Текст книги "Стон (СИ)"

Автор книги: lina.ribackova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

Бледное узкое личико несколько секунд ничего не выражало: полумертвый ребенок, только что кончивший в рот.

Наконец глаза распахнулись и приобрели осмысленное выражение. Паренёк расслабленно улыбнулся.

– Водки хочу. И трахаться с тобой до утра.

Он нежно провел ладонью по своему слегка обмякшему члену.

– Скоро у меня снова встанет. Машину водишь?

Шерлок неопределенно пожал плечами. Он был сейчас далеко. А если быть совсем уже точным – его больше не существовало. Шерлок утонул в нескольких каплях спермы с явно выраженным привкусом водки. Ну и черт с ним.

– Куда едем, малыш?

– Домой.

*Дождевой червяк, к примеру, может ползти вперед и головой, и хвостом.

========== Глава 20 Шлюха ==========

Этого Шерлок не ожидал.

Роскошная двухэтажная квартира в Форест Гэйт и этот крошечный человечек не находили в его сознании ни одной точки соприкосновения.

Шерлок застыл в дверях безупречно и богато обставленной гостиной, лихорадочно соображая, в чем тут подвох.

Но парнишка развеял его сомнения.

– Отомри, – насмешливо бросил он Шерлоку, направляясь к узкому длинному столику, заставленному бутылками и графинами с водкой всевозможных сортов. – Папашка мой постарался… Он у меня хренов миллионер. Располагайся, парень. Правда, твоего пойла у меня нет, я пью только водку.

– Я ничего не хочу.

– А кто тебя спросит? – повернулся к нему хозяин апартаментов и, поигрывая изящным тонкостенным стаканом, лукаво подмигнул. – Я тебя купил на всю ночь – что хочу, то и делаю… Ну-ну, не кипятись, – миролюбиво улыбнулся он, увидев, как вспыхнули острые скулы его потрясающего гостя, – я пошутил. Не хочешь, не надо.

Он до краев наполнил водкой стакан, и, секунду поколебавшись, взял со столика ещё один.

– Я все же тебе плесну… Садись рядом.

Он плюхнулся на пушистый ковер, не расплескав ни единой капли, и жадно глотнул, зажмурившись от удовольствия.

Шерлок опустился рядом.

Парнишка внимательно рассматривал его, попеременно задерживая взгляд то на припухших после недавнего минета губах, то на едва заметно выступающих сквозь тонкий джемпер ключицах.

– Какой ты красивый! Когда увидел тебя, чуть не сдох – как из сказки… Кто ты?

– Хастлер, – ответил Шерлок и, откинувшись на спину, с наслаждением вытянул ноги.

Тело ломило от усталости и почти бессонной ночи. Ковер был необыкновенно мягким и теплым, и странное, неуместное ощущение уюта внезапно охватило Шерлока, вызвав желание свернуться калачиком и закрыть глаза.

И уснуть.

И больше не просыпаться.

Никогда.

– Не хочешь, не говори… – парнишка сделал ещё один внушительный глоток. – Мне всё равно. Просто странно… Ты не похож на шлюху. Ты похож на принца.

Он вдруг рассмеялся звонко и весело.

– Твой сутенер случайно не из психушки сбежал? Меня так готовили к встрече с тобой…

– Как? – Шерлоку стало любопытно.

– Ох*еть – как! – снова рассмеялся хозяин дома. – Кстати, я Фил… Ты не поверишь – я целый день провел в какой-то частной клинике, сдавая какие-то гребаные анализы. Даже в задницу ко мне заглянули! Наверное, геморрой искали. Я был абсолютно уверен, что сам Уилл* положил на меня глаз. А это, выходит, ты. Что ж, ради тебя я не против… Так кто же ты?

Шерлок промолчал и снова закрыл глаза.

– Да ты не прячь глаза, не смущайся – усмехнулся Фил. – Я тоже когда-то был шлюхой.

Шерлок удивленно оглянулся по сторонам, окидывая взором утонченную роскошь гостиной, и, проследив за его взглядом, Фил неожиданно вспылил.

– А что было делать?! – с непонятной горечью воскликнул он. – Представляешь меня десять лет назад? Кого я мог тогда снять? Смех! Все и смеялись… Денег, таких, как сейчас, у меня не было и в помине…

Он залпом осушил стакан и, пружинисто вскочив на ноги, направился к столику.

Шерлок заинтересованно смотрел на худую костлявую спину.

– Я люблю трахаться. Я жить без этого не могу! – Фил резко обернулся и, скорчив уморительную гримасу, гнусаво пропел. – Я еблив, как черт знает что. Мне было всего девять, а я уже по ночам не вынимал рук из трусов.

Он примостился рядом с Шерлоком и снова хлебнул из стакана.

– Слушай, составь компанию. Так надоело надираться в одиночку, – попросил он, поднимая с ковра предназначенный Шерлоку стакан.

Шерлок вздохнул.

– Уже лучше, – улыбнулся парнишка. – Природа такая сука!

Резкий переход к отчаянной злости Шерлока уже не удивил. Его уже ничего не удивляло в происходящем, даже то, что водка с легким привкусом черной смородины показалась на удивление вкусной.

– Посмотри на меня! – Фил снова вскочил и выпрямился во весь свой пигмейский рост. – Урод. Куколка, которая никогда не превратится в бабочку. Крошечные ручки, крошечные ножки… Выродок, вот кто я такой. А трахаться хочу до дрожи. В шестнадцать лет я понял: всё, если не воткну в кого-нибудь х*й, помешаюсь! У меня от дрочки уже руки немели. Пришлось податься в хастлеры. Мне было без разницы, кто меня будет лапать, баба или мужик, но когда мне вставили в первый раз, понял – это моё. Представляешь, парень, какой на Фила открылся спрос! Конечно, несколько раз я попадал в передряги. – Он усмехнулся. – Один урод отстегал меня ремнем с металлической пряжкой. Неделю не мог сидеть. Зато педофилы – народ нежадный. Да и бабы меня жалели. Потом папашка расщедрился… Теперь могу купить любого. Даже такого, как ты.

Он жарко прильнул к Шерлоку, обдав его смесью запахов: ярко выраженного удушающего запаха водки и легкого, едва слышного запаха пота.

– Раздень меня.

Ничего отвратительнее в своей жизни Шерлок ещё не делал.

Он раздевал ребенка, и хотя хорошо знал, что это не так, хотя видел все, незаметные на первый взгляд, признаки раннего увядания кожи, сетку мелких морщинок около невыразительных и уже пьяных глаз, не по-детски развитые гениталии, ощущение совершаемого преступления не оставляло его ни на секунду.

Ах, Садерс, Садерс…

И когда маленькие ручки принялись ловко расстегивать ему брюки, он снова себе поклялся:

«Сдохнешь на моих руках!»

– Парень, парень, как я тебя хочу… С первой секунды хочу… Лизать твою задницу… Сосать тебя… Трахать тебя… Ложись… Нет! Встань на четвереньки. О, черт… Твою мать… Потрогай, какой я снова мокрый…

…Он толкался Шерлоку в руку, по-щенячьи поскуливая и вздрагивая от каждого движения сжатой в кулак ладони.

– Всё. Остановись. – Фил резко отстранился. – Не хочу спустить прямо сейчас. Мне надо выпить.

Он вновь оказался около столика – маленький и дрожащий, но уже успокоившийся.

– Я до утра не кончу, если напьюсь, – сообщил он. – А напьюсь я обязательно.

Прозрачная жидкость полилась в стакан.

– Будешь?

– Да.

– Хорошо с тобой…

…Фил вылизывал Шерлока глубоко и долго, погружая в анус острый, подвижный язык, проникая время от времени пальцами, будто крошечными щупальцами шевеля ими внутри его тела, а потом вновь припадал ненасытным ртом к покрасневшему входу. Если бы не почти полный стакан, выпитый Шерлоком незадолго до этого, вряд ли бы он выдержал весь этот кошмар. Спасало только одно: согнувшись в позорной, унизительной позе, он не видел того, что происходит за его спиной.

Когда твердый, скользкий от смазки член настойчиво и мощно в него протолкнулся, Шерлок невольно прогнулся, припадая грудью к ковру, не чувствуя при этом ни боли, ни тем более удовольствия.

– Тише, парень, тише, – заплетающимся языком прошептал Фил, властно надавив ладонями на его поясницу. – Не спеши. Прижмись к полу ещё чуть-чуть, чтобы мне было удобней… Вот так… Выпяти свой потрясающий зад, и я покажу тебе, что такое истинный рай.

Он брал Шерлока идеально. Так чувствовать чье-то тело и так управлять своим можно только имея колоссальный опыт. Каждое движение узкого таза было отточенным и ловким, каждое проникновение – глубоким, но не слишком резким. Идеальным.

Но Шерлок не чувствовал ничего, кроме злости и непонятной жалости.

Усталое тело дрожало, глаза слезились, от резкого запаха водки, окутавшего их густым, зловонным облаком, накатывала тошнота. Движения Фила участились и были уже не такими слаженными; он тонко стонал и всхлипывал, и, наконец, больно вцепившись в Шерлока и дернув его на себя с неожиданной для тщедушного тела силой, кончил, сразу же выскользнув из набухшего ануса.

Шерлок без сил распластался на ковре, уткнувшись в него мокрым от пота лицом и наслаждаясь едва заметным ароматом бархатистого, недавно вычищенного ворса. Но цепкие руки быстро перевернули его на спину.

– Чтоб я сдох! – услышал он недовольный голос. – Парень, я чуть не стер в труху твою простату, а ты даже не возбудился. Какого дьявола происходит?!

Но противореча собственному недовольству и разочарованию, прикоснулся к мягкому члену нежно и ласково, слегка погладив его ладонью.

– У тебя проблемы? Ты что, импотент? Да любой другой на твоем месте орал бы уже, как резаный. Я же еб*сь, как бог!

Он быстро поднялся и звонко хлопнул себя по бедрам.

– Так я и знал! Они меня на*бали – подсунули импотента. Черт! И что мне теперь делать? У меня задница уже горит, а у этого красавчика вместо стояка какая-то… сахарная вата!

Шерлок слушал его жалобные стенания, и ему хотелось истерично смеяться. Он действительно ничего не почувствовал, и это было безумно смешно.

Вот это хастлер… Высший класс!

Получи, Садерс, свою шлюху.

Но поток возмущения быстро иссяк, и худенькое тельце прильнуло к нему исступленно и жарко, обхватив влажными ладонями шею.

– Плевать. Даже если бы у тебя совсем не было х*я, парень, все равно ты – самое сладкое, что когда-либо мне приходилось пробовать.

Шерлок нехотя открыл глаза.

– Я буду трахать себя сам. А ты будешь на это смотреть. И, черт побери, меня это страшно заводит! Но сначала мы с тобою выпьем, и я с удовольствием пососу твой… хм… леденец. Может быть, он зашевелится у меня во рту.

*

– Смотри… Смотри… Не отворачивайся, мать твою!

Это было ужасно.

Маленькая детская задница с огромным, блестящим от смазки вибратором, расширяющим анус до невероятных размеров, посиневшие от напряжения ноготки на гротескно длинных пальчиках, глубоко вгоняющих искусственный член в трясущееся, извивающееся на ковре тело, гладкие ухоженные ступни бесстыдно раскинутых и высоко задранных ног…

И хриплые вопли.

Фил яростно проворачивал внутри себя негромко урчащий фаллос, время от времени резко выдергивая его и прижимая к груди, жадно хватая воздух широко открытым ртом, а затем вновь грубо вставлял, причиняя себе явно немалую боль. Он высоко подбрасывал хилое тело, неутомимо стремясь навстречу самой любимой своей игрушке.

– Ты смотришь?! – то и дело выкрикивал он. – Смотри. Смотри!

Сперма редкими каплями брызнула на впалый живот. Фил выдохнул и выгнулся тонкой дугой, медленно вытягивая из себя вибратор, который сразу же отшвырнул с брезгливой гримасой.

– Ненавижу эти дребезжащие х*и! – Мальчишка был безмятежно спокоен, как будто это не он только что корчился на ковре, вбивая в себя огромный искусственный кол. – Того и гляди разорвут задницу на клочки. Надеюсь, я не обделался… Иногда со мной такое бывает, когда слишком уж разойдусь.

Он приподнялся на локтях и в упор посмотрел на сидящего неподалеку Шерлока, перехватив его ошеломленный взгляд.

– Это было очень противно?

«Если он начнет исповедоваться, я не выдержу…»

Шерлок почему-то никак не мог прервать затянувшийся зрительный контакт, хотя видеть обильно покрытое потом лицо этого существа, вызывающего в нем щемящую, разрывающую сердце жалость, было невыносимо. Они как будто утонули друг в друге, погружаясь всё глубже, и обнажая такие черные бездны, из которых уже нет возврата, и быть не может.

– Какого х*я уставился? – прервал гнетущее молчание Фил.

Слезы хлынули так внезапно и так неудержимо, что, кажется, он и сам не сразу это заметил. Они выкатывались из его покрасневших глаз крупными, прозрачными горошинами, заливая подбородок и шею.

Шерлок, наконец–то отвел глаза, смущенно оглядываясь в поисках одежды.

Сидеть голым около плачущего, несчастного человечка было противно и стыдно.

*

Стыдно…

Так вот чего ты хотел, Сад.

Вот для чего подсунул мне этого одержимого сексом полуребенка-полумужчину.

Интересно, кто будет следующим?

Кем ещё ты решишь наказать меня за нелюбовь?

*

Казалось, это не кончится никогда. Глубоко запрятанный источник боли наконец-то нашел свой выход, и боль эта изливалась неудержимо и утомительно долго. Шерлок не знал, как себя вести. Утешать и жалеть было бы глупо, да и вряд ли ощетинившийся, зло смахивающий слезы Фил подпустил бы его к себе даже на полшага. Он упивался своим страданием, своим покрытым заскорузлой коркой времени горем, не нуждаясь сейчас ни в жалости, ни в утешении.

Уснул он, продолжая горестно всхлипывать. Свернувшись на роскошном ковре жалким, но уютным калачиком, Фил уснул именно так, как совсем недавно мечтал уснуть Шерлок. Всхлипы плавно перетекли в негромкое сопение, горе иссякло, изломанное варварским сексом тело погрузилось в долгожданный покой и отдых…

Шерлок налил себе полный стакан обжигающей водки, и выпил, давясь и кашляя, с трудом проглатывая настойчиво отвергаемую организмом жидкость и понимая, что завтра его ожидает самое жуткое в его жизни похмелье.

Но разве похмелье могло его напугать?

Укутав скрюченного, покрытого крупными мурашками парнишку небрежно брошенной на пол курточкой, он без сил опустился рядом, невольно согревая собственным жаром вздрагивающее во сне тело…

*

Утро принесло головную боль и невыносимую тоску.

Фила Шерлок застал около столика с водкой, от одного вида которой его сразу же замутило.

– На душ не рассчитывай, – зло буркнул нахохлившийся и старательно прячущий глаза хозяин дома.

Он выглядел на удивление бодро: ни испитого, помятого лица, ни следов ночного водопада слез. Фил явно только что принял душ, и в ярко-синей футболке, выгодно сочетающейся с каштановым блеском вымытых и тщательно причесанных волос, показался Шерлоку очень симпатичным.

– За эту… любопытную ночь я уже заплатил. Надо же – хастлер с личным счетом в Швейцарском банке! Чертовы психи… Проваливай, парень. Утренний кофе шлюхам не полагается…

Шерлок молча пригладил волосы.

От выпитого накануне его покачивало. Голова разламывалась, дрожали руки. Ему хотелось в душ, хотелось крепкого горячего кофе, но представить, что здесь, в этой квартире, пропитанной горечью и одиночеством, он сделает хотя бы одну, нормальную и привычную вещь, Шерлок просто не мог.

Он был благодарен Филу за напускную грубость и пренебрежение. Уйти отсюда ему хотелось именно так.

Но в дверях гостиной его настиг тихий, надтреснутый голос.

– Как же я буду жить без тебя, парень…

*Его Королевское Высочество Принц Уильям Уэльский

http://www.ok-magazine.ru/upload/iblock/2d2/2d2be014ab05c92afa9d649d3e149477.jpg

========== Глава 21 Ты ещё пожалеешь… Номер два. ==========

Шерлок добрался до дому, едва живой.

Отсутствие миссис Хадсон делало его почти счастливым. Своего потасканного, полупьяного вида он бы ни за что от неё не скрыл, не смог бы утаить следы этой безумной ночи от её заботливых глаз – миссис Хадсон всегда встречала его на пороге, и, едва заслышав звук отпираемой двери, выпархивала из своей квартиры.

Сегодня ключ повернулся в замке оглушительно громко, гулким эхом отскочив от стен бесконечно пустой квартиры. Сегодня тишина и пустота были спасительны и благословенны: на потрясенный взгляд домохозяйки Шерлока бы точно сейчас не хватило…

Но тишина длилась недолго – лишь только за спиною Шерлока захлопнулась дверь, в недрах квартиры запел «забытый» им телефон.

Шерлок не сомневался, что это Садерс – брат редко беспокоил его раньше обеда. Кроме того, соблюдая негласное соглашение, созванивались они по спонтанно возникшему графику: один раз в три дня.

Старина Майки с радостью звонил бы ему каждый день, в этом Шерлок абсолютно уверен. Он был обеспокоен, но, превозмогая собственное нетерпение, стоически выдерживал этот странный, но хорошо понятный Шерлоку график, не нарушая незримых границ и оставляя нетронутым жизненное пространство младшего брата.

Но силу его беспокойства Шерлок чувствовал на любом расстоянии.

Это помимо собственной воли согревало его. Когда-то давным-давно…

Это мучило его и причиняло сильнейшую боль. Теперь…

С Майкрофтом Шерлок созванивался вчера, сообщив, что у миссис Хадсон несчастье, что она уехала и вернется не скоро.

Как же хотелось ему услышать многочисленные вопросы, которые раньше так сильно его раздражали! Несколько мгновений он малодушно ждал и надеялся: вот сейчас Майкрофт насторожится и задаст тот самый, главный вопрос: что происходит, Шерлок?! И он не выдержит, выплеснет до последней капли весь ужас последних месяцев, откроет свою позорную тайну, а там – будь что будет. Ведь это же Майкрофт, он бывал и не в таких передрягах.

Но тот лишь выразил сочувствие и уверенность, что у миссис Хадсон, даст бог, всё образуется. Вероятно, проблема, занимающая в данный момент самого Майкрофта Холмса, была несоразмерно велика и сложна. На большее, чем легкая встревоженность и вопрос-утверждение «надеюсь, у тебя всё в порядке» времени у занятого и очень востребованного человека не нашлось.

Что ж…

Что бы ни происходило там, в недосягаемом пространстве высоких сфер, чем бы так всецело ни был поглощен Майкрофт Холмс, это, так или иначе, спасло ему жизнь…

…Телефон не умолкал, и Шерлок упивался исступлением Сада, его отчаянной жаждой услышать желанный голос, понять и почувствовать, что с ним сейчас происходит.

Да пошел ты…

Ты ещё тысячу раз пожалеешь!

Но все-таки лучше ответить, и ответить сейчас. Дотащиться до спальни и найти на подоконнике телефон, потому что через пару минут тело перестанет ему подчиняться, а упасть без сил на лестнице собственной квартиры показалось Шерлоку верхом унижения и слабости.

Он не предполагал, что можно так долго и трудно преодолевать несколько не слишком крутых ступеней, что кости могут так мучительно ныть, что каждая мышца может превратиться в ворох пылающих углей.

Как смог он добраться до дому в состоянии, близком к болевому и моральному шоку?

Его «да» прошелестело едва слышно.

– Ну и как? Надеюсь, этот недоносок справился со своей задачей? – Шерлок мог бы поклясться, что в душе Садерса беснуется настоящая буря, как бы ни старался он придать своему голосу насмешливое безразличие.

Подыгрывать ему не было никакого желания.

Было желание его прикончить.

– Зачем ты покалечил Дэвида?

– Кого? Ах, да… Велика потеря! Зачем этому ничтожному клерку язык? Неужели ты думаешь, что он может поведать миру что-то действительно стоящее?

Шерлок молчал, и молчание это обескураживало, вынудив Садерса продолжать. Вольно или невольно, но всё, что он говорил, выглядело оправданием, и осознавая это, он страшно бесился.

– И потом, ты должен был понять, что я не шучу.

– Я давно уже это понял.

– Так какого же дьявола… – бешенство наконец-то нашло выход, заклокотав в горле непривычно визгливым криком, – … какого дьявола ты корчил из себя святую невинность?! Раздвинул бы ноги на своем восхитительном ковре. Я звал тебя, я тебя уговаривал! Но тебе было отвратительно! – Он на секунду запнулся, пытаясь справиться с сильнейшим волнением. – Все эти жертвы на твоей совести, Шерлок. Все до одной.

Ну, давай, давай, взвали мне на плечи всю многотонную тяжесть своих безумств. Я и так уже согнулся напополам, выпятив зад на всеобщее обозрение.

Оба не произносили ни слова.

Шерлока потряхивало от озноба и пульсирующей боли в висках.

Садерса колотило от ревности.

– Как ты себя чувствуешь, Шерлок? – прервал он молчание первым.

– Так, как ты и хотел. Напился. Воняю чужим ртом, чужим членом и чужой спермой.

Даже сквозь телефонную трубку он почувствовал, как дернулся Садерс, как захлестнула его волна дикой ярости.

– Заткнись! Заткнись, грязная тварь! Заткнись!

Шрам уже кровоточит? А чего же ты ждал?!

– Зачем ты звонишь? Я жутко устал, и, если ты, конечно, не против, принял бы душ и выспался. Вечером мне снова тащиться в твой гомосексуальный рай.

– Сегодня ты не увидишь рая, сегодня тебя ожидает ад. – Сад наконец-то справился с эмоциями и заговорил почти дружелюбно. – Насколько я понимаю, по-другому ты никогда не сможешь назвать место, где обитаю я. Ди приедет за тобою в половине восьмого, и ночь ты проведешь в уютной атмосфере чистилища.

– Сад…

– Сад? – Голос заметно дрогнул заметно, и от досады Шерлок скривился – какого черта он назвал его этим домашним именем?

Но интимное Сад уже было произнесено и было услышано. Ярость тут же сменилась теплом и заботой.

– Отдыхай, мой мальчик. Отдыхай.

Телефон тоскливо застонал короткими гудками.

Черт!

*

Ни горячий душ, ни крепкий кофе не принесли Шерлоку облегчения: его по-прежнему ломало и лихорадило.

Он пробовал спать, но голова гудела от мыслей, метущихся, словно шарики в бешено вращающемся барабане, и каждая из них была хуже другой.

Ощущение собственной грязи не покидало.

Он провел ночь с мальчишкой, который его купил. А по сути, купил его Садерс. Купил не на ночь, купил на всю жизнь, потому что, если вдруг такое случится, и завтра он даже не вспомнит о существовании Шерлока, наигравшись в любовь и боль, сам Шерлок не сможет забыть ничего.

Промаявшись без малого три часа в холодной, пустой квартире (о том, чтобы затопить камин в этот тронутый первым морозцем день, не могло быть и речи – Шерлока и без камина то и дело бросало в жар), он все же уснул, неловко скорчившись в кресле.

Проснулся, продрогший до костей и голодный.

Одинокий.

Больной.

Наполненный отчаянием до краёв.

«Умереть бы сейчас в этом кресле…»

Тоска была невыносимой.

До слез хотелось услышать человеческий голос. Любой. Даже ненавистный.

Погруженная в полумрак гостиная, освещенная лишь уличными фонарями, казалась чужой.

Негромкая мелодия телефона взорвала тишину, эхом отзываясь в каждой клеточке, в каждом нерве.

– Z жду тебя у дверей.

Его снова везут в постель? Трахать? Сосать? Или, напротив, насадят его рот на чудовищный поршень и жестоко изнасилуют горло?

Плевать.

Лишь бы не быть одному.

Он с трудом вытащил себя из нагретого кресла и, не прополоскав рот, не пригладив разворошённые кудри, направился к гардеробу.

Запирая дверь их с миссис Хадсон квартиры, он даже не вспомнил, во что был одет.

«Здесь никогда больше не будут улыбаться», – с тоской думал он, долго, как будто впервые, рассматривая крошечные царапинки на потускневшем металле знакомого номера 221в.

Ди не сказал ни слова, и, даже не посмотрев в его сторону, резко повернул ключ в замке зажигания, рывком сорвав с места свою адскую колесницу.

Шерлока изрядно тряхнуло, и тугой комок тошноты плотно подкатился к самому горлу.

– Черт!

По-прежнему молча Ди поднял внутрисалонную перегородку, и Шерлок оказался один на один с бархатным полумраком. Машина ехала плавно, еле слышное урчание убаюкивало, и неожиданно для себя уже через десять минут Шерлок погрузился в глубокий сон.

Проснулся от неподвижности и тишины. Машина стояла на обочине пустынной дороги, а вокруг простирался унылый ноябрьский пейзаж: уходящие в небо поля – грязно-желтые, с жирными подпалинами черноты. Впервые Шерлок увидел кусочек дороги, по которой всё тот же Ди вез его когда-то в маленький, сказочно милый дом.

Ди сидел очень близко, касаясь его коленями и наблюдал, как он с трудом приходит в себя.

«Если сейчас он меня убьет, я буду искренне благодарен и непременно вымолю у бога прощения его несчастной душе».

– Шерлок.

– Что?

– Можно мне… Можно я тебя поцелую?

Этого Шерлок ожидал меньше всего.

Черт бы побрал этих дьяволов!

– С каких это пор банальный отсос называется столь романтично? – зло огрызнулся он.

Ди мученически скривился, и, на мгновение опустив глаза, качнул головой.

– Я хочу поцеловать тебя в губы.

Шерлок расхохотался. Накопившееся безумие последних дней безудержно рвалось на волю, и, найдя наконец-то выход, фонтанировало истерическим смехом.

– Господи, это невыносимо, – стонал он сквозь судорожные всхлипы. – Невыносимо!

Ди терпеливо ждал, и когда отчаяние Шерлока иссякло, когда тот постепенно затих, вытирая ладонью глаза, повторил:

– Я очень хочу поцеловать тебя.

– Ты нашел для этого самое подходящее время. Ночью мне кончил в рот какой-то сопляк, я выпил почти два стакана водки, и во рту у меня сейчас сосредоточена знаменитая лондонская свалка*… Целуй.

Он дурашливо вытянул губы.

Ди прикоснулся к нему очень трепетно, и, придвинувшись поближе, приобнял за плечи.

– Какие теплые… – шепнул он, влажно пробегаясь языком по пересохшему рту.

– Впусти меня, Шерлок, прошу.

– Ты просишь шлюху? – тихо произнес Шерлок, поневоле размыкая губы, и язык Ди торопливо, словно боясь упустить момент, протолкнулся внутрь.

Он упивался поцелуями, Шерлок чувствовал это. Чувствовал его дрожь, и это не было похотью. Это было наслаждением, восторгом, утолением многовековой жажды всего человечества, нуждающегося в близости и тепле.

На несколько секунд отрываясь от губ, Ди гладил, ласкал его щеки и лоб, и вновь прижимался к губам, горячо выпуская из легких воздух, словно делясь им с Шерлоком, словно пытаясь вдохнуть в него жизнь.

Он обнимал его очень крепко, но в этом объятии было больше желания защитить, уберечь, спасти, чем желания обладать.

Его язык нежно сплетался с языком Шерлока, посасывая его, наслаждаясь вкусом слюны и перламутровой гладью зубов. Казалось, он может целовать его бесконечно, жадно втягивая в рот разомлевшие, мягкие губы, вздыхая от удовольствия и непонятной, совсем неуместной нежности, но Шерлок отстранился, прервав этот странный, удивительный поцелуй.

– Шерлок… – Голос отозвался в сердце щемящей тоской, и Шерлок глубоко вдохнул, пытаясь восстановить дыхание и немного прийти в себя.

Он совсем не хотел Ди, но это его уже не удивляло – Шерлок подозревал, что никого больше не захочет. И никогда. Но Ди тоже не пытался коснуться его ниже пояса, хотя горящие глаза выдавали его с головой: он был возбужден и охвачен желанием.

– Зачем всё это?

– Не знаю. Я уеду.

– Ты его больше не любишь?

– Люблю. И всегда буду любить. Но ты прав, Шерлок, пора начинать жить. И, целуя тебя, я понял, что это возможно. Вдруг и мне повезет встретить такого как ты?

– Лучше не надо. Когда ты едешь?

– Не знаю. Скоро.

Они помолчали, не глядя друг на друга.

– Ты потрясающий, – тихо сказал Ди. – Я так тебя ненавидел! Я готов был разорвать тебя на куски.

Шерлок усмехнулся.

Ди провел ладонью по его скуле. – Я мог бы кончить, просто целуя твои губы. Не удивительно, что он так сходит по тебе с ума. – И горько добавил: – Уеду… А ты, Шерлок? Как же ты?

Шерлок посмотрел на него долгим взглядом, и щеки Ди вспыхнули ало и ярко.

– А я останусь. Поехали, Ди.

Он молча вышел, и только тогда, когда машина мягко тронулась с места, не повернув в сторону Шерлока головы, произнес: – Габриэль.

– Красиво.

*

Садерс поджидал их в гостиной, сидя у пылающего камина. Шерлок физически ощутил его дрожь, его порыв вскочить, бросаясь навстречу: обнять, прижать к себе или убить на месте – Саду всё одинаково больно.

Едва заметным кивком он выпроводил из комнаты Ди, проследив за ним слегка удивленным взглядом.

– Что с ним? – вопросительно посмотрел он на Шерлока. – Что ты с ним сделал, несносный мальчишка? Поцеловал своими потрясающими губами?

Он натянуто рассмеялся.

– Да, – коротко ответил Шерлок. – Это запрещено?

Ноздри Садерса дрогнули в приступе бешенства. Он сделал шаг по направлению к Шерлоку.

– Только попробуй, гаденыш. Он мой!

Шерлок смотрел бесстрастно, и Сад хорошо понимал, насколько глупо выглядит, ревнуя того, кого совершенно не любит, к тому, кого любит до остановки дыхания. Но сдерживать ярость было уже невозможно, и, схватив ополовиненную бутылку, он с силой зашвырнул её в пламя камина.

– Шлюхи! Все до единого! Весь этот блядский мир полон мерзких блядей!

Но хруст и яркая вспышка мгновенно его отрезвили, вернув лицу спокойствие и радужную улыбку.

– Мальчик мой, не смей целоваться с моими любовниками. Это опасно для жизни.

Холодок пробежал по спине, вызвав невольный озноб и вздыбив на теле короткие волоски.

– Я не пользуюсь чужими любовниками.

– Вот и прекрасно.

Сад приблизился и вгляделся в изможденное, дорогое лицо. – Ужасно выглядишь. Что ж, напою тебя кофе. – Он повернулся в сторону кухни, бросив через плечо: – Сварю его сам. Для тебя. Для нас.

Шерлок нехотя двинулся следом и тяжело опустился на стул с высокой удобной спинкой.

– Знаешь, Шерлок, я понял, что мечты непременно должны исполняться. Пить с тобою кофе на теплой кухне – это так по-домашнему уютно и мило. И так непритязательно, ты не находишь? Иногда самые обыкновенные мечты оказываются самыми необыкновенными. Парадокс.

Он поставил перед ним большую оранжевую кружку, и Шерлок признал в ней точную копию той, что осталась в сушилке на Бейкер-стрит.

Садерс лукаво хмыкнул: – Да-да. Хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь, как дома.

Сохраняя невозмутимость, Шерлок сделал глоток и, неожиданно сильно обжегшись, невольно вскрикнул, прижав ладонь к покрасневшим губам. На глазах выступили слезы, и одна из них покатилась блестящей прозрачной каплей.

За секунду Сад оказался рядом, отобрав злополучную кружку. – Тебе больно? Больно, да?

Он обхватил руками его голову и крепко прижал к себе, запустив пальцы в нечесаные вихры, поглаживая теплую кожу, целуя макушку.

– Мальчик мой… Родной… Прости. Прости меня, ради бога.

*

Они сидели в гостиной напротив друг друга – жаркая смесь ненависти и любви.

Шерлоку казалось, что он никогда отсюда не уходил, настолько привычными были звуки и запахи: негромкое потрескивание поленьев в камине, шорох оголенных ветвей за окном, аромат кофе и коньяка…

– Почему ты убиваешь? Зачем?

– Захотел поболтать перед сном?

Садерс смотрел с нескрываемой нежностью, как на большого ребенка, которому приходится объяснять прописные истины.

– Власть, Шерлок.

– Тебе недостаточно власти?

– Я не об этом. Не о той власти, что ты имеешь в виду. Разве же это власть? Игрушки. Смешные кривлянья смешных людишек. Власть над человеческой жизнью, какой бы ничтожной она ни была – вот истина, вот подлинный смысл. Всё остальное – не стоящие внимания пустяки.

Шерлок усмехнулся.

– Не усмехайся, мой мальчик. Почему ты здесь?

По лицу Шерлока прошла заметная судорога, заключавшая в себе массу эмоций: от отчаяния до желания растерзать, вцепиться в горло и не отпускать, пока пальцы не проникнуть под кожу и не вырвут кадык.

Садерс весело рассмеялся.

– Вот-вот! Сейчас ты в бешенстве. Ты близок к убийству. Но ни за что не убьёшь. И дело не в морали, мой мальчик. Ты просто испугаешься это сделать.

Он поднялся с кресла и расположился у ног Шерлока, глядя на пляску огненных лоскутков.

– Уязвимость, Шерлок… Слишком много болевых точек, слишком много рычагов. Несмотря на твою внешнюю отстраненность и видимое безразличие, ты полон страха за своих. Да что там говорить, даже за чужих, незнакомых. Ты жертвуешь собой, ты полон противоречий и ужасных сомнений, ты на самом краю пропасти… И, я уверяю тебя, обязательно в неё упадешь. Именно ты – Шерлок Холмс, умный, красивый, полный надежд и стремлений. Как бы ни старался ты уйти от действительности, обманываясь иллюзией, что всё это происходит где-то в параллельной вселенной с человеком, поразительно на тебя похожим. Но это ты, мой мальчик, ты. Заложник тех самых «своих», ради которых так глупо себя растерял.