Текст книги "Зов пустоты (СИ)"

Лаборатории. Снова лаборатории. С трудом заставляя себя не срываться на бег – это уж точно привлекло бы внимание – Эмили пошла вперёд, прекрасно понимая, что теперь задача усложнилась на порядок. Бросаться в бой учёные, скорее всего, не станут, но вызвать охрану им под силу. Да ещё и робоглазы – на этом уровне их было гораздо больше. Людей её нехитрая маскировка, быть может, и сбила бы с толку, но не роботов с функцией распознавания лиц.

На доске объявлений висел листок: расписание дежурств по этажу на апрель две тысячи двести семьдесят восьмого года. Не слишком-то полезная информация, но достаточно хороший повод уткнуться лицом в стену, скрываясь от робоглаза. Эмили впилась взглядом в распечатку: много повторяющихся фамилий, как и в Убежище; очевидно, возрождение Америки было делом семейным… И тут её взгляд выхватил из перечня вписанное от руки знакомое имя. Не такое уж редкое – но, безусловно, наводящее на мысли.

Эмили дождалась, пока робоглаз переберётся в соседний сектор. И решительным шагом направилась в лабораторию номер 23-f.

Анна Холт сидела за терминалом и что-то торопливо печатала. В тесном кабинете было довольно-таки душно – видимо, поэтому она оставила дверь открытой.

Эмили с удивлением поняла, что не чувствует по отношению к мисс Холт абсолютно ничего. Да, Анна работала с доктором Ли, а потом и с папой. Да, она была в Мемориале во время нападения Анклава. Джен Каплински и папа умерли, доктор Ли сбежала, ну, а Анна, как видно, предпочла сдаться на милость победителя. Что ей ещё оставалось-то? Смена работодателя не входила в перечень смертных грехов по версии Эми Данфорд. Но и не делала мисс Холт неприкосновенной.

Почувствовав на себе взгляд, Анна Холт обернулась.

– Ты, – произнесла она.

– Я, – горько кивнула Эмили, прикрыв за собой дверь. – Мисс Холт, пожалуйста, не прогоняйте меня. Мне страшно. Мне так страшно…

И она расплакалась. Во взгляде Анны Холт плескалось смятение. Похоже, она не этого ожидала от встречи с дочерью героя Пустоши.

– Полковник Отем хочет убить меня, а я не понимаю, за что? Мисс Холт, вы же знаете, я вообще никакого отношения не имею к проекту, меня даже в Мемориале не было! Ведь не было же?

– Не было, – Анна Холт тяжело вздохнула. – Милли, послушай. Мне жаль. Мне очень жаль, но ты ведь сама слышала приказ полковника Отема.

– Вы… убьёте меня? – голос Эмили надломился.

– Нет! Боже милостивый, нет, конечно! – женщина не на шутку перепугалась. – Но мне нужно сообщить, что ты здесь. Извини.

– Да, мисс Холт. Я понимаю, – еле слышно прошептала она, спрятав лицо в ладонях. И сквозь пальцы обвела взглядом комнату. Истерика, отчаяние – всё это будет потом, когда она выберется из Рейвен-Рока. Когда услышит ворчливое «Я же говорил». А сейчас надо было действовать.

Она посмотрела на Анну Холт – палец нервно барабанит по мембране интеркома, накрашенные губы плотно сжаты. Перевела взгляд на рабочий стол – бесконечные кипы бумаг, раскрытая готовальня, монитор. Обед на пластиковом подносе из столовой – всё тот же томатный суп, картофельное пюре и какао; рядом с тарелкой лежала зелёная пластиковая ложечка с наконечником в виде ящерицы. У Фредди Гомеса была точно такая же – ни много ни мало, фамильная реликвия, которую прапрадедушка пронёс в Убежище в день, когда упали бомбы. Недотёпа Фредди то и дело забывал ложку в буфете, а потом донимал остальных детей просьбами помочь ему в поисках.

– Я хочу сдаться, – всхлипнула Эмили. – Я просто хочу сдаться. У меня даже оружия нет.

И Анна Холт сдалась. Заплаканная безоружная девочка, сломленная и жалкая – хороший способ почистить карму.

– Ну, Милли, – она нерешительно – и без некоторой доли брезгливости – дотронулась до её плеча. – Всё хорошо. Я уверена, полковник Отем разберётся в этом недоразумении. Я его сейчас позову.

– Не надо Отема. Позовите кого-нибудь… доброго, мисс Холт, – попросила Эмили. – Того, кто не станет стрелять с порога. Потому что я правда не против Анклава, я не знаю, за что мне всё это, я просто хочу домой… – и она снова спрятала лицо в ладонях.

– Да. Да, Милли, – прокашлялась Анна. – Посиди пока тут. Сейчас позову.

Она склонилась к интеркому.

– Николас? Это Холт, техническая лаборатория 23-f. Здесь у нас небольшое ЧП… – она тревожно обернулась – но Эмили всё так же сидела на стуле, обхватив голову руками. – Нет, не связано. Никак не связано. Просто зайди, если можно. Большое спасибо.

– Ник хороший человек, – убеждённо сказала она, повернувшись к Эмили. – Мухи не обидит. Тебе повезло. Он отведёт тебя к начальству, и вы во всём разберётесь.

Эмили кивнула. И позволила себе осторожно – авансом – улыбнуться.

Хороший человек Николас не заставил себя долго ждать. Пара минут – и тягостную тишину, разбавленную всхлипываниями Эмили, нарушил стук в дверь.

– Ну слава богу, – с облегчением прошептала Анна Холт, впуская в комнату сухонького мужчину лет сорока в поношенной солдатской форме. – Заходи, Ник. Заходи скорее. Сам всё увидишь.

– Ох дьявол, мисс Холт, – помрачнел охранник. – Это…

– Она, – Анна кивнула. – Но Николас, ты посмотри на неё. Она же совсем ребёнок. И она сама сдалась, по доброй воле. Милли не причинит никому вреда, слово даю. Это какое-то недоразумение. Просто отведи её к кому-нибудь, кто сможет разобраться.

Эмили сидела, склонив голову и зажав ладони между коленями.

– Всё равно, мисс Холт, надо вам было меня предупредить, – ворчливо отозвался мужчина, подходя поближе к Эмили. – Господи, и вправду девчонка ещё совсем. Ну, идём.

– Я не хочу умирать, – прошептала Эмили, медленно поднимая на него покрасневшие глаза. – Вы же меня не обидите?

Наверное, Николас и вправду был хорошим человеком: чтобы соврать, ему требовалось собраться с духом. Это мгновение замешательства его и погубило.

Эмили резко выпрямилась, вскинув руку с зажатым в ней рейсфедером. Удар, в который она вложила все силы, пришёлся в ответвление левой сонной артерии от аортальной дуги. Видеть скрытое под кожей течение жизни, знать, где проходят магистрали кровеносной системы, – этому её научил папа.

Она отшатнулась в сторону, проворачивая рейсфедер в ране – чтобы минимизировать возможность ошибки, а ещё чтобы на халат попало как можно меньше крови. Левой рукой она выдавила из ослабевших пальцев охранника лазерный пистолет, который Николас всё-таки успел выхватить из кобуры, приставила дуло вплотную к седому виску и нажала на спусковой крючок. Такому папа её не учил.

– Молчать, – приказала она Анне Холт, переводя дух. На правом рукаве халата, как Эмили ни старалась, всё-таки осели алые брызги. Она осторожно закатала рукав левой рукой, не опуская AEP7. Чёртовы AEP7 просто преследовали её. У этой модели пистолета имелось одно немаловажное преимущество: он был лёгким. Таким же лёгким, как решения, которые принимаешь, чтобы выжить.

– Ты чудовище, – возмущённо прошептала Анна.

– Нет, это вы чудовище, мисс Холт, – Эмили покачала головой. – Вступили в сговор с дочерью государственного изменника, помогли ей заманить в ловушку офицера Анклава… Просто ужас какой-то. На вашем месте я бы не стала поднимать тревогу, пока не придумаю действительно хорошее оправдание.

– Уходи, – взмолилась женщина. Над её верхней губой проступили капельки пота. – Возьми это. Ключ-карта от уровня A, к входной группе у меня нет допуска. И уходи. Это всё, чем я тебе могу помочь.

Эмили поймала свободной рукой брошенный брелок. Кивнула в знак благодарности. Но не двинулась с места.

В коридоре раздались шаги. Стук каблуков и быстрый топот детских ног.

– Скоро уйду, – пообещала Эмили. По щекам Анны Холт побежали слезы, оставляя чёрные дорожки – видно, макияж учёных Рейвен-Рока не был рассчитан на стрессовые ситуации.

Дверь отворилась. В лабораторию впорхнула молодая блондинка, ведя за руку белокурого малыша лет трёх. На джинсовом комбинезоне ребёнка темнело плохо застиранное пятно от томатного супа.

– Ох, Анна, там сейчас такой бардак, – женщина наклонилась, помогая мальчику переступить порог. – Все словно с ума сошли. Это объявление…

Её глаза расширились. Она увидела Ника, распростёртого на полу в луже собственной крови. Увидела зарёванную Анну Холт. И пистолет в руках Эмили.

Она не закричала – лишь вскинула руку к горлу. Другой рукой крепко вцепилась в плечо мальчика, притянула его к себе.

– Нет, – проговорила она, с трудом разомкнув побелевшие губы. – Нет, только не Тео. Пожалуйста.

Ларингоспазм, поняла Эмили. Она и заорала бы – да не может. А Анне Холт мешает поднять тревогу старый добрый инстинкт самосохранения.

– Не Тео, – Эмили кивнула. – Со мной пойдёшь ты.

– Пэм, прости, – всхлипнула Анна. – Она бы меня убила. Я пыталась её прогнать. Я правда пыталась.

– Памела, значит? – Эмили шагнула ей навстречу, стараясь не упускать из вида и старую знакомую. – Очень приятно. Мы с вами прогуляемся до выхода, а потом, если всё пройдёт гладко, вы вернётесь в лабораторию. Тео пока побудет с мисс Холт.

– Всё в порядке, маленький, – кивнула Анна, вымученно улыбаясь. – Иди сюда. Только осторожно, не поскользнись.

– Мне просто надо выбраться отсюда, понимаешь? – прошептала Эмили, поравнявшись с Памелой. – Помоги мне – и никто больше не умрёт.

Та затравленно кивнула. Едва ли смысл сказанного дошёл до неё.

– Джеймс бы никогда… – с ненавистью выдохнула Анна Холт, прижимая к себе растерянного мальчика.

– И поэтому он мёртв, – отрезала Эмили. – А я ещё нет.

Левой рукой она обхватила Памелу за талию, правой приставила пистолет к боку заложницы. Карман лабораторного халата скрывал крошечный AEP7 от не слишком внимательных взглядов – с «Магнумом» такие фокусы не прошли бы.

– Веди, – приказала Эмили. – И без глупостей.

– Глупости – это то, чем ты занимаешься, – в лице Памелы не было ни кровинки, но её голос казался спокойным – одному богу известно, чего ей стоило поддерживать эту иллюзию самоконтроля. – Тебя всё равно поймают. На первом уровне дюжина роботов-охранников, несколько КПП и система видеонаблюдения, у которой практически нет мёртвых зон.

– Ну значит, тебе стоит придумать, как нам решить эту проблему, – невозмутимо отозвалась Эмили.

– Стелс-бой, – сказала Памела после недолгого молчания. – Я могу раздобыть для тебя несколько стелс-боев. Но пообещай, что тогда ты меня отпустишь.

Держать в руках стелс-бой Эмили довелось лишь один раз – в тёмном углу кладовки на базе рейнджеров стоял целый ящик с «персональными генераторами модулированного отражающего поля», покрытыми толстым слоем пыли. Кирпич относилась к ним скептически: «Бесполезная это штука, малая. Звук-то они не отключают, а ты топаешь, как бегемот. Но если хочешь, возьми парочку, поиграйся». Мясник был и того категоричнее: «От них крыша едет». Сейчас, впрочем, выбирать не приходилось.

– Ты меня отпустишь? – повторила женщина.

Эмили не ответила.

– Налево, – Памела, видно, решила, что молчание – знак согласия. – Через криолабораторию. Там робоглазов меньше.

Они свернули в очередной коридор. Запястье Эмили потихоньку начало ныть: удерживать пистолет в неудобном положении оказалось достаточно трудно. Да и взгляды прохожих не добавляли оптимизма: очевидно, для Рейвен-Рока публичное изъявление нежных чувств было в диковинку. Ханжи, что с них взять.

– Ты не могла бы немного отстраниться? – напряжённо спросила Памела. – На нас смотрят, как на двух лесбиянок.

– Надо будет – и поцелуемся, – пообещала Эмили, склонившись к уху Памелы. – Поговорим?

– И о чём мне с тобой говорить? – хмуро спросила та.

– Ну, например, о модификации ВРЭ, которую вы испытывали в посёлке близ Сто Шестого.

– Личный проект Эдема, – ответила Памела неохотно. – Уничтожает всех существ, затронутых мутациями, безопасен для нормальных людей. Предполагалось, что пробирку с вирусом установят в фильтрационную панель при запуске очистителя. Это разом решило бы и проблему чистой воды, и проблему грязной крови. Полковнику Отему ничего об этом проекте неизвестно. И странно, что о нём известно тебе.

– И как по-твоему, это хорошая мысль? – спросила Эмили.

Мимо них прошли двое учёных. Один – постарше – задержал было на Эмили настороженный взгляд. Тычок пистолетом под рёбра заставил Памелу лучезарно улыбнуться и помахать коллеге рукой.

– Откуда мне знать? – Памела искривила губы. – Ты – второй человек с Пустоши, которого я вижу. Ты убила Ника, подписала смертный приговор Анне Холт и вот-вот убьёшь меня. Да. По мне, так мысль неплохая.

– Индуктивный метод? – Эмили вернула ей усмешку. – Судишь по мне обо всех жителях Пустоши? А не слишком ли смелая экстраполяция получается?

– Слушай, чего ты от меня хочешь? – Памела повернула к ней измученное лицо. – Покаяния? Если я сейчас рухну на колени и начну орошать слезами всё вокруг, это не поможет тебе добраться до стелс-боя.

– Да, стелс-бой мне нужен больше, – согласилась Эмили. – Но идея с покаянием не так плоха, как кажется. Осмысли её, что ли, на досуге, когда будешь смотреть в ясные глазки Тео и рассказывать, чем занимается мама на работе.

– Ну конечно, тебе-то нечего будет скрывать от своих детей.

– Я стараюсь не делать зла без необходимости.

– А твой пистолет у моих рёбер – это что, добро?

– Нет. Это повод призадуматься о дорогах, которые мы выбираем. Для нас обеих.

– Робоглаз, – тяжело произнесла Памела. – Отвернись.

В динамиках раздался шорох и лязг – и сквозь помехи прорвался встревоженный голос:

– Говорит лейтенант Эбернетти. Тревога на уровнях 1С и 1В, попытка вторжения на базу. Повторяю: тревога на уровнях 1С и 1В, попытка вторжения на базу. Запрашиваю огневую поддержку.

– Господи, Тео, – Памела мелко задрожала. – Отпусти меня. Ну пожалуйста. Я никому ничего не скажу. Я просто вернусь к сыну.

– Вернёшься, – подтвердила Эмили. – Отдашь мне стелс-бой, проводишь до выхода – и вернёшься.

Она отвернулась, чтобы свериться с очередным настенным указателем – и в этот миг острый каблук Памелы с размаху опустился на её ботинок. Эмили оставалось только возблагодарить провидение за то, что её старая обувь осталась где-то в палисаднике на берегу Потомака: у тех ботинок не было металлического подноска, и каблук неминуемо пропорол бы ей ступню.

– Что за фокусы? – яростно рявкнула Эмили.

– У вас проблемы? – окликнул их идущий навстречу солдат.

– Нет никаких проблем, – буркнула Эмили, ускоряя шаг.

– Стоять, – негромко приказал солдат, вскидывая плазменную винтовку. – Пэм, кто это с тобой? И куда вы направляетесь?

– Не надо, Дэн, – испуганно пролепетала Памела. – Правда, всё нормально.

Эмили шагнула назад, прислонилась спиной к стене. Рывком притянула к себе Памелу, – каблуки туфель тоскливо лязгнули по металлическому полу, – прикрылась ей, словно живым щитом. Достаточно откровенная декларация о намерениях, но терять было уже нечего.

– Оружие на землю, – скомандовал Дэн. – И отойди от Памелы, ты, отродье. Поняла?

Что ж, ещё одна декларация о намерениях.

Мощности заряда плазмы хватило бы, чтобы убить обеих на месте. Промахнуться в узком коридоре на расстоянии трёх шагов не смог бы и ребёнок. Приказ полковника Отема был ясным и недвусмысленным: огонь на поражение. И всё-таки солдат не торопился нажать на спусковой крючок. Мы в слепой зоне, догадалась Эмили. Вот почему он медлит. У него есть выбор. И у меня есть.

Она плотнее вдавила дуло пистолета в бок Памеле. Та болезненно вскрикнула.

– Я не хочу никого убивать, – обратилась Эмили к солдату. – Но если мне всё-таки придётся выстрелить – знаешь, что будет? Луч, скорее всего, пройдёт через её селезёнку, печень и правое лёгкое. Неприятный набор, правда? Селезёнка – невелика потеря, и без неё люди живут. Но вот всё остальное… Ты готов объяснять Тео, как и почему умерла его мать?

– Положи оружие, – с нажимом повторил солдат. Но Эмили видела его взгляд.

– Не надо, Дэн… Ох, господи… Сделай что-нибудь… – плечи Памелы задрожали.

– Ты не злодей, – Эмили покачала головой, не сводя глаз с солдата. – И я не злодей. И уж тем более Памела. Мы трое – просто заложники этой неприятной ситуации. Которую, кстати, можно было с лёгкостью избежать. Так может, это и есть решение? Ты услышал о тревоге на входной группе, – она заговорила быстрее. – Помчался туда, чтобы помочь друзьям. И разминулся с нами.

Она уже знала, что он согласится. Не согласился бы – не стал бы слушать.

– Ради Тео, – проговорил солдат, опуская винтовку.

– Конечно же, ради Тео, – спокойно подтвердила Эмили. И подумала, глядя на рыдающую Памелу: хоть когда-нибудь, хоть у кого-нибудь из них троих получится от этого отмыться?

*