Текст книги "Гарри Поттер и Ось Времён"

Автор книги: Кара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 50 страниц)

– И сколько надо народу, чтобы такую дуру с корнем выдрать? – задумчиво пробормотал Гарри, разглядывая иллюстрацию в книге.

На картинке был изображён корнеплод, по размерам напоминающий хороший грузовик, а внешне – большую морковку.

– А ты прочитай, – отозвалась староста, – тут же написано – легко поддаётся под чарами Lokomotor…

В доказательство своих слов Гермиона ткнула пальцем в одну из мелких строчек. Гарри лишь глубоко вздохнул и вернулся к переписыванию статьи.

Когда они вернулись в гостиную, уже смеркалось. На пасмурном ноябрьском небе не было видно ни единой звезды, полная луна спряталась за облаками. Глядя на небо, Гарри знал, что этой ночью Ремус Люпин превратится в кровожадного монстра… Он вновь вспомнил их летний разговор. Действительно, Гарри давно пора смириться с тем, что его считают героем, а не вздрагивать каждый раз, когда кто-то за спиной произносит его имя. Несмотря на напускное безразличие, он едва не подскакивал на месте, ожидая либо очередную толпу журналистов, либо Вольдеморта. Он как флаг, который подняли над собой люди. И теперь, хочешь – не хочешь, будь любезен – колыхайся на ветру…

«А всё-таки неприятно быть таким флагом», – отметил про себя Поттер, зарываясь носом в подушку.

Сон навалился на него внезапно, затянув в свои глубины. Юноша ничего не видел перед собой, медленно погружаясь в уже ставшую привычной пустоту, но в этот же момент, словно полоснув бритвой по сознанию, его вырвало из этого блаженного междумирья. Гарри, словно бы со стороны смотрел на то, как кто-то благоговейно опускается на колени перед восседающем на чёрном кованном кресле Вольдемортом. Юноша слышал обрывок разговора:

– Ты уверен в этом? – тихим свистящим шёпотом изрёк Лорд.

– Да, мой повелитель, – почтительно, с придыханием ответил Пожиратель, смутно знакомым голосом. – Я своими глазами видел, как они натаскали этого волчонка. Теперь он опасен, мой Лорд. Он силён достаточно, чтобы встать против вас…

– Даже так… – задумчиво прошипел Вольдеморт, изучая свою бледную, костлявую руку, в которой небрежно держал волшебную палочку, так похожую на палочку Гарри. – Пусть им займутся наши новые помощники, заодно и покажут, на что способны. Мне он нужен – живым или мёртвым.

Дослушивать эту многообещающую беседу Гарри вовсе не собирался. Как только он понял, где находится, он ударил по противнику, стараясь причинить как можно большую боль, и одновременно с тем посылая ему очередную карикатурную картинку, глядя на которую Дин, без сомнения, снял бы шляпу.

Юноша резко сел на кровати, прижимая ладонь к шраму, который словно прижгли калёным железом. Рядом с кроватью уже столпились сожители, недоумённо переглядываясь, наверное, решая, стоит ли звать Макгонагалл.

Гарри так и не услышал вопросов, которые задавали ему взволнованные мальчики, потому что был слишком занят выставлением мощного эмоционального блока вокруг своего сознания. И как раз во время – промедли он хоть минуту и Вольдеморт с огромным наслаждением превратил бы его мозг в хорошо прожаренное блюдо.

Юноша зажмурился от невыносимой головной боли, которую вызвало вторжение разъярённого Вольдеморта, горящего жаждой мщения. Плотно стиснутые зубы неприятно скрипели, а кровь, от напряжения хлынувшая из носа и ушей пачкала и без того мокрые от пота белые простыни, плотно облепившие тело юноши, заливала за воротник пижамы…

Огромный каменный бастион, который юноша мысленно соорудил перед своим врагом, почти пал под его натиском. Камни крошились и рушились под огнём катапульт, ворота жалобно стонали, с трудом выдерживая удары гигантского тарана… Гарри, усилием воли превратил свои воспоминания о крёстном, о друзьях, о родителях… всё, что было ему дорого, в проливной дождь, подобно кислоте расплавивший осадные орудия, утопивший армию и заставивший сгинуть отсюда Вольдеморта…

Когда поле битвы пропало, Гарри вновь очутился в спальне и, тяжело дыша, вновь смотрел на своих однокашников.

Трудно было сказать, кто был бледнее – Гарри, не выходя из спальни переживший состязание в силе с Тёмным Лордом, или гриффиндорцы, которые были тому свидетелями.

– Всё… в порядке, – выдавил Поттер, осторожно дотрагиваясь до носа и пристально изучая окровавленные пальцы. Без очков он ничего не смог увидеть, но, судя по тому, что во рту стоял неприятный солоноватый привкус крови, а рука была чем-то выпачкана, рассудил, что отделался пусть малой, но всё же кровью.

На то, чтобы перебороть собственное тело, налившееся свинцовой тяжестью, у юноши ушла приблизительно минута. На то, чтобы убедить друзей, что он пока ещё не умирает, ушло ещё около пяти минут. Значительно осложнило ситуацию то, что во время этого разговора юноша методично стирал пододеяльником кровь с лица. Ещё десять минут были потрачены на то, чтобы успокоить Невилла, в темноте нечаянно наступившего на Кеару, которую, кстати, тоже пришлось успокаивать. В общем, ночь выдалась нервная, но, наверное, оно того стоило, ведь сегодня Гарри Поттер впервые одержал над Вольдемортом пусть не большую, но победу.

Глава 22

«Лежачего не бьют, а терпеливо дожидаются, пока он встанет.»

Дон-Аминадо

Ноябрьская пасмурность очень скоро сменилась декабрьскими заморозками. Первый снег выпал неожиданно, как и всегда. В этот воскресный день гриффиндорцы, да и ученики других факультетов, вместо того, чтобы поваляться в постели, радуясь выходным, высыпали на улицу. Здесь были и малыши-первокурсники и степенные выпускники, но сейчас все они были одинаковы – дети, беззаветно радующиеся первому снегу. Они бросались друг в друга наскоро слепленными снежками, в которые порой попадали и пожухлые листья, схваченные второпях вместе со снегом, лишь тонким слоем прикрывающим мёрзлую землю.

Гарри с Гермионой тоже спустились на улицу и сейчас наблюдали за тем, как Блейз Забини тащит под мышкой вырывающегося младшего брата, видимо решившего подшутить над слизеринцем, с твёрдым, ярко выраженным в перекосившей лицо гримасе, желанием либо утопить маленького негодяя в озере, либо забросить в сугроб, которого, увы, пока в наличии не было. Юноша, на уровне инстинкта считавший всех слизеринцев заведомо врагами, пытался решить, нужно ли ему сейчас прийти на помощь ученику Гриффиндора, ограждая его от нападок старшекурсника-слизеринца. В конце концов, Гарри рассудил, что смертельной опасности Блейз для брата не представляет. Ещё больше Гарри в этом уверился тогда, когда вырвавшийся-таки из захвата Бранд начал методично закидывать старшего брата снегом, не обращая внимания на то, что Блейзу особого счастья это не приносит.

Дальше глазеть на эту милую семейную баталию Поттеру не позволила Гермиона: она шутливо запустила в зазевавшегося юношу небольшим снежком. Гарри, резко приведённый в чувство холодным снегом, капельками стекающим с его щеки прямо за шиворот, в долгу не остался, так что уже через несколько секунд староста со смехом вытряхивала снег из пышных волос.

Все последние дни Гарри в основном общался с Гермионой, тактично не мешая Рону с Парватти, которые теперь ходили по школе исключительно вдвоём и исключительно за руку. Лаванда, которая, как и Гарри с Гермионой, старалась не приставать к подруге по пустякам, очень быстро нашла ей замену в лице Джека Лемари, ученика седьмого курса Ревенкло. За это время Гарри успел наспориться с Гермионой обо всех школьных предметах, теориях заклинаний и рецептах зелий на всю оставшуюся жизнь. Но Гермиона так же охотно поддерживала беседы на абсолютно отстранённые темы, вроде того, какие каналы магловского ТВ интереснее всего смотреть. Совсем недавно она опрометчиво позволила Гарри разговориться про квиддич, после чего, возможно? чтобы отвязаться, попросила почитать «Квиддич сквозь века». Оставаясь верной себе, к изучению квиддича, его правил и истории Гермиона отнеслась очень серьёзно и, раз уж взялась за это дело, то довела свои знания в этом вопросе до такого уровня, что уже в конце недели помогала Кетти с составлением манёвров для предстоящих матчей.

Но, как бы ни было ученикам приятно и весело кидаться снегом в школьном дворе, очень скоро он опустел. Все ученики отправились по гостиным, чтобы согреться, переодеться и, по возможности, подготовиться к предстоящему в школе мероприятию.

Дело в том, что два дня назад, во время ужина, директор объявил о том, что в ближайшее воскресенье, то есть сегодня, пройдёт второй тур дуэльного клуба. По такому случаю завтрак в Большом зале был отменён. Естественно, голодными учеников оставлять никто не собирался – домашним эльфам было приказано установить нечто вроде бездонных шведских столов в гостиных факультетов.

До дуэлей оставалось всего два часа, когда Гарри с Гермионой вернулись в башню. Диваны, кресла, столы, шкафы, тумбочки и прочая мебель, ещё утром стоявшая на своих местах, вполне органично дополняющая уютный интерьер общего помещения Гриффиндорцев, были сдвинуты к стенам, а большая часть учеников старших курсов, встав парами друг против друга, отрабатывала заклинания.

Гермиона немедленно присоединилась к ним, заняв место напротив Лаванды, а Гарри удалился в угол гостиной, и, левитировав из бардака кресло, с комфортом устроился в нём, заинтересованно наблюдая за тренировками.

Юноша мог по праву гордиться собой как преподавателем и членами АД как учениками. Они, уже привыкшие к подобным тренировкам, без предисловий начали практику боевых заклинаний, в основном успешно блокируя их, в то время как прочие гриффиндорцы стоящие рядом и не имевшие ни малейшего представления об Армии Дамблдора, неуклюже и неумело использовали заклинания из школьной программы. Гарри внимательно следил за тем, как чары отлетали от щитов, врезались в стены, оставляя чёрные отметины. Многострадальному ковру снова досталось – теперь величественный дракон, разинувший пасть в чудовищном оскале, лишился всех зубов вместе с солидным куском полотна, сожжённым чьим-то экспеллиармусом. Впрочем, довольно скоро это импровизированное представление было окончено. Нет, не потому, что отважные гриффиндорцы настолько уверовали в свою победу, что сочли дальнейшие тренировки нецелесообразными – просто до дуэлей ещё надо было привести помещение в порядок. И, конечно, все хотели прийти в Большой зал пораньше, дабы не наблюдать за сражением издалека, время от времени приплясывая на месте, чтобы увидеть что-нибудь из-за непростительно широких спин товарищей, а занять лучше места – в непосредственной близости к эпицентру событий, то есть помосту.

Уборка проходила в бешенном темпе: Гарри был бесцеремонно согнан с кресла, которое немедленно полетело на своё законное место, ковёр восстанавливался, чёрные пятна одно за другим исчезали со стен… и вот уже все готовы идти в Большой Зал.

Шумная толпа гриффиндорцев первой уткнулась в запертые двери Большого зала. Ещё никогда на памяти Гарри эти двери не запирались. Поттер, протолкавшись вперёд, с любопытством осмотрел запоры. А посмотреть было на что! Они были не столь массивны, как запоры на главных воротах, которые юноше доводилось видеть в действии всего один раз – после битвы в Хогсмиде он вместе со старостами колдовал над воротами, заставляя затворы открыться, выпуская целителей, прибывших по каминной сети за профессором Синистрой, и снова закрывая их. Сейчас главные ворота Хогвартса были заперты постоянно.

Прошло около пятнадцати минут, до того как многочисленные засовы, запирающие дверь с обоих сторон, отодвинулись, пропуская собравшуюся толпу учеников внутрь. За эти пятнадцать минут в холле собрались представители всех четырёх факультетов и теперь ребята с жаром обсуждали грядущие сражения.

Как и в прошлый раз, в зале было шестеро профессоров и, как запоздало отметил Гарри, мадам Помфри. В пришлый раз он пришёл в зал поздно, когда там уже столпились ученики, так что нет ничего удивительного в том, что он не заметил напряжённо сидящую в удобном кресле в дальнем углу зала медсестру.

Между тем юноша уже достиг помоста, получив для наблюдения одно из лучших мест в первом ряду. Когда толпа замерла, преподаватель ЗОТИ вскарабкался на помост и, как и в прошлый раз, поднял руку, призывая детей к тишине. Никто не обратил на него внимания, продолжая оживлённо беседовать между собой, даже кричать что-то товарищам, по каким-то необъяснимым причинам оказавшимся в другом конце зала.

Шло время. Профессора меланхолично наблюдали за отчаянной жестикуляцией Аллерта на помосте, не торопясь прийти к нему на помощь. Дамблдор демонстративно извлёк из складок мантии традиционную ёмкость с лимонными дольками, и щедро предложил профессорам. Снейп скривился, будто директор любезно решил угостить его запеканкой из крысиных хвостиков, Макгонагалл вежливо приняла пару конфеток, но больше брать отказалась. Профессора Флитвик и Спраут так же вежливо захрустели сладостями.

Гарри и сам пожалел, что не захватил с собой чего-нибудь пожевать – хоть какое-то общественно-полезное занятие… Наконец, когда ученикам уже надоело однообразие картины, некоторые изволили поднять свои ясные очи на профессора, который ещё разве что не сплясал на дуэльном помосте, отчаянно стараясь привлечь к себе внимание. Впрочем, возможно, многие потому и заинтересовались жестикуляцией учителя, что решили, будто он собрался развлечь публику танцем. Наконец, когда в зале воцарилось какое-то подобие тишины, Аллерт замер. Когда он попробовал что-то громко и высокопарно объявить, голос ему изменил, сорвавшись на фальцет. Откряхтевшись, и так и не поняв, почему ученики хихикают (хотя всё было до нельзя просто – кряхтел он так, словно в юности брал уроки этого искусства у Амбридж), Аллерт наконец-то обратился к аудитории. Из его долгой и проникновенной речи Гарри понял, что, скорее всего, этот дуэльный клуб постигнет печальная участь предыдущего. Как и обещал, Аллерт «слегка» изменил правила дуэлей. На заклинания дополнительных ограничений, к радости Гарри, наложено не было, но ни о каких чемпионах речи больше не шло. Теперь дуэльный клуб становится просто клубом сражений, за которые победитель не получает ни какого приза, кроме, возможно, нескольких десятков баллов. Те, кто вылетел из прошлого круга, вновь допускались к соревнованию. Но самое противное – что отныне Аллерт не будет называть сражающиеся пары. Он будет называть только одно имя, и любой из присутствующих в зале, если того пожелает, сможет встать напротив названного.

После вступительной речи профессор начал в только ему одному и, возможно, ещё Мерлину (что вряд ли), понятной последовательности называть фамилии студентов. В итоге первой парой сражались третьекурсники. Закончили они довольно быстро. Затем на помост поднялся семикурсник из Слизерина. Против него немедленно встал Симус, скорее всего, имевший с ним какие-то личные счёты. После победы Финнигана сменилось несколько десятков пар. Гарри уже пожалел, что встал так близко – если бы он выбрал место ближе к выходу, то давно смог бы улизнуть, а так приходится глазеть на жалкие перебрасывания учеников слабенькими заклинаниями. Даже члены АД не могли спасти положение – их, как ни крути, было довольно мало, да и фамилии эти назывались не часто…

После окончания дуэли очередной пары, Аллерт громко объявил следующего участника:

– Гарри Поттер!

Возобновившие прерванные беседы ученики мгновенно замолчали, переведя заинтересованные, недоверчивые взгляды на помост. Гарри и сам удивился – он был полностью уверен, что его имя никогда не прозвучит в этом клубе. Юноша недоверчиво посмотрел на Аллерта, потом на профессоров, так же слегка ошарашенных. Наконец, поняв, что не ослышался, Гарри поднялся на помост и встал слева от Аллерта.

– Кто же согласится ответить на вызов мистера Поттера? – как-то через чур любопытно поинтересовался Аллерт, с плохо скрываемым торжеством оглядывая притихших учеников.

Гарри немедленно осознал, в чём подвох.

Желающих не было.

Никто не желал связываться с Гарри Поттером. Члены же АД принципиально не желали идти против него, о чём дружно заявили ещё вчера, на сборе.

– Что, никто не желает сразиться с мистером Поттером? – как показалось Гарри, издевательски спросил у аудитории Аллерт.

Желали-то многие, только вот рисковать шкурой не хотели, «ведь мало ли что взбредёт Поттеру в голову?»

– Значит никто, – констатировал Аллерт, одаривая Гарри неприятным, торжествующим взглядом.

– Я готов составить компанию Поттеру, если вы, Найджелл, не будете возражать.

Гарри передёрнуло. Аллерта тоже. С противоположной стороны на помост поднимался профессор Снейп, буравя обоих пристальным взглядом.

Если преподаватель ЗОТИ и хотел что-то возразить, то в первую минуту ему этого не позволил окостеневший язык. Наконец, придя в себя, профессор выдавил в лучшей традиции Квирелла:

– Н-но в-в-едь это ученик?… – по интонации трудно было определить, спрашивает он, или утверждает.

– Если я правильно слышал ваши слова, то вызов может принять любой, находящийся в зале, – отозвался застывший справа от Аллерта алхимик. Что сказать? К словам придираться он умел всегда.

Протестующее блеяние Аллерта слушать никто не стал. Гарри, видя такое дело, повернулся лицом к противнику. Разумеется, он не собирался возражать, хотя и побаивался предстоящей дуэли. Было бы наивным ребячеством полагать, что Снейп устроил эту показуху для того, чтобы оградить Гарри от нападок со стороны Аллерта или испортить тому веселье. Снейп хотел проучить Гарри Поттера. И был вполне в состоянии это сделать, ведь, в конце концов, Гарри до этого никогда не приходилось сражаться с серьёзным соперником на честной дуэли. Нет, разумеется он не боялся – сравнительно мирно настроенный Снейп не шёл ни в какое сравнение с весьма недружелюбным Вольдемортом, но ведь юноше никогда не удавалось победить Лорда – только спастись самому.

И вот Гарри стоял напротив одного из лучших Пожирателей смерти. Юноша медленно, не отводя от противника взгляда, извлёк из рукава волшебную палочку. Снейп уже держал оружие в руке. Гарри поднял палочку на уровень глаз, приветствуя противника, придерживаясь правил серьёзной – не учебной – магической дуэли, а профессор, нехотя скопировал движение, давая понять, что принимает правила.

Катастрофа стала неотвратимой. По рядам учеников пробежала волна взволнованного шёпота. Многие уже предвкушали расправу Поттера над алхимиком, которому по профессии положено чистить пробирки ёршиком, а не размахивать палочкой на дуэлях. Многие наоборот тихонько злорадствовали, уже представив себе, как Гарри Поттера уносят в лазарет с многочисленными травмами, не совместимыми с жизнью. Но большинство пребывало в полном смятении, не зная что и думать, но уже решив для себя, что лучше всего находиться подальше от помоста. Как не трудно догадаться, к первой категории относились, в основном, гриффиндорцы, ко второй, соответственно, слизеринцы, а к третьей – как всегда нейтральные Ревенкло и Хафлпафф.

Противники сделали несколько шагов назад, не обращая внимания на всё ещё пытающегося сформулировать свои мысли Аллерта. Впрочем, тот довольно быстро смекнул, что сделать уже ничего не сможет и поспешил перебраться из эпицентра событий поближе к нейтральным факультетам.

После короткого, сухого, почти синхронного кивка дуэль началась.

В Гарри немедленно полетел Expelliarmus, который тут же был отбит в сторону несложным щитом. В ответ Поттер послал сногсшибатель, от которого ему самому тут же пришлось ставить щит. Потом Гарри без особых усилий защитился от Impedimenta и Petrificus totalus, пущенных очередью. Эти нехитрые чары противники наводили не сходя с места, почти не двигаясь, только делая широкие пассы палочками.

Неспешное, немного ленивое перебрасывание простыми чарами низших уровней заняло около трёх минут. Но даже за этими жутковатыми в своих обыденности и автоматизме движениями, толпа наблюдала с замиранием сердца. Противники словно оценивали друг друга…

Постепенно в цепочку простых заклинаний вплетались более сложные, для отражения требующие лучшей реакции и силы.

Гарри, напряжённый до предела, словно пружина, готовая в любой момент сорваться с места, отражал заклинания, атаковал… в голове была лишь одна мысль: «у кого же первого кончится терпение?…»

Заклинания, напряжённо гудя, рассекали повисшую в воздухе тишину. Снейп резко переступил с ноги на ногу, наколдовывая очередной щит… Гарри на эту провокацию не поддался, продолжая упрямо посылать в сторону профессора несложные чары, которые легко было блокировать.

Снейп снова решил подразнить Гарри, использовав против него заклинание Emorbulas, которое нельзя блокировать щитом, даже высшего уровня. Против подобных чар можно использовать лишь определённое контрзаклятье…

– Sorias! – громко скомандовал Гарри, выставив вперёд руку и принимая удар. Бледно-зелёный луч растворился без следа, соприкоснувшись с кончиком палочки Гарри.

По залу прокатился вздох. Видимо, они решили, что это заклинание достигнет цели.

Казалось, уже не заклинания, а сам воздух между противниками гудел от напряжения, в этом безмолвном состязании. «Кто же первым начнёт настоящий поединок?»

Наконец, Гарри не выдержал. Возможно, в силу юношеской горячности и недостатка терпения, возможно потому, что ему элементарно надоело глупо тратить силы. Может быть из-за того и другого… он и сам потом не мог вспомнить. Словно подчинившись непонятному порыву, Гарри, ни о чём не задумываясь, блокировал профессорский сногсшибатель несложным щитом и, как только заклинание коснулось щита, перестав представлять для юноши какую-либо опасность, не меняя выражения лица и позы, сделал несколько резких взмахов палочкой, направив её в грудь противника.

– Tormenta!

Чёрный луч, похожий на сгусток темноты и боли, с громким треском врезался в заклинание щита высшего уровня. Тоненькая струйка дыма поднялась в воздух перед лицом Снейпа, там, где остановилось заклинание. В повисшей на несколько секунд в помещении напряжённой тишине отчётливо слышно было, как кто-то судорожно вздохнул.

Противники несколько секунд смотрели друг на друга, а потом, неожиданно, оба сорвались с места, запуская друг в друга разными заклинаниями.

Гарри уклонился от Seko, немедленно ставя щит для того, чтобы блокировать ещё несколько заклинаний. Юноша только и успевал, что обороняться. Один за другим он парировал удары, даже не пытаясь чем-то на них ответить. Юноша застыл на месте, непрерывно делая пассы волшебной палочкой. В глазах уже рябило от обилия разбившихся прямо перед носом ярких лучей.

Неожиданно для алхимика, Поттер сорвался с места, на секунду повернувшись к противнику спиной, но лишь для того, пропуская мимо несколько заклинаний, чтобы в следующую же секунду, обернувшись и замерев на месте, ударить цепочкой боевых чар. Один или два раза цепочку пришлось перемежать щитами, отражая собственные лучи. Снейп отбивал заклинания Гарри так же стоя на месте – уклоняться от подобного потока было очень тяжело. Но алхимик всё-таки поймал момент, когда Поттер дал брешь, и снова перешёл в нападение.

Юноша решил сменить тактику: вместо того, чтобы отбивать нескончаемые цепочки заклинаний, он начал проворно от них уклоняться. Конечно, это был не бладжер, а Гарри сейчас не на поле для квиддича, но всё же некое сходство имелось…

Над ухом просвистел серебристый луч и ударился о стену далеко за спиной Поттера. Камень, из которого была сделана стена, пылью и мелкими кусочками посыпался на помост, заставив вспомнить присыпанную песком арену Колизея. Впрочем, сражение шло не до смерти, а до победы.

Гарри, проворно уклоняясь от очередного заклинания, быстро взмахнул палочкой:

– Racenrer!

Противник легко отразил это заклинание, но намёк понял – Гарри собирался использовать чёрную магию.

После этого в Снейпа полетело сразу несколько серьёзных светлых заклинаний, а пока алхимик отбивался от них, Гарри успел сделать несколько шагов влево, стараясь напасть с неожиданной стороны.

– Seko! – надрывно выкрикнул он, немедленно делая несколько шагов вправо. Стоять на одном месте теперь было нельзя.

Сейчас пришла очередь Снейпа уворачиваться, шелестя полами мантии. Заклинание прошло мимо, а в Гарри немедленно полетело Tormenta. Чертыхнувшись про себя, юноша поставил щит. Но хватило этого щита только на пыточное заклинание, а летевшее следом Seko, не встретив никаких препятствий, полоснуло пытавшегося увернуться Поттера по лопатке. На помост упало несколько капель алой крови.

Гарри даже не подумал о прекращении сражения: ранение ещё больше распалило его. В голову ударил адреналин, глаза полыхнули азартным огнём. В профессора немедленно полетело четыре заклинания, каждое из которых требовало разный щит. Пока Снейп отражал одни и уклонялся от других, Гарри успел переместиться на несколько шагов в сторону. Он резко махнул палочкой из-за спины, словно пытаясь ударить противника невидимой хворостиной, но вместо ожидаемого луча в воздухе возникло три кинжала, летящие в сторону противника остриём вперёд. Помеховые чары великолепно сработали против кинжалов, заставив их со звоном упасть на каменный пол, но вслед за ножами уже летело заклинание огня.

Его отбить оказалось немного сложнее – с чар помех на щитовые переключиться за один момент порой не легко. Однако профессору это удалось.

– Infallamo! – прокричал Поттер, пробуя зайти слева.

Сейчас Снейп впервые за время поединка на секунду показал Гарри спину – точно так же как и парень, делая быстрый оборот вокруг своей оси, и пропуская заклинание за спиной. Поттер попробовал воспользоваться этой секундой, но его заклинание наткнулось на щит.

В следующую секунду Гарри испытал на своей шкуре Tormenta. Что бы там ни говорили, но от Куруциатуса оно отличается мало, по крайней мере, по ощущениям. Гарри упал на колени, зло шипя что-то сквозь зубы, а потом, резко вскинув палочку, по прежнему зажатую в плохо слушающейся, сведённой судорогой руке, прохрипел:

– Finite!

Боль моментально отступила, не оставив и следа, а Гарри, не поднимаясь с колен, прокричал, направляя на профессора волшебную палочку и яростно сверкая глазами:

– Avada kedavra explosio! Racenrer! Seko!

Глаза Снейпа расширились, когда в его сторону полетел сорвавшийся с палочки мальчишки зелёный шар. Если бы он не смог блокировать его, то вместе с ним от магического взрыва погибли бы все, кто был в Большом зале.

– Throax! – взревел алхимик, выставляя перед собой палочку. Мощнейшее взрывное заклинание с гулом растворилось в воздухе, не оставив и следа. Следующее простенькое заклинание профессор тоже успел блокировать, но Seko, которое мальчишка мстительно вплёл в самый конец цепочки, где отразить его не представлялось возможным, пришлось как раз по левому боку, ровно по рёбрам. Правда, надо признать, что пришлось совсем не сильно – в основном пострадали мантия и рубашка, а небольшая царапина заросла бы через два дня без всякой магии. Гриффиндорец действовал очень серьёзно и опасно.

Гарри резко вскочил на ноги и быстро сделал несколько шагов назад, пытаясь решить, что же делать дальше. У юноши было всего несколько секунд, чтобы окинуть беглым взглядом столпившихся в Зале зрителей. Вокруг помоста давно никого не было – вся толпа сосредоточилась по стеночкам. Ученики, да и учителя, заворожено следили за разыгравшимся перед ними представлением. Многие были бледны, испуганны, некоторые, судя по блеску в глазах, были просто в восторге. Впрочем, долго глазеть по сторонам Снейп ему не позволил. Уже через секунду Гарри вынужден был уклоняться от незнакомого заклинания, и отражать целенаправленное.

Гарри тоже в долгу не оставался, пробуя пробить защиту бывшего Пожирателя огненными шарами. Снейп, пропуская очередной шар, резким движением скинул мантию, которой так боятся ученики Хогвартса, оказавшиеся вне гостиной после отбоя и которую признают как неотъемлемую часть облика профессора зельеделья. Сейчас же эта хламида только стесняла движения, так что без зазрения совести была сброшена на пыльный, засыпанный каменными осколками пол.

Гарри, воспользовавшись моментом, попробовал испробовать тот же фокус, на который когда-то купился Аллерт.

– Expelliarmus! – скомандовал гриффиндорец, попутно прикрывая левой рукой лицо от осколков камня, отколовшихся от стены из-за очередного пропущенного заклинания.

Фокус, увы, не прошёл. Да ещё и себе хуже обернулся – в ответ пришло сразу три высших заклинания чёрной магии, довершённых толкающим Lecruatus stacio.

Гарри отлетел к стене и весьма ощутимо приложился об неё и без того повреждённой спиной. Поттер тяжело сполз на пол, и, не поднимаясь, произнёс формулу поджигающего заклинания. Он не видел, подействовало ли оно или просто слегка опалило противнику брови, врезавшись в щит, но зато когда в него полетело ответное заклинание, Гарри был уже на ногах.

– Throax!

– Saifedos!

– Tormenta! Quasso!!! – кричал Гарри, едва успевая спасти голову от малинового луча неизвестного ему заклинания.

Но больше скакать по помосту, от которого, в общем-то, в основном уже остались одни щепки, Гарри не мог и не хотел. С многолетним опытом Снейпа ему тягаться было тяжело, тем более что Поттер впервые в жизни стоял против достойного противника, не желающего, или, по крайней мере, не делающего попыток его прикончить. Так юношу ещё никогда не гоняли. Гарри готов был немедленно согласиться на поражение, но всё же требовательно вскинул палочку на уровень глаз, повторяя приветственный жест, и предлагая тем самым ничью. Если бы профессор отказался и продолжил бой, Гарри бы, скорее всего, сдался. Впрочем, возможно и нет – сдаваться ведь не в натуре гриффиндорцев… но возможности проверить это ему не представилось, так как Снейп тоже поднял палочку, замирая на месте и соглашаясь на ничью.