Текст книги "Дневник матери (СИ)"

Автор книги: KJIEO

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 66 страниц)

– Дошло, наконец, – усмехнулась по-доброму миссис Дурсль, прочитав на лице племянника сомнения. – Что вообще тебе рассказывал Дамблдор о твоем предназначении? – продолжала сыпать логичными вопросами женщина, заставляя юношу все больше сомневаться. – Великий мессия, который никому не нужен был столько лет. Избавил весь мир от ужасного темного волшебника и пропал. И никто, слышишь, никто, никогда не приходил и не интересовался, как ты живешь. Даже твой Дамблдор. Подбросил тебя, как вещь, и забыл. А потом это письмо, мол, вот твое предназначение, снова иди под знамена Героя. А ты всего лишь ребенок. Кто-нибудь когда-нибудь общался и дружил с тобой только потому, что ты это ты, просто Гарри, а не Великий Избранный, как тебя называют в вашей газете? Уверена, ты очень быстро пересчитаешь этих людей. Гораздо быстрее, чем иных. И ради них ты готов рискнуть жизнью? Думаешь, кто-то всплакнет о твоей смерти? Сразу забудут. А если того хуже, погибнешь, а Темного Лорда не уничтожишь? Тогда вообще обозлятся и примутся обвинять во всем. Просто подумай. Здесь твоя семья. Здесь ты просто Гарри.

И, отпустив плечи племянника, Петуния выпрямилась и внимательно посмотрела на него. Тот, казалось, вообще не заметил, что его больше не держат. Он стоял, как громом пораженный, и догадка одна за другой, обгоняя возникновение новых вопросов и доводов, рождались в его голове. А ведь, действительно, с чего он поддался этой всеобщей истерии вокруг своего имени? Потому что великий Дамблдор ему «напел» эту песенку? Или потому, что все вокруг вдруг уверовали, что именно мальчик Гарри Поттер, а не какой-то взрослый, могучий маг в состоянии победить великого и ужасного Лорда Судеб? И права тетя: за десять лет, что он прожил у Дурслей, Дамблдор не побеспокоился о жизни своего «мессии». И Люпин. Один из лучших друзей отца также не дал о себе знать. Неужели тоже не знал, где Гарри или просто, как и все, поверил, что с Великим Избранным все хорошо, а где он уже неважно? Да более того, он и объявился-то спустя два года после того, как Гарри поступил в школу. Ладно, Сириус, не мог, но Люпин-то был на свободе и не был ограничен в передвижениях. Он так вдохновенно рассказывал о своей дружбе с Джеймсом, но даже не попытался узнать, чем живет его единственный сын. Хорош же друг, оказывается.

Окунувшись в свои невеселые мысли, Гарри не заметил, как вернулся в дом и поднялся в свою комнату. Все еще находясь под впечатлением от проникновенной беседы с тетей, брюнет опустился на поверхность кровати. А ведь, действительно, кто общается и дружит с ним, потому что он Гарри, а не великий Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил? Почему-то семью Уизли «прозревший» юноша сразу отмел. Словно посмотрев на свою жизнь со стороны, юноша стал приходить к неутешительным, но таким логичным и правдивым выводам. В величие Дамблдора уже верилось с трудом. Если уж сам директор Хогвартса до сих пор не смог избавиться от Волан-де-Морта, что являлся в прошлом его учеником, то почему он, Гарри, сможет? Ведь особыми способностями юный «мессия» не блещет. Поттер усмехнулся, его познания в области боевой магии до невозможности скудны. Да, Гермиона права, отправляя ему книгу о высшей магии. Она знает, что другу нужно. Дальше Хагрид. Не он ли стал проводником Гарри в мир магии и не он ли первый начал рекламировать Дамблдора? Да, он рассказал об избранности Гарри, также упомянув о его знакомстве с родителями юноши. Так почему он тоже не поинтересовался жизнью Гарри? Теперь Уизли. Почему-то уже и в случайную встречу на вокзале Кинг-Кросс уже не верилось. Странно, что Молли Уизли так громко кричала о Хогвартсе и сокрушалась о большом количестве магглов, находясь прямо в гуще этих магглов. И после Рон стал активно навязываться ему в друзья, вечно сетуя на то, как они бедно живут. Не хотел ли рыжий младший сын Молли и Артура прикоснуться к славе великого избранного? Сейчас в голове Гарри одна за другой всплывали воспоминания, когда Рон открыто завидовал славе лучшего друга, высказываясь по этому поводу. Как, например, на Турнире Трех Волшебников. Тогда Рон прямо сказал, что Гарри сам бросил свое имя в кубок, чтобы снова выделиться. Тот факт, что из-за возрастного заклинания Дамблдора никто из младших курсов не может подойти к кубку, его не волновал. Поверила только Гермиона. Да, она-то всегда была с ним. Не сомневаясь, она всегда следовала за Поттером, ничего не прося взамен. А вот Рон, да и прочие члены его семьи, в первую очередь видели Великого Гарри Поттера, а не просто Гарри. Почему-то ехать в Нору уже не хотелось. Но его нежелание уезжать с Тисовой тоже вызвало бы вопросы и подозрения. Семья Уизли и для Гарри стали семьей, о которой он, растя без родительской ласки и заботы, был лишен. Не на это ли делалась ставка? Но кем?

– Надо поговорить с Сириусом, – решил брюнет. – Да и мама упоминала в сообщении, что он должен мне все рассказать. Вот только где его искать? И как встретиться, чтобы его не подставлять? Не прощу себе, если из-за моего желания поговорить, его обнаружат и снова упекут в Азкабан. Второй раз крестный может не сбежать, а снова Маховик мне никто не даст. Но мне необходимо во всем разобраться. Я уже не знаю, кто мне друг, а кто враг. Знаю только, что пока я могу доверять только Гермионе. Точно, – от посетившего его озарения, Гарри подскочил на кровати. – Скорее всего, Гермиона тоже отправится в Нору. Там я с ней и поговорю. Надо только наедине, без Уизли. И так, чтобы никто ничего не заподозрил. Я напишу ей письмо и предупрежу. Вместе мы сможем во всем разобраться. Она же умная, логически размышлять у нее получается лучше, чем у меня. Если уж сам Снейп отдает должное ее уму, то кто я такой, чтобы не доверять его опыту?

Довольно улыбнувшись, брюнет сел за письменный стол и, положил перед собой обычный лист бумаги. Достав маггловский пенал с обычными шариковыми ручками, что остались у него с начальных классов обычной школы, пока он не отправился в Хогвартс, Гарри принялся строчить подруге короткое послание. Букля, вернувшаяся с вечерней охоты и будто чувствуя, что ее услуги понадобятся хозяину, села на спинку стула, где расположился юноша. Свернув лист бумаги, Поттер повернулся к любимице и погладил ее по перьям.

– Отнеси это Гермионе, – попросил он, помещая листок с посланием в специальный маленький футляр, что привязывают к лапе совы.

Когда послание оказалось у Букли, та взмахнула крыльями и вылетела в так и не закрытое с утра окно в комнате Гарри. Брюнет проводил питомца взглядом, пока сова не исчезла в вечернем небе. После этого он отпер шкафчик в столе и достал оттуда дневник матери. Пока не наступила ночь, ему хотелось посмотреть еще одно воспоминание, что оставила ему Лили Поттер. Вернувшись на свою кровать, Гарри снова открыл дневник и приготовился к новому путешествию.

========== Настоящие друзья ==========

Комментарий к Настоящие друзья

Спасибо всем большое за отзывы и лайки. Постараюсь и дальше держать планку. Надеюсь, что не разочарую:)

Дисклеймер: это чтиво для развлечения, а не для анализов, философии и прочего. Просто легкое чтиво. Автор не несет ответственности за возможный вызванный в процессе прочтения негатив и “а у меня не так”, “я считаю иначе”, “а вот мне лучше виднее, что..” и т.д. Это сугубо субъективное авторское восприятие сюжета, характеров героев и истории, поэтому навязывание своих взглядов здесь – неприемлемо и наказуемо. Надеюсь, все друг друга поняли, а теперь приятного чтения!

1 сентября 1971 год

Лили и Северус, расположившись в одном из купе Хогвартс-Экспресса, весело делились своими соображениями о предстоящем обучении. Поезд недавно тронулся с платформы 9 и ¾, и за окном, у которого сидели друзья, находились взрослые, провождающие своих чад. Они махали руками, улыбаясь немного грустно. Мать Северуса, Эйлин, также была среди прочих родителей, и сейчас сын со своей подругой, с которой познакомился два года назад, живущей по-соседству, весело махали женщине. Но вот перрон остался позади, и мальчик с девочкой повернулись друг к другу, фантазируя на какой факультет они попадут и как вместе будут познавать азы волшебства.

Гарри с улыбками слушал их рассуждения. Первый шок, что этот мальчик когда-то станет ненавистным для него профессором Зельеварения уже прошел, и Поттер пытался понять, что же так ожесточило этого и без того хмурого мальчика, на лице которого расцветала улыбка только в присутствии Лили Эванс. Неужели все дело в ее смерти? Неужели именно это навсегда стерло улыбку с его лица и ожесточило на весь мир? К тому же Гарри еще очень долго будет гадать, как же так вышло, что мама в принципе смогла сдружиться с этим вечно недовольным всем окружающим миром, Снейпом. Увы, сама мама ему об этом уже не сможет рассказать, а спрашивать подробности у самого зельевара для Гарри сродни бы самоубийству.

Вдруг дверь в купе без стука открылась, и в проеме показались еще два мальчика, так же судя по возрасту, отправляющиеся на первый курс обучения. Гарри улыбнулся, узнав отца и крестного. Лили неодобрительно нахмурилась, что мальчики вошли без разрешения, а Северус гневно сузил глаза, недовольный, что их с Лили общению кто-то помешал.

– Привет, – широко улыбнулся Джеймс и, зайдя в купе, плюхнулся на место рядом с Лили. Гарри едва успел переместиться в угол дивана, иначе его будущий отец сел бы на него. Впрочем, мальчик все равно прошел бы сквозь него, ведь здесь присутствовал дух юноши. – Я Джеймс Поттер, – представился он, смотря только на Лили. – А это Сириус Блэк, – указал он на товарища, что устроившегося на сидение рядом со Снейпом.

– Лили Эванс, – ответила на вежливость рыжеволосая волшебница. – А это мой друг Северус Снейп, – кивнула она на будущего зельевара. Джеймс только мельком глянул на брюнета, а потом снова обратил все свое внимание на девочку.

– А вы тоже на первый курс? – спросил он.

– Да, – подтвердила его догадку Эванс. – Я из семьи маглов, а у Северуса мама волшебница, а отец магл. Я всего пару лет назад узнала, что я ведьма, и Северус мне рассказывал о мире магии.

– А я родился в семье чистокровных магов,– с гордостью произнес Поттер, желая, видимо, этим заявлением впечатлить девочку. – Как и Сириус, – спохватился он, услышав тихий смешок от товарища.

– И что? – фыркнул Северус, пренебрежительно кривя тонкие губы. – Не такие уж чистокровные и исключительные.

– Перед магией все равны, – поддержала друга Лили, также неодобрительно поджимая губы. Этот высокомерный мальчик с взлохмаченными волосами и круглыми очками сразу ей не понравился. Ей вообще не нравятся люди, считающие, что они лучше кого-то.

– Это верно, – не стал ссориться Джеймс, снова улыбаясь девочке. Было видно, что он очень хотел с ней подружиться, к тому же он никогда не поддерживал идеалов о превосходстве чистой крови. – Я просто хотел сказать, что если ты хочешь что-нибудь знать о мире магии, то я всегда готов помочь.

– Спасибо, я учту, – благосклонно кивнула волшебница, но было видно, что именно к Поттеру она бы обратилась в последнюю очередь. – Мы обсуждали факультеты.

– Гриффиндор – самый лучший факультет, – тут же с пафосом выдал Джеймс. – Мы с Сири точно туда попадем. По всем качествам подходим, – он гордо выпятил грудь, довольно улыбаясь.

– Слизерин – тоже хороший факультет, – Северус с еще большей злобой посмотрел на Поттера.

– Слизерин – факультет темных магов, – парировал тот, так же предупредительно прищурив глаза и сжав кулаки, будто готов был отстаивать свою точку зрения с их помощью.

– К твоему сведению, Поттер, сам Мерлин заканчивал этот факультет. Или ты и его считаешь темным магом?

– Я говорю о большинстве, – уточнил Джеймс. – Большинство темных магов заканчивали именно факультет Слизерин. Да сам основатель не гнушался темных искусств.

– Ага, а ваш Гриффиндор убивал маглов, – усмехнулся Северус, желая еще больше унизить Поттера в лице Лили.

– Не специально, – тут же встал на защиту кумира Джеймс. – Тогда время такое было.

– Вот именно. И Слизерин жил в то же время.

– Мальчики, не ссорьтесь, – встряла в перепалку Лили, испугавшись, что ребята накинутся друг на друга с кулаками, отстаивая честь любимого факультета. – Каждый факультет в чем-то хорош, а в чем-то нет. Как ты считаешь? – спросила она, смотря на Блэка, который не встревал в перепалку товарища со Снейпом.

– Я? – переспросил Блэк, когда на него воззрились три пары глаз. Джеймс был уверен, что друг его поддержит, Северус еще больше скривился, также не сомневаясь в этом, а Лили умоляющим взглядом попросила его не распылять и без того назревающий конфликт. – Слизерин – самый ужасный факультет, – пренебрежительно продолжил он, в хитрой усмешке приподняв один уголок рта. Джеймс довольно вскрикнул и с превосходством посмотрел на Снейпа, у которого от злости заходили желваки. Лили же разочарованно вздохнула. – Мерлин – лишь исключение из правил, но в целом Джейми прав. Но и не прав, – вдруг произнес он. Джеймс тут же вскинул брови, удивленно переведя взгляд на товарища. Лили улыбнулась, радуясь, что ее надежды оправдались, а Северус тихо хихикнул, смотря на вытянутое лицо Поттера. – У каждого факультета есть плюсы и минусы. Я считаю, что качества, присущие тому или иному факультету, не определяют самого человека. Все может поменяться под влиянием обстоятельств. И иногда человек может открыться совершенно с другой стороны. Со Слизерина выпускались достойные люди, не только Великий Мерлин. А с Гриффиндора не все сплошь благородные герои. Так же и про Когтевран и Пуффендуй. Факультет не является своего рода приговором.

– Да, правильно, – заулыбалась Эванс, с благодарностью смотря на Сириуса. – Каждый факультет по-своему прекрасен и наоборот. Я лично вообще рада, что буду учиться колдовству, а где уже не столь важно. Главное – это знания. И люди, что тебя окружают.

С ней никто не стал спорить, и в купе повисла тишина. Гарри с восторгом смотрел на Блэка, не ожидая от него такой проникновенной речи, а потом его уже привычно потянуло назад, и юноша понял, что воспоминание окончено.

Закрыв дневник, брюнет убрал его в ящик. Раздался тихий стук в дверь и голос тети, что позвала племянника на ужин. Брюнет не стал ее расстраивать, что наелся печеньями Джинни, и спустился в гостиную. Вернон и Дадли встретили его одинаковыми недовольными взглядами, словно их надежды, что однажды Поттер перестанет нуждаться в еде, когда-нибудь станут былью и, по крайней мере, за приемом пищи они не будут терпеть ненавистного родственника. Петуния выставила посреди стола противень с рагу и села на свое место. Гарри заметил, что она выглядела подавленной. Видимо, их откровенный разговор серьезно подкосил ее. Брюнет уже хотел согласиться и провести, как она просила, окончание каникул здесь, но потом вспомнил, что ему все же надо попасть в «Нору», чтобы встретиться с Гермионой и поговорить обо всем, что он узнал. Да и Уизли с Дамблдором очень бы удивились, если бы Гарри заявил, что желает остаться с «ненавистными» родственниками. Не зная, как теперь относиться к рыжему семейству и великому чародею, брюнет все же не хотел давать им повода задуматься об изменениях в мировоззрении Великого Избранного. А потому юноша решил, что будет вести себя, как раньше: рваться в «Нору», считать Дамблдора кумиром, а также ненавидеть Дурслей.

Ужин прошел в тишине, но Гарри все равно чувствовал на себе недовольный взгляд дяди Вернона. К этому взгляду брюнет уже привык. Потому и стремился побыстрее закончить прием пищи. Он так и чувствовал, как мысленно мистер Дурсль подсчитывает, сколько денег «съедает» племянник каждый день, и так как цифра эта росла каждый день, то и взгляды, которыми награждает юношу Вернон, также становились все злее. Быстро расправившись со своей порцией, Гарри поблагодарил тетю за ужин и, подхватив тарелку, отправился на кухню.

– Все нормально, Гарри, – обернулась к нему миссис Дурсль. – Иди в комнату.

– Что? – единогласно переспросили брюнет и супруг женщины. Даже Дадли перестал закидывать в себя порциями еду, как дрова в топку, и удивленно воззрился на мать.

– Иди в комнату, – повторила Петуния и, захватив с собой нетронутую порцию, зашла на кухню.

– Хорошо, – ответил Гарри и, оставив свою тарелку у раковины, направился в свою комнату.

Вслед ему донесся недовольный возглас мистера Дурсль: «А посуда?», но брюнет продолжил путь наверх, а улыбка сама собой растянулась на его губах. Остаток вечера он решил провести за собиранием вещей. За этим занятием его застала вернувшаяся Букля. Ее появлению Гарри очень обрадовался и, кинув в недра чемодана одну из футболок, подошел к питомцу. Та с готовностью протянула ему лапку, и брюнет достал послание. Гермиона писала, что тоже приедет в «Нору», но не сейчас, а спустя неделю, и тогда они смогут пообщаться, а Гарри расскажет ей о «важной вещи». (Так юноша расплывчато выразился в своем послании). Брюнет сначала расстроился, что разговор с подругой откладывается, но все же был рад, что сумеет поговорить с девушкой до поездки в «Хогвартс». Подарки от друзей были сложены в чемодан последними, в том числе и дневник Лили Поттер. Гарри только решил оставить пирог от миссис Уизли и остаток печенья от Джинни. В конце концов, он отправляется в «Нору», где сможет их попробовать, когда захочет. Закрыв чемодан, брюнет попросил лететь Буклю в «Нору», а сам лег на кровать. Размышляя о втором воспоминании, Гарри не заметил, как уснул.

Утром он проснулся от привычного крика дяди Вернона и стука в свою дверь. Только в этот раз мужчина ворвался в комнату, а его лицо было перекошено от ярости. Гарри поправил съехавшие за ночь очки и поморгал несколько раз веками, прогоняя остатки сна.

– Эти ненормальные вконец обнаглели, – потрясал кулаками мистер Дурсль и стал надвигаться на растерянного юношу. Тот медленно поднялся с кровати и резко потянулся к волшебной палочке, что лежала на тумбочке. Все равно, что нельзя использовать магию вне школы, больше он не будет терпеть побои от дяди и его придурковатого сына. – Заявились с утра, будто к себе домой, – не замечая манипуляций племянника, угрожающе щуря и без того узкие щелочки глаз.

– Кто? – сначала не понял Поттер, но потом вспомнил о письме от Молли Уизли.

– Чтобы духу твоего не было в доме через пять минут, неблагодарный щенок! – выкрикнул мистер Дурсль и уже занес кулак над юношей, но тот выставил перед собой волшебную палочку, чей кончик уперся прямо в подбородок мужчины и предупреждающе загорелся. – Тебе нельзя использовать магию, – заверещал Вернон, но его глаза в страхе распахнулись.

– Плевать, – спокойно отозвался Гарри и, отступив в сторону, взял за ручку свой чемодан.

Продолжая держать мужчину под «прицелом» своей палочки, брюнет стал пятиться в сторону выхода из комнаты. Мистер Дурсль скрипел зубами, но больше попыток «поучить» племянника уважению не стал. В гостиной его встретила тетя Петуния. Женщина грустно посмотрела на племянника, но больше и слова не сказала, чтобы отговорить его от возвращения в волшебный мир. Она только криво улыбнулась и, кивнув на входную дверь, ушла. Уизли уже ждали его за дверью. (По всей видимости, дядя Вернон не горел желанием пускать «ненормальных» в свой дом). Гарри, катя за собой чемодан с пустой клеткой и убирая палочку за ремень брюк, подошел к входной двери.

– Гарри, дружище, привет, – тут же, как смерч, накинулся на него Рон, сияя широкой улыбкой. Рядом стоял мистер Уизли, который также крепко пожал руку мальчику, и какой-то пока незнакомый человек. – Твои маглы совсем озверели, – пожаловался лучший друг. – Сказал, что не пустит в дом, а если мы попытаемся войти, то он позовет каких-то полицаев.

– Полицейских, – поправил его Гарри, закрывая за собой входную дверь дома четыре по Тисовой улице.

– Ага, их, – выкрикнул юноша и рассмеялся.

Брюнет неосознанно нахмурился. И как он раньше не замечал, что его друг такой шумный? А, может, все дело в том, что он плохо спал и голова и без того раскалывалась от боли? В любом случае, сейчас Поттер очень хотел, чтобы друг немного помолчал, но, видимо, шум – это синоним фамилии Уизли. Артур тоже принялся громко разглагольствовать о «некультурных маглах», направляясь с сыном к своему старому фордику. Поняв, что незнакомца ему никто представлять не собирается, Гарри вопросительно посмотрел на мужчину.

– Стерджис Подмор, – протянул тот руку, и брюнет, приветливо улыбнувшись, пожал ее. – Для меня большая честь, мистер Поттер. Я был знаком с вашими родителями. Великие люди.

– Спасибо, сэр.

– Поехали! – крикнул мистер Уизли, стоя у открытой двери со стороны водителя. Его сын уже забрался на заднее сидение и оттуда махал рукой Гарри, приглашая его занять место рядом.

Поттер подхватил свой чемодан и, с помощью мистера Подмора загрузив его в багажник, занял место рядом с другом. Сам Подмор сел на переднее пассажирское сидение, и Артур тронул фордик с места. Рон снова громко принялся рассказывать о том, как он умаялся помогать матери по дому и одновременно с этим сокрушался о «ненавистных» родственниках, с которыми его лучшему другу приходится проводить каждое лето. Мистер Подмор изредка поглядывал в зеркало заднего вида на Гарри, который старался не сильно кривиться от громкого голоса товарища. Артур лишь один раз спросил, как у брюнета прошли два месяца лета и сообщил, что Молли приготовила сюрприз: настоящий праздник по случаю дня рождения Поттера. Брюнет поблагодарил их за хлопоты, окончательно прощаясь со своими надеждами о тихом времяпровождении сегодняшнего дня. А еще он с грустью понял, что в следующий раз сможет ознакомиться с воспоминаниями матери очень нескоро.

У Гарри всегда были лишь теплые воспоминания о семье Уизли. Это были первые волшебники, за исключением Хагрида, что отнеслись к нему с теплотой, сразу приняв в свою семью. Рон стал лучшим другом, да что там, первым другом, ибо до поступления в Хогвартс брюнет ни с кем не сумел подружиться. Одноклассники его сторонились из-за его «странностей», а соседи обходили десятой дорогой, как и дядя Вернон, считая его «ненормальным». Мистер Дурсль и оправдание его отсутствию почти на весь год нашел – для всех он учится в пансионате для умственно отсталых подростков. И первое время такое отношение к себе задевало, но после получения письма, в котором говорилось, что он волшебник, Гарри был согласен на любые наговоры. Его это просто перестало задевать. Главное, что он каждый год возвращался туда, где его ждут и любят. И пусть клеймо “избранного” его тяготило, но здесь были друзья и верные соратники. Даже ежегодные испытания и опасности не страшили его.

Но именно сегодня Гарри хотел попросить у кого-нибудь Маховик Времени, чтобы отмотать свою жизнь на 4 года назад и не ответить на желание Рона подружиться с ним. И без того шумная семейка рыжих волшебников, чьи стандарты качества праздника определялись шумом, завелась как переполненный пчелиный улей. И каждый считал своим долгом вовлечь именинника в свой разговор или просто уделить ему внимание, а близнецы Фред и Джордж, конечно, не удержались от розыгрышей. Через всего пару часов празднества у Поттера уже промелькнула мысль залезть под мантию-невидимку отца, дабы избежать лишнего внимания. Почему-то никто из Уизли даже не предположил, что брюнет может захотеть просто отдохнуть в свой же праздник. Сейчас Гарри, как никогда, понимал Малфоя, что испытывает искреннюю неприязнь ко всем представителям рыжеволосой семейки чистокровных волшебников.

К вечеру, наконец, запал Уизли стал постепенно иссякать, и Гарри смог выскользнуть на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и побыть в тишине. Сев прямо на траву, он с блаженством вдохнул вечернюю прохладу полной грудью и поднял голову к небу. Вечер был довольно теплый, а легкий ветерок развевал волосы юноши и приятно обдувал лицо. Поттер закрыл глаза и стал наслаждаться спокойствием. Правда, сейчас он бы больше предпочел побыть наедине с дневником матери, чтобы узнать еще какой-то момент из ее жизни, что она запечатлела на этих старых страницах. Но он понимал, что в «Норе» ему не дадут свободы для этого. И впервые Гарри почему-то не хотел посвящать своего лучшего друга в факт существования такого артефакта, как дневник Лили Поттер. Он был уверен, что Рон не проникнется всей важностью такого подарка. А вот Гермиона…

– Вот ты где, – раздался сзади голос Джинни, и в следующее мгновение девушка опустилась рядом. Брюнет едва сдержал разочарованного вздоха, что его уединение было опять нарушено. Он перевел взгляд на младшую Уизли. – Тебе понравилось мое угощение?

– Да, Джинни, – выдавил из себя улыбку Гарри, вспомнив, как оставил в своей комнате и пирог, и печенье, предположив, что Дадли, скорее всего, уже съел и то, и другое. – Ты прекрасно готовишь.

– Спасибо, – смущенно вспыхнули щеки девушки, делая ее веснушки еще более яркими. – Я могу испечь еще. Рон говорит, что Дурсли морят тебя голодом. Они ужасны.

– Да, ужасны, – согласился Поттер, уже не приравнивая ко всем Дурслям тетю Петунию. – Но они мои единственные родственники. Да и Дамблдор говорит, что там мне безопасно находиться, и там до меня не доберется Волан… прости, Тот-Кого-Нельзя-Называть, – исправился он, заметив, как вздрогнула Джинни.

Сам Гарри не понимал, почему все так боятся имени Темного Лорда. А сейчас это начало, как никогда раздражать. Этот страх и не дает признать Министру очевидное: Темный Лорд воскрес и уже собирает под свои знамена Пожирателей Смерти.

– Да, Дамблдору виднее, – закивала головой девушка. – И хоть ты и вынужден к ним возвращаться, но я рада, что какое-то время ты проводишь у нас.

– Да, я тоже, – без особого энтузиазма подтвердил Гарри и поднялся на ноги. – Извини, Джинни, у меня что-то голова разболелась. Я пойду, полежу немного.

– Шрам? – обеспокоенно воскликнула Джинни, по-своему поняв определение «головной боли».

– Да, – не стал разубеждать ее Поттер. Если Уизли, наконец, оставят его в покое, то он был готов и приврать немного на счет своего состояния.

– Тогда конечно. Правда, мама там к чаю зовет, но…

– Извинись перед миссис Уизли, пожалуйста. Я очень благодарен ей и всей твоей семье за то, что вы устроили мне такой замечательный праздник, но… – для верности Гарри состроил гримасу боли и потер свой знаменитый шрам на лбу кончиками пальцев.

– Я все объясню, – заверила его девушка, и молодые люди вернулись в дом.

Джинни, как и обещала, отправилась на кухню, чтобы рассказать, что Поттер не присоединится к чаепитию, а сам виновник торжества поспешил наверх в комнату, что делил с Роном. Не раздеваясь, Гарри завалился на кровать и, сняв очки, положил их на прикроватную тумбочку и прикрыл глаза. Снизу доносились приглушенные голоса членов семьи, наслаждающихся пирогами миссис Уизли. Проваливаясь в спасительную темноту сна, брюнет почему-то вспоминал слова тети Петунии, что просила племянника разобраться-таки, кто по-настоящему ему друг, а кому выгодно им быть. И что за отчет просила Лили Поттер стребовать с Сириуса? Усталость за суматошный день вместе с неспокойной ночью дали свои плоды, и вскоре Гарри уснул, пообещав себе, что обязательно ответит на оба вопроса.

========== Приезд Гермионы ==========

Комментарий к Приезд Гермионы

Дисклеймер: это чтиво для развлечения, а не для анализов, философии и прочего. Просто легкое чтиво. Автор не несет ответственности за возможный вызванный в процессе прочтения негатив и “а у меня не так”, “я считаю иначе”, “а вот мне лучше виднее, что..” и т.д. Это сугубо субъективное авторское восприятие сюжета, характеров героев и истории, поэтому навязывание своих взглядов здесь – неприемлемо и наказуемо. Надеюсь, все друг друга поняли, а теперь приятного чтения!

После получения дневника, юноша точно мог сказать: его жизнь поделилась на «до» и «после». Первым фактором стало изменение отношения к тете Петунии. Он, не зная о ее мотивах, считал, что она его ненавидит, потому что недолюбливала свою сестру, что обладала «особыми» способностями, коих сама миссис Дурсль была несправедливо лишена. Но после просмотра воспоминания, Поттер понял, что это была не зависть, а грусть и тревога. Волшебный мир отнял у Петунии сестру, человека, с которым она была близка с самого детства. И Гарри не мог ее винить в этой ненависти. Скорее он проникся к ней симпатией. Тетя искренне сожалела, что не смогла помочь сестре, и сейчас ощущает ту же беспомощность, но уже по отношению к сыну Лили. Но брюнет, как когда-то его родители, просто не мог запереться в доме на Тисовой, послав к черту волшебный мир с его верой в Великого Избранного. И дело даже не в том, что все от него ждут чудесного избавления от истинного зла в лице лорда Волан-де-Морта, а просто потому, что Гарри знал, вечно прятаться не получится. Когда-нибудь темный маг доберется до него, перед этим убив сотни и тысячи ни в чем не повинных людей. Потому Поттер твердо решил, что настал тот момент, когда он должен заняться изучением продвинутых боевых заклинаний. Юноша еще помнил, как игриво, можно даже сказать легко и непринужденно, “швырялся” Темный Лорд заклинаниями на кладбище, куда Гарри и Седрика перенес Кубок. И это он еще не обрел былой силы, едва воскреснув. Права ли тетя Петуния насчет того, что он может противопоставить такому волшебнику? Да, пока он ничего не может ему противопоставить. И это необходимо изменить, иначе при следующей встрече все обернется гораздо плачевнее для юного мага. Вот только Гарри уже не спешил к Дамблдору, чтобы тот либо сам, либо нашел ему кого-то, кто взял бы на себя обучение “Великого Избранного”.

Наверно, все дело в том, что после получения дневника матери, у него начало меняться мнение об окружающих его людях. Сейчас Гарри смотрел на волшебников, будто со стороны, абстрагируясь от своего к ним отношения ранее. И брюнет точно понял: если бы директор хотел его обучать, то он бы уже занялся этим. В конце концов, юноша каждый год сталкивался со своим врагом. Да, исключение третий год, но и тогда Поттер узнал, кто настоящий предатель его родителей. И каждый год ненависть к Темному Лорду и к его приспешникам внутри души Гарри росла. И сейчас, когда Темный Лорд воскрес и собирает вокруг себя Пожирателей, чтобы развязать вторую войну, брюнет должен научиться воевать. Видимо, все прочие маги считают, что Гарри, раз должен победить великого темного мага, то непременно это сделает, а потому никто до сих пор не предложил свои услуги в обучении посланного с небес избранника.

За эту неделю семейство Уизли успело порядком надоесть Поттеру. Все чаще ему хотелось куда-то уйти, побыть с собой наедине, а дневник матери, казалось, звал и манил к себе, прося узнать еще что-то из жизни своей хозяйки. Но Гарри редко и очень недолго мог остаться в одиночестве, потому, как бы ему не хотелось, он так и не узнал ничего нового. И вопросы, которые терзали его голову, требуя ответов, мучали днем и ночью. К тому же кошмары не прекращались.