Текст книги "Дурные привычки и прочие неприятности (СИ)"
Автор книги: MaggyLu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)
– Без мантии, – сказал Снейп, не отрывая взгляда от его шеи. И, спрятав дрожащие пальцы в рукава, жадно проводил глазами фигуру Гарри, в прошлогодних джинсах и чуть сползающем с левого плеча свитере.
Весь зал Хогвартса был затянут полупрозрачной зеленоватой дымкой, сквозь которую доносился монотонный шум обычной сентябрьской пирушки. Приглушенный голос Дамблдора произнес «зельеварение» и «защита от Темных Искусств» и Снейп, словно во сне, слегка приподнял руку. В таком же зеленоватом тумане профессор выбрался из Большого зала и, стремительно оставляя за спиной гул голосов, направился в подземелья, не вынимая рук из рукавов.
Одним заученным движением сняв защитные чары, Снейп влетел в кабинет и ткнулся лбом в холодные камни стены, изо всех сил колотя по ней сжатым кулаком. Когда на разбитых костяшках показалась кровь, он опомнился, резко рванул от горла мантию и повалился в кресло, лихорадочно расстегивая неподатливую пуговицу на поясе брюк. Добрался до возбужденного члена и наложил десяток заклинаний на входную дверь он одновременно.
***
Снейп сверлил его взглядом посреди класса ЗоТИ. Тот Гарри точно назвал бы этот взгляд злобным. В моей же памяти всплыл флакон с предупреждающей надписью «Огнеопасно!», куда я спрятал воспоминание о том, как он сбросил заклятие во время нашей тренировки.
Гарри за партой буравил профессора ответным свирепым взглядом, а класс вновь заволокло зеленоватой дымкой. Лицо Снейпа сохраняло привычное скучающе-равнодушное выражение, но глаза теперь уже не могли обмануть смотрящего в них. На радужке полыхнули золотистые искры, и профессор поспешил отвести взгляд.
***
– Прости меня, – шептал Снейп, склонив колени перед изящным серебристым облачком дыма. – Прости, прости. Я не мог предположить. Я никогда не причиню ему зла. Просто не хочу опять терять. Никто не в силах вынести столько…
Призрачная лань сочувственно ткнулась носом в его щеку.
– Не смей сказать ему, – глухо проговорил Снейп. – Молчи, молчи до самого конца. Он не должен знать. Это лишнее.
Лань вскинула голову и искоса посмотрела на него.
– У кого еще есть такой своевольный патронус? – ласково и печально усмехнулся Снейп, погладив воздух между ушами лани. – Делай что хочешь. Он все равно не поверит. Хоть посмеется. Тоже развлечение в эти беспросветные дни.
Лань задумчиво кивнула и, оттолкнувшись прозрачными копытами от колена Снейпа, унеслась в темноту.
***
Перед моими глазами закрутились мутные спирали и, обалдевший, я вынырнул из Омута, часто моргая внезапно повлажневшими ресницами.
Северус сидел в кресле, неестественно выпрямившись и вцепившись пальцами в гладкие ручки.
Я должен был сказать что-то очень правильное, чтобы он сразу понял. Вот только слов не находилось. Медленно, словно еще не вернувшись в этот мир, я подошел поближе и увидел, как побелели от усилия кончики его пальцев.
– Так это же все упрощает, Северус, – брякнул я первое, что крутилось у меня в голове.
Его губы дернулись в подобии улыбки.
– Я тогда, наверное, тоже чувствовал что-то такое. Но я же гриффиндорец, я не могу любить и ненавидеть одновременно.
Его губы дрогнули еще раз.
– Почему ты молчал все эти дни?
– Ты столько раз давал мне понять, что хочешь меня, Гарри. Но ни разу не поинтересовался, хочу ли я тебя.
– А сейчас спрашивать уже поздно, да?
– Попробуй, вдруг повезет.
Я подошел близко-близко, так, что наконец расслышал стук его сердца, неизвестно почему не пригоняющего кровь к бледным щекам. И, внезапно севшим голосом прошептал:
– Ты не передумал? Ты до сих пор хочешь меня?
И он одними губами едва слышно ответил: – Безумно.
Кто-то из нас сделал первое движение. Не уверен, он или я. Я только огляделся убедиться, что не влетел в камин. Потому что внезапно меня обволокло таким жаром, что Адское пламя по сравнению с ним показалось бы прохладным душем. В сторону отлетели очки, за ними моя футболка, и только тут я сообразил, что давно сижу, сжимая коленями его бедра, а его губы и руки скользят по моему телу, беззастенчиво исследуя, изучая, пробуя на вкус. Я потянулся к его губам и заскользил руками по груди, но был немедленно схвачен за оба запястья, и сбивающийся голос обжег мне ухо.
– Нет, не надо, – почти умоляюще прошептал Северус. – Позволь мне.
У меня не было времени на споры, потому что горячий язык тут же прочертил линию от мочки уха до самого плеча и устремился куда-то подмышку. Я застонал и заскользил бедрами, словно уселся на раскаленную плиту. Член, сдавленный тугой тканью, жгло невыносимо, и даже через два слоя плотной джинсы я ощущал, что Северус тоже возбужден. Крепкие руки тут же намертво вцепились в мои бедра, лишая возможности сладко тереться об него.
– Тише, тише, – зашептал он, поглаживая меня по спине, зарываясь в волосы. – Нет причин торопиться. Если ты, конечно, не возражаешь.
И тут его язык прочертил спираль по моему левому соску. Разве я мог возражать? Я лишь закинул голову и застонал.
– Зачтено как согласие, – проговорили губы, едва отрываясь от моей груди, а легкие пальцы легли на поясницу и выписали там явно магический узор.
– Это невербальное заклятие? – прерывисто прошептал я, когда внутри словно столкнулись два огненных шара.
Его пальцы скользнули за пояс моих джинсов и ласкали маленький участок кожи, самый верх ложбинки между ягодиц, а губы продолжали захватывающее путешествие по груди, плечам, чувствительной коже шеи вокруг еще свежего шрама.
– Я хочу тебя, хочу, Северус, – постанывал я в такт его касаниям. – Ты поможешь мне, ты научишь меня?
Вместо слов он впился мне в рот таким страстным и долгим поцелуем, что если бы я задумался, чем дышал все это время, то не нашел бы ответа. Мы целовались, медленно соскальзывая со ставшего слишком тесным кресла на пол. Не помню, когда Северус отвлекся, чтобы отправить ненужное кресло и стол в дальний угол. Теперь он навалился на меня всем телом, слегка приподнимаясь на локтях, и нас разделяли все те же слои плотной ткани. Скольжение его бедер по моим, касание членов сквозь одежду, пробивало меня бесконечными сладкими разрядами. Я захлебнулся воздухом и почти закашлялся, когда его язык, скользнув вокруг пупка, спустился вниз и пробежался по оголенной коже вдоль самого края ткани. Я бы умер от стыда, расскажи мне кто, что я так беззастенчиво буду подаваться бедрами вверх, желая хоть через грубую джинсу дотронуться членом до желанных губ и умелого языка. Похоже, я пересек допустимую черту, потому что Северус, запечатлев нежный, почти невесомый поцелуй на моем животе, отпрянул и уселся на колени.
– Что-то не так? – заволновался я, поднимаясь на локте. Он посмотрел на меня помутневшими бездонно-черными зрачками и положил ладонь прямо на мой ноющий член, легко массируя через ткань. Я двинул бедрами и вжался в его руку.
– Мерлин… Сними с меня их побыстрее, слышишь, – взмолился я и потянулся к молнии. Дважды просить не пришлось. Мы в четыре руки стянули с меня джинсы, и я замер в предвкушении долгожданного прикосновения. Но Северус медлил, дразняще прикасаясь губами то к бедру, то к самому уголку волос в паху. Затем он взял мою руку, осторожно проводя губами по пальцам, и сбивающимся шепотом попросил:
– Сделай это сам, пожалуйста. Я хочу смотреть. Я хочу, чтобы ты знал, что я смотрю.
И выпустил мне на ладонь длинную струйку слюны, тщательно размазав ее языком. Я удивился, но возражать не стал. Это было немного странно, дрочить, глядя на то, как он смотрит на меня. Словно на какое-то десятирукое древнее божество, медленно облизывая губы и покачиваясь в такт моим действиям. Спустя несколько привычных движений, я блаженно прикрыл глаза и унесся по волне наслаждения. «Будет обидно, если это всего лишь сон», – мелькнула в голове мысль. «А если сон, тогда тем более, чего стесняться?» – ответил я сам себе и опустил вторую руку вниз, поглаживая яйца, добираясь кончиками пальцев к чувствительному месту под ними. Я гладил и надрачивал, почти позабыв, что рядом находится зритель. Даже дыхание не выдавало его. Вот уже по животу пошла легкая волна и тут я услышал прерывающийся голос Северуса:
– Гарри, кончи, кончи для меня.
И тут же меня буквально согнуло пополам от накрывшего ощущения. Я привык не создавать шума своими занятиями, но тут не смог сдержать крика, когда первые капли спермы выплеснулись на разгоряченный живот.
– Мерлин, черт, блядь! Северус! Это так…
– …красиво, – закончил за меня он. – Ты даже не представляешь насколько.
Он нагнулся, подбирая губами белые полоски с моей кожи. Джинни так делала однажды из любопытства, но Северус словно пробовал незнакомое лакомство – осторожно, очень нежно, улыбаясь и полуприкрыв глаза.
– Я буду заставлять тебя кончать столько раз, сколько ты сможешь, а потом еще столько же, – шептал он разомлевшему мне.
– Я согласен, – промурчал я, притягивая его к себе и впервые пробуя вкус собственной спермы с его губ. Вкус как вкус, ничего особенного, словно яичный белок с соленым сыром.
– А как же ты, Северус? Я тоже хотел бы посмотреть.
Он схватил мою ладонь и прижал к своему члену прямо через брюки. Я сжал пальцы, стараясь угадать на ощупь, как выглядит довольно внушительная выпуклость без одежды. Тем временем он резко двинул моей рукой вверх-вниз и, закусив губу, прикрыл глаза и протяжно выдохнул. Плоть под моими пальцами запульсировала и по ткани растеклось теплое пятно.
Я повис у него на шее, горячо зашептав:
– Ну зачем ты так? Можно же было иначе. Я бы смог, не сомневайся. Я хочу не меньше, чем ты.
Он легко поцеловал меня в висок и насмешливо ответил:
– Получив в подарок огромный торт, не стоит съедать его сразу. В лучшем случае ты надолго заработаешь отвращение к сладкому. У нас впереди еще много ночей. А теперь, если не собираешься спать на ковре, отправляйся в кровать.
Мне больше всего хотелось прижаться к нему, положить голову на плечо, да так и проспать до завтра. Но возразить я не посмел и покорно отправился на диван, даже не намериваясь отвлекаться на душ, чтобы смыть с себя запах и вкус Северуса.
– Спокойной ночи, – сказал он, присаживаясь на край дивана и целуя осторожно, в самый центр уродливого шрама на шее.
– Я все еще надеюсь, что это мне не приснилось, – пробормотал я, возвращая ему симметричный поцелуй.
– Завтра и поглядим, – ответил он и удалился в спальню.
========== Глава 46 ==========
Переступить порог кухни оказалось делом, требующим отчаянной смелости. Не то чтобы я предполагал, что вчерашний вечер привиделся мне в воспаленных фантазиях. Достаточно было увидеть в зеркале собственные губы: распухшие, покрасневшие, словно я всю ночь жевал крапиву, с подживающим следом от зубов в центре. Я нежно коснулся пальцами каждой отметины, оставленной руками и губами, ощупал синяк на левой коленке – привет от полированной ручки кресла – и решительно вышел из ванной. Увидеть сейчас Северуса мне было необходимо. И очень страшно. А вдруг он опять напустит на себя неприступный вид или притворится, что я снова все не так понял. Хотя, что там можно было понять неправильно – ума не приложу. Я зажмурился и словно в пропасть шагнул через кухонный порог.
– Доброе утро, – услышал я спокойный и чуть насмешливый голос.
Обычная утренняя интонация. Как и вчера. По крайней мере, он не собирается испепелить меня на месте. И то дело.
Все еще стоя у двери, я открыл глаза. Северус смотрел на меня от стола и улыбался одним уголком рта. По правде говоря, его губы выглядели еще хуже, чем мои. Я неловко улыбнулся в ответ и присел на самый краешек стула. Северус придвинул мне чашку кофе и тосты.
– Все в порядке, Гарри, – успокаивающе сказал он. – Почему ты думаешь, что я буду сердиться?
– Не знаю, – честно признался я. – Это была твоя как бы… тайна… и я… я спровоцировал тебя…
– Надеюсь, ты не побежишь давать развернутое интервью «Воскресному пророку», – фыркнул Северус.
Я представил крупный заголовок: «Ночь с Пожирателем или что скрывается за черной мантией бывшего профессора зельеварения. Гарри Поттер раскрывает секреты самого мрачного преподавателя Хогвартса» и тоже рассмеялся.
– Чтобы раз и навсегда закрыть эту тему, – сказал он. – Я мог бы разложить тебя на диване и оттрахать до полусмерти в тот самый первый вечер. Возможно, тебе даже понравилось бы. Но я хочу делать так, как я хочу. И поэтому, если не возражаешь…
– Не возражаю, – быстро ответил я.
– Мерлин… Ты даже не дослушал.
– А я ни против чего не возражаю, Северус, – весело сказал я, вгрызаясь зубами в намазанный джемом тост.
– Прекрасно! – воскликнул он. – Я как раз запланировал на сегодня работы в саду.
– Но ты же обещал помочь мне с чарами.
Северус неожиданно лениво потянулся и к моему удивлению проговорил:
– Ну их сегодня фестралу под хвост, эти чары. Персиковое дерево давно должно было зацвести, а оно все сопротивляется. Придется вырубить, наверное. Так жаль. Я действительно к нему привык. Да и трава на дальнем краю скоро вымахает по пояс. По твоей милости я изрядно запустил сад. Тебе и исправлять.
– Когда это я отказывался прогулять занятия под благовидным предлогом? – хохотнул я.
– Помнится, тебе понадобился весьма оригинальный повод, чтобы профилонить учебный год целиком, – парировал Северус, протягивая мне привычный флакон зелья.
– А тебе – радикальный, чтобы отказаться от преподавания. Да уж, похоже мы оба не склонны к учебной деятельности.
Мы посмотрели друг на друга и разом рассмеялись. У Северуса смех вышел слегка печальный. Словно искусственный.
– Давай, показывай фронт работ, – с готовностью вскочил я, засучил несуществующие рукава и двинулся вслед за ним на террасу.
На секунду он помедлил, дожидаясь меня, притянул молниеносным движением и жадно поцеловал. Из ранки засочилась кровь, и он подобрал каплю кончиком языка.
– Ну вот как я теперь должен работать? – притворно возмутился я.
– Крайне продуктивно, – он указал на косу и лопату, приткнувшиеся к деревянным перилам.
– Я даже не умею с этим обращаться. Я только газонокосилкой… – пробормотал я. – Научишь?
Он скептически посмотрел на меня и заявил:
– Не труднее, чем снитч ловить. Только постарайся не откромсать себе ничего жизненно важного. А у меня полно дел в лаборатории.
Он взмахнул рукой, и цепочка красных огоньков очертила угол сада, нуждающийся в уборке и два десятка ровных линий, размечающих предполагаемые грядки.
– Не вздумай пользоваться магией, – твердо сказал он. – Земле необходима человеческая энергия. Возможно потому-то персик и не цветет, – печально добавил он и вернулся в дом.
Я подобрал тяжелый инструмент и потащился в намеченный угол. Ого! Когда здесь успели образоваться такие заросли? Неделю назад их точно не было. Я повздыхал, покрутил в руках косу, осторожно попробовал кончиками пальцев остро заточенное лезвие. Неудобно перехватил ручку двумя руками и принялся за работу.
Да лучше бы я бился с тремя сотнями инферналов! А еще лучше – почаще тренировался на квиддичном поле. Мышцы давно забыли, что такое серьезная физическая нагрузка. Для того чтобы совершить пару взмахов, пришлось напрягать даже пальцы на ногах. Вот ведь блядь, это ужасно сложно! Прошло немало времени, пока я приноровился к длинной палке с острым лезвием и понял, как именно нужно действовать. Широкие пучки травы падали ровно и пахли совершенно умопомрачительно, отчего внутри, пониже пупка, растягивалась и сжималась сладкая упругая нить. Пот катил градом, заливая очки. Я притормозил только раз, чтобы скинуть промокшую насквозь футболку и слегка подкатать джинсы, и тут же почувствовал, как каждая мышца налилась свинцом. Если я сейчас остановлюсь, то не смогу закончить намеченный участок.
Ладони полыхали, а голова гудела так, словно в нее влетел десяток бладжеров. Упрямо закусив растерзанную губу, я схватился за лопату и оценивающе окинул взглядом следующий участок. Десяток грядок, каждая футов в двадцать, от кустов буглии до не желавшего цвести персика. Да я провожусь тут до ночи! Не иначе Северус решил меня уморить, чтобы я даже и думать не посмел о продолжении вчерашнего вечера. Он хочет так, как он хочет, видите ли. Ну ладно, Северус, получишь к вечеру меня, измотанного до состояния бандимуна. Я зарычал, схватился за лопату и принялся копать, словно обпившийся бодроперцового нюхлер.
Упершись в низкие ветки несчастного дерева, я развернулся и принялся за соседнюю грядку. Интересно, почему же оно не цветет? Что с ним не так? Толстый ствол расходился на несколько веток, шатром раскинувшихся над землей. Среди зеленеющего и цветущего сада дерево казалось чужеродным, словно кусок омертвевшей плоти или струп на ране. Должно быть, персики цветут очень красиво. Или у их цветов и листьев масса важных свойств, раз Северус непременно хочет, чтобы оно расцвело. Или просто он любит персики? Я пробовал их однажды, на третьем курсе. Сладкие, слегка мохнатые на ощупь, и липкий сок течет прямо по пальцам. В любом случае не хорошо, если дерево погибнет. Северус так сожалел. Может быть, еще зацветет? Хорошо бы. Интересно как выглядят цветы персика? А как пахнут?
Размышляя об этом я, незаметно для себя, закончил последнюю грядку. Аккуратно подгреб лопатой уголок, довольно оглядел работу и, подобрав инструмент, очки и одежду, едва не валясь с ног, потащился к дому.
Северус сидел на террасе, смотрел в сад и улыбался до странности лучезарно. За мной наблюдал, что ли?
– Уф! – выдохнул я, усаживаясь на ступени, вытирая волосы и спину грязной футболкой. Ко мне подплыл запотевший стакан, и я с наслаждением глотнул кисловатого лимонада.
– А ты сомневался в своих силах, – все еще улыбаясь, проговорил Северус.
– Давненько я так не упахивался, – признался я. – Словно стадо кентавров прямо на мне сплясало джигу.
– Я так понимаю, что сам ты не видишь, Гарри.
– Я сейчас вообще ничего не вижу, – признался я.
– Дерево зацвело, – сказал он.
Я хватанул воздух ртом и закашлялся. Северус смотрел на меня как… даже не знаю как… Но это явно был какой-то новый взгляд, отсутствовавший в моей коллекции.
Потом я глянул в сад. Безжизненные ветки все так же нависали над землей, выделяясь черным пятном на фоне зелени.
– Какие у него цветы, Северус?
– Крупные, пятилепестковые, темно-розовые. Ими усыпаны все ветки. Аромат тонкий, не слишком сладкий. Даже отсюда можно учуять. Ты понимаешь, что это значит, Гарри?
– У меня получилось, да?
– Ты молодец. Да, у тебя получилось. Это самые что ни на есть настоящие Чары Химеры.
– Если для их создания требуется каждый раз по три часа махать лопатой, то я, пожалуй, пас, – сказал я, с наслаждением вытягиваясь на ступеньках.
Северус рассмеялся и нежно зарылся пальцами в мои волосы.
– Северус, от меня потом несет как от болотного тролля.
– Да, – сказал он, наклоняясь близко-близко, и крылья его носа хищно задвигались. – Да. Иди-ка ты в душ и быстро обедать. После я рекомендую тебе несколько часов поспать для восстановления сил. Вечером, когда я вернусь, мы обсудим, что делать с этим дальше.
– С чем именно? – ехидно улыбнулся я. – С деревом или вот с этим?
Я потянулся и прихватил губами его верхнюю губу.
– Оба вопроса интересуют меня в равной мере, – ответил Северус.
Когда я вышел из душа, он, завернутый в плащ и шарф, с туго затянутыми волосами и полностью залеченными губами, стоял на пороге.
– А ты куда? – нахально поинтересовался я.
– В бордель, естественно, – отрезал он. – Не могу же я, в самом деле, получить заказ на формально запрещенное и редко используемое зелье.
– Я приготовлю ужин.
– Если там еще что-то осталось, – ответил он буднично. – Я собирался пополнить запасы сегодня. Отдыхай, это приказ. Не хочу вечером застать бездыханное тело.
Он вышел во двор и немедленно аппарировал.
***
Подцепив оставленный на столе кусок шоколада, я завалился на диван и вскоре выключился. Снился какой-то тяжелый, мутный бред, подробности которого ускользали. То ли я нырял с головой в хогвартское озеро, то ли несся на метле сквозь Эппингский лес и мокрые ветки хлестали меня по лицу. «Пора просыпаться», – подумал я во сне и тут же вскочил. За окном висели темно-синие сумерки и пронзительно орала птица. Вот черт, Северус скоро вернется, надо бы заняться ужином. Из того, что отыскалось в холодильнике, можно было соорудить подобие тушеного мяса с овощами. Я торопился, стараясь успеть к приходу Северуса, даже случайно порезал палец широким лезвием ножа. Толстостенный котелок булькал, источая аромат, пока я расставлял тарелки и раскладывал приборы на столике у камина. Выбор напитка я оставил за Северусом, но высокие пузатые бокалы достать не забыл.
Сумерки давно превратились в ночь, когда я взволнованно начал мерить шагами террасу.
– Вот где его носит? – прокричал я луне, заливающей сад серебряным мерцанием. В ответ из темноты заверещала все та же дурная птица и где-то за домом хрустнула ветка. Я напрягся и прислушался. Кроме шорохов и шуршаний листвы, легкого шепота ветра и перезвона лиловых цветов, звуков из сада не доносилось. Боясь моргнуть, я пристально всматривался в место, откуда аппарировал Северус, надеясь заметить сгущающийся воздух и уловить момент его появления. Ровным счетом ничего не понимаю! Он давно должен был вернуться. Картины, одна фантастичней другой, возникали в моей голове.
Северус действительно развлекается в борделе с тем самым парнем из воспоминаний. «Ничем он не лучше тебя», – шепчет ему Северус и взасос целует пухлые ярко-алые губы. Парень извивается, превращаясь в огромную змею, и душит Северуса своими кольцами.
Гермиона с всклокоченными волосами преследует Северуса верхом на хвостороге. Дракон изрыгает языки пламени, от которых мантия и волосы Северуса вспыхивают как огромный факел.
Люциус Малфой, гаденько улыбаясь, протягивает ему бокал с пузырящимся напитком. Северус безропотно выпивает и падает навзничь.
Волдеморт дружески приобнимает Северуса за плечи и всаживает длинный клинок прямо в сердце.
Миссис Уизли посреди «Ведьминого башмачка» натравливает на Северуса пять сотен садовых гномов.
– Бред какой-то, – сказал я луне.
Но как много времени должно пройти, прежде чем я действительно начну паниковать? Ага, кажется уже. Я обошел дом по кругу, подсвечивая палочкой и оборачиваясь на каждый подозрительный шорох. Спокойней не стало. Бегом вернулся в гостиную, втайне надеясь, что Северус аппарировал прямо в дом и давно сидит в любимом кресле у накрытого стола. Никого. А если действительно что-то случилось, если он ранен и не хочет, чтобы я знал, если он аппарировал прямо в спальню и там потерял сознание? Я рванул к лестнице, моля всех известных богов, чтобы Северус вновь поставить защитный барьер. Напрасно. Я врезался в сеть заклинаний и заорал изо всех сил:
– Северус, Северус, если ты там, если тебе нужна помощь, отзовись!
Тишина. Будь он в доме, я непременно почувствовал бы, понял, что он рядом. Дом был абсолютно пуст. Я колесил по гостиной как бешеная белка. Взгляд наткнулся на пустой флакон из-под вчерашней порции зелья, примостившийся на углу письменного стола, и я замер в отчаянии. Руки похолодели, а сердце сжали стальные тиски. Северус ни за что не позволил бы мне пропустить прием лекарства. Непременно оставил бы новый флакон, если рассчитывал задержаться, да еще и заколдовал бы попротивней, чтобы я не смог отвертеться от него.
Значить это могло только одно: с ним действительно стряслось что-то неожиданное и очень плохое. Ужасно плохое, раз помешало ему вернуться. Комната поплыла перед моими глазами, но я изо всех сил сжал кулаки, впиваясь ногтями в растертые работой ладони. Боль помогла сконцентрироваться, в голове прояснилось, но разумных мыслей в нее так и не пришло. Нужно срочно действовать, но только сперва подумать как именно.
Усевшись на край стола, я кинул взгляд на календарь. На сегодняшнем листке красовался набросок пером – ветка, усыпанная цветами, и я невольно улыбнулся. Чуть ниже были нацарапаны несколько непонятных значков, похожих на иероглифы.
Завтрашний день, 31 января, был отмечен буквами Plnln.
«Plenilunium. Полнолуние», – догадался я только потому, что настырная луна лезла в окно гостиной.
Мерлин и Моргана, помогите мне понять, где его искать! Я тупо рассматривал загадочные знаки под веткой. Означать они могли все, что угодно на любом из известных Северусу языков.
– Формально запрещенное и редко используемое зелье! – заорал я, хлопнув себя по лбу. Если Северус сказал правду, то я хотя бы знаю, откуда начинать поиски.
Я заметался, собираясь. Трансфигурировал валявшееся на стиралке полотенце в теплую куртку, проверил палочку, деньги, монетку-портал, запихнул в карман мантию-невидимку. Внезапно подумал, что хорошо бы оставить записку на случай, если все обойдется и Северус вернется цел и невредим.
«Ушел тебя искать, – накорябал я на листке бумаги. – Пожалуйста, найдись живым».
Я вылетел из дома и только в последний момент сообразил, что вряд ли смогу аппарировать отсюда сквозь защитный купол. Это что ж получается, я заперт здесь, словно радужная жаба в аквариуме, пока там… даже не хочется думать, что там могло произойти с Северусом. Я не намерен сидеть тут в бездействии и ожидании. Да я уже почти сошел с ума от волнения! И никто, никто кроме меня не сможет ему помочь!
Я сосредоточился, представляя Диагон аллею, и на меня словно сошел оползень каменных валунов. Давило со всех сторон, воздух вокруг стал колючим и вязким, словно заварной крем. Его можно было разгребать руками. Ноги приросли к земле, а в легких оставалось все меньше кислорода. Никогда еще простой поворот на месте не давался мне с таким усилием. Толчок, суставы вывернула резкая боль, я повалился вперед и внезапно все исчезло. Оторвав лицо от твердой поверхности, я с удивлением заметил, что лежу прямо поперек мостовой на Диагон аллее. Аккурат напротив входной двери магазина Фреда и Джорджа. «Только Джорджа», – поправил я сам себя, осторожно пошевелил руками, ногами и, покачиваясь, поднялся. Выходит, мне опять повезло. Похоже, щит запомнил меня или Северус перенастроил чары.
Я отряхнулся и быстро подошел к двери, переливающейся яркими огнями. В перспективе маячил неприятный разговор. Но Рона еще нужно было отыскать. Надеюсь, Джордж не откажет по старой дружбе, даже если я разбужу его поздней ночью. Дверь распахнулась, приглашая меня войти.
========== Глава 47 ==========
В магазине царила обычная суета, хаотичное движение покупателей и просто любопытствующих. Громкие вскрики перемежались хлопками и всполохами света. Большинство посетителей еще не вышли из школьного возраста. «М-да, дисциплина в Хогвартсе явно хромает, – подумал я, заметив в толпе смутно знакомые лица бывших младшекурсников. – Сбежать из замка ночью, да еще и в такую даль – по двести баллов с каждого, не меньше. А вот как сюда попали девицы из Шармбатона?»
Стайка юных школьниц в причудливых шляпках сгрудилась вокруг извергающего розовую пену и удушливый аромат агрегата. «Генератор Галантных Грёз. Всего за галлеон ты узришь мужчину своей мечты» – гласила надпись, парящая над ним. Из плотной завесы дыма выступила полупрозрачная фигура маггловского киноактера с гладко прилизанными волосами и опустилась на колено перед одной из девушек, протягивая ей букет. Ее подружки восторженно ахнули, а потратившая галлеон зарделась и приняла цветы.
Три подростка гоняли железными клюшками ошалевшего пушистика. В темном углу у лестницы малыш, по виду первокурсник, натужно блевал синими жабами. «Хоть что-то осталось неизменным», – порадовался я, пробираясь к кассе, привычно прикрывая волосами шрам. Не хватало еще наткнуться на бывших однокурсников.
За прозрачным барьером вместо Джорджа восседала на высоком стуле красотка-брюнетка в юбке, больше напоминавшей набедренную повязку эльфа. Красный до корней волос хаффлпаффец сгребал с соседней стойки в корзину все мелочи подряд, не отрывая взгляда от ее белоснежных коленей. На правом красовалась ямочка, словно на щеке растолстевшего младенца.
– Тридцать два галлеона, красавчик, – прощебетала девушка, и хаффлпаффец не глядя, сгреб в огромный бумажный пакет покупки.
– Мне требуется увидеть Джорджа, – отодвинул я плечом незадачливого кавалера.
– Одну секундочку, – мурлыкнула она, одаривая меня оценивающим взглядом. – Тео, Тео!
Передо мной возник парень как две капли воды похожий на полуодетую кассиршу.
– Этот очаровательный молодой человек ищет мистера Уизли. Похоже, ему сможешь помочь только ты, – она хихикнула и прикрыла рот ладошкой.
– Индивидуальный заказ, мистер… э-э-э?
– Мистер Рапира.
Тео задумчиво перебрал листки толстого блокнота, облизывая кончиком языка нижнюю губу.
– Простите, сэр, – поднял он на меня глаза удивительного фиалкового цвета. – Ваше имя не значится в списке заказчиков.
Я выбросил руку и, прихватив в кулак шикарную мантию, расшитую мерцающими камнями, подтащил парня поближе.
– Не знаю, что там вообразил себе Джордж, – зло зашипел я ему в ухо, – но ты немедленно проведешь меня к нему. Иначе твое милое личико расцветет такими проклятиями, о которых слыхом не слыхивали в Святого Мунго.
Парень согласно закивал и попятился к узкой неприметной двери, отгороженной от общего зала муляжом норвежского горбатого, извергающим струи карамельной патоки.
– Мистер Рапира к мистеру Уизли, – проговорил он в мохнатое шевелящееся ухо, вытянувшееся из центра двери.
– Основной инвестор, – рыкнул я в загогулину, поздно сообразив, на каком языке здесь следует вести разговор.
Чуть повыше уха что-то шевельнулось, задвигалось, и раскрывшийся гигантский глаз ощупал помутневшим взглядом меня и Тео. Я услышал щелчок открывающегося замка и рванул дверь.
– Гарри, я чертовски рад тебя видеть, – произнес Джордж, стоя у порога, и я понял, что нифига он не рад. – Если позволишь, я закончу с клиентом.
Он метнулся в кабинет, оставив меня во мраке узкого коридорчика.
***
– Сам понимаешь, – хохотнул Джордж и заговорщицки подмигнул. – Конфиденциальность индивидуальных заказов превыше всего. Пришлось устроить второй выход. Давай за встречу, Гарри, – предложил он, указывая на хрустальный графин на столе.
В другое время я, слегка поколебавшись, выпил бы с ним. Но сейчас как никогда мне требовалось сохранять ясный рассудок. Да и разводить светскую любезность было недосуг. Но, помолчав, я решил не рвать с места в карьер.
– Ты, гляжу, работаешь без сна и отдыха, – съязвил я.
Он кивнул и пожаловался:
– А что делать? Во время учебного года поток покупателей снижается примерно в шесть раз. Совинная рассылка не приносит эквивалентных доходов. Приходится идти на крайние меры, – он притворно вздохнул. – Если бы ты знал, как сложно было уговорить Розмерту открыть доступ к камину в ночное время. Ушлая трактирщица ежеквартально тянет из меня четырехзначную сумму за аренду. С каминами возле других школ договориться было намного проще.
