Текст книги "Пелагея и принц осени (СИ)"

Автор книги: Julia Candore

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 23. Стезя порока дубль два

Катера привезли героев экспедиции обратно на берег, и Кю, едва завидев Пелагею, просиял. Он вскочил с пляжной скамьи, и у него в глазах точно по лампочке зажглось, а лицо осветила широкая улыбка, и от мужчины без подбородка эти метаморфозы было не утаить.

– Так-так, – сказал он пытливо. – Так-так-так. – Нашёлся, понимаешь, детектив. – Она тебе больше чем коллега, я верно мыслю?

– Вам не надо мыслить, – сник Кю. – Ваше дело смешить людей. А у кого что на сердце…

– Понятно, – криво усмехнулся комик. – Не моё дело.

– Извините, – совсем тихо проговорил Кю.

– Да всё нормально, осенний принц, – заверил его тот. – Люди склонны додумывать, и фантазия у них богатая. Не только я такой. Поэтому держи совет: поосторожнее с чувствами. Тебе придётся научиться их прятать, если ты не хочешь, чтобы у предмета твоего обожания начались проблемы.

К скамье подошёл господин Сарам, и нравоучительная беседа оборвалась, чему Кю был несказанно рад. Он поскорее присоединился к другим участникам, стал расспрашивать их, что да как, и узнал о Пелагее много нового.

Его брови поползли вверх.

– Ты держала летучую мышь? И она тебя не укусила?

Он поймал Пелагею за руки, чтобы внимательно осмотреть их на предмет укусов, но та увернулась от диагностики и утопила руки в карманах платья.

– Если бы меня покусали, господин Сарам сейчас был бы в приподнятом настроении. Но ты же видел его – хмурый, как туча.

– Ты нас всех здорово удивила, – сказала фотомодель. – Кажется, ты вообще ничего не боишься.

Но Пелагея боялась. Она боялась никогда не попасть домой. И себя.

Ужин они снова разыгрывали на камеру: кому-то должна была достаться липкая вермишель без ничего, а кому-то свежие морепродукты, вино и десерты в ресторанчике с панорамными окнами, которые выходят на море. И на сей раз их заставили изображать циркового слона, который кружится на одном месте.

Для вращения надо было взяться одной рукой за нос, другую руку продеть в полученную «петлю» (условный хобот) и наклониться под углом в девяносто градусов. В таком согнутом виде каждому из экскурсоводов предстояло совершить десять оборотов вокруг своей оси. Кто на десятом не упадёт, честь тому и хвала, морепродукты ему обеспечены. А кого вестибулярный аппарат подведёт, тот, увы, удовольствуется пустой вермишелью.

У Пелагеи не имелось проблем с упражнениями такого рода, она всякий раз проделывала обороты, когда хотела превратиться в летучую мышь или в горлицу. Не десять, конечно, но навык она выработала. Поэтому даже в самом конце устояла.

Кю тоже оказался мастером в этом виде спорта и проделал десяток оборотов, глазом не моргнув.

Фотомодель, парень с пеликаном и мужчина без подбородка в финал не вышли и попрощались с равновесием где-то на пятом по счёту круге. Фотомодель свалилась на песок, пыталась ползти и вертела головой, чтобы хоть как-то сориентироваться в пространстве, чем вызвала бурный смех съёмочной группы. Некрасивый комик тоже сработал на славу: его долго несло в сторону, прежде чем он упал, а его разрушительное приземление пришлось на парня с пеликаном. Этот товарищ как раз приходил в себя после собственного бесславного падения.

«Зрители оценят, – посмеиваясь, думал господин Сарам. – А мне всего-то и придётся, что потратиться на четверых. Что же касается прочих… Сколько там стоят второсортные макароны? Сущие гроши».

Для победителей и гостей накрыли по столу на две персоны. Напротив столов бликовало начищенное панорамное окно, за которым открывался чарующий вид на закат.

Кю обратил внимание, что ему и Пелагее полагается отдельная бутылка вина. Она стояла там, посреди ароматных яств, закупоренная, непочатая. И манила, манила…

И Кю, само собой, не упустил случая перебрать. Его развезло после нескольких неполных бокалов, и в пьяном угаре он нёс всякий вздор, забыв об осторожности.

– Ты рядом, но такая недосягаемая, – с блестящими от слёз глазами шептал он Пелагее.

– Надо же, – поражалась та. – Я надеялась, ты с этим завязал. Потише, пожалуйста. Нас всё ещё снимают.

Кю умолкал, топил своё внезапное горе в вине, но по-прежнему не сводил с Пелагеи глаз.

– Ты много для меня сделала, признаю, – переждав, произнёс он. – И всё равно ты кое-что мне должна. Новую душу. Старая, по твоей милости, разворочена и ремонту не подлежит.

Тут уже Пелагея абсурда не выдержала.

– А нормально перекладывать с больной головы на здоровую?

– Более чем, – горестно усмехнулся Кю и опрокинул в себя последний бокал.

Только потому последний, что у господина Сарама насчёт этого трепетного мальчика нехорошее предчувствие родилось: не остановишь его – и он однозначно испортит вечер.

– Так, всё, – сказал распорядитель пиршества и конфисковал у первого столика вино. – Вам на сегодня хватит.

Кю проводил бутылку взглядом, полным боли. Ну вот как так? Да лучше б у него Пелагею забрали, эту занозу сердечную. Да как же он теперь без своего универсального анестетика с ней общаться-то будет? Впереди ведь ещё розыгрыш палаток. А если одноместная?..

Как в воду глядел.

Испытание, которое изобрёл для них господин Сарам, заключалось в следующем: надо было подбросить пластиковую бутылку минералки так, чтобы она приземлилась на дно. И Кю с его скверной координацией после выпитого вина, разумеется, пустил все попытки коту под хвост. Неопытная в таких вещах Пелагея тоже провалилась, и остальные вздохнули с облегчением: одноместная палатка достанется не им.

Фотомодель и мужчина без подбородка разместились в люксовой четырёхместной, где было предусмотрено целых два биотуалета и пара роскошных комнат для отдыха. Парень с пеликаном и господин Сарам заняли двухместную – с москитными сетками и просторным тамбуром. А проигравшей команде пришлось ютиться в самой простенькой туристической палатке с ограниченными удобствами. И туалет на улице, и пол тонкий, и антисанитария. Всё, чем Кю Пелагею пугал.

Познания в географии, равно как выученные назубок путеводители, их не спасли. Судьбу решил случай, и Кю ломал голову: что же ему теперь делать? На улице спать?

– Не глупи и полезай внутрь, – сказала ему Пелагея. – На улице могу переночевать я.

– Даже не думай, – вмиг протрезвел тот. – Идём спать вместе. Точнее, ползём. Ох, как тут низко, – добавил он уже из палатки. – Застёгивай молнию, – велел он, когда напарница забралась следом. – Здесь камеры нас не достанут.

За тончайшими стенками из нейлонового волокна трещали цикады, у них было своё понятие относительно того, когда следует отходить ко сну. Гремели техникой и натягивали тенты уставшие видеооператоры. Палил костёр господин Сарам – от храпа парня с пеликаном у него закладывало уши, поэтому он планировал под шумок перебраться в четырёхместные хоромы.

– Утром, – наставлял он персонал, – уделите особое внимание первой палатке. – Там у нас самые красивые артисты, их надо будет заснять крупным планом. Заспанные они будут ещё милее, зрители оценят.

– А ничего, – спрашивал оператор, – что они там вдвоём и совсем одни?

– Ерунда, – коварно скалился господин Сарам. – Они уже взрослые птички, сами должны понимать, что к чему. И вообще, пусть будет интрига. Обязательно снимите их как следует.

У Пелагеи ни на что не оставалось сил. Когда посреди ночи она проснулась от непривычной тяжести, телом владело оцепенение. Её сковывала тишина, которая путает мысли, наводит морок и лишает воли. Хотя, по правде, зачем нужна эта воля, когда Кю всего лишь положил голову ей, Пелагее, на грудь, бессовестно обвил её, Пелагею, руками и сопит себе? Ладно уж, с кем не бывает, пусть сопит. Всё равно камеры далеко, вот и не надо его будить.

Да и нет ничего предосудительного в том, чтобы какое-то время побыть подушкой.

Она проваливалась в сон, не успев толком испугаться своей слабости. А потом просыпался Кю.

Предугадать его действия не составило бы труда даже для тех, кто водил с ним лишь шапочное знакомство. Он, конечно же, смущался, корил себя за безобразное поведение и отползал подальше, насколько позволяла площадь палатки. После чего моментально отключался, ибо день выдался действительно тяжёлый.

Когда поутру к ним сунулись операторы, дабы заснять их в какой-нибудь компрометирующей позе, принц и фея благовоспитанно похрапывали каждый носом к своей стенке.

– Какое разочарование! – бормотал господин Сарам, пересматривая кадры. – Тоска зелёная. А я возлагал на них столько надежд…

Едва забрезжил рассвет, как пришла в боевую готовность фотомодель.

– Сегодня, – заявила она, – вашим гидом буду я. И девиз моего тура: «Спа – день мечты».

– Да вы сама госпожа оригинальность, – попытался сострить мужчина без подбородка.

– Вот вы тут шуточки отпускать горазды, – насупилась фотомодель, – а я приготовила для вас кое-что сногсшибательное.

Сногсшибательное занятие растяжкой на дешёвых резиновых ковриках – в городском парке среди гуляющих с собачками – участники шоу предварили дружным нытьём.

– Почему я должен сидеть здесь у всех на виду и заниматься фиг знает чем? – возмущался парень с пеликаном. – В каком месте это день мечты?

– Погодите, – со спокойствием умудрённого опытом гуру ответствовала фотомодель. – Вас будет обучать лучший в мире инструктор. Он общепризнан. У него толпы поклонников…

Её жертвы замерли в ожидании продолжения, и она не оставила их без финальной точки:

– Этот инструктор – я.

– Нет, ну я так не играю! – взвыл мужчина без подбородка. – Где тут выход? Можно пропустить разминку?

Он бы, может, и дальше негодовал, но на него цыкнул господин Сарам, который сегодня особенно бдительно пребывал на страже общественного порядка. И пришлось комику покориться року.

Фотомодель тем временем рассадила участников по коврикам и принялась демонстрировать первую позу.

– Давайте-ка поклонимся рассвету, – приговаривала она. – Руки сложите перед собой, спину прогните… Вот так, молодцы.

Затем она заставила молодцов «держать раскрывающийся лотос» и вдоволь поиздевалась над Кю, которому это упражнение решительно не давалось. Хрустели чьи-то кости, рисковали вывернуться суставы, скорбно подвывал бедолага-комик, у которого возраст и все сопутствующие неприятности.

Пелагея переносила мучения стойко, потому как в принципе считала ежедневную разминку необходимым злом. Иначе ведь за двести с лишним лет закостенеешь и впрямь станешь старухой.

Юные гости программы, судя по всему, её точку зрения разделяли и, в отличие от того же парня с пеликаном, гнулись вполне неплохо. Однако в итоге жертвы утреннего надругательства – все без исключения – коллективно выставили фотомодели самый низкий балл.

– Следующий пункт экскурсии, – понуро сообщила та, – вегетарианский ресторан.

– Мстить будет, – предрёк настрадавшийся комик. – Точно вам говорю.

Но ресторанчик оказался выше всяких похвал. Скрытый от глаз в глубине священной рощи, пропахший смолой и благовониями, он полюбился гостям с первой же минуты – своими деревянными певучими ступеньками, круглыми подвесными лампами из цветного стекла и тихими, как привидения, официантками в традиционных одеяниях.

Тамошняя еда превзошла все ожидания.

– Я как будто курицу ем! – восхищался парень с пеликаном, жуя овощную котлету на пару.

Кю подкладывал Пелагее лепёшки, словно заботливый старший брат, и фотомодель, глядя на них, умилялась.

– У вас в группе такое взаимодействие! – говорила она. – Завидую вам.

– Мы всегда заботимся друг о друге, – кивал Кю. – Этому нас научил лидер.

– А иначе на сцене долго не протянешь, – с набитым ртом соглашался комик. – Звёздный век в Нимерии короток, от силы пять лет – и песенка спета, ты тащишься в хвосте у новичков, а затем пропадаешь из поля зрения. Мне уже интересно, сколько продержится группа «Суп и Пелагея».

«А сколько бы ни продержалась, – думал Кю. – Популярность не главное. Главное, чтобы Пелагея…»

Тут он домыслить не успел, ибо фотомодель подорвалась, как укушенная. Принесли ключевое блюдо: здоровенный торт со свечами. У кого-то день рождения? У кого же?

Кю напрочь забыл, что у него.

Глава 24. Принц загадывает желание

– Поздравляем тебя! Поздравляем тебя! – вразнобой запели участники программы. Господин Сарам голосил громче всех и в ноты, конечно, не попадал.

Кю скривился от диссонанса, однако испытание на прочность выдержал, и настала пора задувать свечи.

– Загадай желание! – напомнил ему парень с пеликаном. – Первое вслух. Второе никому говорить не смей.

– Совсем из головы вылетело, – признался Кю, – что я именинник.

– Заработался! Ха-ха! – грянул смех господина Сарама. – Загадывай уже, а то свечки оплавятся.

Вслух Кю загадал, чтобы его родные и друзья были здоровы. Стандартное, в общем-то, пожелание для тех, кто рождён в Нимерии. Затем он зажмурился, сложил руки в просительном жесте и долго стоял перед сгорающими свечами, не шевелясь.

Что он там такое про себя насочинял, мало кто догадывался. Только вот, открыв глаза, Кю глянул прямиком на Пелагею, и этот его взгляд был такой пронзительный, что у той даже озноб по коже прошёл.

В честь праздника модель повела своих подопечных (или лучше сказать, подопытных) на прогулку по знаменитому кварталу, где художники всех мастей в свободное время разрисовывали стены домов. Пока участники шоу фотографировались на фоне пёстрых улочек, Кю тайком заснял Пелагею, которая изучала шедевры городского искусства, и сохранил снимок у себя в телефоне.

Как выяснилось, в квартал они заглянули не просто так. За ним располагалось следующее место назначения и изюминка тура: спа-салон.

В салоне гостей окружили улыбчивые женщины в балахонах и провели их в просторное помещение, где гулял тёплый ветерок и позванивали колокольчики. Им выдали сменную одежду – тонкая хлопчатобумажная ткань без излишеств, длинные рукава, широкие подолы. После чего рассадили их по ортопедическим коврикам – и давай бить.

Впрочем, кто-то расценил действия женщин как постукивания. Но лично Пелагея от неожиданности даже икать начала.

Для этого необычного массажа использовались деревянные цилиндрические палочки и небольшие молотки. Путём аккуратного постукивания молотками по палочкам достигался эффект расслабления – за счёт того, что палочки соприкасались с разными участками тела.

Спустя четверть часа Кю с Пелагеей так расслабились, что перешли в состояние дрёмы. Парня с пеликаном, фотомодель и господина Сарама тоже почти сморило. Один комик да изнеженные гости держались до последнего и еле слышно переговаривались. А камеры их всех снимали. Но едва ли в запись попал кадр, где Кю, двинув во сне рукой, коснулся руки Пелагеи.

Когда после процедур отключились все до единого, их бережно уложили в подвесные гамаки, и так они проспали почти полдня. А потом господина Сарама разбудили люди из съёмочной группы, и он, в спешке свалившись с гамака, принялся расталкивать остальных.

– Давайте-ка, подъём, сони! – бормотал он, хлопая по щекам мужчину без подбородка. – Залежались мы тут. А нам ещё отель разыгрывать.

– Какой отель? – промямлил Кю.

– Невероятно крутой, мой друг, – сказал господин Сарам. – Там есть бассейн… Нет, целый аквапарк! Там навороченные номера и вкусная еда. Но если хоть кто-нибудь из вас не справится с заданием, то и вы, и гости наши дорогие проследуете в скромную гостиницу на окраине города. На команды не разбиваемся, учтите это.

Вот, где стоило бы понервничать смешливым парням, которые до сих пор были на всём готовом. В кои-то веки их судьба зависела от кучки неумелых гидов.

Идея игры состояла в том, чтобы набить мяч на одной ноге суммарно не менее пятидесяти раз, то есть по десять раз на каждого из пятерых экскурсоводов. Фотомодель сразу призналась, что профи в набивании из неё никакой. Но её успокоили Кю и парень с пеликаном, заявив, что с мячами они на «ты».

Пелагея побаивалась мячей ещё со времён нападения антифанатки, однако даже ей удалось отбить целых три раза. Фотомодель отбила позорный один-единственный раз, а затем началось настоящее представление. Кю продемонстрировал высший класс, когда его счёт перевалил за рекордные двадцать пять. Парень с пеликаном тоже не сплоховал и выдал на камеру пятнадцать отбивов. Комик изловчился и при всей своей неспортивной комплекции произвёл восемь непрерывных ударов.

Общий рейтинг превышал заданное значение.

Они были спасены.

– Ура! – обрадовался парень с пеликаном. – Мы пойдём в аквапарк! А там будут надувные фламинго?

– Всё там будет, – покровительственно заверил его господин Сарам.

Отель, куда их привезли, напоминал село, где внезапно исчезли все дороги, тропинки, садовые участки и грядки – и уютные деревянные домишки сбились в кучу, растеряв половину стен. Каждый такой домишко именовался гестхаусом и был оборудован новейшими устройствами, начиная от кондиционеров и заканчивая плазменными панелями.

Каждому из участников посчастливилось занять по гестхаусу, и Пелагея, обнаружив у себя мягкую упругую кровать, тотчас завалилась на неё, чтобы пролежать так сутки, а лучше двое. Но господин Сарам – око недреманное – пожелал видеть артистов у бассейна, и желательно переодетыми в купальные костюмы.

– Остаток дня вы будете делать… ничего, – пояснил он присутствующим. – Но будьте добры делать это так, чтобы нам было, что показать зрителям. Договорились? А теперь вперёд!

С такими словами он встал с лежака и толкнул Пелагею в бассейн. Вскрик, брызги, охи съёмочной группы и немедленная активизация мужчин, мнящих себя спасателями, привели к тому, что вскоре подавляющее большинство участников проекта барахталось в воде.

Там, где упала Пелагея, оказалось неглубоко. Водичка была чистая, лазурная и слегка горчила во рту, к температуре не придраться – хоть ты отсюда не вылезай сутки, а может, двое.

Когда началась суматоха, фотомодель прыгнула в бассейн вместе с прочими и теперь нарадоваться не могла тому, как замечательно она держится на плаву. Улегшись на спину, она предпочла бездействие и принялась смотреть в потолок, где под открытым небом сквозь решётчатые листья пальм пробивалось солнце.

А Кю, Пелагея, парень с пеликаном и некрасивый комик затеяли нешуточную борьбу за надувные матрасы. Матрас-фламинго стал первым, из-за которого разыгралась драма. Пелагея, как безумная, забиралась на него снова и снова, а парень с пеликаном и комик стаскивали её в воду. Когда с ней то же самое проделал Кю, что-то пошло не так.

Её, уже побеждённую, сверженную, Кю непозволительно долго обнимал, имитируя борьбу, в которой не было необходимости. И это порядком выбило Пелагею из колеи. Сердце застучало так, словно вот-вот рёбра проломит. Ну почему он не отступится? Почему?..

Насилу вырвавшись, она занялась одиночным плаваньем и убралась подальше от источника своей смуты. Когда же Кю сообразил, что хватил через край и что его, вообще-то, снимают, он с весёлым энтузиазмом набросился теперь уже на парня с пеликаном, чтобы тоже стащить его с матраса. Затем его нападению подверглись по очереди комик, мирно плывущая фотомодель и гости, которые вздумали оседлать матрас в виде пингвина.

Выдохшись, Кю завидел в дальнем конце аквапарка еду, и у него потекли слюнки. Чтобы до угощений добраться, вылезать из бассейна было необязательно.

– Пелагея, – позвал он, – поплыли поедим! Я уже без сил.

И та решила согласиться.

Они взобрались на какой-то невзрачный матрас бледно-лилового цвета и погребли в сторону дымящихся блюд.

– Похоже, тебе неприятно моё внимание, – пробормотал Кю. Он сидел на матрасе позади Пелагеи, и она чётко слышала каждое его слово.

– Неприятно, да, – обиженно ответила она. – Я ведь уже говорила, у меня муж.

– Звучит как диагноз.

– А перестал бы ты острить ради разнообразия?

– Ты разбиваешь мне сердце.

– Сначала влюбятся на свою голову, – вздохнула Пелагея. – А потом начинают ныть: и сердце у них разбито, и смыслы потеряны… Да кто ж вас просил в эти дебри соваться!

– Ладно, ладно, – примирительно отозвался Кю и незаметно погладил её по плечу. – Не ворчи. Я только хотел сказать тебе спасибо за то, что ты есть. Уже даже неважно, как далеко ты будешь от меня. Просто будь, хорошо?

Пелагея скривилась, словно от зубной боли, и испустила шумный продолжительный вздох. Ну вот что за наказание такое? По-плохому с коллегами нельзя, а если вежливо просить, то ведь не отвяжется, так и продолжит от неразделённой любви сохнуть и напиваться при всяком удобном случае. З-з-зелень сушёная. Не пора ли переходить к радикальным мерам и выбираться из этого болота?

Нет, размышляла она, ещё денёк, ещё одну экскурсию пережить… А там отпрошусь со съёмок, сошлюсь на какое-нибудь неотложное дело и улечу пораньше.

День рождения Кю продолжался, и после развлечений в аквапарке, после быстрого перекуса здешней едой господин Сарам разорился на невиданный аттракцион.

Он организовал сытный ужин на самом верху смотровой башни, которая высилась неподалёку от отеля и являла собой архитектурный шедевр в семьдесят этажей. С последнего этажа, застеклённого сверху донизу, открывался завораживающий вид: город лежал там, в ночи, окутанный тьмой, и сиял огнями, как диковинная брошь на мантии мироздания.

У Пелагеи дух занялся, когда она увидела всё это великолепие. Кю от неё не отставал. Поднявшись на семидесятый этаж, эдакую верхотуру, они, как парочка восторженных туристов, бросались к парапетам, чтобы запечатлеться на камеру мобильного телефона.

Парень с пеликаном вёл себя сдержанно, комик – отстранённо. А вот у модели натурально подгибались коленки.

– Я боюсь высоты, – призналась она, стараясь держаться подальше от краёв застеклённого зала.

Юные гости – трепетный альянс, которому всё нипочём, – знай себе посмеивались над её фобией. Они бродили там, на вершине башни, как два бескрылых ангела. Переговаривались, жестикулировали, что-то обсуждая. И им будто не было дела до съёмок. Они варились в своём маленьком комфортном мирке.

На башне имелась площадка для особых приверженцев экстрима. Полностью прозрачная, она нависала над городом, и под нею не было ничего.

Кю притворился самым смелым и легко выдержал испытание, когда прошёлся по площадке туда-сюда. Впрочем, на первом месте всё равно оказалась Пелагея. Сколько раз она летала над лесом в образе горлицы! Сколько раз рассекала ночь в юрком тельце летучей мыши!

Фотомодель не смогла себя пересилить и сдалась, даже не ступив на площадку. Парень с пеликаном и гости проявили хладнокровие и спокойно прогулялись над бездной. А мужчина без подбородка распластался на спине лицом к небу и, боясь глянуть вниз, слёзно умолял, чтобы его кто-нибудь с площадки уволок.

Потом был огромный стол под открытым небом, яркие звёзды, луна и доверительные разговоры за бокалом чего-то шипучего и явно алкогольного.

Пелагея на свою беду сделала глоток – всего глоток – и её моментально унесло. Она склонила голову Кю на плечо и позволила ему себя приобнять. Она икнула и стала жаловаться, что ей плохо и одиноко вдали от дома, несмотря на то, что с нею Ли Тэ Ри и её подруга Юлиана. Она сказала, что хочет в лес, и Кю заинтересовался.

– Что за лес такой? – спрашивал он.

– Любимый, – еле ворочала языком Пелагея. – Густой. Пахучий. Ягодный. И дом у меня там во-о-от такой!

Она разводила руки в стороны, ненароком задевая захмелевших соседей, и Кю с улыбкой возвращал эти прекрасные руки на место.

– А покажешь мне свой дом? Отведёшь в лес? – спрашивал он.

– Надо подумать, – отвечала Пелагея, и её глаза немилосердно слипались. – Дом и лес только для избранных. Ты избранный?

Кю не знал, что ответить.

Когда съёмочная группа упаковала аппаратуру и удалилась на покой, он отнёс задремавшую Пелагею обратно в отель – только не в её, а в свой гестхаус, потому что понятия не имел, куда она подевала ключ. Уложив её в постель, он попытался стянуть с неё туфли, но она, хоть и была основательно пьяна, умудрилась его отпихнуть.

– Ладно, спи так, – прошептал Кю. – Спи.

Но, полежав совсем чуть-чуть, этот живой труп восстал и на нетрезвую голову решил, что с него хватит. Не заботясь о предосторожностях, Пелагея сделала шаг, поворот, шаг, поворот – и обернулась летучей мышью, причём вместе с платьем, ибо платье на ней было родное, вручную сшитое.

Кю тем временем возился на встроенной кухоньке, и потому видел превращение лишь краем глаза. Но ему хватило с лихвой.

– Это что такое было? – поморгал он. – Почудилось? Я тоже перепил и у меня глюки? Брр… Больше капли в рот не возьму.

Он подошёл к кровати, куда собственноручно поместил свою сердечную занозу пятью минутами ранее. Вмятина от Пелагеи осталась приличная, а вот сама она словно испарилась. В туалет пошла? Но нет, в туалете её не было. Тогда, может, к бассейну, освежиться? Но и в аквапарке, где теплились фонари и пели сверчки, не оказалось ни души.

Господин Сарам позаботился о том, чтобы снять на сутки целый отель, и расставил повсюду свою охрану. Столь щедрый жест влетел ему в копеечку, зато никто из посторонних по зоне отдыха не бродил, а значит, версию о похищении Пелагеи также можно было исключить.

Но всё-таки, куда же она запропастилась? Неужели та летучая мышь Кю не примерещилась?

Так ведь и в психушку загреметь недолго.