах отчетливо сквозила безумие.
– Семьдесят четыре сумки, – провозгласил он, тяжело оседая в кресло и принимая от Гермионы запотевшую бутылку пива. – Прикинь, это только то, что дом согласился отдать. Еще около трех десятков и всякую мебель камин просто не выпустил. Хорошо хоть Чарли еще не уехал после Рождества, мы умаялись, как гоблиновские нюхлеры. Мама трансфигурировала три дубовых пня в специальный склад. Счастье, что не пришлось левитировать белый рояль с четвертого этажа.
– У нас был рояль? – чуть не подавившись чем-то безвкусно-жареным, удивился я.
– Маггловский, – кивнул Рон. – Стрей… Студ… Стек…
– Cтейнвей,– помогла ему Гермиона. – А что уставились? Я понимаю, что никто из вас в детстве не брал уроков музыки.
Рон хлопнул себя по коленке и, подмигнув мне, сделал очередной глоток из бутылки.
– Ну, а теперь никто не хочет рассказать мне, в чем причина этого местного филиала отделения для умалишенных? – устало поинтересовался он.
Вместо ответа Гермиона протянула ему послание Визенгамота.
– Не хотел бы я встретиться за шахматной доской с Малфоем, – пробормотал Рон, изучив бумаги.
– Как был подлым хорьком, так и остался, – выплюнула Гермиона, – слизеринец до мозга костей, что возьмешь. Только и думает, как бы подпакостить. Да, Гарри? Гарри!
– А? – я вынырнул из своих мыслей и кивнул невпопад, не услышав вопроса – Да, конечно.
– Я старшего имел в виду,– уточнил Рон. – Вот же ж хитрый стервец.
– Ну с ним-то точно не встретишься. Лет 20 еще, надеюсь, – успокоила его Гермиона.
– А причем тут старший? – я вопросительно поглядел на друга. А Рон так же недоуменно воззрился на меня.
– Неужели ты не понимаешь? А ты? – рыжий повернулся к подруге, но встретил такой же вопросительный взгляд.
– Ну вот же! Вот же! – Рон ткнул пальцем в пергамент. – Смотри на эту дату! Недели не прошло с финала Турнира Трех Волшебников.
– Умно! – восхищенно присвистнула Гермиона. – Если учесть, что произошло с имуществом и семьями бывших Пожирателей после первой войны.
– Да, этот тип никогда не складывал все яйца в одну корзину.
– Ну объясните же, – взмолился я.
– Милейший Люциус помчался на первое свидание к Лорду, после чего понесся обеспечивать безопасность и благосостояние своей семейки, в случае, если у Волдеморта опять не выгорит, – снизошел Рон до объяснений. – Кто будет копаться в мелких бумажках каких-то гражданских комиссий Визенгамота? Вот все и проскользнуло незаметно. Мелкий Малфой и Нарцисса – не при делах и при больших деньгах, загреми старший хоть в Азкабан. Пока была жива Белла, она могла бы претендовать на дом Блэков. Сейчас Драко, действительно, единственный наследник.
– Но зачем ему все это? – вопросила Гермиона.
– Конечно, чтобы сделать мне гадость. Малфои никогда не меняются.
– Неправильный вопрос, – поразмыслив, сказал Рон. – Правильный вопрос: почему именно сейчас?
– Пока не понимаю, – развела руками Гермиона.
– Я тоже, – ответил Рон.
– А я и не хочу понимать, – добавил я равнодушно.
Рон поморгал и нерешительно начал: – Э-э-э… Есть такой маггловский метод… Не перебивай, пожалуйста, – сложив руки в молитвенном жесте, он посмотрел на открывшую было рот Гермиону. – Меня один полукровка научил. Успешный в нашем бизнесе человек, между прочим.
«И у этого «наш бизнес», – подумал я без удивления. Детям семейства Уизли, похоже, досталась вся любовь к этому слову, которой были начисто лишены родители.
Гермиона закрыла рот, с удивлением прислушиваясь.
– Мы так анализируем сплетни из раздевалок. Кто-то знает и думает одно, кто-то другое. Кто-то обладает кусочком информации, кто-то еще одним. Разные люди считают важными разные вещи. Из нескольких мнений может сложиться правильный взгляд и найтись наилучшее решение. Тащи чистую бумагу и что-то пишущее. Хуже не будет, обещаю.
Гермиона хмыкнула, но скорее задумчиво, чем саркастически, и, нагнувшись над ящиком стола, выудила три чистых листа, перо и две ручки. Перо досталось Рону.
– Каждый пишет то, что волнует его в этой проблеме больше всего. Потом стрелочками указывает возможные связи между разными частями записей и делает вывод. Понятно?
Гермиона кивнула: – Кажется, это называется дерево информации.
– Наверное, – пожал плечами Рон. – Понятия не имею. Но если ты сказала… Время пошло!
Рон и Гермиона расселись по разным углам стола и начали быстро писать на своих листах. Я, пристроив под бумагу какую-то валявшуюся у дивана книгу, в раздумьях грыз кончик ручки. Долго пялился на чистую бумагу, после чего написал посреди листа: «Снейп». Затем обвел имя трижды. Заключил его в овальную рамочку. Затем, решив, что так будет правильней, переделал овал в вытянутый прямоугольник. Обвел все пять букв еще раз и к извилистой С пририсовал голову и хвостик. Поразмышляв еще пару секунд, украсил голову одним глазом по центру. Получилось отдаленно похоже на Селесту. Другие мысли напрочь отсутствовали в моей голове. Для верности я обвел рамочку еще пару раз.
– Стоп! – скомандовал Рон.
– Давай сюда, – протянула руку Гермиона и издала издевательский квакающий звук, разглядывая мои художества. Потом вернула результат моего мыслительного процесса мне, и повернулась к Рону. Они сложили два листка рядом на пустом участке стола и склонились, разглядывая их.
– Вот это вот откуда взялось? – тихо выдохнула Гермиона, тыча мизинцем в нижний край бумаги.
– Это же ТВОЙ лист, ты и ответь, – слегка нахально ответил Рон.
Гермиона задумалась, потом с лучезарной улыбкой повернулась к Рону.
– Похоже, метод и вправду работает.
– А то! – подтвердил Рон. – Проверено неоднократно.
И сам склонился над листком Гермионы. Спустя секунду он поднял глаза со зрачками, расширенными до самых белков.
– Как ты вообще до этого додумалась?
– Ну это же логично, Рон, – затараторила подруга. – Нурменгард, Гриндевальд, насильственная смерть.
Оба как по команде повернулись ко мне.
– Где Бузинная палочка, Гарри?! – в два голоса завопили они.
И, Мерлин свидетель, я не нашелся, что им ответить. Потому что я не помнил. Вот не помнил и все тут.
– Э-э-э… – протянул я.
Гермиона со вздохом развела руками, а Рон заорал, как резаный:
– Что значит «э-э-э»? Ты что? Куда ты ее дел? Где она? Неужели ты не понимаешь…
Я автоматически кивнул. Рон подскочил ко мне и затряс за плечи:
– Ты нашел? Нашел ее? Мы с Джорджем в тот же вечер обшарили весь Большой зал. Палочка пропала вместе с телом Волдеморта. Это был ты? Ты ее спрятал?
Гермиона отодвинула Рона и, взяв мое лицо в ладони, пристально посмотрела в глаза.
– Ты хотел положить ее в могилу Дамблдора, – тихо напомнила подруга.
Я дернулся, пытаясь вырваться из ее рук. И тут Рон стукнул себя по лбу и опять заорал:
– Точно! У могилы Дамблдора тебя и нашел Хагрид! Без сознания. И крышка гробницы была слегка сдвинута в сторону! Так ты, правда, подобрал ее и вернул на место? Ты поэтому отключился? От перенапряжения?
Я хлопал глазами, не зная, что сказать. Две пары глаз вонзились в меня, ожидая ответа.
– Может быть, – промямлил я.
– Но ты не уверен? – серьезно спросила Гермиона.
– Сейчас я не уверен даже в том, что меня зовут Гарри, – огрызнулся я.
– Это важно, Гарри, – так же спокойно, словно обращаясь к пятилетнему ребенку, сказала она. – Попробуй вспомнить.
От усилия я зажмурил глаза и сжал челюсти. Рон и Гермиона затихли, боясь помешать даже дыханием течению моих мыслей. А течь-то, собственно, было нечему.
– Не могу, – искренне признался я, разжимая слепленные веки. – Помню, как шел к могиле с палочкой и думал всякое разное. Дошел туда, даже, кажется, говорил с Дамблдором. Но ведь могло и привидеться. Я правда не помню, ребята, – почти всхлипнул я.
– Плохо, – вздохнул Рон.
– Куда уж хуже, – откликнулась Гермиона. – Но ситуации это не меняет. Палочка цела и кто-то за ней охотится. За ней и за ее владельцем.
– Не кто-то, а Малфой, – поправил ее Рон, тыча пальцем в записи.
– Или кто-то, о ком мы не имеем понятия, – добавил я.
Рон пристально рассмотрел лежащие на столе два листка, потом протянув руку, схватил мой, и накрыл им оба других.
– Снейп! – выдохнули мы в три голоса, но каждый продолжил по-своему.
– Ему нужна Старшая палочка! – возмущенно воскликнул Рон.
– Он может помочь мне вспомнить! – уверенно сказал я.
– Он сможет изготовить противоядие, – добавила Гермиона и тихо закончила, – если это вообще возможно.
– И он знает, что в библиотеке, – кивнул я на буквы «-отека», выступающие из-под края верхнего листка. – Или догадывается. По крайней мере, он советовал Дамблдору не открывать ее. Информация из надежного источника.
Я улыбнулся и погладил свою змейку.
– И он дружен с Малфоями, – сказал Рон.
– И сегодня мы его точно не найдем, – в тон нам закончила Гермиона, кивнув на часы. Маленькая стрелка приближалась к цифре четыре. – Мы скоро забудем разницу между днем и ночью. А у меня, между прочим, занятия начались. И завтра… то есть уже сегодня, лекция по Высшей Трансфигурации. Гарри, гостевая в твоем распоряжении, – зевнув, сказала она, не обратив внимания на вытянувшееся лицо Рона.
– А у меня сезон в самом разгаре. Завтра открытая тренировка у «Гарпий». Хотелось бы поприсутствовать, – пробормотал он, нехотя направляясь к камину.
– Ты останешься дома сам, Гарри. Нянек больше не будет. Пообещай, что не наделаешь глупостей. Сам знаешь каких, – назидательно сказала Гермиона.
– Тебе Непреложный Обет дать, что ли? – сказал я, с готовностью бухаясь с дивана на колени и протягивая руку.
– Болван!– фыркнула Гермиона и направилась к лестнице. – Гостевая третья по коридору.
– Смотри не перепутай, ее спальня вторая, – прошипел Рон, вступая в камин.
– Даже если и перепутаю, ты об этом не узнаешь, – крикнул я вслед, но он уже исчез в зеленом пламени.
Я подхватил бумажный пакет, в который уместились все вещи, скопившиеся в том, что я считал очередным домом, и, стараясь не уснуть на ходу, отправился в третью комнату по коридору.
«Найти» и «Снейп» – именно эти два слова крутились в моей голове, пока я расстилал постель.
– Завтра же с утра этим и займусь, – шепнул я Селесте. Или пообещал сам себе?
Я вновь провалился в глубокий сон без сновидений – благо, недоступное мне много лет подряд.
========== Глава 24 ==========
Проснулся я от громкого щелчка дверного замка. Гермиона то ли ушла, то ли вернулась. Я посмотрел в окно, но за ним царило обычное зимнее межвременье – ни утро, ни вечер. Я немного повалялся в кровати, желая задержать самый приятный момент между сном и окончательным пробуждением, но…
– Гарри, Гаррри! Гарри, ты где? – взволнованный голос подруги не дал мне этого сделать.
– Здесь я, – закричал я в ответ, высовываясь из гостевой, третьей по коридору.
– Ты что, спал все это время? – послышался удивленный голос из гостиной.
– Ты же хотела, чтобы я не делал глупостей, – съязвил я, выползая на лестницу, и стараясь пригладить руками растрепанные волосы.
– Тебе волю дай, ты и во сне способен нарваться на неприятности, – с явным облегчением рассмеялась подруга, увидев мою заспанную рожу. – С тебя кофе и обед. Уже давно вечер, Гарри! Раз уж ты тут, я намерена эксплуатировать тебя по полной.
– Да, хозяйка Грейнджер. Одну минуту, хозяйка Грейнджер, – я приставил ладони к голове и помахал импровизированными эльфьими ушами.
Гермиона заржала и успела прицельно метнуть подушку мне в спину до того, как дверь ванной захлопнулась за мной.
Спустя полчаса она с видимым удовольствием уминала омлет с тонкими полосками бекона и разглядывала оставшиеся с вечера на столе листочки.
– Прости, но это все, на что ты можешь рассчитывать.
– Что ты сказал? – переспросила Гермиона.
– Говорю, что твой домашний эльф в совершенстве освоил только приготовление завтраков.
– В любом случае, – она вытерла сбегающую из уголка рта каплю масла, – это намного превосходит мои личные достижения в этой области.
Я содрогнулся, вспомнив безвкусную – или пересоленную, смотря какое настроение бывало у Гермионы – бурду, которой подруга потчевала нас в те дни, когда выпадало ее дежурство по кухне нашего походного лагеря. Удивительно, но человек, умеющий сварить любое зелье по впервые увиденному рецепту, не способен разогреть купленную лазанью по инструкции, написанной на упаковке. В собственной микроволновке, которой она умеет пользоваться с детства. Или налить в хлопья ровно столько молока, чтобы они не походили на суп или затвердевший комок грязи. Размышляя над этим парадоксом, я чуть не пропустил ее следующую реплику.
– Может, стоит поговорить с Драко? – задумчиво протянула Гермиона, разглядывая хитросплетение стрелок на листке Рона.
– У Джинни бы хорошо получилось, – улыбнулся я и, уперев руки в бока, выставил вперед бедро, слегка покачивая им. – Почему же ты выгнал меня из моего любимого дома, Дракошечка? – пропел я, подражая самой отвратительной из интонаций Джинни. – Может объяснишь, что такого сделал тебе этот невыносимый Гарри? А я расскажу тебе, как сложно жить с этим сумасшедшим, не ценящим красоты и изысканности ни в чем, – добавил я и, состроив глазки, повторил издевательский жест Рона, приподнимая край воображаемой юбочки.
Гермиона хихикнула, потом задумалась и серьезно сказала: – Ты же ничего не рассказывал Джинни? Думаю, и сейчас не стоит. Лучше будет, если с Драко поговорю я.
– Вы ведь друг друга терпеть не можете, – перебил я подругу.
– Да, – бесхитростно ответила она. – Но прошло столько времени, и мы уже не в школе. Может, что-то да изменилось. Тем более, он тебе обязан. Если память мне не изменяет, то ты спас ему жизнь. Правда, не исключено, что память изменяет ему. В любом случае, это будет эффективней, чем твои или Рона попытки с ним поговорить.
– Делай, как знаешь, – согласился я и, помедлив, задал самый важный на этот момент для меня вопрос. – Отпустишь меня погулять сегодня вечером?
И быстро добавил: – Не бойся, все будет в порядке. Просто есть кое-какая идея по поводу Снейпа.
Гермиона подозрительно покосилась на меня и склонила голову.
– Внимательно тебя слушаю, – произнесла она.
Я стушевался. Посвящать ее во все подробности моего плана я не собирался. Да и четкого плана у меня не было. Так, смутные мысли. Но было предельно ясно, что простой просьбой мне не отделаться. Придется объясняться хоть в общих чертах.
– Э-э-эм…, – затянул я свою любимую завязку разговора. – Хотел кое с кем посоветоваться.
Гермиона молчала, ожидая продолжения моих «откровений».
– Ну подумай сама, если Снейп решил спрятаться от всех магов мира, то, держу пари на все оставшиеся у меня деньги, ему это удалось лучше, чем кому-либо другому. Поэтому я решил попробовать выследить его маггловским способом. А для этого мне нужна консультация знающего человека, и я собираюсь с ним встретиться.
– Хм, – приподняла бровь Гермиона, – хорошая идея. А что за человек-то?
– Незнакомец в поезде, – припомнил я ее же собственное определение. – Кстати, как называется тот паб, в котором мы надрались в Сочельник? «Три сосны», «Три сестры», «Три дивана»?
– Поссорились, а не надрались, – поправила подруга. – «Три камина». Ты там что-ли с ним познакомился? Кстати, там действительно три камина.
– Не заметил, – вздохнул я. – Так я свободен на этот вечер?
– Я тебе не нянька, – ответила подруга, протягивая мою палочку. – Постарайся не…
– … не наделать глупостей, – заученно повторил я. – Когда заведу фамильный герб – напишу эти слова на ленте.
– И все же…
– Ладно, ладно, – покорно согласился я и глянул в окно. В мутных сумерках легкий снежок превращался в дождь на полпути к земле. – Я буду очень стараться.
Пошарив в верхнем ящике стола, куда Гермиона сваливала все, что не нужно было прямо сейчас, я обнаружил какую-то помесь проволоки и куска ткани, видимо, служившую ранее бантом на подарочной упаковке. Сейчас этот гибрид успешно исполнил функцию ленты, кое-как стянувшей мои патлы в объемный хвост. И, намотав в несколько оборотов длинный гермионин шарф, чтобы скрыть свежее приобретение на шее, я распахнул входную дверь.
– Жду тебя с новостями, – прокричала вслед Гермиона.
– Уж как получится, – пробурчал я, сосредотачиваясь и представляя переулок с дверью паба. «Почему я так уверен, что Джесс будет там?» – удивился я еще до того, как вихрь аппарации выбил у меня из головы все мысли.
***
Без единой мысли в голове, под звон входного колокольчика, я распахнул отвратительного грязно-бордового цвета дверь, украшенную косой надписью «Открыто» прямо мелом на филенке. И, да, он был там. За дальним столиком, приткнувшимся между стойкой и стеной. Я сразу увидел склоненную коротко стриженную голову и плечи, обтянутые тем же свитером. Перед ним стояла на треть полная бутылка и нетронутое блюдо с неровными кусками мяса. Пробравшись между столиками, я застыл перед ним, ожидая, что он… что он что? … обрадуется? или наоборот, не узнает меня и мне придется долго объяснять, кто я такой? Какая, к черту, разница? Главное, что он здесь, он здесь, как я и был уверен!
– Забирайте его отсюда, молодой человек, – прошептал, перегнувшись через стойку, бармен.
Я протянул руку и отбил дробь кончиками пальцев по столешнице прямо перед его стаканом. Джесс тяжело вскинул голову и поднял на меня мутные серые глаза. Он был пьян как Хагрид в равноденствие. Я сложил было пальцы, чтобы произнести заклинание отрезвления, но в его глазах мелькнул такой яростный огонь, что я растерялся ровно на секунду. Этой секунды хватило на то, чтобы он вскочил и кинулся на меня, словно сумасшедший. Я боялся пошевелиться, понимая, что мои ребра треснут от его объятий. А он цеплялся за меня так, словно я – последняя соломинка, что удерживает его на грани здравого смысла, на грани жизни, может быть. Сдавив меня так, что воздуха в легких не хватало на полноценный вдох, он зарылся носом в мои волосы и все гладил, гладил руками по спине, тихо всхлипывая :«Ты, ты, это ты. Не оставляй меня, ради бога, не оставляй, прошу. Никогда не уходи. Не делай этого, Том, прошу тебя» И еще что-то, что я совсем уж не мог разобрать.
Кажется, мое сердце прекратило биться. Я стоял и, черт возьми, завидовал этому Тому в очках и с растрепанными волосами. Просто потому, что в жизни мне не встречался – да теперь уже и не встретится наверняка – человек, для которого я могу стать вот этим: последней надеждой, жизненной необходимостью, именем, которое произнесут так же захлебываясь в пьяном угаре, столько лет спустя после смерти. Всем тем, что для меня могла значить настоящая любовь. Если бы она у меня была, конечно. Он прижимал меня так, что очки нещадно давили на переносицу и я, силясь освободиться, пытался оторвать голову от его груди. На момент он расцепил руки и я, шепнул ему на ухо: – Пойдем отсюда. Я отвезу тебя домой.
Джесс на секунду отпрянул, но тут же вновь притянул меня к себе, переплетя пальцы своей руки с моими. И от этого захвата я не смог бы избавиться, даже если бы захотел. Нащупав свободной рукой в кармане деньги, я вытащил их и обернулся к бармену
– 140 фунтов за вчера и сегодня, – ответил он на мой вопросительный взгляд. – За предыдущие дни мы с ним в расчете.
Я с трудом отсчитал деньги, стараясь не обращать внимания на влажные губы Джесса, которые начали путешествие вокруг моего уха. Черта с два мне удавалось не обращать на это внимания! Мне было приятно, не смотря на сомнительный аромат как минимум недельного запоя.
– С ним каждый год так, аж до конца февраля. После – нормальный парень. Война никогда не проходит без следа, – сочувственно вздохнул бармен.
– Знаешь, где он живет? – спросил я, поудобней перехватывая пьяное тело.
– Рядом. Через два дома направо, черная дверь с серебристой ручкой. Третий этаж. Ключи у него в заднем кармане.
– Спасибо, – кивнул я бармену и, схватив Джесса за волосы на затылке, с трудом оторвал его губы от своей шеи. Клянусь, в этот момент застонал не только он.
– Пойдем-ка домой, – сказал я ему.
– Не оставляй меня, бога ради, – прошептал он и уронил голову на мое плечо.
«Не так представлял я себе наш сегодняшний разговор», – думал я, шаг за шагом добираясь до нужной двери. Как, к мерлиновой матери, я вообще мог себе представить, что руки Джесса будут забираться мне под свитер, а губы шептать что-то безумное вроде «мальчик мой, мой самый любимый, единственный, мое счастье», пока я буду тащить его по темному переулку. И уж совсем я не мог предполагать, что с губ его слетит чувственный, почти звериный стон, в тот момент, когда я, в поисках ключей, заберусь пальцами в задний карман его узких джинсов.
Блядь, я бы все в жизни – да что у меня там есть на самом деле, аж ничего! – отдал бы, чтобы кто-то так меня хотел. И он хотел меня, правда. Пусть даже каждую секунду я понимал, что не ко мне, а к своему воображаемому Тому он прижимается сзади всем телом, пока я, реальный, отрываю дверь. Не мне, а ему, он оставляет засос на узкой полоске кожи между волосами и шарфом. Не меня, а его, тянет вслед за собой на узкую кровать в небольшой пустой квартирке. И даже не мою, а его руку, он останавливает, пресекая попытку стянуть мешающие очки. И шарф он разматывает чужой, и свитер снимает тоже чей-то посторонний. Вот только целует он мое тело и мнет, и гладит, и погружает глубоко в свой рот именно мой член, готовый взорваться от странных ласк каждую секунду. И я, понимая всю неловкость и постыдность происходящего, ловлю невероятный кайф от соприкосновения чужого, наполовину вставшего члена, с моим, напряженным до предела.
И когда он, виновато улыбнувшись, шепчет: – Малыш, прости, я ужасно пьян, поэтому будет только так, – переворачивает меня на спину, одновременно врываясь жадным языком, с привкусом моей собственной смазки и паршивого виски, в мой рот и насаживаясь узким отверстием на мой член, я стону как безумный, успев мимолетно порадоваться, что гребаное проклятие отняло у меня способность чувствовать только боль. Пока что. А значит, еще есть время. Еще есть возможность вколачиваться в этот тесный вход и чувствовать каждой клеточкой, как он сжимается вокруг. Совсем не так, как это происходило с Джинни. Совсем иначе, сильнее, жарче, яростней и жестче. И без стыда выдохнуть: – Сейчас!, и услышать в ответ: – Давай! А потом взорваться, словно никогда не кончал до этого. Черт возьми, я даже не дрочил уже пару недель! Но все это неважно.
«Неважно даже то, зачем ты искал его, да?» – мелькает на грани сознания мысль.
«Важно», – отвечаю сам себе. И как бы ни было неловко завтра, мы поговорим. Но пока, пока он стонет, шепчет мне в ухо какую-то нежную лабуду и даже пару раз называет меня Томом. Но мне все равно. Я не собираюсь его поправлять. Я просто засыпаю, прижатый крепкой рукой поперек груди, и его нос утыкается в мое плечо. Еще неизвестно, кому из нас завтра будет хуже.
========== Глава 25 ==========
«Любопытно, случится ли еще в моей жизни утро, когда я проснусь сам по себе, а не разбуженный шумом, криками и прочими малопригодными для сна звуками?» – недовольно подумал я, заерзав на жесткой кровати. До моих ушей донеслось легкое позвякивание и сдавленные ругательства. Я заворочался и окончательно проснулся.
Ой-ё…только по привычке я сдержал крепкое словцо. Поздравляю, Гарри, ты вчера переспал с мужчиной. Дважды поздравляю – тебе это понравилось. И уж не знаю, поздравлять или нет, но ты не испытываешь по этому поводу ни сожалений, ни ужаса, ни угрызений совести. Разве что легкую неловкость. Но разве не так должно быть, когда просыпаешься поутру в постели едва знакомого человека, да еще и – сюрприз-сюрприз! – одного с тобой пола? Говорят, это вполне естественное чувство. Что ж, пожалуй, говорящие правы.
