Текст книги "Дневник матери (СИ)"

Автор книги: KJIEO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 66 страниц)

– Я прошу вас поторопиться, Гарри, – нетерпеливо произнес он.

– Да, сэр, я только… – начал было юноша, но мужчина его оборвал.

– Сегодня я собираю всех членов моего клуба, – с намеком произнес он. – Я буду ждать вас и мисс Грейнджер к пяти часам в своей комнате. Будет весело и интересно.

– Конечно, сэр, – просиял Поттер-Блэк. – Мы непременно будем.

– А пока всего хорошего, – попрощался Слизнорт и развернулся к своему столу, делая вид, что плоды трудов студентов интересуют его больше, чем Избранный.

Решив отложить серьезный разговор до более приватной обстановки после собрания клуба, Гарри вышел из кабинета.

Отправляясь на очередное собрание, Гарри с Гермионой и представить себе не могли, что Слизнорт организует целый прием. Столы ломились от закусок и чанов с пуншем. Звучала приятная музыка, льющаяся из заколдованного патефона, настраивая гостей на задорный лад. Хозяин мероприятия общался с гостями, сияя счастливой улыбкой и смеясь над шутками. Было действительно шумно и вычурно. Гораций, заметив Избранного и его спутницу, благодушно рассмеялся, приветствуя их.

– Кажется, Слизнорт решил спраздновать второе день рождения, – шепотом произнес Гарри, наклоняясь к ушку избранницы, когда профессор убежал общаться с другими гостями.

Та согласно кивнула, и молодые люди решили угоститься закусками. Отпивая из бокала пунш, юноша поглядывал на зельевара, весь вид которого так и кричал, что мужчина счастлив именно в такой обстановке праздника. Студенты отвечали ему, радуясь столь выгодному покровительству.

Мероприятие длилось уже не один час, а сам Слизнорт налегал на пунш, так за все время больше и не подойдя к Избранному, который периодически бросал в его сторону взгляды. Гарри четко для себя решил, что сегодня без нужного воспоминания не уйдет. И, возможно, даже хорошо, что мужчина не отказывается от порций спиртного. Пользуясь благодушием и долгом за спасенную жизнь, юноша надеялся, что мастер зелий должен стать посговорчивее.

Наконец, вечеринка стала подходить к своему концу. Гости принялись расходиться, благодаря Слизнорта за приятно проведенное время, и тот отвечал им взаимностью. Сделав вид, что он так же подошел попрощаться, Гарри улыбнулся:

– Вы оказались правы, сэр. Было действительно весело. Пунш был восхитителен. Не то что вино, правда?

Гораций переменился в лице после слов Избранного и судорожно сглотнул. Мимо прошли последние гости, прощаясь с хозяином, и Слизнорт натянуто улыбнулся им. Поттер-Блэк не спешил продолжать разговор, ожидая, когда помещение опустеет. Гораций отошел к дивану и опустился на его поверхность. Молодые люди переглянулись и подошли ближе.

– Не думайте, что я не благодарен вам, Гарри, – начал говорить профессор. – Но то, о чем вы просите… я не могу.

– Меня действительно подослал к вам Дамблдор, – решил говорить начистоту Гарри. – Но это не значит, что я действую по его указке. То, что вы ответили Тому Реддлу, нужно именно мне. Мне нужно знать это, чтобы победить его. Отомстить за смерть родителей. Обещаю вам, что директор не узнает об истинном воспоминании. Сделайте это, сэр, – пылко продолжил он, садясь рядом с мужчиной на диван. Слизнорт с сомнением нахмурился, но долг за спасенную жизнь давил на него, требуя довериться. – Помогите мне отомстить за смерть мамы.

– Лили была замечательной и очень способной, – с ностальгической улыбкой проговорил профессор. – Я выделял ее больше других. Когда она закончила Хогвартс, она подарила мне маленькую золотую рыбку на память. Она трансформировала ее из лепестка лилии. Когда рыбка исчезла, я понял, что милой Лили больше нет, – он тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

Гарри с Гермионой молчали, давая мужчине собраться с мыслями и выполнить просьбу сына свой любимой ученицы. Наконец, Слизнорт поднялся со своего места и отошел к шкафу. Оттуда он достал небольшую склянку и, вооружившись своей волшебной палочкой, прислонил ее кончик к своему виску. Сосредоточившись, он медленно отнял руку в сторону, и молодые люди увидели, как от виска до кончика палочки тянется светящаяся белая ниточка. Закончив процесс изъятия воспоминания, мастер зелий поместил его внутрь подготовленной склянки. Протянув ее Гарри, он молча отошел к столику с пуншем, чтобы снова наполнить свой бокал. Проговорив слова благодарности, студенты оставили своего преподавателя в одиночестве.

***

– Поторапливайтесь, Том. Вы же не хотите опоздать на следующий урок?

– Я хотел спросить кое о чем, сэр. Что вы знаете о… крестражах?

Слизнорт побледнел и, не веря своим ушам, выпучил глаза на студента. Тот же непринужденно улыбался, ожидая ответа на свой вопрос.

– А… позвольте полюбопытствовать, зачем вам это? – внезапно севшим голосом спросил зельевар и, достав носовой платок из карманчика жакета, промокнул им увлажнившийся от испарины лоб.

– О, ничего такого, профессор, – как можно невиннее улыбнулся будущий Волан-де-Морт. – Мой интерес продиктован исключительно обычным любопытством и несет в себе только теоретические познания.

– Ну, раз так, – немного успокоился Гораций. – Ритуал создания крестражей, именуемый еще ритуалом Расщепления души считается одним из разделов Темной магии. Само действо, когда маг добровольно разделяет свою бессмертную душу на части, помещая ее в некие предметы, ужасно и противоречит человеческой природе. Игры со смертью ничем хорошим не заканчиваются. Те, кто пытался ее обмануть тем или иным способом, будь то зелье бессмертия из философского камня или создание крестражей, обрекали себя на ничтожное существование, жалея о своем поступке. Так устроен мир, Том, что все имеет начало и все имеет конец. И пытаться это исправить бессмысленно.

– Профессор, – мягко позвал Том, возвращая мужчину к интересующей его теме – я уверяю вас, что не собираюсь совершать ничего противоестественного. Просто я, как чрезвычайно любопытный человек, не мог не заинтересоваться малоизученным материалом. Но опять-таки повторюсь: мой вопрос носит сугубо теоретический интерес.

– Хорошо, – кивнул мужчина, поверив студенту. – Потому что упаси вас Мерлин пробовать совершить этот ритуал на практике. Ибо, как большинство ритуалов Темной магии, он подразумевает под собой наличие человеческой жертвы. Совершив убийство, маг расщепляет душу и помещает ее в любой избранный для этого предмет. И пока этот предмет цел и невредим, волшебник бессмертен, даже когда его естественный жизненный путь закончился. Для ритуала воскрешения с помощью крестража так же необходима человеческая жертва.

– И сколько крестражей можно создать?

– Это зависит от магических способностей мага. Безопасным считается число три.

– Три? – с некоторым разочарованием в голосе переспросил будущий Темный Лорд. – Но, на мой взгляд, это небольшое число. Ведь, скажем, число семь…

– Семь? – в ужасе выпалил Слизнорт, снова в шоке распахивая глаза. – Но это слишком много. Не забывайте, Том, что при каждом ритуале расщепления волшебник делит свою душу пополам. Проделав такую манипуляцию столько раз, что останется в самом маге?

– Вы сами сказали, что главное – это запас магических способностей, – обезоруживающе улыбнулся Том Реддл. – А, впрочем, – быстро добавил он, видя, как снова побледнел профессор – это не важно, для теоретических знаний достаточно и этого.

– Да, – закивал зельевар. – Именно что теоретических. Заклинаю вас, Том, даже не пытаться проверить теорию на практике.

– Не волнуйтесь, профессор, – голос будущего Волан-де-Морта буквально обволакивал и гипнотизировал, не давая усомниться в искренности высказываний – я понимаю и полностью разделяю вашу точку зрения. Благодарю вас и всего наилучшего.

– И вам, Том, – тихо ответил Слизнорт. – И вам, – добавил он, смотря в спину студента, что развернулся и направился к выходу из кабинета.

На лице Тома Реддла змеилась довольная улыбка. Он получил необходимую ему информацию.

Гарри вынырнул из Омута Памяти и замер, осмысливая увиденное действо. Гермиона, Сириус и Элоиза в ожидании смотрели на него, разместившись в гостиной на Гриммо Плейс.

– Я знаю, сколько Волан-де-Морт сделал крестражей, – проговорил Поттер-Блэк, осматривая присутствующих. – Семь.

– Сколько? – подумав, что ослышалась, переспросила Фоули, прямо как Слизнорт в воспоминании округлив глаза до немыслимых размеров. – Но… это же… много.

– Это не просто много, – добавил Лорд Блэк, сглатывая ком в горле и откидываясь на спинку стула. – Это слишком много. Мне даже страшно представить, что вообще осталось в самом Волан-де-Морте, если при каждом ритуале создания крестража он раскалывал свою душу на две части.

– Да, Слизнорт также был шокирован, – кивнул Гарри. – Поэтому Волан-де-Морт так и изуродован. Увлекся темной магией и не знал, где остановиться.

– Да уж, – кивнул Сириус. – Он конкретно так запасся дополнительными жизнями. Так, ладно, – собрался он с мыслями и принялся рассуждать. – Семь крестражей. Дневник, медальон Салазара, чаша Пуффендуй и кольцо уничтожены. Осталось три, исключая часть души, что осталась в самом Волан-де-Морте. Значит, фактически нам нужно найти и уничтожить еще три крестража, а потом и самого Волан-де-Морта. И у меня есть догадка относительно двух из них крестражей.

На него одновременно вопрошающе воззрились Гарри, Гермиона и Элоиза.

– Я и до этого подозревал, но не был уверен, так как не знал, сколько у него крестражей в действительности. Теперь же я почти уверен. Раз уж мы уже имеем две реликвии Основателей, которые использовал Волан-де-Морт, логично предположить, что остались еще две.

– Диадема Когтевран и меч Гриффиндора? – переспросила Фоули.

– Погоди, пап, но меч у Дамблдора, – подключился к обсуждению Избранный. – Он бы давно уже заметил, что с ним что-то не то. Да и я им пользовался, и никакого проклятья, как директор от кольца, не получил, контактируя с реликвией.

– Ну, Годрик Гриффиндор оставил не только меч, – заметил Лорд Блэк.

– Шляпа? – догадалась Элоиза.

– Ага, – согласно кивнул мужчина. – Распределяющая шляпа.

– Прости, Сириус, но тут ты тоже не прав, – возразила Фоули. – Даже если бы Волан-де-Морт и смог ее проклясть, сделав крестражем, то после этого Шляпа выполняла свои обязанности и никто из детей или профессоров, что с ней контактировали, также не были прокляты.

– Да, – вынужден был признать правоту доводов избранницы Сириус. – Потому я и сомневался на этот счет. Но у нас остается диадема Кандиды. Ее судьба, насколько мне известно, также, как чаша Пенелопы, покрыта мраком. Нам нужно выяснить, где она может находиться и проверить ее на содержание осколка души Волан-де-Морта. И, если оно подтвердится, то мы лишим его еще одного козыря.

– И как мы найдем диадему, о местоположении которой нет никаких записей? – растеряно произнесла Элоиза. – Когда мы обнаружили медальон, я перекопала все архивы Министерства и не нашла никакого упоминания о диадеме.

– Мы найдем ее так же, как вычислялось местоположение чаши Пуффендуй, – ответил Сириус, чему-то довольно улыбаясь. – Скорее всего, она так же пошла по рукам. От наследника к наследнику. Либо покупалась, перекупалась.

– И с чего предлагаешь начать? – недоверчиво усмехнулась Фоули.

– С самого начала. Выясним у первоисточника, а дальше по цепочке проследим, где диадема находится сейчас.

– Первоисточника? – одновременно переспросили Элоиза и Гарри.

– Ага, – довольная улыбка Лорда Блэк стала еще шире. – Саму Кандиду Когтевран, конечно, не спросить, но вот ее дочь можно.

– Дочь? Елена Когтевран, Серая Дама, – пораженно пробормотала Фоули.

– Да, – кивнул мужчина. – Скорее всего, как это принято, семейная реликвия перешла от Кандиды к ее дочери Елене. Та передала своему наследнику или наследнице. И так можно проследить всю цепочку.

– А если диадема просто пропала и все? – засомневалась Гермиона. – Ведь переходи она от одного наследника к другому, то, наверное, где-то всплыло упоминание о ее местоположении.

– И такое возможно, – с грустным вздохом ответил Сириус. – Но чаша Пуффендуй тоже переходила из одних рук в другие, а о ней не получилось найти никакого упоминания. И это правильно, я считаю. Вон миссис Смитт похвасталась своей исключительной коллекцией и тут же рассталась с ней. А еще и с собственной жизнью.

– Да, ты прав, Сириус, – согласилась девушка.

– Потому давайте будем оптимистами и понадеемся, что нам удастся найти наследие Кандиды Когтевран и узнать, добрался ли до нее в свое время Волан-де-Морт.

– И как ты надеешься узнать эту информацию? – в голосе Элоизы явно читались нотки недоверия. – Еще во времена нашего обучения в Хогвартсе, Серая Дама была не очень общительной. Не думаю, что сейчас что-то поменялось. Ее на откровенный разговор о наследии матери будет сложно расположить.

– Просто надо найти нужный подход, – уклончиво ответил Сириус.

– А, ну да, – недовольно скривилась молодая женщина. – Я и забыла, что перед тобой в школе не могла устоять ни одна девушка. Даже если она давно умерла.

– Мерлин, Лиз, – весело рассмеялся Лорд Блэк – ты меня, что, к призраку ревнуешь?

– Нет, – устыдилась своего порыва Элоиза, увидев, что юные волшебники так же старательно скрывали улыбки, присоединяясь к веселью мужчины. – Просто… – замялась она, не зная, как оправдаться. – В любом случае, будет странно выглядеть, если ты явишься в школу и начнешь расспрашивать Серую Даму, – быстро перевела она тему.

– Это правда, – согласился Сириус, все еще улыбаясь. – Потому я переложу это ответственное задание на плечи нашего Избранного. Надеюсь, ты, Гермиона, не так ревнива, как моя любимая и единственная Лиз? – добавил он, заговорщически подмигивая студентам.

Фоули на его слова вспыхнула и обиженно отвернулась, но, получив примирительный поцелуй в щеку от возлюбленного, тут же простила его, польстившись на его ласковые эпитеты.

– Я постараюсь, – переглянувшись с Грейнджер, ответил Гарри.

– Ну, если уж Волан-де-Морт – если он сделал из диадемы крестраж – смог разговорить Елену Когтевран и узнать у нее, где реликвия ее матери, то и ты, я уверен, сможешь подобрать нужные слова, – ободряюще произнес Лорд Блэк, потрепав сына по плечу. – А еще тебе придется снова спуститься в Тайную комнату за очередным клыком Василиска. Как раз последний остался. Придется что-то придумать, когда мы разузнаем про оставшиеся два крестража. Но будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала разберемся с диадемой, узнаем, побывала ли она в руках Волан-де-Морта, а потом уже будем думать, что делать дальше.

– Я думаю, пап, что ты прав, – ответил Поттер-Блэк. – Дамблдор тоже упоминал о диадеме, когда рассказывал о чаше Пуффендуй. Правда, он упоминал все реликвии, а, как мы выяснили, до наследия Годрика Гриффиндора Волан-де-Морт не добрался. Но еще на моем втором курсе директор сказал, что меч дается в руки только истинным гриффиндорцам, а Волан-де-Морта таковым точно не назвать. И шляпа, действительно, уже давно себя бы проявила, как крестраж. Наверно, Дамблдор пришел к тем же выводам, что и ты, пап, зная об уже двух крестражах-реликвиях.

– Я вот о чем подумала, – задумчиво произнесла Гермиона, и все в ожидании посмотрели на нее – если Дамблдор предполагал о принадлежности к крестражам реликвий Основателей, то есть возможность, что он также ищет диадему, потому и отсутствует иногда в школе. А если так, то он, скорее всего, уже расспросил Серую Даму. И уж с директором школы она точно была откровенна.

– Предлагаешь спросить у директора напрямик, что ему известно о диадеме? – вопросительно вскинул брови вверх Сириус. – Или пытать его? Не, я, в принципе, не против, – добавил он, улыбнувшись, и Гарри тихо прыснул в кулак, представив себе такую картину.

– О, Мерлин, нет, – закатив белки глаз под веки, ответила девушка. – И просто спросить достаточно. Дамблдор сейчас и сам активно рассказывает о крестражах.

– Если бы он знал, где диадема и является ли она крестражем, то он бы уже сказал об этом, – заметил Поттер-Блэк. – Но нет, все, что я от него слышу, это «возможно», «я так думаю», «не уверен» и прочее. Он от меня требует информацию, как с этим настоящим воспоминанием Слизнорта, а вот сам не шибко ею делится.

– Но ведь от него мы и узнали, что чаша Пуффендуй – крестраж, – напомнила Грейнджер.

– Ага, – фыркнул юноша. – Но искать ее тебе, мой мальчик, придется самому, – скривился он, пародируя манеру речи директора. – И как уничтожить ее также не поделился, хотя уже сам расправился с кольцом, а, значит, знал, как минимум, один способ это сделать. И это не клык, раз они все на своих местах в пасти Василиска.

– Да, не скажет, – согласился с крестником Лорд Блэк. – Попробуй все же обаять Елену Когтевран, сын. А уж если не получится, будем пытать нашего доброго дедушку.

Гарри согласно кивнул и посмотрел на избранницу. Та неодобрительно вздохнула, не разделяя кровожадных методов Главы Рода Блэк. Хотя она, узнав о способах директора по достижению целей, и осуждала его, но все же она не хотела, что бы Гарри и Сириус поддались своей ненависти к старому магу, пожелав отмщения. Элоиза же об Альбусе Дамблдоре вообще не думала, хотя и методы влияния на бывшего директора со стороны возлюбленного не осуждала. Ее мысли были заняты безрадостными мыслями. Если Волан-де-Морт добрался и до реликвии Кандиды Когтевран, опорочив наследие еще одной Основательницы, то, получается, что большинство уникальных артефактов постигла участь уничтожения, и будущие потомки будут вспоминать о них, только как о проклятых крестражах. Элоизе не хотелось бы, чтобы у людей были такие ассоциации с этими прекрасными и уникальными артефактами. Она до сих пор не могла отойти от ужасного действа уничтожения чаши Основательницы ее родного факультета. А потому она очень не хотела, чтобы и факультет «ворон» лишился своей реликвии.

========== Противостояние Слизерина с Гриффиндором и реликвия дома Когтевран ==========

Комментарий к Противостояние Слизерина с Гриффиндором и реликвия дома Когтевран

Дисклеймер: это чтиво для развлечения, а не для анализов, философии и прочего. Просто легкое чтиво. Автор не несет ответственности за возможный вызванный в процессе прочтения негатив и “а у меня не так”, “я считаю иначе”, “а вот мне лучше виднее, что..” и т.д. Это сугубо субъективное авторское восприятие сюжета, характеров героев и истории, поэтому навязывание своих взглядов здесь – неприемлемо и наказуемо. Надеюсь, все друг друга поняли, а теперь приятного чтения!

В свободное от учебы и тренировок и матчей время Гарри гулял по замку и его окрестностям в поисках Серой Дамы, призрака дома Когтевран. Он даже выпросил у МакГонагалл значок старосты, чтобы не только помогать избраннице с ее обязанностями, но и иметь возможность перемещаться по школе даже после отбоя. Но Елена Когтевран, словно зная, что ее ищут для не совсем приятного для нее разговора, не хотела встречаться на пути Избранного. Гарри негодовал, что день за днем его поиски ни к чему не приводят. И даже верная карта Мародеров, увы, не могла помочь своему хозяину. На ней отображались только живые обитатели древнего замка.

В один из дней, почти накануне очередной игры сборных факультета Гриффиндор и Когтевран вернулась в школу Кэти Белл. Девушка совсем поправилась, и, смотря на нее, нельзя было сказать, что она стала жертвой ужасного темного проклятья, пролежав в беспамятстве почти два месяца. Члены команды, да и все гриффиндорцы с теплотой встретили свою охотницу. Кэти также была счастлива и заявила, что снова готова вернуться на поле вместе со своими товарищами. Все похвалили рвение девушки, и Гарри объявил о времени тренировки.

Направляясь с сокурсниками к Главному залу на ужин, Белл нагнала Поттер-Блэка и придержала его за рукав, намекая, что хотела бы поговорить наедине. Гарри кивнул Гермионе, которая продолжила путь до Главного зала, а сам позволил Кэти увести себя в сторону от прохода.

– Я хотела поблагодарить тебя, – начала девушка. – Лианна сказала, что если бы не вы с Гермионой, то неизвестно, успели бы помочь мне специалисты.

– Тебе абсолютно не за что меня или Герми благодарить, – миролюбиво улыбнулся юноша. – Естественно, мы не могли оставить своего товарища в беде. Да и где я найду еще такого замечательного игрока, – добавил он, и Белл понимающе засмеялась. – Дин, конечно, неплох, но ты все же лучше. И хорошо, что ты вернулась.

– Спасибо, – тронутая похвалой, кивнула Кэти. Потом она замолчала и шумно выдохнула, словно решаясь на продолжение разговора. Гарри терпеливо ждал, пытаясь подобрать слова, чтобы расспросить девушку о подробностях произошедшего с ней. – Я знаю, ты хочешь спросить, что на самом деле со мной произошло, – продолжила она, будто прочитав мысли юноши. – Но я совсем ничего не помню. Последнее, что помню, это как мы с Лианной отправились в бар «Три Метлы». Там мы пропустили по бокалу сливочного пива, потом я отлучилась в уборную. И все, темнота, – она разочарованно развела руки в сторону. – Только когда я вернулась, Лианна рассказала мне все. Но я понятия не имею, как ко мне попало это ожерелье. И уж точно не помню, кто и как его проклял.

– Это не важно, Кэти, – улыбнулся Поттер-Блэк, ободряюще улыбнувшись. – Главное, что все позади и ты в норме.

– Да, – кивнула девушка и посмотрела куда-то за спину юноше.

Гарри проследил за ее взглядом и увидел, как недалеко от них посреди коридора замер Драко Малфой. Его лицо выражало страх. Кэти попрощалась с сокурсником и направилась в Главный зал, а слизеринец сорвался с места и побежал в противоположную сторону. Поттер-Блэк сначала недоуменно проследил за ним взглядом, а потом также сорвался с места и побежал следом. То, что Драко испугался, увидев разговор Кэти и Гарри, наводило на мысль, что он побоялся разоблачения, а, значит, именно он и повинен в произошедшем с девушкой.

Следом за недругом, гриффиндорец поднялся на второй этаж и увидел, как тот скрывается за дверью, ведущей во владения плаксы Миртл. Остановившись у двери, Гарри вооружился, достав свою палочку из специального крепления под рукавом мантии, а потом медленно вошел внутрь помещения и осмотрелся. Внутри было пусто, но юноша точно знал, что слизеринец где-то здесь.

– Я просто хочу поговорить, – начал Поттер-Блэк, подходя к умывальникам, что скрывали за собой проход в Тайную комнату Салазара Слизерина.

– Эверто Статум, – было ему ответом.

Гарри парировал заклинание щитом Протего, а потом метнулся в сторону и выставил перед собой руку с зажатым в ладони оружием. Он заметил, как мелькнул край мантии противника, но вскоре она скрылась за раковинами.

– Малфой, послушай, я не… – снова предпринял попытку объяснить гриффиндорец, что он не собирается в чем-то обвинять давнего недруга.

– Петрификус Тоталус. Диффиндо.

Избранный защитился щитом от первого заклинания, а от второго увернулся, что луч заклинания ударил в стену за ним. Поняв, что слизеринец не выслушает его, пока он настроен так воинственно, Гарри решил подгадать момент и обезоружить противника. Оба замерли, спрятавшись за укрытиями, а потому не заметили, как из помещения выплыла Миртл, спеша позвать на помощь.

– Отвали от меня, Поттер, – выкрикнул Малфой, судорожно сжимая свою палочку за древко и тяжело дыша.

– Я просто хочу, чтобы ты меня выслушал, – отозвался брюнет.

– Экспульсо, – последовала следующая атака от Драко, и Гарри, лишившись укрытия, был вынужден метнуться в сторону. Но он оказался на открытом пространстве, и противник тут же этим воспользовался, на мгновение высунувшись из своего укрытия. – Круц…

– Экспеллиармус, – выкрикнул Поттер-Блэк, не желая проверять на своей шкуре действие пыточного заклинания.

Он и сам не знал, сколько силы вложил в свое коронное заклинание. Блондин не только лишился своего оружия, но и отлетел назад. На его неудачу, сзади находились умывальники, закрепленные вдоль стены. Больно приложившись макушкой о край одного из них, юноша сполз на пол и, растянувшись на спине, затих. Гарри медленно поднялся на ноги, в шоке смотря на бессознательного противника, что не подавал признаков жизни. Не на шутку испугавшись, он медленно, с опаской подошел ближе. Он вовсе не желал причинить реальный вред слизеринцу. Из развороченных действующих раковин струями выливалась вода, заполняя все пространство пола, но брюнет не замечал образовывающихся луж, в ужасе смотря на Малфоя.

Неожиданно раздался звук распахнувшейся двери, и Гарри растерянно обернулся, застигнутый на месте преступления. В проеме застыл Снейп, а за его спиной маячило обеспокоенное прозрачное лицо Миртл. Оценив обстановку, зельевар быстро зашел внутрь и закрыл за собой дверь.

– Северус, я… – начал оправдываться Поттер-Блэк, но мужчина взмахом руки остановил его попытки и, опустившись на колени рядом со своим подопечным, осмотрел его на предмет серьезных повреждений.

Таковое, действительное, имелось. Вода под головой блондина окрасилась в красный цвет, что говорило о ране, полученной им при соприкосновении с раковиной.

– Что произошло? – грозно спросил Северус, мельком глянув на Гарри.

– Он первый напал, – ответил тот, убирая свою палочку в крепление на предплечье. – Я хотел сказать, что ни в чем его не обвиняю. Это же он дал Кэти то ожерелье, да? Я думал, что это твое задание.

– Какого драккла ты вообще в это полез? – огрызнулся Снейп. – Сам сказал, что отказываешься в этом участвовать.

– Я не знаю, – не нашел, что ответить, Гарри.

Он на самом деле не знал, зачем побежал за Малфоем. Возможно, сказать ему, что поддерживает его в стремлении избавиться от директора школы. Также гриффиндорец подумал, что это отличная возможность, наконец, попытаться наладить их отношения, ведь Гарри уже не испытывал той ненависти по отношению к давнему недругу. К тому же они с Драко теперь в какой-то степени являлись родственниками по линии Рода Блэк.

– Ладно, – вздохнул Северус, осмотрев крестника и убедившись, что его жизни ничего не угрожает. Юноша просто потерял сознание, получив удар по затылку. – Иди и никому не слова о произошедшем.

– Он будет в порядке? – боясь услышать отрицательный ответ, просил Избранный.

– Да, просто без сознания. Доставлю его к мадам Помфри, чтобы перевязала рану на голове. Что-нибудь придумаю, чем объяснить его рану.

– Мне жаль, Северус, – облегченно выдохнув, повинился Гарри. – Я не хотел. Я и сам не знал, что мое заклинание сработает так сильно. Он в меня Круцио хотел запустить, а я – обезоружить, чтобы он меня просто выслушал.

– Ладно, нормально все, – вздохнул зельевар. – Иди, я отведу его в больничное крыло, а потом, когда он очнется, поговорю с ним. И, Мерлина ради, больше не влезай в это, как и решил.

– Хорошо, – закивал Поттер-Блэк, отступая назад, к выходу из помещения туалета. – Прости, Северус.

– Нормально, – повторил мужчина. – Иди. И никому ни слова.

Гриффиндорец снова закивал и, еще раз посмотрев на побежденного противника, развернулся и выбежал из помещения туалета. Северус еще раз вздохнул и, поднявшись на ноги, с помощью заклинания левитации поднял с пола студента. Наложив на них обоих заклинание отвода глаз, чтобы не рождать ненужные вопросы, если кто встретит их на пути, он покинул владения Плаксы Миртл, которая провожала его обеспокоенным взглядом. На призрака не действовало заклинание зельевара, потому, только когда оба волшебника покинули помещение, девушка заплакала, жалея слизеринца, с которым успела подружиться.

Гарри шел, окунувшись в невеселые мысли. Он прокручивал в голове недавнюю дуэль, мысленно благодаря высшие силы, что все закончилось благополучно. Одна мысль, что заклинание Малфоя могло достигнуть своей цели или удар по голове мог оказаться для него фатальным, заставляло сердце Избранного в ужасе сжиматься. Последствия могли быть самыми плачевными, как в первом, так и во втором случае. Конечно, Поттер-Блэку не хотелось думать, что блондин мог желать убить его, но то, что он готов был наслать одно из Непростительных, вызывало настоящий шок. Да, между ними была вражда, но одно дело просто пакостить друг другу, соперничать на поле для квиддича или в Дуэльном клубе, а совсем иное оказаться на реальном поле боя. Еще в прошлом году, когда Люциус Малфой, потерпев неудачу по добыче Пророчества для своего Повелителя, загремел в Азкабан, пусть и ненадолго, когда Волан-де-Морт помог совершить ему побег вместе с братьями Лестрейндж, что так же попали в руки авроров, Драко серьезно обозлился на гриффиндорца, решив, что именно он виноват в том, что Темный Лорд обвинил его отца во всех неудачах, вследствие чего вся семья Малфой попала в немилость. Но только сейчас Гарри понял, насколько Драко ненавидит его. Сам же Избранный считал эту вражду пережитком прошлого, учитывая, что и приоритеты самого брюнета поменялись кардинальным образом. Они могли если не подружиться, то заключить временное перемирие на основе общей ненависти к Альбусу Дамблдору.

Он глубоко ушел в свои мысли, а потом совсем не следил, куда он направляется. Придя в себя, он остановился и оглянулся. Коридор третьего этажа, различил Гарри и, повернувшись, направился к выходу из него, чтобы по движущимся лестницам добраться до входа в свою гостиную. Но уже у самой двери он остановился, увидев, как сбоку мелькнула прозрачная фигура Серой Дамы, проходящая сквозь стену. Обрадовавшись удаче, юноше выбежал за дверь и поспешил за молодой женщиной. Та преследования пока не замечала, спеша по своим делам и просачиваясь сквозь стены, тем самым затрудняя перемещение Поттер-Блэку, которому приходилось обходить все препятствия и, сообщая пароли живым картинам, что оберегали тот или иной проход по коридорам и закоулкам этого огромного замка, ждать, когда те соизволят открыться, чтобы студент продолжил путь.

– Погодите, – крикнул Гарри, которому надоели эти гонки и то, что призрак дома Когтевран продолжала игнорировать его метания.

Он нагнал ее в одном заброшенном крыле, куда без значка старосты точно бы не попал. Теперь юноше стало понятно, как до этого момента Серой даме удавалось избегать не только его, но и остальных студентов. В ответ на оклик призрак замер и повернулся.

– Ты это мне? – спросила Елена Когтевран, хотя кроме нее и гриффиндорца никого поблизости не было.

– Да, – ответил Гарри, запыхавшись от беготни. – Мне нужно поговорить с вами.

– Поговорить? – удивленно вскинула брови призрак. – О чем?

– Вы же Елена Когтевран, так? – на всякий случай переспросил Поттер-Блэк.

– Да, – ответила молодая женщина и напряглась, подлетая ближе к юноше. – И что?

– Прошу, это очень важно. Мне нужно узнать у вас, где находиться вещь, что когда-то принадлежала вам, а до этого вашей матери, Кандиде Когтевран.