Текст книги "Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 (СИ)"

Автор книги: Кошка Маришка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

Сидящая неподалеку от него Офелия закидывала в котел все, что у нее лежала в зоне досягаемости, совершенно не заботясь о том, что же у нее получится в итоге. В последние дни она выглядела чрезмерно вялой и грустной, но о причинах своего поведения не говорила ничего. Ее заплетенные в косу волосы покачивались в опасной близости к зелью.

– Офелия, сдвинься чуть дальше! – зашипел мальчик.

– Зачем? – удивленно спросила она.

– Зелье может взорваться! – раздраженно шепнул мальчик.

– Разве? – неверяще поинтересовалась девочка, не глядя всыпая в зелье вместо одной унции растертых златоглазок две покрошенных осмил.

Дориан мгновенно кинулся к ней. В котле Офелии подозрительно забулькало и зелье поднялось шапкой, а потом фонтаном ударило в потолок, окатив всех находящихся рядом кипятком. Испуганные крики наполнили класс. Хотя многие вовремя успели прикрыться щитами.

Невредимая Офелия лежала на полу придавленная тяжелым телом Дориана сверху.

– Эй! – осторожно толкнула его в плечо девочка, но полувампир не шевелился.

Профессор Мейер мгновенно оказался около него. Он с помощью магии поднял мальчика в воздух и направился в Больничное крыло, приказав всем заканчивать со своими зелья. За старшего он оставил Гарри. Офелия, покачиваясь, встала с пола и начала устранять последствия своего неудавшегося эксперимента, глотая слезы. Палочка в ее руке подрагивала, и заклинания получались не с первого раза. Гарри был немного зол на нее за вопиющую невнимательность и пострадавшего Дориана.

– Я не понимаю, – раздалось из противоположного конца класса. – Как могут позволить такой дикарке учиться тут?

Гарри оглянулся на голос. Говорившей была его одноклассница Дана Сверак. Она осторожно всыпала в свое зелье крошку из лунного камня. Мирослава, помогавшая справиться Офелии с учиненным беспорядком, бросила на нее убийственный взгляд.

– Это был несчастный случай, – холодно произнес мальчик.

– Ну, конечно же, – ядовито продолжила Дана. – Надо смотреть, что кидаешь в котел! Хотя я вообще удивляюсь тому, что она способна читать. Обычно цыгане усваивают языки только на уровне куплю–продам.

Офелия резко развернулась к ней и нацелила на обидчицу палочку.

– Только попробуй еще раз оскорбить мой народ!

– И что будет? Натравишь на меня свой отряд? Ты сама по себе ничтожна. Тебя терпят только из жалости, – девочка приподняла брови. – Что взять с ущербной? С тебя никакой пользы, только одно беспокойство.

– Я вызываю тебя на дуэль! – прокричала Офелия.

– Отказываюсь, – манерно растягивая гласные произнесла Сверак. – Сражаются с равными или с теми, кого готовы признать равным. А ты… Пустышка. Будто бы я не видела, что за письма ты отправляешь домой. И мечтать стать чьей–либо женой тоже глупо. Кто на тебя посмотрит, когда вокруг столько нормальных девушек?

Чермак вздрогнула. Было видно, что какие–то слова этой напыщенной идиотки попали в цель. Гарри погасил огонь под своим котлом, наполнил флаконы зельем и поставил их на учительский стол.

– А ты считаешь себя достойной общественного внимания? – с холодным любопытством поинтересовался он.

Дана несколько раз перемешала свое зелье.

– Конечно. Я нормальная.

Поттер сел в учительское кресло, вытянул ноги вперед и скрестил руки на груди.

– Правда? А что же есть нормальность в твоем понимании?

Остальные в классе молчали, с любопытством наблюдая за происходящим.

– В первую очередь – это наличие нормального воспитания, адекватное окружение и знание элементарных правил приличий. Я живу с ней в одной комнате в этом семестре. Она неряшлива и очень нагла, постоянно раскидывает свои вещи и поет глупые песни на своем языке. Последнее она делает и тогда, когда ей не спится. Никакого такта. Хотя откуда ему взяться.

Гарри усмехнулся. Офелия порой действительно могла быть раздражающей и он был уверен, что в данном конфликте не меньше ее вины, чем у Даны, но позволить прилюдное унижение своей подруги тоже не мог.

– И ты ей завидуешь, – уверенно произнес он.

– Чему? – фыркнула Дана.

– Ее свободе, – улыбнулся Поттер. – Ты закована рамками приличий, протокольного этикета и предрассудками. Я уверен, что ты вообще ничего не знаешь об Офелии. Ты судишь по обложке, не более того. Ты хоть раз пыталась заглянуть глубже?

Сверак резко встала со своего места.

– То есть, другими словами, ты только что назвал меня недалекой?

Мальчик покачал головой.

– Ты сама это сказала только что. Ты можешь расценивать мои слова как угодно. Я сказал только то, что сказал, – Гарри перевел взгляд на класс. – Я, конечно, понимаю, что это интересное представление, но, может, вы вернетесь к выполнению своих заданий?

Потянулась шеренга из одноклассников, которые ставили подписанные колбы на стол и вновь возвращались на свои места.

Сверак подошла к Поттеру и резко размахнулась, намереваясь отвесить ему пощечину, но Гарри оказался быстрее. Он перехватил руку девушки и оттолкнул ее от себя.

– Ты… ты… ты… – по ее щекам бежали слезы. – Я вызываю тебя на дуэль!

Гарри посмотрел на нее сверху вниз.

– Прекрати истерику. Перед тем как оскорблять других, сначала задумайся над тем, чего конкретно достигла ты сама. Свои конфликты надо уметь решать дипломатично. Если сама не справляешься и тебе нужна помощь, то напоминаю о существовании глав. Я или Дориан всегда готовы протянуть руку. То, что ты сейчас устроила, низко. Поэтому твой вызов я отклоняю. Я сражаюсь только с теми, кто равен мне или кого я могу признать равным. Когда достигнешь чего–то сама, мы вернемся к этому разговору.

Прозвенел колокол, оповещая об окончании урока. Дана подхватила свои вещи и вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.

К Гарри подошла Офелия и крепко обняла, положив голову на плечо, продолжая шмыгать носом.

– Спасибо, – еле слышно прошептала она. – Я уже так устала. Спасибо, что хоть немного поставил ее на место.

Гарри смущенно покраснел и осторожно погладил девочку по спине.

– Всегда пожалуйста. Это не первая ваша ссора? – поинтересовался он.

– Нет, – покачала головой Офелия. – Она считает меня шумной и несобранной дикаркой. Мы ругаемся каждый день. С Каролиной было проще.

Мирослава поправила лямку сумки на плече и принялась стирать с доски.

– Ты иногда действительно бываешь невыносимой, но тут все доведено до крайностей. Возможно, тебе стоит устраивать около себя меньше хаоса?

Офелия отпустила Гарри и села на парту.

– Я знаю, что мне не хватает манер. Но я такая. В конце–концов, Дурмстранг – не балетная школа и не пансион для благородных девиц. Порой я не складываю форму шов ко шву, а сбрасываю кучей на пол. И что? Это повод для истерик? Видите ли, я мешаю чужому эстетическому восприятию мира.

Мирослава хмыкнула и отложила тряпку в сторону.

– Если у тебя будут какие–то проблемы, то будь добра сообщать нам о них. Хорошо? – требовательно попросила она.

Гарри испытывающее посмотрел на Офелию. Цыганка поморщилась, но кивнула.

– Думаю, нам стоит проведать Дориана, – произнесла она и виновато шаркнула ножкой.

– Хорошо, – кивнул Поттер. – Мне нужно дождаться преподавателя.

Девушки покинули класс и оставили мальчика в одиночестве. Гарри удобней устроился в кресле и прикрыл глаза.

– Убийца, – шепнул тихий женский голос прямо в ухо.

Мальчик резко отпрыгнул в сторону, но рядом с ним не было никого. За его спиной раздалось тихое хихиканье и в Гарри полетел тяжелый котел, от которого Поттер увернулся в самый последний момент. Он с металлическим звоном упал на пол и прокатился до самой стены.

– Убийца, – повторил тот же голос, но теперь более уверенно, будто бы вынося приговор на суде.

Свечи в канделябрах почему–то начали оплывать красным и воздуха в помещении резко стало меньше.

– Убийцам смерть, – так же холодно и безапелляционно продолжил голос откуда–то из глубины класса.

В руке Гарри мгновенно оказалась палочка. Мальчик спиной попятился к двери. Свет мгновенно погас.

– Убийца, – шепнули в самое ухо.

Мальчик тут же послал режущее заклятие в сторону голоса, но услышал только смех.

– Убей же еще и меня. Убей, если сможешь!

Поттер дернул ручку на себя, но дверь оказалась предсказуемо закрыта. Мальчик прижался к ней спиной. Хотя бы теперь у него за спиной не была пустота и не приходилось ожидать нападения сзади.

Гарри внезапно вспомнил о перстне. Он осторожно нащупал пальцами левой руки камень и нажал на него. Мысленно повторяя, что находится в опасности.

– Найди нас и убей или мы убьем тебя, – шепнул голос и мальчик резко ткнул палочкой в его сторону.

– Мимо, – задорно произнес тихий голос уже с другой стороны.

Поттер окружил себя щитом и начал судорожно перебирать в голове проклятия, которые помогли бы точно попасть в противника. Но таких не существовало, а кто–то сейчас бегал по кабинету в мантии–невидимке и пытался напугать его. Возможно, в самом начале этому некто и удалось встревожить его, но теперь он собрался и не чувствовал ничего, кроме бушевавшего адреналина и глухого раздражения.

– Нравится играть? – холодно поинтересовался Поттер. – Есть ли у вашего милого развлечения правила или это просто «Охота на Гарри»?

От Дадли он никогда не мог отбиваться. Только убегать и прятаться. Тут же никто не требовал от него подобного.

– Люмос Максима!

В комнате повис большой шар, который освещал все помещение холодным светом.

– Правил нет, – шепнул голос опять прямо в ухо, а холодные руки скользнули по шее. – Твоя цель выжить. Продержишься до конца года, и мы отстанем от тебя. Или найди нас. Правда, захватывающе?

Гарри впал в некое оцепенение, будто бы его оглушили, а руки на шее чуть сжались.

– Удачи, – пожелал голос, наполненный истеричным безумием.

Дверь в комнату открылась, и Гарри, до этого прижимавшийся к ней спиной, упал на господина Мейера. Сзади преподавателя стояли запыхавшиеся Офелия и Мирослава, а чуть поодаль Альберт и Эдвин.

Мальчик даже не сразу понял, что никто не мог стоять между ним и дверью чисто физически. Ни одна мантия–невидимка не позволяла просачиваться сквозь предметы.

– С тобой все в порядке? – тихо спросил господин Мейер, крепко прижимая к себе Поттера.

– Теперь да, – шепнул мальчик.

Это было правдой. Гарри перевел взгляд на кабинет. Свечи все так же горели на стенах. Только один котел лежал на полу, а угол одной скамьи был ровно срезан проклятьем мальчика.

Профессор оглянулся на ребят.

– Подождите нас в коридоре.

Альберт растерянно кивнул и прислонился к стене. Его примеру последовали остальные. Мейер несколькими взмахами палочки привел помещение в надлежащее состояние. Он трансфигурировал одну из скамей в кресло и усадил в него Гарри.

– Может, расскажешь, что тут произошло?

Мальчик тяжело вздохнул и кратко описал произошедшее, опустив при этом, что его называли убийцей.

– Когда виновные будут найдены, их немедленно исключат, – пообещал зельевар и налил своему ученику успокоительную настойку.

Гарри осторожно выпил зелье. Его мышцы медленно расслабились и начало казаться, что его тело легкое как перышко. Возможно, если бы сейчас в комнате был сильный ветер, он смог бы взлететь. Интересно, были бы ощущения от парения такими же, как и от полетов на метле.

– Сильное успокоительное, – заметил мальчик, наслаждаясь ощущениями, идущими от пальцев рук, когда он ими шевелил.

– Через пять минут странное действие зелья пройдет и ты еще где–то сутки будешь чувствовать себя абсолютно спокойным. Я сам разработал этот вариант.

– Это хорошо, – немного мечтательно произнес Гарри. – Просто замечательно быть гениальным.

Казалось, что он мог почувствовать, как по его сосудам и венам бежит кровь, а его магия медленно пульсировала вокруг него. Но постепенно поток совершенно посторонних ощущений начал спадать, оставляя после себя необычайную ясность мышления и безразличие.

– Вы ведь хотели поговорить со мной о чем–то другом?

Зельевар улыбнулся и кивнул.

– Зелье подействовало превосходно, – он гордо выпятил грудь. – Господин Люпин сказал мне, что ты знаешь о том, что он оборотень. Да, в принципе, практически вся школа уже знает об этом. Но сейчас немного о другом. Я готовлю ему Волчелычное зелье каждый месяц. Это очень долгая и утомительная процедура, требующая практически неотрывного стояния у котла, но я подготавливаю несколько проектов для конференции зельеваров. Мне нужен помощник. Я научу варить тебя Волчелычное зелье. Думаю, это может потребоваться тебе и господину Люпину в будущем и снизит мою нагрузку.

Гарри согласно кивнул. Это предложение было весьма интересным и помочь профессору и Ремусу тоже хотелось.

– Когда мы начнем? – поинтересовался мальчик.

– Все будет зависеть от лунного календаря. И для начала, пожалуйста, прочти все записи об этом зелье.

Господин Мейер призвал из шкафа увесистую папку.

– Здесь все основное.

Мальчик подозрительно посмотрел на толщину. Сложно было представить, что тут содержался только минимум информации.

– Хорошо. Я ознакомлюсь со всем предоставленным материалом.

– Вот и отлично, – улыбнулся Мейер. – И тебе практика и новые знания, и мне немного свободного времени. Встретимся тогда через неделю.

– Спасибо. Я могу идти?

– Да. Конечно. О сегодняшнем происшествии я сообщу директору.

– Это было бы здорово. Я чувствую себя слишком разбитым. До свидания!

– До свидания. И, пожалуйста, поспи. Тебе это нужно сейчас.

Гарри подхватил свою сумку с пола и вышел в коридор, где его ожидали нервничающие друзья. Мальчику действительно хотелось спать. Видимо, это еще один из эффектов зелья.

– Что произошло? – тихо поинтересовался Эдвин.

Гарри оглянулся по сторонам. Слишком уж людно было вокруг, чтобы можно свободно обсудить случившееся.

– Что–то наподобие той комнаты, – туманно ответил он, чувствуя только желание выспаться.

– Комнаты? – удивленно переспросил Альберт.

– Да, – рассеянно подтвердил мальчик, внимательно глядя на реакцию Офелии.

Но девушка не выглядела взволнованной больше, чем обычно. Альберт чуть отстал и, прикусив указательный палец, о чем–то сосредоточено задумался.

– Они как–то проявляли себя?

– Не совсем. Они хотели поиграть со мной.

Внезапно сумка мальчика лопнула и на пол высыпались все его вещи. Мирослава наклонилась, чтобы помочь их собрать, но испуганно вскрикнула и отпрыгнула в сторону. На учебнике по зельеварению сидел двухсантиметровый черный паук. Каракурт. Ядовитый паук, чьи укусы практически не ощутимы, а последствия их часто мучительны и, если не оказать вовремя медицинскую помощь, приводят к летальному исходу.

Быстро послав в паука парализующее проклятие, Гарри посадил его в одну из колб, которые всегда носил с собой.

Офелия открыла учебник, между страниц лежала черная карта.

«Мухи рождены для смерти в паутине у паука» – было выведено знакомым угловатым почерком.

– Неоригинально, – покачал головой мальчик.

Желание спать становилось все сильнее. Беспокойства не было вообще. Два нападения подряд – это слишком для одного дня. Правда, все это пахло каким–то ребячеством. Будто бы взрослого человека пытались запугать страшилками для детей.

Поттер взмахнул палочкой и починил разорвавшуюся сумку, а потом с помощью заклинания вновь вернул в нее все высыпавшиеся вещи. Тихо посмеиваясь, он пошел по направлению к общежитию, оставив ошарашенных друзей позади. Объясняться с ними не хотелось, только спать. Возможно, сегодня им удастся помолчать с Квирреллом о чем–то очень важном и фундаментальном. И интересно, если он действительно еще кого–то убьет, то как изменятся его сны? И неужели кто–то серьезно может ожидать от него подобных поступков?

_________

Стараниями KathRina у фанфика теперь есть своя группа в контакте. Всех желающих ожидаем в http://vk.com/myworlds_yourdespair

Глава 14. Странные разговоры

Плотные пыльные занавески серого цвета надежно защищали комнату от любого света, что мог бы пробиться сквозь ветки не в меру разросшегося дерева прямо под окном. Том сидел на кровати и угрюмо смотрел на противоположную стену.

Стефан умер всего лишь неделю назад. Совершенно нелепо умер. От сердечного приступа, когда играл в чехарду. Когда Тому сказали об этом, он не удержался и рассмеялся от нелепости подобной ситуации. Это было больше похоже на плохую шутку, чем на правду.

Том не плакал. Слез не было. Может, потому, что он всегда был уверен – Стефан находится рядом с ним из–за страха и сложившихся жизненных обстоятельств и когда–то обязательно уйдет вперед, оставив его позади. Люди слишком непостоянны, чтобы позволить себе такую роскошь, как привязанность. Но, несмотря на все собственные заверения, Том чувствовал себя совершенно потерянным и одиноким.

Реддл не мог придумать точного определения тому, кем же для него являлся Стефан. Другом? Однозначно нет. Для этого необходимо признать другого человека равным себе, а равных ему не было. Он был особенным и исключительным, носителем необычайного дара и силы. Может быть, знакомым? Тоже нет, потому что они ежедневно много общались и большую часть времени взаимодействовали друг с другом. Их общение выходило за рамки ежедневных столкновений и банальных расшаркиваний. Приятелем? Возможно, это было бы ближе к истине. Все–таки Том доверил ему некоторые свои тайны. Конечно же, не самые важные и компрометирующие его, но все–таки со стороны Реддла это был поистине широкий жест. Назвать Стефана просто слугой тоже было нельзя. Он просто стремился прикоснуться к чуду, на которое никогда не был способен сам. Но мальчик все–таки был искренен по отношению к Тому и действительно волновался за него. Когда происходили какие–то стычки, он вставал рядом, а не трусливо прятался за спину Реддла.

Том тренировал свои способности на хомяке одной из приютских девочек. Он быстро научился останавливать сердце. Но чтобы умертвить существо, приходилось продолжительно направлять свою силу в тельце жертвы. Стоило только остановиться, как сердечко снова начинало биться. Чтобы убить, нужно было продержать около шести минут. Но подобное очень выматывало, будто бы его заставляли обежать вокруг приюта тридцать кругов. Сердце хомяка было куда меньше, чем сердце человека, но запустить его уже после смерти не удавалось вообще. Так же, как и изменить. Том тогда понял, что вылечить Стефана не сможет, если только избавит от боли, убив.

Люди очень быстро забывают друг о друге. Стефан тоже когда–то сотрется из памяти, оставшись не больше чем эпизодом в его бесспорно долгой жизни. Но он до сих пор не мог понять, почему все остальные в приюте с такой легкостью отреагировали на то, что мальчик, живший с ними рядом долгое время, внезапно умер. В этом было что–то неправильное.

А позавчера в приют притащили какого–то грязного мальчонку лет шести и миссис Коул начала подыскивать ему место.

– Может, тебе занять место Стефана? – задумчиво спросила она скорее сама у себя.

– А кто такой Стефан? – поинтересовался ребенок.

И именно этот вопрос почему–то потряс Тома, стоявшего у двери своей комнаты. Конечно же, новичок ничего не мог слышать о других обитателях приюта, но в тот момент Реддл осознал, что вместе со смертью заканчивается и память других о тебе. Ты становишься ничем. Пустотой. И когда его тоже не станет, кто–то спросит: «А кто такой Том Реддл?». И не получит вразумительного ответа, потому что и рассказывать уже не о ком. Тогда Том действительно смог понять безумца Герострата, который поджег храм Артемиды только лишь для того, чтобы его имя осталось в анналах истории.

– Реддл, возьмешь его к себе? – спросила вечно пахнущая дешевым алкоголем миссис Коул.

Как будто она верила, что так просто занять место кого–то другого.

Том хищно улыбнулся.

– Взять могу, но не обещаю, что он долго проживет.

Миссис Коул смотрела на него несколько расфокусированным взглядом, но даже до ее затянутого легким алкогольным туманом разума дошло, что в этой фразе таилась скрытая угроза.

– Пожалуй, определю его к Чинстону и Тосмату. Потеснятся немного.

Том еще долго сидел в своей опустевшей спальне и смотрел на стену. Единственное, что он понял для себя: он не хочет быть забытым, а для этого нужно жить и желательно вечно.

* * *

Двадцать седьмого сентября корабль отправился в Шабаш. Погода стояла отвратительная. Холодный ветер нагонял черные тучи, которые были готовы вот–вот прорваться и обрушиться ливнями на многострадальную землю.

Сидеть в каюте было скучно. Взятая в дорогу книга оказалась совершенно нудной, но спать тоже не хотелось. На соседней кровати мирно посапывали Офелия и Мирослава. Эдвин же лежал над ним и мастерил очередную куклу, которую почему–то стремился сделать максимально похожей на себя. Для этого он теперь всюду таскал с собой зеркало и внимательно рассматривал свое отражение.

– Гарри, – тихо прошептал Эрстед с верхнего яруса.

– Да? – отозвался мальчик, откладывая в сторону книгу и поднимая голову.

– Как ты думаешь, было бы хорошо заменить себя разумной куклой, которая ходила бы на уроки вместо тебя, выполняла бы всю нудную работу и приносила бы деньги, а ты мог бы посвящать все свободное время исключительно себе? Ее даже можно было бы научить флиртовать с девушками и завлекать их на свидания, а когда те влюбятся окончательно, можно появиться на сцене самому. Все равно ведь они не заметят разницы. Марионетка была бы такой же, как и я. Абсолютно.

Поттер попытался представить себе что–то подобное.

– Тогда ты сам станешь куклой. Вы просто поменяетесь местами.

– Почему? – громко вскрикнул Эдвин, едва не разбудив при этом Офелию и Мирославу.

– Мы сами проживаем свою жизнь. А она состоит не только из удовольствий, но и из многих нудностей и бытовых вещей. Вместе с этим ты тоже получаешь какой–то опыт и определенные навыки. А теперь представь самообучающуюся марионетку. Она через какое–то время просто превзойдет создателя только потому, что последний добровольно отказался от того, чтобы учиться у окружающих.

Эдвин перелез вниз к Гарри и вытянулся на его постели, при этом скинув книгу на пол.

– А если такая марионетка убьет кого–то, кто из нас будет виноват?

– Ты, – уверено ответил Гарри. – У куклы не будет души и эмоций. По сути, только голый разум, который старался бы максимально правильно скопировать твое поведение и продолжил бы развиваться в этом направлении уже в новых условиях. У тебя есть душа, и если бы возникла бы ситуация, когда пришлось бы убить, ты, возможно, не смог бы этого сделать. Не хватило бы хладнокровности. Но куклу создал именно ты, и позволил ей так далеко зайти, забыв при этом об ограничениях, тоже ты. Так что вина твоя. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Примерно, – кивнул Эдвин. – Оставим тему убийств. Это слишком. Но, допустим, я бы развивался творчески, пока кукла добывала бы мне средства для существования и обеспечивала бы связями. Разве это плохо?

– Но ты никогда сам не смог бы понять некоторые социальные аспекты, не постиг бы тягот и не научился всем ухищрениям, активно используемым в современном обществе, – Гарри поднял с пола книгу.

– Я бы много потерял, – саркастично протянул Эдвин.

– Определенно. Картина твоего восприятия была бы не полной.

– А если бы кукла могла передавать мне свои воспоминания?

– Это все равно, что чтение книги с картинками. Они не помогли бы напрямую приобрести какой–либо навык. Для этого необходима практика. Да и воспоминания были бы лишены эмоций.

– А ты бы не хотел, чтобы кто–нибудь тебя заменил на время? – Эдвин задумчиво закусил губу.

– Честно? Иногда хотел бы. Некоторые вещи лучше никогда не переживать. Использовать для преодоления опасности марионетку, конечно же, интересно, но это никогда не сделает тебя сильнее. Скорее, обострит все существующие на данный момент страхи. В итоге, ты можешь просто потерять свое я.

Эдвин осторожно начал разглаживать материал, который, по всей видимости, должен был бы стать кожей куклы.

– А почему ты не делаешь обычных кукол? Тех, что абсолютно полые внутри, а стремишься анатомически точно воспроизвести организм? Иногда мне кажется, что им нужно совсем немного для того, чтобы ожить.

Эрстед внимательно оглядел свое творение.

– Я не могу по–другому. Есть люди, у которых есть дар, независимо от того, желают они его или нет. У меня это некромантия. Но нет книг, чтобы я мог его развивать и правильно направить. Ходить на кладбище и ковыряться в могилах мне совершенно не хочется, хотя я уверен, что это действительно успокоило бы меня. Поверь мне, мертвые порой могут быть куда интересней живых.

– Вряд ли я когда–то действительно смогу понять это, – усмехнулся Гарри.

– Скорее всего, это так. Просто мастерить таким образом кукол для меня проще, чем пытаться оживить давно почивших. Я даю выход скопившейся внутри меня энергии и не оскверняю ничьих могил. Я могу заставить, пусть и не на долгое время, этих кукол делать какие–то определенные повторяющиеся действия или произносить слова. Но это выглядит очень фальшиво. Хотя, если ты увидишь подобное впервые, то впечатлишься. Но чем чаще будешь наблюдать, тем быстрее поймешь всю ненатуральность и искусственность, – последнее Эрстед произнес с грустью.

– А что с твоими рисунками?

– Ничего, – грустно вздохнул Эдвин. – Пока что не хватает вдохновения. Отдельные части рисуются, а вместе не собираются.

– Думаю, твой кризис скоро пройдет.

– Я уверен в этом. Просто в последнее время я очень волнуюсь за тебя.

– Когда–то им надоест играть, – уверенно произнес Гарри. – Им наскучит, если они не добьются от меня ответной реакции. Все, что требуется, – продержаться всего лишь год.

– Конечно, – серьезно кивнул Эдвин. – Это пустяки. Только ты себя со стороны не видел. Ты постоянно настороже, палочку практически не выпускаешь из рук, не терпишь, если кто–то подходит к тебе сзади и ходишь в душ вместе со своим псом. Нет. Все нормально. И это всего месяц прошел. А, все отлично. Какому психу не понравится, когда на него охотятся и пытаются прибить? Все просто отлично. Развлекаемся!

Гарри потер переносицу.

– Пожалуйста, не кричи мне в ухо.

– Прости, но я не понимаю, как можно так спокойно относиться к происходящему.

Эрстед сел на кровати и раздраженно перевязал растрепавшиеся волосы в хвост.

– Не сказал бы, что спокойно, но сделать на данный момент ничего не могу. Тем более, я до конца не понимаю их намерений. Если бы их целью было мое убийство, то вы бы давно поливали своими слезами мой хладный труп. То, что происходило в последнее время, не совсем похоже на игры на выживание. Это либо прелюдия к предстоящим серьезным действиям, либо меня просто проверяют, прощупывают мои пределы.

– Не боишься, что они зайдут слишком далеко?

– Мои страхи ничего не изменят. Мне остается только ждать и внимательно смотреть по сторонам, – обреченно произнес Поттер.

Эдвин понимающе кивнул и начал прикручивать ногу к кукле, осторожно накладывая то, что выглядело как мышцы.

– Не самое приятное зрелище, – признался Гарри.

– Зато ты теперь прекрасно знаешь анатомию, – довольно произнес мальчик.

– Думаю, без этого я мог бы спокойно прожить дальше.

– Зря ты так, – возмутился Эдвин, нахмурив лоб.

На кровати зашевелилась Офелия.

– Прибыли? – сонно спросила она.

– Нет, спи дальше, – благосклонно разрешил Поттер, даже не поворачивая головы в ее сторону.

– Конечно, так и сделаю, – тут же согласилась цыганка и, перевернувшись на другой, бок сразу же уснула.

– Всегда бы она так, – заметил Эдвин. – Обычно спорит до хрипоты из–за любой ерунды.

– Природная вредность просто не успела проснуться.

Когда корабль прибыл в порт, начался дождь. Добраться сухим и чистым до каминной пещеры не удалось. Поместье встретило мальчика тишиной.

– Есть кто–нибудь живой? – поинтересовался Гарри.

– Если вы надеетесь на мою преждевременную кончину, то смею вас разочаровать. Увы, я жив и менять такое положение в ближайшем будущем не планирую, – раздался едкий голос со стороны лестницы, а через какое–то время появился и его хозяин.

– Это хорошо, сэр, – кивнул Гарри. – Иначе некому будет раскрыть мне глаза на мою ничтожность.

– Именно так. Я рад, что у тебя хватило возможностей мозга, чтобы сделать верные выводы.

Снейп хмыкнул и махнул рукой в сторону столовой.

– Как я полагаю, ты еще не завтракал. Я тоже. Так что утренний чай никто не отменял.

Гарри согласно кивнул. Желудок уже не раз напомнил о себе громким урчанием, чем вызывал приступы смеха у Эдвина.

– Ты пропил зелье? – поинтересовался Снейп, наливая себе чай.

– Да, сэр. Конечно.

– Заметил ли ты изменения в самочувствии?

– Практически нет, – Гарри вгрызся в теплый тост.

– Что же, позже проверю твое магическое поле, – зельевар сделал глоток чая. – Как твоя учеба?

Последний вопрос заставил Гарри удивленно посмотреть на профессора, слишком уж не свойственно для Снейпа интересоваться его успехами. Хотя он с начала лета стал вести себя немного необычно, пытаться что–то изменить в прежнюю худшую сторону со стороны Поттера было бы просто большой глупостью.

– Спасибо, хорошо, – осторожно ответил он.

– Хм… Как успехи в зельеварении? – продолжил допрос зельевар.

– Господин Мейер собирается научить меня изготавливать Волчелычное зелье.

Снейп оценивающе посмотрел на мальчика.

– Сомневаюсь, что ты настолько гениален в зельеварении, чтобы начать изучать столь сложные вещи сейчас.

Гарри только пожал плечами.

– В таком случае, мне повезло, что мой профессор так не считает.

– Однозначно, Поттер, однозначно… – сообщил это Снейп своей чашке.

В комнате повисла тишина. Гарри медленно пил свой чай и доедал последний тост. Снейп периодически кидал на него задумчивые взгляды исподлобья. Мальчик же старался их игнорировать, но все равно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Думаю, имеет смысл перейти в Малую гостиную.

– Хорошо, – пожал плечами Поттер.

Гарри сел в свое любимое кресло. Снейп навис над ним и начал водить над мальчиком волшебной палочкой, бормоча какие–то заклинания себе под нос. По телу мальчика пробежали мурашки и стало немного щекотно.

Снейп еще долго обходил его со всех сторон и внимательно вглядывался.

– Твое состояние стало чуть лучше, – задумчиво произнес он. – Но дыры почему–то затягиваются куда медленнее, чем я предполагал. Хотя поле на этих местах несколько толще, чем в других. Это немного странно. Хотя это же ты. Вряд ли стоило ожидать чего–то нормального.

– Спасибо, сэр, – пробурчал под нос Гарри, стараясь придать своему голосу хоть какие–то вежливые интонации.

Снейп лишь криво усмехнулся и сел в соседнее кресло.

– Поттер, Волчелычное зелье очень опасное и сложное в изготовлении. Нужно быть предельно внимательным при варке. Если в процессе произойдет какой–то инцидент, то это может закончиться для тебя плачевно.

Мальчик скрестил руки на груди и убийственно посмотрел на опекуна.

– Может, я сделаю для вас открытие, но в школе регулярно проводятся дуэли, уже не говоря о том, что приходится много всяких заклинаний отрабатывать на уроках. На зельеварении у нас периодически взрываются котлы или зелья стремятся на встречу с потолком. Опасность поджидает меня за любым углом.