Текст книги "Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 (СИ)"

Автор книги: Кошка Маришка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 35 страниц)

– Не совсем корректное выражение относительно этой ситуации, – поправил его Альберт, за что чуть не получил по голове банкой с сушеными мушиными крылышками.

– Не переводите мне тут ингредиенты, – шикнул на них Гарри. – Я не какой–то циник, просто взрослею и иначе оцениваю ситуации.

Дориан усмехнулся.

– И при этом во многом остаешься наивным, как малолетка.

– Эдвин, банка с кукурузными рыльцами мне потребуется еще очень не скоро, можешь запустить ею в Стана, у тебя неплохо получается, – благосклонно разрешил Гарри, показывая своему котлу язык.

– Вернемся к насущному, – деловито продолжил Альберт. – Может, не стоит усугублять отношения со Снейпом. Где ты собираешься провести рождественские каникулы?

Пес тоже вопросительно посмотрел на Поттера.

– Сниму номер в какой–нибудь гостинице в Шабаше.

– И, конечно же, Снейп не найдет тебя там, – покачал головой Эдвин.

– У меня будет много Оборотного. Как–нибудь справлюсь. Основную часть времени буду проводить в номере, а когда потребуется выйти – преображусь.

Одно из зелий громко булькнуло, и Гарри бросился к нему, проверять, все ли с ним в порядке.

– Ты понимаешь, что использование Оборотного болезненно? Возможно, когда это единичное превращение, то это будет вполне терпимо, но мучиться по несколько раз на дню…

– Кто–то из здесь присутствующих может предложить мне более удобный и лучший вариант? – зло огрызнулся Гарри.

Эдвин тяжело вздохнул и улегся на матрас, уставившись в потолок.

– Ты совершенно не умеешь просить помощи, – произнес он. – Совершенно! Скажи, неужели никто из нас не может приютить тебя на каникулы? Почему, почему ты все решаешь сам и делаешь в одиночку? В конце концов, мы же отряд, мы единое целое, мы друзья!

Альберт согласно кивнул. Гарри повернулся к ним.

– Вы сами не предложили мне своей помощи, я не хочу кого–либо напрягать своими проблемами до тех пор, пока я еще как–то могу справляться с ними, – в его интонации проскользнула злость и раздражение.

– Но это… это неправильно! – вскричал Эдвин.

– Возможно, – не возражал Поттер. – Но я помогаю вам, независимо от того, просите вы меня об этом или нет. В действительно затруднительных ситуациях крайне редко зовут на помощь потому, что оказываются слишком закручены в круговороте событий. Вы все знаете о проблемах с Гласом, но даже заколдовать перстни придумал я сам! Весь план действий просчитываю я один!

– Если ты оказался умнее нас всех, это еще ничего не значит, – разозлился Эрстед.

– Сколько ты просмотрел книг, чтобы найти ответ, как мне помочь? Следил ли ты за кем–нибудь подозрительным? Проверил ли Стаафа и Бруевичей, с которыми у меня в том году были проблемы?

– Нет, – Эдвин растерял весь пыл.

– Если быть до конца честными, то признайте, что считаете меня сумасшедшим, потому что я вижу мороков, которые больше никому из вас не являются, – Гарри провел ладонью по лицу. – Я на самом деле устал. В том числе подозревать даже вас. Это делает меня параноиком. Видимо, я одиночка.

Альберт попытался схватить его за рукав и что–то сказать, но Поттер его резко оборвал.

– Давайте обойдемся без оправданий. Я прекрасно понимаю, что для вас я сейчас обуза. Вам хочется стабильности в отряде, не хочется проблем, а теперь из–за каких–то психов и того, что вы имели сомнительную честь быть связанными со мной, вы можете пострадать, как Дориан. Только, пожалуйста, обойдитесь без этой псевдозаботы. Я всегда справлялся со всем один.

– Ты идиот! – Эдвин вскочил со своего места и вылетел из лаборатории, громко хлопнув дверью.

Грегорович молча последовал за ним, бросив напоследок полный печали взгляд. Дориан поставил два блюда с картошкой на стол, за которым следил Гримм.

– Ты тоже считаешь, что я идиот? – устало спросил у него Поттер.

– Нет, – покачал головой полувампир. – Я думаю, ты прав. Возможно, именно эта правда и колет нам глаза. Просто существует негласное правило: не лезь со своей помощью, пока о ней не попросят. Но я думаю, это применимо к посторонним людям. Когда ты видишь, как страдает твой близкий человек, то необходимо выкладываться полностью, иначе твоя забота пустая, ненастоящая.

– Спасибо за понимание. Возможно, я был излишне груб. Усталость сказывается на мне и запасах моего терпения.

– Они все поймут, не переживай, – мягко улыбнулся Дориан, а потом поморщился, будто от боли. – Пожалуй, мне уже пора идти. Я до сих пор считаю, что нам оставаться наедине в некотором роде опасно.

Стан уже стоял около двери, когда его застал врасплох вопрос Гарри:

– Ты разговаривал с Касианом о книге?

– Нет, – полувампир покачал головой. – Из–за того, что я был в Лечебном крыле, домой так и не попал. А через сов такие вопросы не решаются. Он должен будет встретить меня в Шабаше, когда мы отправимся домой на Рождественские каникулы, чтобы проводить меня. Тогда и поговорим.

– Удачи, – пожелал ему Гарри и вернулся к Волчелычному зелью.

Когда девочки наконец–то дошли до лаборатории с корзинками, полными разных сладостей и хлеба, мальчик уже спал в своем углу на матрасе, а Гримм зубами волочил одеяло по полу, пытаясь накрыть им мальчика. Офелия хотела что–то сказать, но тут же осеклась под строгим укоряющим взглядом серых собачьих глаз. Мирослава поставила корзинки недалеко от порога и тихонько вышла из комнаты, потянув за собой цыганку.

* * *

«Здравствуйте, Касиан.

Думаю, что вы еще не успели забыть меня, Гарри Поттера. Ритуал, который приведен в отданной вами книге, меня совершенно не устроил. Как я говорил ранее, Дориан мне друг и было бы крайне неприятно видеть его в роли благолепного раба. Зная его, можно уверенно сказать, что он предпочел бы смерть, чем такое существование.

Также мне хотелось верить, что ваши действия все–таки изначально были продиктованы желанием помочь, а не устранить потенциального соперника на место Главы клана. Хотя, насколько я понял из огромного количества прочитанной мною литературы, дети не наследуют титула отца, то есть свое право нужно будет еще доказать. Может, это месть Дориану, с которым у вас, по его словам, неоднократно были разногласия? Не знаю, я очень не хочу верить в то, что по–настоящему родные люди способны на столь ужасное предательство. Это заставит меня окончательно разочароваться в этом мире.

Мне очень интересны мотивы вашего поступка. Данный разговор останется между нами.

С уважением, Гарри Поттер»

Арес был отправлен в путь сразу же после написания письма, мальчик не давал себе шанса передумать и порвать послание, как делал до этого несколько десятков раз. Даже если Дориан не просил его о помощи, Гарри был уверен в том, что он в ней нуждается и один никак не справится с ситуацией. Никто не мог рассказать о вампирах больше, чем они сами. То, что Касиан отлично владел информацией, сомнений не оставалось. Их огромная библиотека содержала много разных знаний, запертых на книжных страницах и отгороженных от мира кожаными обложками и защитными чарами.

Филин вернулся с ответом только поздно ночью и все мысли о сне были тут же отброшены. Гарри немедленно кинулся читать письмо. Касиан не только стремился выглядеть подчеркнуто аристократично, но еще и выражался витиевато и высокопарно.

«Что ж, мне стоило предположить, что твое отчаяние еще не достигло таких пределов, чтобы пытаться что–то изменить столь кардинальным образом. Мне было бы больно видеть брата в столь ограниченном положении, но я изначально полагал, что ты хороший и надежный человек, и, встретившись с тобой, еще больше уверился в этом. Передать тебе книгу не было ошибкой, вряд ли ты стал бы использовать информацию из нее кому–то во вред. Ты не тот человек, и письмо, посланное мне, стало доказательством моей правоты.

Я никогда не хотел смерти моего брата, ведь какой бы ни была жизнь, она остается самой большой ценностью. Возможно, будучи подростком, не так ярко понимаешь это, но, прожив на этом свете достаточно времени, приходишь к этой банальной истине.

Я думаю, что у тебя ко мне накопилось слишком много вопросов и, чтобы не гонять несчастных сов из Дурмстранга в Румынию, высылаю тебе зачарованный пергамент. Все, что ты будешь писать на нем, тут же будет появляться у меня, и наоборот, соответственно.

С уважением, Касиан Стан».

Гарри тут же вытряхнул из конверта еще один пергамент и написал на нем: «Добрый вечер».

Какое–то время на нем не проявлялось ничего, и мальчик уже собирался разочарованно отложить пергамент в сторону, как чуть ниже его надписи появилось: «Приветствую! Почему–то я так и думал, что вы пожертвуете сном для выяснения истины».

Гарри обмакнул перо в чернила, все его ручки опять успела потерять рассеянная Офелия.

«У меня действительно много вопросов. Один из них и, пожалуй, самый важный: неужели вас устроило бы столь унизительное положение брата? Абсолютная власть развращает абсолютно. Да и я человек, которому вряд ли удастся спокойно прожить всю свою жизнь. И возможно, она будет коротка. Дориан ведь тогда погибнет со мной вместе. Незавидная участь»

Мальчик нырнул с головой под одеяло, чтобы не мешать своему соседу по комнате спать. Чернильница и перо были благополучно прихвачены с собой. Неровный свет от огонька Люмоса освещал неровные строки. Через несколько минут начал проявляться ответ.

«Что ты наешь о законах, касающихся вампиров в Румынии?»

«Только то, что они самые лояльные среди европейских стран».

«В Румынии нам дали массу различных экономических свобод. Вампирам легко тут найти работу, и деньги за нее платят, как и любому другому члену магического сообщества. Также никто не запрещает нам заниматься предпринимательством, мы имеем равные со всеми личные права. Это позволяет нам чувствовать себя социально защищенными. Но есть и обратная сторона медали. Наказания для нас очень суровые. Одно из них за «охоту на людей». Мы не имеем права ни у кого насильно отбирать кровь. Наказание – пожизненное заключение. Если в ходе нападения жертва погибает, то тогда виновного казнят и выражают его семье (роду) недоверие. Дориану тяжело сдерживаться сейчас. Его терпение тоже имеет свои границы. Боль, которая мучает его, не дает ему покоя. Я не хочу его срыва. Так как он гражданин Румынии, то и судить его будут по нашим законам. Лучше пусть мой брат будет рабом у хорошего хозяина, чем умершим в бесчестии и опозорившим свою семью».

Патрик всхрапнул на своей кровати, но Гарри этого даже не заметил. Он несколько раз перечитывал этот отрывок и никак не мог принять страшный смысл, скрытый за этими строками.

«Если не веришь мне, то можешь проверить свод законов Румынии»

Если бы все дело было только в недоверии! Неужели смерть подобралась к Стану так близко, а Гарри ничего не замечал? Тогда действия Касиана были оправданы.

«Дориан один раз уже нападал на меня».

Поттеру не за что было себя упрекнуть. Он никогда не сидел, сложа руки, Гарри прочел очень много книг на доступных ему языках и так и не нашел никакого простого выхода из ситуации.

«Ты же не заявлял на него в Органы правопорядка?»

«Нет»

«Тогда у властей нет оснований для вынесения ему приговора. На самом деле, он действовал, руководствуясь инстинктами, в тот момент разум у него был практически отключен. Случай Дориана в некотором роде практически уникальный. Вампиры никогда не допускают слишком большой кровопотери, в первую очередь, чтобы количество взятого не стало смертельным для их донора.

Знаете ли вы, что у вампиров не существует такого понятия как постоянная группа крови? Она зависит от последнего донора и меняется каждое кормление. Также кровь может быть магически насыщена или нет.

Теперь давайте вернемся к детальному рассмотрению произошедшего. Дориан потерял крайне много крови, он напал на вас, но до конца восполниться не смог, взяв только минимум. Позже его перевели в Больничное крыло Хогвартса. Не знаю, какой комплекс медицинской помощи ему оказали, но там ему точно сделали переливание донорской крови. Теперь мы имеем печальные последствия этой глупости. Его кровь так и не перестроилась после того, как он взял вашу. Вампирам не делают прямых донорских переливаний. Им нужно давать ее через горло, а не через вены. Видимо, колдомедик был плохо знаком с нашей анатомией.

Теперь в его организме находится кровь разных групп, что уже само по себе является крайне неприятным. Одна из них несет в себе магическую составляющую (как я подозреваю, именно она подавляет разрушительные свойства серебра).

Осталось только подвести итог и придти к определенным выводам: Дориан зависим именно от вашей крови. Она ему необходима, чтобы выжить. Взять нужное количество крови непосредственно из вас за один раз и не убить при этом практически невозможно. Тут–то мы и оказываемся в тупике».

Решение лежало где–то на поверхности, и Гарри пытался ухватиться за ускальзывающие от него мысли.

«Вы физически сильнее брата?»

«Определенно, да».

Поттер кивнул пергаменту.

«В случае опасности, сможете оглушить его?»

«Да. К чему такие странные вопросы?»

Мальчик чуть приподнял одеяло. От дефицита свежего воздуха голова начала болеть. Сегодняшнюю ночь он планировал нормально поспать. В его зелья до утра не требовалось ничего добавлять, так же как и помешивать их. Сейчас же с мечтой о здоровом сне пришлось попрощаться, им овладело нервное возбуждение, похожее на лихорадку. Гарри несколько раз глубоко вздохнул и вернулся под одеяло.

«Дориан говорил, что у вас очень сложные отношения. Именно это обстоятельство и давало повод для моего недоверия к вам».

Слова стали проявляться почти мгновенно.

«Мой брат жуткий собственник. Он всегда ревновал ко мне отца и обвинял меня во всех смертных грехах. Это не более, чем детский эгоизм, который я никогда не воспринимал всерьез. Если вы заметили, я намного старше его, мне сорок один год. Когда родился Дориан, я уже давно вышел из подросткового возраста. Я склонен считать себя взрослым здравомыслящим человеком и вряд ли когда–то позволил себе опуститься до глупых войн с неразумным ребенком. Сейчас мы общаемся не так много потому, что слишком мало общих точек пересечения, но это не значит того, что Дориан мне не дорог. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство, и вы все–таки ответите на заданные мною ранее вопросы».

Гарри хмыкнул, Касиан был интересным собеседником, умеющим умело управлять диалогом.

«За раз Дориан не сможет получить необходимую порцию крови, предлагаю растянуть это на два–три приема. Нужно, чтобы кто–то контролировал процесс. Если он сам не справится с собой, то рядом должен быть тот, кто сможет вовремя остановить его. Предлагаемый мной вариант – единственный реально возможный в нашем случае».

Касиан несколько раз принимался что–то писать, потом тут же зачеркивал и начинал сначала.

«Хорошо, стоит, по крайней мере, попробовать. Его жажда может усилиться. Если это произойдет, то мы его запрем дома. Этот курс он закончит экстерном. За это время мы совместными усилиями решим эту проблему. Я буду крайне благодарен вам за вашу помощь».

Гарри поспешно написал:

«Я рад. Надеюсь, это поможет Дориану».

«Я тоже на это надеюсь. Если на сегодня мы все обсудили, то, думаю, вы будете не против того, чтобы я удалился сейчас досыпать остаток того, что можно назвать ночью».

«Думаю, что нам стоит провести это все в следующую поездку в Шабаш, то есть когда нас отпустят на каникулы. Снимите комнату в какой–нибудь местной гостинице. Спокойной ночи».

«Спокойной ночи. Приятно иметь дело с такими людьми»

Поттер отложил палочку, пергамент и чернила на тумбочку и задумчиво уставился на зачарованное окно. Завтра рано утром придется поставить на огонь еще несколько котлов. Восстанавливающее и витаминное зелье ему потребуется очень скоро.

Глава 23. Отец

Гарри с удивлением замер у окна гостиной, на стекле были красивые морозные узоры. Он не видел их с прошлой зимы и совершенно забыл, что существует такое природное чудо. Мальчик разочарованно вздохнул, слишком уж сильно в последнее время он уходил в свои мысли, совершенно не замечая окружающий его мир.

Волчелычное зелье было благополучно доварено два дня назад, так же как Восстанавливающее, Сонное, Витаминное и Успокаивающее. По словам профессора Мейера Гарри после принятия антидота пролежит в Лечебном крыле где–то около двух суток. Если Оборотное еще можно было продержать несколько дней под чарами стазиса, а потом доварить, то Сыворотка правды подобного отношения к себе не потерпела бы. Ему придется так или иначе кого–то просить о помощи.

Эдвин с Поттером принципиально не разговаривал. В Трапезном зале, когда Гарри все же появлялся там, Эрстед демонстративно уходил за стол к кому–нибудь из своих одноклассников. Альберт постоянно хмурился, задумчиво и оценивающе смотрел на Поттера и тоже ничего не говорил. Гарри же не хотел извиняться перед ними, он был уверен в собственной правоте, да и подслушанный разговор в комнате для умываний только подстегивал нарастание внутреннего раздражения.

Дориан был предельно вежливым, пару раз даже садился рядом с ним на занятиях, но все равно не делал никаких попыток сближения. Между ними будто была стена, через которую Гарри никак не мог пробиться.

Офелия, казалось, ничего не замечала вокруг, она каким–то образом умудрилась очаровать на кухне нескольких домовиков и теперь те охотно делились с ней выпечкой, часть которой у нее тут же изымал Стан. Она была уверена, что все происходящее сейчас – всего лишь временное и скоро все вернется на свои места.

Мирослава была куда проницательнее, чем ее подруга. Она прекрасно понимала, что в их отряде давно назрел серьезный конфликт, и если все это не попробовать разрешить в ближайшее время, то произойдет эмоциональный всплеск и группа просто–напросто расколется.

Пока Гарри нельзя было колдовать, он выбирался из своей лаборатории и приходил на тренировки, чтобы посмотреть за другими или принять участие в обсуждении стратегии. Нормально что–либо отработать не удавалось из–за постоянно сквозившего напряжения между ребятами. Беливук один раз не выдержала и вместо того, чтобы отрабатывать на Эдвине Связывающие чары, трансфигурировала из носового платка стул и поставила его в центр комнаты.

– Мне надоели ваши детские копания в песочнице! – громко заявила она. – Давайте попытаемся решить наши проблемы. Каждый из нас будет садиться на этот стул, а остальные же станут поочередно высказывать свои претензии и недовольства к находящемуся на нем.

Она сурово посмотрела на всех присутствующих.

– И чтобы это не превратилось в базар, сидящий на стуле должен молча выслушивать все, что ему говорят. Понятно? Нам нужно просто высказаться.

Первой кивнула Офелия, скорее всего, она сделала это автоматически, даже до конца не поняв того, что им предстоит. Альберт сначала наклонил голову к правому плечу, потом к левому и только после этих манипуляций сказал о своем согласии. Дориан насупился, несколько раз шаркнул ногой, сверкнул красными глазами и хищно улыбнулся, продемонстрировав Мирославе клыки, а потом, тяжело вздохнув, заявил, что он практически не против. Эдвин же опасливо покосился на Гарри, к которому у него и было больше всего претензий именно, а потом осторожно высказал одобрение идеи. Поттеру ничего не оставалось, как принять коллективное решение, хотя предстоящее немного пугало его. Он прекрасно понимал, что его самого вряд ли можно было бы назвать образцово–показательным другом. Поттер не раз ловил себя на том, что в нем чрезмерно много эгоистичного. Но одно дело понимать это самостоятельно, а другое услышать от своих друзей. Озвученную правду порой признать тяжелее, чем найденную самим.

– Так как я это придумала, мне и начинать, – Беливук грациозно села на не очень надежный по виду стул и выжидающе посмотрела на ребят, те в свою очередь уставились на нее.

– Мне, например, не нравится, что ты постоянно говоришь мне о том, что от мучного и сладкого можно поправиться. Я не такая дурочка, как кажусь, и прекрасно понимаю последствия… Например, после ужина больше четырех конфет не съедаю, – беззаботно высказала Офелия.

Именно комичное заявление цыганки помогло немного расслабиться и активно включиться в процесс.

В Беливук в основном не нравилось то, что она излишне любила всех учить и опекать. Она ни от кого ничего не требовала, но своими едкими замечаниями или грустными укорами воздействовала куда сильнее, чем командным рыком.

Второй на стул села Чермак. Девочка смущенно покраснела, когда ей напомнили о том, что некоторые манеры ей действительно стоило бы улучшить, а так же заняться воспитанием в себе терпения и усидчивости.

Стан решился быть третьим и, сев на стул, напряженно замер.

– Мне не нравится, что ты так и не научился отвечать за себя сам, – внезапно произнес Альберт. – Возможно, у вас с Гарри есть какие–то собственные тайны, в которые нас не посвятили, но все же, исходя из известного всем присутствующим, ты просто убегаешь, вместо того, чтобы как–то пытаться что–то исправить или изменить. Так нельзя, это тоже трусость! Своим поведением ты заставляешь нас теряться в догадках и наблюдать за тем, как мучаешься. Очень больно не иметь возможности ничего изменить.

– Я согласен с Грегоровичем, – тихо произнес Эдвин. – Такое ощущение, что ты несешь в себе всю мировую скорбь. На вопросы о происходящем не отвечаешь, любые попытки что–то узнать заканчиваются тем, что ты уходишь.

– Ты заставляешь всех нас так волноваться, – подтвердила Мирослава.

– А еще ты забираешь себе все булочки с вишневым джемом, – с детской непосредственностью заявила Офелия.

Все на нее странно покосились.

– А что? – нахмурилась она. – Для меня это насущная проблема.

– Дориан уже знает о моих претензиях к нему, – пожал плечами Гарри. – Мне нечего ему сказать.

Следующим место на стуле занял Альберт. Он с отстраненным выражением лица выслушал о том, что его хотели бы немного чаще видеть на грешной земле, а не витающим в облаках. Так же он спокойно воспринял заявление Эдвина о том, что ему не всегда нравится быть объектом для оттачивания его красноречия.

Эдвину же посоветовали быть собранней и меньше растрачивать себя по пустякам. Так же многим не нравилось его чрезмерно эмоциональные реакции на любые ситуации и порой детское поведение. Он сдержано кивал на все замечания.

Когда пришла очередь Гарри, он очень занервничал. Кажется, такого внутреннего напряжения мальчик не испытывал даже тогда, когда сдавал экзамены в конце прошлого года.

– Ты эгоист, – прямо заявил Эрстед. – Мы помогаем тебе, как можем, и принимаем твои проблемы близко к сердцу. Ты просто параноик. Стоит напомнить тебе о том, что ты предлагал нам несколько раз оставить нашу дружбу в прошлом. Рассказывал о себе всякие страшные истории, давал газеты с глупыми статейками и даже продемонстрировал нам своего опекуна. Мы не оставили тебя и не оставим и в будущем, но твое недоверие просто убивает на корню какие–либо порывы. Я понимаю, что где–то с нашей стороны могло бы быть больше усилий, но лично мне не приходило в голову искать в книгах выход из твоей ситуации. Кстати, кукла–шпион, над которой я и работал, так и не получилась.

Гарри виновато посмотрел на него. Он совершенно забыл, что до сих пор носит практически незаметные серьги, что подарил ему Эдвин для того, чтобы не позволить Снейпу или кому–либо еще стереть его воспоминания. И он ездил вместе с ним на Рождество в дом к его опекуну, надеясь, что может хоть каким–то образом помочь Поттеру в противостоянии с зельеваром. Мальчик понял, что все–таки был во многом не прав.

– Мне не нравится, что ты берешь всю ответственность на себя, – продолжил Альберт. – Ты совершенно уверен в том, что только сам можешь справиться со своими проблемами. Это не всегда так. Мы можем поддержать тебя. Когда словом, когда делом.

Трещинки на каменном полу вызвали у Гарри крайнюю заинтересованность, и он чуть опустил голову, чтобы их лучше рассмотреть, а не потому, что щеки пылали от стыда. Грегорович всегда направлял словом, что–то подсказывал или помогал посмотреть на ситуацию с другой стороны. Он был замечательным человеком.

– Эммм… – промямлил Дориан. – У меня вообще к тебе нет претензий, и я вообще считаю, что ты прав. Мы могли бы сделать для тебя гораздо больше, но не сделали. Это наша вина и только наша. Правда, я до сих пор не представляю с какой стороны подступиться к морокам и Гласу. Если было бы больше каких–то зацепок…

Поттер широко улыбнулся ему. Даже несмотря на то, что они так сильно отдались друг от друга, Стан до сих пор лучше всех понимал его. Без его открытой поддержки и прежних беззаботных шуток было тоскливо и как–то неуютно. Ему хотелось, чтобы все поскорее пришло в норму.

– Мне кажется, что Гарри стоит чуть больше отдыхать, – заметила Мирослава. – Иногда он бывает очень рассеянным. Например, совершенно не замечает, как на него смотрит директор. И еще, я давно его не видела за фортепиано. Хм… Пожалуй, мне больше нечего добавить.

Офелия наколдовала себе подушку и по–турецки уселась на нее.

– Откровенно говоря, у меня есть несколько претензий. Во–первых, почти все добровольно отданные мной конфеты он скармливает своему псу. Против Гримма я ничего не имею, но считаю, что радовать себя сладостями просто необходимо, для собак подойдут и косточки! И еще, почему ты пошел спасать Дориана в одиночку? Мог бы сразу сообщить через перстень, что что–то не так. Вместе – это значит вместе во всем. Не забывай это.

Гарри согласно кивнул.

Мирослава хлопнула в ладоши.

– Надеюсь, теперь вам всем стало легче, хотя вы так и не высказались полностью, но я рада, что часть ваших обид осталась позади. Теперь, может быть, вернемся к тренировке?

– Изверг, – пробурчал себе под нос Эдвин.

– Я все слышу! – отозвалась Беливук.

Она, пока Гарри не мог работать вместе с ними, взяла на себя роль руководителя отрядом. Строить ребят у нее получалось отлично. Они ее слушались с первого слова.

Поттер с улыбкой развернул шоколадную лягушку. Профессор Мейер завтра должен будет закончить приготовление противоядия. Возможно, теперь все пойдет на поправку. Касиан уже начал готовиться к их встрече в Шабаше. Дориан еще не знал, что его ожидает. По мнению брата, Стан ни за что не согласился бы на что–то настолько рискованное. Мальчик был склонен с ним согласиться.

– Знаете, ребята, мне действительно потребуется ваша помощь. На этот раз в лаборатории…

* * *

В Лечебном крыле постельное белье было накрахмаленным и каким–то жестким. В маггловской больнице всегда пахло хлоркой, тут же – травами, особенно сильно пихтой. Палаты Лечебного крыла были самыми теплыми комнатами во всей школе, они всегда располагали ко сну.

Господин Мейер поставил высокий сосуд на тумбочку и приглашающим жестом указал на него Гарри. Мальчик хмуро кивнул и осторожно понюхал жидкость. Ничего особенного: легкий аромат душицы и шалфея. От зелья шел пар и сворачивался в воздухе спиральками. Поттер храбро поднес фиал ко рту и сделал большой глоток. Жидкость ледяной волной прокатилась по его телу, казалось, что он пьет сам холод, несмотря на то, что зелье было только что снято с огня. Последние глотки дались с трудом.

– Спасибо, – прохрипел мальчик и попытался откашляться.

Зельевар погладил мальчика по голове и помог улечься в кровать.

– Все нормально, так и должно быть. Крайне неприятное зелье, я понимаю тебя, – Мейер укрыл своего ученика толстым одеялом. – Через какое–то время может стать больно. Если станет совсем невыносимо, ты можешь кричать или стонать. На комнату наложены Заглушающие чары. Я понимаю, что ты вряд ли хотел бы, чтобы кто–то узнал о твоей слабости, хотя лично мне проявление боли не кажется чем–то неправильным или достойным осуждения. Скоро все будет хорошо. Вот поправишься, будем с тобой готовить Отвар Лагневского. Им отхаживают совсем маленьких детей после операций. Очень сложное зелье и безумно полезное.

– Интересно… – тихо прошептал мальчик.

В районе солнечного сплетения стало сильно тянуть. Примерно такое же чувствовалось при аппарации, но тогда это длилось несколько секунд, а сейчас ощущения никуда не исчезали.

– Хочешь, я останусь? – с грустной улыбкой предложил профессор.

– Не стоит, – качнул головой мальчик. – Одному проще.

Он сейчас стеснялся бы перед профессором своей несдержанности. Боль уже начала выкручивать его тело.

– Если можно, то пустите сюда моего пса…

Мейер кивнул и вышел из палаты. Теперь странная спазмирующая боль перешла куда–то в район грудной клетки. Он даже не заметил, когда Гримм появился в палате мальчика.

– Все хорошо, – постарался как можно увереннее произнес Гарри. – Боль терпимая, правда, немного холодно.

Пес забрался под одеяло и растянулся на мальчике, пытаясь согреть его своим теплом.

– С тобой так уютно, – прошептал Поттер. – Правда, мне кажется, что этот холод у меня внутри. Зачем меня отравили, Сириус? Зачем?

Сознание постепенно окутывало какое–то оцепенение, привычный контроль стал оставлять мальчика.

– Знаешь, в моей жизни все так непросто, – еле слышно произносил он. – Почему–то сложности сваливаются на меня одна за другой. Я устал…

Пес осторожно ткнулся носом в шею мальчика.

– Я так хотел бы, чтобы ты был человеком. Иногда я забываюсь и думаю о тебе исключительно как о собаке. Так ведь нельзя. Правда?

Холод начал медленно поглощать боль, казалось, он проникал всюду, в каждую клеточку организма. Гарри никогда так не было холодно, даже тогда, когда он тянул через лес носилки с пострадавшим Михалом.

– Мне кажется, я сейчас совсем замерзну, – с каким–то отчаянием в голосе произнес мальчик.

Поттер высвободил руки из–под одеяла и провел ими по своему лицу.

– Почему я ничего не чувствую, Гримм? Почему? Меня больше нет?

Пес вздрогнул и серьезно посмотрел на начавшего бредить мальчика. Гримм несколько раз покосился в сторону двери, а потом решительно встал с кровати, спрыгнул на пол и превратился в человека.

Сейчас он практически ничем не напоминал того болезненно выглядящего человека с многочисленных министерских листовок. Сириус теперь был коротко стриженым блондином. Каждый месяц Гарри придумывал что–то новое, когда колдовал над ним. Один раз он сделал такую же прическу как у Малфоя, за это крестник чуть ли не получил проклятье облысения.

Блек наложил на дверь несколько запирающих заклинаний, а потом присел на кровать, закутал Гарри в одеяло и прижал к себе, как маленького. Тело мальчика очень сильно дрожало, он несколько раз простонал и что–то неразборчиво прошептал. Сириус отвел челку со лба мальчика в сторону и провел пальцем по его шраму. Джеймс никогда не был таким ранимым и беззащитным. Он был любимым ребенком, возможно, даже немного избалованным своими родителями.