Текст книги "Снежная пыль (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

– Благодарю, эори, – Майю, соблюдая не столь уж и по нраву ему приходящиеся новые правила приличия, поклонился, после развернувшись, намереваясь немедля отправиться к старому лекарю.

– И ещё, Майю, – Рэй таки не сдержался, потянув за ледяную нить паутины, отчего энареи замер, лишь заполошно хлопая ресницами, но не в силах ни двинуться с места, ни даже слово сказать. – Моя магия может состарить. Мгновенно, но при этом держать бледноликую на расстоянии ровно столько, сколько того желает моё бесчувственное сердце. Это так, повод для новых сплетен, – нить с мелодичным звоном рассыпалась пылью, и бледный энареи, чуть пошатываясь, таки смог покинуть комнаты.

– Ты соврал мальчишке, Сейри, – укорил его Арес, подходя близко и опуская руки на его плечи. – Зачем застращал? Чтобы сбить спесь?

– Почему же соврал? – всё ещё смотря на распахнутую юношей второпях дверь, ответил Рэй. – К тому времени, как этот мальчишка станет отменным лекарем, я одолею её, Арес. Бледноликую, которая отняла у меня слишком много, чтобы я смог её простить. Это я тебе обещаю, мой ардар.

========== Часть 4. ==========

Рэй решил, что он готов. По крайней мере, причин откладывать задуманное он не находил. Можно было бы, конечно, придраться к тому, что о взаимной любви между ним и мужем и речи не было, что в какой-то мере это подлог, вынужденная мера, уступка, в конце-то концов, но юноша не стал искать мнимые поводы, сочтя это глупым и недостойным. Наверное, просто пришло время, когда он наконец смог осознать и принять то, что отныне он не только часть Арды, жизни её племени или вождя, но и супруг. То, что подобные мысли начали посещать его после ночи в объятиях супруга, Рэя ничуть не смущало. А вот факт своей неопытности – да, хотя, как показалось юноше, Аресу это как раз пришлось по вкусу.

– Неясми, – задумчиво позвал Рэй, рассматривая себя обнажённого в зеркало во весь рост. Мальчишка и так сегодня весь вечер косился на него, то ли что-то подозревая, то ли уже чего-то ожидая, а теперь, паршивец, даже улыбку скрывать не стал, продолжая медленно расчёсывать его волосы.

– Да, эори.

– А сохранилась ли та накидка? – небрежно спрашивает Рэй, а сам взглядом скользит по собственному отражению. Ну нет в нём ничего привлекательного и быть не может. Да, у него стройное телосложение, светлая кожа, довольно красивые черты лица, но на фоне других энареи он цветом волос только и выделяется, ничем более. Что нашёл в нём Арес, Сейри не понимает. – Которую вождь подарил мне в день заключения союза, помнишь?

– Помню, – согласно кивает энареи, улыбаясь ещё шире, но Рэй сейчас просто не в том настроении, чтобы отчитывать мальчишку за наглое и неподобающее поведение. – Лично отправил её вместе с другим мусором в костёр.

– Кто приказал? – слегка недовольно приподнимая бровь, спрашивает Рэй. Ему-то всё равно, но, как и говорил Арес, есть в этом государстве традиции, без которых Арда – уже и не Арда вовсе.

– Моя вина, эори. Своевольничал, – признаётся мальчишка, вот только в тоне голоса его нет ни капли раскаяния. – Но она и правда была испорчена. К тому же разве Великий сай не подарил вам новую?

– Из шкуры тайшина? – Рэй слегка морщится, цокая языком. – Не самые приятные воспоминания с ней связаны, не находишь? – юноша продевает руки в поданную ему тунику. Не халат, как он подмечает, а именно тунику длиной до самых пят и со шнуровкой на плечах, с помощью которой это одеяние можно сбросить в мгновение ока. Мальчишка, несомненно, разгадал ход его мыслей, и нет в них ничего постыдного, однако Рэй всё же чувствует лёгкую краску на щеках. Хотя, скорее всего, его сердце бьётся чуть-чуть учащённо лишь из-за вполне уместного и приемлемого волнения.

– Напротив, – уверенно отвечает Неясми. – Великий сай добыл эту шкуру, дабы не только продемонстрировать свою силу, укрепить своё положение вождя или же доказать что-то вам лично. Он сделал это потому, что это достойный вас дар, Сейри, который к тому же свидетельствует о крепости чувств вождя к вам.

– Слишком слащаво, – фыркает Рэй, круто разворачиваясь. Дело понятное: мальчишка юный, наивный и влюблённый в зрелого мужчину, который балует его подарками, словно капризного ребёнка, однако их с Аресом отношения совершенно не такие. Не просто более зрелые, но и… Менее витиеватые, что ли. Рэй и сам не знает, как назвать то, что он чувствует. Ответственность, уважение, гордость, симпатию как к человеку и мужчине, желание – и вряд ли он испытает его к кому-то ещё, кроме собственного мужа, – но никакой романтики или же возвышенности чувств. С Аресом их связывает то, что называется сообща пройденным путём.

– Принеси накидку из шкуры тайшина, Неясми, и позаботься о том, чтобы нас с вождём до завтрашнего утра никто не беспокоил.

– Слушаюсь, эори Рэй, – мальчишка удаляется в другую комнату, а Рэй снова поворачивается к зеркалу, рассматривая себя ещё пристальнее, словно задавая своему отражению вопрос, готов ли он?

Понятное дело, что Арес не откажет ему в близости, а вот как быть с тем, что это, по сути, их первая брачная ночь, которую должны засвидетельствовать? Есть нерушимые традиции – вот о чём напоминает себе Рэй, усмиряя поток собственной магии. Помнится, поутру ему было довольно-таки неприятно смотреть на супруга, плечи которого были испещрены ранами от его ногтей, и юноше совершенно не хотелось, чтобы сегодня, струсив, он, не приведи боги, обратил супруга в ледяную глыбу. Мала вероятность, но всё же, как подметил юноша, даже в гневе контроль над магией давался ему легче, чем в порыве страсти или же в смятении.

Глубоко вдохнув и максимально выдохнув, Рэй приходит к выводу, что примет любое решение Ареса. Если так нужно и правильно, он согласится на присутствие свидетелей, даже в уме уже, готовясь, прикидывает, кто это будет, хотя конечно же хотелось бы быть только вдвоём. Говорят, что это больно. Рэй боли не боится. Больше всего юноша опасается того, что боль разорвёт те цепи, которые сдерживают поток его магии.

Неясми возвращается с накидкой и тут же кладёт её на его плечи. Рэй смотрит на себя в зеркало, подмечает, что она ему очень идёт, но всё равно чувствует себя неуютно. Отревает эти чувства: в конце концов, он остался подле Ареса не только для того, чтобы изменить Арду, но и затем, чтобы стать опорой для её вождя. На поле брани тоже придётся брать трофеи, и ни брезговать добытым, ни жалеть пленников ему не позволено.

Неясми осторожно предлагает создать в спальне приятную, расслабляющую, интимную обстановку, зажегши свечи, приоткрыв окна, дабы впустить тепло летней ночи, собрав его волосы в брачную причёску и украсив их камнями, но Рэй от всего этого отмахивается. Ему не нужен антураж, только Арес и его реакция, его решение, его чувства.

Отправив надоедливого мальчишку восвояси, Рэй ещё некоторое время бесцельно бродит по комнате, размышляя, по сути, ни о чём и вслед за собой оставляя на ворсистом ковре снежные пылинки. Арес сейчас за пределами Бьёрна, как назвали это ромеи, на нейтральной территории, заключает союз и подписывает официальные бумаги, по которым Империя передаёт Арде немалую часть западных земель. Да, за пределами, примерно в двух часах пути верхом, но и наобум Рэй действовать не стал бы. Ледяная нить, связывающая его с супругом, вибрирует меж пальцев всё отчётливее. Рэй начинает медленно считать, зная, что, когда он дойдёт до ста, дверь в спальню откроется.

– Сейри, в следующий раз ты едешь со мной, – Арес, с размаху захлопнув дверь, хмурясь и слегка подрагивая от негодования, переступает порог супружеской спальни. – И знаешь, я больше никогда не скажу, что лучше не разрушать наш образ варваров, пуская союзникам пыль в глаза.

– Всё прошло настолько плохо? – в привычной для себя, серьёзной манере спрашивает Рэй, делая кроткий шаг вперёд. Он понимает, что супруг ещё не заметил перемен в его одеянии, и с неким трепетом ждёт этого момента, зная, что всё ещё есть возможность отказаться от им задуманного.

– Не то чтобы плохо, – пожимает плечами Арес, подходит к столу и прямо из кувшина жадно пьёт воду. – Скорее даже потешно, однако то, что на первых порах все эти князья принимали нас за каких-то дикарей, изрядно вывело меня из себя. Если бы не этот со всех сторон правильный и лощёный Босфорца, я бы каждому из этих щёголей подрезал их мерзкие языки.

– Щёголей? – с каплей удивления спрашивает Рэй. – Вождь, ты хоть заметил, что до сих пор говоришь на ромейском?

– Ох, – мужчина выдыхает, со стуком опуская пустой кувшин на стол. – Прости, Сейри, я думал, что будет легче, ведь у ардов все дела ведутся просто и понятно, а тут прелюдии, правила хорошего и плохого тона, какие-то завуалированные намёки и слова, а уж эти их женщины…

– Что женщины? – Рэй оказывается за спиной мужа, осторожно кладёт ладони на его плечи и слегка сжимает пальцы. Внутренний опасливый трепет сменяется неким раздражающим чувством. Во-первых, у него в этой тунике изрядно замерзли ноги, а во-вторых, накидка из шкуры тайшина слишком тепла для этой поры года. Можно назвать ещё и третью причину: супруг в упор его не замечает, говоря о делах и каких-то женщинах.

– Они пытались подсунуть нам своих женщин, Сейри, – Арес вздрагивает и отрицательно мотает головой, словно наваждение сбрасывает. – Потехи ради, понимаешь? Дошёл до них слух, видимо, что мы создаём тройные союзы, а большинство ардов так и вообще берёт себе не жён, а мужей, вот и решили уязвить нас, проводив в палатку для отдыха, как я понял, дам не самого кроткого поведения.

– И что же? – пальцы сильнее сжимаются на могучих плечах супруга, дыхание юноши становится холодным, касается обнажённой кожи шеи мужчины, отчего тот ёжится. – Как ты вышел из этой ситуации, вождь?

– Я состою в брачном союзе, Сейри, – Арес оборачивается. – Союзе с… – мужчина сглатывает внезапно образовавшийся в горле ком, скользя ладонями по мягкому белоснежному меху накидки из добытой им шкуры тайшина. – Самым непредсказуемым эори. К чему это, Сейри? – спрашивает вождь дрожащим голосом, смотря на супруга с недоверием.

– Не к чему, а почему, – фыркает Рэй, улыбаясь. Отчего-то подобная реакция мужчины забавляет его, льстит ему, вызывает в его теле неуместную дрожь. – Потому, что так велят ваши традиции. Разве нет?

– Меня не покидает мысль, что ты решился на этот шаг вынужденно: из-за слухов и ради сохранения моей репутации, – Арес знает, что он говорит правильные вещи, но то, что видят его глаза – прекрасный муж, облачённый в брачный наряд, – и ощущение близости желанного супруга сметают его самообладание. Глупо отказываться от столь щедрого приглашения, но в тот же момент ещё глупее он будет выглядеть, если просто воспользуется ситуацией.

– Похоже, ты плохо меня знаешь, вождь, – со вздохом отвечает Рэй, опуская глаза. Взгляд супруга, жадный и переполненный чувствами, смущает. Не лишает решительности, скорее вызывает уже знакомый жар во всём теле, когда дрожат ноги и алеют щёки, а внутри всё сжимается, требуя прильнуть к сильному телу, став беззащитным и податливым.

– Напротив, – переходя на шёпот, отвечает Арес, приподнимая голову супруга за подбородок. – Поэтому говорю сразу: никаких свидетелей. Я ревнивый и эгоистичный супруг. И у меня, – мужчина усмехается, – словно у молодого варза, сейчас поджилки трясутся.

– Будто я знаю, что мне делать в подобной ситуации, – ворча, отвечает Рэй, чуть хмурясь.

– Немного обождать, – отстраняя супруга, бросает вождь, спеша в ванную. – Всего-то пару минут.

Рэй лишь кивает и, когда остаётся один, обхватывает себя руками, вздрагивая. Стены комнаты вновь покрываются изморозью, а у его ног клубится снежная пыль. Даже зная, что Арес уже привык к подобным вывертам, Рэй всё равно чувствует неловкость. Пара минут на то, чтобы он успел ещё раз всё обдумать и… Передумать. Рэй знает, что супруг примет любое его решение.

Арес возвращается в спальню обнажённым и мокрым после спешного обливания холодной водой. Он тяжело дышит, осматривая комнату шальным взглядом. Волнуется и не верит, что всё происходит взаправду. Рэй нарушает традицию, сбрасывая из себя порядком надоевшую ему накидку, и, спешно преодолев разделяющее их расстояние, прижимается к мужу. Туника моментально пропитывается влагой, и юноша вздрагивает. Он так и не совладал с магией, и в комнате ощутимо прохладно, но тело его супруга горячее, к нему хочется прикасаться, скользя подушечками пальцев по литым мышцам и вдыхая щекочущий ноздри запах.

– Мой Сейри, – шепчет Арес, осторожно обнимая мужа и невесомо, слегка неуверенно касаясь губами его виска, на котором проступили рисунки изморози.

Уже после, когда туника будет сброшена на пол, а супруг недовольно ударит его сжатой ладонью по плечу, сетуя на то, что мужчина своим весом буквально вдавил его в постель, Арес улыбнётся и прильнёт к алым губам. Рэй ответит, смущаясь ещё больше, но после, отбросив все предрассудки и прикрыв глаза, обнимет мужа, зарываясь пальцами в его волосы. И даже тихонько рассмеётся, откидывая голову и подставляя шею для поцелуев, когда супруг, осмелев, примется ласкать его ещё усерднее. Он же всего-то обвил бёдра мужа ногами, чуть поёрзав. Всего-то провёл ладонью вдоль спины мужчины, рисуя на ней узоры снежной пыли, которые никогда больше не исчезнут, сплетясь с отметкой многоликого воедино.

– Тебе больно? – с толикой вины спрашивает Арес, круговыми движениями водя ладонью по пояснице лежащего на животе супруга. Тот более не стесняется своей наготы, уложив голову на скрещенные руки и смотря на него сквозь завесу белоснежных волос.

– Скорее непонятно, – честно отвечает Рэй, прислушиваясь к ощущениям в своём теле. – Не то чтобы это было плохо или же больно, просто… – юноша пожимает плечами. – Признаться, я и не рассчитывал на то, что получу удовольствие в свой первый раз.

– Ты задеваешь моё мужское самолюбие, Сейри, – притворно хмурясь, отвечает Арес. – И вынуждаешь меня это исправить.

– Уж прости, – Рэй, улыбаясь, касается лица супруга ладонью, – но с близостью придётся подождать.

– Ты наивен, Сейри, – целуя тонкие тёплые пальцы, с ухмылкой отвечает Арес, – и я этим воспользуюсь.

Когда муж нависает над ним, начиная целовать каждый сантиметр его тела, Рэй не сопротивляется, хотя и особым желанием не горит. Ему приятно внимание, нежности, ласки, и он просто уступает супругу. До тех пор, пока мужчина не приподнимает его бёдра, но при этом не перестаёт осыпать его ягодицы поцелуями. Рэй утыкается лбом в подушку и, сгорая от стыда, принимает каждую ласку и каждое прикосновение.

Наверняка Арес боится его потерять и поэтому действует столь нагло и обезоруживающе. Рэй понимает, кусая губы и сдерживая стоны, но говорить о том, что страхи супруга беспочвенны, не спешит. Даже Творцу потребовалась седмица, чтобы сотворить мир, им же, просто людям, порой нужна вся жизнь, а порой достаточно и мига, чтобы понять простые истины.

– Тай! – Роксан оборачивается, смеряя молодого расма прищуренным взглядом.

Он только что передал своих не шибко упорствующих в тренировках адептов Зеврану и, честно сказать, пребывал не в лучшем расположении духа, причём с самого утра. То ли из-за донимавшего его летнего зноя, то ли из-за наглого энареи, которого он вчера застал в своей постели и которого немедля выставил за дверь, то ли оттого, что сегодня поймал себя на том, что он уже больше недели не был в комнатах покойного супруга. Больше года прошло, но ещё ни дня, до этого момента, не проходило, чтобы он не посещал комнаты Таиса, чтобы не говорил с супругом, чтобы не тосковал по нему. Роксан знал, что рано или поздно его раны сердечные затянутся, но твёрдо был уверен в том, что забыть он не сможет никогда.

– Что там? – строго, даже не скрывая своего недовольства, спрашивает Роксан.

– Ромеи у ворот, – на выдохе отвечает расм.

– Так пропускай, – отмахивается Роксан, разворачиваясь и направляясь в карарес. – Наверняка очередная делегация к вождю пожаловала.

– Вообще-то вас просят, тай, – слегка неуверенно окликает мужчину расм.

– М? – Роксан вновь оборачивается, приподнимая бровь. Ромеев он, дело понятное, не ждёт, но и к тому, что в любой момент его вместе с отрядом призовут на запад, мужчине не привыкать. Наместника там Арес поставил хорошего – Абракса руководит жёсткой рукой и спуску соседям не даёт, – однако в землях князей порой бывает весьма неспокойно. Всё ещё много среди ромеев приверженцев кардинала, вот и приходится оказывать имперцам, согласно договорённости, посильную помощь.

Ромеи топчутся за воротами крепости и переступать её порог явно не собираются. Все всадники, ни одного пешего, из чего Роксан делает вывод, что путь до Бьёрна они преодолевали быстро и скрытно. В такую жару, если бы не крайняя необходимость, скакать во весь опор, о чём явно свидетельствует «мыло» на лошадях, не стали бы. Нет, это не посыльные западных князей: слишком уж столичный лоск дорогих мундиров бросается в глаза.

– Я Роксан, сын Сагара, – называет своё полное имя мужчина, внимательно присматриваясь к всадникам. Четыре на шесть – довольно странное построение для отряда, если, конечно, внутри этого панциря нет никакого двадцать пятого, не армейского лица. – Что привело вас к стенам Бьёрна?

– Приказ, не более, – цедит сквозь зубы вояка средних лет. – Сперва преклони колено и опусти голову, ард, а уже после подавай голос.

Роксан в ответ на этот выпад лишь фыркает. Как там говорил Арес? Щёголь? Вот и Роксан думает так же, с первого взгляда понимая, что не воины это – так, дворцовая охрана, даже не слышавшая, как поют клинки противников, схлестнувшихся в настоящем сражении. Такого, нанёсшего ему оскорбление, и на поединок чести вызывать только потехи ради.

– Нам не о чем говорить, – Роксан разворачивается с твёрдым намерением вернуться в крепость. Кто бы там ни приехал, а если он предпочитает прятаться, то пусть прячется дальше.

– Постой, ард, – к нему обращаются на ромейском, и Роксан, заинтересовавшись, оборачивается.

Панцирь расступается, и человек, сидящий на лошади и закутанный в походной плащ от макушки до пят, выступает вперёд.

Перед ним женщина – это Роксан понимает ещё до того, как всадник снимает капюшон, однако он не просто удивлён. Роксан поражён, обескуражен и выбит из колеи. У него дрожат ноги и спазмом сжимаются внутренности, щемит в груди и комом душит в горле: пусть сходство и не столь явное, но эти две родинки под нижней губой и глаза цвета серебра… Это насмешка многоликих и не иначе: женщина, так похожая на его возлюбленного, женщина, перед которой он готов стать на колени, признавая свою вину.

– Что привело вас в Бьёрн, графиня? – сглатывая вязкий ком, спрашивает Роксан на ромейском.

– Сердце матери, – отвечает женщина, не отводя взгляда, рассматривая арда так пристально, словно пытаясь найти в чертах его лица нечто знакомое и родное. – Мой муж был против, однако я уверена, что Таис хотел бы именно этого.

Роксан не успевает спросить, что имела в виду графиня Босфорца. У него просто перехватывает дух, когда женщина решительно отбрасывает полу плаща и передаёт ему то, чем дорожит больше, нежели собственной репутацией и жизнью. Роксан принимает ребёнка бережно, не понимая, но догадываясь, кем может быть этот мальчик чуть больше года отроду.

– Я дала ей много денег, выделила поместье и подобрала хорошего мужа, – вновь запахивая плащ, произносит женщина. – Анна – подлый человек и, как мне сдаётся, никогда не любила моего сына, но ради достатка она согласилась выносить и родить Анастаса.

– Анастас? Его так зовут? – Роксан всматривается в лицо задремавшего ребёнка. Он черноволосый, но всё же чем-то похож на его супруга, а когда мальчик открывает глаза, цвета серебра, сомнений у мужчины не остаётся вовсе.

– Так назвала его я, но ты, ард, можешь дать ему другое имя. Теперь это твой сын.

– Графиня…

– Мне пора, – женщина круто разворачивает лошадь, не прощаясь и не размениваясь на лишние слова. – Позаботься о нём, ард, и сотри со своего лица это беспомощно-виноватое выражение. Насколько я знаю, мой сын полюбил мужчину и воина, иначе ни меня, ни моего внука здесь не было бы.

Роксан ещё с минуту стоит у ворот крепости, провожая удаляющуюся кавалькаду взглядом. Как знать, каким был отец Таиса, но то, что характером его возлюбленный пошёл в мать, несомненно. Роксан улыбается, переводя взгляд на… Да уж, возвращаясь в крепость, мужчина свободной рукой почёсывает макушку. Дать ребёнку имя – будто он мастак в подобных вещах.

– Найди Майю, – отдаёт Роксан распоряжение поражённо следующему за ним расму, который тут же бросается выполнять его поручение. Он мужчина и воин – это так, но с детьми как-то не особо в ладах. Ганне всё ещё воспитывается в авхе и, по правде говоря, не так уж и часто он навещает дочь, чтобы знать, как заботиться о ребёнке.

– Ты мой отец? – выдаёт это дитя, запрокину голову и смотря на него своими невозможно родными серыми глазами.

– Ну, можно и так сказать, – Роксан не собирается снимать с себя ответственность, но всё же от чувства неловкости избавиться не может.

– Я рад, – мальчик улыбается и обнимает его за шею. Дитя – что с него взять, но Роксану вдруг становится так тепло и приятно на душе, что он тоже улыбается, прижимая ребёнка к себе ещё крепче.

– Тай, что случилось? – Майю спешным шагом направляется к нему. Между ним и этим энареи нет никаких отношений, просто после того, как Гациан окончательно ослеп и почти перестал выходить из дому, Майю стал крепостным лекарем, поэтому Роксан и не придумал ничего получше, чем позвать его. К тому же этот юноша и сам изменился, стал более серьёзным и ответственным, пусть, скорее всего, так и не избавился от мечты когда-нибудь завоевать его сердце.

– Поможешь обустроить комнату для моего сына? – без излишних прелюдий спрашивает Роксан. Майю смотрит на него недоумённо, переводит взгляд на ребёнка и замирает на вдохе.

– Это его сын, ведь так? – шёпотом спрашивает Майю, не позволяя предательским слезам скатиться из уголков глаз.

Его сердце принадлежит Роксану, однако энареи знает, что его любовь так и останется безответной. Роксан всё ещё любит своего супруга, место которого в сердце этого мужчины не занять никому и никогда, но Майю и не претендует на это. Ему было бы достаточно и просто быть рядом, дабы заботиться и поддерживать. Возможно, многоликие в присущей им, слегка насмешливой, более походящей на испытание манере и вняли его просьбам, послав этого ребёнка.

– Наш, – без капли сомнения отвечает Роксан. – И буду признателен тебе, если поможешь с его воспитанием.

– Конечно, тай, – Майю кивает, зная, что его просят об услуге не как энареи, а как лекаря. Что ж, юноша согласен и на это. – И как зовут мальчика?

– Эм… – Роксан запинается, теряясь. Усердствует, перебирая в голове десятки имён, но почему-то ни одно не кажется ему и отдалённо подходящим.

– Тай… – осторожно зовёт его Майю.

– Ну? – раздражённо бросает мужчина, которому только что показалось, что он почти придумал достойное имя.

– Ваши волосы… – шепчет энареи, отступая на пару шагов назад.

– Эм? – Роксан сперва не понимает, оглядывается по сторонам, замечая, что люди вокруг не только смотрят на него странно, но и, как и Майю, расступаются в стороны. Мужчина озадаченно касается головы. Проходит пара секунд, прежде чем он понимает, что происходит.

– Ах ты мелкий пакостник! – вспыхивает мужчина, в ответ на что ребёнок на его руках заливается смехом.

– Немедленно прекрати! – требует мужчина, одной рукой придерживая сына, а второй – заплетённые в тугие косы волосы, которые дитя, перебирая пальчиками в воздухе, дёргает, играясь.

– Могла бы и предупредить, старая ведьма, – шипит Роксан, спешным шагом направляясь к караресу и краем глаза замечая, что Майю пусть и на расстоянии, но всё же следует за ним.

Малыш взмахивает рукой, и дверь перед мужчиной распахивается.

– Маг! – неистовствует тай, переступая порог карареса. – Таис, наш сын – маг, и мне, арду, предстоит его воспитывать. О многоликие! – Роксан останавливается, переводя взгляд на ребёнка.

– Знаешь что, мелкий?

– Что, па? – малец склоняет голову вбок, таким знакомым, щемящим сердце жестом.

– Я назову тебя Эмрис.

– Почему? – не унимается дитя.

– Потому, – серьёзно отвечает мужчина, – что «эм» – первое, что я сказал, когда выбирал тебе имя, «р» – первая буква в моём имени, а «ис» – окончание имени твоего отца.

– Сложно, па, – смеясь, выдаёт мальчик, взмахивая руками, отчего в доме вспыхивают все светильники, начиная мерцать. Роксан, закатывая глаза, выдыхает: воспитание нужно начинать с первого же дня, иначе вырастет балованным.

– Эмрис!!!

– Что за шум? – Арес подходит к супругу, обнимая его со спины и утыкаясь подбородком в его плечо.

– Да так, – прикоснувшись к ладони мужа, отвечает Рэй, улыбаясь. – Пусть Роксан сам тебе расскажет.

Арес заинтригован, но не расспрашивает. Не может сказать, что знает супруга досконально, что между ним и Сейри всё гладко и безоблачно, что время скрепило их узы настолько, что их не оборвать, но уверен в том, что когда-нибудь это обязательно произойдёт и он наконец услышит слова, говорящие об ответных чувствах. Хотя в словах нет нужды. В такие вот моменты они, напротив, кажутся лишними.

– Мой вождь, – шёпотом произносит Рэй, смотря вдаль. Сейчас они на смотровой площадке самой высокой башни крепости, а у их ног, куда не кинь оком, простирается земля ардов, – в последнее время твой взгляд неотрывно обращён на север.

– Это всего лишь планы, Сейри, – отвечает мужчина. – За Хладным морем есть огромный остров, однако нам ничего не известно ни о нём, ни о том, кто его населяет. Говорят, что ранее там было сильное государство, в котором царствовала магия, но это только слухи, ибо уже много столетий никто не пересекал воды моря и не ступал на эту землю, окутанную чародейным туманом.

– Каким бы ни было твоё решение, я последую за тобой, Арес, – заверяет супруга Сейри, переплетая свои пальцы с его.

– О большем я тебя и не прошу, – наблюдая за искрящейся в воздухе под солнцем снежной пылью, отвечает Арес. – Просто будь рядом, Сейри.