Текст книги "Пелагея и принц осени (СИ)"

Автор книги: Julia Candore

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава 9. Сокращения

Сгущались бархатные сумерки. Ветер свирепел. Попрощавшись с Юлианой на крыльце агентства, Пелагея сжала в руке карту-пропуск и направилась к общежитию, чтобы перетащить свой небольшой скарб с третьего этажа на девятый.

В лифте ей попался отменный волонтёр – Ши, любитель пообниматься и потаскать тяжести за ближнего своего. Его внушительный подбородок был начисто выбрит, узкие глаза блестели озорством, а таинственная улыбка предвещала праздник.

– Я слышал новости, – сказал он, вырывая из рук Пелагеи пару пухлых сумок. – Рад приветствовать тебя в нашей группе. Парни тоже, кстати, в курсе. Вчера мы сотворили из твоей будущей комнаты произведение искусства.

Он довёл её до модуля с общей прихожей и кухней, занёс пожитки в комнату с номером девятьсот двадцать, а затем установилась подозрительная тишина.

На месте Пелагеи Юлиана решила бы, что её собираются разыграть, и пришла бы в полную боевую готовность. Но у новоявленной звезды подобных мыслей в голове отроду не водилось. Она не придала значения тишине и, переобувшись в тапочки, спокойно потопала в свою комнату. А там – тьма.

И только Пелагея потянулась рукой к выключателю, как в темноте вспыхнули огоньки, зажглись бенгальские огни и с десяток голосов затянули песню: «С днём рожденья тебя!».

Вслед за этим загорелись лампы, и Пелагея увидела надутые гелием разноцветные воздушные шарики под потолком. Ей улыбались уже знакомые лица. Ши, Рё, Йе, Шин, Ли, Хёк и Кю. С ними она заметила мужчин, которых прежде не встречала. Скорее всего, это были их менеджеры. Юлиану бы сюда для полного состава…

– Задуй свечи и загадай желание, – сказал Кю, поднося Пелагее торт.

– Но у меня сегодня нет дня рождения, – возразила та.

– Ты родилась как часть группы «Суп», – благодушно прогремел толстяк Шин. – Так что быстренько задувай и загадывай.

Пелагея сделала в точности то, что ей велели. От потухших свечек пошёл ароматный дымок.

«Пусть бы это всё поскорее закончилось, – зажмурившись, загадала желание она. – Хочу домой».

Ну никакой фантазии, честное слово!

На следующий день ей провели экскурсию по агентству. Она обнаружила тренажёрный зал, комнату с музыкальными инструментами, кабинет звукозаписи, душевую и замечательный закуток с балкончиком, который возвышался над просторным холлом и служил эдакой смотровой площадкой. С балкончика на внутренности здания открывался прямо-таки ошеломительный вид.

Затем Пелагею уже официально представили группе, в подробностях расписав ей, чем она будет заниматься. На неё свалилась ненавистная хореография, пение, а также необходимость работать со стилистами и выполнять всё, что они скажут. Кроме того, ей предстояла сольная деятельность.

– Запишем вам альбом, – потирая холёные руки, приговаривал директор Хаджиман. – Тиражи разлетятся, как горячие пирожки. Но, видите ли, есть проблема. Всех мемберов зовут кратко: Рё, Йе, Шин… Сейчас в моде односложность. А «Пелагея» звучит слишком длинно. Что если сократить вас до «Пе»?

– Если обрежете имя, я вас урою, – напирала Юлиана, которая теперь везде таскалась за подругой в качестве менеджера и утомляла общественность своим врождённым цинизмом. – Только попробуйте сократить! Я на вас в суд подам.

Директор Хаджиман потрясённо замолкал: ему совершенно не улыбалось связываться с судебными инстанциями. Он, конечно, ещё несколько раз пытался ненавязчиво вернуться к теме, но Юлиана, чемпионка по двусмысленным саркастическим ухмылкам, чуть не довела его до инфаркта, не произнеся при этом ни слова.

Теперь группа называлась «Суп и Пелагея».

Новое название многие сочли оригинальным. В соцсетях даже опрос провели: «Суп и Пелагея – что скажете?». На выбор предлагалось: «Фу, гадость», «Терпимо», «Можно и лучше», «Я в любви» и «Гениально».

Многие из фанатов были «в любви». Достаточное количество проголосовало за «Гениально», но это касалось лишь названия, а не новой участницы.

«Кто такая Пелагея?» – наперебой спрашивали в фанатском чате.

«Что она забыла среди наших парней?» – возмущались бывшие школьницы.

«Пусть катится к ***ям», – не стеснялись в выражениях студентки.

«Сначала послушайте, как она поёт, а потом говорите», – под липовыми никами строчили в её оправдание специально нанятые агентством работники.

– Я знал, что так будет, – говорил директор, успокаивая, скорее, себя, чем Пелагею, которую срочно вызвали к нему в кабинет ввиду сложившихся обстоятельств. – Они возненавидели вас, но мы перетянем их на вашу сторону после первого же концерта.

– Что значит возненавидели? – хлопала глазами Пелагея. – Это опасно?

– Опасно ли? Не берусь утверждать… А давайте-ка проверим, – сказал Хаджиман и, порывшись у себя в шкафу, вынул оттуда какую-то потёртую джинсовую куртку. – Давно хотел от неё избавиться, хе-хе, – косо ухмыльнулся он и прошествовал из кабинета прямо на балкон.

– Смотрите! – проорал он оттуда. – Эта вещь принадлежит Пелагее!

И старая джинсовая куртка испорченным парашютом полетела на землю к бушующей толпе фанаток. Поклонницы группы «Суп, но не Пелагея» как раз собрались возле здания агентства и выкрикивали лозунги, призывая начальство одуматься и прогнать лису из курятника.

Не успела джинсовка приземлиться, как её порвали на тряпки. Едва в пепел не превратили – столько в фанатках было ярости.

– Видели? – сказал директор Хаджиман. – Если вы к ним спуститесь, с вами произойдёт то же самое. Так что я бы не рекомендовал. На первое время наймём вам охрану, будет надёжнее.

Затем, поразмыслив, он не нашёл ничего эффективнее, чем передать Пелагею в руки стилистов.

– Они над вами поработают, – с каким-то странным выражением лица произнёс он. – Создадут вам образ… э-э-э… который поможет сгладить острые углы. Ай, да что я тут разглагольствую. Вон Ви пришёл. Ви, материал готов, забирай её.

Под материалом подразумевалась Пелагея, и она как-то сразу прониклась нехорошим предчувствием: этот лощёный тип, которого однажды сократили до «Ви», планирует покуситься на святое – на её неповторимую личность.

К тому времени Пелагея уже прочно усвоила, что она неповторима, потому что ей об этом твердили чуть ли не из каждого утюга. А теперь, похоже, её в угоду публике собирались перекроить.

– Ступай за мной, чудо природы, – томным голоском позвал Ви, шевелюра которого целиком состояла из искусственных разноцветных косичек. – Сделаем из тебя… муа! – Тут он поцеловал свои сложенные щепотью пальцы. – Конфетку. А если откажешься, оставлю тебя тут людей пугать. Твой образ, позволь доложить, полнейшая безвкусица.

«Да как бы ни так, – подумала Пелагея, неожиданно для себя придя в раздражение. – Как он меня назвал? Чудо природы?»

С удивлением обнаружив в себе лихую безбашенность (видимо, она наконец-то передалась от Юлианы воздушно-капельным путём) и желание отстаивать свои границы, Пелагея сжала руки в кулаки и шагнула за выпендрёжником Ви.

Перво-наперво её попытались накрасить. Отвергнув тональный крем, румяна и пудру, она выдвинула ультиматум:

– Или я не крашусь и участвую во всех ваших концертах, или вы меня накрасите – и я наплюю на контракт. Нельзя расторгнуть – буду саботировать.

– Ну хоть помаду! – ныли подручные негодяя Ви. – Ну хотя бы ту-у-ушь!

Они все, как на подбор, были изысканные, утончённые и до отвращения элегантные. Со своей лесной простотой Пелагея очень быстро устала им противостоять и в минуту слабости согласилась на помаду с тушью.

Но этой жертвы инквизиторам показалось мало – они нацелились на причёску.

– Вас нужно подстричь, – осаждали они несчастную. – Ваши восхитительно пористые, удивительно кудрявые волосы будут идеально смотреться в укороченном формате.

«Сначала норовят обрезать имя, потом – волосы. Длина платья, надо полагать, тоже подвергнется укорочению», – зазвучал у Пелагеи в голове возмущённый голос Юлианы. Эх, ну почему она вызвалась заняться плотным изучением городских модных бутиков именно сегодня? Ведь приедет же забирать её с репетиции – за чужую примет. Спросит: «Кто вы, дамочка? Я вас не знаю».

А то и вообще: «Кто ты, приятель? Откуда такой взялся?»

Пелагея, ещё несколько минут назад носившая роскошные кудри, укладке не поддающиеся, с ужасом увидела в зеркале напротив даже не незнакомку, а незнакомца. Её обкорнали вопиюще коротко, и теперь она напоминала скорее парня, нежели девушку. Что называется, катастрофа.

Но и этого палачам было недостаточно. Остриженные вьющиеся волосы оттенка гречишного мёда перекрасили в иссиня-чёрный и уложили так качественно, что коварный морской ветер ещё долго не мог с ними ничего сделать. Губы акцентировали стойким матовым нюдом, глаза оттенили подводкой и тушью. И теперь Пелагея была похожа на кого угодно, только не на себя.

Юлиана намеревалась переодеть её на своё усмотрение и пообещала устроить ей тур по магазинам, но один проворный дизайнер с куцей козлиной бородкой Юлиану обскакал и уволок Пелагею к себе в творческую мастерскую, где на безголовых манекенах сидели наряды – один другого причудливей.

– Давайте те же, переоденьтесь, хочу взглянуть на вас в одном из моих шедевров. Думаю, вы созданы друг для друга, – слащаво приговаривал дизайнер, чьи несколько попыток ухватить Пелагею за руку обернулись полным провалом.

Помимо прочего, была предпринята попытка огладить изгибы новой солистки – тоже не вполне осуществлённая. Пелагею уже начинало подташнивать от столь назойливого внимания к своей персоне. Она максимально избегала физического контакта с этим приставучим позёром и мечтала поскорее сбежать в общежитие.

Примерка «шедевров» обернулась для неё очередным адом, ибо было совершенно непонятно: перед нею рукав или только декоративная деталь? А голову совать в этот вырез или в тот? Привлекать к столь щепетильным вопросам собственно автора шедевров хотелось меньше всего на свете, поэтому Пелагея ломала голову, потела, пыхтела, теряла терпение, но в итоге раз за разом справлялась с примеркой самостоятельно.

– Итак, – заключил дизайнер, когда безголовые манекены были раздеты все до единого. – Смотри внимательно, малышка. Этот – лимонный – тебе на понедельник, фиолетовый с фалдами – на вторник, небесно-голубой наденешь на съёмки в четверг, если я ничего не путаю в твоём расписании. Просто так не таскаем, наряжаемся исключительно на важные мероприятия, поняла?

«Какая я тебе малышка, зараза ты вонючая? – думала меж тем Пелагея. – Мне двести восемьдесят пять лет!»

Она втайне надеялась, что Юлиана вернётся со своей самочинной экскурсии по городу и открутит этому деятелю башку.

После экзекуции в творческой мастерской Пелагею ожидали уроки музыки, где ей два часа втолковывали нотную грамоту и азы сольфеджио, а также учили играть на фортепиано и флейте (без особого прогресса с обучаемой стороны). А потом прибыла Юлиана, явно довольная своими открытиями.

– Покажи мне того психа, который это с тобой сотворил! – возопила она, едва завидев подругу.

– Там была толпа психов, – вздохнула Пелагея. – Я защищалась, как могла, но видишь, что вышло…

– Прекрасно вышло. Лучше не бывает. А что это у тебя в пакете? – Она нагнулась, исследуя его содержимое. – Так-так. Вещички. Похоже, над тобой прекрасно поработали без меня. Но знаешь, я там обнаружила тако-о-ой магазин одежды! Как начислят зарплату за месяц, надо будет обязательно тебя туда сводить.

Урегулировав расписание на неделю, они вновь попрощались на крыльце здания. И Юлиана отправилась в гостиницу к заскучавшим без выгула Кексу и Пирогу, а Пелагея в сопровождении пары жилистых охранников от директора Хаджимана – на девятый этаж общежития, в комнату девятьсот двадцать. Страшно хотелось залечь в спячку и не просыпаться лет эдак тринадцать, пока действие контракта не истечёт. Пелагея предпочла бы петь в лесу, одна среди птиц и деревьев, а не на публику. Её бесконечно тянуло домой или хотя бы в ледяные чертоги замка Ли Тэ Ри, только бы не оставаться здесь.

Не доходя до своего номера, она натолкнулась на Кю. Он был раскрасневшийся и больно уж весёлый. Его слегка шатало. Он пытался петь какую-то оперную арию прямо в коридоре общего модуля, но то и дело забывал слова. Чертыхался. Бормотал под нос.

Когда в него врезалась Пелагея, он с изумлением обернулся и как-то нелепо и комически заключил её в объятия. От него несло перегаром.

– Кю, ты чего? – испуганно спросила Пелагея. – Было же всё нормально. Зачем ты?…

– Зачем я пил? Чтобы расслабиться, – вздохнул тот, уместив подбородок у неё на плече. – Жить так тяжело, особенно после того, как чуть не умер. Я благодарен небу за то, что жив, но больше не могу радоваться, как прежде.

Глава 10. Алкоголик Кю

Время шло. Пелагею вызвали на несколько фотосессий. Её волосы укладывали гелями и лаками и красили во всевозможные цвета. На кожу её лица, во всех отношениях идеальную, покушались тональные крема, бронзеры и хайлайтеры, и стоило немалого труда уговорить визажистов использовать минимум косметики.

Кю всё больше тяготел к пагубному образу жизни. Он стал выпивать почти каждый вечер. Зависая с друзьями в баре, он возвращался в общежитие – и не помнил, как именно это происходило. Его, в стельку пьяного, привозили на такси, притаскивали на плечах, кое-как доводили до двери, и следующим утром он просыпался с алкогольной интоксикацией и гудящей головой.

Он убеждал мемберов, что таким образом снимает стресс, поскольку рабочий график действительно напряжённый, репетиции затягиваются, а постоянное пребывание перед камерами чудовищно утомляет. Но лидер Ли – трезвенник до мозга костей – лишь с укоризной качал головой, а Ши утверждал, что существуют другие, гораздо более безобидные способы разрядки. Кю оправдывался, говоря, что просто хочет поразвлечься, но эти его так называемые развлечения приобрели пугающую тенденцию.

– Пусть бы он к нашей Джемме в плавучее казино наведался, алкогольную зависимость как рукой бы сняло, – ворчала Юлиана, с которой Пелагея поделилась наболевшим.

– Ага. И приобрёл бы он другую, игровую зависимость. Такое себе решение проблемы, – говорила она.

– Ты лучше свои проблемы решай. Незачем чужими заниматься. Ты же не его лечащий врач и даже не его подруга. Просто коллега, коллега по группе – и всё. Вот скажи мне, есть у тебя какие-нибудь сложности в общении с парнями? Они к тебе не пристают?

– Ничего подобного, – мотала головой Пелагея. – Они не знают, что у меня муж, но у нас такие насыщенные тренировки каждый день, что им просто не до того.

– Смотри, если начнут к тебе лезть, сразу зови меня. Я им устрою весёлую жизнь.

Пелагея уверяла, что беспокоиться не о чем и что люди в агентстве вполне приличные и воспитанные… Только вот однажды, по капризу сдвинутого дизайнера, её обрядили во что-то совершенно несуразное, тесное и открытое. Юбка, в которой не сделать ни маха ногой, ни полноценного шага. Блуза с глубоким вырезом, хотя, спрашивается, за каким лешим? По прогнозу заморозки и снегодождь, отопительный сезон обещают запустить, но всё никак. А этот бородатый творческий падла из своей мастерской даже шарфа ей не выделил. Прямиком к директору в таком вот непотребном виде отправил.

Ну, что поделать… Заходите. Присаживайтесь. Хотите чаю?

Директор Хаджиман вызвал её к себе с утра пораньше и был сегодня какой-то особенно добрый и внимательный. Правда, пялился преимущественно на вырез.

Нет, Пелагея не хотела чаю. Единственное, что ей было нужно, так это избавиться от кошмарных дизайнерских тряпок, переодеться в шерстяной свитер, натянуть на ноги махровые носки с оленями и забраться под плед. Ибо климат ну совершенно не соответствовал радужным ожиданиям.

Директор усадил её на диван, сам подсел поближе и развернул папку с документами. Но кажется, папка, равно как и его бесцельная болтовня, были призваны лишь ослабить бдительность Пелагеи.

Не прошло и пяти минут, как Хаджиман вдруг опустил свою лапищу ей на колено, обтянутое тонкой капроновой тканью. Пелагея не растерялась и шлёпнула свою пятерню ему на физиономию.

Директор аж всполошился.

– Эй, вы чего?

– Ваша рука что-то забыла на моей ноге, так почему бы моей руке не побыть у вас на лице? – прошипела Пелагея.

Директор сдавленно рассмеялся, признал свою глупость, и инцидент был благополучно исчерпан. Не последовало ни мести, ни дальнейших приставаний, ибо Пелагея очень чётко обозначила границы, умудрившись никого при этом не оскорбить.

Она была эдакой вещью в себе. К ней в агентстве многие относились с теплотой, даже напыщенный дизайнер в конце концов её зауважал и сумел подобрать ей достойный образ. Со своими причудами, со своей лесной всеобъемлющей тишиной и кротостью, которая в любой момент могла обернуться разящей сталью, Пелагея полюбилась как простым работникам агентства, так и всему творческому коллективу.

В ней удивительным образом сочетались мягкость и сила. Юлиана и та отметила изменения в её характере.

– Тебе целая куча лет, – говорила она, – но выросла ты только сейчас. Хорошо бы ещё научиться себя защищать. Мне решительно не нравятся эти хмурые охраннички, которых приставил к тебе директор. Они похожи на бывших заключённых, которых досрочно выпустили из тюрьмы. Может, мне записаться на мастер-класс по борьбе, а?

Довольно скоро она пожалела о том, что вовремя не занялась борьбой и не прошла обучение на телохранителя.

Первый эпизод произошёл, когда Пелагее надо было заскочить в магазинчик за водой для Кю. Помимо алкоголя, он обожал питьевую воду только одной марки. В общежитии запасы заканчивались, а у него сегодня был выходной, поэтому он упросил Пелагею добыть немного воды, раз уж она всё равно едет на съёмки рекламы.

Конечно, такой ерундой мог бы вполне заняться его менеджер, но зачем кого-то тормошить, если Пелагее по пути?

Юлиана осталась на парковке – сидеть за рулём, как она сама выражалась, «навороченной тачки на сто миллионов глориев». Как только она стала менеджером, агентство вручило ей ключ от джипа при условии, что она никуда на этом джипе не врежется и вернёт его в целости и сохранности, когда придёт время расторгнуть контракт.

Благо, у Юлианы имелись водительские права.

К сожалению, у неё отсутствовал пояс по единоборствам и катастрофически хромала интуиция.

Отпустив подругу в магазин, она, ничего не подозревая, принялась рассматривать в зеркале своё очаровательное личико. А в магазине, меж тем, Пелагею заметила фанатка. Точнее, антифанатка. То ли школьница в выпускном классе, то ли первокурсница, она накинулась на предмет своей ненависти прямо среди стеллажей с товарами, невзирая на угрозы продавца вызвать полицию. К атаке подключились ещё две великовозрастные девицы, и они повалили Пелагею на пол, чтобы тщательно оттаскать её за волосы, а в идеале – стереть с лица земли.

Откуда там же взялся Ши, остаётся загадкой. Но он почти сразу же увидел разборки и решил вмешаться. Раскидав фанаток, как котят, этот мускулистый верзила поднял Пелагею с пола и повёл её к машине.

Тактильный маньяк, как выяснилось, был помешан на справедливости.

– Теперь они и тебя возненавидят, – хрипло проговорила Пелагея, выходя из дверей.

– Ничего, пусть ненавидят, – отозвался Ши. – Такие, как они, просто не понимают, что рано или поздно их зло к ним же и вернётся.

Он усадил Пелагею в джип – на переднее сидение, а сам уселся на заднем и расположился посередине.

– Эй, менеджер Пелагеи…

– Меня зовут Юлиана.

– Мы бы звали тебя просто «Ю».

– Сейчас получишь.

– Ладно, Юлиана, – заржал негодяй Ши. – Ты почему за своей подопечной не уследила? Её теперь в салон красоты везти придётся. Но сначала в больницу, проверить на сотрясение мозга и синяки с царапинами обработать.

– Я следила за ней, как могла, – понуро отозвалась та. – Вообще-то, у неё своя охрана есть. Куда делись эти ребята?

– Я попросила их раздобыть мне летучую мышь, – повинилась Пелагея. – Хочу отправить…

Тут она осеклась, уловив в зеркале заднего вида потрясённый взгляд Ши.

– Хобби у меня такое, – поспешила пояснить она. – Собирать игрушечных летучих мышей. Игрушечных.

– А-а-а, – вышел из оцепенения тот. – Ха-ха. Смешная.

– Короче, я бы всё равно с теми девицами не справилась, – сказала Юлиана. – Хорошо, что ты такой сильный попался.

Ши ударил о ладонь ребром ладони.

– Что ж, – порешил он, – запишем тебя в качалку.

Юлиана фыркнула и включила зажигание.

Вечером, после того как Пелагею повозили по больницам и салонам красоты, из бара приполз Кю – на удивление, без посторонней помощи. Он ввалился в общую гостиную, где собралась почти вся группа, за исключением Хёка, у которого сегодня была танцевальная репетиция. Ввалился – и, заприметив Пелагею, обрушился на неё. Вернее, попытался обрушиться. Ему тотчас освободил место лидер Ли.

– Опять пил, – со скорбью констатировал он. – Смотри, из группы вылетишь.

– Какой ты беспощадный. Не вылечу, – пристраиваясь рядом с Пелагеей, обезоруживающе улыбнулся Кю. – Я себя контролирую.

– Ну да, сегодня у тебя даже язык не заплетается, – хохотнул Ши и, проходя мимо, похлопал его по спине.

Пелагея сидела среди всех этих донельзя уютных парней, но её мысли витали где-то за пределами уюта, в неприветливом, бесконечно стылом мире.

– Зачем директор ставит себе палки в колёса? – вслух недоумевала она. – Он ведь испортил репутацию группы, когда включил меня в состав участников. Меня же ненавидят. Вы теряете популярность, я вам мешаю. Я должна уйти.

– А мы тебя не отпустим, – сказал Кю, обвивая её руками и прижимаясь лбом к её плечу. – Я тебя не отпущу.

На пьяную голову он признался, что Пелагея попала в группу по его настоянию. Отец Кю, как оказалось, являлся одним из крупнейших спонсоров агентства «Эс-Эм-Энтер… что-то там». После автокатастрофы он возлюбил Кю просто до умопомрачения, а потому любое желание сына для отца стало законом. Попросил сыночек, чтобы Пелагею перевели в «Суп», отец подёргал за ниточки – и здравствуй, новая участница.

Директор Хаджиман тоже как будто не имел ничего против такого развития событий. Возможно, он распорядился бы судьбой Пелагеи несколько иначе, но в его собственных интересах было задержать её как можно дольше. Сделать её образ узнаваемым. Со временем выпустить парочку её сольных альбомов. Он считал, что для роста популярности группам необходимы свежие вливания, но не мог предугадать, что публика отреагирует на Пелагею так бурно.

Впрочем, утешался директор, скандалы тоже иной раз приносят пользу. Он был убеждён, что скоро буря утихнет, у него на такие вещи чутьё.

– С ума сойти, Кю, – поражался Рё, поедая печенье из общей корзины. – Зачем ты это сделал?

– Да, дружище, каких грибов ты объелся? – без обиняков вопрошал Йе. – Не в обиду, Пелагея, но у нас без тебя, и правда, всё было замечательно.

Кю смотрел в потолок и многозначительно помалкивал. Зачем он упросил отца? Ох, о таком, пожалуй, можно говорить лишь в очень узком кругу, а ещё лучше с глазу на глаз.

Когда он очнулся в палате спустя четверо суток, рядом с ним была именно Пелагея. И он сердцем своим беспутным чувствовал, что она станет далеко не последним человеком в его жизни.