Текст книги "Снежная пыль (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

========== Вессалийский принц. Часть 1. ==========

Крепость Бьёрн испокон веков была нерушимым оплотом Ромейской империи. Закованная в нетающие льды, стегаемая северными ветрами и омываемая с трёх сторон Хладным морем – одно упоминание о Бьёрне вызывало трепет в сердцах воинов, стремящихся оказаться там, во льдах и суровости, дабы оберегать мирный сон жителей империи. Да, когда-то крепость была исполином, выдержав трёхсотдневную осаду аттов и тем самым дав возможность объединённой имперской армии взять варваров в кольцо, истребив их до последнего воина.

То были времена славы, когда багряное солнце Ромеи только-только подымалось над горизонтом, а сама будущая империя была всего лишь небольшим княжеством среди других ей подобных. То были времена затяжных и кровопролитных войн, пощады в которых не было ни старикам, ни женщинам, ни детям. Времена многоликих богов и магии, низвергающей пламя и обращающей всё в пыль. Славные времена, в память о которых остались лишь покрытые пылью рукописи в громадной государевой библиотеке.

Первым императором стал Константин. Мужчина огромной силы и непередаваемой красоты, которую не смог истинно передать ни один ваятель, за три десятка лет огнём и мечом объединил под своей десницей все мелкие княжества, основав Ромейскую империю, в которой многобожье сменила единая религия – вера в Творца.

Записи приближенных Константина Первого твердят, что венценосного императора вездесущно сопровождал мужчина невзрачной наружности. Невысокий и худощавый, одетый в простые одежды и совершенно не походивший на воина, он повсеместно был подле будущего императора и, если верить тем же рукописям, слыл могущественным магом, берёгшим жизнь того, кому было суждено повернуть колесо истории.

В Писании сказано, что, когда Константин был ещё ребёнком, во сне ему явился сам Творец, впервые наделив человека зерном благодати. Низвергнув своего отца и шестерых старших братьев, Константин захватил власть в Ромее, в которой и заложил основы новой веры, воздвигнув в честь Творца куполообразные храмы.

Писцы утверждают, что умер Константин Первый Великий на своём ложе уже глубоким старцем, сжимая ладонь того самого невзрачного мага, который за все годы не постарел ни на день. Первого императора похоронили в богатой усыпальнице, а его спутник исчез без следа, так и не оставив в память для потомков своего имени. Поговаривали, что этот мужчина был самим Творцом, хотя в народе за ним закрепилось имя Месса – Пророк.

С тех пор прошло несколько сотен лет. Ромейской империи не было равных: она блистала и процветала, её границы расширялись при каждом императоре, а влияние только росло. Единственными и непримиримыми врагами Ромеи оставались варвары восточных степей – кочевые народы, которых так и не удалось ни завоевать, ни истребить.

Гонимые поисками пищи для своих многочисленных стад, варвары нередко пытались захватить ту или иную часть империи, но всегда безуспешно. Последний крупный набег, трёхсотдневная осада Бьёрна, произошёл более сотни лет назад, после чего угроза со стороны кочевников практически исчезла. Ромея снова зажила привычной жизнью, но в последующие годы багрянец солнца империи начал меркнуть.

Великое землетрясение и извержения нескольких вулканов на юге стёрли с лица земли огромное, славившееся своими плодородными землями и литейными мастерами княжество. Разрастание на востоке не менее большой и мощной, чем Ромейская, Хансинской империи, захватившей важные торговые пути, распри внутри самой Ромеи между императором и его вассалами, императором и служителем Творца, вассалами и простым народом… Власть в империи ослабла – это поняли наместные князья, сразу же подняв мятежи и требуя больше привилегий для своих уделов.

Дед Грегора Первого тоже был в числе восставших. Нынешний король Вессалии предка своего не осуждал, понимая, что лучше быть маленьким, но независимым государством, платящим дань, чем подчиняться слабому императору и пресытившимся своей властью служителям Творца, но в то же время его держава оказалась беззащитной перед лицом врагов.

Грегор не единожды говорил Верховному кардиналу Босфорца о том, что решение ослабить северный оплот было неразумным, даже просил аудиенции у императора, но второй по влиянию человек в империи отмахнулся от его доводов, мол, раз Вессалия боится за свои тылы, пусть из своей казны и содержит такую громадину, как Бьёрн. Конечно же Грегор не мог позволить себе такие расходы, но он, словно что-то предчувствуя, не переставал настаивать на том, что гарнизоны крепости, состоящие из сосланных за провинности и злодеяния воинов, представляют опасность, но к нему снова не прислушались. Как оказалось, напрасно.

Арды пришли со стороны Хладного моря. Их корабли, невиданной ранее конструкции и громадности, рассекали лёд своими изогнутыми носами, словно нож масло. Бьёрн пал первым. Следом от неумолимой поступи варваров содрогнулась земля Ромейской империи.

В войне против ардов Вессалия, будучи связанной договоренностями с империей, выступила на стороне Ромеи. Грегор участвовал не в одном сражении, был опытным и славным воином, но даже он признал, что они столкнулись с силой, ничем не уступающей багряной армии империи.

Арды были… ужасающими. Они не владели магией, более того, презирали её, оставаясь неподвластными благодати разума. Они сражались полуобнажёнными или в одеждах из шкур животных, признавая только холодное и стрелковое оружие, в то время как Ромея уже вовсю использовала облегчённую броню и хансинский взрывной порошок. Высокий рост, могучие фигуры и тёмная кожа – арды походили на диких зверей, но при этом были умны и действовали слаженно, словно единый механизм.

Грегор был поражён их силой и выносливостью. Их боевым духом, который не иссякал, несмотря не численные поражения. Их воинскими умениями как в пешем бою, так и в конном, и в морском. Их традициями, которые были воистину пугающими.

Перед важными битвами арды до самого рассвета жгли костры и пели тягучие песни на своём языке, а после, облачившись в шкуры животных, стремительно нападали. Из-за того что используемые ими шкуры были преимущественно волчьими, варвары прослыли перевёртышами – порождениями Тьмы, имеющими облик как человека, так и зверя.

Казалось, это преображение действительно придавало ардам сил, словно они всё же владели магией, только она была иной, ничем не сравнимой с благодатью Творца. Но что более всего поразило Грегора, так это то, что у этих варваров сражались и женщины, в своём воинском умении ничем не уступая мужчинам. Арды тоже были людьми, но при этом словно пришедшими из другого мира.

Ромея проиграла войну, и на севере её бывших территорий варвары основали своё государство со столицей в Бьёрне, именовав его Арда. Между империей и варварским государством было заключено шаткое перемирие, а буквально час назад Грегор получил письмо, скреплённое гербовой печатью кардинала Босфорца: Арда требовала контрибуцию и гарант мира – родовитых заложников.

– Грегор, – королева вессалийская присела подле мужа, сжав его мозолистую ладонь в своих, – может, получится откупиться?

– Нет, – тряхнув головой, Грегор перевёл взгляд на супругу. Та была бледна, её губы слегка дрожали, а ладони были холодными, словно лёд, но в её темных глазах мужчина видел решительность и стремление к борьбе. Как королева Збет поддержит любое его решение, но как мать она ни за что не согласится отдать своё дитя варварам.

– Арды не торгуются, – уперевшись в подлокотник, король тяжело поднялся, жёстко выдернув ладонь из рук супруги. – Если мы начнём увиливать от обязательств, Арда пойдёт на нас войной, а Ромея не окажет помощи, боясь нарушить хрупкий мир со Зверем.

– Грегор, – королева поднялась следом за мужем, рвано расправив подол длинного атласного платья, – они не знают наших родословных. Этим зверям плевать на нас, поклоняющихся Творцу. Им нужна потеха, а не заложники ради мира. Поэтому прошу, – шагнув вперёд, Збет в молящем жесте протянула к супругу руки, переходя на едва слышный шёпот, – давай пойдём на подлог. Пока у нас ещё есть время, мы можем обучить придворным манерам кого-нибудь из сирот, о которых некому сожалеть.

– Нет! – отшатнувшись от супруги, мужчина нахмурился. Да, Грегор понимал просьбу Збет, матери, но сейчас он не имел права действовать как отец. Только как король и верующий в Творца.

– Обменяв одну жизнь на другую, ты рискуешь накликать на нас гнев Творца. Хочешь, чтобы за твои греховные деяния расплачивались наши дети, их дети, дети их детей и так далее?

– Нет, не хочу, – опустив голову, прошептала королева. – И да, я не знаю, как поступить правильно, но и сидеть сложа руки не намерена.

– Зато я знаю, – отойдя к стрельчатому окну, процедил король. – На всё воля Творца.

– Господин Рэй, Его Величество отдал приказ прибыть членам королевской семьи в малый тронный зал.

– Иду, – лакей, отвесив чопорный поклон, спешно удалился, а юноша, сидевший в глубоком кресле, наоборот: не спеша закрыл книгу и, положив её на круглый стол, устремил свой взгляд на пламя свечи.

Грегор Первый созывал семейный совет по делам государственным – это Рэй понял, исходя из того, что прибыть приказал «Его Величество». Но что было более удивительно, он был в числе приглашённых. Даже на больших семейных ужинах, которые отец устраивал ежемесячно, не всегда требовалось его присутствие: королева, хотя она и не демонстрировала это открыто, недолюбливала пасынка, а король не желал омрачать свою супругу подобной мелочью. Рэй отца не осуждал. Честно сказать, юноша и сам не горел желанием разделять трапезу с семьёй, предпочитая одиночество и книги, которые были его отдушиной ещё с детских лет.

Глубоко выдохнув, юноша опустил поджатые ноги на пол, разминая слегка затёкшие стопы. Не было в нём ничего королевского, хотя дворцовый этикет Рэй знал на отлично. Если бы сейчас Збет увидела его в простецком костюме, да ещё и забравшегося в кресло с ногами, она бы тотчас сделала ему замечание. Королева не была злобной ведьмой, изводившей пасынка при каждом удобном случае. Просто сам Рэй был не таким, как все, тем самым привлекая к себе излишнее внимание, которое ему так претило.

Обув сапоги, юноша покинул свой укромный уголок и довольно быстро спустился по витой лестнице в коридор, бодро зашагав по направлению к тронному залу. По пути ему попадались лишь слуги, да и то они не особо обращали на него внимания, привыкнув.

Флигель дворца, в котором жила челядь при его прадеде, Кароле Первом, был достроен высокой башней, из вершины которой открывался вид на всю столицу. Кароль больше прослыл как учёный, чем как держатель, что, впрочем, не помешало ему добиться независимости Вессалии, и более дел государственных интересовался звёздами и книгами, последние собирая из всех уголков империи. Нравом Рэй походил на своего прадеда. Жадный до знаний, всего нового, интересного и захватывающего, в свои семнадцать он перечитал уже добрую половину библиотеки Кароля, пока всего лишь мечтая исколесить казавшийся ему столь необъятным и полным тайн мир.

В малый тронный зал Рэй прибыл последним. Король восседал на троне, облачённый в парадную зеленую мантию, а его голову обхватывал золотой венец малой власти. Свечи в канделябрах под высоким потолком источали неприятно-тусклый свет, отчего лицо короля казалось ещё более грубым, морщинистым, обветренным годами нелёгкой жизни правителя. Волосы Грегора всё ещё были черны, словно смоль, а вот в густой бороде уже появились нити седины. Узловатые пальцы сжимали подлокотники трона, заканчивающиеся головами виверн с распахнутыми пастями, и только взгляд карих глаз был по-молодому ясным, но в то же время печальным.

Королева стояла подле мужа, по левую руку от него, как и полагает её статус. Собрание и правда было исключительно семейным, учитывая то, что по правую руку от короля не было его военного советника.

Збет походила на натянутую до предела тетиву. Её спина была неестественно ровна, а плечи круто расправлены. Грудь тяжело вздымалась под лёгким, совершенно не по погоде надетым платьем из тёмно-синего атласа. Вскинутая голова, которую, уложенные наподобие короны, венчали тяжёлые светлые косы, и взгляд свысока говорили об отчаянной решимости королевы-матери.

Юноша старался не смотреть Збет в глаза. Они были полны непроглядной тьмы, на фоне светлой кожи кажась бездонными колодцами, в которых можно было увидеть себя. Рэй не любил смотреть на своё отражение.

Лакеи закрыли двустворчатые двери в тронный зал с той стороны. Слегка вздрогнув от ощутимого сквозняка, Рэй занял своё место позади старших братьев и сестры. Будучи уже совершеннолетним, но ещё не исполнив свой воинский долг, юноша не имел права занимать первые лавы даже перед лицом отца.

– Дети мои, – зычно начал король, не сводя очей со своих отпрысков, за их бездвижно устремлёнными вперёд взглядами пытаясь рассмотреть ту силу духа, в которой сейчас так нуждалось государство, – как вам известно, Империя, а вместе с ней и мы, Вессалия, проиграла войну ардам. Все мы понимали, что варвары, от природы своей будучи зверьём, не утолят свой голод лишь территориями и потребуют иных благ. Два часа назад я получил письмо от кардинала Босфорца, в котором и сообщается об этих требованиях, возложенных и на саму Ромею, и на её союзников.

Грегор снова замолчал, указательным пальцем постукивая по литой голове виверны. Внутренний голос настойчиво твердил, что он поступает как трус, пытаясь сложить с себя ответственность за судьбоносное решение, голос же разума заверял, что он действует более чем правильно. Ему как королю пришло время испытать своих детей на верность родине.

– Гарантом перемирия должны выступить заложники. По одному ребёнку из каждой венценосной семьи, в том числе и из семьи императора, – его дети, в том числе и дочери, даже не дрогнули, услышав эти слова. Грегор мог бы гордиться ими, но было ещё слишком рано для столь поспешных выводов, ведь он ещё не озвучил все условия.

– Арды – язычники, живущие по заветам многоликих богов, которые не возлагают запреты на телесный и духовный союз. Каждый ард имеет жену и нескольких наложников мужского пола, проводя с ними ночи в содомском грехе. Звери как гарант мира хотят заложников, не важно, юноша то или же девушка, а чтобы этот мир укрепить, каждая женщина будет отдана в жёны арду, а каждый муж станет наложником зверя. Таковы условия.

– Поэтому, дети мои, – Грегор поднялся с трона, смотря на своих отпрысков с непререкаемым королевским величием, – я спрашиваю: кто из вас готов добровольно отправиться к ардам, став гарантом мира для Вессалии?

Король не требовал сиюминутного ответа. Грегор видел, как изменились лица его детей, когда он задал вопрос, как отец понимал их чувства и, будь его воля, он бы сам отправился в логово к Зверю, зная, что у него есть достойный преемник, но арды, хитрые лисы, требовали именно отпрысков и никак иначе. Заметив на одном из канделябров догорающую свечу, король принял решение: если до того момента, когда огарок погаснет, никто из его детей не даст добровольное согласие, выбор за них сделает слепой жребий.

Слова отца вынудили Рэя слегка пошатнуться. Он не был удивлён, предполагая, что столь могущественная сила, как арды, не остановится на достигнутом, но и подумать не мог, что эта алчность затронет его семью.

Его учитель, Клавдий, как-то сказал ему, что каждый человек живёт так, словно то, что происходит за тридевять земель, никогда не коснётся его самого или же его близких. Люди сами себя обманывают, но, если бы они этого не делали, в мире царил бы хаос. Рэй же полностью разделял это мнение, несколько месяцев назад, провожая отца, старших братьев и сестру на войну, считая, что все они вернутся живыми. Да, они вернулись все, но сколько воинов, имён которых он не знал, полегло на поле брани? А ведь у каждого из них были семьи, те, кем они дорожили и кому были дороги сами. Юноша, словно вживую видя перед глазами эту картину, не хотел, чтобы закаты в Вессалии снова сопровождал женский скорбный плач.

Король молчал, взирая на них с подмостков, а Рэй переводил взгляд от одного члена семьи к другому. Старший брат – Грегор, первенец короля и его усопшей первой супруги. Преемник. Грегор не мог стать заложником, иначе Вессалия потеряет своё солнце, свою надежду, ведь как бы ни выглядел отец, старость подбиралась к нему, а соседние государства никогда не пренебрегали шансом расширить свои территории.

О сёстрах даже речи не шло. И дело было даже не в том, что Матильда, привыкшая сражаться с отцом и старшими братьями плечом к плечу, ни за что не подчинилась бы варвару. И даже не в том, что близняшкам было всего-то по четырнадцать: согласно заветам Творца, если у них пошла кровь, то девочки считались уже на выданье. Дело было в омерзении, которое испытывал Рэй, думая о том, что его сёстрам придётся ублажать Зверя, рожать его детей и хранить семейный очаг, но при этом оставаться чужими и отверженными. Юноша знал каково это – быть отщепенцем, но у него был Клавдий, а у его сестёр там, в Арде, не будет ни одного близкого человека.

Луи было всего десять, поэтому он даже не присутствовал на этом собрании. Значит, оставался только он и Йен, младший сын короля от первого брака.

Рэй медленно перевёл взгляд на среднего брата. Тот выглядел решительным и готовым на любые жертвы, но при этом его кулаки почему-то были плотно стиснуты, а на скулах играли желваки. Йен готов дать согласие, но не может – вот что понял Рэй, смотря на брата. Будучи ярым последователем веры в Творца, Йен скорее перережет себе глотку, чем добровольно разделит ложе с мужчиной, не говоря уже о насилии.

Значит, оставался только он, Рэй. И эта мысль, эта участь и ноша не страшили юношу. По правде говоря, у него дрожали коленки, но, возможно, это и было то предназначение, которое было уготовано именно ему, принцу без короны.

– Я поеду, Ваше Величество, – его скромный ответ прозвучал на долю секунды раньше, чем уверенные голоса Грегора и Матильды. Рэй, посмотрев на них, улыбнулся: от этих двоих он и не ожидал иного, – а после сделал уверенный шаг вперёд, предпочтя не заметить умоляющего взгляда сестры и сверкнувшего королевы.

– Я поеду, отец, – слегка дрожащими губами повторил юноша. Это не страх – всего лишь волнение, ведь это впервые он не терялся за спинами старших братьев и сестры, стоя перед королём, отцом как подданный и сын.

– Уверен, Рэй? – король нахмурился. Не этого он ожидал. Можно сказать, что меньше всего он хотел, чтобы заложником стал именно Рэй. Грегор любил всех своих детей, как от первой, так и от второй жены, но Рэй… Этот мальчик всегда занимал особенное место в его сердце.

– Да, – без тени колебаний ответил юноша, понимая, что после произнесённых слов он не вправе сделать ни шага назад. Клавдий, узнав, назовёт его безумцем, Рэй и сам ещё до конца не осознавал, на что себя обрёк этим согласием, но ещё больше он не хотел, чтобы колесо его судьбы повернул приказ или слепой жребий.

– Что ж, если таково твоё решение, – круто развернувшись так, что полы мантии едва не задели стоявшего у подмостков юношу, Грегор снова занял своё место на троне, нахмурившись. – Первых заложников сай ждёт не ранее чем через месяц, так что у тебя, Рэй, на подготовку ещё недели две, прежде чем ты навсегда покинешь и отчий дом, и родину.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – у Рэя хватило сил на то, чтобы, щёлкнув каблуками, отвесить королю нижайший поклон, развернуться и зашагать прочь. Его сердце колотилось в испуге, а щёки пылали от краски. Ещё никогда в его сторону не было направлено столько внимания, и это смущало, поторапливая юношу к его укромному уголку в библиотеке.

========== Часть 2. ==========

– Клавдий! – вернувшись в библиотеку, юноша первым делом окликнул своего учителя. Его била мелкая дрожь. Только сейчас Рэй начал приходить в себя, понимая, на что именно он согласился. Думая о том, каково среди варваров будет его братьям и сёстрам, юноша не подумал, что будет с ним самим. Сможет ли он, домосед и, как прозвал его Йен, книжный червь, прижиться среди зверей? Станет ли ему сил постоять не только за себя, свою честь, но и за свободу своей родины?

– Рэй? – Клавдий, имея за спиной приличное количество прожитых десятков, медленно, кряхтя, спустился со стремянки. Длинный стихарь чертовски мешал, да и возрастной живот не прибавлял поворотливости, но протоиерей вессалийский упрямо не поддавался коварной старости, причём делал он это не только для себя, но и назло ромейским эпископам, алчно поглядывающим на его тёпленькое местечко при королевском дворе.

– Что-то случилось? – старик сразу же заметил, что с его учеником что-то не так. На щеках юноши пылал лихорадочный румянец, но в то же время его губы были бескровны, а руки мелко подрагивали. Рэй, а Клавдий знал мальчика с самого рождения, был настолько спокойным, уравновешенным и рассудительным, что не заподозрить неладное было просто невозможно.

– Скажи… – опустив взгляд и чуть нахмурившись, начал Рэй, – у нас в библиотеке есть какой-нибудь свод, хроники или же иные записи об ардах?

– Об ардах?! – Клавдий, охнув, всплеснул руками. – Мальчик мой, зачем это тебе?!

– У меня есть две недели, – пробормотал юноша, не осмеливаясь посмотреть учителю в глаза, – чтобы подготовиться к поездке в Арду, – таки найдя в себе силы, юный принц высоко вскинул голову. – Поездке в один конец.

– Что? – прохрипел Клавдий, тяжело опускаясь в кресло. Сказанное просто не укладывалось в его старческой голове. Оно было глупым и немыслимым, но вставший навытяжку перед ним Рэй выглядел отчаянно-серьёзным, а оттого казался ещё более хрупким и ранимым. Для старого служителя юный принц до сих пор оставался ребёнком, о котором он заботился, как о своём собственном. – Какая поездка?

Смотря на своего учителя, лицо которого, обрамлённое седыми, словно молоко, волосами, было ещё более испещрёно морщинами, нежели лицо короля, видя, сколь беспощадно прожитые годы сгорбили некогда широкую, могучую спину и ощущая на себе тревожный взгляд старика, Рэй не смог сдержаться, рассказав всё. Абсолютно всё, учитывая то, что именно его ожидает и почему он принял такое решение.

– Так вот почему король созывал гербовый совет, – пробормотал Клавдий, пытаясь подняться. Правое колено прострелило болью, и мужчина, охнув, неаккуратно плюхнулся обратно в кресло: даже будучи искусным лекарем, свои хвори Клавдий так и не смог вылечить до конца.

– Учитель! – Рэй сразу же кинулся к старику, помогая ему сесть поудобней. Отчасти юношу терзало чувство вины за то, что он впутал служителя Творца в дела, касающиеся исключительно королевской семьи. Отчасти же он надеялся на то, что разговор с мудрым наставником придаст ему уверенности, которая убывала с каждым мигом, приближающим его к неизвестности ардских льдов.

– Всё в порядке, – отмахнувшись от помощи, Клавдий откинулся на спинку кресла и, прищурившись, хотя видел он, слава Творцу, весьма неплохо, посмотрел на повинно склонившего голову юношу.

– Значит, на заклание решили отправить, как они считают, бесполезного агнца.

– Всё не так! – вспыхнул Рэй, понимая, на что намекает учитель. Да, отец не баловал его вниманием, но таков уж у Грегора Первого характер, да и не пристало отпрыскам королевской семьи быть избалованными, а то, что Клавдий недолюбливал Збет… Честно говоря, вторую королеву её подданные уважали, почитали, побаивались, но не любили. Владычица обладала холодным, расчётливым умом и была быстра на расправу, особенно с теми, кто попадал к ней в немилость.

– А как? – метнув в сторону ученика строгий взгляд, спросил Клавдий. – Или ты думаешь, что, если бы не твоя самоотверженность, на твоем месте был бы кто-то другой? Да простит меня Творец, – протоиерей осенил себя крестным знаменем, хотя скорее по привычке, нежели из-за глубокой набожности, – но правда – она и есть правда, даже если официально она признана богохульством, – напоследок Клавдий цокнул языком, запоздало напоминая себе, что именно из-за подобных речей он вот уже более тридцати лет просидел в протоиереях* (*протоиерей – нижайший духовный сан, настоятель храма).

– Как?.. – переспросил Рэй и отвернулся, покусывая губу.

Юноша знал ответ, но ему больше импонировал романтический трагизм его участи, доблесть, самопожертвование, тернистый путь, в конце которого колючки обратятся благоухающими цветами, да и разумнее было считать, что твой поступок – не бессмыслица, а чего-то да стоит. Например, чьей-то спасённой жизни.

– Да, возможно, ты прав, – отойдя к окну, задумчиво пробормотал Рэй.

Перед взором юного принца раскинулась ночная столица с точками-окошками уютных домов, в которых царил мир и властвовало счастье. Не только ради своих братьев и сёстер, а и для всех жителей Вессалии – вот почему Рэй принял решение стать заложником варваров. А ещё потому, что в его существовании было что-то бессмысленное.

– Но лучше уж бесполезный агнец, чем подающие надежды молодые побеги лозы, – юноша знал, о чём говорил. Гербом Вессалии была виноградная лоза, золотыми нитями вышитая на армейских знамёнах и зелёных плащах членов монаршей семьи, у Рэя же был только небольшой медальон с чеканкой, который король подарил его матери в честь рождения их сына.

Рэя не просто так называли «принцем без короны». Фактически он был королевской крови и как признанный сын своего отца имел право на наследство, в том числе трон, но… Но если болтливые рты можно было заткнуть, то себя самого не перекроешь.

Двадцать лет назад королева вессалийская слегла с тяжелой болезнью, настигшей её после родов. Грегор, дни и ночи напролёт просиживающий у её постели, безумно любил свою жену, но, как и лучшие лекари королевства, ничем не мог ей помочь.

После смерти супруги, оставшись с тремя маленькими детьми, король не пал духом, но и ему нужна была отрада. Тогда же в жизни Грегора появилась Сицилия – юная девушка необычайной внешности, да ещё и наделённая магическим даром.

Завистницы, видя, сколь стремительно растёт государственное влияние простушки из горной деревни, называли Сицилию ведьмой, но предпочитали делать это шёпотом, страшась гнева Творца, наделившего девушку неисчерпаемой благодатью.

Магия или, как её начали называть при Константине Первом, благодать Творца убывала с каждым поколением. Церковь твердила, что причина в греховности созданий небожителя, что это кара за людскую нечестивость, ученые же мужи больше склонялись к тому, что причиной послужило создание Империи. Пока варварские княжества, враждуя друг с другом, вели замкнутый образ жизни, их магия была чиста и сильна, в едином же государстве кровь смешалась и магия рассеялась, пробуждаясь всё реже и реже.

Рэй знает, что Грегор любил его мать. Может, и сейчас любит, ведь не зря же Збет внешне чем-то похожа на Сицилию, но брак между влюбленными не представлялся возможным, ведь его мать, несмотря на свой сильный магический дар, была всего лишь дочерью разводящего коз крестьянина.

Спустя два года после смерти супруги король вессалийский женился на дочери наместника южных островов – Збет, а через пару месяцев у Сицилии родился сын – он, Рэй.

Старшие сыновья короля пошли в своего венценосного отца. Статные, высокие, широкоплечие мужчины с орлиным взглядом карих глаз, они прослыли искусными воинами, правда, Грегор сражался во имя короны, а Йен – во имя Творца. Матильда походила на усопшую королеву: рыжеволосая, зеленоглазая, с пухлыми губами и россыпью веснушек, – она была завидной невестой, но домашнему очагу и мужу принцесса предпочла меч и родину. Младшие дети короля были копией Збет, даже мелкий Луи, а он сам… Он пошёл в мать.

Невысокий, хрупкий, холёный матерью, Рэй во всём уступал старшим братьям, а особенно в воинском искусстве. Да, он с восьми лет обучался бою и его тактике, даже неплохо владел холодным оружием – стилетом – но отбор в армию так и не прошёл.

– Слишком уж он мелкий для регулярных войск, – ощутимо хлопнув его по плечу, зычно расхохотался могучий воевода. – Такого разве что в лазутчики, да только приметный больно. Если за шпийона и не примут, то внимание обратят точно.

Тогда Рэй обиделся, вывернулся из-под руки Ормудса, ворвался в свою комнату, схватил ножницы и кое-как, захлёбываясь в рыданиях, обрезал свои длинные волосы так коротко, как только мог. Волосы отрасли, чай уже пять лет прошло, но цвет свой конечно же не изменили, так и оставшись снежно-белыми, как и у его матери.

Сицилия… Рэй часто думал о том, как бы сложилась его судьба, будь она жива. Десять лет назад южные острова империи попытались захватить варвары, пришедшие по морю из далёкой страны солнца и песка, и Грегор как союзник южного наместника снарядил ему в помощь войска, возглавив их лично.

Все маги, независимо от того, мужчина это или женщина, состоят в армии, а его мама была не просто магом – она была заклинателем водной стихии. Рэй не знал подробностей, ему лишь сообщили, что Сицилия – доблестная женщина, выполнившая свой долг воина и защитившая своего короля. Но маленький Рэй не понял столь пафосных слов, думая лишь о том, что лучше бы умер король, а его мама осталась жива, ведь тогда они могли бы уехать далеко-далеко, туда, где день и ночь делят год поровну, а вокруг сплошь вода, лёд и снег.

С тех пор Клавдий, обучавший юного принца грамоте и Писанию, начал приглядывать за ним ещё пристальнее. Рэю нравился его мудрый учитель, ставший ему и другом, и только позже, спустя несколько лет, юноша узнал, что служителя к нему приставили не только в качестве няньки. Раз Сицилия была магом, значит, и её отпрыск мог быть наделён благодатью, но, увы, надежды ромейских кардиналов не оправдались, и они махнули на бастарда рукой. Для Рэя же это означало только одно – свободу.

Рэй, подстрекаемый не менее пытливым учителем, погрузился в книги и исследования. Юный принц и не рассчитывал на королевское наследие, но всё же надеялся на свой клочок земли, на котором он мог бы выращивать виноград, разводя его новые сорта и делая вино по своей собственной технологии. О большем юноша пока что и не мечтал, усиленно штудируя библиотечные тома.

Получается, его мечтам так и не суждено сбыться. Рэй сильно сомневался в том, что в Арде, территория которой почти круглый год покрыта льдом и снегом, ему удастся вырастить виноград. Да и позволят ли ему, наложнику, заниматься чем-то подобным? Скорее всего, его участь будет не более щадящей, нежели доля королевского шута, вот только развлекать ему придётся не пресыщенных господ, а зверей, не чтящих заветов Творца.