Текст книги "Дурные привычки и прочие неприятности (СИ)"
Автор книги: MaggyLu
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
– Но ты же говорил, что раньше Ритуал использовали часто.
– Множество запретов на использование и изучение Темной Магии, войны маггловские и магические, и время, просто время. Даже Блэки последние несколько сотен лет предпочитали не распространяться о Камне. Больше провести ритуал негде. Остальное завтра, Гарри. И не забывай, у нас с тобой еще одна нерешенная проблема!
Снейп скрылся за дверью в ванную, а я остался убирать остатки ужина и раскладывать информацию по полочкам в голове.
– А нерешенная проблема? – спросил я, когда он в неизменном зеленом халате направился в сторону лестницы.
– Что с твоей памятью? – притворно удивился он. – Ах да, она всегда была такой.
Я обиженно надулся:
– Почему ты всегда все портишь? Я только подумал о том, какой сегодня приятный вечер.
– Не стоит расстраиваться. Ближайшие несколько дней могут стать весьма интересными для тебя. Я постараюсь принять в этом активное участие.
Я вспыхнул, и ноги сами понесли меня вверх по лестнице. Снейп стоял ровно посередине ступеньки и даже не шевельнулся, когда я налетел на него и уже было собирался крепко обнять.
– Чары Химеры. Вот что я имел в виду. А ты о чем подумал? – и неожиданно, ровно на мгновенье, приложившись губами к моему пылающему лбу, он взлетел на площадку второго этажа. – Спокойной ночи, Гарри! – прозвучало сверху.
– Как будто теперь я смогу уснуть, – проворчал я, спускаясь по ступенькам.
И только добредя до кресла и глядя немигающими глазами в огонь камина, я сообразил, что Снейп не отделил охранным щитом лестницу от гостиной. Ну разве это не прямое приглашение? Чтобы Северус Снейп забыл о защитных чарах? Ни в этой, ни в прошлой жизни такое просто невозможно! А следовательно…
Я нервно ерзал и изо всех сил цеплялся за ручки кресла, удерживая сам себя от опрометчивого поступка. Еще немного и я протру дырку в обивке. А если он вовсе не ждет меня? Если попросту устал да и забыл поставить этот треклятый щит, каждую ночь отделяющий нас друг от друга? Он же живой человек, кому как ни мне это известно лучше всего. А живой человек, даже если его имя Северус Снейп, может ошибиться. Или не может? Или все же… Или нет?
Я делал множество хаотичных движений, то вскакивая в порыве тут же бежать к нему, то опускаясь обратно в кресло. В равной борьбе с самим собой прошло, наверное, немало времени. Или всего пять минут. А вдруг он не спит? Может, любит почитать перед сном или очищает разум каким-нибудь хитрым способом медитации. Или просто лежит, глядя в потолок, и думает о событиях прошедшего дня. «Здравствуйте, мистер Поттер. Что вы забыли в моей спальне? Проблема с образами для самоудовлетворения?» О-о! А вдруг он… Меня бросило в жар от одной только мысли. Ну да, живой человек. Вот на это я бы с удовольствием глянул. Представив как Северус, раскинув острые колени, двигает ладонью вдоль члена, поглаживая другой рукой яйца, я застонал почти в голос. Интересно, какой у него? Больше, чем у меня или меньше? Он любит нежно или пожестче? И вообще он сверху предпочитает или снизу? Я зажмурился, силясь припомнить тот самый эпизод, который – я был уверен – случайно попал в воспоминания, предназначенные мне. Два тела, переплетенных в полумраке библиотеке, двигались в едином ритме, но подробности ускользали, расплываясь в неярком свете свечей.
Оставалось лишь фантазировать. И, ох, как я дофантазировал недостающее! Прямо в его любимом кресле, закинув одну ногу на подлокотник.
– Я хочу, чтоб это был ты, Северус, – прошептал я, когда влажные пальцы уже пробрались в узкий вход и задвигались в нем. И кончил я так же, как дрочил – мягко, сладко, длинной волной долгожданного наслаждения, в последний миг вспомнив то ли сон, то ли явь: его сухие губы на коже своего живота. Мерлин, ну разве это так уж невозможно? Ведь это же проще простого, раз мы все равно живем под одной крышей. Так естественно, так логично, словно правильней ничего на свете и не бывает. Я даже застонал, шепча очищающее, не хотелось избавляться от щемящего чувства реальности моих фантазий. Мне было хорошо, очень хорошо – тепло, приятно и легко, словно все проблемы мира решились в ту минуту, когда сперма неспешными толчками пролилась на мою кожу. Кажется, я задремал, так и не застегнув джинсы. А, может, и нет. Но когда я повернул голову к окну, то увидел, как почти полная луна заливает светом сад, и знакомые деревья принимают под ней совершенно невероятные очертания. Должно быть, уже глубокая ночь.
Я распрямил затекшие колени и направился к дивану. Нет! Нет! Нет! Я совсем не смотрю на лестницу. И даже на первую ступеньку поднимаюсь через силу. Я знаю, что этого делать нельзя. Нельзя, слышишь, Гарри! Тебя там никто не ждет, на узкой площадке второго этажа, за простой деревянной дверью с – четыре, восемь – двенадцатью гладкими филенками и круглой медной ручкой, повернувшейся беззвучно. Никто не ждет. Он спит. Он крепко спит. Выдох.
Спальня Северуса так непохожа на первый этаж, где много света, воздуха и места. Чердак здесь был, что ли? Окно в скате крыши под углом к полу. Точно чердак, вон и балки наружу торчат. Но в любом случае больше, чем моя комната в доме Дурслей. И мебель здесь другая. Грубоватая, простая, темного дерева. В стиле шале, сказала бы Джинни. Шкаф, комод и – куда ж без него? – небольшой письменный стол, заваленный книгами, рукописями, перьями и чистыми пергаментами.
Северус дышал ровно, грудь под тонким одеялом едва заметно приподнималась, волосы аккуратно растеклись по подушке. Как же, дрочил он, ага. На таких идеально ровных простынях, в такой позе, скрестив руки на груди, могут лежать только покойники. А им, как известно, уже все равно. Только крылья выдающегося носа, трепетавшие в такт с дыханием, свидетельствовали о том, что он все еще находится в мире живых. Белесый лунный свет, заливавший комнату, не улучшал впечатления, награждая Северуса синеватыми пятнами на впалых щеках. Вот что в нем такого? В некрасивом и уже не юном – да, я прекрасно вижу сеточку морщин у глаз и глубокие складки у печально опущенных губ – мужчине, что заставляет меня контролировать дыхание и не сорваться с выдоха на страстный всхлип? Жадина, прикрылся одеялом, будто в кокон завернулся. До самых подмышек, даже шею и ту прикрыл высоким воротом пижамы. Ни кусочка оголенной кожи, кроме лица и кистей рук. И словно причесался на ночь волосок к волоску, ни одной выбивающейся пряди. А нет, вот одна, неизвестно как отделившаяся от всех и смешно закручивающаяся колечком на самом кончике. Я протянул руку и, едва касаясь, провел пальцами по нарушительнице порядка. Подушка была холодной, а волосы скользкими и мягкими. Северус вздохнул во сне, и я тут же отдернул руку.
Больше всего мне хотелось прямо сейчас залезть под тонкое одеяло, прижаться всем телом, обнять его, да так и заснуть. Или наоборот, разбудить легкими касаниями, чтобы снова увидеть как настороженность в глазах сменяется узнаванием и теплом. Еще секунда и я, плюнув на все возможные последствия, кинулся бы осуществлять желаемое. В последний момент я вспомнил, как сам терпеть не мог, когда Джинни украдкой пробиралась в мою постель, пока я спал. Ничего хорошего, как правило, из этого не выходило. Я с трудом сдержался, но решил отказаться от такого удовольствия. Что ж, осталось только пожелать ему спокойных снов и самому отправиться в кровать.
– Спокойной ночи, Северус, – одними губами прошептал я и вновь погладил прядку на холодной подушке. Отворачиваясь от кровати, краем глаза я заметил кое-что очень неожиданное. На первый взгляд узкий комод у изголовья не представлял особого интереса. Между парой книг с цветными закладками высился пустой стакан, валялась пара флаконов и обе палочки: собственная Северуса и Бузинная. Еще наблюдался фантик от мятной конфеты и клочок исписанной бумаги. Но верхний ящик был чуть приоткрыт и из него, свешиваясь, словно подвявший лист, торчал кусок зеленого шелка.
Ах, значит вот так, да? Ну-ну, мистер Снейп! И после этого вы хотите, чтобы я верил вам беспрекословно?
Я узнал бы его из сотни, нет, из тысячи одинаковых халатов. Дырку у самого края рукава оставили мои собственные зубы в один из особо пикантных моментов. Я потянул шуршащую материю и извлек его на свет. Тот самый халат, который пах Северусом и мной. Сжег, говоришь, из-за непотребного вида? Кого ты обманываешь, Северус? А главное зачем? Я прижимал ткань к лицу, стараясь вдохнуть глубже, задержать подольше аромат, вновь такой резкий, пьянящий, словно запах постели, на которой мы могли бы провести бурную ночь. Кажется, я застонал слишком громко, потому что Северус вдруг пошевелился и перекатился на бок, уложив одну руку под голову. Я замер. Быть застуканным на месте такого преступления и давать повод к бесчисленным язвительным шуточкам мне хотелось меньше всего. Как можно осторожней я сунул халат на место и, бросив взгляд на Северуса, спокойно и глубоко дышащего, не удержался и поправил-таки прядь, упавшую на его лицо. Он шевельнул во сне губами и я, испугавшись, что разбудил его, вылетел из спальни. Не забыв все же аккуратно прикрыть за собой дверь.
Когда я опустился на диван, сердце колотилось, словно после марафонского забега. Мне пришлось медленно досчитать до ста и обратно и вспомнить три главы из учебника по истории магии за пятый курс, прежде чем я предпринял попытку заснуть. «Это твой секрет, Северус, или теперь наш общий?» – подумал я, проваливаясь в сон.
В Большом зале Хогвартса Драко вальсировал с обмякшим трупом Волдеморта под аккомпанемент шотландской волынки, надрывавшейся в ручищах Хагрида. Драко вел. От входной двери через весь зал ко мне устремилась Чжоу Чанг в юбке с кружевными оборками.
– Идите все на хер, спать хочу, – проворчал я во сне. Они слились в кучу цветных пятен и, закрутившись маленьким смерчем, унеслись за пределы видимости.
========== Глава 44 ==========
Утро было добрым. Из кухни доносился аромат горячего хлеба с травами и свежесваренного кофе. Снейп и бровью не повел, даже если заметил свою вчерашнюю оплошность. Я же и вовсе не собирался ставить его в известность о своей находке, приберегая зеленый шелковый аргумент для подходящего случая. За завтраком мы обсуждали разные мелочи, вроде пополнения запасов еды и дозировки питательных смесей для растений. Я высыпал на стол кучку галлеонов и бумажных денег, заявив, что не готов его объедать. Он посопротивлялся, но деньги взял. Потому что я пригрозил в противном случае заняться закупкой продуктов сам. Северус сделал испуганное лицо и сказал, что если его не добил Волдеморт, то с моей легкой руки смерть от изжоги и несварения желудка гарантирована. Я рассмеялся, и он улыбнулся в ответ. И вообще, этим утром он был удивительно спокойным и милым. Если, конечно, слово «милый» можно применить к Северусу Снейпу. Скорее, он был… легким, словно надутый газом детский воздушный шарик, которые продают на ярмарках. Однажды я видел такого торговца, когда в Литтл Уингинг приезжал бродячий цирк. Чудак в огромных ботинках держал десятка два разноцветных шаров и один из них, самый нетерпеливый, все время норовил вылететь повыше из связки, а грустный хозяин поддергивал ниточку, возвращая беглеца на место. Такой же, только черно-белый, в футболке и джинсах, летал сегодня по кухне. Даже морщинки в уголках губ разгладились и глаза блестели как-то незнакомо, по-особенному.
– Ну что же, мистер Поттер, – почти весело сказал он, привычно закуривая после завтрака на террасе. «Мистер Поттер» прозвучало насмешливо, но вовсе не обидно.
– Пора вам доказать, что ваши хваленые таланты существуют не только в газетных заголовках времен Турнира Трех Волшебников.
Мерлин, это же было сто лет назад, даже не в прошлой, а какой-то позапрошлой жизни! Я совершенно непонимающе уставился на него.
– Сегодня тебе придется изучать нечто, учебников для чего не существует. А, соответственно, не существует и мудрых наставников, составляющих план и заставляющих сдавать экзамены.
Я притворно застонал и скорчил умоляющую рожицу:
– Северус, а давай я полью все твои растения. Еще и землю взрыхлю. И даже ветки вон той яблони подрежу, и в доме прибрать могу.
Благодушие Снейпа все же имело пределы.
– Мистер Поттер, – на сей раз привычно-ядовито зашипел он. – Если вы думаете, что это вам поможет, не обольщайтесь. Чары Химеры – уникальная разновидность магии. И если ты, Гарри, думаешь, что я позволю себе закрыть глаза на сей удивительный факт, то… – он развел руками.
Я понял, что от уроков мне не отвертеться. Оставалось надеяться, что они будут больше похожи на наши недавние тренировки, чем на памятные занятия пятого курса.
– Я даже не знаю, с чего начать, – промямлил я.
– Ну, начни с начала, что ли, – съязвил Снейп и поднялся с кресла. – Если тебя интересует мое мнение…
Я быстро закивал.
– … то к твоему удовольствию, я готов признать, что ошибался.
Я постарался изогнуть бровь и скрестил на груди руки, привалившись к деревянной ограде. Видимо, получилось не очень похоже на любимую профессорскую позу, потому что он никак не отреагировал.
– Сейчас я склонен думать, что то, что я принял за Обливиэйт, является одним из вариантов проявления Чар Химеры. Неосознанным, естественно, – не удержался он от шпильки. – А значит, ты способен не только разрушать, но и создавать их.
– Но я же понятия не имею как! – вскричал я.
– Вот это тебе и предстоит выяснить. А у меня полно дел в лаборатории. И если ты дашь себе труд задуматься над тем, что услышал из уст Драко, то поймешь, почему контроль над чарами может быть так важен.
Он влетел в дом и оставил меня в абсолютном недоумении. Как, Мерлин подскажи, я должен научиться чему-то, о чем два дня назад впервые услышал. А он еще и Драко тут приплел, о драгоценной жизни и здоровье которого так печется. Не иначе там что-то было, не смотря на все уверения в обратном.
Я встряхнул головой, решив, что если буду думать в этом направлении, то ничего путного не выйдет. Мое слишком живое воображение подбрасывало неприличные сценки с участием хорька и Северуса, почему-то исключительно в декорациях мрачного кабинета декана Слизерина. Отправившись на площадку для тренировок, я уселся на мягкий настил и постарался максимально сосредоточиться. Как будто это так просто сделать!
Я представил холодные камни Нурменгарда и вспомнил легкую вибрацию, исходившую от них. Едва уловимые волны, словно легкая щекотка изнутри, прямо под кожей. Защипало в носу, из глаз брызнули слезы, и я оглушительно чихнул, вспугнув с соседнего куста бабочку-зеленокрылку.
Упорно раз за разом я возвращался в мыслях и ощущениях в тот самый двор, но не чувствовал ничего похожего на щекотку или легкие дружественные похлопывания по плечу. Я прекрасно помнил узкий каменный двор, камни, неровные скользкие плиты, мрачные стены. Вот как раз тогда я ощутил легкое движение вокруг. Вот, вот сейчас, сейчас… Нет! Я со стоном разочарования откинулся на спину. Наверное, дело в том, что тут-то нет никаких Чар. Вот если бы снова оказаться в Нурменгарде или лучше в каком другом месте, где они точно есть.
Я начал злиться. Да с чего мы вообще взяли, что я могу овладеть этой ерундой?! Подумаешь, случайно получилось. Должно быть, я наткнулся на какой-то изъян в их построении, слабое звено в магической цепочке, где временно прекратилось их действие. Это же не на метле летать – сел да и полетел себе с первого раза. И пусть Северус подумает получше! Наверняка это был Обливиэйт, а не какие-то там неизвестные Чары Химеры. Я тогда слишком устал и измотался, чтобы понимать происходящее. Что-то я не припомню магии, которая требовала бы от волшебника крайней степени апатии. Вот если бы я действительно умел это делать, то я, то я … Я бы… Ну не знаю… Была бы тут Гермиона, она бы смогла помочь. А без нее… Нет, я абсолютная бездарность в плане самообучения. Снейп за ужином препарирует меня словно лягушку своим острым, как скальпель, языком.
Я открыл глаза и сдался. А ну и пусть! Мало ли редких чар и заклятий канули в небытие вместе с изобретателями? Одним больше, одним меньше – не так уж важно. Не важно… Я смотрел в темнеющее небо с удивлением. Здесь, конечно, сумерки ранние, но не настолько же. Это что ж, получается, я провел на тренировочной площадке целый день? В животе заурчало, но я успел отловить и схватить за хвост последнюю мелькнувшую мысль. За последние сутки произошло столько всего, что только сейчас я вспомнил вчерашний сон и утренний разговор со Снейпом.
– Спокойно, – вслух сказал я сам себе. – Волдеморт может обладать способностью создавать Чары Химеры. А, может, и нет. Но если да, то, наверняка, у него это получится лучше меня. Опыт и все такое. И Драко… Драко не забыл, что именно я говорил с ублюдком в Большом зале, прежде чем… А я прекрасно помнил, как семейство Малфоев сидело на отшибе у дальнего конца стола, и на Драко не было ни царапинки. По крайней мере, он не собирался грохнуться в обморок прямо там и вряд ли сделал бы это впоследствии. Если, конечно, мамочка не напоила его сонным зельем для профилактики. Значит, у нас есть Драко, пребывавший в полном рассудке. Который я бы никогда не назвал здравым, но это у него врожденное. При этом он сохранил память и помнит все, что помнил Волдеморт в момент смерти.
– Северус, Северус! – с криком ворвался я в дом.
Панель книжного шкафа сдвинулась, и он появился на пороге, едва заметно щурясь. Темно у него там в подвале, что ли?
– Северус, ведь с Драко было все в порядке тогда в Хогвартсе? Никаких обмороков, потери сознания от нервных срывов?
– Скорость твоего мышления поражает даже меня. А уж, казалось бы, я ко всему привык. Это все, до чего ты додумался за день?
«Здравствуйте, профессор Снейп, давненько вас не было», – про себя подумал я и внутренне сжался, ожидая потока унизительных фраз.
Видимо, я выглядел слишком несчастным под его уничтожающим взглядом. Потому что он сжалился и просто сказал:
– Да, ты прав. Драко чувствовал себя настолько хорошо, что сумел организовать исчезновение тела Волдеморта из Большого зала, покуда вокруг царила суматоха. Тело покоится в семейном склепе Малфоев. Хочешь повидаться?
– У меня ничего не получилось, Северус, – мрачно признался я.
– Когда я впервые варил Веритасерум, то по ошибке воспользовался медной ложкой и три дня оттирал школьную лабораторию от гнусной плазмообразной слизи. Воняло так, что даже Кровавый Барон не снимал головного пузыря,– спокойно сказал он, превращаясь из Снейпа в привычного Северуса. – Продолжай практиковаться. Я знаю, на что ты способен, Гарри.
– Может, завтра попробуем вместе? – осторожно предложил я. – Без тебя мне всякая чушь в голову лезет.
– Со мной тебе лезет не лучшая, – хмыкнул он, усаживаясь в кресло. – Ужинать будем?
И я отправился на кухню.
***
Я нарезал овощи и жарил мясо, а мысли лезли в голову и впрямь дурацкие. Я улыбался как идиот, шепотом повторяя то, что можно было считать похвалой: «Я знаю, на что ты способен», и тут же хмурился, вспоминая сегодняшнее фиаско. А то и вовсе зевал, размышляя, что надо бы опять как-то разбираться с Волдемортом. Вот это понятно и почти привычно. Не то, что какие-то Чары Химеры, неизвестно подчиняющиеся мне или нет. И тут же принимался ругать себя, понимая, что слишком многого хочу. На освоение даже простого левитационного заклинания у первокурсников уходил не один урок. А уж Патронуса мои добровольные ученики освоили даже не в первую неделю.
«Буду стараться получше, – решил я. – Нужно найти зацепку, спусковой крючок, который освободит магию. Буду!» Раз уж даже Северус считает меня небезнадежным. Сейчас мне важно получить его скупое одобрение. Потому что за последние полгода меня только и тыкали носом по любому поводу в мою недальновидность и тупость все, кому не лень. А Северус выдал мне авансов больше, чем за все предыдущие годы. Я бы, конечно, с удовольствием согласился сменить десяток похвал на один долгий страстный поцелуй, но и это не так уж плохо. Я подожду. Не то, чтобы мне не хотелось. Еще как хочется! Вот прямо сейчас. Подойти сзади и обнять крепко-крепко, прижаться всем телом, как при аппарации. Или опять ощутить вкус его губ и настойчивый язык, раздвигающий мои, проникающий вглубь. А если я… Стоп! Мясо пригорает.
«Седьмой несостоявшийся магический бунт, также известный как Восстание Кривых Алебард, начался с неподчинения Зигмунда Одноухого нововведенному статуту…» «История магии» – прекрасный учебник. Нужно только выбрать удачный момент для его применения на практике. Разом вышибает все приятные мысли из головы.
Когда я, нагруженный подносом, появился в гостиной, Северус наслаждался одиночеством, огнем и стаканом напитка золотистого цвета. Он был так спокоен и, казалось, счастлив в тишине единственной комнаты. А я вдруг почувствовал себя очень неуютно. Лишним, нахально снующим по дому, занимающим диван посреди гостиной, мешающим его привычной жизни. Я съежился в кресле, прикидывая, как долго такой человек, как Северус сможет терпеть такое нелепое стихийное бедствие, как я.
– Что на сей раз? – резко спросил он, с грохотом опуская стакан на столик.
– Я слишком навязчив, да? – только и смог выговорить я.
Он не стал отвечать. Просто пристально посмотрел мне в глаза и без всякой легилименции прочел там все мысли, словно кричащий заголовок «Пророка».
– Не понимаю, как я должен еще тебе объяснить… Может быть, ты знаешь еще кого-то, кому известно мое местонахождение? Или заметил несколько занятых гостевых комнат и регулярные чаепития по субботам в шумной компании друзей?
Я отрицательно замотал головой.
– Или ты думаешь, что смог бы найти меня, если бы я сам этого не хотел?
– Конечно нет, – пробормотал я.
– Так что за глупые сомнения возникают в твоей голове? Если мелочь вроде неудавшейся с первого раза попытки освоить новый вид магии ввергает тебя в такую депрессию… Как ты вообще выжил в этой мясорубке?
– Я же везучий, – пожал я плечами. – И у меня всегда кто-то был рядом. И друзья, и какое-то подобие семьи, и… – я хотел было сказать «Джинни», но вовремя осекся. – Мне всегда помогали. А теперь…
– Моей скромной персоны, стало быть, недостаточно для привыкшего к шумному окружению Гарри Поттера.
– Это не так! Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
– Раньше думал, что догадываюсь. Но твое появление здесь несколько поколебало мою уверенность в том, что тебя подташнивает от одного звука моего имени.
– Мерлин…
– Гарри, у нас складывается совершенно бессмысленный диалог. Если ты так хочешь, то я помогу тебе завтра с практикой в чарах.
– Правда? – оживился я.
– Раз ты считаешь, что тебе необходимо.
– Мне необходимо, Северус, чтобы ты был рядом. Именно ты. Я в Нурменгард поперся только чтобы узнать хоть что-нибудь и иметь повод к тебе вернуться.
Не знаю почему, но он улыбнулся как-то особенно, обоими уголками рта и левым глазом.
– И я не представляю, как самому сделать то, чего никогда не делал раньше.
Он не донес стакан до губ и вернул его обратно на стол.
– У тебя неоднократно был подобный опыт, не так ли? Позволь тебе напомнить, что не так давно, примерно дней двадцать назад, ты тоже сделал кое-что, о чем раньше даже и не думал. Зато сейчас думаешь каждый день. И, помнится, ты отнесся к этому с гораздо большим энтузиазмом. Не сказал бы, что это можно назвать неудачей. Выглядело весьма обнадеживающе. Со стороны.
Я почувствовал, как загорелись уши, но фыркнул.
– Так то секс, а то магия. Нашел, что сравнивать. Магия – не так-то просто, ей учиться нужно.
На сей раз фыркнул Северус.
– Что? – встрепенулся я.
– Да так… – многозначительно сказал он и замолчал.
– Ешь, пожалуйста. Остынет.
Он пожал плечом и принялся за стейк.
========== Глава 45 ==========
– Предложить тебе что-нибудь выпить? – светским тоном поинтересовался он, когда мы покончили с ужином в гнетущей тишине. Я согласно кивнул. Он встал и лично разлил по стаканам остатки хереса, не утруждая себя применением магии. Я поспешно отхлебнул половину налитого.
– Я просто, Северус, понимаешь…
Он неожиданно кивнул:
– Понимаю. Ты чувствуешь, но тебе необходимо знать. Что ж, если всего услышанного за эти дни тебе недостаточно, чтобы сделать выводы…
Я залпом допил остатки и нерешительно повертел бокал в руках. Просить еще я не отважился, но Северус понял меня без слов, и бутылка, проскользнув из приоткрытой кухонной двери, подлетела к столу и выплюнула пробку, наполнив два стакана – мой и его.
Я попытался неуклюже возобновить разговор:
– Хотя Шляпа и пыталась определить меня в Слизерин…
Он недоверчиво посмотрел на меня, сморщил нос и вытянул верхнюю губу.
– Ага, – продолжил я, – было дело. Думаю, потому, что она учуяла во мне часть души Волдеморта. Но я никогда так не смог бы. Я не умею думать и поступать как слизеринцы. Не умею так.
– Естественно, – кивнул Снейп. – Гриффиндор в худших его проявлениях. Или черное или белое. Никаких полутонов. Да, ты такой, Гарри. Или добро или зло, отвага или трусость, друг или враг. Вплавь через бурную реку, не поглядев, есть ли рядом лодка. Или любовь на всю жизнь или ненависть до смерти.
– Последнее, как выяснилось, не очень-то про меня. Иначе я уже был бы женат.
– О, мисс Уизли просто оказалась еще глупей, чем я предполагал, – небрежно бросил он.
– Наверное, мы просто не подходили друг другу, – мне стало обидно за Джинни, и я кинулся на ее защиту. – Точнее, я не подходил ей. Я изменился за последний год.
– Не льсти себе, – рассмеялся Северус. – Ты остался таким же, каким появился в Хогвартсе. Тот редкий случай, когда горбатого могила не исправляет. Что мы и можем наблюдать непосредственно на твоем примере.
– И ты, прекрасно понимая все это, все равно впустил меня? Еще не зная, что я принес очередные проблемы. И, кстати, ты меня целовал. Как никто никогда раньше. Скажешь, это тоже от того, что я остался прежним?
Бутылка спланировала от одного стакана к другому, плеснув каждому понемногу. Северус выпрямился в кресле, а затем вскочил и направился к книжным полкам, на ходу сдвигая их в сторону. Эта манера уходить от разговора порядком раздражала меня.
– Северус! – заорал я вслед. – Мантикора тебя дери, почему ты хоть раз не можешь сказать, что думаешь на самом деле?
Панель за ним бесшумно задвинулась.
Я глотал напиток и ругался на чем свет стоит. Когда я помянул предков Салазара в шестнадцатом колене, он появился из подвала и молча поставил на столик простую керамическую посудину, украшенную по краю зелеными узорами и редкой вязью рун.
«Омут Памяти», – догадался я.
Без единого слова он откупорил флакон и несколько полупрозрачных нитей скользнули в Омут, завиваясь причудливыми спиралями.
– Кое-что, что не досталось тебе в тот день, – резко и нервно сказал он. – Прошу.
И сделал приглашающий жест.
– От такого подарка грех отказываться, – припомнил я его собственные слова, снял очки и, откинув волосы, привычно опустил лицо в чужие воспоминания.
***
Обстановка мрачной гостиной напоминала дешевый убогий отель. Сквозь плотные шторы не проникал ни единый луч, комод жался в углу рядом с колченогим стулом. Единственным светлым пятном была большая кровать, застеленная бежевой тканью. На ней, повернувшись спиной к двери и подтянув колени к груди, сидел парень лет шестнадцати. Может быть, даже моложе. Или так казалось из-за его почти прозрачной худобы? На сгорбившейся спине можно было пересчитать каждый из позвонков, убегающих из-под взъерошенных волос к ложбинке между ягодиц. Под выпирающей левой лопаткой красовалась россыпь родинок. Юноша сидел тихо, почти не дыша, и даже не вздрогнул, когда его волос коснулись чужие пальцы. Снейп, каким я помнил его все школьные годы, с желтушным цветом лица и мертвыми безразличными глазами, завернутый в мантию по самый подбородок, стоял у кровати и поглаживал парня, словно пушистого котенка. Он осторожно, почти нежно перебирал черные пряди, проводил самыми кончиками пальцев по шее и дальше вниз по покорной спине. Поглаживал руками плечи и бока, придвигаясь все ближе, ближе к сидящему. Тот подавался навстречу ласкающим рукам и вскоре начал извиваться, скользя спиной и лопатками по черной профессорской мантии. Снейп обнял его за плечи и с силой притянул, вжимая в себя. Его пальцы заскользили по груди парня, лаская шею, задерживаясь на сосках и уходя ниже, к плоскому животу и полувозбужденному члену. Очевидно, профессор знал, что делал. Юноша запрокинул голову, вжался затылком в плечо Снейпа, томно застонал и завертел тощей задницей, потираясь об его бедра.
– Давай же, трахни меня, – прошептал парень, и лицо Снейпа вдруг исказила злобная гримаса. С выражением крайней брезгливости он оттолкнул распаленного юношу так резко, что тот чуть не спикировал с противоположного края кровати.
– Ты хочешь по-другому? – на Снейпа взглянули затянутые поволокой серые глаза и пухлый, слишком яркий рот округлился, придавая лицу парня сходство с фарфоровой куклой.
– Ты не хочешь меня? – удивленно спросила кукла.
Снейп поплотнее запахнул мантию, начавшую топорщиться в конкретном месте.
– Я делаю это очень хорошо. Всем нравится, – поспешно добавил парень и потянулся к Снейпу. Тот отпрянул, словно от раскаленной кочерги.
– Я не все, – отрезал Снейп, швыряя на покрывало несколько монет. И, вылетая из комнаты, прошептал едва слышно: – А ты не он.
Парень, подбирая деньги, недоуменно пожал плечами и вздохнул.
***
Снейп нервно расхаживал перед дверью в Большой зал Хогвартса. Из-за полуоткрытых створок доносился гам, смех, звон посуды и аплодисменты. Снейп мерил шагами коридор – пятнадцать в одну сторону, поворот, пятнадцать обратно, снова поворот. Разворачиваясь на каблуках в очередной раз, он столкнулся нос к носу с прозрачным лохматым волком, ощерившим клыки.
– Я не могу войти, – рявкнул зверь. – Со мной Гарри.
Снейп побледнел еще сильней и со всех ног кинулся наружу, на бегу призывая первый попавшийся фонарь. Не дойдя полусотни шагов до запертых ворот, он остановился, переводя дыхание. Потом нервно сжал и разжал пальцы, резко выдохнул и, подхватив летящий рядом фонарь, медленно двинулся навстречу моему двойнику и Тонкс, стоящим по ту сторону ворот.
***
Гарри-шестикурсник шагал вперед в полной темноте, и от него исходила горячая, жаркая волна эмоций. Тогда он не мог видеть того, что видел сейчас я. Воздух вокруг был плотным, почти осязаемым, словно ткань мантии-невидимки. И Снейп, идущий следом высоко поднимая фонарь, жадно втягивал ноздрями тягучий запах. Мерцающий желтый огонек отбрасывал лучик на шею и плечо Гарри, туда, где растянутая горловина чужого свитера открывала широкую полоску кожи и две темных родинки чуть ниже края волос. Снейп закусил нижнюю губу, изо всех сил стараясь удерживать фонарь на весу. Мелко дрожащим пальцам усилие давалось плохо, свеча за стеклом бросала хаотичные блики на его лицо. В тот миг, когда Гарри притормозил перед высокой дубовой дверью, в глазах профессора полыхнул явственный отблеск того самого пламени, который нынешний Гарри поклялся никогда не забывать.
