Текст книги "Стон (СИ)"

Автор книги: lina.ribackova

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц)

Глупо, глупо!

Шерлок мерил шагами ограниченное пространство гостиной и впервые задыхался от нехватки простора. Ему было жарко и томно. Хотелось распахнуть окно и закричать, будто выход бушующих в нем эмоций поможет найти долгожданный ответ. Он был на поверхности, Шерлок чувствовал это, и был потрясающе прост. Так прост, что осознать его не хватало смелости.

«Неужели я?! Нет, не может этого быть… Зачем ему я?»

Мысли путались, обгоняя друг друга, метались в тяжелой, затуманенной голове. Он сделал несколько вдохов, чтобы хоть немного успокоиться и начать продуктивно думать.

Этот необъяснимый, лишающий воли страх его потрясал. За время своей детективной практики Шерлок многое повидал. Люди легко поддаются безумию, словно безумие заложено в них изначально и только ждет подходящего случая, чтобы однажды показать свои мутные, пустые глаза. Ничего удивительного и уж тем более нового.

Чем же так отличается от остальных его таинственный посетитель?

Человеком овладела идея, которой он всецело отдался. Сумасшедшая, дикая. Ну и что? Мало ли таких одержимых бродит по свету в поисках очередной своей жертвы? Надо взять себя в руки, проанализировать ситуацию холодно и отвлеченно, будто речь идет о новом запутанном деле, разобраться в котором Шерлоку конечно же не составит труда.

Все как всегда.

Как всегда?

Что же тогда с ним происходит? Отчего первобытный, неконтролируемый ужас шевелит волосы на затылке, покрывает холодным потом ладони, морозит кожу?

Ответа не было.

Лишь одно не вызывало сомнения – нить, связывающая его с этим миром, может оборваться в любую минуту.

И неожиданно Шерлоку стало ясно: ему до слёз, до дрожи в коленях, до спазмов в горле, пересохшем от беззвучного крика, хочется жить.

Жить.

***

Садерс ждал, от волнения теряя рассудок. Всё было приготовлено и перепроверено много раз: комната, в которой он поселит своего бесценного гостя; роскошная кровать с тонким, льнущим к телу бельём, где он покроет жгучими поцелуями прекрасное тело; вина, изысканные и благоухающие, которыми будет пропитан язык молодого любовника и остатки которых он высосет из него до последней капли, пьянея от наслаждения…

Он дрожал, наполненный предвкушением. Сладости и горечи, нежности и боли, всех тех невероятных безумств, которыми бредил несколько бесконечных дней.

Кожа, волосы, запах… Теплый, шелковый член с каплей жемчужной влаги, которую он с трепетом слижет и проглотит, повенчавшись навеки с тем, кого уже никогда не разлюбит.

Маленький дом застыл в нетерпении. Скоро, скоро раздадутся легкие стремительные шаги, и закружится голова, и сердце глухо ударится о грудную клетку.

Только бы не сорваться, только бы выдержать это дикое напряжение, эту первую настоящую страсть.

***

Шерлок уснул на рассвете, когда ни одной мысли уже не осталось, и лишь назойливый стук в висках напоминал о так и не принятом им решении.

«Завтра всё решится само», – обманывал он себя, закрывая глаза.

Разбудил его непривычный для столь раннего часа гомон. С трудом выбираясь из непродолжительного, не принесшего ни облегчения, ни тем более ясности сна, Шерлок вскочил с дивана, покачнувшись от нахлынувшей слабости, и подошел к окну. Улица пестрела множеством рук, ног и голов – возле дома напротив собралась толпа, беспокойно гудящая и окружившая что-то, невидимое Шерлоку, но мгновенно вызвавшее приступ паники.

Звук полицейских сирен наполнил душу черной тоской.

– Шерлок, дорогой, ты не спишь? – Голос вошедшей в гостиную миссис Хадсон дрожит и срывается.

– Что происходит?

Голос самого Шерлока – хриплый и неузнаваемый. Всё рушится, всё. От окна оторваться нет сил. Невозможно.

Обречен.

Я обречен…

– Там…

Звонок телефона не позволяет миссис Хадсон сказать то, о чем Шерлок уже и сам догадался.

– Слушаю.

– Доброе утро, мой мальчик. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что я не шучу? Тебе любопытно, кто лежит на грязном асфальте? Молодой стройный брюнет. У него большие неприятности, Шерлок. Разодранный анус и пуля в сердце… Понимаю, нехорошо… Но что было делать? Поверь, мне не хотелось бы затопить Лондон слезами и кровью только из-за того, что один чудный мальчик слегка заупрямился. А тебе? Собирайся. Машина внизу.

Вопрос выбора решался очень легко.

Выбора не было.

* переименовывая Ромео в Рэма, а я даже не предполагала, что gemitus на латыни – стон. Любопытное совпадение.

========== Глава 6 Рай и Ад часть 1 ==========

Машина мчалась бесшумно и очень мягко. Движение практически не ощущалось, и это делало поездку в никуда ещё более похожей на абсурдный, фантастический сон.

Водитель, красотой и лоском напоминающий манекен, молча открыл перед Шерлоком заднюю дверь и так же молча её закрыл, оставив своего пассажира в полумраке салона. Глухо тонированные стекла огородили Шерлока от всего мира, который этим ранним утром так неузнаваемо изменился, внезапно став чужим и внушающим страх.

Когда вышколенный красавец поднял позади себя непроницаемое стекло, заключив Шерлока в своеобразную черную клетку, приступ клаустрофобии обрушился на него резко и беспощадно, заполнив легкие раскаленным воздухом, каждый глоток которого давался с огромным трудом.

Необходимо было немедленно взять себя в руки. Впереди ждала неизвестность. Где-то там притаился хищник, и показать ему свою слабость, а уж тем более страх ни при каких обстоятельствах было нельзя.

Беречь силы, сохраняя самообладание любой ценой…

Превозмогая жар и боль, Шерлок дышал медленно и глубоко, стараясь отвлечься от давящего на него мрака.

Достаточно ли правдоподобно он объяснил Майкрофту свое отсутствие?

«Очередной вояж? Что на этот раз? Скука или желание досадить?»

Не слишком ли удивленной выглядела миссис Хадсон?

«Шерлок, дорогой, ты уезжаешь? Куда? Не оставляй меня… Молодой человек там, на улице… Так дико и страшно… Как же я здесь одна после всего этого ужаса?»

«Это срочно, миссис Хадсон… Простите».

Увидит ли он когда-нибудь её милое, родное лицо?

***

Садерс не понимал, почему до сих пор не сошел с ума и не перегрыз кому-нибудь горло – в таком сумасшедшем нетерпении он находился. Ожидание было страшной пыткой. Сердцебиение зашкаливало, и темнело в глазах.

Он знал, что Шерлок в пути, но ждать надо было по меньшей мере часа полтора, а сил уже не осталось даже на пять минут. От волнения холодели ладони, и Саду казалось, что с кончиков пальцев капает кислота – так немилосердно они пылали. Огонь и холод – парадоксальное, но привычное для него сочетание, только сегодня оно выматывало.

Виски безвкусно затекал в пересохшее горло, но не туманил голову и не приносил облегчения, лишь ещё больше замедляя ход минутной стрелки и доводя до багровых всполохов бешенства.

Шерлок, Шерлок, какой ты желанный! Душу продать за тебя, не задумываясь.

Только вот где она затерялась?

***

Темнота утомила. Шерлока везли более двух часов, но куда, в какую сторону, определить не получалось. Машина ехала быстро, а конечная цель так и не показалась.

Весьма отдаленный пригород… Более того, Шерлок был убежден, что место, куда его так долго везут, не имеет поблизости ничего, похожего на присутствие доброжелательных, любопытных соседей.

Клаустрофобия наконец отпустила, уступив место нервозной сонливости. Время от времени он отключался, проваливаясь в состояние, больше схожее с обмороком, чем с освежающим сном. Он был бы рад уснуть по-настоящему, чтобы при встрече с противником иметь ясную голову, но всякий раз вздрагивал, выпрямляясь на мягком сидении с бешено колотящимся сердцем.

Шины мягко зашуршали по… траве? Это и в самом деле трава? Машина остановилась. Пальцы сжались в тугой замок.

Спокойно. Главное – присутствие духа. А там – поглядим…

*

«Господин Ремитус, мы подъезжаем».

«Чёрт бы тебя побрал! Я думал, ты никогда не привезешь мне его! Как он?»

«Не знаю».

«Никогда ничего не знаешь! Ладно. Останешься в доме. Возможно, сегодня я захочу тебя трахнуть… Не обмирай! Я же сказал – возможно. И чтобы не видно, не слышно, понял? Остальных отправляю в город, чтобы ими здесь даже не пахло. Возьми это на себя… ГДЕ ОН?!»

«Мы въехали в зеленую…»

«Заткнись. Вижу».

*

Дверь распахнулась, и Шерлок зажмурился от яркого света.

– Вас ожидают.

Дом поразил своим миниатюрным размером и, пожалуй, даже понравился. Если бы не обстоятельства, приведшие его в это райское место, Шерлок оценил бы по достоинству и обилие цветов, и дикое буйство зелени, явно стоившее садовнику немалых усилий. Такую девственную запущенность саду можно придать только особыми стараниями и каторжным трудом. Каждый листочек казался тщательно вымытым и покрытым брызгами свежей влаги. Неповторимая, первозданная красота…

Шерлок глубоко вдохнул благоухающий воздух, будто дышал им в последний раз.

К дому вела узкая тропка, посыпанная чистым белым песком. Он мелодично поскрипывал под ногами, но этот невинный звук отдавался в отяжелевшей голове Шерлока болью. С этого дня боль не покидала его, став постепенно привычной.

Манекен распахнул перед ним входную дверь и… исчез. Шерлок растерянно оглядывался по сторонам, пораженный этим внезапным и незаметным уходом.

– Мальчик мой, кого ты так настойчиво ищешь? Ди? Надеюсь, он не заинтересовал тебя своей гламурной красой? Иначе быть ему изъеденной червями падалью.

– Ди?

Незнакомец встретил его в небольшом светлого дерева холле. Выглядел он достаточно странно для человека, ожидающего пусть и не добровольного, но все-таки гостя. Хотя следовало признать, что светло-синие джинсы и белая рубашка с закатанными рукавами делали его и моложе, и привлекательнее. Хищник пока не показывал своих острых клыков. Он белозубо скалился, и на смуглых щеках играли симпатичные ямочки.

Возникла дикая ассоциация с ребенком, в руке которого зажат окровавленный нож. Шерлок невольно тряхнул головой.

– Мальчик мой, не играй с огнем. Твои кудри великий соблазн.

Голос мягкий, тихий, спокойный, но каждый нерв в теле Шерлока напрягся так, что зазвенело в ушах.

Хозяин дома сделал приглашающий жест.

– Прошу тебя, не смущайся. Ты у себя.

========== Глава 6 Рай и Ад часть 2 ==========

Неожиданно он успокоился. Времени на передышку достаточно. Его не связали, не кинули в мрачный подвал. В конце концов, даже если ему уготованы унижение и боль, в чем он ни минуты не сомневался, то не сейчас, а значит, можно осмотреться, сделав из увиденного пусть скудный, но всё-таки вывод о личности незнакомца.

Но это оказалось почти невозможным. Дом был на удивление прост и ему старательно придали вид уютного гнёздышка, милого, но довольно безликого и на информацию небогатого.

Всё остальное говорило лишь об одном: его новый знакомый безмерно богат и божественно независим.

Завтра мне будет легче. Я увижу, пойму, с кем имею дело. Только бы немного поспать, избавиться от проклятого стука в висках, и мысль снова станет ясной, доступной. Если, конечно, завтра я всё ещё буду жив или способен соображать… Кто же он?

– Шерлок, я ничего от тебя не скрываю, – будто прочитал его мысли мужчина. – Осматривайся, рассуждай, делай выводы. Играй в свои глупые игры, а я буду просто смотреть на тебя и наслаждаться. Как тебе дом? Вижу, понравился.

– Да.

– Мне приятно. Всё здесь призвано служить тебе и твоему прекрасному телу, которое сводит меня с ума, влечет, соблазняет… Но это потом. Ты голоден?

– Я утомлен.

– Понимаю. Бессонная ночь? Муки неизвестности? – Мужчина скривился: – Скука. Не трать понапрасну жизнь, она сама растратит себя… Кофе?

– И погорячее, если возможно.

– Для тебя, мой мальчик, даже кипящую лаву, лишь попроси.

– Я не люблю просить.

– Я тебя научу. Та небольшая комнатушка – столовая. Кстати, на её стенах много прекрасных картин, и среди них никому не известный Ван Гог. Ты его сразу заметишь. Алая звезда, пылающая на чернильном небе*. Необычное сочетание красок для любителя света, ты не находишь? Эту картину не знает никто. Она моё самое большое сокровище. Теперь вот ещё и ты… Я принесу кофе.

Ван Гог? Едва ли… Картина вызывала приступ смертельной тоски. Смотреть на неё не хотелось, но оторвать взгляд от кровавого небесного тела, вздрагивающего поразительно живой и реальной пульсацией, не было сил. Голова заболела ещё сильнее.

– Хороша? – раздался за спиной тихий голос.

– Ужасна.

– Надо же! Такие же эмоции она вызывает во мне. Когда очень сильно хочется кого-то убить, я долго всматриваюсь в неё и понимаю, что жизнь не имеет цены. В том смысле, что жизнь дешевка, плевок Господа в пустоту… И только эта полная крови звезда имеет право на существование. После этого убивать легко. Твой кофе остынет, Шерлок.

Они сидели возле камина, утонув в наполненных поролоновым пухом креслах, почти касаясь друг друга коленями, и пили кофе. Шерлок не отрывал завороженного взгляда от оранжевых язычков огня, невольно любуясь их переливами и редкими вспышками. В одной из комнат часы негромко пробили два раза. Впереди был полный неизвестности день. И вечер. И ночь. Думать по-прежнему не хотелось. Кофе не улучшил его близкого к полуобморочному состояния.

– Шерлок! Ты слышишь меня? – Встревоженный голос вонзался в готовый взорваться висок. – Мальчик мой, что с тобою?

На бедро опустилась ладонь и несильно сжала.

– Тебе необходимо поспать. Я провожу.

Хозяин поднялся и протянул Шерлоку руку. Шерлок руки не подал, вызвав тем самым горькую складку около тонких губ.

– Иди за мной.

Обустроенная для Шерлока спальня располагалась на втором этаже, куда вела массивная лестница с толстыми, грубо выструганными перилами. Вызывающая роскошь интерьера, разбросанные на бледно-голубых простынях подушки, устилающий пол пушистый ковер, светильники под алыми абажурами – нарочитая безвкусица, глумливый китч, но Шерлок понял, что отсюда его не выпустят никогда.

– Отдыхай, мой мальчик. Ни о чем не тревожься. Сегодня я тебя не убью.

*

Когда за незнакомцем закрылась дверь, Шерлок устало опустился на мягко спружинившую кровать. Собственная жизнь была ему сейчас безразлична.

Чёрт с тобой, убивай, только дай возможность хоть на минуту закрыть глаза.

Он скинул ботинки, расстегнул и снял пиджак, выпустил из-за пояса брюк рубашку и, вздохнув с облегчением, лег на уготованное ему ложе.

Принцесса Шерлок на шелковом покрывале.

Плевать… Только бы…

Он мгновенно провалился в глубокий сон.

Спал он по собственным внутренним ощущениям долго. Шерлок умел чувствовать время. Ему не требовалось открывать глаза и смотреть в окно, чтобы убедиться – наступил поздний вечер. Услышав звук отпираемой двери, он замер, не подавая вида, что проснулся. От пронзительного взгляда едва не затрепетали ресницы, и Шерлоку понадобилось огромное усилие воли, чтобы этот трепет сдержать.

Он опустился очень близко, почти касаясь бедра, в ухо проник еле слышный вздох. Тихо скрипнула змейка молнии, и Шерлока бросило в жар…

Кровать вибрировала в унисон скользящим движениям рук. Страстные стоны и вздохи оглушали, поневоле вызывая томительную маяту внизу живота, и Шерлок еле сдержался, чтобы не оттолкнуть, не сбросить на пол обезумевшее от наслаждения тело. Дыхание мастурбирующего мужчины вырывалось свистящим хрипом, его стоны превратились в выкрики и причитания, стенания и мольбы.

Настоящий кошмар, от которого шевелились тонкие волоски на теле, и в подмышках струился горячий пот.

Мужчина кончал мучительно долго, гортанно вскрикивая и сотрясая кровать.

– Я знаю, что ты не спишь, – раздался вскоре насмешливый голос. – И ты возбужден. Поднимайся, соня, буду кормить тебя ужином. И, бога ради, подрочи в душе, не мучайся. Ты и без того превратил своё тело в бесполезный кусок изумительно сладкого мяса. Мой мальчик.

Палец быстро скользнул по губам, размазывая густое теплое семя, и Шерлок рванулся в сторону, по-прежнему не в силах открыть глаза и поневоле слизывая горьковатое семя.

* Конечно же, такой картины Ван Гога не существует, конечно же, я её выдумала)

========== Глава 7 Трон Садерса часть 1 ==========

Предупреждение. Довольно грязно и малоприятно.

Затворив двери спальни и обессиленно привалившись к стене, Садерc жадно облизывал палец, только что тронувший губы Шерлока. От пережитого его качало.

Ничего подобного испытывать ему не доводилось, какими бы откровенными и смелыми ни были его сексуальные игры. Мастурбация, даже самая жесткая, к ним не причислялась и в рассчет не бралась – небольшое детское развлечение, доставляющее мало удовольствия и забывающееся через минуту. Сегодня каждое прикосновение к своему телу вызывало вселенский оргазм. Лежащий рядом мужчина был источником такого мощного воспламенения, что уродливо разверзнутый рот помимо воли выкрикивал униженные мольбы. Садерс не понимал собственных слов – страсть заполнила сознание непроницаемой тьмой.

Он знал, что давно лишился рассудка, но то, что происходило с ним при одной только мысли о Шерлоке, было за пределом безумия.

До тайной комнаты он дотащился, находясь на грани голодного обморока. Это был голод жаждущего вампира, только Садерс жаждал не крови. Если бы дело было в такой ничтожной малости, он пил бы и пил солоноватую влагу, припадая губами к разорванным глоткам и не испытывая ни ужаса, ни стыда. Но этого голода ему не утолить никогда, он это только что осознал, кончая и падая в пропасть, охваченный исходящим от Шерлока жаром.

Казалось, даже сердце его налито истомой – хочет, хочет, хочет. Что оно такое же твердое и горячее, и так же готово к совокуплению, как и не знающая насыщения плоть. Никогда и никого он так отчаянно не хотел. Садерс Рэмитус вообще никого не хотел. Получив очередную порцию пресного, невкусного секса, он равнодушно поднимался и уходил.

Это было нормально. Он забывал голоса и лица, а имён не знал никогда. Все любовники звались всегда одинаково – Ди…

Теперь наступила расплата. Тело Шерлока стало проклятьем. Любовь к Шерлоку стала настоящей бедой.

Сад метался по замкнутому пространству убежища, о котором никто не знал, переступить порог которого смог бы только обреченный на смерть, и выл, как подстреленный волк – тоскливо, протяжно. Одиночество разъедало душу, и грудь ломило от боли. Среди голых, сияющих белизною стен оно ощущалось ещё острее.

Эта комната была единственной тайной, которой Садерс стыдился. Всё остальное не стоило даже капли сомнения: насилие, оргии, даже убийства никогда его не смущали. Каяться в этих жалких грешках он бы не побежал ни за что.

Но то, что скрывалось здесь… Сразу же вспоминались нежная, любящая Лорена и добродушный толстяк Бонне; сразу же возвращался из прошлого полный надежд и стремлений Рэм. Если бы они узнали об этом… Нет, нет, Господи, нет!

Его Трон.

Его Боль и Грязь.

Его самое сладкое помешательство.

До недавних пор…

Не в каждом из его домов была такая тайная комната. Но здесь, дома, обойтись без неё Садерс не мог. Здесь он снимал накал, здесь отдавался, позволяя себя унизить.

Троны изготовил для него канувший в небытие маэстро. Великий мастер. Гений. Жаль было убивать. Жаль. Садерса утешало лишь то, что убили его не больно, возможно, даже приятно. Где он витал, в каких прекрасных далях, когда душа его расставалась с телом, одному только богу известно, но нашли его улыбающимся и странно счастливым.

Никто не должен узнать о Тронах Садерса Рэмитуса.

Ни одна живая душа.

А мертвая не проболтается.

Троны были великолепны и пышны, не каждому императору по стати такое величие. Но дело вовсе не в этом.

Посередине обитого шелком сидения возвышался чудовищный фаллос, поражающий искусной аналогией и размерами, на который Садерс, раздевшись догола и постанывая от нетерпения, насаживался с дикими воплями, получая оргазмы, зачастую лишающие сознания. Вцепившись в золоченые подлокотники, он трахался с этим кошмарным монстром, вскрикивая от боли и наслаждения, каждый раз находясь в опасной близости быть разорванным насмерть.

Ноги тряслись, пылала от боли и напряжения поясница, пот заливал лицо и струился по голому телу, но он продолжал извиваться, бешено вращая бедрами, и плакал от почти предсмертного удовольствия. Его имели – грязно, больно, безжалостно. Его могли даже убить, но укрощенного и смиренно поскуливающего. Кончал он всегда обильно и долго, а потом, еле живой, сползал на покрытый дорогими коврами пол, задыхаясь от колотящегося в горле сердца и дрожа от долгожданной радости освобождения.

Когда проходила дрожь, и головокружительный восторг отступал, он поднимался и, пошатываясь на слабых ногах, тщательно отмывал свой дьявольский Трон от спермы, дерьма и крови, а потом, давясь тошнотой, сосал огромную головку «любовника», заливаясь злыми слезами и подвывая от омерзения к себе самому.

После этого Садерс болел – его накрывала черная глухая тоска.

Он выгонял из дому всех, кроме садовника, потому что сады были его слабостью, потому что свой прекрасный, благоухающий сад когда-то очень любил чудаковатый Бонне. Он подолгу не покидал постели, прислушиваясь к боли в изломанном, кровоточащем теле, почти не ел, пил, не пьянея, и ненавидел себя до багровых вспышек.

Каждый раз желание застрелиться преследовало его до тех пор, пока не отступала разрывающая изнутри боль, и блекли воспоминания о кошмарном совокуплении.

Почему он так и не сделал этого, Садерс не понимал никогда. Теперь ему всё стало ясно. Как видно, Бог решил, что он недостаточно наказан сладострастной отвратительной пыткой, которую сам для себя избрал, которая однажды обязательно его прикончит, сделав посмешищем всего мира.

Бог послал ему настоящую казнь – Шерлока. Любовь и Нелюбовь.

Как же гадок был Трон сегодня! Каким смрадом несло от него!

Тонкое тело Шерлока, его светлые глаза и по-детски припухшие губы были так неуместны рядом с этим порождением дикости, так невинны и так чисты, что Садерсу захотелось немедленно спалить дотла эту комнату, не вызывающую ничего, кроме отвращения.

Он устало опустился на пол, и, потершись щекой о ворс дорогого ковра, крепко зажмурился, во всех подробностях вспоминая изгибы скрытого тканью тела. Сияющую неземным светом и не тронутую чужими руками кожу. Шелк волос, рассыпанных по его подушке… Шерлок…

«Когда моя любовь к нему станет невыносимой, я убью его именно здесь… И подожгу этот дом. И взорву этот мир».

***

Он вошел в столовую и радужно улыбнулся.

– Уже ждешь меня?

Стол накрыт на двоих. Свечи, вино… Все, как задумано. Сад никогда не садился за стол ни с одним из своих любовников, даже с тем, к кому хотя бы изредка был привязан. И спал он всегда один, выгоняя партнера из спальни сразу же, как только наступало удовлетворение. Жующие рты и похрапывающие во сне носы всегда казались ему верхом уродства.

Но Шерлок…

Увидеть, как прикасаются к краю бокала губы, как зубы жадно вгрызаются в сочное, хорошо отбитое мясо, а ночью услышать рядом сонные вдохи и выдохи…

Он знал, что превратился в чудовище. Очень давно, и уже навсегда. Сейчас этого чудовища он очень боялся, зная каким неуправляемым и кровожадным оно может быть. Сейчас ему обыкновенно и просто хотелось счастья.

Человеческого. Земного.

Садерс смотрел на Шерлока, замирая от предвкушения.

Застывшая у окна фигура в одно мгновенье объяснила ему, для чего однажды Бог сотворил этот нелепый и непонятный мир.

– Голоден?

– Да.

Старается выдержать всё. Знает, что никогда отсюда не выйдет, знает. Но гордость не позволяет бояться. Гордый.

Губы плотно сжаты.

Губы откроются, когда застонешь, прижатый к кровати, и я выпью каждый твой стон…

– Выпьем за нашу встречу, мой мальчик! Я ждал тебя всю свою жизнь.

========== Глава 7 Трон Садерса часть 2 ==========

«Я сумасшедший! Абсолютно и бесповоротно чокнутый!»

Сегодня эта мысль внушала Садерсу настоящий ужас. В любой другой день он отогнал бы её одним легким движением головы. А впрочем, даже не потрудился бы отгонять. Сумасшедший? Да. И что?

Рассматривая сидящего напротив Шерлока и каждым нервом чувствуя его смятение, Сад пожалуй впервые в жизни захотел стать обыкновенным. Рядовым человечком с тихой и скромной любовью, с примитивной страстью, заученной веками и записанной на звездных волнах Вселенной. Только бы счастливым. Только бы нужным. И любимым.

Счастья ему хотелось больше всего на свете.

Неужели всё в этом мире так просто? Садерс недоумевал. Даже будучи молодым, отчаянным Рэмом он всегда стремился к исключительности. Скучный обывательский уют не привлекал его никогда. Лишь матери и Бонне прощалась монотонная тишь. Им было дозволено всё.

Но блистательному, потрясающему Рэму требовались вершины. К ним он и летел с небывалой скоростью, не зная ни одного падения.

Для чего было нужно все это? Чтобы сейчас изнывать от простого до тошноты желания – увидеть на лице сидящего напротив мужчины не настороженность и ожидание нападения, а понимающую улыбку: «Знаю, знаю, что ты меня любишь. Я тоже тебя люблю…»

Подойти расслабленно и свободно, не сжимаясь в тугой комок, коснуться темных забавных колечек и замереть от восторга и нежности, чувствуя, как льнёт к ладони теплый затылок.

Ничего этого Шерлок ему не даст. Не даст даже покорности, вызывающей сладкую дрожь возбуждения. И умолять бесполезно. Оставалось только одно: отнять, вырвать с кровью и насладиться малыми крохами.

Дьявольское наваждение!

Вот когда и где рухнул на землю стремящийся ввысь Рэм Гримальди. Затаившийся в нем необузданный Садерс притянул его к пропасти в миг, когда Рэму понадобились власть и рабское преклонение, а в саму пропасть он полетел тогда, когда ему понадобилась любовь.

*

– Ты не голоден?

– Я мало ем. – Шерлок пригубил бокал и сделал глоток, этим простым и обыденным жестом вызвав у Садерса жаркий прилив крови к промежности.

Разве предполагал он, что способен на такое желание? Что оно превратит натренированное, красивое тело в растекающуюся субстанцию, годную лишь для того, чтобы хотеть, хотеть, хотеть. И бояться.

Господи, да в любой другой ситуации он давно бы уже кончал в грубо растянутое тело, ни думая и не заботясь ни о чем, кроме собственного насыщения.

На Шерлока он боялся даже смотреть…

Дьявольское наваждение!

– Нравится тебе вино?

– Нравится.

– Но все остальное – нет.

– Бифштекс недурен.

Садерс вымученно рассмеялся. Сердце стучало так громко, что хотелось прижать ладони к груди, чтобы заглушить этот пугающий звук.

– Хорошо держишься, Шерлок. Поговорим?

Шерлок пожал плечами, но промолчал, продолжая пить.

– Ты попал в необычное положение, верно?

– Приходится это признать, – ответил Шерлок, обжигая Садерса полыхнувшей во взгляде ненавистью.

«Как не хочется ему здесь находиться! Интересно, трахать того, кто тебя ненавидит – каково это?»

– И ты понимаешь, что никогда не покинешь это… райское место.

Шерлок осторожно поставил бокал на стол. Ненависть исчезла из его взгляда, и на смену ей пришло любопытство.

– Как вы себе это представляете? Я не безродный бродяга. У меня есть семья, которая вскоре начнет бить тревогу, не получив от меня вестей.

Садерс расхохотался громко и искренне.

– Мальчик мой, это смешно. Ты думаешь, это меня волнует? И уж тем более, меня это не пугает. Пусть ищут. А ты будешь здесь, со мной. Я так решил. Я так хочу. И это не обсуждается.

Он вышел из-за стола и прошелся по комнате, не приближаясь к Шерлоку, но чувствуя его тепло даже на расстоянии.

– Потом, когда ты… привыкнешь ко мне, мы уедем из этой дыры. Англия – не самое лучшее место для счастья.

– Счастья? – Шерлок казался искренне изумленным и этим вдруг сильно Садерса разозлил.

Что позволяет себе этот щенок?! Кого он тут из себя корчит?! Посажу на цепь, будет скулить и ползать у ног.

И тут же остыл – не будет скулить. И не посажу…

– Не пытайся меня оскорбить. Я очень обидчив, и пока не сделал тебе ничего плохого. Если не считать того, что мастурбировал, мешая тебе отдыхать.

Садерс вновь уселся за стол, поднимая бокал в символическом жесте и выпивая вино до дна.

– Что скажешь ты, если завтра я помечу твои губы не собственной спермой, а чьей-нибудь свежей кровью? Если я плотно набью Лондон трупами? По самое небо. Ваше серое, гнилое небо. Твоя непорочная задница стоит столь многочисленных жертв?

– Это грязный шантаж. – Шерлок старался не терять хладнокровия, но губы дрогнули очень заметно, и побелели щеки.

Садерс самодовольно усмехнулся и откинулся на спинку стула.

– Да, мой мальчик, это грязный шантаж. А я – грязный шантажист. Почему ты здесь? Сидишь за этим столом, пьешь это вино и терпишь моё ненавистное общество? Потому что понял: остановить меня невозможно. Ты видел столько безумия. Знаком с его мерзким смрадом. С его пустыми глазами. Загляни в мои глаза… Там ничего нет, кроме похоти. И эту похоть вызвал во мне ты. Поделим ответственность пополам?

Шерлок молчал, кусая губы.

– Оставь губы в покое, – тепло улыбнулся Садерс, любуясь рвущимся наружу гневом своего прекрасного пленника, – мне их ещё целовать… Шерлок, ты заражен моралью, а это хуже, чем хронический сифилис. Мораль держит людей в ежовых рукавицах и делает их зависимыми. Не убей, не укради, не пожелай… Это так важно для тебя?

– Вряд ли я моралист, – возразил Шерлок.

– Тогда почему приехал? Разве разодранная задница того студентика не стала причиной твоего появления здесь? Или ты так испугался за свою жизнь? – Он вышел из-за стола и на этот раз подошел к Шерлоку очень близко, нависая над ним и заглядывая в глаза. – Неужели испугался? Что ж, это нормально. Ты молод и полон жизни. Но не это главное, я же вижу. Ты приносишь себя в жертву – вот что привело тебя сюда, в этот дом, который на тебя так нещадно давит. А раз уж ты выбрал для себя эту роль – играй до конца. И не зли меня, ради Бога, всем от этого будет только лучше.

Сад выпрямился и отошел, нервно поводя плечами, а потом склонился в учтивом поклоне, прижав руку к груди. И только он знал, что скрывается за его шутовством, и что на самом деле влажная, мелко подрагивающая ладонь тщетно пытается удержать его отчаянно колотящееся сердце.

– Спокойной ночи, мой мальчик. Надеюсь, ты не заблудишься в этом маленьком доме. Всё необходимое ты найдешь в своей комнате.

Он ушел, оставив после себя ощущение странного, тягостного сна, очень похожего на правду…

*

Ди извивался под ним, крепко обхватив ногами мускулистую спину, и, вонзая зубы в ребро ладони, всеми силами сдерживал раздирающий горло крик. Его член багровел от бьющейся в венах крови, тело блестело от пота, глаза безумно блуждали, стараясь перехватить тяжелый мутный взгляд любовника, который со звериным рыком вколачивался в его размягченное тело, долбил исходящую соком простату, застилая разум пеленой наслаждения. Сперма вырвалась, болезненно резанув мошонку, и Ди закричал, забился. Сам дьявол трахал его.

Садерс кончал молча, ни на секунду не закрывая глаза.

Ди. Ничтожный, покорный раб. Вечно ждущий подачки.