Текст книги "Снежная пыль (СИ)"

Автор книги: Lelouch fallen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

– Так что там с ардами-то? – так и не повернувшись к учителю лицом, спросил Рэй. – Есть в библиотеке о них записи или нет?

– Ну, как сказать, – почесывая бритый подбородок, задумчиво протянул Клавдий. – Кое-что есть, – не нравилось это старому служителю. Очень не нравилось. Рэй ещё слишком юн, чтобы принимать подобные решения и понимать их последствия, а король в этой ситуации оказался слаб духом, сложив с себя ответственность не только как монарх, но и как отец. Не ожидал он, старик, подобного от Грегора, но и назад пути уже не было: Рэй из тех, кто не отступает и не берёт своих слов обратно, поэтому самому Клавдию оставалось только попытаться как-то смягчить его участь.

– И? – нетерпеливо бросил юноша, полуобернувшись. Рэй чувствовал себя так, словно Ормудс снова гонял его по тренировочной площадке от рассвета и до самого заката, вот только разбитым было не его тело, а душа. Юному принцу предстояло ещё самому свыкнуться с мыслью, что он теперь раб.

– Никаких сводов об ардах в библиотеке нет, – Клавдий тяжело поднялся с кресла: наверняка погода будет меняться, раз колено ныло столь нещадно, да и пора бы уже, учитывая то, что осень и так долго баловала их солнечными днями, – но они есть здесь, – мужчина многозначительно приложил указательный палец к своему виску. – Всё здесь, мой мальчик, и возможно, когда-нибудь эти знания оставят оттиск на бумаге.

– Да, точно, – свесив голову, пробормотал Рэй. – Ты же тоже был на войне.

Клавдий был учёным лекарем, поэтому тоже нёс воинскую повинность, да и не мог протоиерей бросить своего короля, которого знал с самого детства. Рэй тогда плакал. Провожая родных на войну, сдерживался изо всех сил, но слёзы всё равно струились по его щекам. Помнится, старший брат ещё подтрунивал над ним, мол, негоже мужику рыдать, как баба, а Матильда лишь грустно улыбалась, вытирая платком его мокрые щёки. Да, он каждый день горячечно молился Творцу, чтобы тот берёг его родных на поле брани, но за учителя он молился ещё усерднее, отчаянно боясь потерять того, кто был его единственным другом и советчиком.

– И я много видел, мой мальчик. Слишком много, чтобы не просить тебя одуматься.

– Оставь это, Клавдий, – устало отмахнулся от слов учителя юноша, плюхнувшись в кресло. – Лучше расскажи мне всё, что знаешь.

– Ну, раз так… – мужчина, пожав плечами, сел на стремянку, с довольным охом выпрямив больную ногу. Конечно, Клавдий не собирался прекращать попытки образумить своего ученика, но и назидать именно сегодня было бы неразумно, да и чёртова нога… Впрочем, ему ещё повезло: клинки ардов были настолько остры, что могли разрубить человека напополам что вдоль, что поперёк, а ему удалось не только сохранить себе конечность, но и почти восстановить её подвижность. Клавдий мог бы гордиться собой, если бы этот опыт помог спасти ему и других.

– С чего начнём?

– Отец сказал… – медленно начал юноша, слегка растерявшись, – что «сай ждёт…». Сай – это?.. – нахмурившись, Рэй пристально посмотрел на учителя. – Это имя Кронзверя?

– Сай – это титул. Царь, если переводить на наш язык, – дельно поправив полы стихаря, ответил протоиерей, – а имя Кронзверя – Арес* (*ударение на «А»).

– Арес… – протянул Рэй, пытаясь представить зверя, обладающего столь необычайным именем, но в образе видимого им мужчины почему-то не было ничего страшного.

Рэй стоял перед распахнутым полупустым сундуком, понимая, что более ему туда положить нечего. День отъезда настал столь неожиданно, что юноша, до этого, как он считал, тщательно готовившийся к своей участи, теперь пребывал в полной растерянности. Ему хотелось забрать с собой всё, поскольку каждая мелочь имела для него значение, но в то же время всё ранее дорогое нужно было оставить в прошлой жизни, дабы не сожалеть.

Ещё вчера из столицы Ромеи пришло донесение, что первые мировые залоги отправились к северным границам империи. Это был его последний ужин с семьёй, на котором Рэй не хотел присутствовать, дабы не ощущать на себе разномастные взгляды родни и не выслушивать доклад лазутчика.

Королевские семьи ожидаемо отправили Зверям своих сыновей. Некоторые даже тех, которые ещё пару недель назад не был признаны таковыми, слывя плодом греховной связи. Рэй понимал, что это разумный ход, ведь от союза с мужчиной не будет детей, что в свою очередь убережёт аристократию Ромеи от родственных связей с варварами, но, с другой стороны, это было гнусно.

Он, Рэй, благодаря Клавдию знал, какая участь ему уготована, страшась её до обморочной темноты перед глазами, эти же юноши, скорее всего, так и остались в неведении. Рэй был уверен, что большинство из них закончит свою жизнь в Хладном море, сорвавшись с самой высокой башни Бьёрна. Юный принц не мог утверждать, что его минует подобная участь, но и сдаваться без борьбы он не собирался, если она и подразумевала лишь день или даже час.

– Рэй, мальчик мой, ты готов?

Юноша, подняв на учителя болезненный взгляд, отчаянно замотал головой. Клавдий до последнего не оставлял попыток образумить его, но Рэй запрещал себе думать о том, что за эти две недели он потерял уйму шансов сбежать.

Собственный виноградник и свободная жизнь – это было его мечтой, но, по большому счёту, юный принц не был готов к самостоятельной жизни, постоянно находясь под чьей-то опекой. Если Рэй мог самостоятельно помыться и одеться, это ещё не означало, что он, ни разу не бывавший за пределами столицы, смог бы выжить в бегах среди менее обременённых греховностью нарушений заветов Творца ромеев.

– Рэй… – старик потянулся к своему ученику, видя, что того бьёт крупная дрожь.

– Я просто не понимаю, зачем мне все эти вещи, – натянуто улыбнувшись, спешно сказал юноша. – Эти наряды… – наклонившись, Рэй начал выбрасывать из сундука все свои вещи, при этом улыбаясь ещё более широко, слегка безумно, сотрясаясь от омерзительного ощущения, сжимающего его нутро в своих ледяных объятиях.

– Это хлам, учитель. Всего лишь осколки прошлого… – продолжал бормотать юноша, роясь в сундуке. – Эти книги… – Рэй выпрямился и задрожал, сжимая в руках столь любимые, зачитанные до затёртых страниц томики. – Клавдий, а у Зверей есть книги?

– Ну, наверное, – растерянно прошамкал протоиерей. – Грамоте же они как-то обучаются, да и корабли вон какие строят…

– И всё же книги я возьму, – прервав старика на полуслове, спохватился Рэй. – Сомневаюсь, что мне удастся осилить их своды, толком не зная языка.

– Рэй…

– Что это у вас, учитель? – пытливо склонив голову в бок, спросил юноша.

– Сумка… – ошеломлённо пробормотал Клавдий, – для трав.

– Отлично. Этого мне будет достаточно, – подойдя к наставнику, юноша аккуратно высвободил ручки полотняной сумки из его слегка скрюченных пальцев, не переставая улыбаться. Рэй понимал, что выглядит словно одержимый, но поделать с собой ничего не мог: если сейчас он поддастся тьме внутри себя, то о борьбе со Зверем, чьим наложником он станет, не может быть и речи.

– Я готов, – Рэй перекинул сумку через плечо, уверенно похлопав по её вздувшемуся боку. Несколько пар сменной одежды и книги, которые он так и не успел прочитать, – всё, что ему было нужно, дабы смело вступить в новую жизнь, об остальном его «приданном» король позаботился лично.

– Мальчик мой, ещё не поздно… – уже в который раз начал Клавдий, всё ещё надеясь образумить своего ученика, путь к побегу которого он подготовил ещё две недели назад.

– Экипаж ждёт, учитель, – снова улыбнувшись, но на этот раз уже грустно, ответил Рэй, – и едет он только в одну сторону – на север.

К своему удивлению, Клавдий не нашёлся, что ответить на столь выверенную реплику своего юного ученика.

Пять крытых повозок с данью и впряженными в них четвёрками лошадей уже ожидали на заднем дворе, более комфортабельный экипаж с двойкой вороных предназначался для него. Рэй вязко сглотнул. До этого момента он лишь понимал, что ему уготовано, сейчас же, как он и сказал учителю, его прежняя жизнь заканчивалась, причём на заднем дворе замка, где содержали лошадей и прочий скот, – самое подходящее место, чтобы скрыть позорную участь отпрыска королевской семьи. Это естественно, что принц, пусть и полукровка, отданный на потеху варварам, вызовет жалость у своих подданных. А Рэй не хотел, чтобы его жалели, но, увы, проводить его вышли все, даже Збет.

Наверное, юноше было бы легче, если бы перед отъездом ему не пришлось смотреть в глаза каждому члену семьи, выслушивая их прощальные речи, но сердце предательски трепетало о том, что раз все здесь, значит, они волнуются за него. Значит, он им дорог. Рэй приказывал себе не питать ложные надежды, но такова уж была его натура: добродушная и романтичная, выпестованная простой крестьянской женщиной и скептиком-протоиереем.

– Рэй, – первой к нему подошла Матильда. Из всех своих братьев и сестёр именно её юноша любил больше всех. Нельзя так – юный принц это понимал, но Матильда в какой-то мере заботилась о нём после смерти Сицилии, хотя и на роль матери не претендовала, всего лишь следя за тем, чтобы он был здоров и не впутался во всякого рода сомнительные истории, – не падай духом, ладно?

– Постараюсь, – смотря в зелёные, полные ожидаемого сожаления глаза сестры, Рэй обещать ей ничего не стал. Если бы примерно знал, что его ожидает, то, может, дал бы клятву приложить все усилия, чтобы выжить среди чужаков, а так… Возможно, смерть для него будет лучшим исходом, нежели жизнь наложника.

– Просто помни, что я готова прийти тебе на выручку, – принцесса вессалийская положила руку ему на плечо, как это делают дающие друг другу клятву воины, но юноша не притронулся к сестре в ответном жесте. – Не бойся и не стесняйся позвать меня, когда тебе это будет нужно.

Матильда отошла к братьям, а Рэй смотрел ей в спину и не мог насмотреться. Даже сейчас, будучи уже почти взрослым мужчиной, он смотрел на сестру, приподняв голову. Её зелёный плащ с королевским гербом развевался на ветру, открывая вид на ширококостную, облачённую в лёгкие доспехи фигуру и тяжёлый меч, который девушка в отличие от мужчин носила на спине. Нет, что бы ни случилось, он не позовёт. Не из-за гордости, а потому что за Матильдой пойдут и верные ей войска, что фактически будет означать вторжение Вессалии в Арду.

Больше прощальных слов не было. Рэй понимал, что ни Збет, ни её дети, настропалённые матерью, не проронят в его сторону ни слова: они здесь только потому, что таков приказ короля. Братья – воины, а воинам не пристало проявлять эмоции даже тогда, когда они теряют близких, а юноша не мог сказать, что с Грегором и Йеном они были близки. Сам же король… Отец проводил его до экипажа, величественно шествуя впереди, как и подобает монарху.

– Возьми, – Грегор обернулся у самой двери, протягивая сыну стилет. – В Писании сказано, что Творец не принимает в свои сады самоубийц и чтит мучеников, умерших с верой в сердце и молитвой на губах, но никто из нас не знает, так ли это на самом деле.

Кивнув, Рэй взял оружие, спрятав его в рукав походной куртки. Это был второй подарок от отца. Юношу распирал смех: подаренный в день его рождения медальон, который Рэй так и не снял с шеи, и стилет, который мог оборвать его жизнь – не зря в народе Грегор Первый получил прозвище Толстошкурый.

Напоследок юноша обернулся только потому, что хотел попрощаться с Клавдием, но того во дворе не было. Рэй мог бы обидеться на своего учителя, но он понимал чувства старика, который всё ещё питал надежды не только уговорить его бежать, но и пробудить в нём зерно благодати.

– До границы с Ардой тебя сопроводит Йен, – только сейчас Рэй заметил, что средний брат одет в более тяжелые доспехи и походной плащ, а лакей подле придерживает Мрака. Экипированный отряд уже ожидал у ворот, готовый сопровождать на север столь ценный груз. И речь шла как раз не о нём, Рэе, а о золоте, драгоценностях и тончайших тканях, которые Вессалия отправляла в Арду в качестве контрибуции.

Грегор, более не сказав ни слова, вернулся к своей семье, а Рэй остался стоять перед королевской четой, словно преступник, которому уже вынесли приговор, но не спешили приводить его в исполнение. Может, они тоже ждали, что он что-то скажет, поблагодарит за кров и пищу, которые они ему давали все семнадцать лет, даст обещание не посрамить свой титул принца, заверит в том, что сделает всё возможное, чтобы полчища ардов не пересекли границу Вессалии, но самому Рэю нечего было сказать. Даже банальное «прощайте» казалось юноше слишком уж трагичным, а уходить, в том числе и из жизни, тоже нужно с достоинством.

Кивнув, Рэй круто развернулся и, распахнув дверцу экипажа, занёс ногу над первой ступенькой. Наверное, только потому, что он был на решительном взводе, юноша не дрогнул, таки забравшись в экипаж и громко захлопнув за собой дверцу, хотя, признаться, его сердце ухнуло чуть ли не в пятки.

– Клавдий… – пробормотал юноша сипло, цепляясь за дорожную сумку, словно за щит, – что ты здесь делаешь?

– Еду с тобой, – ухмыляясь, ответил старик. – Правда, только до границы, но и это лучше, чем провести две недели пути в одиночестве.

– И то правда, – растерянно кивнул Рэй, сквозь занавески на небольшом окне заметив тень промелькнувшего всадника.

– Вьё! – воздух рассёк звонкий удар хлыста, и кортеж медленно двинулся через ворота, направляясь на север.

========== Часть 3. ==========

– Клавдий, почему «коло»? – подперев голову кулаком и смотря в маленькое окошко, спросил Рэй, пытаясь отгородиться от опостылевшей, унылой атмосферы внутри четырёх стен экипажа. Казалось, сейчас сбывается его мечта: он со своим учителем и целый мир неизведанного перед ними, но на самом деле это окошко и краткие привалы на отдых и ночлег – вот всё, чем было позволено довольствоваться юному принцу.

– Почему арды называют небо «колом»?

– Ну… – Клавдий, нахмурившись, прокашлялся, временя с ответом. – Наверное, потому что солнце делает по нему круг или же обходит его по колу. Это уже, знаешь ли, Рэй, вопрос семантики, а не веры.

– Пф!– фыркнул юноша, так и не посмотрев на старика. – Всё у тебя слишком заумно. Мне вот кажется, что из уст арда подобное объяснение звучало бы куда проще.

– Ну уж прости, мой дорогой ученик, что на войне у меня не было времени на исследования этимологии языка варваров, – протоиерей, сложив руки на груди, тоже отвернулся от неблагодарного мальца, который от скуки начал задавать ему каверзные вопросы, буркнув. – Лучше бы поинтересовался вещами более насущными.

– Ага… – отстранённо кивнул юноша, жадно рассматривая мир, проносящийся перед его глазами под мерный стук копыт.

Здесь, ближе к северу, небо казалось более ярким, более насыщенным в своём голубом цвете, полнясь разнообразными оттенками, словно демонстрируя свое настроение. Даже ночью Рэй не мог отвести от него взгляда, наблюдая за звёздами.

В Писании сказано, что звёзды – это зёрна благодати, которыми Творец наделяет души людей, даря им магию. Их далёкие предки, тоже варвары, между прочим, были убеждены, что звезды – это души умерших. Если падала звезда, значит, душе был дан шанс прожить ещё одну человеческую жизнь. А вот в дневнике Кароля говорилось, что звёзды – это многие солнца, такие же, как и наше, только они настолько далеко от нас, что кажутся совсем маленькими. Возможно, некоторых их них мы не видим вовсе, а обитель Творца не на небе, а вне его, в мире богов. Лично Рэй поддерживал теорию своего прадеда, но вряд ли теперь у него будет возможность взяться за её изучение.

– Более насущными, говоришь… – стряхнув из себя пелену мечтательности, Рэй сел ровно, чуть поморщившись. Они ехали уже больше недели, и хотя экипаж был вполне комфортабельным, принца не покидало ощущение, что он находится в клетке, дверца которой открыта, но глупая птичка даже не думает о том, чтобы воспользоваться таким шансом.

– Не знаешь, что происходит, м?

– Ты о чём? – глянув на ученика из-под кустистых бровей, спросил Клавдий.

– О ком, – поправил учителя юноша, кивнув назад. – О Йене и целом отряде воинов, которые делают вид, что меня и вовсе не существует.

Рэй не жаловался, также не горя особым желанием общаться как с армейцами, так и с братом. Ну, с Йеном можно было бы перекинуться парой слов или же размяться на привале, проведя спарринг, ведь раньше средний брат не был к нему столь холоден, но Йен словно нарочно обходил его стороной, оставив на полное попечение Клавдия.

Всё было более-менее нормально, пока они ехали королевскими землями и устраивали привалы и ночлеги прямо под открытым небом, греясь у костра и на нём же готовя пищу. Несмотря на средину осени, погода была довольно тёплой, а воздух полнился парящей паутиной, на которую бранно сетовал постоянно чихающий Клавдий. Но чем дальше на север они продвигались, тем холоднее становилось: за ночь земля покрывалась изморозью, а вода – коркой льда, поэтому на ночлег теперь приходилось останавливаться на постоялых дворах, а есть со всеми за общим столом.

По большому счёту, Рэй мог бы и не обращать внимания на происходящее: в конце концов, чем меньше людей вмешивалось в его жизнь, тем лучше. Юноше хватало и Клавдия с его извечным ворчанием и наставлениями. Но пару раз он заметил направленные в его сторону странные взгляды, от которых сердце юноши сжималось в тоскливой обиде. На него смотрели с отвращением.

– Думаю, причина в том, с какой целью ты едешь в Арду, – уклончиво ответил Клавдий. Он тоже заметил, сколь неприязненным было отношение к принцу, но предпочёл молчать, дабы не подливать масла в огонь. – Если бы ты был пленником или хотя бы просто заложником, то…

– Но я еду в Арду, чтобы стать наложником Зверя, так? – перебил учителя Рэй, плотно сжав пальцы в кулаки. – Об этом что, знает уже каждая собака?

– Не осуждай их, мой мальчик, – со вздохом продолжил протоиерей. – Подобное отношение – это не личное мнение каждого о тебе, скорее, это мнение церкви, которое мы, верующие, принимаем за заветы Творца.

– Я и не надеялся, что мой поступок возведёт меня в ранг мученика, – продолжал напирать Рэй, и сам не понимая, что же так сильно его задевает, – но и не думал, что это осквернит меня в чужих глазах.

– Содомия – грех. Вот что утверждают постулаты веры, но это ещё не означает, – перейдя на шёпот, Клавдий чуть подался вперёд, – что этому греху не поддаются.

– Что ты хочешь этим сказать? – нахмурившись, так же шёпотом спросил Рэй.

– Только то, что набожность и еженедельное посещение мессы ещё не делают человека примерным прихожанином.

– Давай сменим тему, – передёрнув плечами, попросил Рэй, но, помолчав с минуту, добавил. – И всё-таки, почему, Клавдий? – в ответ старик лишь вопросительно приподнял бровь. – Почему у ардов так? Из-за веры в многоликих богов?

– Причина не только в вере, но и в образе жизни, мой мальчик, – слегка пафосно ответил Клавдий. – Мне почти ничего не известно об ардах, но то, что я видел, даёт мне основания для определённых выводов.

– И каких же?

– Например, – скрестив руки на груди и склонив голову в бок, начал протоиерей, – что у ардов нет такого понятия, как вотчина мужчины и женщины. Их женщины столь же обучены воинскому искусству, как и мужчины. Их телосложение… – старик задумчиво огладил подбородок. – Трудно описать, если не видел воочию, но у нас ардку, скорее всего, назвали бы рослой.

– Как Матильда? – сконфуженно переспросил Рэй.

– Да, вполне подходящий пример, вот только, – Клавдий чуть подался вперёд, – Матильда – это исключение. Одна из нескольких тысяч женщин, которым сам Творец велел держать в руках не поварёшку, а меч, а у ардов хрупкая женщина – это слабая женщина, с которой не будет сильного и здорового потомства. Точно так же и с мужчинами.

– Значит, тех юношей, которые не могут сражаться наравне со среднестатистическим воином, делают наложниками? – мысленно представив подобный уклад, Рэй фыркнул. – Это глупо.

– А что таким, как арды, прикажешь делать с от рождения больными, слабыми и хрупкими? – слегка повысив голос, спросил Клавдий. – Сбрасывать с утёса в море?

– С утёса? – одними губами прошептал юноша. – Какая ересь.

– Это не ересь, а отбор, – парировал протоиерей, слегка распалившись. – Подобно ардам поступали многие варварские племена, впоследствии покорённые Константином. Слабых мальчиков просто умерщвляли, дабы их семя не проросло в потомках. Просто подобное предпочли стереть с лика блистательной истории Ромейской империи.

– Но не обращали их в наложников! – не выдержав, взбунтовался Рэй. – Не брали их на ложе, словно женщин! Не делали из них потешных зверушек! Лучше уж смерть в бессознательном младенчестве, чем подобный позор!

– Ты говоришь как ромей, – уже более спокойно сказал Клавдий, – а тебе нужно учиться думать подобно арду, если ты не намерен закончить так же, как упомянутые мной младенцы.

– И как прикажешь мне этому научиться? – дрожащим от волнения, гнева и негодования голосом спросил Рэй. Да, он не был столь храбрым, сильным и мужественным, как ему хотелось, но и слабаком принц вессалийский тоже не был. Вот только чем ближе была граница с Ардой, тем меньше уверенности оставалось в его сердце, да и Клавдий постоянно подливал масла в огонь, напоминая, что они всё ещё могут сбежать.

– Вот смотри, – со всей своей учительской строгостью начал Клавдий, – насколько мне известно, у ардов существует обычай: тай (это что-то вроде военачальника) или же сам сай за какие-то заслуги может пожаловать рядовому воину своего наложника на одну ночь. Если бы подобное произошло с тобой, что бы ты сделал?

– Удавился бы, – бросил первое, что пришло в голову, Рэй. – Делить ложе с мужчиной – это уже само по себе омерзительно, но терпимо, дело, так сказать, привычки, но быть подобным блудливой девице, которой торгуют направо-налево, я не собираюсь.

– Неправильный ответ, мой мальчик, – порицательно ответил Клавдий. – У ардов подобным поступком ты запятнал бы не только свою честь, но и честь своего мужчины. Даже сай не избежал бы позора, если бы его наложник воспротивился его воле или оборвал свою жизнь. Более разумно было бы сделать так, чтобы этот воин после проведённой с тобой ночи рассказывал всем, сколь искусен пожалованный ему юноша, тем самым и подстрекая других на ратные подвиги ради подобного подарка, и прибавляя вес твоей репутации.

– Во-первых, подобная репутация – отвратительна, – процедил Рэй, будучи совершенно несогласным со словами учителя, даже если таковы были устои ардов. – Во-вторых, откуда тебе столько известно о подобных обычаях варваров?

– От тех, кого в бою постигла более тяжкая участь, нежели увечье или же смерть.

О подобном им было приказано молчать, дабы сохранить честь тех, кто попал в плен к ардам, но смог вернуться домой. Таких воинов встречали, как героев, слагая жуткие истории о мучительных пытках, которым варвары поддавали непоколебимых имперцев, но ни в одной из них не было ни слова о том, с чем столкнулся сам Клавдий.

Очевидно, поняв, что вера в Творца отвергает мужские союзы, арды вместо пыток начали применять иное насилие, содержа пленников для сексуальных утех. Некоторым везло больше, и они становились наложниками одного мужчины, другие же были общедоступными, словно шлюхи.

Да, Рэй прав, это отвратительно, поэтому Клавдий столь отчаянно противился решению своего ученика, но у него так и не хватило духа рассказать ему о всех сторонах войны с ардами.

Клавдий неоднократно собирался начать столь нелёгкий разговор, но каждый раз стоило ему только раскрыть рот, как слова застревали в горле, словно сам Творец отбирал у него дар речи. А ведь услышь подобное, Рэй бы согласился бежать. Может, мальчик всё-таки был прав, и такова была его судьба? Нет, в подобное Клавдий отказывался верить, всё ещё надеясь почувствовать в сыне Сицилии зерно благодати.

До границы с Ардой оставался один день пути. Они и так задержались из-за сильного дождя, который размыл дорогу, вынудив их ехать в обход. Рэй боялся, что варвары, не дождавшись одного пленника, соберут войска и двинуться на Вессалию. Глупое, лишённое подоплёки предположение, ведь зима, особенно здесь, на севере, уже вовсю вступила в свои права, но арды – не ромеи. Казалось, что холода и стужа им только в помощь. Так может, многоликие боги и правда существовали, покровительствуя верующим в них?

На ночь они снова остановились на постоялом дворе, но Рэй не спустился к ужину: не было аппетита, да и снова ощущать на себе эти взгляды… В последнее время он постоянно впадал в крайности, то решая быть уверенным и решительным, то почти поддаваясь соблазну сбежать. Сегодняшняя ночь была последней проводимой им на родной земле, а уже завтра он станет всего лишь куском плоти, брошенным на растерзание Зверю. Для себя юноша должен был решить всё именно в эту ночь.

Небольшую комнату освещала единая свеча, скатанная из отхожего воска и источающая смрадный дым. Рэй понимал, что война – это разруха, мор и голод, но понимать и видеть своими глазами – не одно и то же.

Чем дальше они продвигались на север, тем более ужасающие вещи встречались на их пути. Рэю удавалось увидеть совсем немногое, но и того, зримого, оказалось более чем достаточно.

Война зацепила Вессалию стороной, но всё же некоторые её территории стали полем брани. Выжженные сёла, над которыми витал густой, смрадный запах сырой золы. Рэй удивился, когда увидел нескольких мужчин, вышедших им навстречу из разрушенного селения. Он было подумал, что это уцелевшие жители вернулись, дабы посмотреть, есть ли что восстанавливать и куда возвращаться, а после заметил в руках мужчин оружие, и его сердце оборвалось.

– Мародёры, – ответил на его немой вопрос Клавдий, кутаясь в плотный плащ. – Нас они не тронут, побоятся, а вот поживиться на пепелище – это они горазды. Здесь такое повсеместно. Каждый выживает так, как умеет.

Мужчины их и правда не тронули, лишь алчно блестящими взглядами проводили богатый кортеж, но более Рэй был ошарашен увиденным далее. Женщины предлагали себя прямо у обочин просёлочных дорог, что уж говорить о постоялых дворах, а дети беспечно сновали между лошадьми, дёргая всадников за полы и выпрашивая милостыню. Бывало, попадались на воровстве, за что им прилетало крепким воинским кулаком. Чумазый ребёнок падал в пыль и грязь, но подымался, вытирал кровь замызганным рукавом в заплатах и снова бросался к всадникам, протягивая руку. И это была Вессалия. Государство, которым правил его отец и управление которым примет его брат. Помнится, Рэй хотел посмотреть мир, но, когда он предстал перед ним во всём своём естестве, юноша не смог его объять, просто не понимая.

– А где же их мужья, отцы и братья? – поражённо пробормотал Рэй, выйдя из экипажа. – Клавдий, где они все?

– Да вот же, – небрежно махнул старик рукой в сторону одноногого мужчины, опирающегося на костыли и тянущего за собой на привязи возок с хворостом.

– И ещё там, – на этот раз протоиерей указал назад, в даль дороги, за горизонтом которой остались мародёры.

– И здесь, – Клавдий показательно топнул тяжелым сапогом по промёрзшей земле. – Такова судьба проигравших, мой мальчик.

Рэй, никогда ранее не бывавший за пределами столицы, был поражён до глубины души. Вот она, широта детской наивности, которая вытесняет из поля зрения реальный мир. Интересно, если бы не его добровольное решение, он бы до самой смерти оставался слепцом? Нет, не так. Если бы не арды, жили бы эти люди счастливо, не погрязая в грехе.

– Мама, смотри, – неподалёку от них маленький мальчик дёргал согнувшуюся от тяжести полных вёдер женщину за подол выцветшего платья. – А у него волосы белые, как снег, – ребёнок бесцеремонно начал тыкать в него, Рэя, пальцем, – и он весь сияет на солнце, словно… Крылатый вестник Творца.

– Замолчи, глупое дитя, – одёрнула ребёнка женщина, уставившись на Рэя пустыми, тусклыми глазами. – Творцу нет до нас дела, а он, – лишённый надежды взгляд скользнул по юноше, вызывая у того отвратное чувство беззащитности, – всего лишь человек.

– Прикрой голову, глупый брат, – Йен подошёл к нему со спины, тут же нахлобучив на него капюшон плаща. – Здешние люди либо утратили веру в Творца, погрязнув во грехе, либо стали слишком фанатичны, ища в заветах то, чего там быть не может. Так что не стоит испытывать судьбу, Рэй, тем более в твоём положении.

Всё это действо заняло буквально несколько секунд. Йен бросил эту фразу, просто проходя мимо, навстречу лебезящему держателю постоялого двора, а вот Рэй всё никак не мог заставить себя сдвинуться с места. Его сердце содрогалось от боли и обливалось кровью. Не из-за слов брата, который впервые за две недели пути заговорил с ним, а от той безысходности и безнадёжности, которыми дышало это место. Весь север Вессалии был словно окутан тьмой, то и дело принимающей вид безликого сумрачного всадника на белом коне.

Клавдий вернулся с полным подносом еды, демонстративно поставив его перед своим учеником, но Рэй, не сдвинувшись с места, лишь отрицательно покачал головой. Юноша словно прирос к этой старой кровати с застиранным бельём, отчётливо пахнущим золой, но по сравнению с предстоящим это место казалось принцу раем.

В коридоре навеселе забасил воин из сопровождающего отряда, слишком громким, наигранным хохотом ему ответил женский голос, а после послышался отчётливый хлопок двери и восторженный визг. Да, Рэй словно оцепенел, придавленный грудой собственных мыслей, но жизнь вокруг него продолжала течь, и было в этом ощущении чуждости что-то тоскливо-печальное, щемящее у самого сердца.

– Послушай меня, Рэй. Послушай внимательно, – Клавдий настороженно покосился на грубосколоченный стул, но всё-таки присел, не сводя взгляда с поникшей головы своего ученика. – Дешёвая выпивка и доступные женщины – ни один воин этой ночью не будет нести дозор, так что никто не помешает тебе сесть на лошадь и ускакать куда глаза глядят.

– А тебе? – в ответ спросил юноша, не подымая головы. – Что мешает тебе?

– Ну, – Клавдий отчётливо постучал каблуком по скрипящему полу, – больная нога, к примеру.

– Король не помилует, – пробормотал Рэй, стискивая ткань штанов в кулаках. – Даже тебя.

– Я прожил и увидел достаточно, мой мальчик, – улыбнувшись, ответил старик. – Мне не о чем сожалеть.

– А каково будет мне? – Рэй вскинулся, смотря на учителя затравленным взглядом. – Как прикажешь жить мне дальше, зная, что свобода далась мне подобной ценой? И я говорю не только о тебе, но и о всех вессалийцах, которые будут вовлечены в войну из-за моей трусости.

– Войны не будет, – хмыкнув, ответил Клавдий. – Йен – человек чести, поэтому в Арду так или иначе прибудет принц вессалийских кровей.

– Нет! – резко вскочив с постели, выпалил Рэй. – Это подло! Так нельзя!